Ирландский Улисс в просторах Джойса

 

В библиотеку идти не хочу. Есть в городе две модельных. Но это насмешка над любителями книг. Заведение для баловства детям с аттракционами и компьютерами, кофейный автомат, из которого библиотекари могут налить платного кофе, несколько стеллажей с книгами – весьма скудно с русской классикой, почти нет лучших современных отечественных, - покупает руководство без опыта работы в библиотечной системе и души не пойми что – истратить мизерные плановые бюджетные средства. И модные «модельные» заведения полны «никакими», преимущественно американскими книгами – российский стыд!  Иностранное г… Достойных новинок нет.
А классика сыреет в затхлом подвале или сдана в макулатуру. Слава Всевышнему, что до конца не развалили и не растащили книги из читального зала и абонемента центральной, потерявшей теперь этот статус, библиотеки. Вообще закрыть собирались. Вот он наш культурный модернизм!

И возвращаюсь к прочитанному. В этот раз к «Улиссу». Хорошие воспоминания. Узнал про Джойса и его «Улисса» семь лет назад на литературном мероприятии в центральной городской библиотеке в «Блюмсдэй» -  в день ежегодного ирланского праздника,  посвящённого главному герою книги - Блюму, автору Джойсу и его скандальному роману.

О Джойсе и «Улиссе» рассказывали преподаватели университета, и эта встреча была подготовлена ведущей-организатором, знатоком литературы Ниной Сергеевной великолепно. Напечатала буклеты и угощала кофе по-ирландски. Такое не забудешь! Сразу взял эту книгу и начал читать.
Через два года опубликовал статью «Поток сознания в «Улиссе» Джойса» http://proza.ru/2019/07/14/392, и одна из читательниц огорчилась, что книга мне понравилась, - безнравственная!  Зато «Улисс» потряс!

Восемнадцать очень отличающихся по стилям частей, именуемых эпизодами, некоторые, легко написанные, более интересны языковыми украшениями, другие - какими-то сюжетами, историями, третьи – рассуждениями и фактами.
Много диалогов, цитат, аллюзий и ссылок на исторические факты и литературные  эпизоды,  стихов, афоризмов;  контрасты, перепады и ритмы сменяющихся картин и мыслей - и из подсознания. Калейдоскоп на все вкусы! Изрядно и эротики, довольно грубой, и даже туалетно-интимных непристойностей; (То что связано с эротикой, соитиями и сексуальными переживаниями – не комментирую).

В романе описан один день главного героя Леопольда Блюма – только один - 16 июня 1904 года – а по масштабам, охвату событий, погружению в историю, по информации, описаниям людей, жизни, прежде всего ирландцев, похож на многолетнее путешествие по миру древнегреческого героя Улисса, только здесь в видении Джойса - не по морю и суше, а по одному городу - и в мыслях, в воображениях. И рассуждениями он охватывает пространство гораздо большее, чем Ирландия с Британией в широком диапазоне времён.

Название «Улисс» возникло от скитаний по Риму полунищего Джойса, который его возненавидел и съязвил: «Рим похож на человека, который зарабатывает на жизнь тем, что показывает туристам труп своей бабушки». Так, в хождениях по действительности и воображению в дебрях подсознания прошёл один день главного героя в Дублине, тоже чужака среди ирландцев, еврея Леопольда Блума, в какие-то моменты оказывавшегося в жизни, как и Джойс, «на краю пропасти» (Джойс о себе в письме другу).

Многие пытаются связать Джойса с Гомером и Блума, главного героя, с Одиссеем, но не очень получается. Натяжки. «Избрал он, вполне обдуманно, тип постороннего, тип Вечного жида, изгоя» (В.Набоков) с латинским именем Одиссей. Да, названия глав Джойс привязывал к своей «одиссее», но без соответствия Гомеру. Вероятно, для удобства ориентации в тексте большого объёма и чтобы вызвать интерес читателей и особенно - чтецов с воображением.

Джойс – виртуальный трепанатор черепов, со знанием дела вскрывает их у людей из народа, интересных и отобранных им в качестве объектов наблюдения, копошится там,  отслеживая и извлекая мысли в постоянном режиме, как говорят теперь, онлайн. И - тайный подслушиватель чужих разговоров, фиксируя их во всех деталях, без утаек и морали с нравственностью. Свободно: головы наблюдаемых без шляп, чувства без цензуры.
Ясновидец. У него точно была психическая прозорливость. Говоря современным языком – он экстрасенс. И литературный экспериментатор и новатор. Много у него среди кажущегося ерундой, «дичью» - словесных перлов, зримости минирассказов и виртуозности владения словом.

В разнообразье стилей и приёмов, в мыслях, словах и действиях персонажей над сознанием индивида главенствует бессознательное с преобладанием «основного инстинкта», а особенно во второй половине книги заметен акцент на его психологические и физиологические проявления. И всё-то он остроумно разбавляет в дразнящей шокирующей манере колоритным фольклором и юмором.
Хотя у нас ещё во времена Ломоносова был свой секс-поэт, да и сейчас без эротики и секса нет ни одного мирового бестселлера. А наш современный модернист Сорокин, лишь некое подобие вызывающих безнравственностью джойсовых талантов. …

А Джойс был ещё и поэтом. Его первая книга - сборник «Камерная музыка» из тридцати шести стихотворений, потом положенных на музыку.  Он остался поэтом и в «Улиссе» - и в обычных стихах, и в однострочных, и в стихах в прозе размером от абзаца до страницы. Таков он, этот мастер слова, нарушитель признанных обществом устоев, но очень привлекательный литературно.

В романе его поэзия насыщена грубостью и непристойностью,   одиночеством, плотоядными удовольствиями,  противными насмешками без душевной радости.
А вот у Игоря Северянина – это «вкусно, искристо, остро». (Что остро – бесспорно!). А по словам Бернарда Шоу, «Улисс» - это «отталкивающий документ об отвратительном этапе развития нашей цивилизации, однако это правдивый документ», но это заключение Шоу сделал после прочтения лишь нескольких отрывков в периодике.

А вот какое мнение Анны Ахматовой: «Изумительная книга. Великая книга... Я читала по пять часов в день и прочла шесть раз. Сначала у меня тоже было такое чувство, будто я не понимаю, а потом все постепенно проступало, - знаете, как фотография, которую проявляют. Хемингуэй, Дос Пассос вышли из него. Они все питаются крохами с его стола».
Напротив - К.Радек (крупный деятель Коминтерна, советский политик; публицист, литературный критик, журналист): «Куча навоза, в которой копошатся черви, заснятая кинематографическим аппаратом через микроскоп, — вот Джойс....»

А Джойс никого не стесняется. Вот хотя бы отрывочек из сцены в летнем сортире. «Раскорячившись на позорном стуле, он развернул журнал на оголенных коленях и стал читать.
Он мирно прочел, сдерживая себя, первый столбец, затем, уступая, но еще придерживая, начал второй. На середине, окончательно уступив, он дал кишечнику опорожниться свободно, продолжая мирно, неторопливо читать, вчерашний легкий запор прошел без следа. Авось не слишком толсто, геморрой снова не разойдется. Нет, самый раз. Ага. Уфф!
Он смело оторвал половину премированного рассказа и подтерся ею. Потом поднял брюки, застегнул, надел подтяжки. Потянул на себя кривую шаткую дверь сортира и вышел из полумрака на воздух».

У него масса метких зарисовок природы, уличных и семейных сцен, психологических анализов и оценок, например описание берега: «…Топкие окошки песка коварно подстерегали его подошвы, смердя сточными водами. Он осторожно обходил их. Пивная бутылка торчала по пояс в вязком песочном тесте. Часовой: остров смертельной жажды. Поломанные обручи у самой воды, на песке хитрая путаница почернелых сетей, подальше задние двери с каракулями мелом и выше по берегу веревка с двумя распятыми на ней рубахами…».

Вот абзац о музыке: «Стайка крылатых нот, из-под чутких выпорхнув пальцев, прощебетала звонкий ответ. Хрустальные радостные ноты, сливаясь в гармонические аккорды, призывали голос, который воспел бы томление росистого утра, юности, прощанья с любовью, воспел бы утро жизни и утро любви...»

Пара строчек о любви: «Благоухающие тела, теплые, налитые. В поцелуях, объятиях, все, всюду – среди высоких летних лугов, на перепутанной примятой траве, в сырых подъездах многоквартирных домов, на диванах, на скрипучих кроватях...»
Любовные и эротические сцены не трогаю и не комментирую. У Набокова есть такое: «совершенно очевидно, однако, что в половой сфере Блум (думаю, похоже, что и Джойс, А.Т.) если и не находится на грани безумия, то уж по крайней мере являет собой типичный клинический случай острой половой озабоченности». Но всё весьма ярко и колоритно.

Много у Джойса однострочных стихов и образных строчек – вот, для примера:

Мордочка ошалелого теленка, позолоченная вареньем.

Нервным движением он стряхнул свое замешательство.

Губы целуют, целующие, целуемые. Женские губы, полные, клейкие.

Чайник сел тусклой глыбой, выставив торчком хобот.

Он притянул дверь к себе, осторожно, еще чуть-чуть, пока защитная полоска внизу не прикрыла порожек усталым веком.

Он весь провонял деньгами.


И конечно, афоризмы, как:

Струны женского сердца идут через кошелек.

Каждая жизнь – множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя.

Революция должна совершаться в рассрочку.

Каждая страна, … имеет такое правительство, какого она заслуживает.

Бог создал пищу, а дьявол поваров.

Надо отдать ему должное, как выдающемуся писателю, классику модернизма. Цинично, бытово, но виртуозно - словами героев обо всём – о власти, церкви, любви, здоровье, покойниках, похоронах,  проститутках, пьяницах, священниках, торговцах, клерках, репортёрах, полицейских, палачах, о природе с её нечистотами, о человеческих потреблениях и отправлениях и др.
И философски - об истории, политике, жизни, религии, литературе с Шекспиром и Гамлетом, об Иисусе Христе, о коронованных особах, об антисемитизме,  ирландском национализме, даже  о русских и пр.
Со знанием дела: о еде-питье и приготовлении пищи; о человеческих характерах, телах, лицах, ногтях, подмышках, пупках и причинных местах. И много ещё чего.

И всё он рисует красочно: портреты и ситуации: зачатия, беременности, родов, болезней, ухода из жизни; разные происшествия, даже исторические; и занятия – торговлей, боксом, музыкой, репортёрством, проституцией и пр. - короткими, точными, меткими словесными мазками.

Психолог Карл Юнг так отозвался о некоторых местах романа: «Сорок страниц сплошного текста в конце (без знаков препинаний, А.Т.) - это череда истинных психологических перлов. Думаю, лишь чертова бабушка знает так же много о настоящей женской психике. Я – нет».

В передаче ощущения литературного мастерства огромная заслуга переводчиков. А их в России было за десятки лет несколько, с переводами отдельных частей. Первая книга полностью, после журнального варианта, вышла в 1993 году в переводе В.Хинкса и С.Хорунжего, учёного-физика, филолога и переводчика, и в 2013 году в доработанном варианте - Хорунжего. Перевод как русскоязычный текст (без возможности сравненить с оригиналом) - блистательный.
 
Но, массовый читатель (а вообще-то сохранился ли такой?), привыкший к скандальным и криминальным историям и непристойностям по ТВ и в Ютубе, кроме  интимных сцен и ситуаций,  пожалуй, читать про Блума не станет.
Да и для подготовленных, терпеливых и любознательных - объём большой, но можно ознакомиться с отдельными эпизодами и отрывками.  А всё книгу подробно - не знаю – хватит ли у кого терпенья? (я не смог). Карл Юнг, по его словам, вникал в суть книги не менее трёх лет. И это мыслитель и учёный! А Джойс умы цепляет!  «Улисс» -  это не привычная классика, роман считается вершиной модернизма.
Возможно, он будет интересен для ещё не читавших его авторов портала Проза.ру и продвинутых терпеливых читателей, ценителей стилей, оборотов, метких фраз, точных образов и прочих достоинств литературы и поэзии. 

И в завершение - два высказывания известнейших мастеров искусства Т.Элиота (поэт, драматург, модернист, лауреат Нобелевской премии) - «Я считаю эту книгу значительнейшим выражением, найденным нашим поколением; это книга, перед которой мы все в долгу и от которой никому не убежать»; и - Сергея Эйзенштейна, кинорежиссёра: «Польза Джойса с точки зрения постижения самого искусства литературы огромна...»