Немалая виктория

События 1720 года окончательно разрушили надежды руководства Швеции на действенную помощь Англии и возможность изменить ход войны в свою пользу. В предшествующую кампанию, несмотря на то что нашим силам на Балтике противостоял мощный соединённый англо-шведский флот, русскому галерному флоту под командованием генерал-адмирала Апраксина и генерал-майора П. П. Ласси удалось осуществить многочисленные десанты на шведском побережье, в том числе в непосредственной близости от Стокгольма. Шведской экономике был нанесён колоссальный урон. В распространённом на территории Швеции манифесте Пётр I писал, что в этом виноваты правители страны, отказывающиеся заключить мир с Россией.
Русский корабельный флот в кампанию 1720 года, хотя и уступал соединённому англо-шведскому, но выглядел внушительно, в его составе насчитывался 21 линейный корабль, 4 фрегата, 2 прама, не считая судов меньшего размера. Но яркую, убедительную победу всё же было суждено одержать над противником галерному флоту. Это произошло 27 июля в баталии при Гренгаме.
Накануне шведы получили известие от капитан-командора Э. Шёблада, командующего отрядом, стоявшего в дозоре в районе острова Аланд, о появлении небольшого парусно-гребного отряда русских. Для прикрытия отхода своих галер шведы направили отряд старшего брата Э. Шёблада, вице-адмирала К. Г. Шёблада — линейный корабль и два фрегата, к которым позднее присоединились ещё два фрегата и отряд брата. Всего под командованием шведского адмирала к началу боя находилось 17 кораблей: 52-пушечный линейный корабль «Поммерн», 6 фрегатов, 2 малых фрегата, 4 галеры, 2 бригантины и 3 шхербота. Этого казалось вполне достаточно, чтобы разгромить отряд русских. Вскоре стало ясно, что они натолкнулись на основные силы галерного флота М. М. Голицына в составе 52 галер и 14 островских лодок, но это не остудило воинственный пыл шведов.
Около 4 часов дня шведская эскадра, построившись в кильватерную колонну, двинулась на русские галеры. По приказу Голицына, русские галеры отошли в шхеры, где уже находилась в укрытии, под защитой островов и скал часть его сил, что было воспринято шведами как попытка отступления. Теперь, по замыслу Шёбалда, его эскадра должна была помешать русским галерам выйти на шхерный фарватер и уничтожить их артиллерийским огнём. Увлечённые преследованием, шведские корабли втянулись в узкий залив, усеянный островами, мелями и рифами, чем тотчас же воспользовался Голицын. Как только передовые четыре фрегата стали разворачиваться, чтобы открыть артиллерийский огонь по галерам, генерал-адмирал дал приказ своим галерам взять фрегаты на абордаж. Другой его отряд из 20 галер зашёл в тыл передовому отряду шведов (линейному кораблю «Поммерн», 4 фрегатам и галере, всего 182 орудия), отрезав от остальных сил. Соотношение сил мгновенно изменилось и стало примерно равным по огневой мощи. Сильный пушечный огонь с русских галер (за время сражения они израсходовали почти 25 тысяч зарядов картечи) нанёс тяжёлые повреждения фрегатам, два из которых («Стор Феникс» и «Данск Эрн»), из-за полученных повреждений рангоута и такелажа, сели на мель. Их участь была предрешена, и они, не оказав особого сопротивления, сдались. При этом с «Данск Эрна» ещё в ходе боя сбежали капитан и старший штурман. Два оставшихся фрегата («Венкер» и «Кискин»), потерявших до трети команды убитыми, штурмовались русскими галерами на ходу. Одну из наших скампавей таранил шведский фрегат, «только люди со оной спаслись и большой азард приняли… — полезли на шведский фрегат, а другие на близ идущия галеры свои спаслись, и точас оной фрегат взяли».
Оставшимся кораблям противника оставалось спасаться бегством. В трудах А. И. Нагаева можно прочитать, что шведский флагман «усмотря, что фрегаты его сдались россиянам и опасался сам подобной участи, решился бежать. При сем… должен был плыть прямо против ветра, сражаясь в то же время с галерами нашими, которые… нападали на него со всею жестокостию». Только искусным манёвром Шёбалду удалось уйти от преследователей, проводивших его огнём. Находившиеся на них команды «от виц-адмиралскова карабля от кормы видели в воде доски», свидетельствующие об эффективности русских пушек.
Во время боя русский флот потерял только одну галеру, получившую тяжёлые повреждения, из-за чего её пришлось сжечь. Потери в личном составе у шведов составили более 500 человек, в русском галерном флоте погибло 82 человека и около 250 ранено. Цифры, свидетельствующие о том, что победа в сражении была убедительной и полной.
Выиграв это сражение, русские войска взяли стратегическую инициативу в свои руки. Контролируя Аландские острова, галерный флот держал в постоянном напряжении столицу и прилегающее к ней побережье Швеции. Правительство королевства вынуждено было вновь задуматься о подписании мирного договора с Россией.
Сам Пётр I оценивал происшедшее как «немалую викторию», ещё более укрепившую положение России в Европе. Дипломаты докладывали о широком резонансе победы над шведами при Гренгаме в международных политических кругах. Для укрепления достигнутого впечатления русские дипломаты получили оперативно напечатанные гравюры о торжественном вводе в Неву четырёх пленённых шведских фрегатов.
Победа русского флота в Гренгамском сражении была с размахом отпразднована в новой столице России, куда были переведены захваченные фрегаты и доставлены шведские пленные. На Троицкой площади Петербургского острова была возведена триумфальная пирамида, в кафедральном соборе и других столичных церквях прошли благодарственные молебны, вечером на площади был произведён праздничный фейерверк.
Пётр I наградил всех участников боя специально отчеканенной медалью: офицеров — золотой, матросов — серебряной с надписью «Прилежание и храбрость превосходят силу», а Михаила Голицына, возглавлявшего русскую эскадру, — усыпанными бриллиантами тростью и шпагой с надписью «За добрую команду».
Бой при Гренгаме стал последним значительным сражением Северной войны, которая продолжалась более 20 лет. Шведское королевство, утратившее всякую надежду на успех, измотанное и обессиленное, потерявшее значительные территории, больше не могло воевать, и в 1721 году военные действия завершились подписанием Ништадтского мира. На завершающем этапе боевых действий русский флот сыграл решающую роль в достижении победы. На гравюре, отпечатанной по случаю заключения Ништадтского мира, Пётр I повелел написать: «…конец сей войны таким миром получен ничем иным токмо флотом…».