Пролог

«ЕСЛИ РЫБАК НЕ ПРИШЕЛ НАЗАД, ОН В МОРЕ НАШЕЛ ПОКОЙ»

    Покрытый внушительным слоем пыли автомобиль, выпущенный в эпоху молодости Великой княгини Мариэлы Форрамской, объявленной погибшей после крушения вертолета и вернувшейся домой для того, чтобы дать возможность сыну Ар Джею, его супруге Асмодее и их дочери Кристине избавиться от обязательств, мешающих сполна насладиться dolce vita, притормозил возле покосившегося забора, за которым белел сарайчик, сдаваемый хозяйкой за символические пятьдесят таллеров в сутки, и Соломон Кабрера, шкафообразный тридцатилетний мужчина со стеклянными вараньими глазами и нервно подрагивающим подбородком, хрустнул шейными позвонками, склоняя голову то к одному, то к другому плечу, обошел транспортное средство, помог выбраться из салона подобранному на дороге юноше, путешествующего автостопом и не гнушающегося расплачиваться с подвозящими его дальнобойщиками натурой, критически осмотрев его, кивнул, словно пытаясь убедить себя: Дуг Тавеннер, словоохотливый, нескладный парниша с облаком пушистых волос и острыми коленками - то, что требуется at present moment и безо всяких церемоний схватив попутчика за шиворот, аки шелудивого кутенка, поволок в амбар, с треском разорвал тысячекратно стиранную и успевшую основательно полинять футболку и, швырнув fellow на обтянутый драным пледом, распятым при помощи булавок матрас, гостеприимно светлеющий в самом центре неуютного помещения, навалился сверху, присосался шее, пробуя на вкус капельки пота, попробовал забыться в необузданном поцелуе, однако отвратительные кадры из недавнего прошлого, пролистываемые со скоростью звука, складывающиеся в десятисекундный бессюжетный видеоряд, сбивающий с толку, отпечатался на внутренней стороне век, и даже сейчас, когда призывно выгибающийся навстречу Дуг не спугнутый грубостью, просил большего, Кабрера не мог прогнать фантом девушки, которая презирала его до такой степени, что безо всяческих сожалений покончила с собой, лишь бы никогда не взаимодействовать с мучителем, превратившим ее жизнь в кромешный ад, по сравнению с которым Тартар, медленно переваривающий расчлененные после титаномахии телеса Кроноса, покажется райскими кущами. Запуганный сероокий олененок, покорно выполнявший все его прихоти, семенящий по внутреннему двору с опущенными eyes с веснушчатым лобиком, очаровательно-розовыми локотками и рано округлившейся грудью, обтянутой дешевым сатином повседневного платья, принадлежащий только ему (за вычетом капающих раскаленным докрасна ядом дней, когда Снэр приглашал ее в свою комнату для проведения очередной мистерии) исчез безвозвратно, уступив место надменной профурсетке, опоганившей свою миловидность броским макияжем, и напрасно, ох, напрасно он тешился иллюзиями, что сумеет вернуть блудную овечку в лоно семьи, смыть с лица и волос уродующие natural beauty краски, упрятать просящуюся на грех фигуру в безразмерную робу, запереть в качестве наказания в комнате без окон, а ночью, пока остальные члены фракции видят вещие сны, посредством которых связывается с ними их покровитель, тискать в сумерках своей спальни, слушать приглушенные всхлипы и утолять верхнюю жажду сладостью катящихся по вискам слез, а нижнюю - размашистыми фрикциями, изгоняя из ее лона следы вторжения сынка Кенея, наполняя до краев своим семенем, надеясь, что первенец, которого Брекенридж обязана выносить для Молоха, будет его сыном или дочерью, и тогда мистер Черрил, возможно, даст согласие на их брак, они поселятся в отдельном флигеле, и никто никогда не посмеет принуждать his wife к ритуалам, требующим регулярной физической близости со жрецом, - этот жестокий, сгнивший насквозь и не подлежащий тотальной реконструкции мир, контактировать с которым без особой необходимости состоящим в братстве строжайше запрещалось, развратил малышку Ости свободой мнимого выбора, дурманящей сознание, кристальная чистота которого, зиждящаяся на отрешении от суеты и хлопот, имела первостепенную задачу открыть gates of soul для божественного зова, срастись с разбросанной по Вселенной квинтэссенцией, сделаться сосудом, хранящим волю Создателя, о величии которого не входящие в круг избранных глупцы не догадывались, и теперь Соломону нужно успокоиться, переварить обрушившуюся ломом на затылок трагедию, придумать достойное оправдание перед Мастером, забыть предательницу, завербовать исступленно лижущего его подмышку болвана, но яркие медные локоны гневливо скалящейся фурии вновь и вновь щекотали его кадык, smell of her body проникал в ноздри, заставляя легкие скукоживаться от боли, и, жалея, что не обладает opportunity взять гигантские ножницы, оттяпать у нерушимого континуума не устраивающий его кусок, на короткий миг придать идеальному кругу сходство с латинской буквой «С», быстро стянуть края символизирующего бесконечность Уробороса, отменить ряд поспешных решений, приведших к фатальному исходу, мужчина, вынырнув из глубин ocean of memory, обнаружил возящегося с застежкой на ремне Тавеннера, разъярился, сжал левой рукой шею Дуга, поначалу принявшего жестокость за игру, прорычал «не ускользнешь» и, сноровисто выхватив из-под наволочки, опутывающей неряшливым конвертом комковатую подушку канцелярский нож, вонзил его промеж ключиц и, вырубил активно сопротивляющегося мальчонку ударом в нос и, сев на колени, вознес спешную молитву Молоху, моля принять жертву и совершить неравноценный обмен - позволить Брекенридж хотя бы на пару милисекунд материализоваться перед ним бесплотным призраком, внемлющим его сбивчивым заверениям в искренности своих помыслов. Если бы Кабрера рос в среднестатистической семье гомериканцев, являющих собой представителей среднего класса, он бы понимал, что завоевать доверие и привязанность понравившейся девушки избранными им методами нереально, but his parents, приторговывающие нелегальными транквилизаторами, в основном использующимися в ветеринарных лечебницах, блокирующими нервную систему и превращающими людей в некое подобие зомбаков в неблагополучном, кишащем наркоманами с гниющими конечностями и пустым взглядом, не считали необходимым элементарно снабжать провиантом восьмерых детей, зачатых в пьяном угаре, посему сызмальства Соломон, предоставленный сам себе, мародерил, проникая в полузаброшенные офисы и квартиры, тащил на рынок все, что стоило хотя бы тридцать центов и, случайно очутившись на праздничной ярмарке, очаровался слаженно двигающимися людьми, расставившими в чистом поле шатры, готовящими на огне наваристую уху, подружился с Асболом Хэфнером, расхваливавшим на разные лады их небольшое, но дружное сообщество, удостоился аудиенции с улыбчивым Кенеем, выслушавшим историю мальчишки и разрешившего стать частью культа, чествующего Молоха, и с тех пор система ценностей молодого человека искривленной параболой огибала интересы мистера Черрилла, заменившего отца, и его не пугала перспектива обслуживать Мастера, трижды в месяц оставаться с ним до утра, позволяя творить с собой все, что угодно и с благодарностью лобызать костяшки пальцев, - он не ведал another life, не получил образования в школе и потому искренне полагал, что со временем Ости прекратит упрямиться, разделит его убеждения и осознает, насколько привилегирована их крохотная община, оторванная от разрушительных реалий, упрятанная в защищающие от сбивающего с истинного пути морока рамки герметического существования, отсеивающего все ложное, уволакивающее на дно, искаженное кривыми зеркалами с бряцанием вращающегося в руках исполинского факира калейдоскопом, стремящегося запутать, понастроить храмов гнусной кривде и пускать кровь мелкой живности на радость выдуманной безмозглыми идиотами Саннибанни. Кровь густыми толчками выплескивалась из зияющей раны незадачливого путешественника, не разглядевшего в молодом человеке с обритым наголо черепом сектанта, впитывалась в покрывало, но вероломно ускакавшая в небытие девушка не спешила осчастливить поехавшего кукушкой мужчину материализацией в виде полупрозрачной голограммы, по-прежнему обладающей собственной волей, и, опустив сведенные лодочкой ладони, Кабрера увидел лишь воззрившийся на него в немом изумлении голый пупок, словно он был не в состоянии поверить, что его хозяин больше не засмеется, не соберет живот складками, корчась от безудержного смеха, и эта, пока еще теплая, упругая, мягкая резиновая плоть остынет, затвердеет гипсовым слепком, и дыхание не потревожит ни belly, ни lungs, ни аккуратного, слегка вздернутого носика, привлекшего внимание убийцы, зацикленном на сводящей с ума зависимости от конкретного человека, не имеющей ничего общего с любовью. Разозленный и растерянный, он, выдернув самую малость заржавевшие булавки, завернул мертвеца в плед, откатил к дальней стене, прикрыл получившийся лаваш (гастрономический оргазм для великана-трупоеда) вздрюченным на дыбы матрасом, образовав некое подобие неравнобедренной пирамиды, жалкой пародией на одно из чудес света, посверкивающее золотым наконечником над усыпальницей фараона в далеком Египте, сполоснул кисти нагревшейся под солнцем водой из присобаченного к стволу дерева тремя слоями изоленты пластикового умывальника, низвергающего из себя с тихим всплеском ударяющуюся о гравий поток при нажатии на увенчанный резиновой шляпкой штырек, сел в машину и несколько суток бесцельно колесил по улочкам Лос-Демоньоса, пока его наконец не задержали представители правопорядка, поскольку сдававшая сарайчик миссис Шредер, на всякий случай сфотографировавшая номера арендатора, после обнаружения dead boy активно сотрудничала с полицией и помогла в составлении фоторобота. Теперь, пожалуй, оставим нашего лиходея исходить желчью в одиночной камере, страдая по прекрасной аки божественная сестрица смертной, подверженной - увы! - старению Клитемнестрочки, отважной царицы, додумавшейся угандошить супруга, повинного и в гибели Ифигении (о, злопамятная Артемида, зачем ты потребовала столь великую жертву?), и в непростительной связи с проклятой Аполлоном Кассандрой, взойти на престол и скончаться затем от травм, нанесенных мстительным сыном (краткий экскурс в «Орестею» - нижайший поклон Эсхилу за его труд, неоднократно вдохновлявший автора - предлагаю на этом завершить, дабы не перегружать и без того тяжелый текст) и переместиться в полицейский участок на Пламблэк-авеню, дабы, уютненько расположившись незримыми сильфами на потолке (жабы-лакеи, будьте любезны принести нам чаю с печеньками; нет, люстра нисколечко не мешает), понаблюдать, а заодно, разумеется, проникнуть in heads сотрудников полиции и вычленить все, что покажется важным для упоминания в разросшемся до размеров полноценной главы прологе. С погодой в ту октябрьскую пору творился натуральный кавардак: собравшее свои манатки лето, уступив в начале месяца престол осени, пролившую на безоблачную синеву неба глазурь белейшего шоколада (приятного аппетита; унылых зожников, если они вообще способны расшифровывать подобные формулировки, от моих аллегорий, должно быть, корежит не по-детски), одумавшись, вернулось, расположилось кокетливой стриптизершей на подлокотнике и наколдовало резкое повышение температуры, которое из-за парникового эффекта, созданного плотной пеленой туч, превратило обычно радующий жителей прохладой в это время года Долливуд в филиал kingdom of Hades, и облегченно вздохнувшие горожане вновь попрятались в бетонных коробках, включив на полную мощность кондиционеры; затеявшие забастовку сценаристы, возмущенные недостаточно высокими по сравнению с заработкам актрис гонорарами, наводнившие улицы с транспарантами, посовещавшись, договорились отложить свое шествие до ноября, а режиссеры, судорожно подсчитывающие убытки из-за приостановки съемочных процессов, перенесли большую часть процессов в павильоны. Артемио Хадженс, арестовавший Соломона, поручил своему напарнику Кэмерону Хейердалу пробить отпечатки пальцев задержанного по подозрению в убийстве автостопщика с пониженной социальной ответственностью в базе данных и с усталостью издерганного онаниста, шарящегося по Интернету в поисках movie, способного перебить сытость от многократно виденных и оттого предсказуемых сцен и вызвать воодушевление к осточертевшим действиям (погасить верхний свет, стянуть трусы, позволить кулаку совершать возвратно-поступательные полувиражи) чем-то более экзотическим (связывание, двойное проникновение, смачный харчок в рот; наименования: парниша доит отца / друга отца /дядю / бородатого ректора университета, брат утешает кузена, стоя перед ним на коленях и прочая дребедень, тоннами заливаемая на бесконечные сервера как профессиональными эксгибиционистами, обожающими выставлять причиндалы напоказ, так и любителями, жаждущими легкого заработка) писал отчет для начальства, understanding, что Ихнобат Проктор, имеющий пагубную страсть согласовывать каждое свое decision с сестрицей Венценой, не так давно ставшей кардинальшей, едва ли сможет разрешить им скооперироваться с полицейскими Сан-Фалассара и, основываясь на спутанных показаниях неадекватного мужчины, обезглавить «Toro Sagrado» и упрятать за решетку сплотившего вокруг себя подонка, de temps en temps приносящего в жертву быкомордому божеству полугодовалых младенцев, особенно учитывая, что тамошний шериф, Маурисио Ортега, крышует господина Черрилла и вряд ли позволит вооруженным до зубов молодчикам проникнуть на частную территорию и освободить несколько десятков беспризорников и сирот, удерживаемых в секте против воли. В детстве Артемио, обожавший комиксы про храброго человека-мотылька, спасающего выдуманный Цинциннати (что за нелепое название для города) от злодеев, превращающихся в изумрудных, фиолетовых, черных жужелиц с человечьими лицами, пришпиленными прямо на короткое тулово, как и многие его сверстники, романтизировал работу следователя, однако мающийся отдышкой мистер Проктор, травящий скабрезные анекдоты лейтенант Каспер Ханнэм, вынужденная регулярно бегать на диализ Гленн Романович, допившаяся изобилующих пагубно влияющими на здоровье энергетиков и ждущая теперь операцию по пересадке почек сдули флер романтизма, обуревающий Хадженса, но сейчас, осознавая, что если они не предпримут ничего, в нескольких километрах от них извращенцы продолжать издеваться над похищенными подростками, он ощутил прилив сил и планировал подговорить Кэмерона, Каспера и Гленн отыскать в Сан-Фалассаре коллег, не попавших в лапы коррупции, организовать в частном порядке операцию по вызволению бедолаг из щупалец Кенея и его отпрыска, и пускай сеньор Проктор, пунцовый от ярости, отберет значок с табельным оружием и уволит его, - лучше спать спокойно, зная, что предпринял все для спасения невинных отроков, нежели утешать себя трусливыми отмазками, that this planet is rotten, и зло, борись с ним или не борись, неискоренимо и продолжит разрастаться как опухоль в организме, порожденная бесконтрольным делением клеток, but складывать полномочия и писать заявление по собственному желанию никому не пришлось: в четверг, как только охранник с вылезающими из орбит глазными яблоками («я, сэр, повидал за годы службы всякой kherni, но чтоб такое…») вломился в кабинет Ихнобата, забыв постучаться и отдать честь и сообщил, запыхаясь, что сеньор Кабрера, вереща «не уйдешь, сука!», обращаясь, видимо, к Ости Брекенридж, к которой питал нездоровую passion, подпрыгнул, с ловкостью циркового акробата впечатался затылком о край железного рукомойника, госпитализирован с сотрясением и лежит в лазарете, пристегнутый наручниками к койке и орет «не мешайте, паскуды, мы с ней не договорили», Проктор, не на шутку взбудоражившись, звякнул Венцене, считающей, что помимо Самого Главного титула Демиурга не достоин никто, внял настоятельным рекомендациям снарядить ребят и, не спрашивая разрешения властей погрязшего в коррупции city, остановить психов, возомнивших себя хрен пойми кем, и Хейердал, так и не дописавший рапорт о том, что Соломон, то признающий, то яростно опровергающий свою вину, помимо Дуга Тавеннера, прикончил как минимум троих, среди которых была - о, милостивая Вероника! - восьмилетняя девочка, задушенная и подвергшаяся домогательствам сексуального характера (следы спермы патологоанатомша, экстренно проведшая вскрытие, уже отправила на анализ), побежал договариваться с меценатом, пообещавшим иногда оказывать поддержку служителям закона по мере своих возможностей, чтобы тот предоставил им частный самолет, на котором они смогут за рекордные сорок минут, не тратя драгоценного времени на стояние в пробках, добраться из Сан-Фалассара и дать добро воинскому подразделению специального назначения атаковать крошечную резиденцию «Toro Sagrado», расположенную в миле от даунтауна, на окраине заброшенного поселения, отгороженного от остальных домов глубоким оросительным каналом, в который, по слухам, запустили зубастых пираний и бьющихся током угрей на тот случай, если кто-то из пленников осмелится пуститься в бега.