032 Речь Боливара в Ангостуре 1819

032 Речь Боливара в Ангостуре (1819)

Государственного деятеля, национального героя сразу нескольких государств, организовавшего и возглавившего в 1809—1824 г. борьбу испанских колоний за независимость — Симона Боливара (1783—1830) — называют творцом Латинской Америки. Повстанцы под командованием генерала Боливара в 472 сражениях освободили от владычества метрополии испанские колонии (за исключением Бразилии). 15 февраля 1819 г. в городе Ангостуре, временной столице освобожденных провинций, на заседании Национального конгресса Симон Боливар изложил основные положения предложенной им Конституции Венесуэлы. Эта речь во многом определила судьбы стран и народов Латинской Америки.

В книге «Дипломатия Симона Боливара» историк А.Н. Глинкин пишет, как в 1805 г. 22-летний Симон Боливар вместе со своим наставником, венесуэльским философом и просветителем Симоном Родригесом, гуляя по Риму, поднялись на Монте-Сакро (Святой холм). «В Древнем Риме человек, укрывшийся на этом холме, считался неприкосновенным. Поэтому холм служил прибежищем для плебеев, бежавших от непереносимого гнета римских патрициев. По ассоциации мысли Боливара обратились к родной Америке. «Клянусь богом моей семьи, — произнес Боливар, упав на колени и сжав руку Родригеса, — клянусь моими родителями и честью…, что душа моя не обретет покоя, пока не будут разорваны цепи, которыми испанская корона опутала мою родину»».

Этой клятве Боливар был верен 25 лет, как и утопической цели — создать на территории Латинской Америки единое могущественное, многонациональное государство. Основанные Боливаром государства-колоссы — вице-королевство Рио-де-ла-Плата и Великая Колумбия еще при его жизни стали рассыпаться. Первое — на современные Аргентину, Уругвай, Парагвай и Боливию, второе — на современные Колумбию, Венесуэлу, Эквадор, Панаму. «Народы разбежались по своим закуткам, и со временем были порабощены транснациональными корпорациями. Из рабской нищеты они не в силах выбраться по сей день — слишком слаба экономика малых одиночек». (Виктор Ерёмин). После этого Боливар ушел на покой, «отказался от своих земель, домов и даже от государственной пенсии — и целые дни проводил, созерцая из окна живописные пейзажи… Сьерра-Невады», пока (предположительно) туберкулез не унес жизнь генерала 17 декабря 1830 г.

Но обратимся к речи Боливара. В 1819 г. его венесуэльская армия, одержав ряд побед, захватила город Ангостура, ставший на время столицей освобожденных территорий.

К тому времени Симон Боливар прославился как неутомимый воитель, познавший радость побед и горечь поражений, которого современники сравнивали с Наполеоном Бонапартом.

Америка и Европа охотно внимали «обращениям к нациям всего мира», в которых Боливар разоблачал преступления колонизаторов. Генерал был знаменит и как дипломат, склонивший на свою сторону многих правителей, и как оратор, речами привлекший в свои отряды тысячи новобранцев.

В Ангостуре Боливар созвал Национальный конгресс для учреждения республики, которая должна была основываться на суверенитете народа, гражданских правах, отсутствии сословных привилегий. Реформатор предполагал в кратчайшие сроки преодолеть вопиющую пропасть между коренными испанцами и креолами (детьми европейцев, родившихся в Америке), с одной стороны, и индейцами, неграми, метисами, мулатами — с другой.

Этому и было посвящено полуторачасовое выступление Боливара перед законодателями. Оратор предложил проект Конституции, содержавший принципы, сформулированные политической наукой передовых народов, но учитывающие специфические условия Венесуэлы. «Мы возьмем у Афин его Ареопаг и их хранителей обычаев и законов, — заявил Боливар. — Мы возьмем у Рима его цензоров и его суды и, сотворив святой альянс из этих институтов нравственности, возродим в мире на новой основе идею Народа, который не довольствуется только тем, что свободен, а хочет быть высоконравственным. Возьмем у Спарты ее суровую систему воспитания и, формируя из этих трех первоисточников один источник нравственных добродетелей, дадим нашей Республике четвертую власть, в ведении которой будут находиться детство и сердца людей, дух народа, добрые обычаи и республиканская мораль… Подобный институт, хотя он и кажется химерическим, имеет неизмеримо больше прав на существование, нежели те учреждения, которые были созданы кое-где законодательной властью в прошлом и настоящем и принесли мало пользы роду человеческому».

Вместо триады традиционных властей (законодательной, исполнительной и судебной) Освободитель предложил создать Моральную власть, «не имевшую прецедентов в мировой культуре», и которой предстояло решить две задачи: создать систему народного образования и во главу угла поставить общественную мораль. «Мораль и просвещение являются двумя опорами Республики и составляют наши первейшие потребности».

«Институт Моральной власти с момента своего появления в проекте Боливара и до настоящего времени вызывает огромный интерес и жаркие споры ученых по поводу его генезиса и целей, которые преследовал Боливар, предлагая его учреждение в Венесуэле». (М.В. Фёдоров).

Несмотря на захватывающую картину благоденствия, которое могла принести стране такая власть, законодатели, собравшиеся на Конгрессе, отвергли проект Конституции. Они постановили: «Моральная власть, установленная в проекте Конституции, представленном генералом Боливаром как Верховным главой Республики на открытии Конгресса, была принята одними делегатами как самая счастливая и насущная идея для совершенствования общественных институтов. Другими — как моральная инквизиция, не менее пагубная и не менее страшная, чем религиозная. И всеми — как очень трудная для учреждения, а в настоящее время абсолютно неосуществимая».

«Было принято решение включить положения о Моральной власти в качестве приложения к Конституции, полнее изучить их и собрать необходимые факты, а также обратиться к политическим деятелям и теоретикам других стран с просьбой высказать свое мнение по поводу нового института». (М.В. Фёдоров).

P.S. Самым пронзительным, самым глубоким, самым современным мотивом в речи Боливара является это место: «Многие государства древности и современности избавились от гнета, но очень немногие из них сумели познать радости истинной Свободы. Через какое-то время они снова предались своим прежним политическим порокам, и больше, чем правительства, повинны в том народы, которые сами возрождают тиранию. Привычка повиноваться оставляет их равнодушными к таким дивным понятиям, как честь и процветание государства. Они безучастно относятся к возможности жить в условиях Свободы, под покровительством законов, созданных по их собственной воле. Всемирная летопись подтверждает эту чудовищную истину».

Рисунок  из Интернета. Симон Боливар