220. Рудыковские. Серия Наши родственники

Муратов Витольд.Текст и фото

 Самым популярным (в том числе у туристов из-за рубежа) объектом  архитектуры Петербурга следует назвать – Храм Воскресения Христова, называемый в народе «Спас на крови»   ( наб канала Грибоедова (екатерининского) .

1 марта 1881г. террорист Гриневицкий из "Народной воли", взрывом бомбы смертельно ранил возвращавшегося с парада в Михайловском манеже Императора Александра II.
 
На месте преступления  после соответствующего конкурса архитектором Парландом и архимандритом Игнатием (Малышевым), настоятелем Троице-Сергиевской пустыни, был  спроектирован храм , в основу которого были положены "исконно русские начала". Храм был заложен 6.10.1883г. В украшении храма принимали участие художники М.В.Нестеров и В.М.Васнецов.

Снаружи, помещено "распятие с предстоящими" (см.рис) , а внутри храма, на месте смертельного ранения, установлена сень. Храм представляет собой единственное в мире здание, построенное в новое время и сплошь украшенное мозаикой. Роспись храма производящей очень сильное впечатление, а снаружи имеются каменные доски, на которых упоминаются важнейшие события, происшедшие во время царствования Императора.

Большевики закрыли храм в 1930г. и собирались его разрушить, но нападение Германии сорвало на время эти планы.
 
После окончания войны в храме было устроено хранилище картофеля и снова сделана попытка снести собор во время кампании по сокращению находящихся на учете государства объектов, как не достигший возраста в сто лет, несмотря на его объявление в 1956г. памятником архитектуры..
 
В 1970 храм передан музею "Исаакиевский собор", ( что спасло храм от разрушения.

Последняя четверть 19 века, как известно, была временем самого разнузданного терроризма, направленного против высокопоставленных лиц. Именно в то вр тогда  появилась поговорка, используемая для описания состояния крайней опасности и безнадежности: «Положение - хуже губернаторского».
Ведь ни один губернатор не мог отказаться от мысли, что его рано или поздно убьют.

Естественно, это ощущение не могло миновать и Государя. Тем более что, согласно легенде, ему еще в молодости одна предсказательница сообщила, что на него будет совершено 7 покушений, после которых он останется жить, но восьмое будет последним.
В те годы в Петербурге на Малой Садовой Улице, проходящей перпендикулярно Невскому проспекту мимо  известного магазина Елисеева   проживала немецкая семья Петтер, глава которой –Густав Петер, происходил, предположительно из Ольденбурга. Его дочерью была Мария Густавна , будущая моя бабушка, мать моей мамы.И под их домом на возможном пути следования государя рылся подкоп.

Имеется Фото ,где  она изображена вместе со своими детьми – Рамерием, Дагмарой и Уардой, которые имели фамилию своего отца – Кебке  ). Бабушка рассказывала мне
ч то-то о связи семьи с Иклухой Маклаем.я ничего не понял и потому не запомнил,кроме получения убеждения, что он не был путешественником-любителем.но выполнял некую миссию по изучению возиожности распространить влияние России на Игдонезию.

   Рассказывала бабушка и о том,что  под ее домом террористы  хотели заложить  взрывчатку с целью взорвать Государя, который регулярно посещал расположенный неподалеку манеж. Однако, затея эта провалилась.
Ещ
Тем не менее, 1 марта террористам удалось бросить бомбу  под экипаж Государя, но он остался цел, хотя рядом был смертельно ранен проходивший по набережной мальчик и тяжело ранен кучер экипажа.
Это было уже седьмое покушение.
 
Очевидцы говорят, что царь пытался оказать помощь кучеру и якобы произнес: « Слава Богу – я жив». Но в этот момент  Гриневицкий  бросил вторую бомбу, которая раздробила царю ноги. Он успел только произнести: « Во дворец. Там - умереть».

Эта история хрестоматийна и упоминание о ней  не имело бы в данном сочинении смысла, если бы при этом не присутствовал  гвардейский офицер Леонид Петрович Рудыковский (См.здесь на Прозе.Ру ст.109)  , происходивший из старого дворянского рода. Он и отвез умирающего императора в Зимний Дворец и там Александр скончался в его присутствии.

С этого момента продвижение  Леонида Рудыковского по служебной лестнице было обеспечено. На Фото в посвящённой  ему статье  на "Прозе.ру"он представлен в значительно более позднее время, на вершине своей карьеры.

Одно время он был комендантом Петропавловской крепости и жил в ней же, в доме, находящемся против Ботного домика.Моя бабушка Любовь Леонидовна Муратова вспоминала,что некоторое время она жила там же.
.
А Его карьере не помешал даже инцидент дерзкого побега князя Кропоткина из места заключения, куда он был помещен за свою антиправительственную деятельность. Как известно, князь бежал из больницы, находящейся и поныне на Суворовском проспекте Петербурга.

Эта больница прославилась еще и тем, что в ней умер Модест Мусоргский, находившийся там на излечении на почве хронического алкоголизма. Известный портрет Мусоргского в халате был сделан именно там  за несколько дней до рокового посещения композитора своим родственником, принесшим ему, вопреки категорическому запрещению врачей, бутылку коньяка.
 
Собственно говоря, в халатности при побеге КРопоткина  убыл обвинен не Леонид Петрович  Рудыковский, а его брат, непосредственно несший ответственность за содержание заключенных. Ему и пришлось подать в отставку.

Что же касается князя Кропоткина, то он остался в русской истории не только как теоретик и практик анархизма, но и как видный ученый.
Перу Кропоткина принадлежат серьезные труды по географии Сибири и по такому феномену, как вечная мерзлота.
 
 После октябрьского переворота его имя, как и имена большинства ветеранов революционного движения было предано забвению.
 
По-видимому, последним его письменным трудом было прошение, направленное какому-то коммунистическому чиновнику. В этом письме видный революционер просит выдать ему талон на валенки, поскольку старые прохудились, а купить новые за деньги он, вследствие своей бедности, не может.

Супругой Леонида Петровича Рудыковского   стала Татьяна Ивановна, изображенная много лет спустя на Фото к моим статьям здесь на Прозе.ру: Ст.
 
  Здесь мы видим ее в заднем ряду сидящих, под правой рукой статуэтки купидона. Татьяна Ивановна была женщиной незнатного происхождения. Но времена меняются, и проблема была решена тем, что Леонид Петрович внес в кассу своего полка некую сумму денег в качестве отступного. После этого Татьяна Ивановна получила возможность войти в круг офицерских жен как равноправный член этого закрытого сообщества.
У Татьяны Ивановны была дочь - тоже Татьяна. В нашей семье было принято говорить, что она была родной дочерью Леонида Петровича Рудыковского, во всяком случае, она всегда называла его, и никак иначе, отцом. Тем не менее, существовало негласное убеждение, что ее отцом был Леонид Михайлович Тихомиров, отец матери моего отца – Любови Леонидовны Тихомировой.

Рудыковский Леонид Петрович был в ЕРИВАНИ военным комендантом города. В то время между армянами и мусульманами, населявшими город, существовала многолетняя вражда, которая позже в 1915 году вылилась в первый холокост 20 века, когда турки вырезали около полутора миллионов армян, населявших ныне турецкую часть Армении с Араратом. Однако в бытность в Эривани  Рудыковского инициатива конфликта принадлежала армянам.
Уже со времен Грибоедова  русское присутствие в Персии было весьма значительно, и существовал оживленный обмен визитами высокопоставленных лиц. Однажды в Эривань приехал персидский принц. Судя по хронологии, это мог быть дядя или, даже, отец последнего персидского монарха, шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, который хотел превратить Иран в светское государство.\
 Шах был свергнут фанатиками под руководством Аятоллы Хомейни и вынужден был бежать из страны на собственном истребителе. Нам Реза Пехлеви стал известен после его визита в Россию в середине 60-х годов, когда его сопровождала красавица жена шахиня Сорейя,  оказавшаяся неспособной произвести наследника престола и потому вскоре разведенная.
Возвращаясь в начало 20 века, следует вспомнить, что приехавший принц, следуя этикету, сделал частный визит Рудыковскому, на котором предложил Татьяне Леонидовне, несмотря на ее молодость, руку и сердце. Родители посчитали это шуткой, однако на утро следующего дня во двор резиденции, официально занимаемой Леонидом Петровичем Рудыковским, въехало несколько подвод с приданым. Родителям стоило большого труда замять инцидент, после чего все семейство переехало в Петербург. Официальной причиной переезда было желание отдать Татьяну в хорошую столичную школу.
На основании официального ежегодника «Весь Петербург» известно, что Леонид Петрович Рудыковский проживал по адресу Васильевский Остров, 1 линия, дом 40, т.е. в том же доме, где жил и Леонид Михайлович Тихомиров. Но на этом его след теряется.

В начале 20  века третий этаж  ныне существующего дома, выходящего на Средний Проспект и 6-ю линию Васильевского острова (на первом этаже здесь находится известный кондитерский магазин), занимала гимназия Екатерины Ивановны Песковской, которая вначале была создана для обучения дочери Екатерины Ивановны – Жени, умершей еще гимназисткой. (После этого всех учениц с именем Женя Екатерина Ивановна обучала бесплатно).
Гимназия была проникнута модным в то время духом свободомыслия, а среди преподавателей были представители весьма радикально настроенной молодежи, к каковой относился, например, Полетяев, ставший потом главой  Комиссариата Народного Образования Петрограда.
 
В эту же гимназию по приезду из Эривани поступила в 6 класс и Татьяна Леонидовна Рудыковская. Татьяна Леонидовна считалась до конца своей жизни крестницей Леонида Михайловича Тмхомирова, чему не мешало  ее, особенно проявившееся в старости, удивительное портретное сходство с его дочерью –   Любовью Леонидовной.   

Кстати, в этом же классе обучалась и Лариса Рейснер, ставшая впоследствии известной революционной авантюристкой, в то время по воспоминаниям Татьяны Леонидовны имевшей ровный и спокойный нрав, приветливое обхождение и временами ироничную речь.
Самой близкой подругой Татьяны Леонидовны была дочь дирижера Мариинского Театра  (.А.И.Зилоти – кузена Сергея Рахманинова. Он как-то  назвал Татьяну Леонидовну “ мышкой, “ за то, что она без спросу забиралась в стоявшее в его комнате кресло во время, когда он музицировал, сочиняя свою симфоническую поэму ”Колокола “.