Глава 18. Что же до Ашенбаха...

Что же до Ашенбаха, то, не заставив себя долго ждать, один за другим потянулись – преодолели начальную скупость, увлеклись и даже создали – за сутки! –  местечковую моду. Иван Януарьич «на собственном опыте» утверждал, что у многих дамских изголовий рекламный буклетик «испускателя духов» потеснил и «Королевский Сплетник» и даже портрет Теодора III.

– Уверяю вас, необычайный интерес!.. – восклицал дракон… – Просто ажиотажный. Не удивлюсь, если завтра вам придётся буквально отбиваться от желающих. Нет, уберите, не нужно этого… – Селиванову, препоясанному полотенцем.

Ашенбах сидел, глядя, как по прихоти солнца, то ударявшего в окна столовой, то снова нырявшего в облака, на стекле появляется и исчезает едва заметная белесоватая муть. Вот, ещё раз. И ещё. Но теперь солнце больше не вернулось. И облака заметно сгустились. А немного спустя, когда небо совсем обложило, из сада рванулся ветер: где-то в первом этаже брызнуло недосмотренное стекло, – потом ветер снова улёгся, и в этой паузе ничего не случилось. Дождь не прошёл.
 
– Да, пожалуй, нам надо предусмотреть и такой вариант, – объявил Тремелюдин, заставая Ашенбаха врасплох, так что тот посмотрел на него в смятении. – …Мы же не можем отказывать!.. – пояснил Иван Януарьич.

А пришлось. Клиентура, пошедшая густо, как на нерест, оказалась, по большей части, бестолковой: просили снять порчу, «указать» потерянный кошелёк, посодействовать в «разрешении проблемы моста в деревне Перехватово», и даже заговорить грыжу у поросёнка (Федька, два месяца). Таких терпеливо обрабатывал Тремелюдин. К нему же Ашенбах сплавлял и прочие недоразумения, а сам кое-как занимался лишь «своими» клиентами…

Продолжение следует.