Бог услышал

    К нам пришли гости, отцовский коллега с сыном.
    Пацана звали Шмулик, он был старше меня и выглядел, как пасхальное яйцо - румяный, толстощекий, конопатый, причесанный на прямой пробор, одет, будто денди.
    За столом сынок сидел не дыша, то и дело зыркая на папашу, явно желая получить от него одобрение за поведение.
    После обеда у взрослых пошли свои разговоры и нас отпустили погулять. А перед этим я увидел, как папа Шмулика показал сыну кулак, де, смотри у меня, не выкинь фортель. Паренек кивнул, мол, намек понял.
    Едва мы вышли за порог, пацан преобразился.
    Первым делом он разлохматил голову, снял галстук-бабочку, поднял плечи, изменил походку – захилял,  и загнусавил по фене.
    Мне, десятилетнему пацану, такая трансформация была в диковинку. Я почти ничего не понимал из того, что он мне вещал.
    Тогда Шмулик перевел свой монолог на русский, заявив, что если я не выкраду у родителя папироску и не принесу ему, то он порежет меня на ремни.
    Для подтверждения своих намерений гость вытащил из заднего кармана брюк перочинный ножик и приставил его к моему горлу.
    Я не на шутку испугался.
    Чтобы усилить эффект, потенциальный убийца сбросил с себя пиджак, жилет, рванул на груди рубаху так, что пуговицы затрещали, и показал татуировку – голову какого-то мужика прямо над сердцем.
  - Это кто, Дракула? – стуча зубами, спросил я.
  - Дурак! - огрызнулся Шмулик, - Это Сталин! У каждого уважающего себя мужика его портрет должен быть выколот на груди.
  - Больно было? 
    Я даже позабыл про угрозу порезать меня на ремни, настолько поразил он меня своей наколкой.
  - Это пока ручкой нарисовано, - пояснил уважающий себя мужик, - но скоро сделаю иглой с тушью. А ты давай бегом за папироской, нечего мне здесь зубы заговаривать!
    Я ушел и не вернулся, спрятался в отцовской мастерской, от греха подальше.
    Через какое-то время слышу – зовут меня. Как только явился, родители стали стыдить, мол, нехорошо от гостя сбегать.
  - Неужели так трудно было принести Шмулику бутылку воды? – упрекнул меня отец. – Он ждал-ждал тебя на улице, а ты бросил его одного.
    Несостоявшийся убийца сидел за столом опять «в накрахмаленном виде».  Тогда я понял, что такое подстава.
    А вскоре случайно услышал, как отец сказал маме, что у коллеги беда- сына отправили в колонию для малолетних, избил и ограбил соседа инвалида.
  - И чего этому балбесу не хватало! – возмутилась матушка. - Родители с него пылинки сдували, любую прихоть исполняли.
    Честно признаться, меня эта новость ничуть не огорчила, подумал, что так даже будет лучше всем. Подо всеми я прежде всего имел в виду, конечно же, себя.
               
    Я уже окончил школу и шел сдавать документы в университет, как вдруг услышал визг тормозов. Обернулся, вижу прямо на меня юзом идет такси. За рулем сидел довольный Шмулик.
    Он конечно сильно изменился, но при этом был вполне узнаваем по своим ужимкам и гнусавости.
  - А ну, давай быстро в машину! – приказал мне таксист.
    Желания общаться с ним у меня не было, я промямлил что-то вроде «мне тут недалеко», но бывший уголовник сразу же доказал, никакой он не бывший, а действующий «конкретный пацан».
     Выскочив из машины, водила перекрыл мне дверцей дорогу и с нескрываемой угрозой в голосе потребовал «не рыпаться».
     Но и я был уже не тот десятилетний малец, который испугался перочинного ножика юного вурдалака. Собравшись с духом, мне пришлось послать Шмулика по известному адресу.
     Он сразу же попытался обратить «недоразумение» в хохму, заявив:
    -Ты че, шуток не понимаешь?!
     Тогда я его «понял» и мы мирно расстались. Однако, в дальнейшем Шмуль не раз пытался опасно «шутить» со мной. По-видимому, это вошло у него в привычку – сперва брать на понт, а потом включать заднюю.
               
     В следующий раз «таксист» оказался на моем пути весьма кстати – я опаздывал на работу, а он тут как тут, будто по заказу подъехал. Со времени нашей последней с ним встречи прошло, наверное, лет десять, не меньше.
     Рассматривать, кто за рулем мне было некогда, но вопрос водителя «Ты че, фраерок, глаза дома оставил?» заставил обратить на него внимание. Это оказался…Шмулик.
      Хищно осклабившись, он продемонстрировал свои фиксы и татуированные десна. От былого красномордого паиньки с набриолиненными волосами и галстуком-бабочкой, каким я увидел Шмулика первый раз, не осталось и следа. На меня смотрел матерый волчара.
      Рядом с ним сидела щуплая девица, которая ехидно захихикала при слове «фраерок» и повернулась ко мне. На ее лице светился довольно крупный фингал и не было двух передних верхних зубов.
    - Хочешь подарю? – спросил меня Шмулик, кивая в ее сторону.
      От подарка я, конечно же, "с благодарностью" отказался.
      В другое время сразу бы распрощался с мордатым хамом, но сейчас у меня не было выбора и я сказал куда ехать.
      Водила лихо развернулся посредине дороги, пересекая две сплошные линии, и утопил педаль газа в пол.
    - Освободился недавно! – вдруг похвастался Шмулик. – Вторая ходка была. Так что теперь мы рецидивисты! – хохотнул он.
      Что заставило рецидивиста откровенничать при чужом человеке стало вскоре ясно. Обхватив девицу рукой за шею, он пригнул ее голову, положил к себе на колени, и «успокоил» меня.
     - Она своя. Зацепил цыпу на вокзале два часа назад, от мужа эта сучка сбежала.  Теперь будет со мной жить.
               
       Удивительно, сколько мусора было в голове у мужика. Он, ничуть не заморачиваясь, «рекламировал» собственную ущербность, озлобленность, даже садизм. Вот, мол, какой я ухарь-молодец, другого такого не сыщешь!
       Как рассказывал мне когда-то про него отец, «мальчик был из приличной семьи», а поди ж ты, он с отрочества взращивал в себе зверя. Это какая-то аномалия. А все, что ненормально вызывает у меня отторжение.
       Шмулик тем временем продолжал откровенничать.
     - А что, вот женюсь на цыпе, может тогда остепенюсь. Как думаешь?
     - Так ты же с ней всего два часа знаком! – невольно вырвалось у меня.
     - А мне такая и нужна! –  признался он. - Мы друг с дружкой сразу снюхались.
       Цыпа никак не реагировала на наш разговор, продолжая в неестественной позе лежать вниз головой на коленях водителя.
     - Ты часом не придушил ее? – прошептал я, приходя в ужас от собственной версии.
     - Да не, просто бухая! – с ухмылкой ответил урка. – По случаю знакомства скормил ей бутылку «Чашмы».
       И тут во мне взыграло любопытство, которое на сей раз было совсем некстати. Ведь знал же с кем дело имею, так нет, полез со своими распросами!
     - Шмулик, скажи, ты только передо мной играешь роль мальчиша -Плохиша?
       На удивление собеседник отреагировал спокойно
     - Ишь ты, какое имя мне подобрал! - сказал он и тут же добавил: - Зачем мне кого-то играть, я и есть по-вашему Плохиш. Знаешь, какой кайф видеть страх в глазах цуциков, когда перед их носом лезвием махать начинаю! Да тебе такого не понять, кишка тонка!
      -Ты, по-моему, даже бравируешь этим! 
       На эти слова последовал уж совсем дикий вопрос:
     - Что такое «бравируешь»?
       Да-а-а, две его ходки на зону не прошли бесследно- он начисто забыл человеческий язык.
       Мне бы сразу прикусить свой язычок, но черт дернул задать вопрос:
     - А Сталина наколол-таки у себя на груди или все с рисованным и ходишь?
       Волчара резко остановил машину, отбросил голову соседки, так что она «улетела» в другую сторону, и начал разоблачаться.
     - Смотри! -  жестко сказал он.
       И я увидел не только усатого отца народов, но и звезды с крестами вперемежку, купола на спине и группу качков, наверное, подельников Шмулика.
     - С этим тебе легче жить, что ли? – мне все никак не удавалось обуздать свое любопытство.
     - Пусть твари знают, кто перед ними! – важно заметил мизантроп.
    -  И о чем вся эта хохлома свидетельствует? – я уже вошел в раж.
    -  Ну, ты, за языком следи! –  огрызнулся Шмулик. –  Это, если по-вашему, удостоверение личности. Понимающие люди вмиг определят мою масть, иными словами, кто я такой есть.
     - Просвети, пожалуйста, и кто же ты такой есть? - мои тормоза совсем отказали.
      -А кто ТЫ такой, чтоб вопросы мне тут задавать?! –вдруг вызверился он. – Пшел вон из машины!
       Мне не оставалось ничего другого, как покинуть тачку. Оно и к лучшему, а то, не ровень час, этот «Джек-потрошитель» вновь пожелает пощекотать ножом мои ребра, но на сей раз уже не на словах, а на деле. Вот же дал Бог знакомого!
               
       Много лет спустя оказался я в командировке в Паркентском районе Ташкентской области. Гостеприимные хозяева повезли меня показать известный на всю страну санаторно-курортный комплекс «Сукок».
       Там как раз накануне 9 мая был целевой заезд ветеранов войны и труда. И среди седобородых аксакалов увидел я…Шмулика.
       Был он «упакован» в рубашку милитари, полосатые, словно у клоуна, бриджи, на голове разноцветная круглая тюбетейка, на ногах – туфли, которые были ему заметно велики, в руках – посох, как у пастуха. Если бы не медали, что блестели на его груди, можно было подумать, что это странник, просящий милостыню.
       «Странник» был так увлечен воспоминаниями о своем героическом прошлом, что даже не заметил меня. Благодарные слушатели внимали каждому его слову.
       Но тут главный врач санатория, который показывал мне свои владения, решил, что настало время корреспонденту взять отзывы отдыхающих и он прервал эту идиллию.
       Не успел я и глазом моргнуть, как Шмулик повис на мне, изображая восторг.
     - Вы знакомы? – с удивлением спросил доктор.
     - Да это же мой лучший ученик! – воскликнул «учитель», вытирая слезы радости.
       Такой пакости от рецидивиста я никак не ожидал и потому насторожился. За этим непременно что-то должно было последовать.
       Мое предчувствие меня не обмануло.
      «Ветеран», продолжая радостно квохтать, уперся ладонью в мою спину и стал рулить. Мы отдрейфовали на приличное расстояние от отдыхающих, когда его улыбка стерлась и я увидел знакомый хищный оскал.
     - Не вздумай сболтнуть лишнего, мне терять нечего! – прорычал он в мое ухо.
       Это был его коронный прием - сразу запугать, который, впрочем, на меня уже не действовал - я свое отбоялся.
       Мое внимание привлекли медали, которыми урка был обвешен. Игнорируя болтовню сильно постаревшего фраера, я стал изучать его «иконостас». А там было на что посмотреть.
      «Награды» он нацепил беспорядочно. Сначала шла медаль «За освоение целинных и залежных земель», потом «За спасение утопающих», далее почему-то следовал знак «Гвардия», за ним - «За строительство Байкало_-Амурской магистрали», следом - «В честь 100-летия со дня рождения В.И.Ленина» и, наверное, «на закуску» - медали «50 лет советской милиции» и «40 лет Вооруженных сил СССР».
     - Убил кого или ограбил…?
       Не успел я до конца сформулировать вопрос, как Шмулик поспешил с ответом.
     - Ни Боже ты мой! Окстись! Я давно встал на путь исправления! – залепетал он, заискивающе заглядывая мне в глаза.
       К гадалке не ходи, мысль «встать на путь исправления» вбивал ему в голову начальник отряда в колонии во время очередного срока.
     - Ты еще скажи, что вышел на свободу с чистой совестью! – съязвил я.
     - Святая правда, святая правда! – стал креститься рецидивист.
       То, что я перехватил инициативу в беседе с «учителем» сильно подействовало на него.
     - А ты изменился! – прищурив один глаз, тихо пробормотал «ветеран».
       Это была моя безоговорочная победа, «гангстер» стал сыпаться на глазах.
     - Медальки я, правда, на время позаимствовал, а в остальном с документами у меня все чики-пуки, никто не подкопается, - принялся оправдываться Шмуль.
       Удивительно, но от меня не потребовалось никаких наводящих вопросов - уголовник вдруг охотно стал рассказывать о своей «героической» биографии. Наверное, вспомнил, как в свое время согласился добровольно сотрудничать со следствием, чтобы выторговать себе снисхождение.
     - Мы с одним фраерком, которого Рафом кличут, вместе чалились на нарах. Сошлись с ним на любви к чифирю, очень нравится нам этот напиток - душу греет. Его родные хорошим чаем нас постоянно снабжали. Они же затем и в условно-досрочном освобождении помогли – не поскупились, дали кому надо на лапу. Меня выкупили потому, что я пацана ихнего на зоне опекал - сам не обижал и другим борзеть не давал.
       Я слушал его с вниманием и сомнением одновременно, зная, как этот «благородный рыцарь» может лепить горбатого.
      -Вышли мы с Рафом одновременно, апосля он выручил меня, не оставил один на один с бедою.
        Шмулик вопросительно посмотрел на меня, пытаясь уловить реакцию на слово «беда», но я молчал.
       -Вишь какое дело вышло, - продолжил тогда он, -   супружница моя (помнишь цыпу, я тебя с ней знакомил) спилась на нет. Пока я срок мотал, она умудрилась и нашу квартиру спалить, и сама в огне сгинула.
        Он вновь скосил глаз в мою сторону, желая понять, какое впечатление произвели эти слова, а затем неожиданно зачастил.
       -Родители, земля им пухом, сильно были обижены на меня и потому отписали дом моему братцу. А этот говнюк теперь знать меня не желает. Тот еще шакал оказался –  говорит, будто я отца и мать в гроб загнал. Ну, думаю, тема эта не закрыта, мы еще к ней вернемся. Непуганых идиотов надо учить! …Но пока перекантоваться мне где-то надо было, вот Рафа и приютил.  Предки его оказались крутыми, отец - бывший военный, кажется полковник в отставке. И мамка тоже не в пролете, районным собесом рулит. Живут - дай Бог каждому! У них трое детей и всем по квартире купили.
         Мой собеседник вдруг замолчал и тяжело вздохнул, явно желая выбить из меня слезу. Я не верил ни одному его слову, но слушал не перебивая.
        -Мне с Рафом, в его двушке, очень даже по кайфу, - уже без прежнего энтузиазма заговорил Шмулик. -  Чифирим вместе и не только… Но самое главное, мамка евойная выправила нам бумаги – трудовой стаж каждому нарисовали. А мне она, по просьбе сынка, еще и инвалидность сделала. Пенсию я теперь получаю. Пусть небольшую, это пока неважно. Главное, что любому менту в нос ксиву могу сунуть, и опять же льготы имею. Так что изволь теперь меня по имени отчеству величать!
         "Балагур" полез в нагрудный карман и вытащил какие-то разноцветные «корочки».
       - Ну и дурак ты, Шмулик! – сказал я в ответ. - Тебе бы сидеть тише воды, ниже травы, а не корчить из себя уважаемого человека! У тебя же на морде написано, кто ты есть, никакие бумаги не помогут!
         Он обиженно засопел.
       - И у кого же ты награды позаимствовал? -  мне захотелось дожать ситуацию.
       - А у Рафкиного отца взял на время поносить. Он, правда, не знает об этом, - как ни в чем не бывало, чистосердечно, даже как-то по-детски, признался урка. -Мы с другом на 23 февраля были в гостях у евойных родителей, на манты нас пригласили. Там папашка, выпив, стал бахвалиться   - вытащил шкатулку, где хранил свои цацки. Ну, а я потом незаметно зацепил горсточку. Чего им в ящике-то пылиться! А мне они еще могут пригодиться!
         
         Говорить нам больше было не о чем.
         Я почувствовал себя человеком с другой планеты. Если в прежние годы этот волчара казался мне изгоем, то теперь белой вороной скорее всего выглядел я, потому что слишком много в «команде» вурдалака было «болельщиков». Та же Цыпа, Раф, с которым чалился он на зоне, мать друга, что выправила для уголовника липовые корочки, люди в погонах, выпустившие его по УДО за мзду. 
       - Слышь, начальник, ты лучше забудь про меня, а то…- запел было Шмулик свою старую песню, но вовремя осекся и вместо угрозы выдохнул: - Устал я так жить!

        P. S.
        К своему стыду я только недавно узнал, полное имя Шмулика – Самуил, что в переводе с древнееврейского означает «Бог услышал».