Мемуар. Никто. Исходное
Самое...
Пролог
г. Чита
1952-3-4 год
Мне год, полтора или два
Я еще (или уже) Никто. Недавно
Потом я мне сказали сказ: ты сын препода инязов в мужской гимназии Любови Ивановны Зы-вой (Ру-цкой по мужу = польскому еврею и потомку политссыльных) и капитана пехоты Ру-цкого Леонида Павловича.
К моменту описания этого первого события - и первого потом через 70 лет мемуара - мать уже была вдовой, а отец год как умер от скоротечного сепсиса (скорее всего, от рака крови, вызванного по всей вероятности или без ее помощи тем, что случилось с ним на полях быстротечных сражений с армией императорской Японии в конце Второй Мировой, где ему выпала доля командира минометного взвода с тремя медалями без орденов)
(1)
Первое видение памяти о первом моем проявлении и появлении и самосознании себя в проявленном кем-то для меня миру…
Некто, который не ощущал себя как свою собственность собой, выставлен на крыльцо из трех деревянных темно-серых ступеней двухэтажного офицерского деревянного барака.
Этот некто - в кроличьей гладкой темной шубке, меховой шапочке и валеночках. Стоит. Недвижим. Нерешителен. Смотрит. Яркое солнце. Очень. Двор. Тихо. Безлюдно. Паперть дома-барака. Забор. Синее небо. Ослепительная звезда, не дающая себя зреть …
Он еще не знает как это все явившееся отдельно и вместе зовется и называется.
Важно (потом) - она явилось праздной яркой светлостью и праздничной вспышкой жития в Бытие
Вдоль забора нечто странно белое. Некто задерживает взгляд на этом ярко ослепительно белом, наверно интуитивно чуя – это не земное, это с Неба. Снег опустился пушком вместе с душой. Голос какой-то сущности за его спиной и над головой нежно спокойно произносит:
- Егор, это снег.
Видение исчезает мгновенно как свет по команде выключателя … Без щелчка
(0)
Но что-то, что оказалось мыслью, «звучит» долго в темноте памяти под куполом черепной коробки в теплой от крови голове:
Это я
Этот я Никто
Ему быть Никем
Он живой. Он живет. Он есть. Это произошло. Он словно очнулся и проявился
Никто еще пустой
Тот, кто-то неведомый, но имеющий «Я», в это время смотрит на этого Никто как бы чуть сверху, из внешней воздушной невесомой пустоты … и думает, и оценивает, и знакомится с проявленным вдруг миром … и готов стать «я» этого Никто - войти в него
Видение исчезло, наверное, когда Я вошло в Никто
(2)
И он спокоен.
Ибо есть покой и чья-то воля.
И не надо кем-то быть = дано лишь быть
Ему надо одно: быть без груза обязанности, миссии и тягло труда стать кем-то
И есть четкое сознание: этот мир сделан под меня, для меня и исчезнет со мной
И не надо ничего, ибо все исчезнет, как исчез этот короткий метр этого кадра этого кино начало личного жития
Еще нет Я у этого Никто.
Но уже есть что-то … благо-дать что-ли …
Быть может смогло
И какая-то лучезарная светлая нежная не буйная радость
Тебе показали – мир чудесен и ты Никто. Так тебе выпало. И это радостно миротворно здорово
Просто быть
Забор просто спрятал Вселенную.
Но есть выход на Небо. Назад
(3)
И ты еще не знаешь, что тебе наврут: ты приговорен, осужден и потребуется спаситель = только Он знает путь назад
(4)
И Никто еще не знает - в имени Егор есть Горе, оно есть в его семье и что его будет много
Но потом мать расскажет, что отец приходя со службы, сразу шел к кроватке, поднимал тебя и тихо, но по-отцовски твердо произносил :
- Профессор
Это вне персональной памяти
И это сбылось
***
Эпилог
И в следующем кадре видеоряда Мемуар никого не увидишь, но услышишь вздох женщины: < Так где же машина с водой, где вода…> Она была привозная – стонущая усталая кривая полуторка развозила воду и ею наполняли общую бочку в коридоре барака. А рядом на скамейки лежал удивительный предмет. Его звали Ковш. А никто был много меньше бочки, ножки его тряслись и он покачивался, терял равновесие и, чтобы не упасть больно, плюхался на мягкое пухлое место как на тесто …
И это тревожный вопрос женщины породил первое недо-умение:
- Что-то у них в этом мире не так …
И захотелось куда-то уползти
***
рисунок моего внука Михаэля
Гермеринг
Бавария
10102024
Свидетельство о публикации №224101901519