Глава 35. Провал в прошлое

18+. Присутствуют нецензурные выражения и эротические моменты




Звезда Лейтена. Планета Гуриасс. 43 день Поры Ледяного Камня 2174 г. Эры Великого Пророка (27 февраля 2342 г.). - Земля, СССР, Волховский фронт, 25 февраля 1942 г.




Тишину фиолетового раннего зимнего утра, покой теплой девичьей комнатки нарушила противная сирена экстренного вызова:

- Таня, подъем! Спишь, лежебока?! Боевая тревога!

Перед Таниной постелью возникла голографическая фигура Жю Сет, критично глядящая на происходящее в комнате.

– Через два часа быть готовой к вылету! Собирайся!

- Ой! Да! Так точно! - Спросонья Синицына, одетая под одеялом в одно свое природное естество, даже не поняла, что происходит. – Зачем так рано, товарищ подполковник?

- Нам скоро улетать. Сегодня единственный оставшийся день для посвящения, – таинственно сказала Стелла в черной парадной форме с двумя Золотыми Звездами и новеньким, только недавно сделанным Орденом Ленина. – Или сегодня, или никогда, если ты еще не передумала.

- Ой, да! Есть, товарищ подполковник! – засуетилась Татьяна под огромным, теплым одеялом, в котором она была как бабочка в коконе.

- Что случилось? – Из под одеяла рядом с Таней показалась растрепанная Селине, одетая в такой же костюм Евы, как и ее хозяйка. – Госпожа моя, тревога, да?

- Линка, у меня вылет! Мне через два часа улетать! – Синицына выскочила из-под одеяла и принялась лихорадочно скакать на одной ноге, пытаясь надеть трусики, которые свисали с чугунного шара у подножия кровати.
- А я-то вам зачем? – захныкала Селине. – Вас Ее Светлость зовет, а не меня! Дайте чу-у-у-точку поспать!

- Да пожалуйста! Пойду попрошу Илзе, чтобы она мне приготовила что-нибудь.

- Чего вы сразу Илзе пугаете-то?! – Селине тут же вскочила с постели, озаряя комнату сиянием своих пышных шоколадных грудных сфер. – Иду я уже, иду! Барышня-госпожа, помогите одеться!

К тому моменту, как Таня надела свою форму с курсантскими погонами, Селине только-только надела новые, подаренные Таней, кремовые нейлоновык чулки, а вот поясок, как назло, застегиваться не хотел. Юной москвичке пришлось прийти ей на помощь, для чего ей пришлось обнять негритяночку сзади и тесно прижаться к ее спинке и пышной попке. Разумеется, Синицына не могла удержаться от искушения немного стиснуть ее большие груди. Она застегнула поясок на пухлом животике Селине, потом пристегнула к нему чулки девушки и, заставив приблизиться, чмокнула ее в низ живота, а затем поочередно в оба огромных шоколадного цвета соска.

- Будет вам, хозяюшка! – Селине попыталась отстраниться от горячей белой инопланетянки. – Не уж-то вам вчера мало было?

- Может и мало! – улыбнулась Таня. – Что-то, как матушка Моане замуж вышла и улетела, мне тебя всегда мало!

Это была чистая правда… Позавчера состоялась скромное, домашнее венчание матушки Моане и ротмистра Лана. Так как Моане не могла венчать сама себя, функции священницы взяла на себя Стелла, как командир подразделения, - у нее были такие полномочия. Перед тем, как записать новое гражданское состояние брачующихся, Жю Сет вручила Лану новые погоны полковника 2 класса, а потом новоиспеченным жениху и невесте – советские ордена. Все были в совершенном изумлении. Особенно Дуор Лан, который не хотел, было, принимать орден от бывших врагов, но спиной улышав повелительный рык Адобо Громара, смирился. Он же при всех высказал, что еще никогда не воевал под началом такого командира, как Жю Сет, из которой получился бы отличный партийный секретарь. После этого враг землян Дуор Лан похоже, умер окончательно, превратившись в члена команды.

А матушка Моане получила личное поздравление от Лилии, которая находилась сейчас на очередном задании в королевском дворце. Моане очень переживала, что Лилия не захочет с ней даже говорить после того, как гнусная история Муны вылезла на поверхность. Но Лилия огорошила ее всего несколькими фразами:

- Вы, наивная матушка и нянюшка Моане, действительно думаете, что наша тайная канцелярия не знала про Муну с самого начала, как только вы у нас появились? Мы знаем, что Муны больше нет, что ее уничтожила наша матушка Моане. И этого достаточно! Не удивляйтесь, Моане, мы порой знаем о человеке то, что и сам человек о себе не знает.

На церемонии присутствовали офицеры «Черного Знамени», тоже при новых званиях и орденах. Награждение ванарскими наградами было воспринято другими болхианцами скорее положительно, особенно после того, как Стелла сказала, что к каждому ордену прилагается и солидное денежное вознаграждение.

Праздничная церемония была скромной, и Стелла опасалась, что опьяневшие от красот живой планеты и необычных явств офицеры Гуэннохоррской Империи отчебучат какую-нибудь неприятность. Тем более, что сам Громар подошел к ней и попросил – максимально ограничить подачу спиртного. Стелла так и сделала... Впрочем, все прошло относительно благополучно. Невесту Лана сослуживцы восприняли положительно, сказав, что она очень похожа на старых офицерских вдов еще времен Коца Гамзадаро.


Для жителей Империи Гуэннохорро это был очень почетный комплимент.

А вот Таню наградами обошли… Впрочем, Стелла с хитрым видом приказала ей не унывать, что, мол, еще не все документы могли прийти, и ободрила, что летное училище она, считай уже, закончила, с отличными оценками. Скоро будет диплом… Что же, и на том спасибо! Синицына поблагодарила суровую наставницу и вспомнила, как еще в ноябре она боялась, что ей ничего не светит. Впрочем, официально практика Тани должна была продолжаться еще до мая.

Вчера Моане в крайний раз благословила ее, обняла до слез, расцеловала и сказала, что вскоре они увидятся на Болхиа, а сейчас ее долг жены быть рядом с новым мужем. Также она распорядилась отвезти на Землю Фирне и Селине и передать своей бывшей рабыне Мире письмо и еще несколько документов. Взглянуть ей в глаза и попросить прощения лично Моане так и не решилась.

Вечером контингент болхианцев вместе с Ланом и Моане убыл на свою планету. Пришло время разлетаться по своим местам службы. Еще дня два-три, и в имении Сетт никого не останется из земных гостей. Поэтому в доме уже повисла тоскливая атмосфера грядущей разлуки. Было непривычно тихо, и даже маленькая Ули старалась не топать ножками, мечтая об уже скорой встрече с живой и настоящей матушкой, которая должна была состояться буквально на днях. Стелла, и без того проделавшая на Гуриассе, колоссальный объем работы, все же нашла ее.

На горизонте обозначилась еще одна будущая семья. Объявили о своей помолвке граф Хорсе Жю Клидат и улыбающаяся, будто помолодевшая лет на десять, будущая графиня Изуми Сайто. Рыцарь без страха и упрека Хорсе объявил, что он безо всяких оговорок усыновляет сына Сайто Хитоши.

А в усадьбе графа прибавилось и еще членов новой семьи. Две японские девочки, спасенные десантниками Южного Креста из лап князя-подонка Жю Гвидо, оказывается, не имели родителей. Отец девочки погиб в космосе у Нептуна, а мать - в глубинах Тихого океана при строительстве очередного глубоководного города. У девочек осталась только престарелая тетя, и сейчас Изуми хлопотала о ее перелете на Гуриасс. А широкой души лейб-гвардии отставной поручик Хорсе, хилликийский «поручик Ржевский», истинный аристократ и рыцарь без страха и упрека, заявил, что берет девочек под свою защиту и покровительство, и, если надо, готов принять их, как дочерей. Так имение Хорсе Жю Клидата заговорило по-японски, а Изуми Сайто стала многодетной японско-хиликийской мамой. Именно что многодетной… Настрадавшаяся за свою жизнь женщина светилась от радости и позже по большому секрету рассказала Стелле, что, похоже, ожидает появления еще одного подданного. Стелла, понесшая во чреве неделей раньше, взвизгнула и чуть не задушила подругу в объятиях, после чего они на радостях чуть не повторили сеанс взаимного массажа десятидневной давности. Предсказание Черной Ведьмы сбылось, - Изуми снова стала мамой.

А еще Сайто гордо сказала, что на ее родине ее репутация восстановлена, и ограничения в правах полностью отменены. И она, Изуми, знает имя своих благодетельниц, которые попросили королеву Хилликии записать ходатайство за Сайто для японского императора Хирохито лично. На следующее же утро дело Сайто было отправлено на пересмотр с новыми материалами, уже поступившими из КГБ СССР. Изуми Сайто из изгоя нации превратилась в героя.

Счастливая японка была готова руки целовать своей бывшей непокорной подчиненной. И этим дело не ограничилось бы, - Изуми с очаровательной улыбкой сказала, что по-прежнему считает Стеллу своей госпожой, и Стелла имеет право на исполнение любого приказа со стороны Изуми в любое время дня и ночи, если конечно это не повредит ее новой семье. Так что Стелла даже пожалела о своем поступке десять дней назад.

А сегодня, в эту туманную промозглую пору, наскоро перекусив, Татьяна прибыла на борт «Хилликии», где ее уже ждала Стелла. Она была одета в свое старое черное платье, подпоясанное красным крестьянским поясом-кушаком, а на груди ее позвякивали Золотые Звезды и новенький Орден Ленина. Советские награды видом своим диссонировали с несколькими нитями разных украшений и талисманов, некоторым из которых, судя по степени потрепанности, было не менее нескольких столетий.

- Все, ты готова? – вошла в кабину Стелла, побрякивая металлом на пышной груди. – Таня! Чего хотела спросить..., ты в соцсети свои давно не заходила?

- С неделю, товарищ подполковник государственной безопасности, - погрустнела Таня. – А чего я там не видела? Я же теперь изгой! Было сто пятнадцать друзей по всему миру, осталось тридцать шесть! Клуб «Россия», - помните, которому я помогала, за который вы меня ругали когда-то, что, мол, я не сплю ночами, - первый же меня заблокировал и написал письмо, больше никогда с ними на участия не записываться, чтобы дети от меня чего-то нехорошего не набрались.

- И что, прямо все отреклись? Как такое возможно? – не поняла Стелла, стоя рядом с креслом Тани. — У нас вроде бы общество не тоталитарное, как на Болхиа.

- А так… Против меня, оказывается, кампанию осуждения начала Коммунистическая ассоциация! Им мало было меня исключить, они еще и решили глаза моим друзьям и знакомым раскрыть, какая я тварь! Как я эксплуатирую трудящихся другой планеты и чуть ли не сама рабовладелица... Хорошо, что они про Селине еще не знают, а то меня бы вовсе на пятиконечной звезде распяли!

- Это с каких пор у нас молодежно-любительское сообщество травлю против гражданина организовывает? — удивилась Стелла. — Или они себя властной структурой возомнили, еще одной ветвью власти? Совсем что ли берега попутали? У них прав не больше, чем у БДСМ-клуба «Старая башня», в котором когда-то Иванникова состояла.

- А они, видимо, на добровольных началах… - ответила Синицына. – Все мои контакты на виду, вот несколько человек, моих бывших друзей, и начали нести добро в массы... Чтобы все знали, какая я плохая.

- Тань, я займусь этим вопросом…, - пообещала Стелла со своей флегматичной чекистской интонацией. – Закончу их брачные игры и познакомлю с реальным государственным законодательством. Будут федеральный УК* учить в свободное время.

- Не надо, товарищ подполковник! – вспыхнула от стыда Синицына. – Я, что, маленькая, жаловаться?!

- А это мое решение товарищ старший лейтенант! – отчеканила Жю Сет. – Вообще-то это и моя профессиональная обязанность, - борьба с психологическими и идеологическими диверсиями. Вот здесь я как раз такую диверсию и подозреваю. Более того, я по ним еще в прессе пройдусь. У меня в Босваше одна блогерша осталась, очень хорошая девочка… ну, неважно, в общем! Аудитория почти тридцать миллионов человек!

- Товарищ подполковник, вы оговорились…. Я курсант, а вы меня старшим лейтенантом назвали!

- Н-да? Подожди секундочку…

Жю Сет набрала кого-то со словами»Клиент созрел, можно!» Включила внешнюю связь, и перед ошеломленной Татьяной возникло голографическое изображение ректора Мытищинского высшего аэрокосмического училища седой генерал Голиков Ильяс Галимович в строгом костюме при галстуке.

- Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – взвизгнула побледневшая Синицына, вскакивая с кресла. Она ожидала, что ее сейчас будут ругать. Но вышло совсем наоборот:

- Здравствуй, Татьяна! – приветливо улыбаясь, сказал отставной генерал Голиков. – Ну что же, все знаю… Наставница твоя, Стелла Альваровна, все мне рассказала… Очень хвалила тебя! И про твой старт с бомбами тоже, и про то, что ты здесь людей спасаешь из плена водной стихии, и про многое другое… Ну что же… Я когда-то тебя отчислить собирался, хорошо, что этого не сделал. Признаю свою ошибку... Спасибо тебе, Танюша! Спасибо, милая! Не посрамила училище, а наоборот, прославила!

- Спасибо, товарищ генерал! Служу Советскому Союзу, - трепетала от благоговейного ужаса Синицына, которая живого ректора видела два раза в жизни. – Я не одна была, мне товарищи помогали!

- Понятное дело, а как же без товарищей?! – понимающе кивнул Голиков. – Ну-ка, поворотись-ка, доча, дай, на тебя посмотреть! Да, изменила тебя служба! Вот, смотрю твою фотографию с первого курса, - ребенок ребенком, а тут передо мной боец стоит, сокол! В смысле, соколица! Ну что же, товарищ курсант… Считаю, что вы обучение уже завершили. Досрочно! Стелла Альваровна ведомость на вас заполнила, и можешь считать себя выпускницей. В газетах московских про тебя написали, а в нашем училище благодаря твоему подвигу конкурс вырос до тридцати человек на место! Так что … Обычно мы нашим выпускникам звание лейтенанта присваиваем, но у тебя особый случай! В порядке исключения курсант Синицына, вам присваивается звание старшего лейтенанта! В уставе училища такой регламент прописан, - высшая государственная награда! Поздравляю вас!

- Служу Советскому Союзу! – повторила Татьяна. – Извините, а какая высшая государственная награда? У меня наград нет, кроме медали «За отвагу».

- Стелла Альваровна, а вы что, ничего не сказали старшему лейтенанту? – интиригующе прищурился генерал Голиков. – Ну, пора бы уже…

- Так точно, товарищ генерал-майор! – улыбнулась Жю Сет. – Пора! Старший лейтенант Синицына! Указом Президиума Верховного Совета СССР за ваш ратный подвиг, за мужество и предельную степень концентрации и самоотверженности при выполнении особо опасного задания, вы награждаетесь медалью «Золотая Звезда» с присвоением вам звания «Герой Советского Союза»!

- Что?! – У Синицыной чуть колени не подогнулись от такой вести. Она согнулась, будто ей на спину возложили железную плиту, и закрыла рот руками, чтобы не закричать от крайнего возбуждения. Пальцами она вытирала брызнувшие слезы. – Не может быть?! Да разве я..?! Товарищ подполковник, это шутка?! Да где я и где Герои Советского Союза?!

- Отставить эмоции! Раз правительство так решило, значит, так оно и есть! Я когда первую свою Звезду получала, тоже вся на эмоциях была!

Стелла прикрепила на плечи Тани новые погоны с тремя звездочками, а потом бережно приколола к мундиру Золотую Звезду. Таня тяжело дышала, шмыгая и смахивая слезы со щек.

- Не верю! Так не бывает!

- Бывает! — улыбнулся Ильяс Галимович. — Редко, но слава богу бывает. Ну что же, присоединяюсь к поздравлениям! Успехов тебе на ратном поприще!

- Служу Советскому Союзу! — торжественно повторила Синицына. У нее сейчас было такое состояние, будто она умерла, а потом с новыми силами воскресла из мертвых, как библейский Лазарь.

- Взлетаем! - приказала Жю Сет, когда они попрощались с генералом Голиковым. – Курс семьдесят пять! Будем тебя делать ведьмочкой! Да не бойся ты так, я сказала ведьмочкой, а не женщиной!

- Товарищ подполковник, а это не страшно? – Таня оправилась от приятного шока. Она трогала свою высокую награду, свои новенькие погоны с тремя звездочками и вспоминала все, что она слышала от людей о способах передачи ведьминской силы, в том числе и от самой Жю Сет. И оптимизма ей это не добавляло.

Дело в том, что согласно народной молве сила от ведьмы к ведьме передается либо с материнским молоком от матери к дочери, либо в результате любовной связи между взрослой ведьмой и молодой кандидаткой. И так как Стелла теперь приходилась Тане тетей через матушку Моане, молодую кандидатку ни один из этих способов как-то не привлекал.

«А может, ну его в туманность эту силу?» - думала Синицына, меняя курс, чтобы миновать область циклона. – «И потом, это вообще законно»?

А «Хилликия» уже летела над огромной горной страной, по виду очень похожей на земной Тибет. Под крылом корабля раскинулись обширные пустынные каменные долины в обрамлении горных пиков, сверкающих на солнце нарядными белоснежными шапками.

Внизу, - ни рощицы, ни поляны, ни кустика. Лишь кое-где серо-коричневые горные стены перечеркиваются прямыми линиями стремящихся вниз, в долины, водных потоков от подтаивающих ледников. На горных склонах водяные нити сливаются в реки, прогрызающие себе русло в горных долинах и стремящихся с огромной силой и скоростью вниз, на плодородные огромные приморские равнины, где проживают неведомые Тане народы, где уже зеленеют поля и цветут сады.

Корабль шел по двадцать седьмой параллели северного полушария планеты, то есть по линии местного Северного тропика. Для сравнения, на Земле на двадцать седьмой параллели находятся такие города, как Катманду, столица Непала, или флоридский Мемфис, или бесконечные агрогородки и фермы северной Мексики. Но линия, на которой в день солнцестояния можно увидеть Солнце в зените на Земле равняется примерно двадцати трем градусам тридцати минутам против двадцати семи градусов и двадцати трех минут на Гуриасси. Причиной такой разницы является другой угол наклона оси вращения планеты.

Наконец, «Хилликия» опустилась на ровной каменистой площадке между двумя близко расположенными горными цепями. Компьютер показал, что они сейчас находятся на высоте почти семь тысяч метров. Почти что Гималаи… И зачем Стелле сюда понадобилось?

- Мне нужно солнце! В этих краях почти весна, – вошла в кабину Жю Сет, будто бы услышавшая мысли Татьяны. – По уму конечно надо ждать весеннего новогоднего праздника, но у нас с тобой времени нет. Поэтому я решила ускорить процесс… Ты готова?

- Я уже и сама не знаю, тетя Стелла, - призналась Синицына. – Столько всего… Может, и не надо?! Я все равно так, как вы, не смогу. ..

- Я тебя неволить не собираюсь, - ответила Стелла. – Смотри, как хочешь… Но ты зря думаешь, что став ведьмой, ты сильно изменишься. Нет, ты останешься все такой же девушкой со своими проблемами, страхами, знаниями и заблуждениями… Ведьму делают ведьмой не столько ее способности, сколько знания и умения. В принципе, ты уже ей являешься… Ведь что такое «ведьма?» Это слово приобрело негативный смысл при церковниках, при господстве христианской церкви у вас и хилликианской у нас. Церковникам, владеющим монополией на использование сверхъестественного, конкуренты не нужны. А до этого на нашем языке слово «ведьма» означало «говорящая с ветрами», а на вашем – «ведающая». То есть знающая! Попади ты сейчас в Средневековье, тебя бы и так сожгли на костре… А это больно и неприятно!

- Спасибо! – поежилась Таня. – А плюсы есть?

- Ты все узнаешь сама! – загадочно ответила Стелла. – Ты останешься прежней. Но ты и изменишься! И будешь смотреть на все немножко другими глазами. Я хотела сделать тебя своим продолжением, но из этого все равно бы ничего не получилось. Ты станешь СВОИМ ПРОДОЛЖЕНИЕМ! А вообще, помни, что никаких ведьм на самом деле нет. Есть специалисты по паранормальным явлениям и сверхвысоким энергиям, и есть шарлатаны, которые рядятся в черные одежды и эксплуатируют страх необразованных людей перед Непознанным. Ты не обязана копировать мой образ и уж совсем не обязательно копировать мою жизнь! Не дай Бог! И черный цвет тоже любить не обязательно.

- И я стану хилликийской ведьмой? Или нуакшийской? Ты передашь мне силу? – спросила Синицына.

- Еще раз говорю, - ты не станешь никакой ведьмой! — настойчиво повторила Жю Сет. — Ты станешь человеком, который будет отличать ложь и видеть потоки высоких энергий, только и всего. Я хотела бы, чтобы ты продолжала традиции нашего народа, но просто смешно и неестественно делать из русского человека нуакшийца. Но я тоже кое-что передам тебе от себя, и ты выучишь нуакшийский язык и не оставишь наш народ. Это теперь как бы твоя родня по крови! А потом у тебя появится сестренка по силе, новая Жрица моего народа, кровь от крови его! — Стелла с улыбкой показала на свой живот. — Ты русская, русской ты и останешься. И силу в основном передам тебе не я, а твоя прапрапрабабка-ведьма! Твое подсознание само направит тебя к ней и узнает ее. И, в будущем пусть русская ведьмочка подружится с нуакшийской ведьмочкой и возмет ее под свое крылышко, как русский великий народ возьмет под свое крыло маленькое нуакшийское племя.

- Тетя Стелла! – покраснела Синицына, когда Жю Сет укладывала ее на операционный стол. — Все будет хорошо? Я проснусь?

- Да! — твердо сказала княгиня Сеттская. — Ты мне веришь?

- Верю… - нерешительно ответила Таня.

- Тогда погнали! — сказала Стелла и надела на лицо Тани усыпляющую маску. Во мгновение ока Синицына провалилась в глубокий сон…





...Татьяна вдруг увидела, что находится на широком заснеженном поле под пасмурным светло-серым небом. Девушка подумала, что она где-то на Гуриассе, - перед ней находилась небольшая рощица вечнозеленых деревьев. Но нет — это же обыкновенные земные сосны! То есть, она на Земле? Факт, что на Земле!

Среди верхушек сосенок прячется корпус «Хилликии», от которого Таня и идет через поле. Зачем и куда? Ах, да..! Она должна найти здесь свою прапрапрабабку, у которой фамилия тоже Синицына… Просто надо, и все. Почему — Таня не знала.

Было довольно холодно, и Таня включила обогрев своей пилотской формы на максимум, чтобы не дать дуба. Сети здесь не было, и синие гала-очки-дисплей девушки беспомощно мерцали серым. Лишь анализатор параметров среды сообщил ей, что сейчас минус пятнадцать по Цельсию, давление семьсот сорок два миллиметра ртутного столба, относительная влажность сорок три процента.

Таня была в своей традиционной синей форме, со «старлейскими» погонами, с «Золотой Звездой» и медалью «За отвагу» на груди. На рукавах ее были шевроны Мытищинского училища, базы «Заря-21», а на груди флаги СССР и Федерации Обитаемых Миров Земли. На ремне у бедра — кобура с бластером.

Что делать, куда идти? Таня вроде бы и понимала, что это сон, что она должна быть на корабле со Стеллой, но все вокруг было такое реалистичное, как и в лучшей виртуальной игре не будет. Холод и жгучий ветер в лицо уж точно настоящие! И непрерывный ухающий многоголосый гром где-то в десятках миль к югу тоже самый настоящий. Гроза зимой, на таком холоде? Таня не понимала почему, но сердце ее тревожно забилось от раскатов этого зимнего грома.

Немного согревшись, Таня пошла по снегу в сторону двух темнеющих больших предметов в поле. При ходьбе она проваливалась в снег сантиметров на тридцать, идти было очень трудно... Хорошо, что ботинки были непромокаемыми, а одежда генерировала тепло. И все равно голова и особенно уши, прилично мерзли. Таня зашмыгала носом и чихнула.

Пройдя метров сто, Таня застыла на месте. Три темнеющих в поле объекты оказались… старинными железными танками с массивными железными гусеницами, окрашенные в серый цвет. Точнее, танки и одна колесно-гусеничная серая машина, похожая на автобус-кабриолет в форме гроба. У одного танка было сравнительно длинное орудие калибром не менее 70 миллиметров, с дульным тормозом-набалдашником, у другого — какой-то куцый огрызок. У обоих танков в броне чернели круглые отверстия, видимо, от попадания снарядов или очень мощного высокотемпературного луча.

Колесно-гусеничная машина (Таня увлекалась историей и, особенно периодом Второй Мировой войны) была пробита в нескольких местах, а передняя часть машины почернела от огня. На серой броне темнели черные кресты в белой кайме. Железные машины стояли примерно в двадцати метрах друг от друга по диагональной линии. От них противно пахло едкой химией и обычной гарью.

Таня, немного разбиравшаяся в старинной военной технике середины 20 века, определила, что это немецкие танки Т-III и Т-IV, а колесно-гусеничная сгоревшая машина — это бронетранспортер Ganomag. Получается, что она в прошлом?! И это — место сражения Второй Мировой войны?

Она споткнулась обо что-то жесткое, большое, валявшееся на земле, в высокой высохшей траве, пробивавшейся из-под снега. Сначала Синицына подумала, что это какая-то деталь танка или камень, или бревно... Но опустив глаза, она с ужасом увидела окоченевший на холоде человеческий труп в черной форме. Труп молодого светловолосого когда-то мужчины с пистолетом в руке. Рядом с ним — еще двое таких же. Видимо, танкисты, выбиравшиеся из подбитых машин… Очень похожи по виду на имперских солдат Гуэннохорро.

Так это получается, немцы, жители Германии? Фашистские солдаты… или нацистские, пришедшие завоевывать Россию? Первый СССР? Интересно, а где же она сейчас находится, в какой локации? И как ей относиться с к этим солдатам? Ведь она из мира, где на Земле уже закончились все войны. С другой стороны, хоть это и люди, земляне, но это враги ее Родины, враги России, тогдашней России.

Что же..! Таня, привыкшая к тому, что все земляне — товарищи и сограждане одной системы, поневоле пожалела врагов своих предков. Жаль, что в эту эпоху земляне, граждане разных стран, были врагами, рабами тоталитарных систем разных стран и убивали друг друга в многочисленных войнах, которые Синицына с высоты веков воспринимала чуть ли не как гражданские, в рамках-то одной планеты!

Чуть дальше Таня наткнулась на целое кладбище окоченевших трупов в серых шинелях и железных шлемах с винтовками в руках, а еще дальше — перевернутая небольшая трехколесная машина, похожая на ховерцикл. В ней еще два трупа: один рядом с машиной, другой в примкнутой с борта повозке-коляске с длинным, черным пулеметом, похожим на пулемет болхианского ротмистра Лана.

Вдоль бровки поля проходила дорога, точнее - линейное пространство, где снег был проутюжен тяжелой техникой. По краю дороги торчали через равные расстояния деревянные мачты, с которых свисали обрывки металлических лоскутов. Таня вспомнила, что в эту эпоху люди передавали сигналы и энергию по длинным металлическим волокнам — проводам.

На одном из столбов девушка увидела относительно новые деревянные информационные носители, который указывали в разные стороны. На одном заостренном деревянном щите было написано на старорусском «Головалевское хозяйство — 2 км», а на другом «Копалки — 1 км». И еще указатель: «Старая Русса — 16 км, Демянск — 70 км». Таня вспомнила, что Старая Русса — это небольшой городок по направлению Петроград-Москва на стыке уже Новгородской и Тверской областей, что отсюда в принципе рукой подать до озера Ильмень. И почему ее забросило именно сюда?

На следующем столбе надпись на бумажном прямоугольном плакате: «Смерть немецким оккупантам!», а чуть ниже — еще один фанерный щит с наклеенным на него прямоугольным листом бумаги, испещренным мелкими черными цифрами и буквами. Так это же газета! Информационный носитель!

Первую надпись, широкую, Таня прочитала сразу: «Красная звезда»! Здорово! В их времени существует виртуальный журнал «Красная звезда», так вот как выглядели первые выпуси . Другие заголовки «От Советского Информбюро», «На запад!», «Зверства немецко-фашистских захватчиков в Калининской области», «Не забудем и не простим!» … Текст очень плохого качества, трудночитаемый, да к тому же бумага откровенно дрянного качество промокла и испортилась от агрессивного воздействия внешней среды. Но дату девушка разобрала:

«25 февраля 1942 года». Она точно в прошлом!

Разве так бывает? Как она оказалась в 1942 году? И корабль ее здесь, «Хилликия»... Как?! Как это может быть? Пространственно-временная аномалия? В любом случае, ковылять по снегу еще несколько километров она не выдержит. И тогда Синицына отдала приказ на корабль прислать ей теткин ховерцикл «Планета». Дальше Таня полетит верхом, пока совсем не задубела!

Оседлав прибывшую юркую машину, оснащенную антигравитационным двигателем, Синицына понеслась над дорогой в направлении локации «Копалки», сама не понимая, что ей там понадобилось.

Очень быстро снежная дорога кончилась (по дороге Тане еще пару раз встретилась битая немецкая техника и мертвецы), и посланница из будущего отказалась перед деревянным примитивным устройством в виде длинного бревна, крашенного в белый и красный цвет, утяжеленного тяжелой свинцовой болванкой с одного конца. Там ее внезапно встретили живые люди, молодые белобрысые мальчишки лет семнадцати, укутанные в какую-то громоздкую военную теплую одежду, огромные сапожищи и шапку со опущенными ушами. На шапке у каждого родная красная звездочка с серпом и молотом. В огромных бесформенных рукавицах у паренька — деревянная винтовка с острым наконечником-штыком.

- Стой, кто идет?! Пароль?! — недовольно воскликнул парнишка, глядя на необычное транспортное средство и на экзотическую путешественницу. — Ты кто такая?

- Старший лейтенант Синицына! Я не знаю пароля! — звонким задорным голосом заявила предкам девушка из двадцать четвертого века. — Товарищи, у вас никакая Синицына не служит? В смысле, я свою прапрапрабабушку ищу!

В итоге Синицыну повели не к командиру, а к особисту, под конвоем.

Они вошли в сельское поселение, состоящее из деревянных одноэтажных домиков и пристроек, чем-то похожих на хилликийские жилища. На месте многих домов были угли и горелые бревна, кое-где на пепелищах белели странные прямоугольные сооружения с небольшими трубами. Таня не знала, что это такое, - может, домашние энергогенераторы? Стены многих домов были исклеваны пулями, в уцелевших домах окна были заколочены досками или заложены пухлыми мешками. Очень неприятно пахло гарью и органическим разложением. Таня уже знала этот противный сладковатый запах.

Мимо них с жалобными стонами проехало механическое транспортное средство с железной кабиной и деревянным кузовом, в котором сидела женщина в светлой шинели с санитарной сумкой. В кузове вповалку лежали перебинтованные солдатики. Медсестра, сопровождавшая их, бросила ненавидящий взгляд на Таню.

На дорожке, недалеко от леса застыли сразу два танка, - немецкий Т-IV с квадратной машней и белым крестом, и другой, с более покатыми формами и шестиугольной башней. Видимо, советский. Оба танка когда-то были покрашены белой маскировочной краской под снег, но сейчас машины были черного цвета от пожара. Таня обратила внимание, что советский, чуть накренившийся танк, врезался в борт немецкого танка, что у «европейца» деформирован борт и слетела с катков тяжелая железная гусеница. Может, советский танк намеренно таранил его?! Тип советского танка Таня визуально помнила, но, как назло, никак не могла вспомнить название. Помнила только по справочникам, что это был самый массовый танк Второй Мировой.

- Он что, его на таран взял? — спросила Синицына у сопровождающего ее конвоира, совсем молодого мальчонку с огромной шапке, держащего наперевес деревянную примитивную пороховую винтовку с длинным штыком.

- Со шпионами разговаривать не положено! — нахмурился мальчишка, сурово глядя на пришелицу. — С комиссаром поговоришь!

- С ума сошел что ли? — удивилась Синицына. – Слушайте, у вас тут никакой Синицыной нет? Я ее потомок.

- Фашистку поймали! Фашистку поймали, - пробежали мимо нее по снегу двое мальчишек лет пяти.

Она заметила, как на нее смотрят проходящие мимо солдаты, одетые в странные дутые ватники, шинели, похожие на хилликийские, и шапки. Смотрят хмуро, враждебно, как на опасного чужака. Только тут до Тани дошло, насколько ее облик и одежда отличается от местного населения. И, разумеется, ее принимают за вражескую шпионку, или… Уж по крайней мере не за свою… Еще Таня заметила и уловила выражение неимоверной усталости, ненависти и горя в глазах местного населения. Здесь не было беззаботных, радостных лиц, - одни угрюмые, усталые враждебные физиономии, с морщинами, шрамами, седыми клочьями волос… Очень похоже на переживших ядерную войну болхианцев.

И очень много раненых, - перемотанных белыми тряпками с кровавыми и серыми грязными пятнами, с перебинтованными головами, руками, скачущими по снежно-грязевой колее на деревянных подпорках-костылях. А где-то на горизонте продолжают ухать раскаты зимнего грома.

Потом Таня увидела каменное двухэтажное здание больницы (странно, что в таком небольшом поселении была больница или госпиталь) над которым развевался белый флаг с красным крестом. Здесь было очень много раненых и больных людей, похожих на гуриассийцев. В стороне (они были в крестьянском поселении) Таня увидела, как в большое двухэтажное здание сгружают с машины на длинных носилках пострадавших, как рядом лежат, накрытые полосатыми грязными одеялами мертвые тела в зеленых одеждах... Она вспомнила, как сама летала за ранеными бойцами и вывозила их на базу. Вот только вместо корабля здесь были примитивные колесные транспортные средства с деревянными кузовами, работающие, видимо, на углеводородном топливе или вовсе крестьянские телеги, запряженные лошадьми. А вместо медицинских сверкающих металлом и чистотой капсул были длинные тканевые носики и грубые дерюги-одеяла. Или вообще ничего…

Таня вглядывалась в эти строения, в эти следы недавних боев, в эти усталые, разучившиеся смеяться, лица молодых стариков, и ей все больше становилось не по себе. Это не тематический парк развлечений, не виртуальная площадка. Это реальная жизнь, это ее предки, и на лицах их – печать усталости и горя. И именно на нее с неприязнью и откровенной злобой смотрят местные жители, и женщины, и мужчины! На нее, чистую, белокожую, золотоволосую куклу, пришедшую из другого мира.

Мимо прошагал взвод воинов-красноармейцев в теплых добротных полушубках, похожих на хилликийские крестьянские тулупы. За плечами они держали на ремнях короткие ружья с магазинами-дисками. Бойцы с удивлением посмотрели на невиданную гостью из других миров... А навстречу им бегут ребятишки в рваных тулупчиках и убогих пальтишках, - точно маленькие хилликийцы.

В конце улицы двухэтажный большой дом с висящим над крыльцом красным флагом. Видимо, штаб… Рядом с ним пытается выехать из ледяной ямы черная машина представительского вида, ее старательно выталкивают несколько солдат. Рядом запряженные в упряжку две пары крупных лошадей, тянущие пушку на колесном лафете. Горят костры… На стене полуразвалившегося каменного дома еще один графический плакат с изображением испуганной женщины с плачущим ребенком, к которой тянется штык с кривым немецким крестом. Кажется, такой крест назывался «свастика»… Надпись на плакате молила: «Воин Красной армии, спаси!»

Бредут пожилые женщины, кося на чужачку в синей летной форме недобрым глазом… Вот сидят на завалинке у развалившейся избы двое седых уже мужчин в зеленой форме и длинных пальто-шинелях, курят… А вот у сгоревшего широкого дома старики в зеленых дутых куртках опускают в яму туда тела, завернутые в грубую серую ткань. Рядом военные в фуражках и шинелях фотографировали трупы и что-то записывали в блокноты. Очень страшно пахло гарью, которая здесь будто бы въелась в сам воздух.

- Что это? Павшие воины? – спросила Стелла у своего конвоира?

- Если бы..! – с ненавистью сказал солдатик. – Аккурат с две недели назад фрицы велели местным ребятишкам собраться в школе, что, мол, занятия возобновятся… Кто пришел, того расстреляли, а потом и саму школу сожгли! С десяток ребятишек убили, сволочи!

- Как это?! — побледнела Синицына. — За что детей?

- Потому что фашисты! — зло сказал мальчика-рядовой. - А тебе-то какая разница, фашистская твоя душа?! Хоть бы переоделась бы по-советски, когда тебя забрасывали. Или ты белогвардейская, из бывших золотопогонников?

- Кто?! – не поняла Синицына. – Какая еще белогвардейская?!

- Погоны у тебя, как в гражданскую, у белых офицеров были! Где прятались, гражданочка белячка?! В Париже или в Берлине, в самом?!

А ведь действительно, у красноармейцев не было погон на плечах. Их заменяли цветные параллепипеды на воротничках со своими значками различия. Таня видела исторические фотографии, но там советские бойцы и офицеры были с погонами. А на более старых фотках… Таня просто не обращала внимания на знаки различия. Странно, почему красноармейцы так реагируют на погоны? Они же всегда были! Или нет?*

- Чего?! Что совсем, что ли дурак?! – возмутилась Татьяна. – Я старший лейтенант Советской Армии!

- Опять ошибочка, гражданка шпион! – воскликнул паренек-конвоир. – Нет никакой Советской армии. Есть Советский Союз — первое в мире государство рабочих и крестьян. И есть Рабоче-Крестьянская Красная Армия! Совсем вас там что ли не готовят? И форму-то какую слепили, как из детского сада!

- Нет, так будет, - невозмутимо заявила Таня. – В будущем.

- Витька, куда шпионку повел? — окрикнул конвоира кто-то из солдатиков. — Здесь ее шлепни, да и всех делов!

- Комиссар пусть разбирается, Егор Силантьич! — сказал мальчик-солдат тонким, почти женским голоском.

-Ишь, щурится! – раздался еще один ненавидящий голос. – Слышь, шалава, что, не взяли тебя с собой фрицы, когда драпали?!

- Очки у нее какие, гляньте! С Германии или с Америки?

- Гляди-ка, она еще и медаль нашу нацепила!

- И Звезду Героя еще! Вот мразота!

- Лучше сама сними, а то забьем к ***м насмерть! До комиссара не дойдешь!

- Я даже не знаю, что такое «шалава», - заявила Таня. – У нас такого слова нет. Оставьте свои архаизмы при себе!

- Убью! – вдруг завопила какая-то старая женщина, с искаженным от морщин и лютой ярости лицом, кидаясь на Таню с топором. – Подстилка фашистская! Мерзавка! ****ина! Твои фрицы двух внучков моих убили! Одинадцать детей наших убили! Ненавижу! Что ты сдохла, сука фрицевская!

Таня отшатнулась от испуга, инстинктивно закрываясь руками. Топор бедной осиротевший матери со всей нечеловеческой яростью обрушился на голову Тани… и отскочил. Девушку спасло включившееся защитное поле, которое мигнуло мутным стеклянным бликом. А женщину оттеснил мальчишка-конвоир:

- Подожди, мамаша, я ее к комиссару привесть должен! Там разберутся! И пулю выпишут, если надо!

- Товарищи, вы, что, меня за немку приняли? – испугалась Таня. – Я своя, советская! Русская!

- Оно по тебе и видно! – сказал с презрением седой усатый боец в пилотке. – Наш народ сражается, голодает, недоедает, а ты вон, беленькая, чистенькая, с причесочкой салонной! Костюмчик на тебе новенький, аж лоснится! Чисто шлюха из немецкого борделя!

- Наши женщины последние силы фронту отдают, сражаются, пашут за троих, как лошади, а она, вишь, погулять вышла!

- Воздух! – раздался надрывный крик.

Прямо над головой, рыча мотором, пронесся небольшой летательный аппарат с черными крестами на крыльях, и совсем рядом бахнул гулкий взрыв. Бойцы-мужчины бросились врассыпную кто-куда, падая на землю. Только Таня и остолбеневший мальчишка-конвоир со своей нелепой винтовкой остались стоять, как вкопанные.

А в небе, урча примитивными бензиновыми моторами внутреннего сгорания на ископаемых углеводородах моторами показались еще четыре винтовых тупорылых летательных аппарата к черными крестами на крыльях.

Затарахтела пулеметная очередь… Дорожка пулевых попаданий, взрывая снег, протянулась прямо к рядовому. Таня, имевшая какой-никакой боевой опыт, опомнилась первой. Она бросилась на своего сторожа, толкая его на землю и накрывая собой:

- Ложись, убьет!

Таня на всю жизнь запомнила сильный удар в поясницу… Компьютер, встроенный в очки, сопряженный с генератором ЗП сообщил, что в нее попала остроконечная пуля калибром 7,92 миллиметра со скоростью примерно восемьсот метров в секунду. ЗП погасило этот импульс, но потеряло из-за этого почти десять процентов энергии… А еще Таня запомнила испуганные глаза молодого парнишки, наверное, ее ровесника, его по-детски пухлые губы и горячая юная податливость тела. Он испуганно смотрел на нее, как будто «шпионка» его загрызть хотела. А Таня почему-то пришла в необыкновенное физическое волнение. Не каждый день приходится лежать на молодом мальчишке!

- Возьми ружье! – приказала Синицына, вскакивая на ноги и поднимая парнишку буквально за грудки. – Быстро за стену, быстро, дурак, убьют! Выполнять приказ, рядовой! Чтоб я тебя здесь не видела!

Над крышами, почти касаясь деревьев промчался самолет, громко урча мотором. Несколько пуль попали в крышу штаба с красным флагом. Нескольких бойцов скосило на месте, снег окрасился кровью… Раздался еще взрыв, убивший ездового, который пытался отвести беснующихся лошадей с пушкой в укрытие. Послышались истошные крики:

- Доктор! Сестра!

Еще одна пулеметная очередь ударила по двору больницы. Лязгнуло стекло в кабине автомобиля, на землю выпал, истекая кровью, немолодой уже шофер в стеганном ватнике, с седыми волосами на затылке.

Несколько бойцов открыли огонь в воздух из винтовок. Кто-то из офицеров схватил необычный длинный пулемет с плоским стальным «блином» на ствольной коробке и, держа его за сошки, стал стрелять по воздушным убийцам. На околице затарахтела другая гулкая пулеметная очередь. Но немцам все было трын-трава, их самолеты, солидно, не спеша, развернулись над лесом для новой атаки. А застывшая от чудовищного зрелища Таня будто очнулась:

- Они же… госпиталь обстреливают! Это же в нарушение всех конвенций! Там же гражданское население, раненые! Где наше ПВО? Запускайте же ракеты! У вас же есть эти ваши» Катюши»? Что же вы за армия такая без ПВО?

В голове бедной Тани, выросшей в благополучную эпоху, не укладывалось, что было такое время, когда истекающая кровью армия Родины, понесшая громадные потери и чудом защитившая столицу, была очень слабо оснащена техническими средствами, а о полевых установках контроля за воздушным и космическим пространством даже и не мечтала, не говоря уже о защитных энергетических экранах и сверхпрочной (и сверхлегкой) броне, созданной в условиях космического вакуума и другой гравитации. Кроме того, Синицына верила историкам своего времени, которые авторитетно считали, что установки залпового огня под названием «Катюша» использовались против низколетящих самолетов. Один кандидат наук даже диссертацию на эту тему написал и благополучно защитил.

Вражеские самолеты, развернувшись над лесом, заходили на новый круг, один за другим. Это значит, что они не опасались быть перехваченными. И самолетов с красными звездами тоже не было. А тем временем еще одна бомба взорвалась, упав на деревянный крестьянский дом.

Синицыну парализовало от ужаса, когда она увидела жуткую картину, - местная жительница, крича от ужаса, спасается бегством, держа под мышками двух рыдающих ребятишек. А за ней устремилась, переходя на бреющий полет, ревущая стальная хищная птица с черными крестами на крыльях. Немецкие самолеты, выстроившись в круг, один за другим, вернулись за новыми жертвами.

Обычно путешественники в чужие эпохи стараются не выдать своего присутствия, не проявлять свои технические приспособления, превосходящие местный технологический уровень обычно на порядки. Но здесь явно был не тот случай. Таня, взревев от праведного гнева, отдала команду на активацию боевого скафандра:

- Шесть-пять-один-плюс! Экстренно!

Секундная вспышка, и Таню окутала легкая броня, а в руках появился плазмат. Не теряя ни секунды, она поймала в видоискатель ревущее чудовище и вскинула оружие. Персональный компьютер скафа за доли секунды вычислил все возможные траектории движущегося со скоростью пятьсот километров в час и подсказал направление стрельбы…

Залегшие на землю и за домами красноармейцы, вытаращив глаза, смотрели, как на месте «немецкой шлюхи» оказался воин в странном бронекостюме и с диковинным оружием, отдаленно напоминающим автомат. Как рванулся этот воин вперед, загораживая собой спасающуюся женщину с детьми. И как ревущий на бреющем «Мессер» с грохотом превратился в огненный шар от попадания мерцающего яркого голубого луча.

- С прилетом, ****и фашистские! Женщина, за мной, в больницу! – крикнула Татьяна в динамики, бросая в воздух летающие микроботы. Она взяла у ошарашенной матери одного ребенка на руки и, глядя в небо, помогла донести до госпиталя, где под машиной и у крыльца распластались санитары и медсестры.

Таня передала детей медсестрам и отдала им персональную аптечку и свой персональный запас питательных капсул:

- Это для раненых! Землада! Активирую! Даю вводную: мы в Индустриальной Эпохе, временная локация Центральная Россия, 1942 год! Объясни местным врачам, как пользоваться стандартной ИА-260*! А я пойду с «воздухом» разберусь! У нас воздушная атмосферная атака НЛА*!

- Задание принято! Здравствуйте, уважаемые предки..:

Возникшая перед ошеломленными врачами синеволосая голографическая девушка Землада с макетом индивидуальной аптечки стала рассказывать, как и для чего применяются те или иные медикаменты. А Татьяна включила антигравитационный ранец и одним прыжком очутилась на железной крыше больницы.

Грохоча по железной кровле, Таня подняла оружие, в поиске целей. А, вот и они… Гибель собрата ничему не научила воздушных крестоносцев.

Первый самолет, пронесшийся над крышей, распался надвое. В свои последние минуты немецкий пилот, наверное, пожалел о малой высоте, на которой он работал. Луч с температурой в тысячу сто градусов перепилил фюзеляж со свастикой пополам. Мстительная Таня рискованно увеличила мощность батареи плазмата до ста процентов, и оружие превратилось в карательный жезл Судного Дня для беспечных среднеевропейских летчиков.

Голубые смертоносные лучи раскаленного вещества поджигали и взрывали один самолет за другим. Асы Люфтваффе даже представить не могли, какого врага они только что получили, и каким страшным оружием он обладает. Второй самолет за считанные секунды взорвался в воздухе... Третьему неистовая Татьяна отпилила в полете левое крыло, и немецкий самолет, потерявший управление, бешено вращаясь вокруг своей оси, врезался в землю где-то в лесной чаще. Найдут потомки через десятки или даже через сотни лет и будут гадать, почему крыло у самолета так ровно отрезано, будто лазером.

Четвертого и пятого «фрицев» лучи достали уже при наборе высоты, когда они поняли, что дело пахнет керосином и надо валить, пока в памяти. Выделяя едкий черный дым с надрывным воем немецкие самолеты, ускоряясь под действием гравитации, отправились на встречу с негостеприимной для них русской землей. А за шестым самолетом погнались наконец-то появившаяся в небе пара советских истребителей с красными звездами на корпусе. Таня решила помочь им и подранила «беглеца», чтоб не выпендривался…

Бой закончился... То тут, то там поднимались к небу столбики дыма, там, куда упали на землю нацистские бомбы. Горел еще один деревянный дом, переживший немецкую оккупацию. Поднимался черный дым из леса, где упал немецкий самолет… Вставали с земли люди, подбирали оружие, отряхивались, живо обсуждая произошедшее.

Синицына спрыгнула с крыши, отключила шлем (все же в скафандре было куда теплее) и осмотрелась. Раненых стало больше… и убитых тоже… Вот их сносят к развалинам одной из больничных пристроек.

Морозный воздух холодил разгоряченное лицо Тани, ветер шевелил ее золотистые волосы. Она, осторожно ступая, подошла к мертвецам. И ей стало страшно… Она впервые видела трупы людей так близко и в таком количестве. Нет, останки мертвецов она видела и раньше на Болхиа, на Гуриасси, но здесь ее шокировало, что буквально пять минут назад эти люди были живы. Они и выглядят, будто просто прилегли на снег отдохнуть. И это были не инопланетяне. Это были земные люди... Ее соплеменники, ее предки…

Вот они… Двое совсем еще молодых солдатиков в шинелях и полушубках, лет по двадцать… Седенький шофер из пробитой «полуторки» с усами, возможно чей-то отец или дедушка, которого ждут дома… Старая женщина, та самая, которая хотела убить Таню топором, - морщинистое, мирное, успокоившееся лицо, какое было у ее бабушки… Молодая девушка-медсестричка с развороченным осколком бомбы животом, в стеганом ватнике и пропитанной уровью солдатской гимнастерке… Таня дотронулась до нее – вроде бы еще теплая, а вроде бы и холодная.

Ветер шевелит волосы покойников, бросает на них снежинки, будто хочет оживить. Может быть, они сейчас встанут или хотя бы застонут, попросят о помощи? Ну, хоть кто-нибудь! А людям вокруг не до слез, для них ничего не изменилось, они уже привыкли…

- Эй, дочка! – позвал ее седой мужчина в белом халате. – С тобой все хорошо?! Не смотри туда! Вот чудеса, только что немцев била, а сейчас расчувствовалась?! А что за оружие-то у тебя?

- Плазмат… Автоматический плазменный бластер… - машинально ответила Татьяна. – Почему я так поздно сообразила..? Это я виновата! Они из-за меня погибли! Если бы я сразу…, а я замешкалась, испугалась чего-то… Какой же я герой Советского Союза?! Трусиха я несчастная!

Таня рухнула на колени на снег и горько расплакалась, когда на ее глазах свежие трупы накрыли серым грязным одеялом с двумя поперечными полосками. К ней подходили люди, осторожно пытались дотронуться до нее, но их останавливал невидимый барьер контрольного поля. Перед ней на снегу лежал плазмат, растапливая своим теплом снег. Она слышала голоса окруживших ее мужчин:

- Вот это да! Ты откуда же такая?! Из Москвы? Или из разведки фронтовой? Ты скажи, нам можно!

- Ты прости нас, дураков, что мы тебя за немку приняли, дочка! И обругали не за что! Ну, а как по одежке твоей, едрена вошь, понять, кто ты?! Да мы и сейчас не знаем!

- А может она немка, но антифашистка?! Из Коминтерна?! Ну, из тех, которые за Тельмана*?! Может, она немецкая коммунистка!

- Да русская она, наша! Если только из «бывших»?! Я слышал, есть такие эмигранты, которые против Гитлера воюют!

- Дайте ей чайку что ли? Дочка, ты кушать хочешь?! Одежу какую-нибудь принесите, замерзла, поди, в своей консерве!

- Ты электричество-то свое отключи, дай к тебе хоть подойти! Не бойся, не обидим!

Только что Синицына, полная ярости, сбивала немецкие самолеты, а сейчас из нее как будто выдернули ее стержневую пружину, и она совершенно раскисла. Она кивнула, встала на ноги и отключила свою защиту, прижимая кулак к переносице.

- Тебя как зовут-то? – спросили ее бойцы-красноармейцы.

- Таня… - всхлипывая, ответила девушка. – Таня … Синицына…

- Имя наше, русское… Ты из-за границы? Из «бывших» что ли? Ну, из дворян, из князей?

- Ну … Моя мама – дворянка… - вздохнула Татьяна.

- Точно, из «бывших»! И против немцев воюешь?

- Против фашистов… У нас они тоже есть…

- Коммунистка?

- Была… Меня исключили…. Из-за того, что у меня мама – баронесса…

- Ё-моё! Точно, антифашистка из Коминтерна! А к нам как попала? Ты Тельмана знаешь? Нет? А Димитрова*?!

Таня дрожала, как осиновый лист, - не от холода, а от нервного переживания. Кто-то из водружая ей на плечи (прямо на скафандр) теплую ватную куртку, а на голову – колючую зимнюю шапку.

- На, выпей-ка! – Тане буквально силой влили в рот какую-то вонючую теплую сладковатую гадость, смешанную со спиртом, и пожаловали куском хлеба и белым квадратным кусочком сахара. Таня надкусила корку, и он показался ей самым вкусным лакомством на свете:
- Это настоящий хлеб, да? С русских полей?

- Он самый! Наш, русский хлеб вкуснее любого другого! Для русского-то человека! Кушай, доча! – ласково сказал здоровенный боец в полушубке и шапке с красной звездочкой.

Вдруг из-за дома появился ее конвоир – нелепый совсем юный солдатик с винтовкой. Голова у него была перевязана тряпичным бинтом. Таня опрометью бросилась к нему и обняла:

- Живой?! Как хорошо, что тебя не убили! Я не знала, что война, - это так ужасно?! Я всегда работала из кабины корабля… Я видела убитых… на Бохиа, видела развалины, но это было там, внизу, далеко… А сейчас... Ну почему я, дура, так долго соображала?!

- Ты, значит, не шпионка? – спросил юный солдатик. – Ты наша, да?! Как здорово! Здорово ты этих гадов сшибала! Меня Сева зовут… Всеволодод…

- А меня Таня, - прошептала Синицына, смущенно опуская глаза и вытирая слезы.

- Вот и жених готовый! – хохотнул кто-то из красноармейцев. – Понравился! Ишь, зарделась!

- Севка, ты холостой? Ну, гляди, какая невеста из Европы! – рассмеялись бойцы. – Наша, антифашистка!

- Не! Она, выходит, поручик по царскому статусу, а он рядовой! Будет к ней обращаться, «Ваше благородие, разрешите вас поцеловать!»

- Эх, ребятки, ребятки, вас-то зачем на эту бойню?! – с горечью сказал лысый седой дядька в длинной шинели. – Вам бы жить да радоваться, в инштитутах учиться, да на свидания бегать! Фашист проклятый, всю жизнь переломал! Скольким людям горе принес проклятый Гитлер, чтоб его на том свете черти кочергой ****и! Прости, барышня, за ругань!

- Товарищи! – Таня, жутко робея, повернулась к бойцам-красноармейцам. – Я вам скажу правду.. Я не из Европы и не эмигрантка… Моя мама, то есть женщина, которая удочерила меня – не наша дворянка. Она с другой планеты… А я москвичка. Я еще вчера была курсантом летного училища, а сегодня мне звание присвоили… Я … летчик… Только мы летаем между звездами… Я родилась в две тысячи триста двадцать третьем году… Поэтому и оружие, и скафандр у меня такой… Я из двадцать четвертого века…

- Етить-колотить! – сказал один из бойцов, затягиваясь махоркой.


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

УК — Уголовный Кодекс

«Странно, почему красноармейцы так реагируют на погоны?» - Погоны в РККА считались символом классовых врагов: царя, белых офицеров и интервентов Гражданской войны. Погоны в Красной Армии были возвращены только в 1943 году. Разумеется, Таня из 24 века может этого и не знать, или банально забыть. Или историки будущего неверно толковали, как выглядела форма их рабоче-крестьянских красных предков.

ИА – индивидуальная аптечка

НЛА – неопознанные летательные аппараты

«…Ну, из тех, которые за Тельмана…» - Эрнст Тельман, лидер немецких коммунистов, враг наци, был арестован нацистами в 1933 г. и казнен в 1944.

"...А Димитрова?!" - Георги Димитров, один из видных коммунистических деятелей Европы 1930-1940-х гг., член Коминтерна.