Сладкая безопасость

Лёгкость подобна взбитым сливкам на торте. Её  невесомость стимулирует все душевные рецепторы, даруя предвкушение и ту полузабытую сладость детства.
Но и под слоем сливок обнаруживается много занимательного; слои искусственного сахара и начинка. И сладко…и безопасно.

Уля знала, большое количество сахара для неё  вредно и обходила яркие прилавки стороной. Но не данное знание побуждало её так поступать, девушка вовсе не отличалась каким-то  особенным аскетизмом. Просто в неё были встроены незримые весы, что позволяли находить и удерживать баланс.
Баланс между изобильными дарами земного происхождения и работой.  И то, и другое в  выверенных пропорциях является своеобразным  лекарством, но при превышении дозировки приобретает все свойства яда.

Только вот работа над собственной тенью не предполагает особой лёгкости. Ты оказываешься под толщей многотонных вод, и блуждая по дну собственного подсознания, учишься не горбиться.
 
«И зачем же спускаться так глубоко?»

Ни раз и ни два выслушивая подобные вопросы, Уля загадочно улыбалась. Земной план предполагает бесчисленное количество  сценариев, и  она понимала, у каждого свои мотивы существования или даже их полное отсутствие.
 Ей, например, был не ведом до деталей собственный план, но девушка ясно ощущала его общее направление. Научиться получать радость от различных граней этого мира и рост. Когда бы каждое утро её персональное окно в мир становилось  чуть шире, а палитра чувств, что она была способна пропустить, чуть богаче. Именно это и было её мотивом  и вдохновением жить. Передвигаться свободно в свой полный рост, чтобы там на неё изнутри или извне не давило.

Давление естественная часть опыта. И чем глубже спускаешься, тем оно становится сильнее.
Тогда чтобы его нивелировать, чувство безопасности становится просто необходимо. Но часто система выдаёт  ложное чувство за истинное, заставляя застревать в зоне комфорта. Или что ещё иллюзорнее, искать опору только во вне. В приторно-искусственной сладости материального мира.
 Это  даёт только временное пристанище напуганному собственным преображением разуму и тормозит его эволюцию.
 Ну откуда этому производному души, вечному новичку знать, где искать тепло и уют?

И откуда же той новорожденной Уле, словно впервые пережившей весь ужас перерождения, было это знать?
Её  путь к познанию себя снова только начинался.

***
Девушка нырнула под ближайшее дерево и затаилась. Через какое-то  время она расслышала мерное дыхание леса, что прерывалось разве что отдаленным рокотом электричек. Они своевольно пересекали эту параллельную реальность, но природа быстро восстанавливала баланс. И безмятежность снова опутывала все живое. Лес набирая воздуха в грудь, перегонял его по сетке сосудов, а затем шумно выдыхал. И девушка явственно ощущала  прикосновение ветряных старческих пальцев к лицу.
Это напоминало ей о бабушке. Уля была ещё ребёнком, когда та ушла, но мягкое поглаживание по щеке и дышащие любовью слова, тело запомнило.
Девочка, конечно, не могла проникнуть тогда в смысл бабушкиных наставлений, однако лицо в обрамлении улыбчивых морщинок, тон её голоса; всё это задержалось в ней и поддерживало в  трудные минуты. Воспоминание стало одним из её  первых безопасных мест и первым примером безусловной любви.

Ветви качнулись и снова впустили в Улин мирок солнце. Покрыв золотистой паутинкой землю и её саму, светило расплескало свой йод по округе. Мир, словно бы помазанник Божий, мгновенно разрумянился и зацвел.
Вдохновлённая Уля тоже на минуту прикрыла глаза. Она стремилась сонастроиться с каждой природной стихией, и воздух первым с необычайной точностью очертил её контуры. Невесомый, постоянно меняющий свои формы, чтобы отразить суть, он был девушке понятен и близок.
Следом всегда приходил огонь, Уля знала это и терпеливо ждала. Пару раз она даже замечала ползущие к ней по траве солнечные всполохи. Но на подступах к её тенистому убежищу, пламя  каждый раз затухало. Тогда Уля достала из рюкзака оставшиеся от разновременных путешествий «спички» в виде цветных карандашей и принялась создавать очаг сама. Желая помочь природе, она преобразовывала свои тёплые воспоминания в материю и от них же и согревалась.
От этого жара стали таять даже образовавшиеся недавние льдинки. И скоро внутри горел яркий ровный огонь, а воздушное зеркало ясно отражало ей собственную суть и все её проекции.
 
Олег же довершил процесс, разморозив подтаявшую воду окончательно . Он неслышно подкрался со стороны дороги и без приглашения уселся напротив.
Солнце принялось опутывать его лицо, и через минуту юноша был покрыт такой же золотистой тонкой паутинкой, как и она.

-Смотрю, ни в чём не изменяешь себе…

 Уля кивнула

-Здесь моё место силы

- И моё

Они смотрели друг другу в глаза, всё больше погружаясь на незримые глубины. Но Уля не ощущала никакой тяжести, как не ощущал её и Олег. У обоих была собственная опора и внутреннее место силы.
Поэтому друзья могли без страха нырнуть в общее бездонное озеро, и не потерявшись в его глубинах, поднять наверх очередное сокровище. Чтобы насладиться им уже на земном берегу.

Душа каждого из них была для второго самым сладким и безопасным местом на свете.