Монах Иоанн -15

 На следующий день после трапезы монах Иоанн предлагает нам с Дашей пойти в его лесную келью на Решелье, как называет он это местечко. Мы с радостью принимаем это предложение, тем более что книга «В горах Кавказа» которую мы читаем, обязывает и зовет нас на горные лесные тропы. Нам выдают удобные сапоги, ветровки от дождя и снега, фонарики и мы, перейдя через ручей, пробегающий по границе заднего двора скита, направляемся в сторону хребта Серебряный навстречу уходящему солнцу. Подходим к глубокому ущелью, поросшему высокими деревьями, и завороженно созерцаем суровый вид противоположного отвесного склона, нависающий над грохочущей рекой Баул.Спускаясь вдоль ущелья по горной тропе, встречаем монаха Харлампия. Иноки, сделав земляные поклоны и затем, упав на колени, приветствуют друг друга: «Прости меня, отче», - говорит один. «Бог простит, и  меня брат прости», -  смиренно отвечает другой.После короткого делового разговора продолжаем свой путь.«С монахом Харлампием мы познакомились ещё при строительстве первого храма», - говорит Иоанн. «Этот храм был построен рядом со строящимся сейчас. После пожара остался один крест. Когда привезли на вертолете отца Виссариона, нашего управляющего епархией, он сказал что храм надо строить там, куда указал недавно найденный крест от сгоревшего храма. Он освятил это место и сейчас по Воле Божией которую нам открыл старец Иона, стоит великолепный новый храм. Кстати, первый и второй храмы были разработаны Сергеем Гончаровым». Дарья, удивленная таким открытием, подробно расспрашивает монаха об этой истории.«Отца Александра Коблова, бывшего тогда простым мирянином приехавшим в Абхазию, я тогда не знал. Жил я в Одессе и часто ходил в Успенский мужской монастырь к старцу Ионе, там и познакомился с рабой Божией Тамарой, сейчас она монахиня с именем Иона.Это она мне рассказала об абхазском селе Псху и о намерении построить там православный храм. Она спросила меня, хочу ли я поехать возводить этот храм на что я дал согласие. Тогда я ещё не был монахом.На строительстве храма мне и довелось познакомиться с Александром, Харлампием и другими соработниками. Кстати сказать, хоть и прискорбно, что храм сгорел, но труды наши не были напрасными. Сам процесс строительства изменил нас в лучшую сторону, мы сплотились в единую команду, стремящуюся стяжать спасение на небесах нашим трудом во Славу Божию.Мы строили храм не только на земле, но и в наших душах, а это не менее важно. Позже я принял постриг у старца Ионы и стал монахом.Когда мы узнали о строительстве второго храма, то с великой радостью собрались для его возведения. Если бы вы знали, сколько людей спаслось на строительстве дома Божия, сколько было чудес исцелений. Люди полностью меняли свою духовную природу. Правда, сказать посчастливилось попасть сюда немногим, без благословения старца Ионы здесь не примут».Спустившись к руслу реки, идем вдоль неё по необыкновенным местам, напоминающим сюжеты из сказок. С огромных деревьев, покрытых лишайником, свисают лианы. Длинные тени от стволов ложатся на покрытый мягким мхом каменистый берег. То там, то здесь лежат упавшие стволы деревьев, в одном из которых мы обнаруживаем пчелиное гнездо. Подходим к могучему стволу с выгоревшим от удара молнии дуплом. Зайдя в него фотографируемся. Из крон деревьев раздаются звуки неведомых птиц. Где-то в отдалении кукует кукушка. Кажется, вот-вот мы попадем на сказочную поляну с избушкой на курьих ножках, где живёт Баба Яга.Но вот сквозь ветви прибрежного кустарника появляется подвесной мост, протянутый через реку на стальных тросах. Зайдя на его шаткую основу и пройдя на середину, я останавливаюсь. С восторгом созерцаю и слушаю могучую реку несущую свои воды с горных ледников к Чёрному морю. Перейдя на противоположный берег, поднимаемся по тропе местами исчезающей. Иоанн показывает нам особые приметы указывающие направление тропы, но нам, городским жителям, найти обратный путь по выступам скалы, поваленным деревьям и даже по зарубкам на стволах не удастся.Тропа становится все круче и круче, приходится хвататься за ветви рододендрона, лавровишни и мелких деревьев, а порою придерживаться и за скальные выступы. Иоанн, жалея нас, чаще останавливается, позволяя нам перевести дух. Много сил отнимает ходьба по глинистым оползням или осыпи мелкого щебня.Осыпи образуются при разрушении так называемых камней трескунов. Эти камни постепенно разрываются под палящим солнцем на мелкие частички и затем сплошным потоком сползают к подножию горы.Иоанн указывает на свисающий с деревьев вьющийся плющ и рассказывает нам о том, что самый вкусный мёд из цветков плюща. Он ободряет нас тем, что скоро мы поднимемся в хутор.И вот мы на большой поляне среди скал, поросших ореховыми деревьями и дубами. Это хутор Ригзда. Вершины скал освещены заходящим солнцем. Хотя сам хутор уже и погрузился в тень, но отраженный от снежных вершин свет ровно и мягко освещает поляну, на которой мы видим несколько полуразрушенных строений и один побелённый известью жилой домик.«Это келья отца Феодосия, здесь же и находится домовая церковь», - говорит Иоанн.Переходим по мостику небольшой ручеёк, пробегающий перед глинобитным домом. Зайдя на крыльцо, с подвешенными на балке, тремя небольшими колоколами монах произносит: «Молитвами святых, Отец наш Господи Иисусе Христе Сын Божий помилуй нас». Через несколько секунд слышится ответ: «аминь», и на крыльцо выходит иеромонах Феодосий.Монахи по чину приветствуют друг друга, мы с Дарьей берем благословение и заходим в аскетично - скромное жилище. Ничего лишнего, только лавка, полки для свято – отеческих книг, накрытый скатертью стол с лампадой и дощатая кровать. Вся мебель выполнена руками монаха. Отец Феодосий возжег лампады, перекрестился и стал читать акафист Богородице.Попрощавшись с батюшкой и попросив его святых молитв, идем дальше в гору. Перейдя ручей с небольшим водопадом, вскоре оказываемся на Верхней Ригзде. Этот хутор, расположившийся так же на обширной поляне между скал, предстал перед нами своим единственным, добротно построенным двухэтажным домом. Первый этаж служит для хозяйственных нужд. Поднимаемся по скрипучим ступенькам на второй этаж. Дверь открывается и из неё появляется монах Иов. Он несколько смущен, так как гостей сегодня не ждал. Правда ещё вчера, будучи у Натальи на Псху, он приглашал нас к себе в гости, но мы и не предполагали, что побываем здесь. Он приглашает нас в дом. В просторном помещении с русской печью и лежанкой разместились у одной стены ульи для пчел бидоны и другая тара, а у другой -- бельевой шкаф, ручной работы гардероб и стол с лавками. Монах, угостив ароматным чаем на травах, рассказывает нам о своей пустыннической суровой, полной лишений и опасностей жизни, которую он бы ни на что не променял.Слова инока полны оптимизма и утончённого юмора, он верит в то, что избрал правильный путь.Строительство храма, на которое он также подвизался, укрепили в нём веру во спасение, которое он стяжает не только молитвой, но и трудом физическим.Иов рассказывает нам, что этот дом принадлежит игумену Петру Пиголю, который сейчас в Москве, но собирается скоро приехать. Сам монах находится у батюшки Петра на послушании, присматривая за домом. Отец Петр ранее был настоятелем Ново – Афонского мужского монастыря, который он с братией полностью отремонтировали и благоукрасили. Именно при его игуменстве монастырь стал домом Божиим, а не местом греховных развлечений, ведь при советской власти в соборном храме располагалась дискотека.Я вспомнил, что когда в 1984 году оказался с группой туристов в Ново – Афонском монастыре, то был поражён тем, во что превратили храм. На фресках стен зияли надписи типа «здесь был Вася» или нацарапанные гвоздём непристойные словечки.По углам висели огромные музыкальные колонки и динамики. Сам разграбленный монастырь был отдан под турбазу, в кельях которого проживали туристы.С отцом Петром лет пять назад нас познакомил мой друг из ОВЦС Валентин Радаев. Тогда игумен Петр занимал должность ректора Иоанно – Богословского института, а служил в московском Высоко – Петровском мужском монастыре.В кельи монастыря и состоялась наша встреча. Батюшка был приятно удивлен тем, что другом моим является Александр Коблов, которого он весьма уважает за его труды в Абхазии.В словах игумена об этой земле, о пустыннической жизни я почувствовал его ностальгию о прошедшем. Московская действительность тяготила его. Он тогда рассказал о своем намерении построить скит в центральной полосе России и уединиться с братией на молитвенное служение и труды физические. Но, как часто бывает, смиренный человек, стремящийся к уединению угоден Господу на другом поприще.  Божией волей он был назначен заместителем Председателя Синодального отдела Религиозного образования и Катехизации.Монах Иов приглашает нас в соседнюю комнату, которая служит одновременно ризницей, спальней и библиотекой. По стенам на полках разместилось большое количество богослужебных и свято – отеческих книг, чьи переплеты вызывают большое уважение. «Это книги из старого Ново – Афонского монастыря. Наш батюшка собирал их по всей Абхазии и в монастырских хранилищах и вывез их сюда во время грузино-абхазской войны.Каждый год батюшка приезжает к нам. Летом мы ждем его снова». Монах Иов берёт с полочки один из красиво иллюстрированных журналов. «Этот журнал «К свету» редактором и автором, которого является отец Петр, выпускался регулярно Ново – Афонским монастырём».Беря журнал в руки, я потрясён странными совпадениями. Ещё вчера  держал в руках один из номеров этого журнала, в котором описана история села Псху, связанная с Ново – Афонскими монахами. Этот журнал мы попросили на день у сестер матушки Серафимы, живущих в селе. Для меня стало откровением, что автором этого журнала написанного высокодуховно и профессионально, является игумен Пётр Пиголь. И вот теперь довелось побывать в его келье. Я был бы еще более удивлен, если бы узнал что, приехав в Москву мне, ректором Иоанно – Богословского Университета будет предложена должность заведующего создаваемой кафедры «Архитектура».Каким-то чудесным и непостижимым образом судьба ведет меня одними тропами с такими достойнейшими людьми, как игумен Петр, игумен Ефрем книгу которого «В горах Кавказа» я тогда читал, отцом Александром Кобловым и другими. Вот сейчас, вспоминая эти события, я чувствую некую сопричастность к общему делу описания пустыннической и приходской жизни подвизавшихся в Абхазских горах.Прощаемся с монахом Иовом и направляемся вслед за Иоанном в сторону его уединенной сокрытой в горах кельи. Тропинок никаких нет, но монах идет бодрым уверенным шагом. Мы, доверяя проводнику, плетемся сзади, пробираясь сквозь колючий кустарник и ветви деревьев иногда хлещущих нас по лицам. Лишь когда лес погрузился во тьму мы, спустившись с крутой горы, подошли к келье Иоанна, расположившейся на небольшой поляне над отвесным берегом горной реки.Луч фонарика осветил ограду, выполненную из ветвей деревьев, связанных проволокой, за которой виднелся навес для ульев и маленький побелённый известью домик с двумя крохотными оконцами. Кровля его, так же как и навеса на столбах, покрыта дранкой. Зайдя в калитку, монах подводит нас к деревянному кресту и говорит: «Здесь упокоен инок, живший в этой келье. Да будет ему вечная и благая память». Подходя к деревьям, он продолжает: «здесь на участке в основном растут фруктовые деревья. Это груша, ещё одна, это черешня, а это яблоня. Много ореховых деревьев».Войдя в домик, состоящий из деревянной прихожей и одной комнатки, монах зажигает свечи, молится и целует иконы, лежащие на полке-аналое, мы так же прикладываемся к иконам.«Это икона Тихвинской Божией матери, а эта моя постригальная икона Иоанна Предтечи. Когда везли эти иконы из Одессы в Абхазию пограничники не пропускали нас. Тогда мы стали петь Богородничную молитву. Когда пропели пятьдесят раз, нас пропустили и шофер, который хотел нас бросить, повез дальше, всё больше и больше удивляясь тому, что на всем пути нас ни разу не останавливали. А тогда без досмотра на дорогах проехать было почти невозможно. Матерь Божия нас на своих руках перенесла. А этот крест мне благословил батюшка Иона. К сожалению, сейчас я всё реже и реже поднимаюсь к своей келье - это связано со строительством храма, я же старший по скиту».Монах тяжело вздыхает, вспоминая свое прошлое уединенное пустынножительство.Я рассматриваю помещение, имеющее небольшую дровяную печь, столик с табуретками, дощатую кровать и полки с книгами. Вся мебель сделана руками инока. Иоанн угощает нас необыкновенно вкусным мёдом и горячим чаем, принесённым в термосе.«Эту келью я назвал в честь своей любимой Одесской улицы Ришелье. Никому из паломников и туристов я её не показывал».Иоанн, на минуту задумавшись, сказал мне: «А оставайся у нас. В Москве, там для православных жизни почти нет. Ты всё-таки член нашего прихода». Я поблагодарил монаха, сказав, что всё может быть, но сейчас я нахожусь на послушании у митрополита Варсонофия и обязан выполнять его благословение. Иоанн сказал: «Эту келью я хотел бы передать тебе, она всегда будет ожидать тебя, так что если надумаешь, то милости просим».Монах просит нас помочь набрать мёд из алюминиевого бака в бидон. Густой мед, застывший от минусовой температуры, с трудом прорезанный ножом, медленно наполняет тару.Даша с интересом расспрашивает об искусстве пчеловодства. Иоанн рассказывает и показывает рамки с ожидающими цветения пчёлами, соты с мёдом, приспособления для сгона мёда в виде центрифуги и прочие предметы пчеловода. Пробуем мёд в сотах, восторгу нет предела.Прощаемся с кельей и выходим в темноту ночи. Путь предстоит не лёгкий. Идём по другой тропе, ведущей по крутому берегу реки. Дорога усложняется ещё и тем, что местами выпал небольшой снег. Даша, поскользнувшись на осыпи, вывихнула ногу. Слава Богу, всё обошлось, спасибо Иоанну, который вправил сустав. Прихрамывая, с палочкой в руках, она превозмогая боль пошла за нами. Представить страшно, если она не смогла бы двигаться. Пробираемся сквозь кустарник, делая частые остановки. Спустившись к руслу реки, переходим её вброд и выходим на ранее пройденную тропу. Идти стало легче, этому способствует непрестанная молитва, произносимая мною про себя. Идём в тишине под шелест падающих крупных снежинок. Луч фонаря освещает лишь тропу, проторённую Иоанном. Останавливаясь, созерцаю заснеженные вершины елей. На лицо ложатся и тают снежинки. Вспоминаю сюжеты из ожидающей нас для прочтения книги «В горах Кавказа» и благодарю Господа и, конечно, монаха Иоанна за то, что позволил нам воочию увидеть и прочувствовать своими ногами её содержание. Проходим через подвесной мост дубовую рощу и поднимаемся на плато. Вдалеке виден огонёк, это наш скит. Нас там уже заждались.Собака даёт знак о нашем приходе. Наташа радостно встречает на пороге, расспрашивая о причине нашей задержки. Она с сестрами волновалась. Мы снимаем свои сапоги, умывшись и помолясь, усаживаемся за вечернюю трапезу. Сегодня блюда необыкновенно вкусны, ведь мы надышались горным воздухом, находились как никогда раньше и сильно проголодались.