Пути Господни неисповедимы -9

Находясь у строящегося храма мы любуемся красотой окружающих гор, “Святая” и “Серебряная”. Наташа сообщает мне, что на «Серебряной» находится келья иеромонаха отца Серафима. Он спускается к нам в скит для службы в храме, это бессеребренник и молитвенник от Бога. Его благословил на монашество пустынника в Абхазии игумен Валаамского монастыря, епископ Панкратий.
 Отец Серафим подвизался в этих местах еще до нас, много лет назад.Наместник Абхазской епархии отец Виссарион принял его в свою епархию.
Келья батюшки находится в уединенном, труднопроходимом месте, да еще на высоком месте, где температура зимой очень низкая. Келью он построил себе сам, где живет крайне аскетичной монашеской жизнью. Это настоящий пустынник. Его очень любят прихожане нашего села. Мы стараемся помогать ему в хозяйственном плане.
Отъехав от села, Наталья остановила машину у одиноко стоящего домика. К нам подошли несколько человек. Женщина с девочкой и мужчина средних лет сели в нашу машину, двое других в кабину грузовика. Мы тронулись в путь, грузовая машина, управляемая Игорем, вслед за нами. Путь не близкий, а ночью еще и крайне опасен, поэтому присутствие второй машины очень кстати.
Женщина рассказывает нам, как она с мужем только что заводили по доскам, уложенным с земли на открытый борт грузовика, своего теленка, которого везут на продажу в город. Девочка, ее дочь, застенчиво улыбаясь, также комментирует это событие.
Мы едем через сказочный, ночной лес. Стволы и ветви деревьев, покрытых лишайником и мхом, словно лапы сказочных чудовищ тянутся к нам. Яркий свет фар усиливает этот эффект за счет контраста и светотени оживляющей своим движением все видимое пространство.
Машина то погружается в грохочущий поток реки или ручья, пересекая его, то идет на подъем.
На очень крутом подъеме женщина говорит: «Здесь недавно Михаил чуть было не захлебнулся в собственном меду. Он ехал на кузове грузовика груженного досками, наверх которых были поставлены бидоны с медом. На этом подъеме машина перевернулась, и Михаил оказался под досками. Одна голова торчала из-под них. Крышки от бидонов открылись и начали заливать его голову медом. Он чуть было не захлебнулся в нем. Ели успели спасти».
Рядом с девочкой на заднем сидении сидит мужчина, о котором я расскажу несколько подробнее. Он - Александр Никитин, бывший католический священник, живший ранее в Москве. Несколько лет назад он купил участок с домом рядом с селом Псху, где некоторое время пытался создать общину. В связи с тем, что перекрещиваться в католики здесь не захотели, а молельный дом, построенный им, сгорел, он отошел от миссионерских дел и занялся хозяйством. Его сын и жена помогали ему в этом благом деле. Он даже стал задумываться, а не принять ли ему православие. Натальино подвижничество в деле строительства храма вызывало у него большое уважение. Наташа воспринимала его не как конкурирующую конфессию, а как хорошего доброго человека, который по своему ищет дорогу к Господу.
Итак, вернемся снова в нашу машину. Александр, сидевший до сих пор в роли пассивного слушателя, оживленный рассказом женщины взял на себя роль рассказчика.
«Да, на этом подъеме многие пострадали. Недавно чуть было не погиб Сергей с Ригзы, который вез на грузовике пять тонн груза. Машина не дотянув до вершины подъема скатилась вниз. Здесь же перевернулся и Федя Третьяков, а другая машина, перевернувшись, завалила насмерть людей».
Наша грунтовая дорога вьется среди скал. Машина, прижимаясь к отвесному склону, осторожно опускается. Справа глубокая пропасть сокрытая непроницаемой мглой. Даже свет мощной фары не может пробить темноту, так как ширина ущелья очень большая и до соседних гор не достанет свет.
«Это место называется «Синяя глина», это одно из самых опасных мест, особенно после дождя», - говорит Наталья. Машина скользит по скользкой ползущей глине и может упасть в пропасть. Здесь не раз нам пришлось разгружать груз с машин, шоферы которых отказывались ехать далее».
Мы замолкаем и, затаив дыхание, переезжаем участок дороги, выстланный по вязкой глине ветвями и стволами деревьев, уложенных поперек дороги. Проехав этот участок, Александр продолжил: «Это место скверное, здесь целая гора ползет. Когда делали эту дорогу, завалило не один трактор. Пытались построить дорогу выше, чтобы обойти это место, ничего не получилось. После каждого дождя местным жителям приходится восстанавливать этот участок, так как его размывает или засыпает глиной с камнями. Недавно здесь перевернулась машина Хасика и вся мука, перевозимая им, посыпалась в пропасть.
К нам в село можно проехать лишь с середины августа по ноябрь, дальше мы живем, отрезанные от цивилизации. Когда перевал освобождается от снега, первый, кто едет, расчищает дорогу от завалов».
Наташа останавливает машину на самой высокой точке перевала. «Здесь 2280 метров над уровнем моря», - говорит она. Выходим из машины, нужно подождать отставшую машину Игоря. За пропастью, на фоне кромешной тьмы, мы видим небольшой движущийся огонек, это машина Игоря.
Над нами, искрясь мириадами бриллиантовых огоньков, раскинулась бесконечная вселенная. Здесь особенно чувствуется вся микроскопичность нашего бытия, наших помыслов и дел. Здесь наш дух остро осознает свое небесное отечество.
Александр говорит: «Несколько дней назад здесь семь больших волков окружили стадо лошадей, и погонщикам всю ночь пришлось отстреливаться от хищников. Затем они ушли к нам в село, я сам на Синей глине видел их отпечатки. Медведей здесь очень много. Недавно такой зверь одну монахиню убил и утащил в горы. Также отец Харлампий, пустынник наш, чуть не погиб от медведя. Ему пришлось залезть на высокое дерево и просидеть там до утра».
Прохладно, садимся в кабину. Дождавшись грузовую машину, едем дальше. Небольшой спуск и мы снова останавливаемся, но теперь для того чтобы отдохнуть от трудного пути. Женщины суетятся, выставляя на небольшой стол под навесом бутерброды, пирожки, яйца с овощами и чай в термосе.
Мы вкушаем трапезу, а Александр указав на небольшое сооружение с дверями, сообщает: «Это тот домик, где пастухи отбивали стадо лошадей от волков, о которых я недавно рассказывал. Лошадей здесь используют для выезда туристов в долину семи озер».
«А вот прошлой весной, - продолжил Александр, - мне с приятелем пришлось добираться на Псху пешком. До перевала мы доехали, далее нас не пустил снег. Мы пошли пешком, дошли до края отвесной скалы там, где должна быть дорога, а там снег глубиной до четырех метров. Пришлось по краю снежного обрыва пробивать тропинку. Вы не представляете себе, «какое это удовольствие», упадешь, костей не соберешь. Когда мы пришли в село, Миша Шишин, покрутив пальцем у виска, сказал: «Вы просто ненормальные, в это время у нас никто не ходит. Летом также почти невозможно пройти из-за бушующих от талых вод рек».
Мы хотя и одетые в теплые вещи изрядно замерзли, тем более рассказ Александра не способствовал согреванию, а даже наоборот.
С большой радостью мы садимся обратно в машину и включаем обогреватель.
Отъезжая, свет фар освещает небольшой обелиск в честь воинов, павших в годы войны с фашистской Германией. «Да, суровые здесь места», - подумалось мне.
Среди отвесных скал проезжаем в молчании, погрузившись в сладкую дремоту. Дорога с грунтовой переходит на асфальтовую. Останавливаемся у озера Рица. В тишине любуемся озером, отражающим в своей черной глади красоту звездного неба.
И вот мы в машине. Фары освещают извивающийся в ущельях серпантин дороги. Наташа притормаживает, проезжая отвесную пропасть.
«Это место называется «Прощай, родина», - говорит Александр. Здесь упала в пропасть грузовая машина, перевозившая солдат. Те, кто видел эту трагедию, рассказали, что из падающей машины был слышен окрик одного из солдат воскликнувшего «Прощай, родина». Погибли все.
Еще несколько часов пути и мы подъезжаем к городу. Александр просит остановиться, его дорога окончена. Мы расстаемся, он уходит в ночь.
Опережая хронологию событий и для того чтобы не потерять общность темы, я вынужден описать некоторое трагическое происшествие, случившееся спустя две недели после моего посещения Абхазии.
Вскоре после приезда в Москву мне позвонила Наталья и сказала: «Ты помнишь Александра Никитина, того, кто ехал с нами из села в Сухум и который рассказывал нам на перевале страшные истории». Я ответил, что помню. «Так вот, он погиб на том же перевале. Вчера его похоронили. Дней через десять после твоего отъезда он решил ехать обратно на Псху. Я ему советовала не делать этого, так как перевал уже покрылся снегом, но он меня не послушал. Местные жители, которые также намеревались с ним добраться до села, подъехав к заваленному снегом перевалу, вернулись обратно в город. Александр решил добираться к селу пешком, по снегу. Поскольку была ночь, он заночевал в том самом деревянном сарае на перевале с одной масляной лампой, а было довольно холодно. Утром он пошел к селу по снегу, глубина которого доходила до трех метров.
Видимо, он умер от разрыва сердца, не выдержавшего нагрузку от борьбы в снежной западне».
Слушая это скорбное сообщение, мне тяжело было представить, что совсем недавно здоровый, красивый человек погиб, да еще на том месте, где рассказывал нам страшные случаи, произошедшие с другими людьми.
«Как бренно наше тело и как тщетны его труды, если они не сообразны воле Божией», - подумалось тогда мне. Но как распознать Его волю нашим порочным умом. Неоспоримыми являются наши старания во славу Божию, пример тому строительство храма. В любую секунду нас может отозвать Господь с этой земли, а мы не понимая этого одержимо стремимся построить на ней «вечный дом» для тела, совершенно не заботясь о нашем настоящем доме, который «Там».
Поэтому пока мы живы, постараемся идти к спасению души, служа «Его» воле, а не воле Князя Мира сего, потакая своим желаниям. И да сохранит Господь всех христиан на многая лета, а усопшим вечная память.