Случайная встреча. Часть 2

Часть 1 здесь: http://proza.ru/2020/11/26/140

Глава 2

"Почему, ну, почему всё у неё складывается не так, как у других? - думала Лида, лёжа в тёплой, пенистой воде с запахом лаванды, в собственной ванне. Запах лаванды ей не навился, но другого геля в шкафчике не нашлось, пришлось воспользоваться когда-то кем-то подаренным: очень хотелось расслабиться и смыть с себя чужие запахи гостиницы и электрички.  Она вообще не любила всякие "женские штучки" вроде кремов, пудры, гелей и прочих аксессуаров, которыми была бы набита любая дамская сумочка, и от которых прогибались полки в ванных у модниц. Немного туши на ресницы, и без того длинные, чуть-чуть помады на губах, крошечная капля духов на мочку уха - и всё. "Скромненько и со вкусом",  - иронизировала, глядя на неё, старшая сестра Надежда, которая сама была не прочь, как она выражалась, "наштукатурить физиономию", отправляясь в театр, на концерт или любое другое мероприятие, предполагавшее наличие большого количества народа. Но Лида придерживалась строгих правил, внушённых в детстве матерью, даже теперь, когда стала взрослой самостоятельной женщиной, а матери нет в живых вот уже двадцать лет.

"У старшего брата семья, у сестры тоже, - продолжала она свои рассуждения, - по двое детей у каждого, почти взрослые уже. По одному мальчику и одной девочке. Хорошие, крепкие семьи в отличие от многих современных семей. А от меня родители ни замужества толкового, ни внуков так и не дождались, ушли в мир иной, оставив самую любимую, последнюю, позднюю дочку, в полном одиночестве. Даже у Аллочки - что греха таить, легкомысленной и, в общем-то, пустоголовой глупышки, - есть и любящий муж, и сынок Славик десяти лет от роду. Что со мной не так? Не красавица, но и не урод, все говорят, что очень симпатичная, а в личной жизни хронически не везёт! Сорок два года, ни мужа, ни детей. Типичная старая дева с котом. Не дева, конечно, всякое в жизни бывало, и большая любовь тоже была, но тоже радости не принесла, одни страдания".   

Лида закрыла глаза, и ей захотелось заплакать, но она давно уже дала обет не жалеть себя: жалость унижает, расслабляет, коверкает сознание; так и в брюзгу можно превратиться к старости.
"Нет детей? Что же, не всем это дано. Не потому что не хотела, а так судьба распорядилась. Слишком редкими были встречи, слишком тяжелыми расставания. Зато есть любимый кот, шесть лет назад подобранный у подъезда - кем-то безжалостно выброшенный в холодный, промозглый мартовский день. Мартин, в меру хулиганистый, в меру ласковый и преданный, отрада души. Завтра надо поехать за ним к сестре с самого утра, как можно раньше." 

Лида включила душ, смыла с себя остатки пены, вылезла из ванны, заглянула в зеркало. Запотевшее стекло  отражало только смутное розовое пятно. Мазнула по  зеркалу ладонью - изображение проявилось, показав полноватое, слегка раскрасневшееся лицо с крупными чертами, мокрыми, ставшими почти  чёрными, волосами, облепившими лоб и щёки. 

"А что, я ещё очень даже ничего", - подумала. Быстро намотала на волосы "чалму" из полотенца, накинула халат, щёлкнула выключателем и прошла в комнату.

После казённой мебели в гостинице своя обстановка манила уютом, мягкостью линий и домашним теплом. Хотелось спать, но ложиться в постель с мокрой головой было бы неразумно, и Лида забралась с ногами в кресло и включила телевизор. Шла какая-то политическая передача, участники старались перекричать друг друга, вскакивали с мест, размахивали руками. Шум в студии стоял невероятный, понять что либо из темы обсуждения было невозможно.

"Совсем как у нас на работе в последнее время", - подумала Лида и переключила канал. Там показывали какие-то латиноамериканские "страсти-мордасти", актёры, подобно предыдущим политикам, тоже кричали, махали руками и кулаками и тщетно пытались выяснить, от кого же всё-таки у героини ребёнок.
Вздохнув, Лида убавила звук, достала сигареты, закурила. Вообще-то она не курила  в комнате, шла на балкон или в кухню, но в отсутствие Мартина позволила себе расслабиться. Мысль о собственной судьбе и несостоявшемся знакомстве никак не хотела её оставлять. 

"И почему меня так зацепила эта случайная встреча? - думала Лида. - Ерунда какая-то, чушь! Подумаешь, посмотрел на меня какой-то интересный мужчина, я ответила, - ну и что? Разговор глазами, как у Штирлица с женой, не получился, да ещё и Аллочка, молодец, всё испортила! Я тоже хороша, не сообразила, что на конечной станции весь народ из вагона повалил бы ближе к тамбуру, а тут только две дурочки двинулись, да ещё и выйти не на той станции умудрились! Обе хороши, конечно. Что обижаться на пустышку Аллочку, когда сама не лучше!"

Лида докурила сигарету, погасила окурок.

"Чаю, что ли, попить? Или кофе? Целую неделю без нормального кофе, а как хочется! Пожалуй, стоит себе позволить. Завтра выходной, на работу не надо, к Надежде за Мартином всё равно рано не поедешь - они с мужем большие любители  любитель поспать в выходные... Волосы ещё не скоро высохнут, а фен сломан давно... Решено!"

Лида не без усилия вылезла из мягкого кресла и отправилась в кухню. Включила плиту, достала турку, мельничку, насыпала зёрен, смолола. По кухне тут же поплыл аромат, от которого даже голова слегка закружилась.

"Вот чего мне не хватало! - догадалась Лида, - если бы перед дорогой догадались зайти в кафе и выпить по чашечке, голова была бы ясной и на Аллочкин бред не реагировала бы... Да что ж такое! Опять я про эту злосчастную встречу! Заклинило, что ли? Как  у нашего бывшего соседа пластинку. Любил он слушать старые мелодии и подпевать. Как это у него было-то... 

"Я не стану ее огорчать,
Пусть надолго останется тайной,
Что стал я всё чаще скучать
И думать о встрече случайной."**

Старое, забытое всеми танго, простая, наивная мелодия и слова, а мне и ему нравилось, он часто его крутил, а нам через тонкую стену всё дословно было слышно - и музыка, и споры его с женой, и как сына воспитывали. Хорошее было время, и мы все вместе были, вся семья..."

Лида задумалась, вспоминая. В памяти замелькали родные лица, события жизни большой семьи.
 
"- Нет уже родителей, и некому поплакаться, рассказать о своём одиночестве, - рассуждала Лида. - Брат и сестра не в счёт, у них свои заботы. Выслушают, посочувствуют, а про себя подумают, что сама виновата, надо было активней действовать, а не сидеть на печи и ждать, когда к воротам принц на белом коне или хоть на тракторе подъедет. Про печь, коня и трактор шутили, конечно - какие печи, кони или тракторы в большом городе! Посмеивались не зло, но ей было почему-то обидно.    Сама виновата? Получается, что сама. Слишком скромной, слишком застенчивой, нерешительной, несамостоятельной воспитали её родители и старшие брат с сестрой. Слишком опекали, не давали самостоятельно не то что решение принять, а шаг лишний от установленных правил в сторону сделать. И что, выходит, что все кругом виноваты кроме тебя самой? Тебе за сорок, дорогая, жизнь ещё не кончилась, пора уже своим умом жить.
 
-Так я и живу, никого не спрашиваю, - возразил Лиде тоненький внутренний голос, бесцеремонно встряв в рассуждения. - Работаю, даже людьми руковожу. В командировки, вот, езжу с проверками, совещания- провожу. Разве не так?

- Так-то оно так, да не так, - споря сама с собой, подумала Лида. - Никак не могу отделаться от привычки оглядываться на чужое мнение, всё жду одобрения хотя бы от брата с сестрой, если уж родителей давно нет. И всё получается не так как задумано. Но, впрочем...

- А впрочем - надо, наконец, понять, сама ты задумала или кто-то за тебя решил? Сама ты хотела иметь большую семью, мужа порядочного, детей не меньше трёх или давил пример родителей, сестры с братом, мнение другой родни, подруг? Устоявшиеся шаблоны идеальной семьи в обществе? Ну, думай, признавайся! Ты творческий человек, чуть не с детства стихи писала, даже роман целый в стихах задумывала, картины рисовала, фантазировала. Муж, быт, стирка, уборка, готовка, пелёнки, распашонки, детские крики и возня - это же всегда тебя раздражало, тормозило, по твоему же выражению, творческую мысль! К тому же, разве не останавливали тебя какие-то силы, возможно, что и высшие, если они вообще существуют, чему ты слабо веришь, так как выросла в атеистической семье? Уж сколь ты всё равно сидишь без дела, вспоминай, анализируй, а я послушаю".

Глава 3

С чего же всё началось?

Семья, в которой она росла, была обыкновенной. Отец - инженер-конструктор в одном из предприятий, именуемых в народе "ящиками" из-за аббревиатуры в названии "п/я №.../ с дробью". Мать - экономист в одном из министерств. Сверх достатка не имели, на машину и дачу не заработали. Единственная привилегия - трёхкомнатная квартира в "сталинке", почти в центре, просторная, с большим холлом и широкими коридорами, по которым Лида в детстве свободно каталась на детском велосипеде. Уж каким чудом простым инженеру и экономисту достались такие хоромы, никто не знал. Родители молчали, а дети не спрашивали, считая, по молодости, что так и должно быть, недаром же батя столько лет вкалывал на своём предприятии, которое считал родным, а мать дневала и ночевала в своём отделе в хмуром, мрачном здании в Безбожном переулке.
 
Сестра с братом родились задолго до Лиды. Брат Женька старше на пятнадцать, а сестра Надя на двенадцать лет. Потому и обрушились на Лиду их любовь и опека как снежная лавина с горы. Для брата она была первым ребёнком, для сестры последней куклой, а для родителей тёплым лучиком, опорой в старости. Старшие дети скоро вырастут, заведут свои семьи, а Лида, последыш, долго ещё останется с ними, пока не влюбится и не выпорхнет из гнезда, но этого ещё так долго ждать!
Ничего из их мечтаний не получилось. Лида только заканчивала десятый класс, в стране полным ходом шла перестройка как в народном хозяйстве, так и в умах людей, и отец не выдержал новых веяний: инсульт в одночасье превратил  с виду крепкого и здорового мужчину  в беспомощного инвалида, а через пол года и вовсе отправил в мир иной. Мать, которая после рождения Лиды оставила работу, в один миг как будто потеряла опору, ходила поникшая, разом состарившаяся, без привычного огонька в глазах. Машинально готовила, ходила в магазины, ездила на кладбище у мужу. На работу не пыталась устроиться: возраст, болезни. У неё всегда было слабое сердце, и оно не выдержало, через два года мать отправилась вслед за мужем. Похоронили их рядом.

Наступили девяностые годы, Лида училась на втором курсе института, когда развалился Союз, и надо было как-то выживать. Брат с сестрой, у которых были уже свои семьи, не оставили, помогали как могли и чем могли, но Лиде стыдно было сидеть на их шеях со своей мизерной стипендией. С помощью брата она устроилась на работу в архив  и перевелась на вечернее отделение. Не без труда квартиру родителей разменяли, и Лиде досталась маленькая, но уютная однушка ближе к окраине, зато своя. 

Эти годы отложились в памяти Лиды как один бесконечный, замкнутый  круг. Днём работа, вечером учёба, в выходные библиотека и поход по магазинам за продуктами на неделю; курсовые, зачёты, экзамены - какая уж тут личная жизнь! Да и, честно говоря, успехом у противоположного пола Лида почти не пользовалась.  Попадались на её пути некоторые, но очень уж специфические, пьяные на улице, в основном. Встречались изредка и более-менее нормальные, но быстро отваливали, не объясняя причин. Она пробовала выяснить это вопрос у родителей, брата с сестрой, но родители отмахивались - рано тебе о кавалерах думать, брат, посмеиваясь, говорил, что всё у неё в порядке, только слишком серьёзный вид - ни улыбки, ни женского кокетства, менять надо что-то в своём поведении. Сестра, та, приглядевшись, добавляла, что почему-то у Лиды такой взгляд, что вот-вот заплачет, грустные глаза какие-то. "Ну, спасибо, успокоили, - говорила им Лида с обидой. - Уж какая есть, меняться не получится, а разрез глаз, как у детей Израиля, и вовсе от меня не зависит". И откуда он только взялся, этот разрез, ведь ни у кого из родни такого не было. И глаза серые с зеленцой, а вовсе не карие, а вот поди ж ты!   

С будущим мужем Лида познакомилась в Исторической библиотеке. Она ходила туда заниматься и набирать материал для диплома, а ему тоже понадобились какие-то редкие книги для работы, а встретились они в буфете. Выбор блюд в нём был небогатым: сосиски, яйца под майонезом и салат из свежей, но уже привядшей и заветренной капусты "Витаминный", зато цены кусались. Запивать трапезу предлагалось стаканом желтоватой водички под названием "чай" с кусочком сахара. Столиков на всех не хватало, посетителям приходилось ждать очереди, стоя с подносами возле стен, и когда освобождалось место, со всей прыти кидаться к нему. Недалеко от Лиды освободились сразу два места,  она почти бегом рванулась туда и нечаянно почти столкнулась с каким-то мужчиной, который тоже спешил в том же направлении. Машинально она отвела в сторону поднос, стакан с чаем опрокинулся, и несколько крупных капель жидкости  попало мужчине на костюм и ей на платье. 

Они одновременно поставили подносы на стол, схватили по бумажной салфетке и и стали оттирать пятна.

- Извините, пожалуйста, - обратилась Лида к мужчине, - это я виновата, я такая неловкая! Хотите, я вам помогу, промокну пятна на пиджаке, а вы сотрёте их с брюк?

Не поднимая головы, мужчина что-то буркнул себе под нос, бросил промокшую салфетку, взял сухую, немного повозил ею по брюкам, отбросил и сел за стол.

- Сойдёт, - сказал он, - вам больше досталось. Это я виноват, не посмотрел, куда иду. Садитесь уже, больше вряд ли удастся что-то сделать.

Лида послушно села. Оба не начали есть, чего-то ожидая. Лида - потому что ждала, когда мужчина первым начнёт обедать, а он - непонятно чего. Наконец он взял вилку, нож и принялся чистить сосиску, сваренную прямо в целлофановой оболочке и от этого имеющую неприглядный, сморщенный вид.
Лида с минуту смотрела на то, как ловко он управляется со своей работой, и тоже принялась за еду. Ели молча, не отрывая взглядов от тарелок. Мужчина поднялся из-за стола первым, взял свой поднос, отнёс на мойку, потом без очереди подошел к буфетчице, купил стакан чая, вернулся к столику и поставил стакан перед Лидой.

- Вот, - сказал он, - я виноват и должен компенсировать вам убыток.
От удивления Лида дёрнулась и чуть не задела  стакан локтем.

- Осторожно, а то опять разольёте, а он горячий, между прочим! Пейте, пейте, не надо так на меня смотреть!

Лида покраснела от смущения и наконец подняла голову, глядя мужчине в лицо.
 
- Спасибо! Но не стоило, правда! Это была моя вина.

- Может быть, мы не будем выяснять кто виноват и что делать? - спросил мужчина, опускаясь на стул.  - Давайте лучше поговорим. Да пейте вы этот чай, он совсем остынет и тогда его невозможно будет проглотить!
Лида взяла стакан, сделала глоток. Чай и в правду был почти несъедобным, но не запивать же обед водой из-под крана!

- Как вас зовут? - спросил мужчина.

- Лидия.

- А по отчеству?

- Не надо по отчеству, я не привыкла.

- Тогда я Леонид Михайлович. Без отчества я не привык.
 

Из буфета они вышли вместе. Непривычная к мужскому вниманию, Лида больше молчала и лишь коротко отвечала на вопросы. Леонид Михайлович говорил, спрашивал и, казалось, не очень-то вслушивался в ответы. Лида украдкой, краем глаза рассматривала своего неожиданного знакомого. Среднего роста, но повыше её, худощавый, лицом довольно привлекательный, но была в нём некоторая аскетичность как в фигуре, так и во внешности. Скуп на жесты и мимику, держится очень прямо, раньше о таких говорили "оглоблю проглотил". Он и ел, как она успела заметить, не наклоняя голову, а подносил вилку ко рту, двигая рукой как манекен. Немного впалые щёки, глаза за стёклами очков в тонкой чёрной оправе, кажется, серые. Русые волосы зачёсаны назад, открывая высокий, бледный лоб.  Говорит негромко, медленно, с полузакрытым ртом. Голос ближе к тенору, чем к баритону. И вот ещё: не очень приятная манера: разговаривая, смотрит вперёд, изредка поворачиваясь к собеседнику. О чём говорит? О себе, в основном. Историк, окончил МГУ, кандидат исторических наук, работает в музее, в отделе палеонтологии. Теоретик, в поля не выезжает, занимается описанием, систематизацией экспонатов, готовит выставки, создаёт экспозиции. Старше Лиды на девять лет. Проживает в трёхкомнатной квартире в районе метро "Динамо" с родителями,  сестра замужем, растёт племянник, живут отдельно. Сам женат никогда не был.

Сразу осознать и осмыслить весь поток поступившей от нового знакомого информации у Лиды не получилось, а жаль. Впрочем, и в дальнейшем их встречи сводились обычно к выслушиванию монолога. Леонид Михайлович говорил, а Лида слушала.
Узнав, что Лида готовится к защите диплома, предложил свою помощь, но Лида отказалась, настояв на том, что все свои работы  готовит сама, научный руководитель помогает, но почти не вмешивается, однако Леонид может написать отзыв, если будет желание, ведь тема совсем не его.
Миновала защита, Лида получила красный диплом и сменила работу - перешла из архива в главк. Там и зарплата побольше, и пыли бумажной, от которой слезились и чесались глаза, свербило постоянно в носу, почти нет.

Новый знакомый Лиде нравился. Умный, начитанный, спокойный, рассказывает интересно. Они много гуляли по Москве, ездили за город осматривать старые усадьбы, храмы и другие памятники старины. Леонид даже учил её ходить на лыжах, которые Лида ненавидела ещё со школьных времён, для чего подарил хорошие финские лыжи.

"Это же дорого!" - ахнула Лида при виде подарка, на что Леонид только усмехнулся и сказал, что в деньгах не нуждается: родители помогают. Нельзя сказать, что Лиду это покоробило, но слегка задело - сама она от помощи родных отказалась категорически, а тут человек много старше воспринимает родительскую опеку как что-то совершенно нормальное.

Через два года встреч Леонид Михайлович признался Лиде в любви и сделал предложение руки и сердца. Лида поначалу растерялась, не могла определиться, есть ли у неё к жениху хоть какие-то другие чувства кроме интереса и уважения, и достаточно ли для замужества только этого. Сестра уверяла, что вполне достаточно, потому что любовь проходит, а жить с человеком, которого не уважаешь, невыносимо. Брат тоже поддержал, добавив, что Леонид и человек порядочный, вредных привычек не имеет ни одной, и Лиду, похоже, любит по-настоящему. Немного занудный, но кто из нас без греха!

Лида подумала, подумала и согласилась. Девчонки на работе (в женском коллективе все сотрудницы именуют себя девчонками независимо от возраста и семейного положения) сначала пришли в восторг, но потом, как следует рассмотрев и послушав жениха, который однажды зашел за Лидой на работу, восторг несколько поумерили. "Скучный, старый, на мумию похож", - вынесли они вердикт и тут же сочинили стишок:

Жил-был на свете Леонид,
Он изучал палеолит,
И кроме этого г..на
Не знал наш Лёня ни хрена"

Самая старшая из "девчонок", Зоя Афанасьевна,   сказала как припечатала:

- Крючок!

Девчонки прыснули, Аллочка захихикала звонким колокольчиком. Лида хотела было обидеться, но раздумала: ей с ним жить, а не им, пусть смеются сколько угодно.

Глава 4

До самой свадьбы Лида и Леонид обращались друг к другу на вы. Лида однажды попробовала упростить общение и перейти на ты, в шутку заявив, что они слишком долго знакомы, чтобы "выкать" и зваться по имени-отчеству, но ответом было молчание, а потом Леонид тихо и недовольно сказал, что это было бы некрасиво и фамильярно. Лида промолчала, но неприятный осадок в душе остался. На ты они стали общаться только на свадьбе, выпив  на брудершафт по бокалу шампанского. 

В замужество Лида прыгнула, как юный пингвин с обрыва ныряет  в незнакомый хмурый,  холодный океан.

Свадьбу сыграли тихую: расписались в ЗАГСе и посидели в кафе с родителями Леонида и братом с сестрой Лиды. Никто из посетителей в кафе даже не понял, что в зале праздновали свадьбу: ни пышного платья, ни фаты у невесты - бледно-голубое платье, тоненькая нитка жемчуга на шее, белые босоножки на маленьком каблуке, короткие волосы цвета горького шоколада ничем не украшены; жених в светло-сером легком костюме, голубой рубашке и без галстука. Ничего удивительного: на улице жаркий август, все одеты по-летнему,  без претензий.  Никто не напился, громких тостов не произносил, "горько" не кричал. Лида терпеть не могла привлекать к себе внимание посторонних, к тому же считала  заморочки с нарядами,  куклами на капотах и другими свадебными атрибутами мещанством, а Леонид  соглашался. Брат и сестра и  сестра, выслушав Лидину просьбу свадьбу в кафе никак не афишировать, пожали плечами и назвали Лиду потомком динозавров, но в итоге согласились. 

"Что это было?" - думала Лида, лёжа без сна рядом с новоиспеченным мужем на диване в своей квартирке и пытаясь осмыслить события своей первой брачной ночи.
Леонид лежал рядом, сладко посапывал и, как бы во сне, то и дело пытался закинуть на неё то руку, то ногу. Лида отодвинулась от горячего мужского тела на самый край дивана, дальше двигаться было некуда, а непривычные ощущения и запахи не давали заснуть.

Перебирая в уме всё, что случилось с ней с момента, когда они перешагнули порог квартиры, ничего кроме недоумения, Лида не испытывала. Ещё в прихожей Леонид накинулся на неё, как голодный пёс на кусок хлеба, обнял, притиснул к себе, жадно целовал в губы, уши, шею, плечи. А Лида... Лида не испытывала ничего, кроме желания отодвинуться, прервать поток страсти, переодеться,  наконец, хотя бы вымыть руки, если уж не получится принять душ. Когда они целовались в первый раз - обычно он провожал её после свидания домой до подъезда, церемонно целовал руку и откланивался, но в этот раз задержался возле самой входной двери, притянул к себе и поцеловал в губы. Была зима, шёл лёгкий снежок, с головы Леонида упала шапка, он наступил на неё. Смутился, поднял шапку, отряхнул, надел. Они смотрели друг на друга, Лида  почти испуганно - не ожидала, а он - с обожанием и восторгом. Обнял за плечи, снова поцеловал, снова шапка полетела на крыльцо. Пока он наклонялся и поднимал, Лида успела скрыться в подъезде и захлопнуть дверь. Никаких чувств, ни трепета, ни "бабочек в животе", о которых читала в книгах и о которых болтали подруги, не испытала. Решила, что книги и подруги всё преувеличивают, или всё приходит с опытом. До самой свадьбы других попыток поцеловаться Леонид не предпринимал, а Лида и не торопила.

Вспоминая  первый опыт, Лида не могла понять, нравится ей интим или она от природы холодна как рыба и не способна к пылкой страсти. Всё дело было в том, что от близости с Леонидом она не испытала ничего от слова совсем. Не было даже ожидаемой боли от первого контакта с мужчиной.  Только сильное желание поскорее всё закончить, потихоньку удрать подальше от Леонида, хоть на раскладушку, хоть на пол, лишь бы оказаться на своём диване в привычном одиночестве. С трудом Лида убедила себя, что общая постель - необходимый атрибут семейной жизни, и поэтому придётся терпеть её хотя бы первое время, а там, может быть, стерпится слюбится. С этой мыслью она, наконец,  заснула.

*****
Не стерпелось и не слюбилось. С каждым новым днём и новой ночью Лида всё больше убеждалась, что не только любви не получается, но и уважения к мужу у неё больше нет. Пылкие объятия и поцелуи мужа или не имели логического завершения совсем, или заканчивались быстрым двухминутным соитием, во время которого Лида не успевала ничего ощутить. В дамских романах, которые Лида не любила, но иногда почитывала,  постельные сцены описывались как-то по-другому. Слабый в постели, Леонид тем не менее старался занять положение хозяина дома  и главы семьи. По праву старшего поучал Лиду как ей следует одеваться, причёсываться, вести хозяйство, готовить, убирать, вплоть до мелочей, к которым ни отец, ни брат Лиды никогда не касались, и Лида это твёрдо усвоила с детства. Не требовал, а вроде как советовал, но совет этот как приказ звучал.

С трудом вытерпев полгода, так и не забеременев, Лида подала на развод. Леонид плакал, умолял, даже обещал убить себя,  но Лида своё решение не поменяла. Суд развёл их без проблем.

Глава 5

Лида долго переживала неудачное замужество, корила себя за то, что не смогла, не смирилась, была, как всегда,  сама виновата - привычка самобичевания была с ней с детства, хотя ни родители, ни брат с сестрой никогда ни в чём её не обвиняли, разве что ставили в укор малую активность и природную застенчивость. Переживала и одновременно наслаждалась свободой. Можно было ходить куда хочется, а не только на осмотр очередного памятника, носить одежду, какая понравится, отросшие за полгода волосы (Леониду нравились длинные) коротко остричь. Встречаться с подругами когда хочется, а не когда муж отпустит, еду готовить для себя самой сразу на неделю, а не каждый день и всё время новую. Но главное - спать одной посередине   любимого, удобного, широкого дивана, не сдвигаясь на самый край от разгорячённого мужа.
 
Тогда-то и зародилась у Лиды крамольная, с общепринятой точки зрения, мысль о необходимости замужества в принципе. Иметь детей ей по-прежнему хотелось, хотя бы одного - двоих с её зарплатой вряд ли выкормить, а надо же ещё обуть-одеть, в кружки всякие водить, да мало ли что ещё. Но мужа... Неужели у всех это происходит так же, как было у неё, а в любовных романах всё врут и приукрашивают, чтобы не отпугнуть девиц от замужества? Говорить на интимные темы с сестрой или с подругами Лида стеснялась. На работе, в женском коллективе, подобные вопросы не раз обсуждались, но без подробностей. Лида в обсуждениях не участвовала, как только они начинались, уходила курить (закурила она сразу как только вышла на улицу из зала суда после развода). Перспектива остаться одной Лиду пугала, но  перспектива  нового замужества пугала ещё больше. 

Брат с сестрой, подруги и сослуживцы, наблюдая за Лидиными метаниями, решили вмешаться в ситуацию и срочно познакомить Лиду с кем-нибудь из холостых знакомых. Несмотря на дефицит неженатых мужчин подходящего возраста, кандидаты неожиданно нашлись. Вдруг обнаружилось, что почти у каждого сочувствующего Лиде имеются на примете родственники, знакомые или знакомые знакомых, по неизвестным причинам не обременённые семьёй и детьми, и "общественная сваха" заработала. 

Поначалу Лиде деликатно намекали о наличии кандидата, но она отнекивалась, ссылаясь на плохое настроение и отсутствие времени (стараясь максимально сократить свободное время, Лида записалась на курсы компьютерной грамотности и купила абонемент в бассейн). "Сваты" удвоили усилия, уже не намекая, а  осторожно предлагая желающих познакомиться, а брат Женя со свойственной мужчинам прямотой даже показал фотографию давно разведённого друга, скучавшего в одиночестве, и Лида сдалась, разрешила дать свой телефон. Но всё опять пошло не так.

С первым кандидатом договорились встретиться у метро после работы, сообщили подробно, кто как выглядит и как будет одет. Лида простояла в назначенном месте полчаса и ушла расстроенной и в одиночестве. Будущий жених на встречу явился вовремя, скользнул по Лиде рассеянным взглядом, прошёл мимо и стал ходить в отдалении, посматривая по сторонам и на часы. Он  явно кого-то искал или ждал, и на недоумённые взгляды Лиды, которая сразу узнала  его по описанию, никак не реагировал. Самой подойти к нему и объясниться Лида не решилась, рассудив, что или совсем не понравилась, или всё-таки ошиблась. Потом Зоя Афанасьевна, которая и рекомендовала кавалера, объяснила Лиде, что он почему-то перепутал одежду, которую Лида описала: вместо синей куртки, такого же цвета беретки и тёмных брюк  искал женщину в синей юбке, а на внешность внимания не обратил. Обиделся и решил, что дама обманула и не пришла.

С другим договорились созвониться в определённое время и договориться о встрече. Но надо же было старенькому кнопочному Лидиному телефону именно в назначенное для звонка время забарахлить и отключиться! Реанимировать его Лида не смогла. Не дозвонившись, кавалер  посчитал Лиду необязательной и больше звонить не стал.   

Еще один жених повёл Лиду на выставку электроники, долго показывал и рассказывал об экспонатах. Лида в электронике не понимала ровным счётом ничего, но делала вид, что ей интересно. К концу экскурсии у неё заболели ноги от ходьбы на высоких каблуках, а в голове образовалась каша из полученной информации, и она заспешила домой, сославшись на неотложные дела. О новой встрече они не заговорили. Позже на вопрос приятеля почему он не хочет больше встречаться с возможной невестой, парень ответил, что она не проявила интереса к выставке и, значит, не может быть интересной для него.

Мужчина, с которым Лида познакомилась в бассейне, показался ей сексуально озабоченным - все разговоры сводил к теме интимных отношений. Ни о каком новом свидании не могло быть и речи, и по счастливой случайности, у Лиды закончился абонемент. Покупать новый она не стала.

После нескольких неудачных свиданий Лида объявила об окончании поиска женихов и попросила больше эту тему не поднимать и при ней не обсуждать. Сваты вздохнули, но приняли её решение. В конце концов Лида занимала должность  начальника отдела, с ней считались.

Вспоминая "женихов", Лида про себя посмеивалась, подумав, что невест им придётся искать ещё очень долго, и найдут ли, большой вопрос. Сама же решила больше никого не искать, на личной жизни поставить большой крест и встретить старость в гордом одиночестве, ну, разве что помогая брату с сестрой воспитывать внуков. Она не знала, какой сюрприз приготовит для неё капризная дама судьба.

Глава 6

Никогда не говори никогда. Никогда не стоит пытаться убедить себя в том, что чего не случалось раньше, случиться уже не может. В тихую, размеренную жизнь Лиды как всегда неожиданно ворвалась настоящая любовь.

Началось всё довольно банально: на работе у Лиды сильно разболелся живот. К врачу она не пошла, надеясь, что всё пройдёт само собой как это уже случалось не раз. Но боль не только не прошла, а усилилась настолько, что домой Лиде пришлось добираться на такси - сил ехать общественным транспортом не было. Дома она ещё подождала немного, а потом вызвала скорую. Позвонила Наде, предупредила, что, скорее всего, её заберут в больницу. Так и случилось.

Скорчившись на кушетке в приёмном отделении, Лида с трудом отвечала на  вопросы медсестры, полной крашеной блондинке лет пятидесяти. , чувствуя, что вот вот потеряет сознание от боли и слабости.

Хлопнула дверь, и в приёмную не вошёл, а почти вбежал  врач. В медицинском халате с закатанными по локоть рукавами и зелёной шапочкой на голове.

"Хирург", - догадалась Лида.

- Ну, кто тут у нас? - спросил он медсестру.

Та подняла глаза от бумаг, которые заполняла, улыбнулась и сказала:

- Да вот, прошу любить и жаловать! Похоже, что твоя больная, значит, ночь тебе опять не спать.
 
Врач повернулся к Лиде, и их глаза встретились.

Потом, вспоминая этот вечер, Лида не могла себе объяснить, как в полуобморочном состоянии смогла уловить в глазах врача что-то такое, от чего дрожь пробежала по телу, а сердце прыгнуло куда-то вверх, а потом ухнуло к желудку. Про такое говорят "искра пробежала", но Лиде показалось, что не искра, а целая молния, яркая, ветвистая, всё сжигающая на пути. На секунду ей показалось, что даже живот перестал болеть, и она во все глаза уставилась на врача.

Среднего роста, плотно сложенный, лицо, красивое не классической красотой статуй, а живой мимикой, улыбкой. Карие яркие глаза, волос под шапочкой не видно, но похоже, брюнет, судя по негустой растительности на руках.  Движения быстрые, резкие. Наверное, медленно ходить просто не может. Голос - приятный баритон. Лет на вид около сорока, значит, старше, но не намного.

"Кажется, я пропала".

- Посмотрим, посмотрим, - сказал врач  медсестре, не отводя взгляда от Лиды. - На что жалуемся? Можете не отвечать, сам вижу, что живот. Давно?

- С утра...

-Что же вы так тянули? Раздевайтесь, ложитесь. Одежду на стул, кушетка за ширмой. Сами дойдёте или помочь?

- Дойду, спасибо.

После осмотра врач вынес вердикт:

- Аппендицит, классический, никаких сомнений. Надо резать!
 
От испуга Лида стала даже заикаться.

М-м-м-мо-ж-жет, не надо?

- Что не надо? Само не пройдёт, а перитонит случится - дорога на тот свет открыта. Хочешь такого? - без предисловий перешёл на ты.
 
- Я-я-я б-б-бо-юсь...

- Я тоже боюсь, поэтому сделаю всё как надо, быстро и хорошо!

- Он всегда всё делает прекрасно, - сказала медсестра из-за его спины. - И аппендицит, и грыжу, и желудок, и даже сердце! Бояться не надо.

- Ну, всё, договорились. Санитарка проводит тебя куда надо, а я - переодеваться. Через неделю уже дома будешь, гарантирую! 

Лида и не подозревала тогда, какая новая полоса началась в её жизни, но и врача, и свои ощущения от встречи с ним запомнила. Успела даже прочитать написанное на бейджике, приколотом к его халату: "Дежурный врач Коробов Глеб Антонович".

Как и обещал врач, Лиду выписали из больницы через неделю. Пока Лида приходила в себя после операции, врач несколько раз забегал в палату, спрашивал о самочувствии.

"Какой внимательный, - думала Лида, - интересно, он со всеми такой или..."

Больница была старой, в палатах больные лежали по шесть - восемь человек, все после операций. Глеб Антонович подходил к каждому, кто в этот поздний час не спал, а на спящих поглядывал - всё ли в порядке. Лида диву давалась - впервые видела такое отношение к больным. Она увидела Глеба ещё только раз, на третий вечер: оказалось, что в этой больнице он только дежурит по ночам, а работает постоянно в другой.

Неделя в больнице пролетела на удивление быстро, шов заживал прекрасно, и домой Лида поехала на метро. Днём её линия не была перегружена, и ей даже удалось сесть, хотя особой необходимости сидеть не было, ехать всего две остановки, лишь бы не толкались пассажиры.

Дома её ждала Надежда, она купила продукты и приготовила еду, чтобы сестре после больницы было что поесть. Пообедали вместе, поболтали.
 
- Знаешь, Надюша, - неожиданно для самой себя сказала Лида, - мне так там врач понравился, кажется, что я в него влюбилась!

Надя чуть ложку не выронила, которой сахар в чай насыпала, во все глаза уставилась на сестру.
 
- Как? Прямо в больнице? С первого взгляда?

Лида кивнула.

- Ну, ты даёшь! Говорила, что треска холодная, никого полюбить не сможешь, особенно после Лёньки, а тут, вдруг, больная, а туда же! Рассказывай, что и как! Он-то понял?

- Что?

- Что ты влюблена в него!

- Да ты что! Я и вида не подавала. У него таких больных как я, небось, по пачке в день бывает, чем я лучше?

- Не скажи, ты себя недооцениваешь. Очень даже можно не просто внимание обратить, а и влюбиться, тоже с первого взгляда.
 
- Надь, ему лет под сорок, интересный мужчина, прекрасный врач! Наверняка женат и дети есть, куда мне соваться!

- Кольцо носит?
 
- Он хирург, какое кольцо при его работе!

- А-а-а-а... Ну да, не подумала. Только знаешь, если ты ему понравилась, он обязательно объявится, вот, помяни моё слово! Предчувствие у меня такое.
 
Лида отмахнулась:

- Ну тебя, болтаешь ерунду, выдаёшь желаемое за действительное.
 
- Вот увидишь, что я права!

Лида в ответ только рассмеялась, а через неделю дней вдруг позвонил Глеб. Сам. Интуиция Надежды сработала верно.

Лида была ещё на больничном, сидела дома, на звонок с незнакомого номера поначалу отвечать не хотела, потом подумала, что звонят с работы с чем-то срочным.
Мужской голос, странно знакомый, осведомился:

- Лидия Владимировна?
- Да, я, а кто это говорит?
- А это доктор говорит, который вас оперировал. Помните такого?

Сердце у Лиды ухнуло вниз и забилось в пятках.

- Глеб Антонович?
 
- Он самый. Не ожидали?
 
- Честно, нет.

- Вот решил позвонить, узнать как ваше самочувствие.

- Спасибо, всё хорошо.

- Из дома выходите?

- В магазин за продуктами, потихоньку, а больше пока никуда.

- В магазин - хорошо, но вам гулять надо, ходить, чтобы спаек не было. Шов болит?

- Уже почти нет.

- Тогда гулять обязательно. Больница от вашего дома далеко?

- Две остановки на метро, но можно пешком, дворами, тогда совсем близко, минут пятнадцать идти. А что?

- Да вот, хотел вас в гости пригласить. Я дежурю завтра опять, очень хочу вас увидеть и поговорить, заодно и шов проверить. К себе домой пригласить не могу - снимаю комнату в квартире с хозяйкой, никакие гости не приветствуются, а к вам не напрашиваюсь - неудобно. Куда-то ещё выбраться не получится, работы много, занят по макушку, а увидеться очень надо. Вы ведь свободны, не замужем? Извините, если мой вопрос вам не нравится, я привык сразу ставить всё по своим местам. Чтобы не было недомолвок, сразу скажу о себе: разведён давно, бывшая живёт далеко, с тех пор не виделись, детей нет, не успели завести.  Мы просто побеседуем за чашкой чая, пока меня к больным не позовут. Так как, вы согласны?

- Да! - еле выдохнула Лида.
 
- Тогда договорились! Жду вас вас у входа в корпус. И ещё. Давай договоримся: ты Лида, я Глеб. Не люблю всяких заморочек с выканьем и реверансов. Лады?

- Лады!

-  Тогда добро! До встречи.

И отключился.


Глава 7


Они встретились, потом ещё и ещё. Много раз. Сначала в больнице, потом у Лиды дома. Глеб много работал, копил на первый взнос по ипотеке на собственное жильё, хотел перевезти к себе мать из своего родного города. Писал кандидатскую диссертацию, через год готов был защититься. Времени на прогулки по  городу и посещение культурных мероприятий хронически не хватало, ограничивались  нечастыми встречами и звонками по телефону. Лида была этому даже рада, она всё ещё не могла окончательно прийти в себя после семейной жизни  Леонидом. Леонид писал письма - не электронные, а по старинке, на бумаге, на четырех тетрадных листах мелким почерком. Умолял вернуться, всё пересмотреть, переосмыслить, упрекал Лиду в чёрствости и непонимании. Лида письма читала, но не отвечала. В конце концов замолчал и Леонид. От общих знакомых Лида узнала, что он с родителями  эмигрировал в Штаты.

Впервые за долгие годы Лида была счастлива. На работе её ценили как специалиста и как человека, девчонки в отделе не могли нарадоваться хорошему руководителю. В редкие ночи, когда Глеб оставался у неё, словно крылья за спиной вырастали. Куда делись робость, застенчивость, холодность, желание отодвинуться от мужа как можно дальше! Близость с Глебом будила в ней такие волшебные чувства, о которых она раньше и представления не имела. Одно дело в книгах читать и в кино смотреть, а совсем другое - в себе ощутить.  Брат с сестрой не могли нарадоваться, глядя на её сияющее лицо. Надежда, правда, пыталась вразумить, что нельзя так в мужчине растворяться, ведь мало ли что в жизни бывает, но Лида не хотела её слушать. 
В любви Глеб не признавался, но вёл себя так, что всё понятно было без слов, а много говорить он не любил. Лида предлагала ему поселиться у неё и оставить подработку, но он отказался, ответив, что в примаки не пойдёт, не тот характер. Вот построит своё жильё, и заживут все вместе - он, Лида и свекровь, тогда можно будет работать чуть поменьше. Из этих разговоров Лида для себя делала правильные выводы и ещё больше влюблялась, хотя казалось, что больше некуда. 

****

Всё рухнуло в один из слякотных , промозглых мартовских дней. Глеб пропал, не пришёл ночевать, хотя обещал, и не позвонил. Не дождавшись от него звонка, Лида позвонила сама, но телефон отозвался тусклым, монотонным, безликим "аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети".  Несколько дней Лида не находила себе места, обзванивала больницы, морги, обратилась в полицию с заявлением о розыске, но там ей равнодушно ответили, что подавать такие заявления могут только родственники, а не "просто знакомые". Обманули, не хотели утруждаться.  В больнице, где они встретились, ответили, что он не появлялся уже неделю - возможно, заболел. Спохватились, спросили, кто интересуется, но она уже дала отбой и отключилась. Ещё через два дня она снова набралась храбрости и позвонила Глебу в больницу. Там ей сообщили ужасную новость: Глеба больше нет. По всей видимости, его сбила машина, и водитель, опасаясь наказания, отвёз потерявшего сознание Глеба в глухую промзону и выбросил у забора. Нашли труп случайные прохожие. Сообщившая Лиде эту новость женщина, очевидно, дежурная медсестра, с опозданием стала выяснять, кто звонит, но Лида, оглушённая, убитая, не смогла больше произнести ни слова, даже узнать о похоронах не получилось. 

От такого удара Лида не могла опомниться долго. Ушла в себя, стала рассеянной, часто сидела, уставившись в одну точку, ничего не замечая вокруг. Выбраться из депрессии помогли сестра с братом - таскали, часто против её желания, в театры, на выставки, брали  собой детей и всей компанией ехали за город на пикники. Лида просила только об одном - не везти её на осмотр памятников старины и в краеведческие музеи. Постепенно она оттаяла, но в глазах всё равно оставалась грусть, поселившаяся в ней, похоже, навсегда.

А ещё спустя некоторое время она подобрала котёнка Мартина, который вырос роскошным котом шоколадного цвета, с белой манишкой и в белых носочках.
Случайная встреча - 969179645197

"Моё кареглазое чудо" звала она кота, который любил лежать у неё на плече и тихонько мурлыкать в ухо.  Конечно, он не тянет на сорок кошек, но кто меня остановит? Уж ещё одного я точно приобрету ему в товарищи. Никто не должен быть одиноким! А сама... Как судьба распорядится." 

_______________________________
** "Случайная встреча". Танго. Музыка Александра Цфасмана, Слова Иосифа Альвека