Иллюзии

С недавних пор я каждый день бьюсь головой о стену. Не со всей силы, естественно. Так, чтобы не было больно. Подхожу к стене и начинаю стучать о нее лбом. Как ни странно, это успокаивает. Стена – наружная, поэтому соседей мои ежедневные занятия не беспокоят.

Жена и сын не подозревают о моем общении со стеной. Мне как-то неловко в этом признаться. И должен же мужчина иметь какую-то тайну даже от самых близких людей. Сын с утра уходит в школу, жена на работу, и у меня есть время постучаться. Тук-тук, тук- тук. И так каждый день. Количество ударов о стену я не считаю, стучу пока не почувствую – на сегодняшний день хватит.

У меня есть работа, хотя я не совсем понимаю ее смысл. Каждый день я прихожу на предприятие, расположенное на охраняемой территории. В маленьком цеху находится громадная непрозрачная емкость. Моя задача – наполнить ее водой. Для этого всего-навсего надо открутить вентиль, похожий на морской штурвал.

Вода начинала поступать в емкость и мне оставалось только следить за датчиком, который фиксирует ее наполнение. Самое странное, что как бы я не откручивал вентиль, время наполнение емкости по моим ощущением все время было разное. А какой тогда в нем смысл, можно было и кнопкой заменить, - как-то подумалось мне.

После того, как емкость наполнялась, надо было слить воду обратно. Для этого я закручивал первый вентиль, и откручивал второй. Процесс слива также был разным по длительности. За рабочий день мне приходилось наполнить и опустошить емкость раза три. Нельзя сказать, что мне нравилось то, чем я занимаюсь, но раздражения тоже не вызывало.

Имея много свободного времени, я уносился в своих мечтах на берег океана, где никогда не был. Иногда даже брался руками за вентиль и представлял себя капитаном белоснежной яхты, рассекающей волны, которые вместе со мной приближались к берегу. А вот его представить не мог. Почему-то в голове мелькали или образы из прочитанных в детстве книг или подчерпнутые из современных фильмов и телепередач. Мне казалось, что он должен выглядеть по-другому.

Однажды ко мне зашел старый приятель, которого я не видел много лет. Сказал, что уезжает жить на берег океана. Меня очень подмывало расспросить, что подвигло его на такое решение, но я постеснялся. Понимая, что больше мы никогда не увидимся, я рассказал приятелю про стук головой. Он высказал свое мнение по этому поводу, которое поставило меня в тупик.

По словам приятеля, мое ежедневное занятие было бесперспективным. Вот если бы я разбил себе голову или проломил ею стену – тогда бы он меня понял. Приятель давно ушел, а я сидел и смотрел на стену. Потом встал отошел вглубь комнаты и со всей силы ринулся на стену головой.

Боли я не почувствовал. Просто пролетел сквозь стену и оказался на площадке перед домом. Хорошо, что первый этаж, - успел подумать я. И вдруг стоящая передо мной многоэтажка стала медленно оседать. Бетонная конструкция рушилась, а в воздух поднимались клубы серой пыли. Я смотрел на это зрелище отстранено, как будто все происходящее показывали по телевизору.

Внезапно удушливый толстый слой пыли рассекла струя свежего ветра. Над остатками дома нависла гигантская океанская волна. Вот и берег, - подумал я.

Когда-то я танцевал в группе. Мы все были разными, но двигались очень слаженно, повторяя одни и те же движения. По пятницам мы устраивали творческие вечера. На них каждый из нас по очереди исполнял сольный танец. Это было нечто!

Периодически в нашу группу приходили новые исполнители. Кто-то сумел подстроиться под основной коллектив, другие ушли, так и не сумев себя показать. Обычная ситуация в танцевальной группе.

Со временем я стал замечать, что ряды основного коллектива редеют. Особенно, когда его незаметно стали покидать наиболее близкие мне танцоры. Они уходили, их заменяли новые исполнители, но с ними уже не было такой слаженности, как со старыми. В результате, и я покинул группу.

Через несколько лет мне захотелось разыскать своих партнеров по пятничным творческим вечерам. Не всех, конечно, а самых талантливых и близких. Мы давно уже не общались, но в наше время разыскать контакты человека не составляет особых проблем. Если он, конечно, не является социопатом.

Меня волновал вопрос, почему они ушли, если мы одно время были одним целым. Ответ первого, с кем я встретился, меня поразил. Он сказал, что всегда завидовал мне, так как я слишком идеально исполнял танцевальные движения.

- Было в тебе нечто такое, что завораживало и привлекало, но одновременно почему-то и отталкивало. Чувствовалось, что не смотря на синхронность движений, ты находишься на своей волне.
- Это было плохо?
- Для меня – некомфортно. Сейчас в новой группе я не испытываю подобного, так что мой уход был правильным.

Мнение второго бывшего моего знакомого было совершенно противоположным.

- Мне никогда не нравилось, как ты танцуешь. Из тебя так и перло некое позерство и превосходство над другими. Такое впечатление, что только ты один правильно держишь ритм, а остальные участвуют в твоей подтанцовке.

- Почему ты мне этого не сказал тогда?
- А какой смысл? Ты бы все равно меня не услышал, проще было уйти.

Оставался еще один из тех, кого я хотел увидеть Он меня выслушал и сказал.

- Забей!
- Ну, ты хоть можешь мне сказать хорошо я танцевал, на твой взгляд, или нет?
- Забей! – повторил бывший друг.

И я забил. С тех пор танцую дома один перед зеркалом. И делаю это безупречно.

Вместо апельсинового сока пне предложили в баре ананасовый, вишневый, персиковый…
- Ананасовый, - недовольно бросил я бармену.

Что-то в последнее время мне с выбором не везло. Вчера в магазине не оказалось любимого мороженного, сегодня в баре сока.

- Мне тоже принесли не тот виски, который нравится. Нет его, видите ли, у них.

Только сейчас я заметил, что у стойки сижу не один- неприметный с виду мужчина приветливо поднял свой бокал.

- Выпьете со мной?
- Спасибо, воздержусь.
- Жена или болезнь?
- Ни то и ни другое, - соврал я.
- Да уж, жизнь – сплошная цепочка компромиссов.
- Что вы имеете в ввиду?
- Постоянно приходится в угоду кому-то или чему-то идти на уступки. С годами их количество достигает критического значения и может произойти все, что угодно. Нет ничего страшнее конфликта с самим собой. А отразится он на близких людях.

Идти на уступки мне в жизни, естественно, приходилось и на работе, и в отношениях с близкими. Но я никогда глубоко об этом не задумывался.

Вспомнилась первая жена, с которой я пытался договориться о раздельном проведении отпуска. Она была категорически против, через несколько лет мы развелись. Вторая жена после моих загулов уходила в них сама, уступать не хотел никто, мы продержались вместе всего два года. Будущая третья после знакомства перестала пользоваться кремом, запах которого мне не нравился. С ней мы живем более двадцати лет.

- С каждым компромиссом человек теряет часть своего «Я», так и личности можно лишиться, - мужчина отхлебнул из своего бокала.

Один из моих бывших друзей после того, как бросил пить, отказался пойти на день рожденья общего приятеля, потому что не хотел видеть наши пьяные морды. Так откровенно и сказал. Другой видел во мне только собутыльника. Третий почему-то никогда не смотрел фильмы и сериалы, которые я советовал. Внезапно я понял, что никаких друзей у меня нет. Это было настоящим откровением.

- А вы никогда не шли на компромисс? – спросил я у незнакомца.
- Почему же? Конечно, шел, однако недавно узнал цену любви и понял, что все напрасно.
- Загадками говорите?
- Да, какие уж тут загадки, сейчас расскажу, - мужчина подмигнул мне, поставил недопитый станка на стойку и пошел к выходу.

«Что он мог узнать о любви?» – подумал я. Вокруг этого чувства во все века велись споры. Кто-то говорил, что из двоих любит только один, а второй лишь позволяет себя любить. Другие утверждали, что одна жизнь слишком длинна для одной любви. Некоторые ее происхождение объясняли химическими процессами в организме.  Много лет назад мне пришла в голову мысль: если бы люди задумались, почему живут вместе, это вряд ли бы оказалась любовь.

Компромисс предполагает взаимные уступки друг другу ради разрешения конфликта, а он бывает и в любви, и в дружбе. Получается, что они – своеобразные соглашения между людьми о взаимном общении. А всякая романтика и эмоции придуманы писателями и к реальной жизни не имеют никакого отношения. Но тогда, какая же цена любви и дружбе?

- Апельсиновый сок подвезли и виски вашего приятеля тоже, - голос бармена отвлек меня от размышлений.

Я посмотрел в окно и увидел своего барного собеседника Он стоял у края проезжей части. Пропустил мимо себя неказистый автомобиль и решительно шагнул под приближающийся черный «Лексус».

Я решил купить себе пальто. Мысль о его покупке появилась с тех пор как стали пропадать друзья. Они исчезали постепенно, поэтому я не сразу заметил настигнувшие меня потери. Кто- то перестал звонить, другие не отвечали на его звонки. В конце концов, пропали почти все, кто долгое время находился в статусе друзей. Нельзя сказать, что я сильно от этого расстроился, но непонимание происшедшего поселилось где-то внутри и немного томило, хотя и не требовало ответа.
 
И вот настал момент, когда я решился. Пальто никогда не носил, разве что в детстве. Вспоминалось, что-то зеленое с меховым воротником. Однако я часто видел пальто на других людях. Длинные черные, модные поддернутые, они придавали своим хозяевам какую-то солидность или оригинальность, которых у меня отродясь не было. Я носил куртки и всегда чувствовал в них себя комфортно.
 
Магазин, в который я пришел, так и назывался «Пальто». В просторном зале уныло слонялись симпатичные продавщицы, покупателей не было.
- Добрый день. Могу я Вам что-то подсказать? – ко мне подошла девушка с бейджиком «Аня».
- Здравствуйте, я бы хотел купить пальто, только не знаю какое.
Аня улыбнулась.
- У нас есть очень много разных моделей. Вы хотите длинное или полупальто?

Я смутился. Слово «много» его всегда пугало. Может, от того, что у него никогда в жизни ничего не было много. Ни денег, ни женщин, ни друзей. И я втайне завидовал тем, у кого всего этого было в достатке. Когда-то пытался покопаться в своей жизни и вроде бы нашел причину…

- Как я могу к Вам обращаться? – Улыбка Ани выглядела приклеенной.
- Виктор, - я назвал не свое имя.
- Вы какие фирмы предпочитаете: итальянские, французские, английские, Виктор?
Какой Виктор? Она что? Надо мной издевается? Ах да, Виктор. - я пытался не выдать охватившее меня раздражение.
- Аня, я никогда не носил пальто, поэтому мне трудно сказать, что я хочу.
И вдруг раздражение сменилось паникой. И зачем я сюда пришел? Пальто захотелось. Пижон несчастный! - Я быстро направился в сторону ряда вешалок.
- Давайте что-нибудь мерить! Не знаю, что. – Злость на самого себя нарастала.
- Пройдите, пожалуйста, в примерочную. Я буду приносить Вам разные модели. – Улыбка Ани, как мне показалось, стала еще шире.
- Хорошо.
Я пошел к примерочной. Аня шла за мной, держа в руках, пальто.
- Примерьте это.
Я одел пальто. Из зеркала на него смотрел вовсе не я, а какой-то чужой мужчина.
- Сидит очень хорошо. А Вам, Виктор, как?
- По-моему я похож на гангстера, только носков белых не хватает. Вы смотрели фильм «Крестный отец»?
- Нет. Это – комедия? Новая?
Я так посмотрел на Аню, что ее улыбка съежилась до минимума.
- Длинное очень, – буркнул он.
- Значит, хотите покороче. Сейчас принесу.
«Откуда она знает, чего я хочу?» – Я стянул с себя пальто. Аня уже стояла рядом, протягивая ему другое.
- Эта очень модная модель в этом сезоне.
Пальто было выше колен и казалось мне коротким, хотя рукава были нормальными.
- А сейчас я похож на студента. Вы знаете, сколько мне лет?
- Выглядите молодо. – Улыбка Ани расправилась.
Врет. – Подумал я. – Все женщины всегда врут. И почему?
- А еще что-то есть. Такое среднее.
- Конечно, Виктор. – Аня пошла к вешалкам.
- Думаю, это Вам точно подойдет. - Аня подала мн6е новое пальто.
- Беру, только срежьте этикетку, я пойду в нем.
- А мерять…
- Не буду, я и так вижу, что хорошее. Подойдет.

Я вышел из магазина. В пакете лежала старая куртка. Хотя, в принципе, она и не была уж такой старой, год назад купленная. За это время как раз много друзей и утекло. Я подошел к ближайшей мусорной урне и с трудом запихал туда ненужную больше куртку. «Если бы так можно было поступить в жизни со всем», - подумал я.

Я писал портреты на заказ. Это приносило деньги, хотя я мечтал совсем о другом. Еще в художественной школе думал, что когда-то напишу картину, о которой будут говорить, которой будут восхищаться. Меня не прельщала слава знаменитых художников – знал, что не гений. Однако тогда в детстве верилось в создание чего-то необычного, не похожего на других. И мысль об этом потом долгие годы жила в душе как зеленый росток.

Начинал я как многие художники. Для заработка рисовал портреты на Арбате. Мечта всегда была рядом, подогревала в морозные дни и окутывала прохладой в летний зной. Я знал, что портреты – это временно. И свято верил в это. Со временем стал рисовать маслом. Иногда с удивлением думал, - а сколько я уже этим занимаюсь? Однажды мне приснился сон – в море как корабли плавали портреты, заслоняя собой горизонт. Этот сон повторялся снова и снова, а потом стал сниться каждую ночь.

Как-то ко мне в мастерскую зашел старый друг, с которым мы не виделись много лет. Друг тоже раньше был художником, только вовремя подался в бизнес. Взяли бутылку, сидели и вспоминали школу, знакомых художников.
- А ты картины пишешь или только портреты? - неожиданный вопрос друга застал меня врасплох.
- Ну… по-разному бывает.
- Да ты не парься, - друг понимающе хлопнул меня по плечу, - Рембрандт тоже портреты писал.
- Сравнил тоже.
- Я помню, как ты рассказывал мне в школе о картине, которую напишешь. Получилось?
- Пока нет, - и тут меня понесло, - Сложно сейчас все. Не поймешь, что людям надо. Один членом рисует, другой ботву на холст лепит. У меня знакомый уже кучу копий иностранцам продал - банан на фоне альпийских гор. Это искусство?
- Ты только прозрел? Да так всегда было. И будет. Если, конечно, речь об искусстве. И потом, твоя картина мир перевернет? Кому-то жизнь лучше сделает? Нет, все это творческая суета. Своеобразный эксгибиционизм. А для большинства и вовсе – обычный онанизм.
- Не знаю… Может, ты и прав, - спорить на эту тему не хотелось.
- А я вот на искусство забил, зато мечту свою встретил, - друг хитро посмотрел на меня.
- И кого же это?
- Ты помнишь, как мы вместе встречали новый год лет десять назад? Там еще две девчонки были, одна темненькая, а другая светленькая. С темненькой ты еще целовался.
- Что-то припоминаю.
- Так вот темненькая сейчас моя жена.
- И давно?
- Да, давненько. Как раз через полгода после той ночи. Ты же тогда за славой в Москву уехал. А она за меня вышла.
- Поздравляю!
- Спасибо!
Мы снова выпили.
- А знаешь, что? Нарисуй-ка мне ее портрет. Сам-то я уже все навыки растерял, а ты в этом спец.
- Да у меня сейчас заказов полно, - я беззастенчиво врал.
- Хорош ломаться, я же тоже не за бесплатно прошу, не обижу. И кому мне еще ее портрет доверить как ни старому другу?

Я согласился. Мы договорились, когда его жена придет ко мне, еще по одной выпили, и друг ушел.

День проходил за днем, а она не приходила. Я ее помнил все эти годы. Да, я уехал в Москву, обещал вернуться, забрать ее собой. Потом были письма, сходящие на нет. Я завертелся в столичной жизни, в которой даже ежеминутные события казались важнее вечности. У меня была мечта. И это – главное!

Я сел писать портрет, благо ее лицо во время нашего прощального разговора всегда стояло перед моими глазами.
- Ты ведь вернешься?
- Конечно, вернусь. Что за вопрос?
- И мы будем вместе?
- Мы и так вместе, даже когда не рядом. Ты же это чувствуешь?

Я работал днями, ночами и разговаривал с неоконченным портретом, рассказывая ему всю свою жизнь пока мы не виделись. Иногда плакал, просил прощения. Иногда просто сидел и часами смотрел на него. Признавался в любви. Говорил о своей мечте, которая так и не сбылась…

Закончив через неделю портрет, я отошел и налил себе виски. Залпом выпил.
 - Ты еще любишь меня?
Я недоуменно оглянулся.
- Да или нет?
У меня не было слов. Я подошел к портрету и нежно прильнул губами к прохладным губам, ощущая давно забытый вкус мечты.

Друг появился на следующий день рано утром. На его лице топорщилась щетина. Принес с собой бутылку.
- Ты как раз вовремя, я закончил портрет твоей жены. Правда, она так и не пришла. Я нарисовал ее по памяти.
- Портрет, по памяти? - разливая водку, друг, казалось, не слушал меня, - Давай выпьем, брат.
Выпили. Я подошел к портрету и открыл его. Друг подошел и застыл возле него.
- Как живая, - произнес он после долгого молчания, - Ты – молодец.
- Забирай, сейчас я тебе его упакую.
- Давай потом заберу, в следующий раз.
- Смотри, как скажешь.
Мы еще долго молча пили, портрет молча смотрел на нас. Уже в дверях после прощания друг обернулся и произнес:
- Неделю, неделю назад.

Ночью мне впервые приснился новый сон - в море один за одним тонули портреты, очищая линию горизонта.

Несколько лет назад я стал плохо видеть тексты. Приходилось оставлять книгу на непривычное расстояние. Я подрабатывал редактором, и это доставляло неудобство. Обычная дальнозоркость, она у многих, - сказал врач в поликлинике. И с тех пор я носил очки. Сначала испытывал некий дискомфорт, потом привык. Зрение с годами потихоньку ухудшалось, так что очки периодически приходилось менять.
 
Каждый день я читал чужие романы, повести, рассказы, шаг за шагом проживая чужие судьбы. Собственная жизнь была унылой и предсказуемой. Без ярких всплесков и страстей. Иногда я отождествлял себя с героями прочитанных произведений. Особенно эротических сцен. Я ни разу не был женат. Женщины в моей жизни появлялись, но ненадолго. Какое-то время вились рядом, потом исчезали. Зато были друзья. Они, порой, и нарушали размеренную скучную жизнь.

Полгода назад произошло нечто странное. Двое приятелей напросились ко мне в гости. Открыв дверь, я увидел только одного.
- А где Андрей? – спросил я.
- Ты пьяный, что ли? - приятель с недоумением посмотрел на меня.
- Да нет, нормальный. Андрей не придет?
- Ох, ты и шутник. Андрей водку покупает.
- Игорь, хорош, прикалываться, - я почувствовал легкое раздражение. – Хотя голос у тебя Андрея.
- Ты меня разыгрываешь? Не смешно.
- В смысле?
- Привет! - к двери подошел второй приятель.
- Привет!
- Он тут меня тобой называет, - первый приятель кивнул на меня.
- Ладно, проходите.
Вечер прошел предсказуемо. Единственное, что я избегал называть приятелей по именам.

 В следующий раз подобное случилось на работе. Я назвал чужим именем директора издательства, в котором работал. И тут уж было не до шуток. Директор бросил в меня фразу.
- Очки себе новые купите.

Пришлось опять идти к врачу. У вас со зрением все нормально, - сказал тот. – Новые очки вам не нужны.
- Но я…
- Что-то беспокоит?
- Да нет, ничего.

В скором времени мне пришлось уволиться с работы. Я в упор никого не узнавал, и сотрудников это дико раздражало. Друзья вообще не понимали, что с мной происходит. Однажды Игорь не выдержал и потащил меня в магазин, где купил новые очки.

- Спасибо, Игорь.
- Ну, наконец-то, узнал. Пошли к Андрюхе, отпразднуем это дело.
Дома у Андрея я отвел Игоря на кухню.
- Мы сейчас в квартире Андрея, а где он сам?
- Ты опять за свое?
- Ну, это же Саша, а Андрей где? Хотя голос…
- Андрей, иди сюда, - крикнул Игорь.
- Вы чего тут застряли, - Андрей пришел на кухню, - Водка стынет.
- Он думает, что ты Саша.
- А ты кто тогда?
- Меня он узнает.
- И с каких пор?
- Я ему сегодня очки купил новые.
- Хорошо, пошли.

Андрей тоже купил мне новые очки. И сразу стал Андреем. Рецепт был найден, и скоро у меня дома скопилось полтора разных десятка очков. Встречаясь с кем-то, я заранее надевал те очки, которые мне подарил этот человек. Если же шел в компанию, то приходилось брать с собой несколько очков. Казалось бы, ситуация исправлена, но ее странность не давала мне покоя.
 
В конце концов, я опять пошел к врачу. Как и ожидалось, тот только развел руками. Медицине такие случаи были неизвестны. Одна знакомая посоветовала Алексею сходить к целительнице.
- Не говори ничего. Я знаю кто ты. Это – послание. Она к тебе придет.
- За мной?
- Нет, к тебе. Иди.

Неудобная жизнь Алексея потекла дальше своим чередом. Я устроился в другое издательство. Там мне никто не покупал новых очков, но постепенно я научился узнавать людей по голосам. Оказывается, и так можно жить. Я снова читал чужие книги и даже стал подумывать о том, чтобы написать свою. Только о чем? В моей жизни по-прежнему ничего знаменательного не происходило.
 
Однажды я сидел дома и услышал звонок в дверь. Подошел к столику с очками и, вдруг, понял, что не знаю, кто пришел. Очки не нужны, - подумал я. В дверь снова позвонили. Я пошел открывать. Когда взялся за дверную ручку, в голове мелькнула мысль – интересно, а какого цвета у нее платье?

- А почему мы не можем с тобой пойти на рыбалку? Тебе не надоело встречаться вот так, в стенах квартиры. Когда ты последний раз смотрел на звезды? Давай возьмем палатку, пивка, водки немного. Не хочешь ловить рыбу не лови. Я буду ловить. Посидим, пообщаемся на свежем воздухе.
- Так рыба же разговоров не любит, распугаем.
- Я ж не все время буду ловить. Костер распалим, ухи сварим.
- Да нет, Игорь. Я ж чистый урбанист. Мне милее бетонных коробок нет ничего. А там на реке комары, да и спать я люблю на своем диване, в комфорте.
- Ну, понятно. Хотя…ладно.

Этот разговор состоялся неделю назад. А сегодня мы с Игорем сидели на берегу реки. Просто я подумал, что он прав. На звезды я, действительно, давно не смотрел. Мы ели ароматную уху и допивали вторую бутылку водки. Вспоминали прошлую жизнь. Как обычно, каждый свою. За разговорами незаметно пришла ночь. И мы пошли в палатку спать.

Я проснулся, когда еще было темно. Игорь мирно посапывал рядом. Я вышел из палатки, вокруг стояла кромешная темень. На небе не было ни одной звезды. Спать не хотелось, а делать было нечего. Может, разбудить Игоря? - подумал я, - Водка вроде осталась. Я направился к палатке, но меня остановил звук плеска воды. Как- будто рядом с берегом кто-то купался. Рыба косяками ходит, - вспомнил я байки заядлых рыбаков. Подошел к краю воды, по ней шла еле заметная рябь. А не порыбачить ли и мне? - мелькнула шальная мысль. Вдруг первый раз в жизни кого-то поймаю.

Неумело надел на крючок наживку и закинул удочку. Она сразу дернулась в руке. Неужели клюнуло? И что делать? Я вспомнил, как в фильмах дергают удилище вверх, и попытался сделать то же самое. Получилось!!! На берегу бился крупный карась. Я осторожно снял его с крючка и бросил в оставленное Игорем ведро с водой. Неожиданная гордость накрыла меня. Я – рыбак! С первого раза вон какого красавца поймал.

- Отпусти меня, пожалуйста, - раздался тонкий голос из ведра. Я опешил. Допился, - было первой моей мыслью. Я посмотрел в ведро. Из воды на меня смотрели выпученные глаза. Шалишь, братец, со мной такие шутки не пройдут, и не постольку пили.

- Отпусти, - рот карася жадно вдыхал воздух. Золотая рыбка в виде карася? Может, я сплю?

- Ты не спишь, а я не золотая рыбка. Но могу выполнить одно из трех твоих желаний, если ты меня отпустишь, - Брось меня в воду, а потом загадывай, что хочешь, только одно.

Я был настолько ошарашен происходящем, что почти машинально взял ведро и выплеснул его вместе с карасем в воду. Какое-то время стоял на берегу в ступоре. А не привиделось ли мне все это? А вдруг, правда? И можно загадать желание и изменить свою жизнь? Я сел на берег и задумался. А если правда, то, чего я в жизни хочу?

Вспомнил свою давно поросшую мхом квартиру, которую лишь изредка сотрясали дружеские пьянки. Да, личная жизнь не удалась. Но теперь-то все можно изменить. Как-то очень давно я играл в компании с любимой девушкой в преферанс. И наши руки при передаче карт задерживались на мгновение дольше, чем следовало. И эти мгновения во время игры сплетались в чувство. Я вспомнил взгляд другой девушки, который буквально прорезал толпу в автобусе, открывая нам дорогу друг к другу. Вызывающие поцелуи на центральной улице города под фонарем. Близость любимых глаз, отчаянное ожидание телефонных звонков и щемящую боль, заставляющую глушить ее водкой. Хочу ли я этого снова? Наверное, все-таки нет. Тогда чего?

Быть знаменитым некрасиво, - в свое время написал один известный поэт. Ему, лауреату нобелевской премии, легко было так говорить. А что делать обычному литератору, который спит и видит себя, идущим по красной дорожке или подписывающим свои книги многочисленным поклонникам его таланта? Я не был исключением. Раньше мне тоже этого очень хотелось. Так может сейчас воплотить свою мечту? Только, стоя на красной дорожке и раздавая автографы, не буду ли я голым королем? Да и мелкое это желание по сути. Как сказал тот же поэт, - не это подымает ввысь.

А почему я думаю только о себе? Сейчас я могу одним желанием решить судьбы многих людей, а то и всего мира. Пожелать что-то другу, тому же Игорю? А что? И есть ли у меня право вмешиваться в судьбу пусть даже близкого человека? И вдруг после моего желания вся его жизнь перевернется? И еще неизвестно, в какую сторону. Например, он рыбу перестанет ловить. Нет, надо пожелать что-то глобальное, касающееся всего человечества.

Мне давно не нравилось, как устроен мир. Почему в нем дети умирают от голода, матери бросают своих детей, в катастрофах погибают невинные, люди уничтожают друг друга в бессмысленных войнах? Это мне казалось неправильным. Пусть в мире не будет войн, катастроф и болезней, - наверное, таким и должно быть мое самое сильное желание. Так что пожелать? Внезапно на меня накатила страшная усталость, глаза начали слипаться. Я еле дошел до палатки и рухнул спать.

Утром, выйдя из палатки, я не узнал того уютного берега, на котором мы провели прошлый день. Наша палатка стала часть целого палаточного городка, через который трудно было отыскать путь к воде. Игорь, наверное, уже рыбачит? Я пошел его искать. Мое недоумение возрастало с каждым шагом. В палатках были явно не рыбаки. Кто-то пил, из некоторых палаток слышались страстные стоны, из других – отвратительный мат. Подойдя к берегу, я увидел и рыбаков сидящих в притирку друг к другу. Самое удивительное, что было непонятно, как они ловят рыбу, если вода на несколько метров вдаль от берега кишела телами купающихся людей. Кто-то грубо отпихнул меня и плюхнулся в воду прямо между удочек. Что здесь вообще творится?

- Артур, вставай. – голос Игоря издалека звучал бодро.

Я открыл глаза и увидел, что лежу в палатке. Выходить наружу не хотелось. С трудом я пересилил себя. На берегу кроме нас с Игорем было пару рыбаков. Они не обращали нас никакого внимания, внимательно следя за своими удочками.

- Смотри, какого я красавца поймал, - Игорь показал мне ведро, в котором плавал крупный карась. Его рот жадно вдыхал воздух.

- Это точно ты его поймал?

- А кто? Пошли сейчас ко мне, зажарим его под водочку.

- Не могу, мне с утра надо дело одно сделать.

Я ехал домой. И думал о карасе, первом поцелуе, красной дорожке и загаженном береге реки. В принципе, если то, что со мной случилось, правда, - желание загадать я могу в любой момент. А если Игорь поймает и съест этого карася? Кто будет исполнять мое желание? Не поймает, я почему-то в этом был твердо уверен. А время мы с все-таки хорошо провели. Единственное, что звезд не увидел. Ничего, посмотрю на них в следующий раз.

Меня разбудил телефонный звонок.
- Привет, старый! Ну вот, и сбылась твоя мечта. Книжка готова, можешь забирать. И с тебя причитается…
Мой давнишний приятель из типографии еще что-то бурно говорил, а у меня в голове крутилось только одно слово - книжка.
- Алло, ты меня слушаешь?
- Да, непременно проставлюсь. А когда забирать?
- Хоть сейчас! - Приятель вдруг расхохотался в трубку, - Коньяк не забудь. Ладно, до встречи.
Отключился.

- Не забуду. До встречи, - машинально ответил я, с недоумением глядя на свой телефон. Неужели сбылось? Откровенно, я всегда считал то, что пишу, личным и совсем неинтересным другим кроме близких друзей. Да и они, может, хвалили меня из вежливости. Наверное, это проблема всех творческих людей – отсутствие объективной оценки их произведений. А есть ли она вообще? И что такое признание в искусстве? Гонорары, тиражи, премии? Как бы то ни было, теперь у меня есть своя книжка. А это как превратиться из лодочника, блуждающего по речным заводям и протокам, в капитана корабля, выводящего свое судно на широкий морской простор. Новые горизонты. Я откинулся на подушку и закрыл глаза.

Магазин, в котором проходила презентация моей книги, был огромным. Бесчисленные полки, тысячи томов. Мне отвели место на входе. Хорошо, - подумал я, - А то в этой книжной вселенной и затеряться можно. Еле дождался открытия, достал ручку и приготовился раздавать автографы. Время шло. Мимо туда-сюда проходили люди, на меня почему-то никто не обращал внимания. Может, я не так сижу? Я приосанился и попытался улыбнуться.

- А почему улыбка у вас выглядит как приклеенная?
Я повернулся и увидел девушку в белом воздушном платье. Значит, все-таки не так сижу, - мелькнуло в голове, - подходят с другой стороны. Взял книгу и ручку.
- Как вас зовут?
- Мне не надо подписывать, - девушка смущенно улыбнулась, - Я у вас все читала.
- И где? - я не смог сдержать неприязненный тон.
- В интернете, - девушка опять улыбнулась, но уже мило, и я почувствовал, как мое раздражение тает.
Я отложил приготовленные книгу и ручку.
- И как? Вам понравилось?
- Мне трудно судить.
На это я не знал, что сказать. А кому судить легко?
Девушка вдруг наклонилась ко мне и прошептала.
- Ты извини, что я так редко к тебе прихожу.
Я опешил. А через мгновение девушки рядом уже не было.

Из оцепенения меня вывел развязанный женский голос.
- Привет, старый! Заждался меня?
Передо мной стояла броско накрашенная молодая женщина. Ее фигура была безупречна, в ее ушах искрились бриллианты, пальцы рук были унизаны золотыми кольцами.
- Ты тут долго ошиваться собираешься?  Почитателей ждешь? Так их не здесь икать надо. Собирайся уже, пошли.
- А вы кто?
- Ты что? Смеешься надо мной? Я та, кто тебе нужна. Та, о которой ты мечтал всю свою серую жизнь. Да и не ты один!
- Вам книгу подписать?
- Нужна мне твоя книга! Я сама кого хочешь и подписать могу и прописать, - Так ты идешь или нет? – Я по два раза не предлагаю.
- Пожалуй, посижу еще.
- Ну и оставайся! – женщина пошла к выходу. Я невольно залюбовался ее походкой. У дверей женщина обернулась.
- Лодочник ты, а не капитан! – долетело ко мне и ударило в лицо.

- Расстроился? – около меня стояла благообразная старушка, - Не переживай, она со всеми такая.
- А вы ее знаете?
- Ее все знают и все хотят, поэтому и ведет себя так. Думает, что она - вечна.
- А вас как зовут?
- Меня, обычно, не зовут, я сама прихожу. Вот и за тобой пожаловала.
- Не понял, - я внимательно посмотрел на старушку. Бабуля себе как бабуля.
- А тебе ничего понимать и не надо. Ты книгу издал, дело вое сделал. Немного еще посиди, я пока с другими поздороваюсь, а потом тебя на выходе подожду.
Старушка пошла к книжным полкам. У них она стала гладить корешки книг, но не все, а как-то избирательно.
А мимо меня по-прежнему туда-сюда проходили люди.

Книжку я забрал в тот же день. Она была напечатана в единственном экземпляре. В принципе, все, кому бы я мог ее подарить, уместились бы на одной странице. Мы с приятелем выпили коньяку, я захмелел. В голове носились причудливые образы. Я то на стоящем среди водной глади корабле в шумной компании, то плыву в лодке по узкой протоке с девушкой в белом воздушном платье, то хожу по книжному лабиринту и не могу найти из него выхода.
- Книга – это все-таки книга. А у тебя книжка. И что? Тоже неплохо, - мой приятель пытался развить свою мысль.

Я поехал за город, нашел в лесу полянку, собрал сухие ветки и положил на них сверху свою книжку. Костер горел хорошо. Я сидел в стороне и смотрел на него. Вдруг из окружающей костер темноты материализовались девушка в белом воздушном платье, броская женщина, благообразная старушка и еще какие-то люди, которых я, на удивление, знал. Какое-то время они покружились вокруг костра в хороводе и исчезли также внезапно, как и появились. Я продолжал смотреть на горящий костер. Периодически внутри него что-то трещало и высоко вверх взлетали искры, которые тут же гасли в темноте. Наверное, это были души героев моей книжки. Они возвращались туда, откуда пришли.

Каждый из нас хотя бы раз в жизни сталкивался с тем, когда в метро закрываются двери вагона, и поезд уносится в темноту туннеля. Обычно, если куда-то не опаздываем, мы сильно не расстраиваемся. Приедет новый поезд, и жизнь пойдет своим чередом.

В последнее время я чувствовал себя автомобилем, который заглох на дороге, идущей под уклон. А где-то впереди меня ждет обрыв. Внезапно пропал интерес к жизни. И даже мнимые перспективы уже не маячили как раньше на горизонте. Лет десять назад я понял, что уже никогда не буду интересен молодым женщинам. Это не было приговором. К тому времени я создал собственный мир, в котором, в принципе, им и не было места. Мне было интересно с самим собой. Глядя на женщин, я не понимал, о чем с ними говорить. Их мир напоминал мне мелкую речушку, которую можно перейти, на замочив колена. Мой же был если не океаном, то морем, в котором водились диковинные рыбы и восхитительные чудовища. Так что без женского внимания я обходился легко. Однако теперь все было по-другому. Было ощущение, что все в моем море вымерли, а оно само стремительно высохло и превратилось в жалкую лужу.

Сегодня я, как обычно, шел на работу. Спустился в метро. Перрон напоминал муравейник. С лестницы я увидел, как на станцию подошел поезд. Удивительно, но он быстро буквально всосал в себя всех ожидающих его людей. Я ускорил шаг, однако двери все равно захлопнулись прямо передо мной. Я остался на перроне один. Поглядел на цифровое табло прихода поезда. Оно показывало одни нули. Наверное, испортилось, - подумал я. Прошло минут десять, поезда все не было. Я оглянулся вокруг и понял, что нахожусь на станции совсем один. Ни на моем перроне, ни на противоположном никого не было. Закрыли вход, сразу за мной? А почему? Да и ладно.

Внезапно табло ожило. До прихода поезда оставалось 30 секунд. А вот и он. Вылетел из туннеля и понесся мимо меня. Почему-то все вагоны были темные. Поезд начал тормозить, остановился. Прямо передо мной был единственный освещенный вагон. Двери раскрылись. Я хотел войти и тут увидел тех, кто сидел в вагоне. Этого не может быть! Владимир Маяковский, Борис Пастернак, Михаил Булгаков, Анна Ахматова, Марина Цветаева. Они все что-то читали, наверное, свои произведения. Наваждение какое-то, - мелькнуло в голове. Осторожно, двери закрываются! У меня оставалось несколько секунд, чтобы сделать шаг, но я настолько был ошарашен уведенным, что окаменел. Двери закрылись и поезд унесся. И что это было? Может я сплю? Из туннеля раздался шум приближающегося поезда.

Как и предыдущий, он помелькал мимо меня темными вагонами и остановился. Передо мной снова был единственный освещенный вагон. Двери открылись. Из них на станцию вырвалась мощная волна рок-какофонии. Мик Джагер, Мэттью Беллами, Том Йорк, Роберт Плант, Роджер Уоттерс – каждый из них играл свою музыку, не обращая внимания друг на друга. Это было настолько ужасно, и я невольно сделал шаг назад. Поезд с музыкантами тронулся и скрылся в туннеле.

Теперь я уже с интересом ждал следующего, и вот он появился на перроне. Все повторилось – мелькание темных вагонов, и один освещенный передо мной. На этот раз в вагоне были одни девушки. Их лица были мне знакомы. Каждую из них я знал в какой-то период своей жизни. Кого-то любил, с кем-то просто переспал, кто-то даже были моими женами. Ого, целый вагон набрался, - с удивлением подумал я. И что? С ними мне было уж точно не по пути. Каждый раз я вычеркивал женщин из своей жизни красной ручкой. Я не признавал дружбы с женщинами, считая, что она или зарождающаяся любовь, или угасшая. Я поднял руку и прощально помахал им. Девушки, как по команде, одновременно послали мне воздушный поцелуй. Слабый запах роз на мгновение укутал меня, от чего сердце мучительно сжалось. А поезд уже ушел.

В освещенном вагоне следующего поезда было всего несколько человек. Я хорошо знал их, это были мои друзья. Они поставили посредине вагона стол и сидели выпивали, и о чем-то разговаривали. Когда двери раскрылись, я шагнул в вагон. На меня никто не обратил внимания. Каждый, перебивая друг друга, пытался рассказать свою увлекательную историю. Друзья налили и подняли рюмки. Я вышел из вагона. И только во время закрытия дверей услышал, что тост был за меня. Поезд сорвался с места и исчез.

Я отошел от края перрона и сел на скамейку. Мимо проносились поезда, ни один больше не останавливался, и все вагоны в них были темные. Мне было совершенно неинтересно, что творится за их стеклами. Люди на станции по-прежнему не появлялись. Я закрыл глаза. Мне снился вагон, похожий на аквариум. С нежно-бирюзовой водой, диковинными рыбами и восхитительными чудовищами.

Мои лучшие друзья – памятники, за которыми я ухаживаю уже много лет. Гордо называю себя реставратором, потому что профессии мойщик памятников не существует. А мне поручают только это. Втайне от всех я считаю себя хранителем культурного наследия, незаменимым человеком, который влияет на ход истории России. Хранитель однозначно круче, чем реставратор.

Я знаю, что памятники - не бессловесные скульптуры, а заколдованные исторические личности, которые наблюдают за тем, что происходит в Питере после их смерти. Они умеют говорить, но делают это только со мной, и я очень горжусь их доверием.

Жизнь некоторых людей бывает короче жизни многих памятников. Они уже стояли, когда человек родился, и будут стоять после его смерти. Я продлеваю жизнь памятника, не ожидая от него благодарности, но при этом не чувствую себя слугой, скорее врачом или добрым другом, с которым можно даже поговорить.

Показательным было мое сегодняшнее общение с Пушкиным.

- Нагадили на тебя, Александр Сергеевич.
- Да уж, постарались голубчики. Это все залетные, свои на меня не гадят, я как никак, а солнце русской поэзии.
- И памятник себе воздвигли нерукотворный.
- К нему не зарастет народная тропа!
- Зарастет, молодежь сейчас не читает, особенно стихи. Все в ютубе и соцсетях сидят.
- А как же мое - Мы все глядим в Наполеоны; двуногих тварей миллионы для нас орудие одно; нам чувство дико и смешно, – разве это сейчас для России неактуально?
- Никто эти строчки не помнит. Сейчас на слуху совсем другое.
- И что же?
- Вам этого лучше не знать, спокойней стоять будете.

Пушкин, похоже, обиделся и за все время, пока я его мыл, не произнес ни слова. А я размышлял о том, откуда у памятников такое самомнение. Может, потому что их возводят в ранг исторических идолов, начиная ценить больше живых людей?

Я частенько общался не только с Пушкиным. Увлекательные беседы вел с Петром I, Екатериной II, Суворовым, Ломоносовым, Дзержинским. Каждый из них был уверен, что сделал очень многое для России, потому и были возвеличены в памятниках. Я не перечил, хотя мою роль в их сохранении трудно было переоценить.

После Пушкина следующей моей точкой был Вечный огонь на Марсовом поле, частенько заливаемый водой или газировкой. В этот раз там толпилось несколько короткостриженных молодых людей с разноцветными флагами. Среди них я узнал только французский и британский.

Пока я подходил к Вечному огню, молодежь подожгла от него флаги.

- Вы совсем обалдели что ли? – Я кинулся топтать разгорающийся костер, но получил короткий удар под дых, сваливший меня на землю. Следующий ногой пришелся по ребрам, я инстинктивно сжался в комок, пытаясь защитить лицо.

Мой путь в вечность преградила полицейская сирена. Удары прекратились, но частокол ног по-прежнему окружал меня. Сквозь него я видел два пламени - Вечного огня и флагов. Они корчились и исчезали на глазах.

- Хватит лежать, вставай! – голос полицейского был грубым. - Кто такой?
- Я – хранитель памятников. Арестуйте этих людей, - я показал на молодежь, стоящую рядом. - Они – вандалы.
- Разберемся. В машину пошел!
- Почему я?

Молодые люди громко заржали, а полицейский взял меня за локоть и подтолкнул к машине. Больше вопросов я не задавал.

В кабинете отделения полиции сидел молодой майор.

- Проходите! – буркнул он. Я уселся на стоящий рядом со столом стул.
- Почему хулиганите? – с ходу ошарашил меня майор.
- Я хулиганю? Они жгли флаги, это - акт вандализма. Меня избили. Почему их не задержали?
- Они уничтожали не просто флаги, а флаги недружественных стран. Вы не видите в этом никакой разницы?
- Можно жечь на Вечном огне?
- Место выбрали, конечно, не совсем удачно, но понять истинных патриотов можно. Они пытаются защитить Россию от нацистов и сатанизма. Флаги были принесены в жертву.

«Он что, заколдованный?», - мелькнуло у меня в голове. Майор и дальше продолжал что-то говорить об истории, которую нельзя забывать, преемственности подвигов и роли России в современном мире, но я уже ничего не воспринимал.

- Вата! - перебил я майора.
- Простите, не понял?
- У меня в ушах вата, плохо вас слышу.
- Напрасно вы так шутите, скажите спасибо, что пожилой человек, а то бы мы с вами по-другому поговорили.
- Как молодчики на Вечном огне?
- Идите и больше не нарывайтесь. Разные майоры в жизни могут попасться, поэтому думайте, прежде чем совать свой нос в большую политику.

Вот о ней я думал меньше всего, но предпочел не вступать в дискуссию и убраться подобру-поздорову.

Меня, хранителя памятников, фактически истории России, опустил какой-то молодняк, а заколдованный майор прочитал лекцию о патриотизме. Да что сегодня за день такой. Ноги сами привели меня к памятнику Владимиру Ленину.

- Ильич, нравится, что дело твое живет?

Ленин мне не ответил, он задумчиво смотрел сквозь века. Почему-то вспомнилась фотография умирающего вождя пролетариата в коляске, где он выглядит очень жалко по сравнению с многочисленными памятниками ему.

Недалеко от молчаливого Ленина я увидел на скамейке девушку и парня, у которого в руках была открытая стеклянная банка с красной краской. Я замедлил шаг, пытаясь услышать, о чем они говорят.

- Нельзя так, это ж всего лишь памятник, - голос девушки звучал настойчиво.
- А как можно, если по-другому никак? – парень явно нервничал.

«Покушение?» - я весь подобрался и сунул руку в карман за телефоном.

- Ты пойми. история не памятник, ее отмыть невозможно, а ты пострадаешь…Дальше я уже ничего не слышал.

Никуда не позвонил, шел по аллее и думал о том, что оказался предателем. А вдруг парень все-таки решит облить Ильича краской? «Не впервой, - подумал я. – Отмоем».

Взяли меня сразу после новогодней ночи. Я шел поздним утром по пустому городу, который еще не проснулся. Большинство магазинов были закрыты, в крупных торговых центрах работали от силы два-три отдела. Даже кофе негде было попить. Обычная для 1 января ситуация.

Ко мне на улице подошли два неприметных мужчины и пригласили сесть в черную машину. Хоть руки не стали выкручивать. На мой вопрос, в чем дело и кто они такие, успокоили – не волнуйтесь, надо просто поговорить.

Меня привезли в высокую башню, мы поднялись в один из офисов, за стеклянными стенами которого весь город лежал как на ладони. Почему-то в памяти возник другой образ, известный мне по фильмам – глухая комната с односторонним окном для наблюдения за реакцией допрашиваемого.

Мои провожатые вышли и тут же в офис вошел такой же как они неприметный мужчина неопределенного возраста. Их клонируют что ли? – мелькнуло в голове.

- Здравствуйте, меня зовут Феликс. С наступившем вас, - его поздравление в данной ситуации показалось неуместным.
- Вы можете объяснить, зачем я здесь?
-Да, конечно. Может быть, вам кажется, что день выбран не совсем удачно, но у нас слишком много важных дел, а ваше – так, мелочь. Сейчас переговорим и пойдете дальше праздновать.

Феликс посмотрел в бумаги, лежащие на столе, и поднял на меня глаза. Его взгляд стал проницательным, от недавнего добродушия не осталось и следа.

- Я представляю Федеральную службу общественного контроля. Слышали о нас?
- Нет. Не приходилось.
- ФСОК раньше входила в одну из спецслужб, а потом была выделена в отдельную структуру. Мы занимаемся изучением реакции на посты в соцсетях. Вы недавно разместили ссылку на старый военный фильм, но никак это не прокомментировали.
- А должен был? Я давно не комментирую свои посты. Не считаю, что мое мнение кому-то важно или интересно.
- Тогда зачем вообще размещаете информацию? Не для того ли, чтобы на вас обратили внимание?
- Вовсе нет. Мне иногда нравится что-то, а друзей, с которыми это можно было бы обсудить, не осталось. Вот я и кидаю ссылку в соцсеть, вдруг кому-то пригодится, покажется интересным. Через день-два обычно ссылку удаляю.
- Вы хотите сказать, что верите в случайность и действуете бескорыстно? При этом быстро удаляете пост. Почему бы не оставить его на стене, если он не несет в себе тайного зашифрованного смысла и не нуждается в комментариях?
- Не понимаю, что вы хотите сказать. По-вашему, размещая невинные ссылки, я преследую какую-то цель?
- Именно так.

Стеклянные стены офиса вдруг стали непрозрачными, справа от меня появилось одностороннее окно. Я понял, что наша беседа вовсе не так проста, как кажется.

- И кому я делаю послание своими постами?
- Это вы мне должны сказать, наша работа и состоит в том, чтобы выявить ваши связи.
- Но у меня нет никаких связей. Почему вы мне не верите?

Феликс снова посмотрел в лежащие на столе бумаги.

- Вы недавно рассказывали знакомому про свой будущий рассказ, в котором Европу накрыло цунами.
- И что?
- В Европе не может быть цунами. Что вы имели в виду?
- Да это – художественный вымысел, образ такой.
- Образ чего?
- Феликс, та Европа живет только в моей голове и только там ее должно было накрыть. То есть, к реальности идея не имеет никакого отношения.

Феликс смотрел на меня с насмешкой, явно не верил ни одному слову.

- Несете какую-то чушь. Цунами у вас в голове, ссылки в сети размещаете непонятно для кого. Вы сами себе верите?
- Не понимаю, о чем вы.
- Каждый должен иметь четкую позицию, без сомнений отличая черное от белого и наоборот.

Насчет этого у меня было свое мнение, но я предпочел его не высказывать.

- И что вы мне предлагаете?
- Делать посты и комментировать их так, чтобы насчет вас не возникали подозрения.
- Подозрения в чем?
- В том, что вы – нормальный человек.

Критерии нормальности обсуждать не хотелось.

- Любой комментарий – это слова, которые могут трактоваться по-разному.
- Правильно. А вы как хотели?

Мне все было ясно. Стенки офиса снова стали прозрачными, открывая прекрасный вид на город. Его линия горизонта вдруг начала искажаться. Я подошел вплотную к стеклянной стене.

- Что вы там увидели? – голос Феликса звучал нарочито участливо, - Идите уже домой, празднуйте.

Не в силах оторвать глаз от происходящего внизу, я улыбнулся и тихо произнес.

- Цунами…

Несколько лет назад с жильцами моего дома стало происходить что-то странное. По крайней мере, с теми, с которыми я общался, а не просто кивал головой. Я тогда был известной личностью, работал в федеральном издании, светился на ТВ-каналах. В общем, был в почете и уважухе у своих соседей.

Одним из них был Пашка по кличке Маркс, очень на него похожий. Пашку нельзя было назвать бомжом, так как он не только имел собственную квартиру, но и работу. Ежедневно выходил с тележкой на поиски картонных коробок, которые сдавал в пункты приема. Иногда я видел его в магазине, покупающим одинокую бутылку водки.

Как-то я подарил Пашке томик Карла Маркса.

- А зачем он мне?
- Пригодится.
- Понял.

И я понял, что томик будет использован по прямому предназначению. С Пашкой Марксом мы иногда философствовали на темы жизненного устройства и бытового обустройства, но до совместного распития водки дело не доходило. Пашка знал свое место в обществе.

Еще одним моим соседом был тихий математик Игорь Борисович, которого звали непременно по имени и отчеству, так как он был и профессором, и доктором наук. С ним мы иногда играли в шахматы, я неизменно проигрывал, хотя раньше считался неплохим игроком. Но против аналитического склада ума не попрешь.

Соседка Мария Ивановна одно время была моей домашней Фрекен Бок. Всю свою жизнь в качестве домработницы выполняла прихоти крупных чиновников, пока те не находили более молодых и резвых. В результате дослужилась до уборщицы и Мареванны вместо имени, но любила мне рассказывать, как, покупая продукты, строила продавцов магазинов и рынков.

Самыми молодыми моими соседями были Саша и Таня, подростки лет 16-ти, удивительно солнечные, светящиеся любовью друг к другу. С детства их дразнили женихом и невестой, а сейчас их трогательные отношения напоминали Ромео и Джульетту. Саша, несмотря на свой юный возраст, хорошо разбирался в компьютерах и иногда помогал мне темному в установке различных программ. Таня писала удивительно зрелые стихи, напоминающие ахматовские, собиралась поступать в литинститут. Это ее сблизило с другой моей соседкой Софьей Константиновной.

Она была экстравагантной дамой, напоминающей пожилую актрису Светличную, известную по старому советскому фильму «Бриллиантовая рука». Ходила в нелепых шляпках с вуалью, длинных сетчатых перчатках и курила сигареты, вставляя их в длинный мундштук. Свободно рассуждала о писателях и поэтах, называя их уменьшительно-ласкательными именами, как будто жила с ними в одно время. Николай Гумилев непременно был Колечкой, а Осип Мандельштам – Осечкой. За глаза все завали Софью Константиновну – СК, так как в личном общении она всегда доминировала над другими.

- Боречка был удивительно талантлив, но не умел подстраиваться под современную жизнь, - так СК высказалась о Борисе Пастернаке.
- А Володечка? – Подыграл ей я, имея в виду Владимира Высоцкого.
- Он был вообще безбашенный, но я любила его.

Я сделал понимающие глаза. А что еще оставалось на сказочные воспоминания стареющей безобидной дамы?

В год, когда все началось, меня уволили с работы. Кому-то наверху не понравился мой комментарий на ТВ. Он шел вразрез с генеральной линией формирования общественного мнения зрителей. Так мне объяснило начальство. Я лишился своего звездного статуса, но тогда не придал этому особого значения. На одном издании свет клином не сошелся.

В раздумье о своем будущем прогулялся до дома и увидел, что весь двор перерыт. Оказалось, что Пашка Маркс искал клад. Незадачливого кладоискателя тут же допрашивала вызванная соседями полиция.

- А что мне остается? – оправдывался Пашка, - Все жируют, а я последний без соли доедаю. У меня два варианта достойной жизни – или воровать и попасть в тюрьму, либо найти клад. Вот я и искал.

- Ну ты дал! – сказал я Пашке, когда полиция уехала. – С чего вообще мысль такая в голову пришла?
- Да, как затмение какое-то. Сидел дома, и вдруг ни с того, ни с сего подумал, что живу хуже, чем другие.
- Многие живут как ты, а некоторые еще хуже.
- Спасибо, успокоил, но тебе-то легко со своей колокольни судить.
- Нет у меня уже никакой колокольни, уволили меня.
- Та ну! За что?
- Мыслью не вышел.

Пашка Маркс недоуменно посмотрел на меня. В этот день мы впервые выпили вместе.

Следующий случай в нашем доме произошел ровно через год. Меня тогда поперли из областной газеты. Ни на того чиновника бочку покатил. Пропустивший ее редактор предпочел принести меня в жертву. И я, раздавленный сложившимися обстоятельствами, отправился домой.

Во дворе меня встретил взбудораженный Пашка.

- Ты не поверишь, но у нас такое творится, что все на ушах стоят.
- И что же?
- Мареванна с утра стала ходить по квартирам с опрыскивателем и предлагать уничтожить всю нечисть. При этом ведет себя так, что непонятно, кого она имеет в виду – тараканов или жильцов.
- Может, выпила? Хотя за ней такое не замечалось.
- То-то и оно. А помнишь, как я клад искал год назад?
- Помню и…?
- Ты наверняка слышал про психотропное оружие, которое вроде как запретили. А если нет? Вдруг на нас его испытывают по-тихому. Сначала я под раздачу попал, теперь Мареванна.
- Бред это все!
- Может и бред, а если подобные случаи не только в нашем доме происходят?

Ответа на это вопрос у меня естественно не было. Мареванна с тех пор периодически продолжала обходить квартиры в доме, предлагая непрошенное спасение от любой нечисти. Большинство соседей думали, что она рехнулась, но что с этим делать, никто не знал. Вреда особого не причиняла, да и ладно.

Новая странность в нашем дворе случилась, когда мне пришлось уйти из районной газеты, где я писал про гнилые трубы водопровода, говне в подвалах и прочую мелочь. Оказывается, делать это было нельзя, так как порочило местную власть. Ее полагалось только хвалить, на что у меня рука не поднималась. Властолюбцев и без меня хватало с головой.

В тот день в нашем дворе тихоня Игорь Борисович построил детей и стал командовать ими, как солдатами. И самое интересное, что дети его слушались, не пробуя перечить.

- Нале-ВО! Напра-ВО! Кругом! – разошелся профессор. Дети крутились как болванчики.

И тут я вспомнил - в течение несколько последних месяцев видел, как Игорь Борисович за столом во дворе играл с детьми в шахматы и что-то при этом рассказывал. Наверное, о правилах игры, а если нет?

- Игорь Борисович, можно вас на секунду? – позвал я возомнившего себя полководцем математика. Он подошел ко мне.
- Приветствую вас!
- Здравствуйте! А что вы здесь за цирк с детьми устроили?
- Помилуйте, это не цирк, а воспитание через историческую необходимость.
- Через чего?

Игорь Борисович взял меня под руку и отвел подальше от детей.

- Я получил задание – создать математическую модель будущего страны. Для этого мне нужны экспериментальные данные.
- От кого получили и при чем здесь дети?
- Дети – очень поддатливый материал, они должны знать историю страны, а от кого получил, сказать не могу. Но это – очень влиятельные люди.
- Для которых дети – тоже материал? Впрочем, как и вы.
- Вы не понимаете…
- Нет, Игорь Борисович, это вы не понимаете, что творите. Заканчивайте немедленно свое представление, иначе я с вами по-другому поговорю.

Профессор внезапно сник, как будто получил удар тяжелым мешком по голове. Крикнул детям – Разойдись! – и пошел к своему подъезду, напоминая побитую собаку.

Следующий странный случай был вопиющим. Я уже год не мог устроиться на работу. Многие издания закрылись, другие попали в список неблагонадежных. Поэтому я праздно шлялся по городу, чтобы тупо не сидеть дома. Возвращался обычно к вечеру.

- Софья Константиновна повесила котенка на детской площадке! – ошарашил меня Пашка Маркс.
- Ты совсем сбрендил?
- Он мяукал у нее под дверью, и СК вышла из себя.

Поверить в слова Пашки было трудно, потому что происходящее вообще не вписывалось в систему моих нравственных координат. Когда я позже спросил СК, как она могла такое сделать, старая дива ответила в своей обычной манере.

- Котеночек слишком сильно мяукал, а я никому не позволяю нарушать мой неприкосновенный покой.

Я думал, что для нашего дома это – финиш, но самое страшное было впереди. Как-то вечером около подъезда увидел машины полиции и скорой помощи. До сих пор с содроганием вспоминаю тот день, который для меня окончательно похоронил благополучную с виду историю нашего дома.

Солнечный Саша с особой жестокостью изнасиловал Таню. Ее увезли в больницу, врачи сказали, что жить будет. Это мне рассказал Пашка. Причины зверства юноши никто не понимал, а он сам ничего объяснить не мог. Его увезла полиция. У меня было такое ощущение, что привычный мне мир бесповоротно рухнул. Грязь замазала мое самое светлое представление о нем.

Вскоре случилось еще одно несчастье - погиб Пашка Маркс. Он залез на охраняемую территорию, чтобы своровать картонные коробки, и был застрелен охранниками. В руке у Пашки оказался нож, так что все представили как самозащиту. Очередное затмение Пашки Маркса оказалось для него роковым.

Однажды вечером я вспоминал своих соседей. Мареванна, обойдя со своим предложением квартиры нашего дома по два раза, переключилась на соседние дома. Возможно, впереди у нее – целые районы, города и страны.

Игорь Борисович себя больше не проявлял. Наверное, влиятельные люди сказали, чтобы лишний раз не высовывался. Математическая модель будущего страны это – не шутка, тишину любит. Именно в ней можно творить самые ужасные вещи.

СК периодически атакуют зооактивситы, на которых она натравливает полицию. Защитников животных приравнивают к террористам. Правоохранители бдительно оберегают личное пространство человека, не оставляя надежды для котят.

Сашу не посадили. Признали, что был в состоянии аффекта. Дали два года условно и отправили бороться с врагами из недружественной страны. Таня выжила, но стихи больше не пишет. Иногда приходит ко мне, и мы просто молча сидим по несколько часов.

Мои воспоминания прервала громкая заставка телевизионных новостей. По всей стране арестовывали людей. Одного за утверждение, что Волга впадает в Каспийское море, другого за сомнение по поводу существования Бога на земле, третий вообще посмел назвать белое черным…

Пашка Маркс был прав, а у Борисыча, наверное, все получилось, но мне это уже было неинтересно. Будущее смотрело прямо в глаза. Но его можно было изменить. Я отключил телевизор, обхватил его руками и вынес на балкон. Далеко внизу сияли огни автомобильной стоянки. Выбора не было. Вместе с телевизором я полетел вниз.

Он появился в нашем доме недавно. Выглядел как чиновник или банковский служащий – очки, костюм, портфель, на вид – сама любезность. При встречах с соседями непременно здоровался, хотя вряд ли с кем был знаком. Этакий эталон правил человеческого общежития.

Кто он и откуда, никто не знал. Жители нашего старого дома, расположенного в самом центре Москвы, были нелюбопытными. Я также давно усвоил истину: меньше знаешь – проще жить. Даже тем, что происходит в мире и стране особо не интересовался. Говорят, что все идет по плану, значит так оно и есть.

В нашем доме жили в основном пожилые люди, более молодые перебрались в новостройки, которые в Москве росли как грибы после дождя. Уже несколько лет ходил слух, что наш дом снесут, занимаемое им место было лакомое. На нем можно было построить очередной современный жилой комплекс.

Ренновация шагала по Москве, сметая хрущевки. Их жильцы зачастую оказывались в других районах города, становясь обладателем квартир с «картонными» стенами, позволяющими жить одной жизнью с соседями. Наш дом был какой-то раритетной постройкой, поэтому его пока не трогали. Возможно, чиновники искали законные основания для нашего переселения.

Переезжать из дома, в котором прожил всю жизнь, мне не хотелось. Мой отец был известным художником и после его смерти остались картины, которыми были увешаны все стены в квартире. Я даже представить себе не мог, как со всем этим добром буду перебираться в другое жилье.

Картины я уже завещал музею, но пока они хранились у меня. Все никак не доходили руки до передачи отцовского наследства. Я реально представлял какая это канитель, поэтому и откладывал ее из года в год.

Соседи, с которыми я общался, тоже не горели желанием покидать центр Москвы, но каждый понимал - от него мало, что зависит. Нравится, не нравится – терпи моя красавица.

-  А с чего я должен ехать на край Москвы? – хорохорился Василий с пятого этажа, - я – ветеран спецслужб. Всю жизнь на страже Родины стоял. Имею право выбирать, где мне жить.

Василий, на самом деле, служил охранником в колонии. Все это знали, а он знал, что все знают правду о его прошлом. Но перечить Василию никто не решался, так как он был достаточно агрессивным. Поведение возомнивших о себе людей редко предсказуемо.

- Привык я здесь, как никак всю жизнь в этом доме прожил, как и родители мои, – делился со мной сосед Яша. - А на новом месте все непривычно, никого не знаешь. Помереть спокойно не дают.

Яша был тихим, безобидным «алконавтом», пил на хорошую пенсию, так как в прошлом, по слухам, занимал крупный государственный пост. От вопросов об этом всегда умело уклонялся, переводя разговор на другую тему. Скромность и скрытность часто идут рука об руку.

Где-то через месяц после своего появления новый сосед позвонил в мою дверь. Выглядел как обычно – очки, костюм, портфель.

- Здравствуйте. У меня к вам есть одно интересное предложение. Можем его обсудить? Я – Виктор, а вас…
- Андрей, - представился я и предложил гостю пройти в комнату.
- Ух-ты! – не удержался Виктор, увидев картины. - Наверное целое состояние стоят. Это ваши?
- Нет, моего отца, а сейчас уже государства. Я их передал в музей по завещанию.
- А что так? Могли бы и продать.
- Мог бы, - согласился я. - Но решил по-другому.

Предложил Виктору присесть в кресло, в другое сел сам и всем свои видом изобразил внимание.

- Я пришел оказать вам помощь, хотя мое предложение и может показаться несколько странным. Переезжайте в деревню под Москвой, там есть прекрасный уютный домик.

Слова Виктора меня ошарашили.

- Если это шутка, то не очень удачная. Как я понял, вы хотите купить у меня квартиру?
- Ни в коем случае. Я хочу, чтобы вы переехали, так как у вашей квартиры уже есть новый собственник. И фактически вы занимаете чужое жилье.

«Он откуда вообще свалился с таким предложением?» - подумал я, но вслух, естественно, сказал другое. – С чего бы мне переезжать? И в чем заключается ваша мне помощь?

- Я хочу освободить вас от забот об этой квартире, картинах, суеты московской жизни. Вы даже себе не представляете, как хорошо жить на свежем воздухе.

В деревне я никогда не жил, поэтому ее прелести мне были непонятны, как и предложение Виктора. Все происходящее напоминало мне сцену из фильма, где люди пытаются общаться на разных языках. Точки соприкосновения при этом найти невозможно.

- А почему вы вообще решили, что я могу согласиться на переезд?
- Потому что у вас просто нет других вариантов. Квартира обещана и должна перейти новому владельцу. От вашего желания или согласия ничего не зависит.

«Он – сумасшедший», - догадался. - Извините, но ваше предложение мне неинтересно, как и тот, кто за ним стоит.

Виктор вдруг встал и подошел к одной из картин.

 - Вы хорошо подумали? – спросил он, не оборачиваясь. - Последствия вашего отказа могут быть некомфортными для вас. Помните, над вами жила соседка Варвара Петровна? Ей в деревне очень понравилось. А я сейчас живу в ее квартире.

Я вспомнил, что действительно давненько не видел Варвару Петровну, которая любила ежедневно прогуливаться по двору. Она была одинокой старушкой, которую навещали только социальные работники.

- И за сколько, если не секрет, она продала свою квартиру?
- Вы, Андрей, не понимаете. Она не продала, а просто переехала. Это было ее добровольным желанием. Выращивает там цветы и наконец-то чувствует себя свободной от городской жизни.

Виктор снова сел в кресло. Я встал.

- Думаю, нам не о чем больше говорить. Извините, но у меня есть другие дела.

Виктор поднялся с кресла и пошел к двери, у нее оглянулся.

– Нет у вас никаких дел, но благодаря вашему упрямству они могут скоро появиться.

Он вышел, я закрыл дверь и еще несколько минут стоял перед ней, не понимая, что все это было.

Через несколько дней у меня вечером погас свет. Такое и раньше случалось, все-таки дом старый, поэтому я не удивился. Однако свет стал гаснуть почти ежедневно, причем в вечернее время, когда я смотрел телевизор. Вызванный мной электрик не нашел неисправность. Оставалось только мириться с непонятными отключениями или обратиться к другому мастеру, что я и планировал сделать.

Однако мои планы нарушил потоп. Виктор залил мою квартиру, да так, что потолок набух, в некоторых местах штукатурка обвалилась. Картины также были все мокрыми, от чего холст на них мог провиснуть. Я был в шоке. И потребовал от соседа объяснений.

- Вы уверены, что это я залил вашу квартиру? – спросил меня он.
- Издеваетесь? Я сам мог потолок намочить?
- Всякое бывает, вдруг неумело шлангом пользовались.
- Каким шлангом?
- Откуда я знаю, – сосед смотрел на меня непонимающими глазами. - Надеюсь, с картинами все нормально? Как-никак государственная собственность.

«Со светом тоже он», - осенило меня - «Выживает из квартиры, гаденыш. С этим что-то надо делать».

Я попытался дозвониться в управляющую компанию, но ее телефон все время был занят. Расстроенный в тот же день за бутылкой водки все рассказал своему соседу Василию.

- Это ты про ботана, который в очках и с портфелем?
- Ну да, про него - нашего нового соседа.
- Значит, порядки тут свои решил навести. Не выйдет, и не таких деятелей опускали. Завтра я его на место поставлю, будет тише воды, ниже травы. Еще прощения у тебя попросит и деньги за потоп возместит.

Разговор с Василием меня несколько успокоил. Со злом надо бороться злом – где-то слышал я. А через компанию буду компенсацию до второго пришествия ждать. Я с нетерпением предвкушал унижение Виктора, но он так и не появился.

Прошло несколько дней, свет по вечерам по-прежнему гас. Я пошел к Василию, но дверь никто не открыл. На выходе из подъезда столкнулся с Яшей.

- Слышали, Василий под машину попал, насмерть, - ошарашил меня тихий «алконавт». - Не хотите помянуть?

Совершенно раздавленный я пошел с Яшей в его квартиру. Там он рассказал мне о подробностях трагедии с Василием. Он стоял на краю тротуара и вдруг упал прямо под проезжавший мимо грузовик. Происшествие квалифицировали как несчастный случай. Якобы оступился, потерял равновесие.

Я поведал Яше о ситуации с Виктором и о том, что Василий обещал мне помочь.

- Думаете, что Виктор убил Василия? Но откуда он мог узнать о вашем разговоре? – размышлял Яша.
- Если признали несчастный случай, то никто уже на Виктора не подумает.
- Василий мог пойти после вашего разговора к Виктору с угрозами, но вы правы – никакого расследования не будет. Предъявить нечего.

Яша опрокинул очередную рюмку, я уже больше пить не мог.

- Надо этого Виктора пробить, что он за птица, - эти слова от Яши были для меня неожиданными.
- Как пробить?
- Выяснить кто он и откуда появился. Если все, что вы рассказываете правда, то он так нас всех по очереди может выжить пока весь дом не захватит.
- А есть возможность узнать?
- Кое-какие старые связи остались. Вы не смотрите, что я старый и пьющий. В свое время натворил немало славных дел в кавычках. Даже вспоминать страшно. Идите, я тут в своих архивах покопаюсь.

«Вот тебе и Яша, тихий «алконавт», - думал я, поднимаясь в свою квартиру. Заснул как убитый с мыслью, что завтра непременно все будет хорошо. Проснулся от звонка в дверь. На пороге стояли двое полицейских и один в штатском.

- Доброе утро! Вы - Андрей Боголюбов?
- Да, а что случилось?
- Вам придется пройти с нами. Вчера умер ваш сосед Яков Фельдман, а по нашей информации, вы – последний, кто его видел.
- Яша умер?
- Вы выпивали с ним вчера?
- Да.
- Одевайтесь.

В отделении мне сообщили, что пока я прохожу по делу свидетелем, но после вскрытия тела Яши могу оказаться и подозреваемым. В ответ я подробно описал вечер, проведенный с тихим соседом. Рассказал о Викторе, отключении света, потопе в квартире, смерти Василия и обещании Яши со всем разобраться.

- Никаких архивов у него в квартире не нашли. Мог он это выдумать? - спросил меня следователь.

Такая мысль мне в голову не приходила. Может, и мог. Я был в полной прострации. Дал подписку о невыезде и направился к выходу из кабинета.

- Вы упоминали свою соседку Варвару Петровну, - раздался у меня за спиной голос следователя. - Она умерла месяц назад. Не пошел ей на пользу деревенский воздух.

«Они все знают», - от этой мысли подкосились ноги. Я с трудом вышел за дверь.

Жаловаться кому-то на Виктора было бесполезно. Но что тогда делать? Оставить все как есть, тоже нельзя.

Я стоял и ждал ненавистного соседа в нашем подъезде. Дверь открылась, я напрягся – очки, костюм, портфель.

Около месяца назад приснился сон: иду под барабанный бой в строю солдат не в ногу и меня выталкивают из него. Стою и наблюдаю, как военные удаляются, исчезая в зыбкой дымке, и…просыпаюсь. К чему бы это? Задал это вопрос «гуглу», который знает все, и получил ответ – марширующие солдаты снятся не к добру. Это стало для меня новостью в отличие от черной кошки, бабы с пустыми ведрами и рассыпанной соли.

Я давно обрубил почти все связи с внешним миром. Мои родственники год назад уехали за границу, и я прекратил с ними общение. Пользовался кнопочным телефоном, который служил для связи с экстренными коммунальными службами и скорой помощью. Окном в мир для меня была телевизионная приставка, дающая возможность смотреть кино, путешествовать, слушать умных людей или книги. Новости я не принимал сознательно, игры государства давно были неинтересны и даже противны. В отличие от многих, я считал себя счастливым человеком, так как на старости лет наконец-то научился не общаться с людьми. Тех, с кем раньше соприкасался, давно уже нет, хотя они еще живы.

Информация о том, что происходит в мире, доходила до меня в виде обрывков фраз, сказанных другими людьми в магазине или на улице. Чтобы их не слышать, купил наушники, в которых постоянно звучала любимая музыка или аудиокниги. Пробиться ко мне даже случайно стало невозможно.

Одиночество имеет огромные плюсы – ты не ждешь мнений насчет своего творчества. Являешься сам себе и критиком, и судьей. Определение «непризнанный гений» к тебе неприменимо, так как не существует людей, которые могли бы в тебе не признать талант. Хочешь – считай себя гением, не хочешь – не считай.

Удивительное чувство, когда понимаешь, что ни с кем больше не надо делиться по поводу прочитанного или просмотренного. Твоя оценка является определяющей и возводится в абсолют. А на другие мнения наплевать. Создать собственный мир и комфортно проживать в нем получается далеко не у каждого. Люди слишком зависимы от семьи, общества, оценок окружающих, лайков и прочей социальной ерунды.

Сон со строем солдат мог быть отражением моего образа жизни, но смущало – не к добру.  С моей точки зрения я жил абсолютно правильно – в согласии с самим собой. Никого не трогал, никто не лез ко мне. Поглощал интересную информацию, рисовал картины, писал рассказы, иногда прогуливался по городу.

Через какое-то время после первого сна мне приснился другой. В нем солдаты из строя на пыльных танках двигались по улицам неизвестного мне города. Почему-то выглядело это зловеще. Один танк остановился и начал медленно поворачивать башню. На меня уставилось дуло пушки и начало медленно приближаться, увеличиваясь в размерах. Я понял, что оно хочет поглотить меня как удав и заставил себя проснуться. Способностью выйти из сна, если он мне не нравился, я обладал давно.

Как-то после этого сна, гуляя по городу, я увидел обрушенный подъезд многоэтажки. Перед дымящимися развалинами лежали цветы и детские игрушки. Взрыв, по-видимому, произошел совсем недавно. Среди цветов я заметил детский рисунок с изображением ракеты, к которой были прикреплены разноцветные шарики.

Разрушенные дома во время прогулок стали мне попадаться все чаще. Их уродливые, черные останки на фоне снующих мимо как ни в чем не бывало людей и машин выглядели предвестниками апокалипсиса. Ложась спать, я видел перед глазами развалины, в которые скоро мог превратиться мой город. Вся моя размеренная счастливая жизнь оказалась под неведанной угрозой.

Мне снилась маленькая девочка лет 6-ти, которая рисовала картинку – танк с привязанными к нему разноцветными шариками. Внезапно, как это бывает во снах, девочка с рисунком в руках оказалась на дороге, по которой шли пыльные танки. Один из них остановился, с него спрыгнул солдат с автоматом. «Надо проснуться», - подумал я. Солдат шел в сторону девочки, на ходу направляя дуло автомата в ее сторону.

Эй! – окликнул я солдата, отвлекая его внимание от девочки. Он повернулся и нацелил автомат в мою грудь. «Проснуться не получится», - подумал я и закрыл глаза в ожидании смертельной очереди. Но ее не было. Открыв глаза, увидел перед собой только девочку, смотрящую вверх. Воздушные разноцветные шарики уносили солдата в мирное голубое небо.

Люди всегда мечтали летать как птицы, но так и не научились. Не умея плавать, хотя бы барахтались в воде, иногда даже спасались, а при попытках взлететь с большой высоты всегда разбивались.

Самая известная легенда о полетах людей связана с небом и морем. Мастер Дедал сделал себе и сыну крылья, скрепленные воском, предупредив, что нельзя близко приближаться к солнцу. Несмотря на это, Икар поднялся слишком высоко, солнце растопило воск, человек-птица упал в море и утонул. По другой версии легенды он превратился в Рыбокрыла, летающего высоко и ныряющего глубоко. Это чудное существо соединило в себе две разных стихии.

Мысли о полетах и Рыбокрыле давно будоражили мое воображение. Настолько, что я даже купил себе ласты, которые воспринимал как крылья и всегда носил с собой в чехле. Мои близкие и знакомые сначала удивлялись этому. но потом перестали.

Однажды ночью мне приснился Рыбокрыл. Наутро я почему-то не мог вспомнить как он выглядел, но четко запомнил, его слова: «Пора». Я поднялся на крышу высотки, в которой жил, достал из чехла ласты и надел их на руки. Встал на край крыши и начал размахивать ластами, подражая крыльям птиц. Оторваться от крыши не получалось. Я отошел от ее края, снял ласты и положил их в чехол.

- Не можешь взлететь? Хочешь, научу, - раздался голос девушки. Я оглянулся. Она сидела на том месте, где я недавно стоял, за спиной были большие крылья, напоминающие детский костюм бабочки.

- А…откуда?
- Прилетела. Будешь учиться летать?
- Без крыльев?
- Это - необязательно. Все люди с детства умеют летать, но с годами перестают верить в чудеса, вот они и не случаются.

Про чудеса она точно сказала. Я вспомнил про Рыбокрыла, в существование которого верил до сих пор.

- Ну что же, можно попробовать, - я наклонился к чехлу и достал из него ласты. Обернулся, девушки на крыше уже не было.

Ночью мне опять приснился Рыбокрыл, который сказал: «Завтра».

Утром я пошел на пляж, сел за столик в кафе, достал ласты, надел их на руки и стал изображать движение хвоста рыбы. Внезапно передо мной появилась вчерашняя девушка, она была вся мокрая, за спиной висели тяжелые крылья.

- Ты откуда?
- Приплыла.
- Появляешься ниоткуда и исчезаешь в никуда?
- Чудеса, правда?

Я смотрел как капли воды постепенно исчезают с ее тела и крыльев. Так незаметно проходят годы жизни, когда от нее уже ничего не ждешь.

- Никуда не уходи, не уплывай и не улетай, - я встал и пошел в бар за коктейлями. Выйдя из него, увидел, что девушки за столом уже нет.

На следующий день я опять поднялся на крышу своего дома и надел на руки ласты. «А вдруг разобьюсь?» – промелькнуло в голове. Я встал на край крыши поднял голову к небу, закрыл глаза и взмахнул руками…

- Люди всегда мечтали летать как птицы. Так и не научились.

Голос крылатой девушки окутал меня и оторвал от крыши.

- Они просто никогда не пробовали летать вдвоем.

Я стоял перед большим вокзалом, представлявшим собой огромный стеклянный купол. Толпа людей медленно вливалась в его открытые двери. Я не знал, как оказался здесь. Вроде лег спать… Вошел в вокзал. Огромная очередь змеей вилась по просторному залу и терялась где-то в его конце. В голове стукнуло – занимай. Я встал за маленькой девочкой с куклой в руках. За мной тут же пристроился молодой стильный парень в наушниках. Ожидание…больше всего не люблю стоять в очередях.

- Могу вас провести. Рядом со мной стоял невзрачный пожилой мужчина с большой сумкой. – Пойдемте. Мы с мужчиной прошли в начало очереди.
– Вот здесь, вам никто ничего не скажет. Я послушно встал за сухонькой старушкой в берете. Впереди меня было всего три человека. Никто из очереди не обратил на меня внимания.

Ангел вспомнил ситуации, когда приходил на выручку своему подопечному… Как-то он пил с незнакомым человеком на берегу реки. А когда повернулся идти, тот замахнулся, чтобы ударить его бутылкой по голове. Я развернул его и подкинул руку под удар. Убежать он сообразил сам. В другой раз он шел глубокой ночью по проселочной дороге босяком с окровавленной головой. Около него остановилась машина, в которой ехали парень с девушкой. Довезли его прямо до дома. Он так и не понял, почему они рискнули его в таком виде подобрать ночью. А никто и не рисковал. Это был я.

Подошла моя очередь. Я оказался перед столом с монитором, на нем появилось мое лицо. Этого налево, - сказал сидящий за столом мужчина. Только сейчас я заметил, что возле стола были два прохода, разделенные прозрачной стеной. Я пошел в левый. Оглянулся на очередь, люди вставали перед монитором, и потом каждый шел в указанный ему проход.  Интересно, а по какому признаку людей отправляют в разные стороны?

Ангел неторопливо шел по улице. Крылья болтались за спиной. И почему это должно случиться именно сегодня? Такой день хороший.

И тут я увидел, как к столу подошел парень в желтой кожаной куртке. Встал перед монитором и пошел в левый проход. Я определенно знал этого парня. Вспомнил!

Вот здесь все и произойдет. Сейчас он еще с ними около магазина. Скоро его посадят в машину и привезут сюда.

В тот год я работал на выборах в другом городе. Морально было очень тяжело. Жил в частном доме у деда-агитатора, в команде ни одного знакомого, все заняты своим делом. Даже при моей общительности поговорить было не с кем. Прошло уже полтора месяца, и я решил на выходной съездить к товарищу в столицу, благо до нее было всего два часа поездом. Оттянулись по полной. Утром в понедельник я вернулся в свой город, выпил на вокзале два пива. На работу идти не хотелось, я позвонил и сказал, что заболел. А сам взял бутылку водки и пошел домой. Выпил почти всю, и меня потянуло на улицу, решил еще сходить в магазин. Купил в нем себе пива, и тут ко мне подошли трое парней. Один из них был в желтой кожаной куртке.

- Скоро наш поезд. Невзрачный мужчина с сумкой отвлек меня от воспоминаний.
– А вы знаете, почему людей отправляют в разные стороны? – поинтересовался я.
- Догадываюсь. Наверное, по принципу, кто что в жизни заслужил.
Заслужил? А почему же тогда парень в желтой куртке на одной стороне со мной? Приятный женский голос объявил о посадке на поезд.
– Поехали, мужчина пошел к выходу на перрон. У вагона проводника не было. Мы поднялись и зашли в свободное купе. Через открытую дверь я увидел проходящего мимо парня в желтой куртке. Даже в одном вагоне с нами едет?

А вон и их машина. Везут. Ангел встряхнул крыльями, расправляя их за спиной.

- Братан, дай на пиво. Вчера с женой поругался, вздрогнули с пацанами, а сейчас так херово. Голос парня в желтой куртке был убедительным. Двое других стояли с безучастными лицами. Пьющий пьющего всегда поймет. Я зашел в магазин и купил три банки. Мы пили пиво, болтали о вредных женах и еще какой-то незначительной чепухе.
- Слушай, а давай мы тебя подвезем, ты же нас выручил.
– Да, мне здесь рядом.
– Ну и что? Вон наша машина, поехали. Я уселся на заднее сиденье с одним из парней. Через минуту мы уже были возле моего дома.
– Ну, спасибо, - я вышел из машины и пошел к калитке. И тут сзади меня сильно ударили по ребрам.

Ангел не понимал, почему его ударили. Этого просто не могло быть. Он же, ангел, здесь, значит, ничего не должно случиться. Почему они сразу не уехали? Ангел снова встряхнул крыльями.

Удар отбросил меня к забору, и я машинально опустился по нему.
– Зачем вам это надо? Завтра вас же вся милиция города будет искать?
– Милиция? - ехидно переспросил парень в желтой куртке. От его добродушия у магазина не осталось и следа. Сейчас это был заточенный на расправу зверь. Он сильно ударил меня по лицу. И начал ощупывать карманы.
– Где-то лопатник его должен быть. – Где лопатник, гнида? Он снова ударил меня сверху. А кошелек, я, видимо, уже потерял, так что у меня забрали только телефон.

Ангел отбросил бесполезные крылья. Он ничего не мог сделать. Даже кинуться на выручку своему подопечному как обычный человек.

Машина уехала. Я поднялся с земли и зашел в дом. Под обоими глазами начинали рдеть синяки. Упал на диван и очнулся только утром. Две недели я ходил в темных очках, шарахаясь вечером по дороге домой от любой тени. На работе посоветовали никуда не обращаться, все равно никого не найдут. Я ведь был пьяный и даже не запомнил номер машины. Безнаказанность происшедшего просто убивала меня. Это же был грабеж среди бела дня, да еще совершенный группой лиц. И ради чего? Ради телефона? Получается, что можно вот так на ровном месте в центре города обчистить любого человека? А мне же еще, можно сказать, повезло. Не убили, не покалечили... Могли и не к дому подвезти, а выбросить где-то на дороге.

- А вы не знаете, куда идет этот поезд? – спросил я своего соседа по купе.
– Этого никто не знает, как и того, где ему выходить. Наверное, скажут. Знаете, людям порой посылаются испытания, и они, не задумываясь, воспринимают их как обычные события своей жизни. А оно вовсе не так. Если искупление греха происходит после наказания, то для этого человека надо за что-то наказывать, то есть ранее должно быть совершено преступление.

Когда живешь на свете долго, то трудно вспомнить, за что тебе могло быть послано наказание. Ноя вспомнил. Лет тридцать назад я служил лейтенантом в армии. Стоял в наряде по контрольно-пропускному пункту. И задержал пьяного солдата-строителя, который просто упал возле ворот. У него при себе была большая пачка денег. Я доложил о задержании капитану, дежурному по части. Тот пришел на КПП, отправил солдата на гауптвахту, а деньги забрал. Мне отдал половину. Солдат потом пытался выяснить, где его деньги, но что он мог доказать против свидетельств двух уважаемых офицеров о том, что их при нем не было? Солдат жнее пьяный был.

- Вы хотите сказать, что Бог специально толкает человека на преступление, чтобы он впоследствии понес за него наказание?
– Может, не совсем так. Просто создаются предпосылки, а человек делает свой выбор. Хотя есть ли он у него, вопрос – спорный. Предназначение – штука темная. Иногда, кажется, что ты ничего не сделал, а, оказывается, сделал.

После ограбления, проходя мимо магазина, я все время высматривал своих обидчиков. Зачем? Не знаю. Один раз ночью мне пришла в голову мысль, что можно незаметно бросить в их машину бутылку с бензином. Хотя, я вряд бы на это решился. В другой раз я представил себе, как они все трое попали на машине в жуткую аварию. Или как я, застав парня в желтой куртке одного, избиваю его. Мне хотелось его унижения, такого же, какое испытал. В общем, я жаждал возмездия. И злился от своего бессилия.

- Мне кажется, что человеку и наказание назначается соразмерно с его преступлением, - продолжал рассуждать мой сосед. Но я его уже не слушал.

Тогда я их так и не нашел. А сейчас этот, самый наглый, едет со мной в одном вагоне. Значит, я у меня есть шанс отомстить.
– У вас есть нож? – спросил я у мужчины.
– Нож? Есть. Мужчина приоткрыл сумку и достал оттуда средних размеров нож в чехле и протянул его мне. – А вам зачем?
Я и сам не знал зачем, потому как обращаться с ножом не умел, но мне казалось, что он может пригодиться. Спрятал нож под куртку и вышел из купе. Обошел весь вагон, открывая двери купе. Незнакомые люди смотрели на меня с удивлением. Парня в желтой куртке среди них не было. Наверное, он просто прошел через наш вагон в свой. Но в какой? Я вернулся в свое купе.

- Давайте нож, - мужчина протянул мне руку. Я отдал. – Зря вы все это затеяли. Тем более, что уже все сделали. Мужчина положил нож в сумку и достал из нее газету. – Посмотрите на четвертой полосе.
Мне в глаза бросился заголовок – «Страшная авария на мосту». На фотографии была искореженная машина. Та самая. На соседней фотографии – три трупа, в одном из которых я узнал парня в желтой куртке. Посмотрел на дату выхода газеты. Авария случилась через неделю после моего ограбления.
- Но я ничего не делал? Это – не я.

Ангел положил газету в сумку и незаметно погладил лежащие там крылья. Еще послужат. Только почему ему и здесь приходится работать? Ну ничего, наверное, уже недолго осталось…

Я смотрел в окно. За ним была кромешная тьма. И куда же привезет меня этот поезд?

Я не ездил на море последние три года, но в этом - поехал. Правда, всего на три дня. В принципе, вообще не хотел, но жена самовольно взяла билеты и поставила меня перед фактом. Поехали мы в Севастополь, к ее подруге, фотографу. Ее я знал еще до знакомства со своей женой. Она – одна из бывших моего близкого друга. Хотя сейчас и непонятно, кто для кого бывший. Она живет и радуется своей независимости, с другом я почти не общаюсь, а он вернулся к своей первой жене, по-другому - к первой бывшей.

Семейный отдых на море предсказуем. Все спокойно как в море без волн. Ни тебе ночных попоек с друзьями, ни знакомств с легкомысленными девушками, ни постыдного похмелья наутро, раздирающего тебя на части. А вот один мой приятель свои поездки на море с друзьями называл алкотуризмом. Как-то приехал в понедельник, а очнулся в четверг. И за неделю искупался всего один раз. И в таком духе каждый год. Романтика мужского общения. Женам этого никогда не понять. У них море – это отдых. Воздух, полезное солнце, здоровье ребенка и свое собственное. Тебе же отводится роль вокзального и продуктового носильщика.
 
Каждый железнодорожный вокзал или станция напоминают мне разных людей и обладают своей особой энергетикой. Есть заштатные станции, этакие безразличные ко всему молчуны. А есть вокзалы крупных городов, где кипит целая жизнь. Вернее даже море жизней, в которые как реки вливаются жизни отдельных людей. Если говорить об энергетике, то Симферопольский вокзал, на который мы приехали от других отличается сильно. Люди здесь заряжены на отдых, поэтому в его ауре есть какая-то постоянная движуха. Огромные рюкзаки, объемные сумки куда-то торопятся, садятся в автобусы или такси. В этой суете человек становится просто незаметным, вливаясь в тот или иной, нужный ему поток. И мы, подчиняясь своему потоку, двинулись к автобусной станции. Жена пошла за билетами, а мы с сыном остановились с сумками около какого-то киоска. В толпе мелькнуло знакомое лицо из нашего города. Удивительно, что одно. Я закурил. Подошла жена.
- До отхода тридцать минут.
- Схожу в туалет. Ты не хочешь? – спросил я сына.
- Нет.

Помня по прошлым поездкам очереди в крохотные платные туалеты вокзала, я направился в общественный. Последний раз я был в нем лет пятнадцать назад. И ничего не изменилось. Хлюпанье под ногами и серые облезлые стены. Сделав свое нехитрое дело, я вышел из туалета и…обалдел. Площадь перед вокзалом была абсолютно пуста. Нет, на ней стояли автобусы, такси, ларьки, здание Макдональдса тоже было на месте. А вот людей не было. Я зажмурился и через несколько секунд открыл глаза. Все было на месте! Снующие сумки, зазывающие таксисты и неповоротливо разворачивающиеся на тесной площади автобусы. И что же это было? Я не стал задумываться и решил даже ничего не рассказывать жене, вспомнив слова какого-то классика - женщине можно рассказывать только то, что она в состоянии понять.

Автобус рассекал крымские равнины по направлению к Севастополю. Смотреть за окно было неинтересно, книжки, чтобы убить время, тоже не было. Я вспомнил свое видение на площади. Прикольно! Может я очутился на секунды в ином измерении? Говорят, что наш мозг штука непредсказуемая. В последнее время телевизор захлестывал нас волнами информации об инопланетянах, параллельных мирах, аномальных зонах. Догадки, гипотезы, прогнозы. Доказательств никаких, один треп. Менять реальность закрытием глаз было бы круто. Может, конечно, в нашем мозге и действительно живет память обо всем, что происходило и произойдет во вселенной, мы об этом, скорее всего, никогда не узнаем. По крайней мере, я уж - точно. Лучше c этим даже не заморачиваться.
 
Вдруг на горизонте я заметил облако пыли, которое двигалось по направлению к автобусу. А это что? По мере приближения облако стало рассеиваться, и вот я уже четко мог видеть отряд приближающихся всадников. Скачки какие-то? Конница была уже в нескольких десятках метров от автобуса, и тут я разглядел, что всадники были одеты старинную одежду татарского войска. И здесь клоуны, - подумал я, - вспомнив, важно выхаживающих на краснодарском вокзале казаков в папахах с саблями на боку. Передовой всадник был уже совсем близко, я уже видел хищный оскал на его лице. Воин закинул руку за спину и вытянул из колчана стрелу, в другой его руке появился лук. Он прицелился в меня. Ха! Дуралей какой-то. Вроде уже и взрослый, а все в войнушку играет. Я повернулся к жене, которая сидела через проход, и тронул ее за руку.
- Посмотри, - я кивнул головой в сторону своего окна. Повернулся сам и не поверил своим глазам. За окном никого не было.
- Что там? – жена перегнулась через проход в сторону моего окна.
Я не знал, что говорить.
- Это у тебя шутки такие? – жена откинулась в своем кресло и закрыла глаза.

Я приподнялся на сиденье и посмотрел на пассажиров автобуса. Неужели они тоже ничего не видели?  Все сидели в безмятежных позах, как будто ничего и не произошло.
Ну и ладно. Может, опять привиделось? В принципе, нам и в реальной жизни часто видится не то, что есть на самом деле. Общаясь с людьми, мы воспринимаем их через призму своего «Я», а потом, порой, удивляемся тому, что отношения со временем меняются. Был человек рядом, а стал бывшим: любовником, другом, женой…

Незаметно для себя задремал...Я стоял на вершине скалы рядом с девушкой и рыцарем. Их глаза светились счастьем. Девушка сделала шаг вперед... Белое платье крылом чайки мелькнуло перед глазами и исчезло. Рыцарь посмотрел на меня, будто приглашая следовать за ним, и тоже бросился вниз.

Я остался один. Ярко светило солнце, на горизонте море сливалось с небом. Я осторожно подошел к краю скалы. Внизу гряду камней от ее основания отделяла узкая песчаная полоска. Непреодолимое желание сделать шаг охватило меня. Я оттолкнулся  и… понял, что сейчас разобьюсь, и вернуть назад то мгновение, когда ноги оторвались от скалы, невозможно. Страх пронзил меня... Небо… Оно было так близко, казалось, до него можно дотронуться рукой. Я на мгновение завис в воздухе. И полетел…

Вздрогнул и открыл глаза. Автобус уже ехал по Севастополю. Странные все-таки нам снятся сны. Не поймешь, к чему. Или - почему? Хорошо провидцам всяким. Они знают, что сон означает. О чем предупреждает. Могут и вам объяснить, правда, за деньги. Заплати, а уж там как карта ляжет.
 
Мы подъехали к вокзалу. Пассажиры автобуса дружно зашевелились. Я  подхватил сумки и пошел к выходу. Вокзал приморского города менее суетлив, чем симферопольский. Одни курортники уже или почти добрались до моря, другие, насытившись им, спокойно ждали отъезда. Жена вызвала такси, и через полчаса мы уже были на месте. Танька махала нам с балкона. В квартире последовали положенные в таких случаях поцелуйчики. Быстро разбросав вещи, мы отправились на пляж.

Он находился недалеко от дома, минут семь ходьбы, и это очень порадовало. Мы подошли к берегу и увидели массу тел, между которыми еле-еле можно было пройти к морю. Тела стояли, лежали, сидели. Вроде бы обычная пляжная картина, но что-то в ней было не так. Осмотрелись в поисках свободного места. И тут я понял! Тела были совершенны. Как древнегреческие статуи. Я застыл в недоумении, глядя на совершенство человеческих форм.
 
- Папа, раздевайся, давай, - услышал я голос сына.
А среди тел детей не было. Почему? А…они же не могут быть совершенными. Трудно представить себе мальчика с телом Аполлона. Или девочку с телом…
- Пошли купаться, - сын потянул меня за руку.
- Что ты застыл, в самом деле, как статуя? – это уже возмущалась жена.

Я быстро скинул футболку и шорты. Сделал шаг к морю…Вокруг все изменилось. Пляж был полон нормальных людей с детьми. Всяких, в основном, далеких от совершенства. Они по-пляжному буднично пили пиво, ели чебуреки и нежились под солнечными лучами. Мы с сыном искупались, он остался в воде, а я вернулся и лег на подстилку. Прямо у меня перед глазами лежала женщина, но назвать ее так не поворачивался язык, настолько большим было ее тело. Создавалось впечатление, что она лежит на толстой перине из собственного живота. Я обвел глазами пляж. В нескольких метрах от меня лежала почти богиня, чьи точеные формы притягивали глаз. Опять наваждение? Я повернул голову – бесформенная была на месте, значит, все в порядке. Стал наблюдать за девушкой и окружающими. Мужчины украдкой бросали на нее восхищенные взгляды. Женщины, понятно, смотрели неодобрительно, потому как на богине было лишь подобие купальника. В принципе, она могла бы лежать и без него, однако, в этом случае, я думаю, вызвала бы бурный шторм негодования ревнивых жен. А девушка, действительно, была прекрасна. Вот она приподнялась и плавно обвела взглядом пляж. В самой посадке головы сквозило превосходство королевы над ее поданными. Богиня знала свою силу. Она грациозно потянулась. Мужчина, сидящий неподалеку, лег на живот и заерзал. Девушка взяла крем и стала мягкими движениями пальцев наносить его на свое тело. Этим можно было любоваться вечно.
- Я вся спеклась на этом пляжу, - томно произнесла богиня и пошла к морю.

И тут внезапно грянул гром. Такое я видел впервые. Небо мгновенно покрылось толстым панцирем свинцовых туч. С неба хлынул ливень. Море стало иссини-черным. Пляжники кинулись врассыпную. Я тоже вскочил, из воды прибежала жена и схватила наши вещи в охапку. Они с сыном кинулись к кафе. Девушка судорожно собиралась. Тугие струи дождя хлестали по ее телу. От былой грации богини не осталось и следа. Неуклюже согнувшись, и как-то странно подпрыгивая, девушка слилась с другими телами, ищущими укрытие. Я с наслаждением закинул голову и принял водяной удар. Немного постоял, прошел по опустевшему пляжу и бросился в море, которое накатывалось на берег темными волнами.

Мне неведомо, что такое первобытная стихия, но именно соединение ливня и морских волн кажутся мне ею. Я плыл, то подныривая под них, то поднимаясь на гребень. Подумал, что жена, наверное, сейчас стоит на веранде кафе и смотрит, как я удаляюсь от берега. Странное это чувство, когда переживаешь, а сделать, если что-то случится, ничего не можешь. А что может со мной произойти?  Я вынырнул из очередной волны и увидел, что море успокоилось и стало мирного цвета. Берег был довольно далеко, пора было возвращаться, чтобы не тревожить жену, а заодно и спасателей.

Я плыл назад и думал о совершенстве. В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли, - так говорил Чехов. Странно, что он не упомянул тело. И поступки…В юности я очень близко воспринял слова Антона Павловича, врачевателя человеческих душ. Особенно после того, как моя первая серьезная любовь сказала, что как человек я вообще неинтересный. Везде и во всем. И у нее есть другой. Я насел на книги, через три месяца мне был известен (или я так считал) путь к самосовершенствованию. С ним я и пришел к бывшей девушке. Она выслушала меня и сказала – но ведь люблю то я его, имея в виду своего избранника. Это был первый раз, когда я понял, что выбранный тобой путь, подразумевающий цель – завоевать женщину, не имеет к ее чувствам никакого отношения. На сегодня у меня нет ответа на вопрос - зачем человеку читать правильные книги? Как и нет определения, какие книги считать правильными.

К примеру, мой школьный друг прочитал в своей жизни всего одну книгу «Дело пестрых» про уголовный розыск. Дослужился до полковника милиции, несколько раз был в горячих точках. И с точки зрения этого мира его жизнь, наверняка, была обществу гораздо полезнее, чем моя. А один приятель постоянно читает современных авторов. Интересно, изменятся ли мои мысли или жизнь от еще 10 или 20 прочитанных книг? А вот и берег.

Жена и сын стояли у самой воды. Вид у жены был недовольный.
- Папа, а круто ты плыл. Все попрятались, а ты по волнам…
- Ну, мы ж с тобой воды не боимся. Я рыба, а ты – рак.
- Ладно, водоплавающие, пошли обедать.

В кафе мы ели плов, напоминающий рисовую кашу, и пили пиво из пластика. Что еще могло предложить пляжное заведение? Минимум вкуса и сервиса, максимум цены. Рядом стояла очередь за чебуреками. Люди заполняли мокрый пляж, богини на нем не было. От внезапно налетевшей стихии не осталось и следа. Я подумал, о том, что вот также, порой, не остается следа и от былых чувств. И от когда-то близких людей. И только отблески памяти иногда напоминают о них.

Мы снова расположились на пляже. Море и солнце, что еще надо для отдыхающих? Затем и ехали. Через некоторое время солнце стало печь совсем нестерпимо. Жена с сыном уже успели покупаться. Никита сидел с фиолетовыми губами и улыбался. Жена распласталась под солнцем. Я встал и пошел к воде. Улегся на первую же волну и поплыл от берега. В районе буя повернул голову и увидел справа другой пляж, однако прохода с нашего к нему не было. Не беда, зачем ходить, когда можно и доплыть. И я не спеша погреб в его сторону. Подплывая со стороны моря, я ощущал себя неким водяным пришельцем. Людей в воде становилось все больше, и вот уже под ногами я почувствовал дно. Это пляж, в отличие от нашего, был не каменистым, а песочным. Никите здесь должно понравиться больше, - подумал я. Встал у воды и оглядел берег. Пляж был примерно такого же размера, как и тот, на котором мы были, только люди здесь лежали пореже.

Я медленно шел и смотрел на них. Заметил лежащую на спине девушку, ее грудь аппетитно вздымалась, рядом никого не было. Подошел и осторожно лег на спину рядом с ней, при этом коснулся ее своей рукой
- И кто это? – Девушка вопреки моему ожиданию не подскочила как ужаленная.
- Ихтиандр, - с юмором у меня всегда было туговато.
- Настоящий?
- А то?
- Как там, в глубинах моря?
И что мне было отвечать? Бывает же так, идиотски пошутишь, а потом и сказать нечего. Девушка, видно, поняла мое смущение. Она села и сняла очки. На меня смотрели глаза морского цвета. Я тоже сел. Девушка встала и пошла к выходу с пляжа. Оглянулась.
- Пойдем, Ихтиандр.

Я покорно пошел за ней. Прямо за воротами находилось здание пансионата. Девушка шла впереди уверенно, как флагман. Я тащился сзади как жаба на веревке. Мы поднялись на второй этаж в ее номер. В комнате перед начатой бутылкой виски сидела фигуристая пьяная деваха в купальнике и что-то напевала себе под нос. Она подняла на нас глаза, в них промелькнул интерес.

- Вот, Ириша, Ихтиандра тебе поймала для развлечения.
- А помоложе не нашлось? - Похоже, со мной не очень церемонились.
- А чего тебя не устраивает? – Первая девушка оценивающе смерила меня взглядом.- Вроде все при нем.
- Третий сорт не брак, - отрезала деваха, залпом опрокинув стоящий перед ней стакан. – Пить будешь?
- Конечно, будет, как это не выпить с дамой, да еще которая сама предлагает, - первая девушка подошла к столу, плеснула виски в стаканы и один подала мне.

У меня вдруг закружилась голова. Ситуация была настолько нереальна, что даже мне, любителю всяческих неожиданных приключений, стало не по себе. И одновременно было жутко интересно - чем это все закончится?  Ну, что, в самом деле, могут мне сделать две хрупкие девушки? Даже взять с меня кроме плавок нечего. Почему-то вспомнился приятель, который всю жизнь мечтал переспать с двумя девушками, но не с проститутками, а которые его бы любили. Мечты, мечты…Эх, была, не была. Я выпил свой стакан до дна. И... попал в сексуальный шторм.

Руки, ноги, головы и все остальное, мои и девушек, слились в сплошной клубок. Меня лизали по одной и вместе, на мне прыгали, душили поцелуями, гладили, подставлялись…Я тоже вылизывал, слабо понимая кого. Тискал их груди. Обрушивался мощными толчками на аппетитные задницы. Но кончить не мог. Впервые я чувствовал себя сексуальным двигателем со стальным поршнем. И раз, и два, и, пять, и десять…Подсыпали, наверное, чего-то, суки. И двадцать пять, и сорок…Где ты, девятый вал? Ладно пьянь эта, а первая-то. А еще глаза морские. И…

- Вставай, а то поджаришься.
Жена. Я недоуменно смотрел на нее.
- Вредно спать на пляже.  Иди, купаться с Никитой и будем собираться.
Спал? Я же поплыл на другой пляж, а потом…Сексуальные фурии только снились?
- И долго я спал?
- Не знаю, мы за чебуреками ходили, там очередь такая…

В воде я бросал сына в волны и думал, а куда же воображение бросает меня? И зачем?
- Папа, давай еще раз! Еще!
- Все, последний раз и пошли.
- Нет, папа, еще.
Я подождал, пока приблизится волна повыше, поднял Никиту и кинул его в нее. Почему-то подумалось, что вот так мы взрослые и в жизнь бросаем детей. Хорошо, если потом стоим рядом. А если нет?
 
Немного обсохнув, мы пошли домой. У меня все не шел из головы сон. Или не сон?
- Завтра пойдем на другой пляж. Тут рядом есть песочный.
- Песочный? – я аж вздрогнул, услышав слова жены.
- Да, мне рассказали где. Там Никите удобней будет в воду заходить.
- Может, на какой-нибудь другой поедем? А то три дня так и будем на пятачках плескаться?
- Спросим у Таньки. Да надо и ее с собой брать, пофотографироваться.
- Так, а приезд будем отмечать?
- Конечно, только куда-нибудь в центр поедем, здесь не хочется.

Мы подошли к дому. В квартире все занялись своим делом. Никита играл на ноутбуке, жена купалась, Танька работала. Она вычищала на компе фото обнаженных девушек, которые потом продавала интернет-сайтам. Ее этому научил бывший мой друг. Только у него сам процесс фотосессии несколько отличался. Коньячок для расслабухи, слово за слово, а там и…Потому и стал бывшим…

Я искал себе занятие. На шкафу заметил тонкую стопку книг. Выбор был небольшой и за последующие три дня я все, что было более - менее, прочитал. Немного забегу вперед. Первой я одолел «ПираМММиду» Сергея Мавроди, о которой много слышал. Никакой художественной ценности в ней не нашел. Так, сухой рассказ современного комбинатора о создании своей новой пирамиды. Похищение дочери и самоубийство жены были выдуманы, скорее всего, для иллюстрации его готовности презреть все ради великой цели – финансового апокалипсиса. Мысль не нова. Вторая книга была психолога Некрасова. Очередное поучение о том, как надо жить, чтобы ни хрена не беспокоиться. Интересные люди эти психологи. А с чего они решили, что человек не должен отрицательно реагировать на происходящее? Он же не робот, в конце концов. Третьим стал модный Пелевин, за творчеством которого я давно перестал следить. Честно осилил страниц сто. Девочка-лиса хвостом напускала на людей туман, заставляя видеть то, чего нет. Вообще ничего не понял. А вот четвертой книгой оказался сборник А. Грина, и я с удовольствием погрузился в мир давно забытой романтики. Фрэзи Грант – бегущая по волнам. Девушка увидела остров, сошла с корабля на волны и побежала к нему. А когда утренний туман рассеялся, то не было уже ни острова, ни девушки. Оставила своих близких ради неведомого. Умели же люди писать.

Вечером мы вместе с Танькой поехали в центр Севастополя. Вдоль берега арт-бухты выстроилась баррикада из кафе. В одно из них мы и зашли. Сели за столик у моря. Людей в кафе было немного. Потянуло холодом, поэтому официантке вместо вина к баранине с овощами заказали водки. После пары рюмок стало теплее, только Никита все время жался к жене. Я заметил, что люди некоторые люди за столами сидели, накинув одеяла, видно их выдавали в кафе. Как и положено заиграла громкая музыка, певица стала исполнять расхожие шлягеры. Народ пустился в пляс. Мне всегда странно смотреть на уже не молодых людей, которые отплясывают в ресторанах как в молодости. Вот один пожилой мужчина закончил танец и галантно упал на одно колено перед своей дамой. Другой рукой он схватился за сердце. Не встанет, - подумал я. Но кавалер мужественно поднялся и опять затрясся в танце.

- Пойду, попрошу одеяла, - я встал и пошел к барной стойке.
Пока ждал, когда мне их вынесут, услышал, что вместо танцевальной музыки заиграла медленная красивая мелодия. Оглянулся… Кафе исчезло, вместо него я увидел девственный берег моря, на который медленно накатывались волны. Недалеко от воды горел большой костер, вокруг него в красивом танце двигались девушки в белых туниках. Зрелище просто завораживало. Девушки изгибались, сходились к огню и снова расходились, двигались по кругу. В их танце была какая-то таинственная магия.

- Возьмите, пожалуйста, - вывел меня из транса голос официантки.
У нее в руках была стопка овечьих шкур.
- А..- Я удивленно посмотрел на нее и повернулся к танцующим девушкам.
Вместо них на набережной вертели бедрами престарелые мадонны. В уши ворвалась незатейливая громкая музыка. Я посмотрел на стопку шкур, вместо нее увидел обычные одеяла. В растерянности подошел к нашему столу.
- Что это ты какой-то потерянный? – жена была уже навеселе.
- Да, нет, вес нормально.

Я раздал всем одеяла, налил водки, мы выпили. Вечер потек по привычному руслу. Домой добирались за полночь. По дороге набрали еще выпивку, которую приговаривать пришлось практически мне одному. В результате, продолжение нашего общения унесло алкогольным отливом. И ночью мне не снилось ничего.

А наследующий день мы поехали в Балаклаву. Танька взяла фотоаппарат. Мне многие рассказывали, как там красиво, кто-то даже называл Балаклаву маленьким уголком Венеции. Для меня же она всегда была лишь дорожным указателем по пути к Севастополю. Приехали. Маленькая бухта была заставлена катерами. В магазине для поддержки настроения взяли красного вина на разлив. И Танька стала фотографировать жену с Никитой. Я закурил. Групповые семейные фотографии мне всегда почему-то казались натянутыми. Вдруг в бухте появилась большая гондола, компания на ней пестрела яркими одеждами. Я вспомнил о страсти одного моего друга к переодеваниям. Их вечеринки всегда были тематическими, не просто пьянка. Они наряжались то клоунами, то хиппарями, то еще кем-нибудь. Такое театрализованное общение в наше время можно было только приветствовать. Наверное, и это приплыли любители маскарадов. А, может, они таким образом спасались от скучной действительности? Среди людей на гондоле выделялась одна пара, и кого-то она мне сильно напоминала. Да это же девушка с рыцарем! Те самые, которые в моем сне бросились со скалы. Неужели сон начинает становиться явью? Гондола обошла бухту и снова направилась в открытое море. Я смотрел ей вслед с сожалением. Меня как-будто лишили разгадки важной тайны. Такое чувство бывает, когда твои ожидания, пускай и смутные, не оправдываются.

Через некоторое время мы уже плыли на Яшмовый пляж Фиолента. В открытом море я безнадежно высматривал гондолу, но, видимо, она уже была далеко. Надежда и ожидание – слова синонимы, однако, как по мне, то надеждами живешь в юности, а когда тебе за пятьдесят – просто ждешь, что еще в жизни произойдет.

Наш катер подошел к берегу пляжа. Над ним возвышались отвесные каменные стены. Говорят, чтобы подняться наверх, надо пройти 800 ступенек. Пляж выглядел бы совсем диким, если бы кафе, уродливо портившее пейзаж. Радовало то, что люди не лежали друг на друге. Мы расположились неподалеку от воды, и жена опять пошла с Танькой фотографироваться. Никита потянул меня купаться. Когда мы вышли из воды, то их еще не было.

- Пойду, посмотрю, где они. Сиди здесь.
Я обошел весь пляж, но жены и Таньки нигде не было. Уперся в скалу, нависшую над водой. Может, с той стороны? Я вспомнил, что с катера был виден пустынный участок берега. Прошел и оказался на нем. Здесь тоже никого не было. Я поднял голову и посмотрел на высоченные скалы. Интересно, что они помнят? Сколько жизней прошло перед ними на этом берегу? А сколько еще пройдет? Я уже собрался идти назад, когда на другом краю берега заметил фигуру девушки в белом платье. Она подавала мне какие-то знаки. И я пошел к ней. Подойдя ближе, я узнал девушку с морскими глазами, с которой познакомился на песчаном пляже. Э нет, я больше в такие игры не играю.

- Привет!- буркнул я.
Девушка приложила к губам палец и обернулась к скале. В ней я увидел отверстие. Девушка шагнула в него и махнула рукой, приглашая за собой. Меня охватило тревожное предчувствие, но страха не было. И я пошел за ней. Несколько минут мы шли извилистым коридором, который тускло освещался откуда-то сверху. Постепенно он стал расширяться, и мы оказались в большой светлой пещере. Посредине нее находилось возвышение, высеченное из камня. На нем стояли рыцарь и девушка. Рядом с ними – старец в длинной белой накидке. Окружающие их люди, в основном, молодые юноши и девушки, тоже все были в белом. Девушка и рыцарь опустились на колени, и старец простер свои ладони над их головами.

- Что это? Свадьба?- тихо спросил я у девушки.
- Нет. Это – посвящение. – также тихо ответила она.
- Посвящение во что?
- В любовь.
Старец что-то говорил, девушка и рыцарь отвечали, но издалека мне ничего не было слышно. Видя мое недоумение, девушка продолжила:
- Это очень старый и забытый обычай. Наши предки посвящали полюбивших друг друга в любовь, и это было гораздо важнее нынешней свадьбы. Верили, что такое посвящение сохраняет единственную любовь на всю жизнь.
- Одна жизнь слишком длинны для одной любви, - вспомнил я слова, которые слышал в юности от мамы.
- Заблуждение непосвященных. Разве любя, кто-то думает о том, что чувство может исчезнуть?
- Нет, но со временем так и происходит.
Я вспомнил своих бывших. Кто-то из них остался в памяти, а кто-то улетучился навсегда. Жалел ли я об этом? Сейчас, наверное, нет. Мне уже было все равно. Как-то встретился с женщиной, которую когда-то очень сильно любил, и заметил только сеть морщинок на ее лбу.
 
- А вообще это очень необычное место. Именно поэтому здесь и происходит обряд посвящения.
- Чем же оно необычное? – я с интересом посмотрел на девушку.
- Вы слышали о предназначении, что один человек создан во вселенной для другого? Может, от того, что в жизни они не находят друг друга, и случаются разочарования?
- По-моему, это все ерунда.
- А хотите узнать, кто был создан для вас? Сегодня и здесь это возможно.

Я посмотрел на возвышение. На нем и вокруг него никого не было, мы с девушкой остались в пещере одни. Куда же все подевались?

- Они ушли, - девушка как-будто читала мои мысли.
- Как? Никто же мимо нас не проходил.
- Всегда есть другие выходы, кроме тех, которые нам известны. Так хотите увидеть свою судьбу
- И кто же это будет? Вполне возможно кто-то из тех, с кем я расстался?
- Это может быть кто угодно: совершенно неизвестная женщина, из тех, ваша жена или даже я, - девушка улыбнулась.
Я заметил, что она очень красивая. Морские глаза затягивали меня в пучину.
- Нет.

И тут от стены напротив нас накатилась волна. Пещера стала наполняться водой, причем очень стремительно. Я бросился к выходу. Волна ударила в спину. Меня вынесло на пустой берег. Вокруг никого не было. А девушка? Я встал и посмотрел на скалу. Никакого отверстия в ней не было.

Когда я вернулся к своим, все были на месте. Никита довольно играл камешками, жена загорала, голова Таньки виднелась далеко от берега. Находясь под впечатлением происшедшего, я лег и закрыл глаза. Почему судьба постоянно устраивает нам испытания? А мне еще и таким странным образом? Вроде в жизни я прошел все и никогда не боялся резких перемен. Менял женщин, города, в какой-то степени стал космополитом. А почему же не захотел узнать правду? А было бы это правдой?

Под вечер испытание ждало нас всех. Подъем по ступенькам наверх. На удивление, Никита легко шел впереди, я плелся за ним, а жена и Танька отстали. На вершине я отдышался и огляделся по сторонам. Было такое впечатление, что место мне знакомо. Я сделал несколько шагов в сторону и увидел край скалы из моего сна. Именно отсюда рыцарь и девушка бросились вниз. Я осторожно подошел к краю. Внизу простиралось море. В нем зародилась жизнь, может, и заканчиваться должна там же? Мне вдруг захотелось сделать шаг вперед. Все внутри сжалось от предчувствия открытия неизведанного.

- Папа, вон мама, - голос Никиты вырвал меня из оцепенения.
Я отошел от края скалы.

Вечер прошел как обычно: кафе, шашлыки, пиво. Стандартный курортный набор. А утром мы уже без Таньки, у которой была срочная работа, решили поехать на пляж в Учкуевку. Добрались на маршрутке до арт-бухты, а потом поплыли на маленьком теплоходе. В моем детстве их называли речными трамваями. Учкуевка по сравнению с нашими пляжами или Яшмовым была просто лонг-бичем. Длинная полоса песка, параллельно которой располагались кафе, магазины, ларьки. Горки, бананы, все как положено на цивилизованных пляжах. Ну и, соответственно, народа - немеряно. Оставив Никиту с женой на пляже, я отправился на разведку кафе. Цены везде были примерно одинаковы, как и ассортимент. Зашел выпить пива, сел за столик. Пиво было ледяное, и я с удовольствием сделал несколько крупных глотков из запотевшего бокала. Последний день нашего пребывания на море. Все-таки, молодец жена, что меня выдернула из привычного ритма. Столько впечатлений и всего за три дня. Интересно, а видения будут продолжаться или нет?

- Можно к вам?
Передо мной стоял мужчина в цветастых шортах и майке, в руке – бокал с пивом. Я выразительно окинул взглядом кафе, в котором было полно свободных столиков. Мужчины в майках у меня вызывали подсознательный протест.
- С вами столько интересного произошло за последние дни, - мужчина, не дожидаясь приглашения, присел напротив меня.

Я даже не знал, как на это реагировать, поэтому промолчал. Почему-то захотелось водки.
- Ничего не бывает просто так, вот и я здесь не случайно, - мужчина отхлебнул пиво. – Дело в том, что произошла ошибка. И получилось, что вся ваша жизнь тоже ошибка.
Может, ненормальный? А откуда он знает, что со мной произошло?

- Вы были посланы в мир для другой жизни. Однако досадный сбой превратил вас в обычный ретранслятор, с которого снималась информация.
Что за бред он несет? Надо идти. Я поднялся.
- Помните девушку с морскими глазами? Она тоже появилась в вашей жизни не просто так. Надо было вас подготовить.
- К чему же, если не секрет? - язвительно спросил я. И снова сел на стул
- К другой жизни. Начать которую вы можете прямо сейчас. Разве вам никогда не хотелось жить по-другому? Быть богатым, любимым, путешествовать по миру. Именно это вам было предназначено.
- Интересно кем?
- Это неважно. Все равно не поймете. Вы всю жизнь жили не по предназначению. Только не знали об этом. Пора исправить ошибку.
- И что требуется от меня? - в голове была такая чехарда, что вопрос я задал чисто машинально.
- Ничего особенного, только ваше согласие.
- Если меня раньше никто не спрашивал, то почему сейчас кого-то интересует мое мнение.
- Раньше не могли спрашивать. Каждому человеку назначается жизнь, и он ее живет. Мы лишь внимательно следим, чтобы выбранная модель соблюдалась. При очередной проверке выяснилось, что вас определили в другую модель.
- Что-то не часто у вас проверки.
- Уж как есть, но мы готовы все исправить. А согласия вашего мы могли бы и не спрашивать, просто таковы правила в подобной ситуации. Мы не можем насильно лишать человека того, что у него есть.
- Вы хотите сказать, что моя жизнь изменится абсолютно?
- Именно так. Вы все начнете с чистого листа, заново. С этой жизнью вас ничего не будет связывать. Для всех вы просто исчезнете. Решайтесь, такое предложение делается только раз. Сейчас вам за пятьдесят, впереди недомогания, болезни. Вы нигде не работаете, еле сводите концы с концами. Мы даже можем устроить так, чтобы ваша жена вышла замуж за обеспеченного человека. Бонусом, так сказать. Друзей у вас – пальцев одной руки хватит, чтобы перечесть. Что вас держит? Поверьте, та другая жизнь будет у вас гораздо ярче и насыщенней этой.

Я был просто раздавлен. Подозревал, конечно, что люди – муравьи запрограммированные, но не до такой же степени.
- Помните вы когда-то давно читали в одной книге про мужчину, который жил счастливо с женой и тремя детьми. Раз пошел в горы и попал под обвал. Его подобрал и приютил старик, живший высоко в горах. У него была внучка. Они с мужчиной полюбили друг друга, она родила ему троих детей. И он прожил еще одну счастливую жизнь. Вашу такой не назовешь, вас многое раздражает в этом мире. Оно и понятно, подсознательно вы чувствуете, что созданы для другого.
Я отпил из бокала пиво, оно было теплым и безвкусным. А моя жизнь?
- Вижу, вы все еще колеблетесь. Хорошо, нельзя, но так и быть открою вам еще одну тайну. Я знаю, что у вас есть написанный сценарий фильма. Вы посылали его на студии, но он никого не заинтересовал. В другой жизни по вашему сценарию вы сможете сами снять фильм. С кем хотите и каким хотите. Единственное, я не могу гарантировать, что вы напишите такой же сценарий.

Мне вдруг стало смертельно скучно. Голос собеседника убаюкивал меня, склоняя к решению. А я…я напоминал себе корабль после шторма. Мачты сломаны, паруса повисли, в пробоину хлещет вода и будь, что будет. Я внимательно посмотрел в глаза мужчины. Они не были морскими. Вот привязался, черт в майке.
- Давайте, так, - я собрался с силами и решительно встал. – Все, что вы мне рассказали, я забуду, как будто ничего и не было. Ни вас, ни вашего предложения. Считайте, что оно мне неинтересно.
- Вы даже не представляете себе, от чего отказываетесь.
- Почему же? Как раз представляю, - я повернулся и вышел из кафе.

Моего долгого отсутствия, похоже, не заметили. Ни Никита, ни жена. По крайней мере, ничего мне не сказали. А, может, и не было никакого собеседника? Просто очередное видение. Что на море не бывает?

В тот день мы наконец-то поели настоящего рассыпчатого плова, попили крымского вина, накупались досыта, и моя странная встреча, действительно, стала казаться какой-то нереальной.

По дороге назад в спокойном море внезапно поднялись волны. Теплоход раскачивало. Никита испугался. Волны стали даже захлестывать палубу, на которой появилась вода. Что это? Привет от чертяки в майке?
- Я боюсь, - Никита весь сжался.
Волна опять залила палубу. Я прижал сына к себе.
- Не бойся, я же рядом и мама. Значит, ничего не случится. Это просто волны. Они же небольшие.
А если сейчас перевернемся? – резанула шальная мысль. Я сразу представил, что будет твориться. Не Титаник, конечно и берег близко, но для плывущих людей это станет кошмаром. И сколько таких случаев было, когда переворачивались автобусы, падали самолеты. И благодушные пассажиры оказывались в аду наяву. Или это тоже было их предназначение?
 
Теплоход перестало качать. Наверное, море тоже зависит от настроения. Скорчило недовольную гримасу и успокоилось. На берегу мы решили напоследок перед отъездом прогуляться по набережной. Мы с Никитой купили себе обериги. Я никогда ничего не носил на шее, даже креста, а тут вдруг захотелось. Хотя ни к какой вере это не имело отношения. Потом побросали в море монеты, чтобы обязательно вернуться сюда еще раз. И поехали собираться.

Вот и закончился наш недолгий отдых. Немножко сумбурный, но насыщенный. Для меня уж точно. Пока жена складывала вещи, я обнаружил, что у меня закончились сигареты. Вышел на улицу. Уже стемнело. Вдруг мне захотелось еще раз увидеть море. Я направился на пляж. Непривычно было видеть его совершенно пустым. Ночной дискотечный шабаш еще не начался, хотя музыка уже гремела, цветные фонари отбрасывали на поверхность моря рваные блики. Оно было абсолютно спокойным.

У каждого из нас своя жизнь. И у моря, и у людей. Кто-то бросается со скалы, сохраняя единственную любовь, другие живут долго. Фрэзи Грант бежала по волнам к незнакомому берегу. Наверное, для каждого остров является своим символом: уединения, тайны, надежды или мечты.

На ровную гладь моря легла яркая полоска света, уходящая за горизонт. Она слегка колыхалась на ряби волн. Я посмотрел вдаль. Там ничего не было. Осторожно ступил на воду. Она меня держала. В голове стремительно крутились воспоминания последних дней. Отблески, - подумал я. Сделал несколько шагов. И пошел светлой дорогой по волнам. Оглянулся, как будто прощаясь… Я знал, что обязательно вернусь.

Когда-то я коллекционировал футболки с прикольными надписями: «Являюсь экспертом для глупых», «Мой рот не связан с мозгом», «Нормальные люди меня пугают» и, конечно, «Я- супермен». Они были на английском языке, который знал не каждый, что, по моему мнению, возбуждало у людей интерес к надписи, а, значит, и ко мне.

Надевая подобные футболки, я становился другим человеком, скрываясь за надписями на них, как сейчас прячутся за никами в соцсетях, пытаясь казаться не теми, кто есть на самом деле. В то время я считал себя очень остроумным и загадочным. Мое представление о себе, окружающие, скорее всего, не разделяли, но я тогда об этом не задумывался. Мало кто в жизни считается с мнением других больше, чем со своим.

Со временем я потерял интерес к надписям на футболках и к текстам вообще. Слишком много извергаемого вранья было вокруг. Прав был поэт Тютчев, написав «мысль изреченная есть ложь». Людям, а иногда и целым народам, нереально понять друг друга. Человек сам себе порой не в силах объяснить, что с ним происходит, но почему-то уверен - его высказывания или мысли кому-то интересны. Некоторые даже поучать других пытаются.

Теперь я коллекционирую футболки с различными принтами. Животные у меня не в почете, разве, что корова, считающаяся в Древней Индии священной. Изображения на футболках обычно являются частью представляемой мной жизни. Надевая футболку с группой Beatles, я становлюсь ее полноправным участником. Не умея водить машину, - крутым гонщиком благодаря футболке с суперкаром. Есть у меня в запасе и красотки, которые могли бы привлечь внимание любого мужчины, но выбрали меня.

Больше всего я люблю изображения рыб и океана. Он – моя несбыточная мечта, в нем зародилась жизнь, которая, скорее всего, исчезнет в его же пучине. Пока мне остается довольствоваться унылыми морями, но скоро я обязательно соприкоснусь с океаном.

Очень давно я собирал коллекцию из людей. Каждый их них представлял свою ценность. С кем-то можно было побухать, с другими поделиться музыкой или фильмами. У некоторых даже деньги занять. Особую роль в коллекции играли женщины. Я никогда не был заправским ловеласом, но от отсутствия их внимания до поры до времени не страдал. А когда они перестали меня замечать, то были уже сами неинтересны. Есть время влюбляться, а есть уединяться. В конце концов, я растерял все экспонаты своей коллекции. Даже не заметил, как это произошло. Так бывает, когда речь идет не о футболках, а о людях.

На прошлой неделе мне позвонила девушка, с которой я не общался почти тридцать лет и сказала, что встреча со мной – самое яркое воспоминание в ее жизни. Получается, я - тоже экспонат в чей-то коллекции и, может быть, не одной. Жалко, что это не имеет никакого отношения к океану.

Темный угол бара делал меня незаметным. Я пришел праздновать годовщину своей смерти. За этот период времени моя жизнь изменилась настолько, что вряд ли можно меня сегодняшнего отождествлять со мной прежним. Исчезло и мое привычное окружение. Разве это не смерть?

Началось все с того, что я перестал себе нравиться. У меня появилось двойное отражение в зеркале. Причем видел это только я. Те немногие знакомые, кому я пытался об этом рассказать, смотрели на меня с недоумением, а потом я заметил, что они перестали со мной общаться.

Напившись, я звонил им по телефону, никто не брал трубку. Двери в квартирах и домах, где они жили, тоже никто не открывал. Неужели мое двойное отражение стало этому причиной? Постепенно я перестал искать встреч со старыми знакомыми и им звонить.

Ничего страшного не произошло и это тоже вызывало тревогу. Получается, что близкий человек может уйти из твоей жизни, не оставив даже следа. Найти этому объяснение я был не в силах.

Однажды в магазине, примеряя перед зеркалом футболку, я увидел в нем девушку, которая прошла за моей спиной. У нее тоже было двойное отражение. Бросив футболку, я пошел следом за девушкой.

Она зашла в кофейню, я уселся за соседним столиком. Девушка выпила кофе и достала зеркальце, чтобы подправить губы. Однако смотрела в него довольно долго. Я подошел к ее столику и сел рядом.

- Извините, у вас тоже двойное отражение?
- Почему вы так решили?
- Увидел в магазине, когда вы мимо проходили.
- Ааа… странно, обычно другие этого не видят.
- Может, это потому, что у меня тоже двойное отражение?
- Это вряд ли, - Девушка убрала зеркало. – И что вы от меня хотите?
- Роман, - Неожиданно для себя я протянул девушке руку. Чуть помедлив, она ее пожала. – Инна.

И тут вдруг у меня перехватило дух. Так бывает, когда щемит сердце. Это ощущение я уже давно забыл и думал, что никогда уже его не испытаю. Что это со мной? Видимо, девушка почувствовала мое замешательство и опередила мой вопрос.

- Вы хотите узнать причину двойного отражения? Все очень просто - оно появляется в тот период жизни, когда в ней грядут большие перемены. Вы как бы уж не тот, что прежде, но еще и не тот, каким станете.

-  И вы тоже?
-  И я, и многие другие люди. Это процесс перехода к своему предназначению.
-  Вы верите в судьбу?
-  Скорее, в знаки, которые она подает. Двойное отражение – один из них. Только не все люди придают этому значение, поэтому и не замечают знаков. А потом удивляются тому, что происходит в жизни.
- А вы откуда это знаете?
- Знаю и все, - Девушка посмотрела на свой мобильный телефон.
- Вы куда-то торопитесь?
- Пока еще нет, но мне, действительно, скоро придется уходить.

Мне почему-то очень не хотелось, чтобы она ушла.

- А можно еще один вопрос?
- Пожалуйста.
- У вас было в жизни такое, что близкие люди вдруг переставали с вами общаться?

Девушка внимательно посмотрела на меня

- Вы из-за этого сильно переживаете?
- Да не особо уже, просто хотелось бы понять причину – связано ли это с двойным отражением.
- Конечно, связано. Вы когда-нибудь вообще задумывались, почему близкие люди расстаются, друзья перестают встречаться, а семьи распадаются?
- И почему?
- Если по-простому, то у каждого в жизни есть своя тропа, путь, дорога – называйте как хотите – которую человек должен пройти. И как бы он не отклонялся, все равно возвращается на нее. Но перед этим он меняется. А когда это происходит, то меняются и окружающие его люди. У друзей появляются новые друзья, у жен – любовники. То есть, причиной разрыва отношений являемся мы сами и изменения, которые происходят в нас незаметно. Мы становимся другими и важные точки соприкосновения пропадают. А водка и секс к ним не относятся.
- Интересная теория.
- Да это не теория. Так происходит переход на новый этап жизни. Кто это осознает, переходит быстрее, а некоторые могут застрять на несколько лет. И тогда их жизнь превращается в кошмар.

У девушки зазвонил телефон.

- Привет! Ты уже рядом? Я сейчас. – Она встала со своего стула. – Мне пора, до свидания. Может, когда и встретимся, город – маленький.

Девушка пошла к выходу. Через окно я увидел, как она подходит к парню, стоящему рядом с приземистой хищной иномаркой. Девушка обняла его и поцеловала, оба сели в машину и уехали. Как и не было ничего.

Вскоре после встречи с девушкой я возвращался домой пьяным в стельку и неудачно упал на ступеньках подъезда. Чудом голову себе не разбил.  Это заставило меня задуматься о знаках. А не застрял ли я не в том месте своего пути? Если продолжать жить так и дальше, то никогда можно не узнать, что меня ждет впереди.

Я перестал пить и общаться с немногими знакомыми, которые еще оставались на связи. И ничего! Оказалось, что их не особо интересует моя жизнь, а меня их. А одиночество вовсе не так страшно, как его малюют.

Год пролетел незаметно, я ушел со старой работы и нашел новую, не занимающую столько времени как предыдущая. В конце концов, не только деньги решают все в жизни. И как я раньше не понимал, что мне просто не хватало воздуха в той запарке, в которой я находился каждый день? Двойное отражение исчезло.

Оставалось одно, что мне не давало покоя. Ну не могло быть случайным совпадением, что у меня и Инны было одновременно двойное отражение. Может, это был знак?

Ко мне подошел официант и я заказал апельсиновый сок. Воскресать я не собирался, моя жизнь меня полностью устраивала. Я пил сок и смотрел на дверь в баре, но Инна так и не появилась. И почему я решил, что она должна сюда прийти? Город оказался не таким уж и маленьким.

Уходя из бара, я взглянул в висевшее на выходе зеркало. И увидел свое двойное отражение.

Решение о перемене места жительства я принимал несколько месяцев, хотя фактически прожил три жизни, в которых были разные жены, друзья и работа. На новое место всегда уезжал с двумя сумками, оставляя все нажитое годами за бортом будущего. В этот раз расставание со старой жизнью явно затянулось.

Как ни странно, меня тормозили вещи, которые не помещались в две сумки. Любимые были сложены в одну, остальные занимали вторую сумку и висели в шкафу. Периодически я носил что-то, а потом убирал вещь на ее место.

Много лет назад я верил, что моя старая ручка поможет стать знаменитым писателем, купленный на море экзотический амулет сделает счастливым, а букет цветов поможет исправить отношения. Все это оказалось чушью.

Более того, вещи периодически подводили меня. Например, джинсы внезапно лопались по заднему шву, ставя в неловкое положение, у ботинка отваливалась подошва в проливной дождь. Некоторые вещи начали стеснять движения, а обувь – жать. Я понимал, что все это происходит из-за того, что меняюсь я сам. Вещи выполняли свое функциональное предназначение, но оно не приносило былых удобств.

Принять решение мне помогла история про Александра Македонского, который перед походом разбил свою любимую вазу. Царь объяснил свой поступок тем, что в пути она все равно разобьется, а он бы к этому времени успел к ней привязаться. Ученик философа Аристотеля был не по годам мудр. Я этим похвастать не мог, хотя был почти два раза старше великого полководца.

С собой я взял только одну сумку, а вторую просто выбросил, решив, что легко обойдусь без старого, ставшего ненужным, барахла. Вместе с вещами в забытье были отправлены и связанные с ними воспоминания. Решил начать с чистого листа. На удивление, три дня меня сильно колбасило, но потом отпустило.

Я переехал в новый город, как две капли воды похожий на мой прежний. Улицы, дома и даже квартира ничем не отличались от тех, что были в старой жизни. Любимые вещи рядом. Я верю, что могу стать другим. Спокойно прохожу мимо магазинов и супермаркетов. Обновки мне больше не нужны.

На свое пятидесятилетие я наконец-то сменил имя. Раньше частенько шутливо предлагал супруге звать меня Малышом Мо, Мугабой и даже Охримом. Все мои просьбы успеха не имели. Она продолжала обращаться ко мне, как и все – Саныч.

Как можно догадаться, звали меня – Александр, но Саныч прилипло еще с юности. И, если при упоминании Александра всплывали Македонский, Суворов и Невский, то от Саныча никаким величием не веяло. Хотя, по большому счету, моя жизнь удалась. Всегда достигал намеченных целей. Возможно, потому что они не были заоблачными.

У каждого имени есть ресурс и мой был исчерпан. Я четко понимал, что новых достижений не будет, если по-прежнему буду Санычем. Это лениво тревожило меня уже несколько лет, но момент для перемен все же настал. Оставалось только выбрать себе новое имя.

После Октябрьской революции прошлого века или, как ее теперь называют, переворота, в моде были необычные имена, которые подчеркивали патриотический настрой граждан молодой советской страны. Кроме совсем лобовых - Танкист, Товарищ, Декабрист и Атеист - были изощренные Арвиль (Армия В. И. Ленина) и Велиор (Великая Октябрьская революция).

Недавно в России счастливые супруги назвали свою дочь именем страны. Такой вариант мне не подходил – Гондурасом быть не хотелось, а Сингапур для меня звучало слишком помпезно.

Я не хотел брать обычное имя, но и мудрить не стал. Вместо простака Саныча стал Оябуном, так называют босса японской мафии. Мне, коренному европейцу, такая перемена показалось интересной. Уважение и поклонение были заложены в самом имени.

Семья отреагировала на его смену по-разному. Супруга стала ко мне обращаться Саныч -Бун, сыну было проще – как звал папой, так и продолжал. Сложнее оказалось со знакомыми.

- Привет, Саныч! – Услышал я по телефону голос одного из них, - Как жизнь?
- Вы ошиблись номером.
- Ты бухой что ли? Я же слышу твой голос!
- Повторяю, я – не Саныч.
- Прикалываешься?

Я отключил телефон и не отзывался на продолжающиеся звонки с этого номера. Ситуация заставила меня задуматься - знакомые же не виноваты, что Саныча больше нет, а об Оябуне им никто не сообщил, потому что у него нет таких знакомых. Надо было менять номер телефона, что я и сделал.

Теперь меня никто не мог потревожить рассказами о своей повседневной жизни, и я мог насладиться ролью Оябуна. Для этого начал писать о нем роман, создавая на бумаге образ новой жизни, которая била ключом – криминальные разборки, финансовые махинации, вымогательства, игорный бизнес. Каждый день – новое открытие!

Мои ежедневные прогулки по городу стали совсем другими. Я выбирал себе объекты, которые потом «приватизировал» в романе. Стал владельцем нескольких крупных торговых центров, автосалонов, рынков и более мелких объектов. Брал все, что нравилось. И никто не мог ограничить мои желания. Владельцы даже не догадывались, что имущество им уже не принадлежит.

Семья не знала, какое богатство на нее свалилось после того, как я стал Оябуном. Тем приятней будет сделать сюрприз, когда решу этим поделиться.

Прошло несколько месяцев, как я сменил имя. Сын уехал учиться за границу, супруга звала меня просто Бун. Ее номер теперь был единственным в моем телефоне. Больше звонить было некому.

Роман подходил к концу. Как и в любом клане в моем оказался человек, который себя скомпрометировал предательством. За это должен был отрезать фалангу мизинца. Провинившийся стоял и смотрел на меня с надеждой. Но я был неумолим. Имя не позволяло мне вести себя по-другому.

В этот момент раздался звонок телефона. Побеспокоить Оябуна могли только двое. Это был сын.

- Привет, пап! Как дела в нашем клане?

В последние годы в Европе бушевала стихия. Природа как будто озлобилась на человечество, унося сотни тысяч жизней. Неожиданно взрывались производственные и складские помещения, торговые центры, школы и детские сады, от чего многие города ощетинились развалинами. Бурный разлив рек смывал трупы в неизвестном направлении вместе с останками разрушенных домов. Вода стала главным похоронщиком наряду со смертельным огнем, извергаемым с неба.

После нового наводнения я в очередной раз задумался о том, как устроен мир. Объяснение «на все воля Божия» меня не устраивало, поскольку бог даже в Европе у многих людей разный, не говоря уже об Индии, Азии или островах Полинезии. За что христианский бог, в которого верит большинство жителей Европы, мог послать ей испытание, я не понимал.

Недавно в очередной раз потерял работу, поэтому времени для размышлений было предостаточно. Ежедневно я гулял по улицам своего города, которого пока не сильно коснулись стихийные бедствия. Сегодня шел по своему обычному маршруту.

Верующие считают, что во всем есть промысел божий. С одной стороны это – удобная отмазка, чтобы пассивно следовать чужой воле, с другой – дети с оторванными головами демонстрируют чудовищную кровожадность господа. Если вспомнить историю человечества, то всевышний не только никогда не прекращал кровопролитие, а, наоборот, способствовал ему. С именем бога на устах и во славу его люди постоянно уничтожали друг друга.

Все это было бы допустимо, если бы обратной стороной бога был дьявол. Тогда все вставало на свои места. Второй с молчаливого согласия первого устраивает козни, а верующие молят бога о спасении. Вот только непонятно, почему страдают те, кто не верит в христианскую сказку, считая ее величайшей мистификацией в истории человечества.

- Помогите! – отчаянный крик мальчика вернул меня с небес на землю. Рядом стоял ребенок лет десяти с телефоном в руках, на котором была включена громкая связь.
- Ты беги в «Аврору» к дяде Мише и оттуда позвони мне. – Я догадался, что в телефоне звучал голос папы мальчика, но он его не слушал, а с надеждой смотрел на меня. - «Что вообще происходит?».

- Они моего друга захватили и за мной гонятся, - голос мальчика дрожал, в глазах застыл животный страх. Ко мне приближался развязного вида юноша, на голову выше своей желанной добычи.
- Мы просто поговорить хотим…
- Не надо ни о чем говорить. – Я заслонил собой ребенка и развернул его в сторону торгового центра. – Пошли, я тебя провожу. Ты по телефону с папой говорил?
- Да, они со старшего класса курили в туалете и подумали, что мы с другом про это сказали учителям. Схватили нас в парке втроем. У одного был нож-бабочка. Я как его увидел, бросился бежать. А они сейчас могут у моего друга узнать, где я живу, и караулить меня.

«Дикость какая-то! Такое до сих пор есть?». Я представил, что сейчас может быть с другом мальчика. В лучшем случае могут бить, плевать в лицо, в худшем… Думать об этом не хотелось. Если б такое случилось с моим сыном, я бы поднял на уши всю школу, а родители юных ублюдков завтра же объяснялись бы с сотрудниками полиции.

- Ты скажи родителям, чтобы так это не оставляли. Пусть завтра идут в школу. Эти уроды только с вами смелые, а как от родителей получат людей, больше в вашу сторону даже не поглядят.

Мы прошли торговый центр, но мальчик не остановился. Видимо, решил идти домой.

- Мне сюда, - показал он рукой в сторону невзрачной пятиэтажки.
- Я тебя провожу, вдруг они у дома ждут.

Телефон мальчика зазвонил.

- Мама, я потом перезвоню. Все нормально, я уже захожу.
- Дома кто-то есть? - спросил я.
- Нет, родители на работе.

Мы подошли к одному из подъездов с кодовым замком.

- Спасибо большое.
- Ты открой дверь, хочу увидеть, что там никого нет.

Мальчик набрал код и открыл дверь. Я резко толкнул ребенка в пустой подъезд и зажал ему рукой рот.

- Только пикнуть смей, сразу голову сверну. – Глаза мальчика округлились, тело обмякло в моих руках, напоминая мягкую игрушку.

В квартире я залепил ребенку рот канцелярским скотчем и им же привязал его к стулу. Квартира выглядела убого, поживиться в ней вряд ли чем было, разве что поразвлечься с самим мальчишкой.

- Деньги знаешь, где лежат? - На всякий случай спросил я.- Мальчик отрицательно покачал головой. Его глаза потухли.
- Тогда займемся другим. – Я достал из сумки армейский нож. – Это тебе не бабочка…

«Все могло быть так», - подумал я, когда за мальчиком закрылась дверь подъезда. – «Не помог бы ни дядя Миша, ни папа, ни мама и уж, тем более, ни господь бог». Другу мальчика на него точно рассчитывать не стоило. Я шел по направлению к парку.

В утренних новостях сообщили о появлении у Земли нового спутника.
- Сразу несколько обсерваторий, расположенных в разных частях нашей планеты, зафиксировали неизвестный космический объект, который может оказаться новым спутником Земли, - подобная информация транслировалась всеми официальными и социальными медиа.

О размерах спутника ничего не сообщалось, как и о расстоянии между ним и Землей. Создавалось впечатление, что он возник ниоткуда, что абсолютно невозможно при современном уровне развития космонавтики.
- Большинство ученых и представители NASA уверены, что неизвестный космический объект не имеет отношения к внеземным цивилизациям, поэтому не стоит бояться нашествия пришельцев. Однако пока никто не может дать внятного объяснения природы происхождения объекта.

Угрозы извне вроде бы не было и это успокаивало, на Земле и так хватало проблем. Несколько лет назад свирепствовал ковид, а после него начались военные конфликты по всему миру. Никто не связывал эпидемию с войнами, но у меня на этот счет была своя гипотеза. Вакцина могла по-разному повлиять не только на отдельных людей, но и на целые страны. Не для кого не секрет, что, в России кололи лекарство, которое не было одобрено Всемирной организацией здравоохранения. В качестве причины называли неправильно оформленные документы, однако дело могло быть совсем в другом.

Я помню, как встретил старого приятеля, который когда-то был хорошим художником. Мы разговорились, обсуждали в том числе и последствия пандемии – запреты, маски и вакцинацию.
- А я укололся и ничего, никаких последствий, - почему-то радостно сообщил мне приятель.
- Я не верю в ковид, как по мне, это – грандиозная мистификация.
- Ну, не будут же по телеку врать на всю страну.
- А ты не думал, что пандемия была проверкой возможности массового подчинения? Обкатка управления сознанием?
- Ну ты загнул. Конспирологов начитался? Для чего это было нужно?
- А ты не догадываешься?
 
Мы тогда не поняли друг друга, но где-то через полгода поздно ночью приятель мне позвонил.
-Какая-то хрень со мной происходит. Рисую взрывы, подбитые самолеты, разрушенные здания. Сам не могу понять, почему. Как будто, кто-то управляет моей рукой. Хочу нарисовать цветок, а выходит танк, да еще горящий.
- Может, тебе к психологу обратиться?
- Лучше уж сразу к психиатру. Ходил в церковь, молился, но толку никакого. Батюшка сказал, что я мог стать жертвой сатанистов.
На это я даже не знал, что ответить. Через несколько дней мне позвонил наш общий знакомый и сказал, что приятель умер от ковида. Перед этим сжег все свои картины.

Пандемия закончилась враз. На фоне новых бед миру стало не до нее. Целые государства вступили в противостояние друг с другом, а природа с человечеством - пыльные бури, наводнения, горящие леса, отдельные люди превращались в натуральных зверей. И вот теперь – появление неизвестного спутника, от которого непонятно, чего было ждать. А вдруг это чей-то ядерный проект или излучатель? Больше всего удивляло, что нет никаких фотографий объекта, появление которого обсуждал весь мир.

- Да забей ты на этот спутник, - посоветовала одна моя знакомая. Все равно ничего не изменишь, если уж суждено нам всем сдохнуть, то так тому и быть. - От подобной покорности мне стало не по себе. Я давно не боялся умереть, но своему сыну точно не желал такого будущего.

Позвонил ему и спросил мнение насчет спутника.
- Папа, а ты помнишь, как делился со мной темой рассказа, который хотел написать? Типа ты умеешь прыгать, как человек- паук, участвуешь в различных известных сражениях на стороне добра. Ты мне все это рассказываешь, а я внимательно слушаю и верю, что ты мог биться с персами за греков или за СССР на Курской дуге. И расспрашиваю тебя о технике прыжка, который пока никто не видел - даже мама. Я тебе тогда сказал, что этот рассказ будет интересен только тебе и мне.
- Не так уж и мало, - пошутил я
- Я потом подумал и понял, что неоднократно видел твои прыжки и мама тоже. Так что я тебе верю, а вот в этот спутник – нет. Мы – просто другое поколение, нам такое впарить тяжело. Ты уверен, что он реально существует, а не является очередной пугалкой журналистов?
- Об этом не думал. Все может быть…

Через месяц широко обсуждаемый спутник исчез. Куда и почему, никто не знал. Пропал и все. Сразу после появления этой новости мне позвонил сын.
- Спасибо, папа.