Таинство жизни новеллы

       Таинство жизни 
                                (свойство характера)

В этот вечер закат был такой, что просто просился на картину художника. Краски заката играли необычной багровой палитрой, настраивая на душевное равновесие, они прививали душевный покой, который бывает тогда, когда дым от костра идёт ровно и вертикально. В такие минуты, смотря на огонь, появляется повод задуматься, хотя бы о том, что смог дожить до этого времени, может быть ради того, чтобы сейчас любоваться закатом и смотреть на костёр.               

Может быть, кто-то и ровно прожил, но у деда Кузьмы ровно прожить почему-то не получилось, скорее всего, потому, что – не смог! (как и Ваш покорный слуга, хотел, но не смог, потому, что не получилось…).

Дед Кузьма сейчас тоже смотрел на костёр и думал о жизни, ему было что вспомнить. Смотря на отблеск огня, он глубоко затянулся цигаркой, минуту молчал, а после поклялся себе, что больше не будет от слова совсем вести себя так, как было вчера и много раз было до этого, отчего ему было стыдно, если мягко сказать, а если выразить в взывающей форме, то, из ряда вон!

Старый Кузьма жил в озёрном краю такой красоты, что того и гляди сразу сердце прихватит, куда как магнитом тянуло туристов в его деревенскую глушь, где вода на озёрах в вечерней заре была свинцового цвета. Дед по жизни был непутёвый, а всё из-за своего характера, горячего до расточительности, поэтому вечно влипал в разные нехорошие ситуации. Но бабку любил, с которой прожил долгую жизнь. Его беда была в том, что выпить любил, а, когда выпьет, историю искажал до самой неузнаваемости, и, так искажал, что сам себе верил. (иногда такое бывает, но бывает и не такое, а чёрт его знает какое). Пил он немного, но быстро пьянел, и несло его в мыслях, как эскадрон в лихую атаку, где словами как шашкой махал, туда и сюда, направо, налево и прямо, а завтра было так плохо, так плохо, что лучше б вчера он не пил. Каялся в этом Кузьма, и очень уж каялся, но ничего поделать с собою не мог… А вчера он давал волю мыслям! Бросал их в атаку с верою в то, что всё делает – правильно!! Так как по-другому – не быть!!! Он, очень любил, когда его – слушают…

Любил он туристов, что приезжают к нему на озёра, оставляют машины, бывает и лодки, за которыми дед сурово присматривал. А ещё он любил, когда те ему наливают, когда по одной, когда и по две, а когда и по три с половиной и внимательно слушают. С деревенскими по душам не поговоришь, те сразу на смех поднимают или стыдят, а туристы вот слушают, а где-то даже и верят, что деду Кузьме нравилось больше всего. Нравилось так, что душа его млела и таяла, как снег в разогретой кастрюле.

***

Когда вчера приехали отдыхающие, что собрались на острова, дед был спокоен и твёрд как просроченный пряник. Он был скуп на слова и экономил на всём, даже на туалетной бумаге. За долгую зиму надоевшую жизнь он склонял по всем падежам до самого неприличия, и хотел, чтобы душа – развернулась, распрямилась и растянулась, как меха на баяне! Он этого  сильно хотел, об этом всю зиму мечтал, так мечтает лишь только звезда, что катится в отпуск по синему небу

Наверное, в жизни каждого человека было такое, чтобы сам себе врал, и, не просто так врал, а сам себе верил. (говорят, что себя обмануть невозможно, что-что, было такое? ах, вот оно как? успокойтесь, такое – бывает! и, не переживайте пожалуйста, начнёте переживать, давление прыгнет, давление прыгнет, душа заболит, будете душу лечить, печень заноет…).

Туристы приехали рано, лёд только сошел на воде, а они уже были у деда Кузьмы, хлопотали, где под присмотром оставить машины, где накачать и спустить на воду лодки, байдарки и парусные катамараны. Завидя туристов дед уже накрывал стол у калитки, где были квашеная капуста, солёные грибы, свой хлеб и деревенское сало непременно как с любовинкой (с прослойками доброго мяса). Калитка была на дорогу, что проходила через деревню, за которой вид прямо на озеро. Туристы приезжали за новыми впечатлениями и за душевным покоем. Палатка, лодка, всплеск весла, костёр, уха, глубокий сон, где снится, что ты спишь во сне… О чём так мечтали всю долгую зиму туристы, но, именно в этот момент у деда Кузьмы наступало душевное равновесие.

- Ну что дед Кузьма, давненько не виделись? Как твоя гладь озёрная? Надо бы это отметить… - садились туристы за стол, что был заботливо дедом накрыт, взгляд у которого  был суров, потому, что дед ещё толком не разошелся.

Туристы налили по маленькой и предложили деду Кузьме исключительно для поднятия тонуса. И, всё было бы ничего, но бабка тыкала в бок деда Кузьму своей костлявой рукой со словами: - Смотри старый, следи за словами, а то дашь волю мыслям когда разойдёшься, начнёшь историю изменять, стыдоба да и только, опять до председателя сельсовета дойдёт, опять стыдить тебя будет, а то и посадят тебя дурака на старости лет за искажение правды и правильно сделают, придётся одной помирать, пока срок тянуть будешь - утирала слезу жена деда Кузьмы ещё до того, когда дед разойдётся уже на «горячую».

За столом деду налили в его любимую кружку из алюминия, что пошла – хорошо! Она была первая и ударная, которую дед даже не закусил, а занюхал рукавом телогрейки. Вторая и третья тоже пошли хо-ро-шо, которые дед тоже не закусил,  а занюхал, а только потом началось великое «таинство жизни», что мысли Кузьмы так разогрело, что только дорогу давай. Дед Кузьма не спеша закурил, жадно перехватил удивлённые взгляды туристов и стал говорить, что душа его долго просила и умоляла:

- Смотрю я на вас, вы все молодые, живёте себе в удовольствие, а пороху-то и не нюхали! - начав расходиться, встал старый Кузьма из-за стола.
- Расскажи дед Кузьма, как ты воевал, расскажи… - стали просить деда любители отдыха с разных концов просторов вселенной, границы которой кончались столом, что был сколочен из старых нестроганых досок. 

Деду Кузьме плеснули ещё, его глаза загорелись огнём ненасытной любви и он стал рассказывать. Его монолог апеллировал жестами ненависти к врагу, во взгляде был ненавистный пролетарский прищур такой страшной силы, что не верить ему было просто – нельзя! Даже сам Бог ему верил и не допускал ни малейшей тени сомнения… Всё было как перед Богом.

- Я немцев-фашистов всегда ненавидел и бил их на фронте чем мог, даже тогда, когда бить было нечем! - так дал старый Кузьма кулаком по не прибитой доске, что с другого конца со стола улетела тарелка с капустой, которую не поймали туристы. 
- Вот это сила, вот это напор, которому стоит завидовать! - удивились любители отдыха и  стали хлопать в ладошки.
Бабка тыкала деда и умоляла, чтобы всё прекратил, но дед Кузьма уже разошелся, и так разошелся, что остановить его могла только милиция.
- Замрите сыны мои ангелы в смиренном строю, потому, что сейчас перед вами стоит именно тот человек, который переломил Сталинградскую битву, и, если б не я, то Сталинград бы не устоял! - снова дал кулаком дед Кузьма по не прибитой доске, от чего с другого конца улетела бутылка, но бутылку – поймали! Больше на эту доску ничего туристы не ставили. - Помню дым и огонь, пули свистят, бомбы летят, снаряды взрываются, Сталинград держится из последних сил, ещё чуть и падёт! - жестикулировал дед Кузьма под новую кружку, что мысли лишь только усиливала, - но проклятый фашист прорвал оборону и бросил колонну своих подлых войск, которую я остановил вот этими руками! - показал руки Кузьма, которыми и протянул кружку, чтобы восполнили. - Немцы от этого охренели,  и представляете – остановились! Стало быть, уважали солдата, которому и стрелять было нечем! - снова перехватив удивлённые взгляды, осушил дед уже новую кружку. - Колонна остановилась, и этого было достаточно, чтобы наши артиллеристы её расстреляли прицельным огнём. Не останови я колонну, то немцы б прошли… И Сталинград – пал… - склонил голову старче. Меня даже Сталин в Москву вызывал и руку пожал, хотел наградить, но награда вот затерялась, бюрократы проклятые… - в досаде рукою махнул дед Кузьма. - Да Бог с ней, с наградой, главное вовсе не это, а то, что мы – победили! И если б не я, то наша Победа была под вопросом? - протянул снова кружку Кузьма, который так разошелся, что даже не запьянел. (иногда и такое бывает, когда разойдёшься, какие-то силы  поддерживают и упасть в грязь лицом не дают).

Деда бабка уже не толкала, справедливо считая, что это уже бесполезно и совершенно бессмысленно…

- Я и сейчас бодрость духа не потерял! - снова дал кулаком по столу дед Кузьма, - вот, пойди сейчас немецкая колона, прямо возле калитки на нашу священную Родину, я выйду и грудью её – остановлю! - клялся туристам Кузьма, - выйду и этими кулаками – ос-та-нов-лю… Господь будет свидетель! - вознёс руки к небу Кузьма. 

***

Но тут, на пригорке перед калиткой, где был накрыт стол, вдруг показалась немецкая колонная на марше, впереди БТР (бронированный транспортёр), а за ним немцы на мотоциклах и в касках с крупнокалиберными пулемётами, с ненавистными лицами, но за ними была легковая машина с надписью «киносъемочная». Увидев надпись на легковой машине все облегчённо вздохнули, но, перед тем, как колонна поравнялась с калиткой, деда Кузьму словно сдуло, он так быстро и незаметно исчез, что его потом долго искали. Его не нашли, он пришел  только утром, когда разобрался в чём дело. Да! Дед Кузьма просто трусливо бежал…

Туристы ушли к своим лодкам, но один из туристов остался, который по воле великого случая оказался писателем. Он сел на лавочку с одиноким мужчиной, что только и делал, как тяжко вздыхал и курил.

- Скажите, кем вы приходитесь деду Кузьме? - спросил мужчину писатель.
- Я его родственник - ответил мужчина.
- Скажите, как это всё понимать? Как сопоставить рассказ деда Кузьмы с его действиями?
- Понимаете, это беда не только Кузьмы, это беда всей нашей родни… - глубоко затянулся сигаретой мужчина.
- Почему…? - удивился писатель.

- Он хотел, чтобы так было, но там его не было…


                Андрей Днепровский-Безбашенный (A.DNEPR)               
                18 октября 2024г

                (трусость, это смелость без действия…) Великие