Странный мед -6

     Снова возвращаемся в скит. Зайдя в трапезную, Наташа предлагает мне, а также женщинам, несущим послушание на кухне, отведать свежего парного молока, привезенного ей.К столу присаживаются Галина и Виктория, приехавшие из Одессы. Они являются подругами Натальи и приезжают сюда потрудится не первый год.Пробую налитое в стакан молоко. Вкус необыкновенный, чувствуется большая жирность и, я бы сказал, сила, приобретенная от местных сочных трав. Свежий горный воздух усиливает запах молока.Галина спрашивает, как проводили отца Иоанна. Наташа рассказывает об этом, а также о том, как мы хотели увидеть медведя, затаившегося за взлетным полем.Я спрашиваю женщин, не встречались ли они с медведями: «Да нет, мы дальше скита не выходим, а вот монахи и местные жители часто встречают зверя». И Галина начинает рассказ:«Отец Харлампий, инок наш, рассказывал, как, однажды спускаясь с горы, где находится его келья, он увидел двух бегущих навстречу медвежат. Один из них подошел к ногам батюшки и начал ласкаться, второй в нерешительности остановился рядом. Вдруг из кустов выбежала большущая медведица и устремилась прямо на отца Харлампия. Шерсть на ней угрожающе вздыбилась и заколыхалась волнами. Когда до батюшки оставалось несколько шагов, а участь его была практически предрешена, он положившись на волю Божию и силу молитвы, перекрестясь, громко и уверенно произнес: «Да воскреснет Бог, да расточатся врази его». Также он перекрестил и медведицу.Хищное животное остановилось как вкопанное. Через несколько секунд медведица повернулась и ушла в лес, за ней побежал и один медвежонок. Второй, немного постояв с батюшкой, осмысливая произошедшее, вскоре устремился в лес за своей мамой».«А вот другой случай, который произошел с жительницей села тетей Ниной. Как-то раз она шла с сенокоса и увидела в ста метрах от себя идущего навстречу высокого мужчину, одетого, как ей показалось, в костюм бурого цвета с белым галстуком в виде манишки на шее. Приглядевшись, она увидела, что навстречу ей идет на двух лапах медведь, подражая человеческой походке. Тетя Нина застыла как вкопанная и стала молиться. Медведь остановился, встал на все свои четыре лапы и, повернувшись, ушел в лес».Сидя за столом трапезной, я не переставал удивляться этим правдивым, неприукрашенным историям, из которых соткана жизнь жителей высокогорного села и иноков, подвизавшихся в этих местах.Рассказ продолжила Галина: «Недавно тетя Нина шла со своей коровой с пастбища домой. Корова, почуяв опасность, остановилась, не желая идти дальше. Вдруг из зарослей вышла стая волков, ведомая волчицей,  и окружила испуганных женщину и животное, взяв их в кольцо.Тетя Нина начала молиться Господу, защита которого только и могла уберечь их.Волчица встала своими передними лапами на ствол поваленного дерева и, не отводя глаз с женщины, слушала тихие, но произносимые с верой слова молитвы. Звериная стая смотрела на свою волчицу, ожидая команды к действию. Немного еще постояв, волчица повернулась и ушла в лес, стая последовала за ней».Подводя итог этим историям, Наташа говорит: «Без Божией воли даже такой хищник никогда не нападет на человека. Любая тварь спрашивает у Господа благословение. Волк всегда посмотрит на небо и спросит, можно ли трогать этого человека, или нет. А тетя Нина молилась Господу».Вика добавляет, что тетя Нина начала молитву со слов «Господи да будет на все твоя воля и, если мне суждена такая мученическая смерть, я приму ее».На мой вопрос есть ли тут змеи, все утвердительно качают головами. Вика начинает рассказ о том, как тетя Лена, также живущая в этом селе, изгоняла со своего огорода довольно-таки крупных и ядовитых змей. Рассказ был прерван скрипом дверных петель. Дверь в трапезную отворяется и на пороге появляется молодой инок.Наташа представляет нас, и усадив за стол, предлагает попить чаю. «Это наш пустынник, монах Иов, который спустился со своей далекой лесной кельи, чтобы помочь нам в строительстве храма». Вика продолжила свой рассказ о змеях.Монах также рассказал, что у себя на огороде недавно поймал двухметровую кавказскую гадюку. На вопрос женщин, убил ли он змею, инок ответил: «Зачем мне ее убивать, я отнес ее в лес».Монах Иов раскрывает свой походный рюкзак и достает оттуда несколько банок меда. «Это вам с моей пасеки, мед только собрал, угощайтесь». Поблагодарив, Наташа спрашивает, нет ли у него «дурного меда», на что инок отвечает, что пока нет, а в прошлом году он приносил ей этот мед.Я спросил: «Что такое дурной мед?». «Дурной мед – это мед, который собирается пчелами с цветов колючего кустарника родады. Он опасен для жизни, если скушать его больше, чем это допустимо. В малых количествах является очень полезным, так как хорошо очищает организм».Вика продолжила рассказ Наташи, вспомнив, как их инок откушал больше, чем нужно, этого меду и чуть было не умер, испытав рвоту, галлюцинации, понос.Галина в продолжение этой темы рассказала и свою историю:«Год назад я привезла маленькую баночку такого меда, по просьбе своей дочери Татьяны, живущей в Одессе. Когда Татьяны не было дома, ее муж, обнаружив припрятанный в небольшой баночке дурной мед, покушал именно его, хотя на кухонном столе стояли два бутыля с вкуснейшим медом, также привезенным из Абхазии. Через некоторое время Татьяна приняла звонок мобильного телефона и услышала неестественно протяжный и тихий голос своего перепуганного супруга: «Та…..ня…., я умира…..ю!». «Что такое? Что случилось», - спросила Татьяна. «Не зна…ю. Я только ме….д кушал, который теща привезла в маленькой ба…ночке», - ответил ее супруг на другом конце телефона».Мы все захохотали, вспомнив анекдот про тещины грибочки. Выдержав паузу, Галина продолжила: «Татьяна предложила мужу сделать промывание желудка, на что муж ответил, что не может подняться со стула и еле дотянулся до телефонной трубки. Таня успокоила своего мужа сказав, что скоро вернется домой.Вскоре раздался еще звонок. В трубке Татьяна услышала еще более протяжный и обреченный голос супруга: «Та…..ня, у меня галюники, все плывет: и балкон, и стены. Я умираю». Супруга посоветовала вызвать скорую, на что муж сказал, что он уже не в состоянии дотянуться до телефонной книжки. Скорую помощь все же вызвали. Врач, сделав промывание, был крайне удивлен, что тещи уже и медом научились травить своих зятьев. Через шесть часов действие меда потеряло свою силу. «Теперь, - говорит Галина, муж Татьяны ко всем привезенным мной продуктам относится с большой осторожностью, даже прежде чем попробовать фрукт фейхоа, он поинтересовался о нем в Интернете».Я попросил показать «дурной мед». Вика принесла поллитровую баночку с надписью на приклеенной бумажке – «дурной мед».Попробовав его, я спросил, сколько нужно скушать для того, чтобы почувствовать галлюцинации. Галина ответила: «Три столовые ложки». На вкус мед оказался похожим на цветочный, но с горчинкой.«Все зависит от дозы, я съел меду поболее», - говорит монах Иов. «Глюков никаких не было, но зрение пропало и давление упало 60 на 30. Я не мог двигать ни руками, ни ногами. Мои соседи еле меня откачали».Виктория пояснила мне, что цветы родады имеют запах пива и имеют два оттенка цветов – фиолетовый и желтый, последний наиболее ядовит. Если пораниться о колючки кустарника, то рана долго не заживает и тело покрывается язвами.Галина, вспомнив недавний случай, продолжила рассказ: «Как-то вечером мы с Викой приезжаем в Сухум к матери Марии и заходим в дом, но нас никто не встречает. Заходим в комнату и видим монахиню Марию, похожую на умирающего лебедя, которая протяжным, тонким голоском говорит: «Да во…т, поела ме…д». «Какой мед?, - спросила Галина. «Дурной», - ответила Мария и указала на другую комнату, где почти без чувств лежала ее подруга Алла. Оказывается, они на протяжении трех дней вкушали этот мед, совершенно не понимая причину их странных «недомоганий» и галлюцинаций. За эти дни они успели накормить дурным медом многих гостей. К примеру, монах Иоанн, испив чайку с медом, поехал к стоматологу, но, почувствовав, что теряет сознание, а перед глазами все двоится, позвонил своему другу Борису, чтобы тот забрал его. Когда приехал Борис, отец Иоанн уже не мог узнать его и даже войти в дверь машины».Наташа, подведя итог этим рассказам, улыбнувшись, полушутя говорит: «У нас так все пустынники лечатся».После благодарственной молитвы Наташа предложила нам посмотреть складское помещение, где хранятся строительные материалы, подаренные благодетелями для храма. И вот вскоре она с гордостью показывает склад материалов, уставленный коробками.Взяв в руки из одной коробки красивый элемент кровельного покрытия в виде рыбьей чешуи, она говорит: «Мы очень благодарны нашему благодетелю Петру Ивановичу Чутчикову, который оплатил нам кровельное покрытие. Наш храм будет очень красивым».Подъехав к строительной площадке, Наталья показала нам уложенную друг на друга тротуарную плитку. «Эту плитку подарил нам город».Отдав некоторые распоряжения на строительной площадке, она предложила мне поехать встречать машину с лесом. Я с радостью соглашаюсь. С нами поехал и шофер разгруженной машины Игорь.Снова мы трясемся в УАЗике, пробирающимся по скалистым и лесным участкам грунтовой дороги, которую таковой можно назвать лишь условно, да и распознать ее среди леса, усыпанному осенними листьями, непосвященному просто невозможно. Лес, покрытый золотистой опавшей листвой, наполненный каким-то внутренним свечением, необыкновенно красив. Я, упершись всеми конечностями и схватившись руками за поручни машины, дабы не пробить головой ее крышу, созерцаю прекрасные пейзажи. Наталья, сидя за рулем, который не отдает даже шоферу высочайшего класса Игорю, рассказывает ему о возможности вечного спасения через труд во славу Божию.Мы въезжаем в довольно-таки странное, на мой взгляд, место, где стоят стволы деревьев, не имеющие кроны. «Здесь словно после Тунгусского метеорита», - говорю я. Игорь отвечает: «В прошлом году здесь прошел огромный селевой поток и срезал все на своем пути. Даже грунт, по которому мы едем, очень опасен, он состоит из плывущего щебня и грязи. Не дай Бог пройдет дождь и здесь долго нельзя будет проехать».И вот из-за высокого кустарника появляется машина, загруженная доверху очень толстыми стволами пихты. Она неспешно пробирается сквозь сложный рельеф местности, то вздымаясь на холме и обнажая свое шасси, то опускаясь с него и отрываясь всей массой нагруженных стволов, на которых сидят двое людей.Наташа, словно мать встречающая своих сыновей, с радостной улыбкой выходит на дорогу встречать бригаду. С бревен подъехавшего ЗИЛа спрыгнули двое мужчин, это инок Арсений и послушник Александр.Шофер по имени Тариэл остался в кабине. «А где твоя машина», - спросила Наташа у него. «Я ее сжег», - пошутил Тариэл.В действительности машина, на которой уже погрузили бревна, поломалась, сгорело сцепление. Пришлось оставить ее там и перегружаться на ЗИЛ, который сейчас стоял перед нами. Это легко сказать, но каково это было сделать, я тогда еще не знал.Иноки перегрузили в нашу машину бензопилы и пересев к нам отправились в обратный путь. Монахи, на мои и Наташины вопросы, немногословно и без прикрас, рассказали о трудах на лесоповале, о ночевках в лесу, о любопытных медведях интересующихся, что делают эти двуногие на их территории.Приехали в скит, где всех нас ожидала вкуснейшая трапеза из борща, жареного картофеля с грибами, овощей и прочих блюд с любовью приготовленных Викторией и Галиной.Уже ночью возвращаюсь в свой келейный домик, расположенный на соседнем через улицу участке. Иду, освещая путь фонариком. Село, растворившееся в ночной мгле, спит. У местных жителей в отличие от городских свой режим. Они ложатся спать с наступлением сумерек, а поднимаются с восходом солнца. Этот режим отработан в веках.Над моей головой необыкновенно красивое небо, которое кажется очень близким и глубоким из-за чистоты горного воздуха и отсутствия освещения.Созвездие Ориона кажется неестественно большим. Частые метеориты из созвездия Льва, прорезают своими кратковременными лучами небо. Осень – это время падения метеоритного дождя называемого «Леонидами».Огромные звезды Бетельгейзе и Сириус в созвездии Большого Пса, кажутся совсем близкими в связи с тем, что село расположено между скал, перекрывающих весь горизонт, со слабо видимыми звездами и открывая зрению яркую середину неба.Я зачарованно иду, погасив фонарик, через сад, наполненный ароматом субтропических деревьев и трав.На пороге домика, освещенного тусклым светом лампочки, меня встречает кот Васька и входит первый в открытую дверь. В центре небольшого единственного в этом домике помещения, имеющего из мебели лишь двое двухъярусных деревянных нар, сидит занятый нарезкой яблок для сушки Александр. С ним мы познакомились сегодня, встретив возвращающуюся с лесом машину.Не отрываясь от работы, он приветствует меня. Кот прыгает ему на колено и наблюдает, как наполняется резаными яблоками небольшой алюминиевый лист, подвешенный на проволоку к потолку и висящий над электрическим обогревателем.Александр приехал сюда из большого города и решил остаться здесь навсегда. Здесь он приобрел небольшой дом с огородом. Сейчас он по просьбе Наташи, во славу Божию помогает строительству храма.«Зимы здесь длинные, поэтому, что заготовишь то и будет тебя поддерживать и питать. Здесь вокруг села очень много грибов и ягод, да и как иначе, ведь места святые. Грибы я уже заготовил, остались фрукты, да и картошку тоже нужно убрать» - говорит Александр.«А места здесь интересные, да и сама история села много что повидала. Во время революции небольшой отряд белогвардейских офицеров, человек семнадцать, вошел в село. Обманным путем они забрали у местных жителей оружие, а всех мужчин закрыли в сарае, намереваясь сжечь его. Но один мужчина, живший у Святой горы на верхнем Санчере, был предупрежден об этой карательной экспедиции. Когда офицеры пошли за ним, он начал их по одиночке расстреливать. Каратели начали отступать. Спаслись немногие. Это Матерь Божия все решила, ведь здесь всегда было много молитвенников. После разгрома Ново-Афонского монастыря, сюда, скрываясь от гонений богоборческих комиссаров, перешло сто тридцать семь монахов. Эту историю мне рассказал старожил здешних мест, Василий Ананьич».После вечерней молитвы мы, лежа на соседних нарах, долго еще не могли заснуть, продолжая разговор.Ранним утром после завтрака, Наташа предложила мне поехать на лесоповал. Я с радостью принял это предложение. Необходимо было срубить и забрать несколько стволов деревьев, растущих на берегу реки Святая.И вот мы уже в пути, едем за грузовой машиной вначале по грунтовой скальной дороге, затем через лесные заросли. Вскоре и этот путь прерывается бурлящими потоками реки Святая.ГАЗ-66 осторожно съезжает в реку и едет по ее течению, то погружаясь до метра в глубину, то взбираясь на подводные валуны. Наташа в нерешительности останавливается.Проехав метров триста по реке, грузовик-вездеход выезжает на намытый галькой островок.Мужчины выходят из кабины, инок Арсений прыгает с кузова. Игорь с ухмылкой садится на камень и закуривает. Он абсолютно уверен, что этот путь могут лишь проделать настоящие мужчины. Арсений, ухмыльнувшись, жестом руки предлагает Наташе ехать к ним.Наталья, перекрестившись, заводит машину в бурлящие потоки реки и с громкой непрестанной молитвой ведет ее по неровному каменистому руслу. Я с удивлением смотрю то на оглушительный поток реки, то на одержимое духом лицо Натальи, продолжающей непрестанно молиться. Также и я вслух повторяю молитву. Осторожно выбирая дорогу, если это можно так назвать, ориентируясь то по бурунам, то по водоворотам, Наташа вскоре въезжает на намытый островок. Лица мужчин слегка поблекли. Игорь, виновато отведя глаза, говорит: «Ты сдала экзамен на самую высокую квалификацию. Осталось вниз по реке проехать еще метров четыреста, но ты оставь машину здесь, дальше опасно ехать». Наташа саркастически ухмыльнулась и сказала: «Попробуем добраться без вашей помощи».И вот мы снова, находясь в середине реки, движемся вслед за грузовиком, готовым взять нас на буксир. Путь кажется бесконечным, надежда только на Господа, молитву которому мы громко произносим. Наконец въезжаем на противоположный берег и останавливаемся. Мужчины скупо поздравляют Наташу с боевым крещением в водах святой реки.До нашей предполагаемой делянки осталось совсем немного. Идем пешком за грузовиком, прорывающимся через молодую поросль деревьев.Машина после сложных манипуляций, подъезжает к подножию горы и останавливается у самого ручья, отделяющего нас от крутого склона.Наконец-то мы у цели нашего пути. Перед нами высокое, метров около тридцати дерево. Иноки Арсений с Иоанном обходя ствол, решают, как правильно повалить дерево и где начинать пилить. Решение принято. Арсений, одев наушники, защищающие от шума и заведя бензопилу, приступает к делу. Сделав клиновидный запил ствола со стороны его наибольшего наклона от вертикали, инок, находящийся в клубах древесной пыли, уже пилит противоположную его часть. Ствол дрожит, раздается протяжный оглушительный треск и дерево, с грохотом ломая мелкие деревца на своем пути, падает на землю. Осенние листья, потревоженные и сбитые падением дерева, еще долго кружатся в воздухе.Взобравшись на поваленный ствол, иноки Арсений и Иоанн бензопилами срезают все ветви дерева, превращая его в огромное бревно. Ствол по отношению к машине лежит неправильно, перпендикулярно к ней. Александр с Игорем закрепляют к стоящему рядом дереву стальной блок, через который заводят стальной трос, связанный с лебедкой машины.Наконец ствол распилен на несколько частей. Александр обвязывает пятиметровую часть бывшего древа, тросом. Игорь, стоя у машины, включает двигатель лебедки. Трос натянулся и ствол начал свое движение в сторону машины. Прежде чем ствол лег на кузов машины, пришлось трижды перевязывать блок. Совместными усилиями, используя также силу мускулов, мы, наконец, положили торец ствола на кузов. Игорь, сев в машину потихонечку начал сдавать назад, пока бревно не уперлось в переднюю стенку кузова.Этот процесс, легко описанный на бумаге, на самом деле является очень трудоемким и опасным, так как все это выполнялось на крутом склоне с осыпающимся слоем грунта.Во время небольшого перерыва в работе я спускаюсь через заросли к грохочущей на изгибе русла реке Святая. Бурлящая поверхность воды, находящаяся в непрерывном движении, искрится мириадами солнечных брызг, отраженных светилом. Я спускаюсь на небольшой покрытый галькой клочок берега, защищенного от стремительного течения уступом скалы. Пораженный красотой этих девственных мест, останавливаюсь и созерцаю вершину горы Святая, находящуюся за одноименной рекой.Полной грудью вдыхаю аромат чистейшего воздуха, наполненного запахами горных деревьев и трав, и пропитанного мельчайшими брызгами бурлящего потока. Время словно останавливается и я, растворившись в звуках и запахах природы, став ее частицей, мысленно плыву вниз по течению. Любовь ко всему сущему, созданному Творцом, охватывает меня. Я, раздевшись донага, произнося Иисусову молитву и перекрестившись, медленно вхожу в кристально чистую, обжигающе холодную воду.Трижды с головой погружаюсь в реку и выхожу, наполненный восторгом и счастьем, с ощущением душевного очищения и легкости. Ни одна мысль не может посетить мой, остановивший свою аналитическую работу разум. Глядя на вершину Святой горы, я поднимаю руки к солнцу и чувствую благодать, струящуюся через ладони по всему телу.Звук бензопилы меня возвращает на землю. Нужно идти помогать ребятам. «Итак, за работу», - дал команду мой отдохнувший разум, и я пошел к нашему лесоповалу.В этот день были распилены и уложены в машину несколько поваленных деревьев. Когда солнце стало садиться за хребтом, мы, собрав хворост, разожгли костер на берегу реки и устроили импровизированную трапезу. Картошка в мундире с огурцами, помидорами и хлебом, вкушаемые в самом святом в здешних скалах месте, кажется райской пищей.И вот вещи собраны. Машины готовы в обратный путь. Решив заснять на видеокамеру подвиг шофера, покоряющего реку, иду по берегу и останавливаюсь на небольшой отмели. Издалека машина, почти плывущая против течения, кажется совсем маленькой по сравнению с руслом реки. За ней вперевалочку идет машина, груженая лесом.Мы покидаем ущелье и возвращаемся в скит.На строительной площадке кипит работа. Бригада ведет распилку бревен, привезенных вчера. На рельсовой платформе пилорамы лежит огромное, диаметром 1,2 м бревно. Наши бревна всего лишь до 0,8 м в диаметре.Бригада рассказывает, что самое толстой бревно, которое они распиливали, было диаметром 1,5 м. Мне трудно представить, как это бревно массой три тонны можно погрузить в лесу на машину без помощи крана.После разгрузки нашей машины Наташа просит погрузить на кузов продольные спилы бревен, которые не пошли на брус и балки. На втором дыхании грузим, скоро наступит ночь. Загрузив с верхом машину, едем в скит и в свете фар Уазика разгружаем. Эти тяжелые обрезки стволов вскоре станут строительным лесом, превратившись в бруски, вагонку и даже в плинтус. Но эту работу проделает зимой оставшийся здесь инок. Тогда перевалы на многие месяцы будут засыпаны снегом, отрезав село от цивилизации, и можно не спеша заняться творческой распилкой.Очень уставший, но счастливый тем, что и мой труд пригодился, иду принимать душ в огороженную брезентом кабинку.День оканчивается вкусной трапезой, после чего я знакомым путем возвращаюсь с фонариком в свою келью. Завтра день моего отъезда в Сухум.Следующим утром мы с иноками и Наташей снова выехали в лес, но уже с другой целью.В связи с тем, что в селе нет водопровода и других коммуникаций кроме электричества, воду для нужд скита приходится набирать в горной реке. Местные жители пользуются водой ручья, проходящего через село, но вода реки Святая обладает еще и качествами, соответствующими ее названию, поэтому мы и направились к одному из ее притоков. Вскоре мы уже наполняем ведрами алюминиевые пятидесятилитровые бидоны, стоящие в машине, прохладной и кристально чистой водой.Трудовой день, на протяжении которого я в основном собирался в дорогу и занимался видеосъемкой, прошел незаметно.Вечером все находящиеся в скиту вышли на улицу провожать нас с Наташей в город. Для меня все трудники, рабочие и иноки стали очень близкими людьми, с некоторыми из которых я подружился. Было немного грустно, но я все же был рад, что мне довелось с ними потрудится во славу Божию при созидании дома Божия – храма в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи.И вот под покровом ночи мы выехали в обратный путь, хотя сказать по правде я уже сомневался обратный ли этот путь, так как все пути должны вести к храму, а мы едем от него. Мысленно я осознал, что возможно обратный путь мне еще предстоит, когда вернусь снова в этот скит, а сейчас я направляюсь в свое прошлое, в город, где родился и живу, в город Москву.Наташа на минутку заезжает на строительную площадку. Осветив лежащие стволы светом фар, она говорит: «Сегодня еще десять кубов наши ребята привезли». Я фотографирую ее напротив среза ствола диаметром немногим меньше ее. «Да», - подумалось мне, - «на плечи женщин, которые в основном молятся в храмах, Господь в последние времена возлагает и тяжкий крест их строительства. Мужчинам, особенно в больших городах, некогда заниматься этим невыгодным делом. Они заняты зарабатыванием денег земных, а не небесных».Отъехав от села, Наталья остановила машину у одиноко стоящего домика. К нам подошли несколько человек. Женщина с девочкой и мужчина средних лет сели в нашу машину, двое других в кабину грузовика. Мы тронулись в путь, грузовая машина, управляемая Игорем, идет вслед за нами. Путь не близкий, а ночью еще и крайне опасен, поэтому присутствие второй машины очень кстати.Женщина рассказывает нам, как она с мужем только что заводили по доскам, уложенным с земли на открытый борт грузовика, своего теленка, которого везут на продажу в город. Девочка, ее дочь, застенчиво улыбаясь, также комментирует это событие.Мы едем через сказочный, ночной лес. Стволы и ветви деревьев, покрытых лишайником и мхом, словно лапы сказочных чудовищ тянутся к нам. Яркий свет фар усиливает этот эффект за счет контраста и светотени, оживляющей своим движением все видимое пространство.Машина то погружается в грохочущий поток реки или ручья, пересекая его, то идет на подъем.На очень крутом подъеме женщина говорит: «Здесь недавно Михаил чуть было не захлебнулся в собственном меду. Он ехал на кузове грузовика груженного досками, наверх которых были поставлены бидоны с медом. На этом подъеме машина перевернулась, и Михаил оказался под досками. Одна голова торчала из-под них. Крышки от бидонов открылись и начали заливать его голову медом. Он чуть было не захлебнулся в нем. Ели успели спасти».Рядом с девочкой на заднем сидении сидит мужчина, о котором я расскажу несколько подробнее. Он - Александр Никитин, бывший католический священник, живший ранее в Москве. Несколько лет назад он купил участок с домом рядом с селом Псху, где некоторое время пытался создать общину. В связи с тем, что перекрещиваться в католики здесь не захотели, а молельный дом, построенный им, сгорел, он отошел от миссионерских дел и занялся хозяйством. Его сын и жена помогали ему в этом благом деле. Он даже стал задумываться, а не принять ли ему православие. Натальино подвижничество в деле строительства храма вызывало у него большое уважение. Наташа воспринимала его не как конкурирующую конфессию, а как хорошего доброго человека, который по своему ищет дорогу к Господу.Итак, вернемся снова в нашу машину. Александр, сидевший до сих пор в роли пассивного слушателя, оживленный рассказом женщины, взял на себя роль рассказчика.«Да, на этом подъеме многие пострадали. Недавно чуть было не погиб Сергей с Ригзы, который вез на грузовике пять тонн груза. Машина, не дотянув до вершины подъема, скатилась вниз. Здесь же перевернулся и Федя Третьяков, а другая машина, перевернувшись, завалила насмерть людей».Наша грунтовая дорога вьется среди скал. Машина, прижимаясь к отвесному склону, осторожно опускается. Справа глубокая пропасть сокрытая непроницаемой мглой. Даже свет мощной фары не может пробить темноту, так как ширина ущелья очень большая и до соседних гор не достанет свет.«Это место называется «Синяя глина», это одно из самых опасных мест, особенно после дождя», - говорит Наталья. Машина скользит по скользкой ползущей глине и может упасть в пропасть. Здесь не раз нам пришлось разгружать груз с машин, шоферы которых отказывались ехать далее».Мы замолкаем и, затаив дыхание, переезжаем участок дороги, выстланный по вязкой глине ветвями и стволами деревьев, уложенных поперек дороги. Проехав этот участок, Александр продолжил: «Это место скверное, здесь целая гора ползет. Когда делали эту дорогу, завалило не один трактор. Пытались построить дорогу выше, чтобы обойти это место, ничего не получилось. После каждого дождя местным жителям приходится восстанавливать этот участок, так как его размывает или засыпает глиной с камнями. Недавно здесь перевернулась машина Хасика и вся мука, перевозимая им, посыпалась в пропасть.К нам в село можно проехать лишь с середины августа по ноябрь, дальше мы живем, отрезанные от цивилизации. Когда перевал освобождается от снега, первый, кто едет, расчищает дорогу от завалов».Наташа останавливает машину на самой высокой точке перевала. «Здесь 2280 метров над уровнем моря», - говорит она. Выходим из машины, нужно подождать отставшую машину Игоря. За пропастью, на фоне кромешной тьмы, мы видим небольшой движущийся огонек, это машина Игоря.Над нами, искрясь мириадами бриллиантовых огоньков, раскинулась бесконечная вселенная. Здесь особенно чувствуется вся микроскопичность нашего бытия, наших помыслов и дел. Здесь наш дух остро осознает свое небесное отечество.Александр говорит: «Несколько дней назад здесь семь больших волков окружили стадо лошадей, и погонщикам всю ночь пришлось отстреливаться от хищников. Затем они ушли к нам в село, я сам на Синей глине видел их отпечатки. Медведей здесь очень много. Недавно такой зверь одну монахиню убил и утащил в горы. Также отец Харлампий, пустынник наш, чуть не погиб от медведя. Ему пришлось залезть на высокое дерево и просидеть там до утра».Прохладно, садимся в кабину. Дождавшись грузовую машину, едем дальше. Небольшой спуск и мы снова останавливаемся, но теперь для того чтобы отдохнуть от трудного пути. Женщины суетятся, выставляя на небольшой стол под навесом бутерброды, пирожки, яйца с овощами и чай в термосе.Мы вкушаем трапезу, а Александр указав на небольшое сооружение с дверями, сообщает: «Это тот домик, где пастухи отбивали стадо лошадей от волков, о которых я недавно рассказывал. Лошадей здесь используют для выезда туристов в долину семи озер».«А вот прошлой весной, - продолжил Александр, - мне с приятелем пришлось добираться на Псху пешком. До перевала мы доехали, далее нас не пустил снег. Мы пошли пешком, дошли до края отвесной скалы там, где должна быть дорога, а там снег глубиной до четырех метров. Пришлось по краю снежного обрыва пробивать тропинку. Вы не представляете себе, «какое это удовольствие», упадешь, костей не соберешь. Когда мы пришли в село, Миша Шишин, покрутив пальцем у виска, сказал: «Вы просто ненормальные, в это время у нас никто не ходит. Летом также почти невозможно пройти из-за бушующих от талых вод рек».Мы, хотя и одетые в теплые вещи, изрядно замерзли, тем более рассказ Александра не способствовал согреванию, а даже наоборот.С большой радостью мы садимся обратно в машину и включаем обогреватель.Отъезжая, свет фар освещает небольшой обелиск в честь воинов, павших в годы войны с фашистской Германией. «Да, суровые здесь места», - подумалось мне.Среди отвесных скал проезжаем в молчании, погрузившись в сладкую дремоту. Дорога с грунтовой переходит на асфальтовую. Останавливаемся у озера Рица. В тишине любуемся озером, отражающим в своей черной глади красоту звездного неба.И вот мы в машине. Фары освещают извивающийся в ущельях серпантин дороги. Наташа притормаживает, проезжая отвесную пропасть.«Это место называется «Прощай, родина», - говорит Александр. Здесь упала в пропасть грузовая машина, перевозившая солдат. Те, кто видел эту трагедию, рассказали, что из падающей машины был слышен окрик одного из солдат воскликнувшего «Прощай, родина». Погибли все.Еще несколько часов пути и мы подъезжаем к городу. Александр просит остановиться, его дорога окончена. Мы расстаемся, он уходит в ночь.Опережая хронологию событий и для того чтобы не потерять общность темы, я вынужден описать некоторое трагическое происшествие, случившееся спустя две недели после моего посещения Абхазии.Вскоре после приезда в Москву мне позвонила Наталья и сказала: «Ты помнишь Александра Никитина, того, кто ехал с нами из села в Сухум и который рассказывал нам на перевале страшные истории». Я ответил, что помню. «Так вот, он погиб на том же перевале. Вчера его похоронили. Дней через десять после твоего отъезда он решил ехать обратно на Псху. Я ему советовала не делать этого, так как перевал уже покрылся снегом, но он меня не послушал. Местные жители, которые также намеревались с ним добраться до села, подъехав к заваленному снегом перевалу, вернулись обратно в город. Александр решил добираться к селу пешком, по снегу. Поскольку была ночь, он заночевал в том самом деревянном сарае на перевале с одной масляной лампой, а было довольно холодно. Утром он пошел к селу по снегу, глубина которого доходила до трех метров.Видимо, он умер от разрыва сердца, не выдержавшего нагрузку от борьбы в снежной западне».Слушая это скорбное сообщение, мне тяжело было представить, что совсем недавно здоровый, красивый человек погиб, да еще на том месте, где рассказывал нам страшные случаи, произошедшие с другими людьми.«Как бренно наше тело и как тщетны его труды, если они не сообразны воле Божией», - подумалось тогда мне. Но как распознать Его волю нашим порочным умом? Неоспоримыми являются наши старания во славу Божию, пример тому строительство храма. В любую секунду нас может отозвать Господь с этой земли, а мы, не понимая этого, одержимо стремимся построить на ней «вечный дом» для тела, совершенно не заботясь о нашем настоящем доме, который «Там».Поэтому пока мы живы, постараемся идти к спасению души, служа «Его» воле, а не воле Князя Мира сего, потакая своим желаниям. И да сохранит Господь всех христиан на многая лета, а усопшим вечная память.