Дж. Вандервурд. Все новое основы социальной работы

ВСЕ НОВОЕ: НЕОКАЛЬВИНИСТСКИЕ ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ
Джеймс Р.Вандервурд

«Не будет больше ни смерти, ни скорби, ни плача, ни боли… Вот, Я творю
все новое». Это видение из Откровения 21 - возможно, самые утешительные
слова, которые когда-либо услышит христианин, занятый социальной работой, -дает маяк надежды перед лицом отчаяния. Эта статья обосновывает это обнадеживающее видение в реформатском христианстве, в частности в неокальвинистской традиции, и подчеркивает вклад этой традиции в социальную работу и социальное обеспечение.
В 1891 году Абрахам Кайпер выступил с главным докладом на Первом Христианском социальном конгрессе в Нидерландах. Жгучий вопрос, который волновал христиан по всей Европе, заключался в том, что делать с потоком социальных проблем, обрушивающихся на города по всему западному миру. Два новых подхода боролись за превосходство, каждый из которых обещал золотое будущее: капитализм и социализм. Оба подхода опирались на два фундамента: человеческую автономию и научную рациональность. Оба подхода явно отвергли Бога и тысячелетние традиции христианства как безнадежно устаревшие для сложных социальных проблем на рубеже ХХ века. В этом контексте Абрахам Кайпер проявил себя как христианский Давид, сражающийся со светским Голиафом. Яростно отвергая гуманистические диагнозы и решения, Кайпер (2011/1891) ясно заявил: Мы, как христиане, должны сделать самый сильный акцент на величии власти Бога и на абсолютной обоснованности Его постановлений, так что, даже осуждая гниющую социальную структуру наших дней, мы никогда не попытаемся воздвигнуть какую-либо структуру, кроме той, которая покоится на фундаменте, заложенном Богом (с. 58). Кайпер был вихрем в общественной жизни Нидерландов в XIX и начале ХХ веков, пастором сельских и городских церквей, основателем и редактором двух газет, основателем университета, основателем и руководителем политической партии
и даже отслужил срок на посту премьер-министра (Bratt, 2013). Перенесемся в XXI век, и мы вряд ли сможем представить себе видного общественного деятеля, говорящего по столь многим современным вопросам с таким дерзновенным и явным упоминанием Иисуса Христа как Господа над «каждым квадратным дюймом», как  заявил Кайпер.
Кайпер был одним из самых выдающихся основоположников того, что стало известно как неокальвинизм. Чтобы противостоять насущным социальным проблемам дня, Кайпер убеждал, что в этом плане нам нужно больше архитекторов и меньше врачей. То есть, нам нужно добраться до корней проблем - «гниющей социальной структуры» - а не ковыряться на периферии или перевязывать раны. Вооруженный острым скальпелем Писания, Кайпер представил «архитектоническую критику», которая отсекла притворство и идолопоклонство как рыночных, так и государственных решений социальных проблем:
"Для того, чтобы социальный вопрос существовал для вас, необходимо только одно: вы должны осознать несостоятельность нынешнего положения дел, и вы должны объяснить эту несостоятельность не случайными причинами, а ошибкой в самой основе организации нашего общества. Если вы не признаете этого и думаете, что социальное зло можно изгнать посредством возрастания благочестия, или более дружелюбного обращения, или более щедрой благотворительности, то вы можете поверить, что мы сталкиваемся с религиозным вопросом или, возможно, с филантропическим вопросом, но вы не будете
осознать социальный вопрос. Этот вопрос не существует для вас, пока вы не проведете архитектоническую критику человеческого общества, которая приводит к желанию иного устройства социального порядка (Kuyper, 2011/1891, с. 44-45).
Кайпер был многим, но он не был социальным работником; тем не менее, нам, как христианским социальным работникам, нетрудно быть взволнованными его словами. Кто из нас не разделяет его чувства, что что-то не так в самой основе нашего общества - так же неправильно сейчас, как и тогда? Кто из нас также не подвергает сомнению пределы благочестия, благотворительности или филантропии, чтобы добраться до корней
социальных проблем, с которыми мы сталкиваемся? И кто из нас также не жаждет того
дня, когда все будет сделано новым, и не будет больше траура, плача, боли или смерти?
Моя цель в этой статье - дать введение и обзор неокальвинизма, как он развивался в течение последних ста лет или около того, и как он сформировал нашу способность как тела Христова заниматься архитектонической критикой, необходимой для того, чтобы добраться до корней социальных проблем, с которыми мы сталкиваемся как христиане в социальной работе в XXI веке. Я делаю это не как нейтральный наблюдатель: я вырос в небольшой однородной религиозной общине, состоящей из голландских протестантских кальвинистов, многие из которых иммигрировали в Канаду после Второй мировой войны, и большую часть своей жизни был связан с ней . Рассказы о войне - любимое занятие на моих семейных встречах (см. пример den Hartog & Kasaboski (2009)), и одной из любимых тем было голландское сопротивление нацистской оккупации. Я наполняюсь гордостью, когда слышу, как мои бабушка и дедушка приютили еврейскую пару на чердаке, будучи вынужденными кормить немецких офицеров в своей столовой, или как мой отец и его друзья детства придумывали различные схемы, чтобы помешать немецкой танковой дивизии, припаркованной в лесу недалеко от его дома. Но затем я услышал историю о том, как мой дед, прежде чем остановиться на Канаде как на месте переселения своей семьи, серьезно рассматривал Южную Африку. Я содрогаюсь при мысли, что мог бы родиться там , потому что именно голландский кальвинизм, вдохновивший сопротивление нацистам, одно время стал также теологическим обоснованием апартеида. Мое собственное погружение в определенную христианскую традицию заставило меня глубже вникнуть в ее историю, доктрины и практики, чтобы лучше понять себя, а также исследовать ее утверждения, противоречия и двусмысленности. Делая так, я временами испытывал гордость, а иногда съёживался от смущения. В этой статье я черпаю вдохновение из Терри Вулфера, который в предыдущей лекции Алана Кейта Лукаса описал вклад анабаптистской теологии и практики в социальную работу (Вулфер, 2011).
Мы живём в эпоху, когда институты и традиции подвергаются жёсткой критике (Крауч, 2013). Существует глубокий уровень недоверия к власти, которая заложена в институтах (Койзис, 2014), и это недоверие также проникло в церковь (Хантер, 2010). Всё большее число христиан стремятся избегать конфессиональной идентификации,
предпочитая вместо этого более индивидуалистическое выражение. Такие высказывания, как «никакого символа веры, кроме Христа» и «только Библия и я», отражают этот антиинституциональный и индивидуалистический настрой. В этом контексте недавние наблюдения блогера First Things Мэтью Блока о толковании Писания являются весьма поучительными: "Личное благочестие и стремление к истине не являются гарантиями того, что мы всегда правильно читаем Писание. Следовательно, мы должны полагаться на наших братьев и сестер по вере, которые исправят и упрекнут нас, когда мы ошибаемся, демонстрируя наши ошибки Писанием (2 Тим.3:16). И эта опора на братьев и сестер относится не только к тем христианам, которые живут в то же время, что и мы. Вместо этого она относится ко всей христианской церкви на протяжении всего времени (Блок, 2014).
Как предполагает Блок, слишком много христиан не знают или неправильно понимают историю христианства или свое особое место в этой истории. В этом смысле христиане ничем не отличаются от многих североамериканцев, которые имеют явно неисторическую и презентистскую предвзятость. Как иронично отмечают некоторые христианские гуманитарии, даже несмотря на то, что эти христиане «часто отрицают, что
на них повлияла какая-либо традиция… На самом деле, в истории христианства существует давняя традиция антитрадиционализма» (Якобсен, 2004 , с. 89). В конце концов, мы люди, и как люди, мы не можем обитать в каком-то общем, абстрактном пространстве. Мы существуем в определенное время и в определенном месте. Наш путь веры следует по стопам других, осознаем мы это или нет. Важно осознавать, какие традиции сформировали нас, чтобы мы могли лучше видеть прозрения и пробелы в наших собственных традициях , а также в других. Как христианин и как социальный работник, я не могу думать о контекст, более подходящий для изучения этих идей, чем NACSW. Я узнал NACSW как безопасное место, в котором могут собираться христиане из многих традиций. У меня была возможность многому научиться у сестер и братьев во Христе за те пятнадцать или около того лет, что я был частью этой организации. Я надеюсь, что эта статья будет способствовать продолжающемуся процессу, в котором мы можем учиться друг у друга.

Неокальвинисты о христианском генеалогическом древе

Представьте себе вселенскую церковь как дерево со многими ветвями. Ствол
дерева - это ранняя христианская Церковь, основанная последователями Иисуса в
I веке. Как мы знаем, Церковь прошла через бесчисленные разделения - многие (большинство?) из них были раздробленными - и наша коллективная история не
всегда приятна (Марти, 1959). Тем не менее, мы исповедуем, что тело Христа находит свое единство в коллективной укорененности в Иисусе Христе и что оно находит выражение во множестве этнических, культурных, доктринальных и других видов
разнообразия.
Неокальвинизм возник из протестантской ветви голландского кальвинизма в XIX веке. Он прослеживает свою родословную от Жана Кальвина и даже дальше от Августина (Wolters, 2005a). Он так назван, потому что представлял собой явную повестку дня по переориентации силы Евангелия на весь мир,  не ограничивая искупительные действия Бога только личным спасением душ (Kuyper, 1931, с. 118-9; Wolterstorff, 1983). Кайпер был одним из ведущих сторонников этого движения и изложил повестку дня нового кальвинистского проекта в своих «Лекциях о кальвинизме», серии речей, которые он читал в Принстонском университете в 1898 году (Kuyper, 1931).
Неокальвинизм оказал существенное влияние на голландское общество в XIX и
ХХ веках, особенно в предоставлении теологического и политического аргумента
в пользу уникального социального устройства, называемого «pillarization» (или verzuiling
на нидерлландском языке), в котором правительство предоставляло пространство и ресурсы для различных социальных институтов в соответствии с четырьмя наиболее известными религиозными и политическими общинами в голландском обществе того времени: протестантской, католической, социалистической и либеральной (Daly, 2009; Koyzis, 2015a; Monsma & Soper, 1997).
Несмотря на лекции Кайпера в Принстоне в 1898 году, неокальвинизм не получил большого распространения в Северной Америке до середины ХХ века, и это влияние было в первую очередь не в политике, а в философии. В 1970 году два философа из колледжа Кальвина, Элвин Плантинга и Николас Волтерсторфф, возглавили академическое движение, которое невероятно революционизировало область философии (Смит, 2013). Они оба опирались на утверждение Кайпера о том, что никто не нейтрален; каждый верит во что-то и не может не привносить свои убеждения во все, что он делает. В то время как светская область философии утверждала, что основана на нейтральной прочной почве объективного разума, Плантинга и Волтерсторфф выявили недостатки этого аргумента и
вместо этого утверждали, что философы должны открыто высказывать свои точки
зрения, а не притворяться нейтральными (Бартоломью и Гохин, 2013). Здесь они совпали с тем, что мы теперь признаем одним из центральных прозрений постмодерна: мы все предвзяты; каждый рассказывает какую-то историю, которая помогает им осмыслить мир, который мы используем для фильтрации и интерпретации вещей вокруг нас. Более того, истины, которые мы когда-то считали универсальными, объективными и нейтральными, оказались не более чем частными историями, которые слишком часто использовались для маргинализации и минимизации опыта и участия других (Middleton & Walsh, 1995; Smith, 2003).
Плантинга и Волтерсторфф признали пророческий гений Кайпера и его христианских философских наследников и их понимание мировоззренческих
утверждений, которые делают все люди. Таким образом, эти два христианских философа смогли использовать постмодернистское движение и выкроить законное место
в философии для христиан. Значимость этого достижения вышла за рамки философии.
Фактически, журнал Time выделил Плантингу в статье 1980 года, а затем поместил «новый кальвинизм» на обложку своего выпуска 2009 года «Десять идей, меняющих мир». Совсем недавно New York Times заявила , что «евангелисты оказались в центре кальвинистского возрождения» (Oppenheimer, 2014; Joustra, 2014a). По общему признанию, эти основные медиа-источники часто путают нюансы различных течений кальвинизма (Robinson, 2014), и почти все остальное в христианстве, если на то
пошло. Тем не менее, неокальвинизм оказал значительное влияние на североамериканское
христианство (Bolt, 2000; Daly, 2009; Kits, 1987; Monsma, 2012).

Отличительные акценты неокальвинизма

Понимание различий между ветвями христианского древа рискует подчеркнуть разногласия, а не общие черты. Другой способ осмысления этих различий - думать о христианах как о говорящих на одном языке, но с разными акцентами (Plantinga, 2002, с. xv). С каким акцентом говорят неокальвинисты? В этом разделе я хочу выделить пять
ключевые темы, которые отличают акцент неокальвинистов как особый. Сосредоточение на этих отличительных чертах не то же самое, что утверждение, что каждый из них по отдельности уникален для неокальвинистов, поскольку, конечно, есть много общего между многими христианскими традициями. Я утверждаю, что эти пять моментов, взятые вместе, представляют собой уникальный подход в христианстве; то есть в этих пяти областях неокальвинисты говорят с акцентом, которого нет ни у одного другого христианина. В то же время это не то же самое, что предположение, что этот конкретный акцент лучше других, на которых говорят христиане, скорее, как я уже сказал, у каждой традиции есть свои собственные идеи и пробелы.

Суверенитет Бога

Кальвинисты - нео или иные - обычно начинают с сосредоточения на абсолютном, не подлежащем обсуждению и непостижимом суверенитете триединого Бога. Иисус заявил перед тем, как дать Великое поручение, что « дана Мне вся власть на небе и на земле» (Мтф 28:18). Кальвинисты доводят эту истину до ее логического следствия: даже наше спасение в конечном счете является выбором Бога, а не нашим. Кальвинистский акцент на Божественном избрании породил много споров, но неокальвинистский акцент не зацикливается на этом, и я тоже (подробнее см. Кальвинизм в аэропорту Лас-Вегаса Моу, 2004a). Вместо этого из признания суверенитета Бога вытекает другое понимание, которое особенно определяет неокальвинистский акцент, и это то, что отражено в, возможно, наиболее часто цитируемом отрывке Кайпера: «Нет ни одного квадратного дюйма во всей сфере нашего человеческого существования, над которым Христос, Который суверенен над всем, не воскликнул бы: «Мое!»» (Кайпер, 1880). (При отсутствии библейского учения о спасении это уже не кальвинизм! - Пер.).
Если вы хотите понять, что это значит для неокальвинистского социального работника, попросите такового провести вам экскурсию по своей работе  и указать вам, какие части ее являются светскими, а какие - религиозными. Вы увидите, как человек поморщится и нахмурится, и в конце концов услышите, как она или она скажет что-то, что перекликается с Кайпером: «Но это все религиозно!». Поскольку Бог суверенен над всем творением, все принадлежит Богу, и ничто не находится вне Его власти и  контроля.

Творение - Падение - Искупление («Благодать восстанавливает природу»)

Все остальные отличительные аспекты неокальвинистского акцента вытекают из этого признания всеобъемлющего, не подлежащего обсуждению суверенитета Бога. Бог не только суверенен над всем Своим космосом (это слово, которое неокальвинисты предпочитают использовать для описания всего, что создал Бог, как материального,
и духовного), но Он также предан ему. Другими словами, у Бога есть устойчивые "вложения" в заботу и поддержку всего, что Он создал. Бог заботится обо всем этом и не собирается отказываться от чего-либо из этого. Как говорит библеист Эл Уолтерс (2005b): «Бог не создавал мусор, и Бог не выбрасывает то, что Он создал» (с. 49). Вопреки идее «Оставленных на Земле» о верном остатке, который уносится в безопасное место, в то время как остальной мир остается на грани катастрофического уничтожения, неокальвинисты указывают на библейские свидетельства того, что «Бог так возлюбил вселенную, что отдал Своего единственного Сына» - да, «мир» в этом стихе лучше всего перевести как «космос», под которым подразумевается вся сотворенная реальность, а не просто люди в нашем мире (Моув, 2011, с. 12).
 Каким образом Священное Писание предоставляет доказательства приверженности Бога всему творению? Неокальвинисты читают Библию не просто как серию историй о Боге и Его народе, которые дают понимание и уроки для нашей сегодняшней жизни, а скорее как линзу, или структуру, или мировоззрение, через которые человек понимает все остальное (Greidanus, 1982; Wolters, 2005b). Эта структура мировоззрения может быть отражена в фразе «благодать восстанавливает природу» или в трехчастной структуре творения - падения - искупления (Wolters, 2005b). Сказать, что благодать восстанавливает природу, значит описать, как Бог в Своей любви относится к миру, который Он создал. Это указывает на то, как Бог действовал, действует и будет действовать намеренно, чтобы вернуть и обновить все, что Он создал. Бог не далек от Своего творения, а скорее демонстрирует Свою любовь ко всей реальности, активно участвуя в восстановлении мира до процветания, которое Он задумал.
Структура творения -падения -искупления выделяет три основополагающих принципа, которые руководят тем, как мы интерпретируем все: Бог создал мир как контекст для шалома (Wolterstorff, 1983), но люди восстали против Бога и нарушили не только предполагаемый шалом, но и само творение, и в ответ Бог входит в мир и приступает к восстановлению Своего творения до его изначальной благости.

«Все хорошо»

Центральное понимание того, что творение хорошо, но впало в грех из-за
человеческого непослушания и теперь восстанавливается Богом, приводит нас к другому
пониманию: мир нельзя разделить на священный и светский, святой и несвятой, добрый и злой. Христиане иногда борются с тем, насколько мы должны отделять себя от «мирских» влияний, чтобы не стать испорченными. Поскольку Бог создал все добрым, нет частей его творения , которые изначально были бы злыми. Да, в мире есть зло, но это зло можно
проследить до человеческого бунта, а не до самих вещей творения. Другими словами, каждая созданная вещь одновременно хороша, но также испорчена грехом. Это становится более понятным, если мы понимаем творение Бога не только как всю физическую, неодушевленную и нечеловеческую реальность, но также и людей, их
общества и культуры. Бог создал и их, хотя в обществе и культуре Бог дал людям высокое призвание быть Его сотворцами. Это один из смыслов, в котором мы являемся носителями Его образа, потому что мы в крошечной степени отображаем Его творчество (Миддлтон, 2005).
Кроме того, в то время как Бог дает Свои законы для функционирования и регулирования физического мира - законы гравитации, термодинамики, смены
времен года, упорядочения и движения звезд и так далее - законы Бога также
применимы к обществу и культуре. Так же, как есть структура и надлежащий порядок
для физического мира, так есть и для человеческого и социального мира. Общество является творением Бога и действует в соответствии с законами Бога, или, по крайней мере, должно. Если вы сейчас думаете, что доказательств этому мало, то вы правы.
Ключевое различие между законами гравитации, скажем, и законами для социального мира, заключается в деятельности людей. Физический мир не может выбрать
неподчинение законам Бога, тогда как люди могут. Другими словами, существует структура социальных соглашений, которая признает, что это не просто человеческие изобретения, а скорее части творения Бога. Когда социальные соглашения соответствуют
законам Бога, тогда мы можем сказать, что они действуют так, как задумал Бог. Слово норма может использоваться в этом контексте для различения структур Бога для нечеловеческого мира, то есть Его законов, и структур Бога для человеческого и социального мира (Wolters, 2005b).
Следствием этого понимания является то, что человеческие и социальные образования - браки, семьи, школы, предприятия, профсоюзы, правительства и т. д
. - являются частью творения Бога и должны соответствовать Его нормам. Другими словами, существует правильный и неправильный способ структурировать брак,
правительство или школу; эти социальные образования не действуют только по
прихотям людей, а должны придерживаться замыслов Бога. Когда они этого не делают, это происходит не из-за того, как Бог их создал, а скорее из-за того, как люди неправильно поняли или неправильно применили - как намеренно, так и невежественно - нормы Бога.
Когда мы говорим, что все творение хорошо, мы говорим, что в структурах вещей, которые создал Бог, есть изначальное добро. Однако мы прекрасно знаем, что не все браки, школы, правительства или что-либо еще на самом деле хороши. То, что мы видим здесь, - это добрые структуры Бога, которые искажаются или извращаются в сторону от Его намерений. Они неверно направлены в сторону от Его норм и вместо этого направлены в другом направлении. Это различие - между изначальной структурой вещей
и их направлением - либо к Богу, либо от Бога - помогает нам избежать
ложного дуализма священное/светское, святое/профанное (Чаплин, 2011; Уолтерс, 2005б) (Этот подход может не быть библейским. - Пер.)..

Спасение не только для тебя и меня

Многие христиане западного полушария, погруженные, как и мы, в современный
либеральный индивидуализм, свели все евангельское послание к тому, что Иисус
сделал для меня (Миддлтон, 2014; Петерсон, 2005). Однако библейская история не только о нашем собственном индивидуальном спасении. В Иоан. 3:16 говорится: «Ибо
так возлюбил Бог мир», а не «ибо так возлюбил Бог Джима» или даже «ибо так возлюбил Бог людей». Конечно, Бог нежно любит каждого из нас, но мы неправильно понимаем и ограничиваем масштаб Божьей любви, если думаем о спасении только как о чем-то, что Он делает для каждого из нас (Петерсон, 2005; Райт, 2008). Павел говорит в  Колоссянам 1: «Ибо Богу было угодно, чтобы вся полнота Его обитала в Нем [то есть во Христе], и чтобы через Него примирить с Собою все земное и небесное, умиротворив Кровию Его, пролитой на кресте».
Неокальвинистское различие между структурой и направлением творения - то есть, в изначальной благости всего, что создал Бог, переплетенной с греховными человеческими заблуждениями, которые были внедрены во все - предупреждает нас о том, что задумал Бог. Он не довольствуется только спасением наших душ; нет, у Него гораздо более грандиозные амбиции, чем это. Бог приступил к восстановлению всего! Он хочет вернуть и обновить все, что Он создал (Миддлтон, 2014). Когда Иисус утихомирил бурю, ученики сказали: «Кто это, что и облака повинуются Ему?» И когда Христос отдал Свою жизнь на кресте, сама земля задрожала и сотряслась, а небеса потемнели. Очевидно, что это больше, чем мы думаем. На самом деле, поскольку мы видим сквозь тусклое стекло , мы едва можем постичь необъятность Божьих планов. Спасение, таким образом, является постоянным действием Бога для осуществления Его целей. в Своем творении, чтобы восстановить и обновить его к славе, которую Он задумал.
Благодаря Божьей благодати мы восстанавливаемся в отношениях с Ним, но это идет дальше. Божья благодать распространяется на все творение. Рим. 8:22 описывает творение как «стенание, как в муках рождения», и, к счастью, Бог слышит эти стоны. Это означает, что Божье спасение восстанавливает не только людей, но и человеческие и социальные договоренности и артефакты. Бог хочет обновить и восстановить браки, семьи, бизнес, хоры, хоккейные команды, фильмы, картины, театральные постановки, автомобили, консервные тножи, комбайны, приложения, веб-сайты и так далее и тому подобное - все это. Бог ищет процветания, шалома и преуспевания в Своем творении, и чтобы сделать это, Он вкладывается в огромный проект восстановления и обновления, подобный которому мы едва ли можем себе представить (Петерсон, 2005).
Это должно дать большую надежду социальным работникам на то, что они будут вкладываться в задачи работы в различных условиях - агентствах, сообществах, кварталах, предприятиях, - которые Бог нам поместил, потому что эти условия - не просто земные вещи, от которых Бог нас спасет. Нет, это Его творение, и Он не оставит ни нас, ни их.

Правдивая история всего мира

Как Бог это делает? Откуда мы знаем, как Бог это делает? Потому что так говорит нам Библия. На одном уровне Библия - это довольно беспорядочное собрание разрозненных исторических фрагментов, различных литературных форм, официальных и утомительных записей, захватывающе красивой поэзии, неполной переписки, апокалиптических видений и многого другого. Но отстранитесь от этих, казалось бы, бессвязных фрагментов, и то, что окажется в фокусе, - это одна широкая повествовательная дуга: Бог создал мир, люди восстали, и Бог все исправляет. Между, казалось бы, тривиальными, иногда странными, часто жестокими и трагическими подробностями и этой грандиозной, простой историей можно обнаружить нить запутанной, запутанной сюжетной линии, истории о мире - не только мире библейских времен, но и о нашем мире - и о том, как Бог действует через человеческие средства, чтобы осуществить Свои цели.
Бартоломью  и Гохин в «Драме Писания» (2004) предполагают, что Библия - это драма, которую можно рассказать в шести актах: Акт I: творение, Акт II: падение,
Акт III: искупление, начатое через народ Израиля, Акт IV: искупление, совершенное в смерти и воскресении Иисуса, Акт V: распространяющееся царство Бога через тело Христа, Церковь, и Акт VI: окончательное установление Царства Божьего в возвращении Христа. Если первая сцена Акта V - это ранняя Церковь, распространяющаяся по всей Римской империи, то мы могли бы рассматривать историю Церкви с тех пор как сцену вторую.
Для христиан Библия - это не просто сборник вдохновляющих историй о других людях; это наша история. Мы можем понять свое место в мире и осмыслить события нашего времени и места с точки зрения этой драмы, в которой мы присоединяемся к «облаку свидетелей» (Евр/ 12:1) и теперь являемся частью разворачивающегося плана Бога по возвращению и обновлению Его творения, используя людей для достижения Его целей. Мы не просто случайные люди, чьи ничтожные усилия в социальной работе - это просто перевязка ран , которые невозможно исцелить, но, скорее, мы актеры в драме, которую мы не писали; Бог пишет и режиссирует пьесу и призывает нас к нашим ролям. Наша задача - быть верными и послушными ролям, которые мы играем в драме, и позволить Ему заботиться об остальном.
Далее мы возлагаем надежду на драматическое и спорное утверждение: эта
библейская история - не просто, как утверждают постмодернисты, наша конкретная
история, которую мы рассказываем себе, чтобы осмыслить нашу собственную реальность. Нет, сила библейской истории в ее утверждении, что это история каждого обо всем.
Это действительно так, как есть. Эта история - истинный рассказ о том, как обстоят дела
на самом деле и что действительно важно. Следовательно, это метанарратив, история, которая превосходит любую другую историю и подчиняет все другие переживания и перспективы своему рассказу (Goheen & Bartholomew, Living at the Crossroads, 2008). Как объясняет теолог Н. Т. Райт, «Весь смысл христианства в том, что оно предлагает историю, которая является историей всего мира. Это публичная истина» (Wright, 1992, с 41-2).
Это не значит, что все верят в нее, принимают ее или соглашаются с
ней. Вовсе нет. Вот почему библейская история одновременно и столь сильна, и столь оскорбительна. Библейская история сильна, потому что она повествует о едином истинном Господе и Спасителе всего сущего, Который один несет обещание полного
исцеления и целостности всех болезней человечества; и она оскорбительна, потому что она недвусмысленно бросает вызов любому другому претенденту на Его престол. Неудивительно, что легко проигнорировать или отвергнуть эту историю, потому что рассказать ее и принять ее - значит подчиниться истинному Царю и подчинить свою жизнь Его правлению. И в нашем мире подчинение  какой-то другой власти - это не то, что мы, люди, любим делать (Koyzis, 2014). Вместо этого мы любим придумывать свои собственные истории о мире, и, что неудивительно, мы склонны ставить себя в
главную роль как героя. Но в библейской истории Иисус Христос является героем,
Который, как это ни парадоксально, использует Свою власть, отказываясь от этой власти (Crouch, 2013) и делегируя нам полномочия в качестве согероев. Когда у нас есть глаза, чтобы видеть библейскую историю таким образом, тогда мы лучше способны понять нашего Бога, Его мир и наше место в нем.
Подводя итог, акцент неокальвинизма - это христианство, формирующее мир
(Wolterstorff, 1983, гл. 1). Серьезно принимая авторитет Бога как Творца всего космоса, неокальвинисты направляют свет Писания на каждый аспект творения Бога, исследуя, как законы Бога вплетены в каждое измерение нашего существования. Неокальвинисты празднуют это и удивляются благости всего, что создал Бог, и в то же время сетуют на то, как наши человеческие сердца, ожесточившиеся по отношению к Богу, извратили и отравили Его мир. Но наш шаг бледнеет по сравнению с Божьим. Как оказалось, Его любовь и забота о Его творении глубже, чем мы можем себе представить. Он так вложился в то, что Он создал, что отдал Своего единственного Сына, чтобы искупить все это. Он не делает этого щелчком пальца, хотя мог бы. Вместо этого Он предпочитает работать медленно, наделяя нас полномочиями как Своих соработников формировать, оформлять и развивать Его творение. Писание открывает грандиозную историю, в которой Бог приглашает нас стать актерами в Его драме. Наша надежда заключается в том, чтобы «убедиться в невидимом » (Евр. 11:1), что включает в себя, в частности, конец истории: конец всякого плача, скорби, слез и боли (Откр. 21:5). Неокальвинизм преобразует мир, потому что мы участвуем в великой работе Бога по восстановлению Его творения.

Неокальвинистские идеи для социальной работы и социального обеспечения

Когда социальные работники погружаются в мутные воды человеческой боли,
сломленности и конфликта, мы не делаем этого объективно. Сам факт взаимодействия
с другим страдающим человеком уже раскрывает нашу предвзятость: люди имеют значение. Социальные работники, уникальные среди профессий, обладают обостренным чувством важнейшего места ценностей в нашей практике. То, во что мы верим, имеет значение; убеждения формируют практику.
Таким образом, эти пять отличительных элементов неокальвинистского видения - это не просто статьи доктрины, которые важны только для теологов. Теперь я хотел бы кратко осветить, как неокальвинистское мировоззрение предоставляет линзу, через которую мы можем прийти к более полному пониманию некоторых сложностей социальных миров, с которыми мы сталкиваемся как социальные работники. Я сосредоточусь на двух областях, которые особенно актуальны для нашей задачи
как социальных работников: в частности, что значит быть человеком, и как понимать сложности наших текущих общественных контекстов.

Люди созданы по образу Божьему

Неокальвинистское христианское мировоззрение дает понимание природы
людей, их ролей и характеристик в разнообразных, плюралистических и сложных обществах. Согласно этой точке зрения, фундаментальной характеристикой людей
является то, что мы созданы как носители образа Божьего (см. Бытие 1-2; Миддлтон и Уолш, 1995, гл. 6; Миддлтон, 2005). Что именно это означает, было предметом многочисленных споров, но это включает, по крайней мере, то, что мы отображаем «мы» Бога и его творчество. Бог сказал: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» (Быт. 1:26). Множественная самоидентификация Бога намекает на Его триединую личность как Отца, Сына и Святого Духа (отношения трех лиц Троицы описываются как перихореза, Келлер, 2008, с. 214).
Из этого мы можем сделать вывод, что Бог является реляционным и социальным, и что мы, как носители Его образа, также являемся реляционными и социальными. Быть человеком - отображать Бога - значит находиться во взаимных, гармоничных, взаимозависимых отношениях с другими. Обратное также верно. Когда мы изолированы от других или когда наши отношения ограничены, стеснены или разорваны, то мы в
некотором роде не полностью человечны, как задумал Бог. Когда люди собираются
вместе и общаются друг с другом во многих типах социальных соглашений, мы получаем представление о многих способах, которыми мы, люди, реализуем свой реляционный характер.
Мы также являемся творческими существами, способными воображать и представлять. Мы отражаем Бога, используя свои таланты, дары и ресурсы для создания
и установления физических структур и социальных соглашений и для того, чтобы сделать
что-то из себя и мира (Crouch, 2008). Кроме того, наше бытие по образу Бога как творческих существ также несет с собой ответственность использовать нашу творческую энергию для целей Бога и для блага других. Нил Плантинга (1995) описывает это следующим образом: "[Мы] должны стать ответственными существами: людьми, которым
Бог может доверить глубокие и достойные задания, ожидая, что мы сделаем из них что-то значительное, как и  из нашей жизни. Никто из нас просто так не оказывается здесь, в мире. Ни одна из наших жизней не является случайностью. Мы были призваны к существованию, ожидались,  оснащены и назначены. Мы призваны взять на себя
управление благим творением, создать крепкие и жизнерадостные семьи, пульсирующие радостным взаимообменом поколений. От нас ожидают гостеприимства к
незнакомцам и выражения благодарности друзьям и учителям. Нам поручено искать справедливости для наших ближних и, когда это возможно, избавлять их от тирании их страданий (с. 197).
Как носители образа Бога, мы имеем как ответственность, так и права.
Мы ответственны, как утверждает Плантинга, и перед Богом, и перед другими людьми. Но мы имеем право на базовое обращение и условия не потому, что мы их заслуживаем, или только из-за нашей ценности как людей, но также и для того, чтобы у нас было то, что нам нужно для выполнения этих обязанностей. Ответственность не может осуществляться без достаточных ресурсов, позволяющих нам выполнять наше призвание. Часть того, что означает изображать творческую силу Бога, заключается в том, что мы участвуем
в творении и его развертывании. Способность участвовать, таким образом, является
основополагающим компонентом нашей совместной жизни (Coffin, 2000; Goudzwaard,
VanderVennen, & Van Heemst, 2007; Mott, 1996).
Эта библейская концепция ценности человеческой личности, укорененной в
идентичности Бога и отражающей ее, обеспечивает корни и почву, из которых возникает
ценность социальной работы в неотъемлемом достоинстве каждого отдельного человека (Hodge & Wolfer, 2008). Как указал Дэвид Шервуд (2012), «Многие в нашем поколении, включая многих социальных работников, пытаются держаться за ценности - такие, как неснижаемое достоинство и ценность личности - отрицая при этом единственную основу, на которой такая ценность может в конечном итоге стоять» (с. 89).

Природа обществ

Как мы видели, неокальвинистское понимание общества утверждает, что социальные структуры были созданы не исключительно людьми, а скорее были
установлены Богом как часть сотворенного порядка. Однако люди играют
уникальную роль в развитии, установлении и совершенствовании этих структур в
ответ на созданный Богом порядок и могут, таким образом, выбирать, делать это в послушании Богу или в отвержении Его. Кроме того, согласно Уолтерсу, эти структуры
обладают характеристиками и свойствами, аналогичными законам, управляющим физической реальностью, которые Бог встроил в них и которые устанавливают параметры для их функционирования (Уолш, Харт и ВандерВеннен, 1995; Уолтерс, 2005b).

Дифференциация и развитие

Общая цель социальных структур - содействовать намерению Бога для людей в Его творении, которое является обильным расцветом человеческих отношений в гармонии - то, что евреи в Ветхом Завете называли шалом (Gornick, 2002; Wolterstorff, 1983). Одна из наших задач как людей - стремиться к пониманию и знанию характеристик и свойств различных социальных структур, чтобы мы могли распознать намерение и цель Бога для них - и для нас (MacLarkey, 1991).
Конечно, однако, это сложное дело, отчасти потому, что Библия не является справочником по социальным наукам, который дает простые формулы для универсального применения. Бог дал людям значительную свободу в разработке
социальных структур, которые подходят для определенного времени и места.
Было бы слишком упрощенно предполагать, что Библия дает чертежи для конкретных социальных соглашений, которые являются универсальными во всем диапазоне
исторических и культурных различий. Тем не менее, люди призваны разрабатывать и использовать социальные соглашения таким обраом, чтобы это соответствовало Божьим заповедям и таким образом, чтобы это способствовало Его миру.
Иначе говоря, социальная реальность, в отличие от физической, может отклоняться от следования нормам Бога, потому что социальные структуры устанавливаются и реализуются посредством человеческих усилий, а люди, в отличие от камней, воды и другой неодушевленной материи, могут быть послушными или непослушными.
Более того, творение не статично, а постоянно меняется, в основном благодаря работе людей, которых Бог наделил полномочиями работать в мире, чтобы развивать его. Люди не только строят физические вещи, но и развивают социальные организации, практики и институты. Общества развиваются и меняются с течением времени посредством человеческого воображения и вмешательства; социальные формы и сущности, которые существуют сегодня, не существовали вчера и могут не существовать завтра. Такое изменение понимается как часть Божьего плана для Его творения - хотя и искаженного и заторможенного грехом и человеческими недостатками. Тем не менее, дифференциация и развитие обществ от аграрных сельских до индустриальных и постиндустриальных не рассматриваются как отклонение от воли Бога, а скорее как разворачивающаяся история Царства Божьего, в котором люди играют главную роль (Чаплин, 2011; Койзис, 2003).

Принципиальный плюрализм

Было время, когда мы могли предположить, что мы все в одной лодке, но это больше не так. Плюрализм является сейчас дефолтом нашего общества, который
христианский социолог Джеймс Дэвисон Хантер (2010) описывает как «одновременное
наличие множественных культур и тех, кто населяет эти культуры» (с. 200). Нравится вам это или нет, не все граждане в данной стране являются христианами, и даже если бы они были, существуют большие различия во мнениях о том, как все должно быть. Кроме того, мы признаем, что граждане имеют право верить в то, во что они хотят, и свободно выражать эту веру. Действительно, это право закреплено в Первой поправке к Конституции США, в статьях 2a и 2b Канадской хартии прав и свобод и в статье 18 Всеобщей декларации прав человека ООН.  Но плюрализм - это больше, чем индивидуальное право на религиозную свободу. Люди не «населяют культуру» только как личности, но и вместе с другими. Плюрализм должен признавать не только индивидуальные, но и общинные различия. Неокальвинистская концепция плюрализма обеспечивает многогранное понимание, которое помогает нам разобраться в этих вопросах (Koyzis, 2015b; Monsma, 2012).
Существует по крайней мере три типа плюрализма. Первый, направленный (также
называемый конфессиональным) плюрализм (Skillen, 1994), рассматривает разнообразие,
основанное на духовных убеждениях, религии или конфессиях. Этот тип плюрализма
признает, что отдельные лица и группы в обществе могут законно придерживаться различных убеждений и, в рамках правил права, действовать в соответствии с этими убеждениями. Именно этот тип плюрализма создает пространство для различий в духовности и религии и дает руководство относительно того, как люди из разных религиозных и конфессиональных систем убеждений относятся друг к другу (включая системы убеждений, которые не являются явно религиозными).
Помимо религиозных различий, мы собираемся вместе многими другими способами: мы вступаем в политические партии, играем в футбольных командах, работаем волонтерами в публичной библиотеке, заседаем в школьных советах, подаем обеды в День благодарения в столовой для бездомных в центре города, посещаем художественные галереи и музеи, записываем наших детей (и их животных) в клубы 4H, являемся членами Американской автомобильной ассоциации и отправляем пожертвования в организацию Bread for the World. Это всего лишь примеров второго типа плюрализма, называемого структурным (или ассоциативным) плюрализмом. Этот тип плюрализма признает, что общество состоит из самых разных типов организаций, и что люди свободны объединяться и сотрудничать друг с другом в соответствии со своим добровольным выбором.
Третий тип плюрализма называется культурным (или контекстуальным). Этот
тип плюрализма относится к различиям, связанным с этнической принадлежностью, культурой и языком. Хотя они могут пересекаться с конфессиональным/направленным
плюрализмом, различие между ними важно, поскольку оно не позволяет нам делать ошибочные предположения, которые смешивают убеждения и культуру, например, что все мусульмане являются арабами, или что все индийцы являются индуистами.
Человек может принадлежать к определенным общественным структурам (например, школе или профсоюзу), которые конкретно действуют в рамках определенного конфессионального или направленного контекста. Такие конфессиональные контексты могут быть явно религиозными (например, христианский университет, или исламская школа, или еврейское агентство социальных услуг), но также могут быть не конкретно религиозными. Например, агентство, обслуживающее женщин и детей, которые стали жертвами мужского насилия, может быть явно расположено в рамках светской феминистской перспективы; или профсоюз может быть организован явно в соответствии с марксистско-социалистической перспективой; или агентство по защите детей может действовать с явной антирепрессивной точки зрения.
Обратите внимание, что для каждого из трех типов четыре конкретных ярлыка являются лишь примерами и не претендуют на исчерпывающий характер. Например, в структурный/ассоциативный плюрализм можно включить гораздо больше типов общественных структур, таких как предприятия, профессии, семьи, общественные театральные группы, группы самопомощи, лиги боулинга и т. д. То же самое относится
к конфессиональному/направленному и культурному/контекстуальному плюрализму.
Вместе эти три типа плюрализма отражают идею о том, что люди организуются и живут в терминах своих фундаментальных убеждений о мире (т. е. направленный / конфессиональный), в терминах цели или функции группировки (т. е. структурный / ассоциативный) и в терминах своей принадлежности к различным этническим и культурным группам (культурный / контекстуальный). Кроме того, это
понимание множественной множественности позволяет распознавать, как
фундаментальные убеждения действуют в различных социальных контекстах. Хотя мы можем не соглашаться с другими людьми и их выбором, мы признаем, что в разнообразном обществе навязывание наших собственных конкретных точек зрения другим не является законным ответом, когда мы сталкиваемся с людьми, которые делают выбор, отличный от нашего, если только такой выбор не нарушает установленные нормы права.

Роль правительства и других социальных субъектов

Особый интерес представляет то, как эти многочисленные и различные социальные субъекты соотносятся друг с другом и как можно урегулировать пересекающиеся, множественные и иногда противоречивые требования этих субъектов. Например, кто несет ответственность за обучение детей вопросам сексуальности, родители или школы? Какую роль должно играть правительство в решении такого вопроса? Должно ли правительство быть «выше» родителей и школ, говоря им, что они могут или не могут делать? Или родители, школы (и другие социальные субъекты) независимы от
правительства и, таким образом, им разрешено делать то, что они хотят?
Неокальвинистская концепция суверенитета сфер решает эти вопросы
(обратите внимание, что существует близкое сходство между этой неокальвинистской
концепцией и католической концепцией субсидиарности; Чаплин, 1995; Дейли,
2009; Койзис, 2003; Макилрой, 2003; Монсма, 2012). Божье дело творения включает в себя упорядочение социальных отношений и организаций общества, таких как семьи, браки, школы, бизнес-корпорации, профсоюзы, спортивные команды, ассоциации соседей и группы потребителей. Суверенитет сфер утверждает, что эти различные социальные образования существуют не просто по воле государства, но имеют легитимность и полномочия, которые в конечном итоге исходят от Бога. Кроме того, эти образования обладают автономией, соответствующей их социальному пространству и функции. Местные организации и учреждения имеют право управлять  собственными делами. Например, церквям не нужно получать одобрение правительства на свои доктрины, а родителям не нужно, чтобы правительство говорило им, чем кормить своих детей. Другими словами, эти различные организации имеют право принимать решения без вмешательства со стороны правительства.
В то же время, однако, неокальвинистское понимание правительства не то же самое, что либертарианское предпочтение минимизировать государство как самоцель. Скорее, сферный суверенитет утверждает, что каждая социальная организация имеет определенную и центральную роль, которая присуща этой организации как части
Божьего плана творения. Термин норма, с которым мы уже сталкивались, относится к
этой роли как к идеальному стандарту, к которому организации должны стремиться.
Идентифицирует ли себя конкретная организация как христианскую или нет, имеет меньшее значение, чем то, ведет ли себя эта организация в соответствии с Божьими нормами. Норма для правительства, то есть его центральная роль и фундаментальная
цель, заключается в поддержании общественной справедливости, то есть в поощрении других организаций, находящихся под его юрисдикцией, к выполнению их соответствующих обязательств, а также в вынесении решений и защите прав других граждан и организаций на справедливое и честное обращение в соответствии с их уникальными, созданными Богом нормами (Koyzis, 2003; Skillen, 1994).
Таким образом, правительство играет уникальную, всеобъемлющую, но также ограниченную роль по отношению ко всем другим типам социальных организаций. Правительство не просто одно из других образований, но имеет особую ответственность и обязательства по отношению ко всем гражданам и жителям в пределах его юрисдикции, в отличие от многих других типов организаций, которые могут ограничивать свое членство и свою деятельность на основе своих  особых предпочтений (Hiemstra, 2005).

Влияние неокальвинизма на социальное обеспечение

Идеи неокальвинизма оставили свой след в инфраструктуре наших систем социального обеспечения в Северной Америке. В этом отношении мы могли бы сказать, что некоторые из опор нашей системы социального обеспечения были построены с использованием «архитектонической критики», которую Кайпер отстаивал более века назад. Фактически, он подготовил путь для этих опор, создав институты и практики в Нидерландах, которые были адаптированы, изменены и реализованы прямо здесь, в США и Канаде. Однако некоторые из них не так легко увидеть, отчасти потому, что они образуют каркас здания, а не фасады. Я хотел бы кратко описать лишь некоторые
из них, как в качестве примера вклада неокальвинизма, но, что более важно, чтобы предоставить некоторые пути и возможности для того, как христиане в социальной работе могут все больше вовлекаться в Божье дело искупления.
Две организующие темы для этих примеров - религиозная свобода (Joustra, 2014b; Monsma, 2012) и общественная справедливость (Chaplin, 2011). Что касается
религиозной свободы, я хочу показать, как неокальвинизм предлагает свежую, нюансированную, убедительную и практическую альтернативу тупикам и конфликтам
по поводу религиозной свободы в трех областях: роль организаций социальных служб, основанных на вере, христианское образование и христиане в рабочем движении. Что касается общественного правосудия, я выделю некоторые способы, которыми неокальвинисты занимались политической пропагандой для продвижения
общественной справедливости как в США, так и в Канаде.

Религиозная свобода

Неокальвинистская концепция плюрализма имеет огромные последствия
для того, что было названо нашим постхристианским обществом. Рискуя показаться
паникёром (Флатт, 2014; Джоустра, 2014c), я думаю, можно с уверенностью сказать, что фундаментальная защита религиозной свободы подрывается в обществе, в котором светская точка зрения принимается как норма (Ходж, 2009). К какому дискурсу мы можем обратиться, чтобы предоставить убедительные причины, скажем, для аккредитации христианских колледжей и университетов без отказа от их принципов образа жизни и сексуальности, или для того, чтобы пасторы не должны были передавать свои проповеди гражданским властям, или для защиты легитимности христианских
образовательных программ социальной работы в рамках Совета по образованию в области социальной работы, или для разрешения работодателям предоставлять льготы сотрудникам в соответствии с их христианскими ценностями, или для защиты католических больниц от проведения абортов, или для того, чтобы христианские агентства по оказанию услуг семьям и детям были свободны от принуждения одобрять приемных или усыновляющих "родителей" одного пола? В этих и многих других примерах, как нам избежать критики , что мы просто еще одна «группа личных интересов», которая требует «только нас», а не «справедливости»?

Социальные службы, основанные на вере

Многие из нас знакомы с многогранными инициативами по расширению
партнерских отношений между правительством и социальными службами, основанными на вере. Возможно, после более чем десятилетия мы и настороженно, и устали от преувеличенных заявлений об эффективности, от сокращений и ограничений программ социального обеспечения, от высокомерного хвастовства о моральных преимуществах. Однако, несмотря на эту критику, здесь лежит зародыш идеи, которая имеет свои корни в неокальвинистской перспективе (Daly, 2009; Glenn, 2000; Monsma, 2012).
Стэнли Карлсон-Тис (2006) выступил с речью на собрании в колледже Дордт
под названием «Абрахам Кайпер в Белом доме». Будучи одним из основателей
Белого офиса по религиозным инициативам, Карлсон-Тис дает инсайдерский отчет о том, как идеи неокальвинизма сформировали существенную революцию в социальной политике. В плотных сетях высокооплачиваемых и хорошо размещенных лоббистов внутри кольцевой дороги, как Центр общественного правосудия, крошечный мозговой центр из трех человек, где работал Карлсон-Тис, получил аудиенцию президента? Как описал Карлсон-Тис, « Центр - небольшая организация. Но идея Кайпери [плюрализма] сильна… Мы были наследниками мощной и справедливой идеи, и именно эта идея была нужна [в то время]» (стр. 16).
Эта идея - суверенитет сфер: поскольку Бог создал все, включая социальные образования, они обязаны своей конечной преданностью Ему. Это не правительство создало их или предоставило им право на существование; бесчисленные социальные договоренности, составляющие гражданское общество, существуют благодаря
степени Бога - они обладают ограниченной, но не подлежащей обсуждению автономией, или, как говорит Кайпер, они суверенны в своей собственной сфере. Карлсон-Тис продолжил создавать Альянс за институциональную религиозную свободу (IRFA), чья миссия заключается в «продвижении государственной политики и общественных установок, которые уважают характер и служение религиозных организаций . Он поддерживает и чтит спектр организаций, которые составляют религиозный плюрализм нашего общества» (Альянс за институциональную религиозную свободу). Эта неокальвинистская идея, по словам бывшего президента Дж. У. Буша, высвободила «армии сострадания» (Буш, 2001; см. также Дональдсон и Карлсон-Тис, 2003, стр. 58; Макклейн, 2008, с. 361) и освободила верующих людей для расширения их влияния и легитимности.

«Бесплатное» христианское образование

В 1880 году Авраам Кайпер основал Vrije Universiteit, или то, что по-английски называется Свободным университетом Амстердама (Братт, 2013). Нет, это не означает университет с бесплатным обучением. Скорее, Кайпер, следуя логике суверенитета сфер, стремился защитить университетское образование от растущего посягательства со стороны либерального, секуляризирующего влияния голландского государства (а также защитить его от посягательств римской церкви). Свобода означала свободу от государственного контроля и свободу открыто, безоговорочно укорениться в протестантском кальвинистском мировоззрении. Конечно, есть тысячи примеров того, как христиане основывали свои собственные учебные заведения от начального до высшего образования. Однако то, что отличает неокальвинистский подход, - это не только право быть религиозным и независимым, но и право на равную общественную поддержку и легитимность, включая финансирование.
Как указывали Кайпер и многие его последователи, все образование осуществляется на основе какого-либо мировоззрения, и ни одно из них не является нейтральным. Наследие Просвещения заключается в том, чтобы установить либеральное, публичное, светское, эмпирическое образование как объективное и рациональное по умолчанию, которое требует преданности всем образовательным занятиям, как в преподавании, так и в исследованиях. Напротив, неокальвинистская альтернатива заключается в признании суверенитета учебных заведений, чтобы самим определять, какое мировоззрение они выберут, давать работу и предоставлять общественное пространство для разнообразия, а не навязывать им всем якобы нейтральное светское мировоззрение. При таком подходе христианский университет или любая из его программ не должны извиняться за свое уникальное христианское мировоззрение и обязательства жить в соответствии с ним.

Христианские профсоюзы

Последний пример, где неокальвинистские идеи могут быть применены для защиты религиозной свободы, — это рабочее движение. В своем обращении 1891 года Абрахам Кайпер (2011/1891) риторически воскликнул: «Социализм витает в воздухе!» (стр. 47). Он не просто был паникером, но и выражал обеспокоенность, которую
разделяли многие христиане. Перед лицом безудержных проблем, связанных с быстрой
капиталистической индустриализацией, социализм захватывал общественное воображение как убедительная альтернатива. Но, как предвидел Кайпер, социализм - такой же ревнивый бог, как и капитализм, и также потребует подчинения.
Мобилизация рабочих, по-видимому, была лучшим способом бросить вызов
гегемонии рынка, но она не была нейтральной. Вместо этого различные профсоюзные
движения конца XIX и начала ХХ веков объединились в единый подход, который не терпел никаких возражений. Некоторые принципы были незыблемы и определялись как синонимы рабочего правосудия: так называемый «закрытый цех», где каждый работник должен вступить в один и тот же профсоюз, состязательная позиция, в которой работники и работодатели противопоставляются друг другу, и широко распространенное предпочтение социалистической, а не капиталистической экономики (Grootenboer, 2005).
Однако и здесь неокальвинистская концепция принципиального плюрализма привела к созданию многочисленных и разнообразных профсоюзов в Западной Европе,
включая христианские союзы. Голландские послевоенные иммигранты в Канаде взяли
эти идеи и попытались пересадить их в Канаду, основав Христианскую трудовую ассоциацию Канады (CLAC) в 1952 году. Неудивительно, что CLAC подвергалась постоянным нападкам со стороны основного рабочего движения. Однако ключевое решение суда в 1963 году демонстрирует, что плюрализм профсоюзов также является вопросом свободы вероисповедания и свободы совести. Судья Верховного суда Онтарио МакРуэр, изучив аргумент крупных лейбористов о том, что CLAC не может быть настоящим профсоюзом, поскольку он слишком религиозен, постановил, что «если бы
я поддержал отказ Совета сертифицировать профсоюз [CLAC] на том основании, что его члены молятся, читают отрывки из Библии и поют псалмы и гимны на своих собраниях, результатом было бы то, что профсоюз, который не требовал никаких стандартов этического или морального поведения и открывал свои собрания чтением Карла Маркса и пением  Интернационала, мог бы быть сертифицирован, но тот, который допускает рассматриваемые здесь практики, не мог» (Реджина против Совета по трудовым отношениям Онтарио, 1963).
Несмотря на общее снижение профсоюзного членства в Северной Америке, CLAC
в настоящее время является одним из самых быстрорастущих профсоюзов в Канаде, достигнув почти 60 000 членов (Христианская трудовая ассоциация Канады, 2012).
Представительство профсоюза CLAC открыто для любого работника независимо от его вероисповедания; профсоюз действует на основе трех ключевых принципов, которые он выводит из своего христианского мировоззрения: открытый цех, в котором работники свободны делать свой  выбор относительно того, вступать ли в профсоюз; отношения сотрудничества между работодателями и работниками, в которых подчеркиваются диалог и взаимное доверие; и стремление к более широким целям, выходящим за рамки справедливой компенсации и прибыли, с упором на взаимные обязательства, которые призваны нести как работодатели, так и работники как члены общего делового сообщества (Antonides, 1978).

Общественная справедливость

Общественная справедливость, согласно неокальвинистской точке зрения, является уникальной ответственностью правительств (Chaplin, 2011). Под публичностью я подразумеваю те вопросы, которые связаны с нашей совместной жизнью как граждан и жителей в пределах определенной политической юрисдикции. Существуют и другие области или сферы, в которых справедливость важна, но не все они являются публичными. Например, если я, как профессор университета, поставлю всем своим
студентам одинаковую оценку независимо от их работы, это будет несправедливо,
но это не вопрос, который должно решать правительство. Аналогично, если я разрешу двум своим сыновьям пользоваться моей машиной, а третьему - нет, он может справедливо протестовать: «Это несправедливо !», но, опять же, это вопрос семейной или родительской справедливости, а не государства.
Неокальвинистская концепция справедливости утверждает, что поскольку мы созданы по образу Божьему, у нас есть как права, так и обязанности. Вопреки
одержимости правами и индивидуальной свободой, неокальвинисты признают, что справедливость - это больше, чем индивидуальное равенство, а скорее требует
более контекстуализированной оценки того, что необходимо для того, чтобы люди
и группы могли выполнять свои призвания. Движимые желанием увидеть Царство Христа над политикой и нашей общественной жизнью вместе, неокальвинисты создали несколько организаций по защите и аналитические центры для продвижения справедливости и общего блага.
Одним из них является Центр общественного правосудия в Вашингтоне, округ Колумбия, который я уже описал выше. В Канаде две другие организации также оказали
влияние, превосходящее их размер. Граждане за общественное правосудие (CPJ), базирующиеся в столице Канады Оттаве, уже более полувека являются уважаемым участником канадских политических дел. CPJ участвовал в слишком многих вопросах, чтобы перечислить их здесь, но я выделю два. Во-первых, CPJ была одной из первых христианских организаций, выступавших от имени аборигенов Канады, и CPJ сыграла
важную роль в мобилизации коалиции для блокирования трубопровода в долине Маккензи в 1970-х годах.
Во-вторых, соучредитель Джеральд Вандезанде, который умер в 2011 году, оказал длительное влияние на канадские политические дела. Вандезанде привнес видение Кайпери в каждую политическую партию (Vandezande, 1984). Когда в 1982 году Конституция Канады была репатриирована, он был частью группы, которая неустанно работала за кулисами, чтобы обеспечить включение этой преамбулы: «В то время как Канада основана на принципах, признающих верховенство Бога и верховенство закона…» Вандезанде получил Орден Канады за свою пожизненную работу в поисках, как он часто говорил, «справедливости, а не только нас» (Вандезанде, 1999, с. 1).
Наконец, есть Кардус - христианский аналитический центр со смелым видением, «…посвященный обновлению североамериканской социальной архитектуры» (Кардус, nd;
Ван Пелт, 2008). Кардус стремится проводить своего рода «архитектоническую критику», к которой призывал  Кайпер; одной из отличительных черт их подхода является
отказ попасть в ловушку партийных дилемм, которые так часто парализуют политический дискурс сегодня. Так же, как Кайпер осуждал как капиталистические, так и социалистические крайности в XIX веке, так и Кардус выдвигает продуманные
аргументы и предложения, которые признают множественность сущностей, составляющих наше общество. Кардус опирается на неокальвинистское понимание того, что общество - это не просто поле битвы, где люди сражаются с правительством, а скорее
более сложный набор групп, ассоциаций, приверженностей и союзов. Сбивая с толку критиков как справа, так и слева, Кардус настаивает на справедливости в труде, бизнесе, образовании, городском планировании и многом другом. Нечасто можно встретить управляющего паевым инвестиционным фондом и профсоюзного организатора, которые пишут в одних и тех же блогах или соглашаются во многом, но это nj? что делает Кардус в поисках общественного правосудия.

Слепые пятна и возможности

Наши традиции - это и очки, и шоры; наши традиции сформировали
нас таким образом, что все, что мы видим, фильтруется через наше мировоззрение,
но эти традиции также делают нас склонными к слепым пятнам. Псалмопевец Давид
в своем псалме хвалы и удивления Божьим творениям спрятал в себе эту строку совершенно честного признания: «Но кто может распознать погрешности свои?» (Пс. 18:12). Какая рыба может видеть воду, в которой плавает? Легко настолько погрузиться в свою собственную точку зрения, что вы не видите, как другие могут воспринимать вещи по-другому. Эгоцентризма и этноцентризма, как известно, трудно избежать, несмотря на наши лучшие намерения. И неокальвинисты так же виновны. Позвольте мне перефразировать это: я так же виновен. Если говорить лично, то слишком часто мы, неокальвинисты, слишком уверены в своей собственной уверенности в том, чего именно Бог хочет для этого мира. Учитывая акцент на суверенитете Бога, немного неискренне, что мы, неокальвинисты, имеем раздражающую тенденцию делать себя суверенными
и ошибаться в сторону настойчивости, высокомерия, триумфализма (Mouw, 2010).
Этот триумфализм приводит к другой важной проблеме: когда кальвинисты
(а может быть, и все протестанты) сталкиваются с разногласиями и разногласиями,
наша стандартная реакция - взять мяч и начать свою собственную игру. В
традиции, в которой я вырос, мы празднуем День Реформации 31 октября. Как
заявляет один веб-сайт (в кальвинистской традиции, но который я не буду называть),
Реформация - это «возможно, величайшее движение Духа Божьего со времен
апостолов», и, помимо ее триумфального тона, когда вы так говорите, она, безусловно, кажется достойной празднования. Но, как напоминает нам псалмопевец Давид, кто может распознать свои собственные ошибки? Признаюсь, я никогда не осознавал обратную сторону, пока мой друг-католик мягко не спросил меня: «Почему вы, протестанты, празднуете одно из самых разделяющих движений в церкви? Может быть, вам следует скорбеть, а не праздновать». И это правда; Иисус молился, чтобы мы могли быть едины, чтобы мир узнал Его (Иоан. 17). Между тем, реформатских кальвинистских конфессий почти столько же, сколько и кальвинистов! Если вы погуглите «реформированные конфессии» , вы обнаружите алфавитный суп разобщенности: CRC, RCA, URC, NRC, PCA, OPC, FRC, ORC, ARPC, EPC, EAPC, ETC и т. д.!
Еще одно слепое пятно в неокальвинизме - это наш акцент на голове, а не на сердце и руки. Другими словами, неокальвинизм силен в теоретических и философских аспектах мировоззрения, но иногда ему не хватает последовательности. Неокальвинизм слишком склонен к тому, что Энди Крауч (2008) называет «академическим заблуждением… что как только вы что-то поняли - проанализировали и раскритиковали — вы это изменили» (стр. 69). Или, как выразился философ колледжа Кальвина Джейми Смит (2009) в своей книге «Желая Царства», мы слишком сосредоточены на том, что мы думаем, а не на том, что мы любим. Смит объясняет: «Быть учеником Иисуса - это в первую очередь не вопрос того, чтобы вбить в голову правильные идеи, доктрины и убеждения, чтобы гарантировать правильное поведение; скорее, это вопрос того, чтобы быть тем человеком, который любит правильно - который любит Бога и ближнего и ориентирован на мир посредством главенства этой любви» (с. 33).
Хорошо, что Бог обещает, что Его сила становится совершенной в наших немощах (2 Кор. 12:9), потому что у нас, кальвинистов, определенно более чем достаточно сырья для Бога, с которым Он может работать! И в этом вся прелесть! Благодать восстанавливает природу, а это значит, что Божье дело спасения восстанавливает и нас. Даже посреди наших слабостей мы можем быть утверждены тем, что Бог назначает нас Своими послами (2 Кор. 5:18) и соработниками (1 Кор.3:9), увенчанными честью и славой, чтобы править от имени Бога (Псалом 8). В конечном счете, акцент неокальвинистов коренится в надежде перед лицом смерти, траура, плача или боли. Это не
просто потусторонняя, фаталистическая и пассивная надежда. Напротив, Иисус,
сидящий на престоле, говорит в Откр. 21:5: «Се, творю все новое!» Не «Я сотворю все новое». И не «Я творю все новое». Нет, Иисус делает это здесь и сейчас.

Заключение

Когда христиане исповедуют Иисуса Господом, мы делаем смелое заявление: что Иисус правит всем, а не только нашими сердцами или нашими душами. Это публичное заявление, которое охватывает все. Таким образом, по своей сути неокальвинистский акцент напоминает нам об изменяющих мир последствиях Евангелия Иисуса Христа. И когда мы говорим об акценте, мы должны помнить, что мы все еще говорим о разговоре на общем языке. Неокальвинизм - не единственный христианский голос, призывающий к обновлению; многие христиане говорили то же самое и продолжают делать это, каждый со своим собственным акцентом. В этом ключе международный ученый по вопросам развития, старший научный сотрудник Центра общественного правосудия и участник Cardus Роберт Джоустра (2014d), делает следующее замечание: "Интересно, не нужно ли нам тогда услышать еще один голос XIX века, которого Кайпер очень почитал в свое
время, голос папы Льва XIII и его энциклику Rerum Novarum. Бодрящий аргумент Льва в этой энциклике был также о развитии, о глубоких и расширяющихся разделениях между богатыми и бедными, о злоупотреблениях в отношении рабочих и о построении устойчивых систем социальной справедливости. Всего через два года после «О ручном труде» Кайпера, Лео написал в Rerum Novarum, что «если человеческое общество должно
быть исцелено сейчас, то никаким другим способом его нельзя исцелить, кроме как
возвращением к христианской жизни и христианским институтам». Кайпер и Папа Лев XIII имели много общего..., но одной из самых важных общих черт был их призыв к публичной теологии, чтобы гарантировать обновленную социальную архитектуру, прочное публичное правосудие.
Конечно, иногда каждый из нас может быть слишком глубоко погружен в  собственные традиции. Но в лучшем случае есть еще одна вещь, которая характеризует все три организации, которые я упомянул - Центр публичного правосудия, Граждане за публичное правосудие и Кардус,  и  хотя каждая из них возникла на неокальвинистской почве, ни одна из них не является исключительно неокальвинистской. Скорее, все они явно стремились расширить свое влияние и привлечь других христиан из других традиций, признавая, что «железо железо острит» (Притч. 27:17) и что все мы должны быть очищены огнем Очистителя (Мал. 3:1-3).
Как заметил Джейми Смит (2006), «жизнеспособность неокальвинизма зависит
от его диалога с другими христианскими традициями» (стр. 40), вторя Герману Бавинку, другому голландскому кальвинисту и современнику Кайпера, который настаивал на том, что «христианская жизнь настолько богата, что она развивает свою полную славу не только в одной форме или в стенах одной церкви» (цитируется в Mouw, 2011, стр. 78).
Стремление к большему знанию наших собственных традиций в конечном итоге должно
быть мотивировано не сосредоточением на том, чем мы отличаемся, а на том, чем мы
похожи, и как Бог может использовать нас, чтобы учиться друг у друга. Ибо это также
часть великого видения Бога: «великое множество, которого никто не мог перечесть,
из всех племен и колен, народов и языков, стоящее перед престолом и перед Агнцем» (Откр. 7:9).

Antonides, H. (1978). Multinationals and the peaceable kingdom. Toronto, ON: Clarke, Irwin.
Bartholomew, C. G. & Goheen, M. W. (2013). Christian philosophy: A systematic
and narrative introduction. Grand Rapids, MI: Baker Academic.
Bartholomew, C. G. & Goheen, M. W. (2004). The drama of scripture: Finding our
place in the story of the Bible. Grand Rapids, MI: Baker.
Block, M. (2014). Misreading scripture alone [Blog post]. Retrieved from http://
Bolt, J. (2000). A free church, a holy nation: Abraham Kuyper’s American public theology.Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Bush, G.W. (2001). Rallying the Armies of Compassion. Washington, DC: White
House. Retrieved from http://archives.hud.gov/reports/rally.pdf.
Bratt, J. D. (2013). Abraham Kuyper: Modern Calvinist, Christian Democrat. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Cardus, (n.d.). About Cardus. Retrieved from http://www.cardus.ca/organization/about/.
Carlson-Thies, S. (2006). Abraham Kuyper in the White House: Why Dordt isn’t
so far from Washington, DC. Pro Rege, 34, 3, 11-17.
Chaplin, J. (2011). Herman Dooyeweerd: Christian philosopher of state and civil
society. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press.
Chaplin, J. (1995). Subsidiarity and sphere sovereignty: Catholic and reformed
conceptions of the role of the state. In B. J. Van der Walt & R. Swanepoel
(Eds), Confessing Christ in doing politics: Essays on Christian political thought
and action. Potchefstroom, RSA: Institute for Reformational Studies, Potschefstroom University, pp. 104-129.
Christian Labour Association of Canada (2012). A Union that works: CLAC’s story
from the pages of the union’s national magazine. Mississauga, ON: Christian Labour Association of Canada.
Coffin, B. (2000). Where religion and public values meet: Who will contest? In M. J.
Bane, B. Coffin, & R. Thiemann (Eds.). Who will provide? The changing role of
religion in American social welfare (pp. 121-143). Boulder, CO: Westview Press.
Crouch, A. (2013). Playing God: Redeeming the gift of power. Downer’s Grove, IL: InterVarsity Press.
Crouch, A. (2008). Culture making: Recovering our creative calling. Downer’s Grove,IL: InterVarsity Press.
Daly, L. (2009). God’s economy: Faith-based initiatives & the caring state. Chicago,
IL: University of Chicago Press.
den Hartog, K., & Kasaboski, T. (2009). The occupied garden: Recovering the story
of a family in the war-torn Netherlands. Toronto, ON: McClelland & Stewart.
Donaldson, D. & Carlson-Thies, S. (2003). A revolution of compassion: Faith-Based
groups as full partners in fighting America’s problems. Grand Rapids, MI: Baker.
Flatt, K. (2014). How to survive the secular apocalypse. Comment. Retrieved from http://
Glenn, C. (2000). The ambiguous embrace: Government and faith-based schools and
social agencies. Princeton, NJ: Princeton University Press.
Goheen, M. & Bartholomew, C. (2008). Living at the crossroads: An introduction to
Christian worldview. Grand Rapids, MI: Baker Academic.
Gornick, M. (2002). To live in peace: Biblical faith and the changing inner city. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Goudzwaard, B., VanderVennen, M., & Van Heemst, D. (2007). Hope in Troubled
Times: A New Vision for Confronting Global Crises. Grand Rapids, MI: Baker.
Greidanus, S. (1982). The use of the Bible in Christian scholarship. Christian
Scholars Review, 11, 2, 138-147.
Grootenboer, E. (2005). In pursuit of justice: So far, so good: The first 50 years of the Christian Labour Association of Canada, 1952-2002. Mississauga, ON: Christian Labour Association of Canada.
Hiemstra, J. (2005). Church, state and the kingdom of God, an overview: Reconciling
all things to Himself: Reflections on the kingdom of God, the church &
the state’s role in plural societies. REC Focus, 5, 2, 3 – 49.
Hodge, D.R. (2009). Secular privilege: Deconstructing the invisible rose-tinted
sunglasses. Journal of Religion & Spirituality in Social Work, 28, 1/2, 8-34.
Hodge, D.R. & Wolfer, T. (2008). Promoting tolerance: The Imago Dei as an imperative
for Christian social workers. Journal of Religion & Spirituality in SocialWork. 27, 3, 297-313
Hunter, J. D. (2010). To change the world: The irony, tragedy, and possibility of
Christianity in the late modern world. New York, NY: Oxford University Press.
Institutional Religious Freedom Alliance. (nd). Mission. Retrieved from: http://www.irfalliance.org/mission/.
Jacobsen, D. & Jacobsen, R. H. (2004). Scholarship & Christian faith: Enlarging the
conversation. New York, NY: Oxford University Press.
Joustra, R. (2014a). How evangelicalism is getting its Reformed groove back. The
Banner. Retrieved from is-getting-its-reformed-groove-back.
Joustra, R. (2014b). Three rival versions of religious freedom: What Canada’s Office
of Religious Freedom can teach us about principled pluralism. Review of Faith
& International Affairs, 12, 3, 41-54.
Joustra, R. (2014c). Who’s afraid of secularism? Comment. Retrieved from http://
Joustra, R. (2014d). Gary Haugen gets his Kuyper on: Why development without
public justice is bound to fail. Books & Culture. Retrieved from http://www.
Keller, T. (2008). The reason for God: Belief in an age of scepticism. New York, NY: Dutton.
Kits, H. J. (1987). World views and social involvement: A proposal for classification of
Canadian Neo-Calvinist social involvement, 1945–1980. Unpublished master’s
thesis, Institute for Christian Studies, Toronto, ON.
Koyzis, D.T. (2015a). When we turn inward. Evangelism and the limits of pluralism,
part 2. First Things. Retrieved from http://www.firstthings.com/webexclusives/
2015/02/when-we-turn-inward.
Koyzis, D.T. (2015b). What would Kuyper do? Idolatry and the limits of pluralism.
First Things. Retrieved from http://www.firstthings.com/blogs/firstthoughts/
2015/01/principled-pluralism-and-idolatry.
Koyzis, D. T. (2014). We answer to another: Authority, office, and the image of God.Eugene, OR: Pickwick Publications.
Koyzis, D. (2003). Political visions & illusions: A survey & Christian critique of
contemporary ideologies. Downer’s Grove, IL: InterVarsity Press.
Kuyper, A. (2011/1891). The problem of poverty. Sioux Center, IA: Dordt College Press.
Kuyper, A. (1880). Sphere sovereignty. Retrieved from http://www.reformationalpublishingproject.
Kuyper, A. (1931). Lectures on Calvinism. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
MacLarkey, R. (1991). Reformational social philosophy and sociological theory.
Perspectives on Science and Christian Faith, 43, 96-102.147
Marty, M. (1959). A short history of Christianity. Philadelphia, PA: Fortress Press.
McIlroy, D. (2003). Subsidiarity and sphere sovereignty: Christian reflections on
the size, shape and scope of government. Journal of Church and State, 45(4),739-763.
McClain, L.C. (2008). Unleashing or harnessing “Armies of Compassion”? Reflections
on the faith-based initiative, Loyola University Chicago Law Journal, 39, 2, 361-426.
Middleton, J. R. (2014). A new heaven and a new earth: Reclaiming biblical eschatology.
Grand Rapids, MI: Baker Academic.
Middleton, J. R. (2005). The liberating image: The Imago Dei in Genesis 1. Grand Rapids, MI: Brazos Press.
Middleton, J. R. & Walsh, B. (1995). Truth is stranger than it used to be: Biblical faith
in a postmodern age. Downer’s Grove, IL: InterVarsity Press.
Monsma, S. V. (2012). Pluralism and freedom: Faith-based organizations in a democratic
society. New York, NY: Rowman & Littlefield.
Monsma, S. & Soper, J. C. (1997). The challenge of pluralism: Church and state in
five democracies. New York, NY: Rowman & Littlefield.
Mott, S. (1996). Foundations of the welfare responsibility of the government. In S.
W. Carlson-Thies & J. W. Skillen (Eds). Welfare in America: Christian perspectives
on a policy in crisis. Grand Rapids, MI: Eerdmans, pp. 186-208.
Mouw, R. (2011). Abraham Kuyper: A short and personal introduction. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Mouw, R. (2010). Uncommon decency: Christian civility in an uncivil world, 2nd Ed.
Downer’s Grove, IL: InterVarsity Press.
Mouw, R. (2004). Calvinism in the Las Vegas airport. Grand Rapids, MI: Zondervan.
Oppenheimer, M. (2014, January 3). Evangelicals find themselves in the midst
of a Calvinist revival. New York Times. Retrieved from http://www.nytimes.
Peterson, E. (2005). Christ plays in ten thousand places: A conversation in spiritual theology. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Plantinga, C. (2002). Engaging God’s word: A Christian vision for faith, learning, and living. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Plantinga, N. (1995). Not the way it’s supposed to be: A breviary of sin. Grand Rapids,MI: Eerdmans.
Regina v. Ontario Labour Relations Board, Ex parte Trenton Constuction Workers Association, Local 52 (1963 May 3). CanLII 117 (ON SC). Retrieved from http://canlii.ca/t/g1jm0.
Robinson, B. (2014). So what’s wrong with neo-Calvinism? (Re)Integrate Online
Magazine. Retrieved from: Sherwood, D. (2012). The relationship between beliefs and values in social work
practice: Worldviews make a difference. In T. L. Scales & M. S. Kelly (Eds.),
Christianity and social work: Readings on the integration of Christian faith and
social work practice (4th ed.) (pp. 85-104). Botsford, CT: North American Association of Christians in Social Work.
Skillen, J. (1994). Recharging the American experiment: Principled pluralism for
genuine civic community. Grand Rapids, MI: Baker Books.
Smith, C. (2003). Moral, believing animals: Human personhood and culture. New York, NY: Oxford University Press.
Smith, J. K. A. (2013 Spring). Earning your voice: In conversation with Nicholas Wolterstorff. Comment, 62-72.
Smith, J.K.A. (2009). Desiring the Kingdom: Worship, worldview, and cultural formation
Grand Rapids, MI: Baker Academic.
Smith, J. K. A. (2006 June). Neocalvinism… maybe: A peek into my neocalvinist toolbox. Comment, 33-40.
Van Pelt, M. (2008). Renewing Canada’s social architecture. Cardus Columns and
Opinions. Retrieved from: http://www.cardus.ca/columns/2736/.
Vandezande, G. (1999). Justice, Not just us: Faith perspectives and national priorities.
Toronto, ON: Public Justice Resource Centre.
Vandezande, G. (1984). Christians in the Crisis: Toward Responsible Citizenship
Toronto, ON: Anglican Book Centre.
Walsh, B., Hart, H., & VanderVennen, R. (1995). An ethos of compassion and the
integrity of creation. New York, NY: University Press.
Wolfer, T. (2011). Following Jesus in social work: Learning from Anabaptist theology
and practice. Social Work & Christianity, 38, 2, 146-174.
Wolters, A. (2005a, December). What is to be done…toward a Neo-Calvinist agenda? Comment, 36-43.
Wolters, A.M. (2005b). Creation regained: Biblical basics for a reformational worldview,
2nd Ed. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Wolterstorff, N. (1983). Until justice and peace embrace. Grand Rapids, MI: Eerdmans.
Wright, N. T. (2008). Surprised by hope: Rethinking heaven, the resurrection, and the
mission of the church. New York, NY: HarperCollins.
Wright, N. T. (1992). The new testament and the people of God. Minneapolis, MN: Fortress Press.
James R. Vanderwoerd, MSW, Ph.D., Professor of Social Work & Director
of Faculty Mentoring, Redeemer University College, 777 Garner Road East,
Ancaster, ON L9K 1J4. Phone: (905) 648-2139, Email: jwoerd@redeemer.ca.
Keywords: Neo-Calvinism, Reformed, worldview, social work, social welfare, Christian traditions
Editor’s Note: This article is a revised, edited version of the annual Alan Keith-
Lucas Lecture delivered in 2014 by Dr. Vanderwoerd at the Annual Convention of
the North American Association of Christians in Social Work in Annapolis, MD,November 7, 2014.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn