Не кружись у ворот

Виктор Матюк
 
Не кружись у ворот

Грешная и потешная плоть, не кружись у золотистых ворот,
Грех влияет на тоску и скорбь, хотя ей неведома усталость,
Она намерена обойти нежданную и согбенную старость!
Возраст всех нас лихо и тихо за шиворот берёт,
К треснувшему парапету легко прижмёт,
Разболелся живот и что?
Всё, что с лукавым счастьем сопряжено, сбежало далеко!
На пороге судьбы непростой застряли крестьянские дроги,
Уставшие ноги стремятся домой, их привлекает покой!
Грешную плоть на путь истины наставляет Господь,
Он оберегает её от невзгод, Бог ей здоровье даёт,
Грехам потерян счёт, что такое – не везёт,
И как с этим бороться? Ничего не остаётся,
Как с былыми временами проститься,
На краткий миг посредине стези остановиться,
Чтобы ужиться с просчётами теми, которые в своё время
Подвергали сомнению твои значимые произведения!
Шифоньер настежь открой левой рукой, топни ногой,
Зачем тебе лишний геморрой?
Душу успокой, она в момент любой готова услышать хотя бы полслова
Из тайного протокола судебного приговора, на небосклоне взошла её звезда,
Её стезя то светла, то темна, из открытого настежь окна та тропа плохо видна!
Она не только для грешного естества свои силы берегла,
Скромно убирала остатки пищи с барского стола,
Противостоять року не смогла!
Ключи от потайного счастья до сих пор не нашла,
Едва не сошла с ума, кристально чистая душа
Бросила кокетливый взгляд куда-то назад,
Там то дождь, то снегопад, иногда ручьи под окном шумят!
Судьба ещё какая стерва, нужные железные нервы,
Чтоб постаревший жлоб смог вылечить её от многих хвороб!
Он – не священник и не поп, не мытарь и не рыцарь,
Над его головой нависла хмарь, тоска и печаль
Вот и весь его инвентарь, за пазухой – сухарь,
А глоток колодезной воды он получит за свои труды
От местной братвы! Попы закрыли рты, сидят ниже травы,
Грехов хоть пруд пруди, от них не сбежать, от них не уйти!
Как грешные души людям спасти? Они устали от узды,
Сожжены все мосты между прошлым и настоящим,
Воздух бодрящий, плоть пьянящий вот–вот потащит
Немощные души в лесную чащу, грешник передёрнул плечами,
Взмахнул руками, велик соблазн воедино собрать свет и мрак,
Удалось кое-как, пара цитат продолжала себя умнее всех считать!
Пришлось подождать, пока стезя не оторвалась далеко от тебя,
Одному бы постоять у открытого настежь окна,
Чтобы даль небес была светла, душа сгорела дотла,
Ей надоели тлен и суета, даль небес не видна,
Масса проблем, один хрен жизнь даёт крен!
Не поздно всё заново начать, чтобы в ином образе предстать,
Грехи переморгать, как факт, однако этот полновесный эпизод
Не укладывается в память никак, хотя между строк виден порок!
Кто-то за спиной медленно изрёк, что судьба каждому пошлёт
Только то, что ей самой однажды на ум взбрело!
Покорный, но вздорный и сварливый раб
Не желает никак попасть впросак!
Я бы жизнь прославил, если бы нагло не лукавил,
Грехи бы оставил насовсем, зачем? Всё – тлен, всё – суета!
В кармане ни гроша, степенная судьба за подаянием ушла
Не в столь отдалённые места! Она любила меня без особых причин,
Я один из мужчин, чей чин был ниже кирзовых солдатских сапог,
Зато авторский слог благословил намедни Всемогущий Бог!
Воздух удивляет чистотой, осень – первозданной красотой,
Ты холодной порой тихо споришь с роком и судьбой
О дороге столбовой, о тропе святой,
Развернувшейся к тебе спиной!
Медная и золотая листва следом за собой сокровенные думы позвала,
Но никто не встал из-за обеденного стола, людская молва себя превзошла!
Нет роскоши ни в часах, ни в браслетах, ни в дворцах, ни в изодранных парусах,
Роскошь появляется как упавший на голову белый и пушистый снег,
В тот момент повседневная жизнь ускоряет собственный бег,
Я же простой человек, не на все вопросы знаю ответ!
Мне немало лет, роскошь, как дождь на моём лице,
Когда же речь заходит о Творце, становится грустно мне,
Роскошь – уважение, вдохновение – шик,
Грешный человек головой долу поник,
Бог его грехи простит, и не станет громко корить за блуд и стыд!
Пот капает с чела, тропа тяжела, согбенная спина огорчает,
Рок мои силы расточает, и вселяет в душу бред! Бог очищает
Душу и плоть от грехов и невзгод, Он серчает, когда холодает,
Блуд отягощает мирскую суть земного бытия, не безгрешен я!
В городском саду безлюдная стезя, там примятая трава,
Призрачная тишина вокруг, это отзвук творческих заслуг,
Рядом нет ни упырей, ни хапуг, ты отбился от костлявых рук
И слащавых губ бывших друзей и подруг! Одним – подай,
Другим за бесценок отдай, третьим надо уличным матом ответить,
Что всё на этом свете отмирает, снег тает, вода убывает,
Женская красота никого уже не впечатляет, по одёжке встречают,
По уму провожают, все друг другу беспардонно врут,
Что честно и праведно живут, но жуть вокруг
Громко вопрошает, почему же
Грех грудь сильно сжимает?
Он теснит на её непристойный и затрапезный вид, много не говорит,
Больше молчит, не мычит, не телится, когда за окном воет метелица!
Мне же не верится, что земля, как белка в колесе вертится,
И нет той безделице ни края, ни конца,
Наши души и сердца в руках Творца!
У каждого своя доля и судьба,
Мне ночами не спится,
Иногда под окном крыльями машет синица,
Она гордится потомством своим,
Над ним летает восьмикрылый Херувим!
Он – непобедим, было бы хорошо, если бы я не сломался,
И в руки злодеям не сдался, невольно справился бы с безутешной болью
И неприглядной ролью паяца, мне нечего бояться, пришло время расстаться
Со зловещими мечтами, они сальными губами пытаются лобзать и неистово орать,
Что жизнь надо принимать такой, как есть! Людская гордость и спесь
Нам жить спокойно мешает премного лет! Ещё не вечер,
Промозглый ветер дует сильнее в спину и грудь,
Мешает глубоко вдохнуть, не меняется суть
Моего откровения! Тут же исчезли сомнения,
Они в предвкушении любви и наслаждения
Остаются навечно в сердце страждущем моём,
Мы когда-то вместе с Музой счастливо заживём,
Расставшись с грехом на берегу крутом,
Сообща уйдём в тихий речной затон,
Он плещется под моим настежь открытым окном,
За ним бурелом, зимний пейзаж в лунную ночь
Точь-в-точь напоминает глубокий вдох!
Дождь стучит в окно, страшно и легко оттого,
Что намедни произошло, на лицо упала роса,
Она ослезила бессонные глаза,
Нельзя без конца убегать от греха!
Тлен и суета вертятся неспроста у твоего окна!
Голь от истины не далека, она умна и вольна
Сама принимать решение, камни преткновения разбросаны по стезе,
Вовне бушуют страсти, они ищут любви и счастья, а для острастки
Срывают маски с многоголосой толпы, чтобы злые языки
Ушли с проторённой тобою намедни узкой тропы!
Уйти, не простившись, не извинившись,
Закрывшись от дрязг и склок, когда в горле комок
Из горьких слёз я бы никогда не смог!
Рот закрыт на замок! Дым и смог
Вот-вот свалят с ног, ты – одинок,
Как полевой цветок, намедни нашёл предлог,
Чтоб не ответить на поздний звонок!
Он моё внимание привлёк лишь потому, что всему приходит конец!
Лопается терпение, Всесильное проведение ратует за привлечение
Грешника к суду, он всегда был у толпы на виду,
Видел наяву счастье и беду, терял время попусту,
И был пригвождён к деревянному кресту!
Он обидел судьбу, она наяву смогла доказать,
Что она – не конченная ****ь, потому пытается стенать,
Плакать и умолять воинственную рать свои постулаты принять,
Как знак божественной любви! Все беды остались позади,
Грехи прячутся за спиной, край родной окутан пеной седой!
Постой, паровоз, не стучите колёса, жизненная проза
Напоминает дымящую папиросу, а торчащая заноза в душе
Постоянно напоминает мне о повсеместной мышиной возне!
Жизнь прожита в грехе, мысль зациклилась на ерунде,
В той среде, где я рос когда-то, часто горела зарница,
Подобно жар-птице! Менялись лица, скрипели половицы,
Стонали полногрудые девицы, страсти раздирали их ягодицы,
Богатые жрецы годились им в отцы!
Коль ты – не повелитель удачи и успеха,
Тебе лучше уехать как можно дальше от греха,
Судьба не бережёт своего раба, его стезя узка,
Даль небес темна, несправедливо короткая жизнь
И долгая память продолжают властвовать, унижая талант!
Коль нет ничего ни в голове, ни на душе, значит, твоё протеже
Идёт не по той стезе, что предназначена ему, судя по всему,
Нет дела никому, что поэзия для тебя –  и жизнь, и судьба,
Всё остальное – фигня, тебе до фонаря, кто-то втихаря
Захаживает к жене звонаря, ей благодаря в золото оделась земля!
Конец октября, крупные капли проливного дождя стучат по окну,
Я же даже тогда рискну - упрекнуть бесов и Сатану за пожухлую листву,
Разбросанную ветром по безлюдному двору! Уста разомкну, погрущу
И беспечно отойду ко сну! Чтобы себя взбодрить, и как-то вдохновить
На очередной шаг, пытаюсь на ноги встать и на время оставить домашний очаг!
Я и жизнь, смысл и риск, ну куда без них? Ход мыслей иных приносит самообман,
Он, как сизый туман возьмёт на согбенную грудь двадцать капель коньяку
И прежде, чем отойти беззаботно ко сну, допишет несколько строк
В старый и пожелтевший блокнот, чтоб не дай бог никто не смог
Узнать в полночный час, что выше любви – только страсть!
Пока её огонь вовне не угас, значит, не потерян шанс
Повторить давнишнюю фразу, которую разум
Принял за обузу в момент зловещего экстаза:
«Я встретил вас и всё былое затмило неистовство земное!»
Сохранив чувство святое на многие годы, до сих пор вожу хороводы,
А бурные воды искореняют мечты, твои труды насмарку бы пошли,
Если бы не зацвели в страждущей душе сады! Раздоры отошли
На шаг иль два от обожженного намедни белоснежного крыла,
Судьба давно решила за нас, когда придёт наш скорбный час?
Родственная связь обнажённых тел и бесстыжих душ
Не поскупилась на очередной конфуз,
Из огрубевших уст пролился сарказм,
Он упал к ногам, и поднял шум и гам!
Стыд и срам постоянно напоминают нам, что тропа всё та же,
Жильё для стражи не стало надёжнее и краше, воздух всё так же свеж,
Вдохновения ярчайший свет в ночной беспроглядной темноте
Вносит поправки в каждую строчку одинокого стиха,
По что нам грех таить, надо жить, целовать и любить,
Чтобы вдохновение взбодрить и грехи сполна окупить!
С годами проще пища, ты не выглядишь нищим,
Застолье кажется излишним, а житьё - никудышным,
В храме общаешься с Всевышним, благословен миг бытия,
Никому ты не набиваешься в зятья, глядь, во ****ь, неужто мне хана?
Слегка сквозит из открытого настежь окна, любовь была – прошла,
Не затронув ни сердца, ни чела! Вспоминаются жаркие вечера,
Жизнь одолела душу и тело, не оставила после себя ни тени, ни следа!
Нет душевных интриг, ты многое постиг, но забыл детский крик,
За судьбой не уследишь, смотришь в черновик,
В нём давно нет свободных страниц, падаешь ниц,
Не принять ли постриг и не уйти ли в монастырь?
Грехов немало грешник накопил, Бог не все провинности простил,
Исчез былой шик, осталось много скрытых улик, твой захудалый вид
Издали своим перстом судьбе грозит, он желает мстить, кому?
Только себе самому, больше некому! Судьбу не изменить,
С ней нельзя переходить на крик, душа болит, сердце плачет,
Это ничего ещё не значит, толпа тихо судачит, что жизнь нас всех озадачит,
Ты силы зря истратишь, впадая в забвение, оставишь страсть и искушение,
Они, как солнечное затмение и последующее Проведение!
Это звенья одной цепи, живи, терпи и заметай свой следы,
Чтобы не сбиться с пути, ищи, кому ты не отдал ещё долги?
Дождь сбивает с ритма слог, делаешь глубокий вдох,
Ищешь предлог, чтоб как-то завершить свой эпилог,
Сам до костей промок, неужто не здоров?
Не наломать бы дров, для злых языков
И богатых кошельков этот мир жесток,
Какой мне прок: возрождать в душе любовь?
Любят не тех, кто и вправду хорош,
Что с них возьмёшь?
Любят ни за что, ни на красоту, ни на интеллект
Не обращает внимание влюблённый человек,
Поматросит и бросит, даже денег не попросит,
Жизненный опыт на скользкой тропе добыт!
От него плоть знобит, пока же сердце стучит,
Судьба делает кульбит и при слове «жид»,
По швам трещит, кафтан не по мне сшит!
Лимит исчерпан, о чём свидетельствует бумага с гербом,
Жизнь на нервах, будто в сорок первом, возраст почтенный,
Настроение скверное, естество продажное гнёт матом трёхэтажным,
Принимает дерзкое решение – отвадить от себя подлое искушение!
Душа вне подозрения, настоящая жена, как ущербная Луна,
Появляться должна иногда, и никогда не мешать свободе,
Сам себя изредка стыжу, презрительно на баб гляжу,
Склонных к пьянкам и кутежу, душе в этом мире тесно,
Плоть привыкла жить грешно, мне бы раздобыть женское тепло,
Где же найти то божественное естество, которое бы в твою жизнь вошло,
Полностью открыв лицо, будет ли родство душ на фоне ночных безумств?
Точно сказать не могу, судьбу нельзя купить, у ростовщика её заложить,
Отбыть бы восвояси, чтобы не видеть всей грязи в окружении фантазий!
Сообща вылазим со слезами из глубокой погребальной ямы,
Дамы упрямы, у них любовные романы, твои изъяны на одно лицо,
Выглядишь смешно, только на безымянном пальце золотое кольцо
Отраду в нашем общении нашло! Хорошо, дело сдвинулось,
Не сдулось, не пролилось, не пущено на «авось»,
Грехов огромная гроздь попала под проливной дождь,
Вот и пришлось сквозь слёзы исполнять свой долг,
Пахать, растить и полоть, а потом рвать когти
И вопия от злости, на всю округу стенать!
Не знаю, зачем и кому я должен доказывать,
Почему живу и по что склонен к греху?
Что-то дурное, напускное вертится рядом со мною,
Быть может, я ошибаюсь, и верю в свою беспристрастность,
С иноходи в галоп срываюсь, Бог чем занимаюсь, только бы
Не краснеть от смущения, камень преткновения перед глазами,
Он скрежещет огромными волчьими зубами, что-то шепчет устами!
Истина не за горами: «Здоровье – не всё, но всё без здоровья – ничто!»
Жизнь напоминает решето, с дырами оно, твоё будущее предрешено,
Нутро старо, но ты поднимаешься на горное плато, хотя сделать это не легко,
Ты - бледен, как полотно, на тебе старомодное пальто и, хотя в дырах оно,
Ты всё равно любишь женщин и пьёшь вино, даже если слегка горчит оно!
Будущее темно, тебе не скажет никто, когда же закончится оно?
Когда в душе оттепель, ты слушаешь соловьиную трель
И не сидишь без дел, оторопь тебя не берёт,
Ты смотришь то на Запад, то на Восток,
Потом уставишь взгляд в песок,
И видишь, что этот мир – жесток,
А тебе на шею уже набросили поводок,
Чтобы даже между строг ты не смог произнести
Пару неприятных слов для очумелой толпы!
Можно купить всё, только не то, без чего
Тебе тоскливо, зришь уныло на вместилище греха,
Тебя тотчас освистывает обезумевшая толпа, перед ней - стена,
Она создана для пытливого ума, нельзя за деньги купить
Ни жизнь, ни смысл бытия, ни любви, ни женского тепла,
Тебя не порадует еда, если нет аппетита, чаша вина недопита,
Новая постель куплена для любовных страстей, но не для сна,
Жизнь - одна, а простыня – холодна,
Задарма тебе никто не уступит ни рубля, ни гроша,
Так было и будет всегда! Можешь купить женщину
И не одну, но не купишь любовь, волнующую кровь,
Приобретёшь утехи и военные доспехи из жести,
Но атрибуты совести и чести купить нельзя,
Тебя и меня предавали многократно друзья,
Не радовала тогда ни еда, ни бокал прелестного вина,
Ведь твоя совесть не чиста, а жена давно тебя предала,
Не ушла, но не убрала хлебные крошки с обеденного стола!
Над головой летают гнус и мошкара, никто тебе - не враг,
Никто – не друг, учителей вокруг, как назойливых мух!
Ищу счастье, вместо него меня сопровождает ненастье,
Счастье – не деньги, ни престиж, радость от них, как миг,
Ветер утих, отрад никаких, только во множестве книг
Ты находишь их! Перед глазами забытая старина,
Осень в свои права давно неспешно вошла!
Я же однажды в прошлое время вернусь,
Оставлю в дальнем углу души грусть и тоску,
Пусть шумят камыши у полноводной реки,
Я же буду бродить дотемна вокруг гумна,
Там славная жизнь когда-то была,
Куда же исчезли те славные времена?
Идёт торг, кто-то к автору чрезмерно строг,
Кто-то ищет между строк его незримый порок!
Только тот, кто в стихосложении знает толк,
Проявляют свой восторг, Всемилостивой Бог
Готовит эшафот для тех персон, кто издаёт крик и стон,
Грехам в унисон! Их миллион, я же одинок, как столб на проезжей стезе,
Пишу не в каждой строке о проливном дожде и громогласной грозе,
Живу в творческой узде, пока же святость вовне,
Ничего иного не остаётся мне,
Как не замечать кромешный мрак,
Смиренно шагать по бездорожью и с помощью божьей
Попытаюсь не замечать окрест много статных невест!
Неужто пришло время на себе ставить крест?
Дует зюйд-вест, природный блеск суженных
Заставляет плоть помолодеть,
Или зайти в глухой подъезд,
На ступеньках присесть, и пристально на себя посмотреть чужими глазами,
Где-то под кучевыми облаками святые души пьют счастье огромными глотками,
Я же здесь пытаюсь хотя бы на краюшке деревянной лавки тихо, без скрипа присесть,
Рядом с собой разложить жалкую снедь,
Выпить – поесть, быть может, встретить рассвет!
Мир не без добрых людей, авось, не прогонят взашей с вотчины своей!
Никогда не поздно сойти с пути ложного, оставив нервозность
Не в райских кущах, в лесных чащах или в грозовых облаках,
Чтобы надо мной впредь не довлел кромешный мрак!
Вот так – иначе никак! Колокола звонят,
Бедолага ничему давно уже не рад,
Небо лунно и звездно, на душе грустно и тревожно!
В стране полудикой по милости великой дух презренный и безликий,
Наглый и многоликий питался земляникой в безымянной глуши,
Где жили и грех вершили наглые дикари, они от зари и до зари
Чужие селения жгли, их сопровождали попы!
Толстопузые владыки голосом тихим или криком
Гнали толпу в нищету и разбой, в ночи грозовой
Они толкали людей на убой! Пока за их спиной
На дороге столбовой творился всеобщий раскол,
Руководители псарей потратили немало дней и ночей,
Чтоб сумрак внеземной накрыл развратной волной рабов утех,
Всеобщий грех менял свою окраску и цвет! На склоне лет недоразвитый рассудок
Не воспринимал цивилизованных прибауток,
В жизни безобразной, ужасной и несуразной,
Безотказность, как в горле кость, проткнёт твоё нутро насквозь, и ты безотрадно умрёшь,
Отнесут тебя на старый сельский погост, ты на земле всего лишь гость!
Что посеешь, то пожнёшь! Твой незавидный размягчённый мозг
Утихомирить злость не смог, плоть бросило тут же в дрожь,
В стране безбожников и дураков обычай был таков,
Что из-за пустяков убивали баб и мужиков!
Порок дыханием ядовитым
Прикасался к лицу небритому,
Он сковывал хрипящую грудь на пять или десять минут,
Все пытались как-нибудь сбросить с себя тяжелейший хомут,
Его на них набросил маленький баламут, паяц и шут,
Он посеял жуть на деревне захудалой, даже лист опалый
Не ласкал взгляд усталый, местные шакалы
Добычу долго искали, когда же нашли,
На первый план вышли псари,
Они всю ночь трудились до зари,
Человеческий ропот мозг не пробудил,
Молодецкий пыл поостыл среди свежих могил!
Каждый жил и грех вершил, посылал свои проклятья
Бывшим сёстрам и братьям! Растраченные силы медленно плыли
По бескрайней степи, воры, бандиты и упыри, всунув ноги в рваные сапоги,
Шли, по уши в пыли и в грязи, матерились в экстазе, не все сразу,
Они скопом бежали галопом от истоков христианства,
Потеряны все шансы на благоприятный исход,
Безумствующий народ привык бросать камни только в чужой огород,
Жаль, что Бог не был с ними жесток, небесный свод глазел на них с хандрой,
Вечерней порой каждый второй был в стельку пьян! Кто-то падал в бурьян,
Кто-то из крестьян курил заморский кальян, кто-то растягивал чужой баян,
Но никто не посмел пороки бытия унять и Сатану на три буквы послать!
Награбив тряпья, стеная и вопия, чужая семья гоняла по степи воробья,
Так как не смогла поймать в небе журавля! Пришлось ловить жида,
Всеобщая вражда достигла апогея, грабить евреев пытались все,
И даже те, кто ранним утром ходили босиком по холодной росе,
На корточки присев, что-то чертили на зыбком песке,
Горькая слеза катилась по обожжённой солнцем щеке!
Где-то там вдалеке, где кочуют и клубятся туманы,
Идут чужие караваны, тогда и я оставил толику стыда,
Шустро двинулся в заповедные для нехристей края,
Там беда их всех ждала, им не воскреснуть никогда!
Влияние мрачных впечатлений от битвы и борения
Въелось в плоть и душу, не строить, только рушить, намного легче,
Тебе толпа рукоплещет, хотя сама умом не блещет,
Она бьёт то в пах, то в живот того, кто слаб,
Но ещё не зачах и свет жизни ещё сияет в очах!
Дождь осенний затмил поднебесье,
Перед глазами редколесье,
Там прячется народное поверье, что все живут грешно
И нет ничего отраднее мёртвой пустоты, не стоит убегать от беды
Или прятаться от неё в кусты! Пережди беду в собственной нише,
Будь тише воды и ниже пожухлой в чужой степи полынь-травы!
Прозри, не возопи от избытка грехов, людской быт таков,
Что без них не мил нам отчий дом! Осенив лицо крестом,
Поднимаешь взгляд с трудом на тихий водоём,
Невдалеке прошёл бурелом,
Теперь пыль стоит столбом!
Жизнь нас хлещет кнутом, загоняет всех нагишом в один загон для скота,
Там тлен и суета сует, надежды на спасение давно уж нет! Гаснет свет,
Мрак везде, в голове – то дурдом, то острог, то пожарище, то пепелище,
Ты стоишь, как нищий на чужом городище с дырявой сумой,
Ты – не герой, и не изгой, твоя тропа прикрыта опавшей листвой!
Взгляд чумной зрит на всеобщий погром, по что здесь Гоморра и Садом?
Всё охвачено грехом, святость, скованная столетним паковым льдом,
В сумраке ночном отказывается от прежних догм сытых святош!
В душе царит погром, на небосводе голубом гремит гром,
Он не слышен за окном, от горящей печи и полыхания свечи
Веет теплом, дуракам не писан закон! Играет патефон,
Приятный мужской баритон услаждает слух,
Из зол двух выбирают одно, но только не то,
Что в борениях утрачено!  Дыбом всё на свете,
То туман, то ветер, то любовный роман,
То страстей ураган, то радость, то обман,
Гремит барабан на стезе, он что-то сулит мне,
Однако наяву я бреду навстречу проливному дождю,
И жду свою страдалицу-судьбу, то ли на радость, то ли на беду,
Пока живу – надежду питаю, что все мельчайшие детали узнаю,
А когда и с кем? Зачем мне все подробности знать, божий раб
Никогда не должен оборачиваться назад, он рад, что страх исчез,
Силы есть, да и грех ослаб, хотя плоть бледна, даль небес видна
Из открытого настежь окна! Душа грешна и что? Судьба была права,
Когда твердила у догорающей свечи, что мысли мои, сгорят, как дрова
В каменной печи, только не скули, не плачь, судьба – наш враг и палач,
Так было не раз, ей никто не указ! Она живёт в верхотуре,
Ничего не смыслит в словесной архитектуре,
Музу считает отъявленной дурой,
Взгляд хмурый предчувствует бурю,
В каждой буре есть покой,
Жизнь идёт свой стезёй!
То спешит и без оглядки бежит, то постоит в тени молоденьких берёз,
Задумается всерьёз о роке, Боге, боли и тревоге, о последней дороге
В неведомые дали, разложит печали по горизонтали и вертикали,
И нажмёт на педали, помашет руками уходящим дням и часам,
И тихо скажет тоске и печали: «От реалий не уйти, грешную душу не спасти,
Она пострадает за чужие грехи! Прошлое в пыли, от грядущего добра не жди!»
Пытаюсь вспомнить тех, кому не был чужды ни грех, ни множество мирских утех!
Если душе необходимо, она не заметит ни гари, ни дыма!
Счастье пролетает мимо, но не меняется всеобщая картина
Безалаберного жития, постарел я, вздыбилась земля,
Я же втихаря в строках стиха ищу вдохновение,
Неиссякаемо моё терпение, только ветра дуновение
В одно мгновение готово изменить настроение бедолаги того,
Чьё естество так и не смогло достигнуть совершенства своего!
Безумного учить, как в утлый мех воду лить! Лучше согрешить,
И о превратности судьбы забыть, чем волком выть,
Мертвеца не рассмешить, а глупого не научить!
Каждый человек хитро и мудро рассуждает о чужой беде,
А о своей - не мыслит ничего, злато искушается огнём,
Человек – напастями, горестями и драмами,
Ослабевшая память мечется между фразами,
Как девица между комплиментами
В момент всепоглощающей любви!
Какое бы ты средство на свою сторону не привлёк,
Утонешь в бурлении таинственных вод, былое утекло,
Запотело оконное стекло, исчезло то любимое естество,
Которое исторгало тепло и укрощало беспредельное зло!
Где же спрятался безгрешный человек, моя крыша успела протечь,
Подлый грех исказил славную речь, слова в бездну хаоса улетели,
Высокие цели расправить крылья до сих пор не сумели, жизнь промчалась, как сон,
Пролетел её век, в душе остался жалкий и скомканный век,
Я – один из невзрачных калек.
Что вышли на этот мир пристально посмотреть
Из своих мрачных и угрюмых пещер!
Здесь зловредный червь наши кости и плоть сгложет,
И никто нам в скорбный час ничем не поможет!
Мой разум лишь одно тревожит: кто же нас осудит
И в минуты вечного сна однажды тихо разбудит?
Нет постоянства в душе, зависть и хамство на тропе,
Суженое пространство напоминает постоянно о себе,
Чай - не сладок, в душе - неприятный осадок
От собственных догадок! Если странствуешь налегке в чужой стороне,
Свои мысли прячь в голове, не открывай их ни року, ни судьбе!
Слова не исчезают бесследно, они незаметно взлетают ввысь,
Оставляют напоследок едва заметный след в страждущей душе,
Они не тонут в воде и не сгорают в огне! Слова бессмертны,
О себе они напоминают ежедневно и стыдливо зрят с тропы
На мир всеобщей розни и поголовной скорби,
Роль первой скрипки не без улыбки
Позволяет им забыть прежние ошибки!
Безудержно повеселился ты, утратил бразды
Правления, судьба вышла из твоего подчинения,
Прослезился ты, твоих слёз никто не видел из-за темноты,
Нет вечной красоты, в Лету давно канули давние мечты!
Глотаю слёзы свои и постоянно вспоминаю свет падающей с неба звезды!
Гром мне вослед прогрохотал, ничем не обрадовал, ничего не сказал,
Всё, чем я обладал, обрело звериный оскал, да, я предавал и обижал,
В минуты злости дрожал, как осиновый лист, ветра безудержный свист
Вкладывал в уходящую жизнь странный и особенный смысл!
Не торопись осуждать всё, что ушло на самое дно памяти,
Когда останешься один у паперти, от усталости появится рябь в глазах,
Душу обуяет подлый страх, и ты не сможешь никак
Душевной боли противостоять!
Мир, в котором я жил, мои мысли и чувства поровну разделил,
Одним пришлось, сбившись с пути, по острым камням идти,
Разбивая ноги до крови, другие полны божественной любви!
Лишь ты и строки твои, будто статуи, опутанные канатами,
Едва устоят под ураганным ветром, укрывшись клетчатым пледом,
Побегут следом за бессмысленным бредом человека того,
Чьё естество всегда жило грешно! Взгляд искушённый,
Наивный и опустошённый, тут же нырнёт в бездонные воды,
Оценит творение матушки-природы, и вспомнит годы бытия,
Когда твоя стезя, мысли и чувства дробя, не щадила тебя никогда,
Чужая глупость нам видна, а своя, как песня молодого соловья,
Не до всех людей дошла, не потому, что неприметна,
Внешне она выглядит великолепно,
Однако в сутолоке тьмы и мрака
Трудно достигнуть блаженства,
Я далёк от полного совершенства!
Никому не открою сокровенную тайну,
Появившись на белый свет случайно,
Я был беспомощен и мал, ложь и доброта
Сковывали уста, капала долу крупная слеза,
Глядь, во ****ь, а жизнь почти прошла!
Зачем обивать Господние пороги,
И заходить без разрешения в святые чертоги?
Коль ты не умён и не богат, значит, должен был бы знать,
За что люди будут уважать чужой талант? Только за то,
Что он слова пишет невпопад и отводит в сторону взгляд,
Когда женский аромат нарасхват, но ты давно ему уже не рад?
Грудь пронзил ураган страстей, множество злых новостей
Осталось в памяти пришлых людей и погнало их взашей
Вдоль пожухлых речных камышей! Не велика беда,
Что липкий пот капает с высокого чела, счастье иногда
Прикрывает седая прядь, она ласкает женскую стать!
Путь закрыт порокам и искусам, ими я весь искусан,
С таким грузом и втянутым пузом трудно брести
По тернистому пути, с головы выветрился мусор,
Былой позор, столкнувшись с горной грядой,
Безропотно ушёл в очередной запой!
С больной головы на здоровую
Можно зайти в заштатную столовую, выпить, поесть,
Сохранив в первозданном виде свою совесть и честь!
Усталость от накопившихся проблем приходит не затем,
Чтобы обелить суету и тлен, жизнь дала значимый крен,
Чтобы пострадала честь, согласен все невзгоды перенести,
Только бы грешную душу от искусов бытия наконец спасти!
Неисповедимы Господние пути!
Весь мир устроен зыбко,
Он выглядит хлипко,
С первой попытки не разобрать, когда тебя начнут ногами пинать?
За что ты можешь пострадать? Презрение повсеместно, жить честно нельзя,
Тебя продадут подруги и друзья, уличив, как лжеца, чья стезя по-своему прекрасна,
Но ужасна и сложна, как ущербная полночная Луна! Таю мечты свои,
Меркнут в тумане блеклые огни, некому позвонить,
Не с кем поговорить, дым и смог стоит
И выносит грешникам вердикт! Когда же время подоспеет,
Разум Богу всё объяснить сумеет, он не сомлеет,
И не пожалеет о своём стремлении,
У любви и брака разные влечения!
Тяготы бытия бьют по пяткам и усаживают тебя на запятки,
Чтобы никто не видел твои заплатки на старомодных штанах,
Всё – тлен! Всё прах! Дым и чад нам всем безумием грозят!
Бес нам ненавистью пытается грозить,
Однако мир любви никому не дано победить!

г. Ржищев
20 октября 2024 г.  12: 54