Единоверием. 28

Волнами цвета турмалин от брега к брегу воспеваю
немой и яркий космос лир и музами светил сверкаю
сквозь призму стратосферы вкось по облакам слетевши с радуг
несу кометы длинный хвост и век от зла миров сметаю
из детских душ и старца рук как горб старушки охлаждаю
чтобы избавить от недуг по ходу ко ветрам взываю
вливаться мыслями в ту хворь которой и мгновений мало
а бы всей мощью за порог а бы грешить порочно стало
тому кто подносил им боль калеча души к тризне рано 
всё восхваляя трель в итог порабощений оку бранно
забыв откуда сам пришёл и что в сем мире зреть собрался
приподнимая свой живот да так в пелёнках и остался
не выучив один урок прилипшим комом к той кроватке
что манной кашей наперёд звала привстать в желаний схватке
от прелести одних тревог до чудодейственных от мамы
таки взойти как с первых нот и мир прогнуть оглядкой славы
на вдруг упавшую на пол игрушку первую вслепую
и тут же первым словом суть вернуть панаме дорогую 
что сшита наскоро в углу за столиком светлее манны
при лунном свете чтоб к утру на темя с босыми ногами
уже готовое на жизнь держась за юбку скорчив пальцы
спеша единоверьем в быт к теплу семейной печки в танце
под песню лёгкую и ритм в глубинах сердца повторяя
но где-то вторя тот вердикт которым шёл душой из рая
не споря о своей судьбе не дорывая струны духа
по прошлой жизни налегке как будто жизнь одна минута
в панаму звонкую вошла как найденная погремушка
ведь все другие превзошла загадок полная подружка
и ту оставил при себе хоть и забыл как только вырос
всё ж турмалиновой волне шепнул о памяти на выброс 
о том как скоро берегам сливаться морем воедино
а их тепло пойдёт богам крестясь за мир как в детстве живо.