Чайные Домики. Глава Двадцатая

                ГЛАВА      ДВАДЦАТАЯ.


Бабаясин встретил меня в фойе.
Представительного вида мужчина лет шестидесяти, в очках в роговой оправе, с классической лысиной учёного мужа.
- Вот видите, - сказал он, обведя рукой экспозицию на первом этаже. – Всё это собрал наш земляк Крикор Саакович Мазлумян. К сожалению он умер два года назад, Центр теперь носит его имя.
Все эти раритеты...они ведь цены не имеют.Если бы вы знали, сколько  это требовало усилий и времени.
Я с интересом рассматривал экспозицию, тема которой была «Археологические раскопки на территории Черноморского побержья Краснодарского края».
-  Наш Центр объединяет: три городских Дома культуры, тридцать два сельских Дома культуры, три передвижных клубных учреждения и семь национальных центров: русский, казачий адыгский, армянский, греческий, белорусский и украинский, - продолжил Бабаясин. – А знаете сколько у нас   коллективов народного творчества ? Сто семьдесят пять! Из них сорок восемь имеют звание «Народный самодеятельный коллектив» и «Образцовый художественный коллектив».
- Георгий Петрович, так как насчёт выступления нашего ансамбля? – к Бабаясину обратилась женщина средних лет.
- Извините, я оставлю вас на минуту.
Я кивнул, продолжая осматривать стенды с археологическими находками.
Двери актового зала на первом этаже были открыты, оттуда доносились голоса.
Я подошёл поближе и прислушался. Женский голос с пафосом декламировал стихи:
                Ох, ты Русь , моя Россия
                Ох, ты матушка моя...
Я усмехнулся. Женщина с таким надрывом читала стихи, но голос её звучал как-то неествесственно или даже неискренне.
У меня всегда вызывало чувство неловкости ситуация, когда косноязычный человек начинал рассуждать о чём-то возвышенном, либо когда фальшиво читали патриотические стихи. Иногда это веселило, иногда удручало. Но, что поделать, не всем дано быть Цицеронами , Пушкиными и Бродскими.
                Не осталось  России нигде,
                Ни в Москве, ни в большом Петрограде,
                Ни на Волге, ни на Оке,
                Даже в памяти о Блокаде.

                Только где-то горят фонари
                И мелькают пустые дороги.
                Ты хотя бы мечту сохрани.
                Может, скрасит  она тревоги.

                Где ты, Родина, где ты, мать?
                Умерла ли в начале века?
                Может, нужно тебя поминать
                Как хорошего человека?
- Извините, я освободился, - подошёл ко мне Бабаясин.
Я вздрогнул.
- А я тут заслушался, Георгий Петрович.
Бабаясин проследил за моим взглядом, и как мне показалось, снисходительно улыбнулся.
- В этом зале, летом, в разгар сезона выступают популярные музыкальные группы, артисты, юмористы. Ну, а сейчас...сами понимаете...
Бабаясин снова отвлёкся на какого-то мужчину средних лет кавказской внешности.
                Может, нужно поставить  крест
                И свечу, и сидеть, молиться
                И, молясь, надеяться, ждать
                Может к лучшему прояснится?
 
                Где твоя величавая стать?
                Где твои благородные лица?
                Где святыни твои искать?
                Где от подлых людей укрыться?
- Это наша местная поэтесса, - продолжил Бабаясин. – Светлана Туршанова. Стихи у неё простенькие, но от души. У человека на пенсии проснулся талант.
Я поднял бровь, посмотрел на собеседника.
- Время неподходящее для концерта. День в разгаре.
- Ну, почему же? Люди преклонного возраста любят ходить  на её выступления.
Я снова прислушался . Казалось, что поэтесса сейчас разрыдается.
                Помоги, разъясни, сохрани
                Ведь уедут последние дети.
                А останутся звонари
                Растрезвонивать всё на свете.

                Я боюсь – пропадёт наша Русь,
                Русь Есенина, Фета, Толстого.
                Я ж не вытерплю – утоплюсь
                Я не вижу пути иного!
В зале раздались жидкие аплодисменты.
- Пойдёмте ко мне в кабинет. Это этажом выше.
Я молча кивнул.
«Наверно, не я один не разбираюсь в поэзии, - подумал я. – Но по крайней мере, не критикую то, в чём  ничего не понимаю.».
Я мысленно усмехнулся.
Из любого холостяка через пару лет получается отличный пельменный критик.




 
******
Продолжение: http://proza.ru/2024/10/20/1781