Однажды в Германии. Часть 2

Родительское собрание

В сентябре 2001 года, в пятницу после работы, я спешил домой, чтобы успеть поужинать на скорую руку, переодеться и отправиться в общинный центр, пообщаться  с соотечественниками на русском языке Но, едва войдя в квартиру, на кухонном столе я обнаружил записку от супруги. Красивым каллиграфическим почерком там было написано: 
«Тебе придется сходить на родительское собрание к Лере. Я не могу, иду с мамой к врачу».

Адрес мероприятия был написан на двух языках: русском и немецком, а название остановки троллейбуса — на немецком. Дело в том, что полгода назад наши дочери перевелись из Вуппертальской гезамтшуле* в гимназию** города Золингена, где мне ещё не приходилось побывать. В России я всегда с удовольствием посещал такие мероприятия. Приятно, когда в присутствии других родителей учителя рассказывают об успехах твоих детей. Младшая, Яна, училась хорошо, а старшая, Лера, очень хорошо.

В Германии я однажды уже был на собрании в гезамтшуле. Но вместо похвал за успехи дочек, пришлось вместе с другими отцами собирать школьную мебель. Поэтому в записке супруги значилось: «Мебель собирать не нужно. Надень костюм и галстук».

На остановку я прибыл за сорок минут до начала собрания и решил прогуляться по окрестностям. Идти предстояло по указанному адресу, и я ожидал увидеть типичное школьное здание из красно-бурого кирпича, похожее на казарму. Однако моему взору предстала... кнайпа, то есть питейное заведение! В России это назвали бы пивнушкой.

"Что-то здесь не так," — подумал я. Может, супруга ошиблась с адресом? До собрания оставалось чуть меньше получаса, и я решил поискать гимназию неподалеку. Сделав пару кругов, вновь оказался у входа в кнайпу. Время поджимало.

Думая, что уж пива-то мне никто не запретит за все моральные страдания, я решился войти. В конце концов, я честно пытался исполнить родительский долг!

Внутри было многолюдно, но места еще оставались. В глубине зала я заметил три сдвинутых столика с табличкой "Reserviert" (зарезервировано). Однако рядом стоял небольшой столик на двоих без всякой таблички, куда я и направился.

Заказав темное пиво, я начал осматриваться. Мои мысли о дне рождения или другой вечеринке, похоже, подтвердились — в зал вошла большая группа людей. Все заняли места за резервированными столиками, и начали заказывать пиво, кофе, пиццу. Я старался не слишком обращать на них внимание, но вдруг услышал, как кто-то произнес мою фамилию. "Показалось," — подумал я, но спустя секунду фамилию повторили вновь.

Я, к своему собственному удивлению, вдруг заговорил на вполне сносном немецком: 
— Ich bin hier. Ich bin Valerias Vater! (Я здесь. Я — отец Валерии!).

Все сразу посмотрели на меня, а точнее на мой наряд: я был единственным в костюме и галстуке. Возникла небольшая пауза, а мужчина, сидящий во главе стола (видимо, классный руководитель), жестом пригласил меня присоединиться к ним.

"Вот это удача!" — подумал я, усаживаясь за стол. Оставалось лишь понять, о чем идет речь. На этот раз мне повезло вдвойне: сосед справа заговорил со мной на
русском! 

— Вы из России? 

— Да, — ответил я, облегченно вздыхая. 

— Понимаете, о чём говорят? 

— Если честно, не очень... — извинился я.

Мужчина, представившийся Адамом, объяснил: 

— Мы обсуждаем поездку класса в Голландию на следующий год. Вашу дочь приглашают в этот "классенфарт". Сейчас куратор собирает информацию о предпочтениях учеников, медицинских ограничениях и, конечно, смету расходов.

– Ой, а я деньги с собой не взял. 

А сейчас и не требуется. — Усмехнулся мой спаситель

Ответив на все вопросы с помощью Адама, я с облегчением дождался конца собрания. Некоторые родители начали расходиться, а я решил продолжить разговор с моим новым знакомым. 

— Адам, вы, случайно, не педагог? — спросил я, пораженный его знанием темы.

— О, нет! Просто это уже третий мой ребенок, которого я отправляю в подобные поездки. Сам я водитель - дальнобойщик на пенсии.

Хорошо, что я не успел спросить про его "внука". Удивительно, но Адам прекрасно говорил по-русски, хотя, как оказалось, сам был наполовину немец, наполовину украинец.

— Адам, я удивлен, что собрание проходит в таком месте, — продолжил я.

— Так здесь и принято! Родительские собрания проходят не в школе, а в неформальной обстановке — обсуждаем досуг, а не успеваемость. И знаете, мне приятно было пообщаться на русском, — добавил он с улыбкой.

— Mir auch! (Мне тоже!) — выдал я, подыскивая в голове свою заветную фразу.

Позже я узнал, что общие собрания по поводу учебы здесь не проводятся. Учителя встречаются с родителями учеников индивидуально. А в старших классах гимназии вообще никто не следит за успеваемостью, так как подростки сами несут за нее ответственность. И, если честно, это кажется мне очень правильным.

Примечания: 
*Гезамтшуле — комплексная школа в Германии, сочетающая гуманитарное и техническое образование. 
**Гимназия — школа, готовящая учеников к поступлению в университеты.


Вот такая история

В один из выходных дней октября я примостился на диване с романом-комиксом Дины Рубиной «Синдикат» в предвкушении удовольствия, которое всегда испытываю от чтения её книг. У меня такое ощущение, что чуть ли не все её книги – про меня и про всех нас, покинувших свои малые родины и оставивших там часть своей души.

Стояла типичная для нашего Вупперталя осень, о которой немцы говорят «Wird regnen ohne Ende», то есть дождит без конца, а местные жители придумали поговорку: «Baby in Wuppertal wird mit einem Regenschirm geboren» – ребёнок в Вуппертале рождается вместе с зонтиком... Поваляться с книгой в такую пору сам Б-г велел.

Но не тут-то было. В дверь позвонили. «Опять, что ли, эти?!» – с раздражением подумал я, откладывая книгу и поспешив к дверям. – «Пошлю прямо с порога!» Дело в том, что, едва мы по приезде сняли на окраине города квартиру, к нам по выходным зачастили молодые, ухоженные и очень настойчивые «свидетели Иеговы».

Во время первого такого визита мы с женой на их коронный вопрос – читали ли мы Библию – попытались отшутиться. «Вы же видели на косяке наших дверей мезузу, – сказали мы им, – и, значит, понимаете, куда пришли».

Есть такой анекдот. В дверь евреям позвонили ваши единоверцы и спросили, читали ли они Библию, на что они ответили, что не только её читали, но и писали! Незваные гости вежливо посмеялись, но продолжили гнуть своё. Ничего не добившись, ушли, но потом являлись снова и снова.

Однажды наше терпение лопнуло, и мы пригрозили, что обратимся в полицию с жалобой на них. Визиты прекратились, как мы думали, навсегда. И вот теперь… В дверях, однако, стоял наш хаусмастер, господин Фокс. Поздоровавшись, поинтересовался:

– Wie geht es Ihnen?

Я уже знал, что на этот вопрос «Как ваши дела?» лучше всего отвечать «Danke, gut! Es ist alles in Ordnung» – «Спасибо, всё в порядке», даже если у тебя куча проблем. Пару раз я честно говорил, что дела идут так себе, и оба раза пожалел об этом. В первом случае у меня стали сочувственно расспрашивать, что меня беспокоит, на что я не мог с моим знанием немецкого ничего вразумительного ответить. Во втором – мой собеседник быстренько ретировался: мол, твои проблемы – это твои проблемы...

Ответив, что у меня всё «in Ordnung», я предложил гостю войти. Господин Фокс поинтересовался, не мог бы я, согласно графику, мыть вместо пожилого соседа-инвалида два лестничных пролёта и полы в подвале? Разумеется, не за так: сосед будет платить за услугу сорок евро в месяц. «Я бы и так помог. А тут ещё и платят. Как раз на сигареты. Почему бы нет?» – подумал я, озвучив из хоровода мыслей последнюю: – Warum nicht?

Хаусмастер, довольный, ушёл, сказав на прощанье, что мне с соседом будет легко общаться, так как он неплохо говорит по-русски.

Спустя месяц у меня на пороге стоял грузный, невысокий мужчина лет хорошо за восемьдесят. Одной рукой он опирался на массивную трость, в другой держал бутылку марочного вина и конверт с оплатой моих необременительных трудов. Мы прошли с ним на кухню.

– Я пить не буду, – сказал сосед, увидев, что я достаю к вину конфеты. – Здоровье не позволяет.

– А как насчёт чая? Чёрный, зелёный?

– От чая не откажусь, но не сладкий. Мне господин Фокс сказал, что вы из России. Как давно приехали?

– Восемь лет назад.

– Откуда?

Я рассказал, что мы с женой и дочерями приехали из города Горького по еврейской линии, не преминув похвастаться двумя внучками.

– Да, дети – это прекрасно! Кстати, о Горьком. Писателе… Если не ошибаюсь, это же он сказал, что дети – цветы жизни? – сразил меня наповал своей эрудицией сосед.

И далее поведал о своей родне. Дочь и сын бывают здесь редко, так как живут в другой земле. Внуки и правнуки – вообще в Англии, но раз в два года они их с женой навещают.

– У вас такой замечательный русский! Вы, наверное, лингвист или жили в Восточной Германии?

– Нет, это другая история... Я – инженер-строитель и родом из этих мест. А язык я постигал в плену. В Сибири. Семь лет... Моя профессия мне там очень пригодилась. Когда говорят, что русские к нам, простым немцам, хорошо относились, это правда. А с начальником лагеря, кстати, вашим соплеменником, у меня вообще сложились добрые отношения. Мы друг друга легко понимали, и, спасибо ему, он помог мне освоить необыкновенно трудный русский язык: объяснял непонятное, рекомендовал нужные книги. С тех пор и по сей день с удовольствием читаю в оригинале ваших классиков…
2015 г
Сосед умолк, погрузившись в свои воспоминания. И вдруг спросил:

– А как у вас с немецким?

– Да, по правде, не очень...

– Предлагаю совместные занятия. Раз в неделю. Вы подтянете свой немецкий, а я усовершенствую свой русский...

Извините, я пойду, моя фрау себя неважно чувствует.

Два месяца мы встречались по выходным у него на кухне. Не знаю, как мои познания в великом и могучем помогли ему улучшить русский язык, но его занятия со мной шли мне явно на пользу. В один из дней, по окончании занятий, сосед, ожидавший сантехника, попросил меня передвинуть стиральную машину в ванной комнате, чтобы обеспечить мастеру фронт работ.

Возвращаясь на кухню, я случайно бросил взгляд в приоткрытую дверь гостиной. И остолбенел. На стене напротив висел небольшой нацистский стяг: красное полотнище со свастикой в центре белого круга. По обеим сторонам флага в рамочках – фотографии людей в военной форме.

Почувствовав неладное, сосед приковылял ко мне. Проследил за моим взглядом. Вздохнул:

– Понимаете, Семён, это часть моей жизни. Моя история...

Меня буквально вынесло из его квартиры.

– Что ты такой? – спросила супруга, когда я вернулся домой.

Я рассказал. Жена была ошарашена не меньше, чем я. На следующий день я разыскал хаусмастера и, сославшись на нехватку времени, отказался в дальнейшем выполнять оговорённую работу. Разумеется, прекратились и наши совместные с соседом уроки немецкого.


Примечание:
*Мезуза представляет собой помещённый в специальный футляр свиток пергамента из кожи кошерного животного, прикреплённый к правому дверному косяку еврейского жилища. На свиток нанесены два отрывка из Торы, входящие в молитву «Шма Исраэль». Мезуза символизирует взаимную преданность Б-га и еврейского народа, поскольку в ней записано краткое содержание договора между ними, и постоянно напоминает о том, что все дела этого дома и всё, что происходит в его стенах, должно быть служением Б-гу.

**Хаусмастер – дворник, комендант, завхоз. Обеспечивает порядок и чистоту в жилом доме, обслуживание инженерно-технических систем, снятие показаний счётчиков учёта потребления (электричество, вода, газ), обеспечение безопасности проживания.