Дороги, которые мы выбираем

                К 75-летию замечательного псковского писателя Владимира Васильева (Василия Овчинникова)

       Моему знакомству и дружбе с Владимиром Васильевичем Васильевым в этом году исполнилось ровно 57 лет. Большую часть жизни мы идём, можно сказать, одной дорогой. Но обо всём по порядку. В августе 1967 года я уехал из родной деревни на жительство в г. Псков. Поступив после окончания школы в технический вуз, хоть и заочно, я всё-таки лелеял надежду, что буду работать на заводе инженером по специальности «Электропривод и автоматизация промышленных установок». В деревне, в колхозе в то время такая специальность была не нужна. А в городе, на крупных заводах были уже серьёзные автоматические линии и электропривода. И я загорелся желанием непременно освоить эту специальность, и освоил и оказалось на всю жизнь. С осени того же года я стал посещать лекции на вечернем отделении Псковского филиала СЗПИ.
       Что же нас сблизило? Оказалось, что мы учимся в одной группе и по одной специальности, работаем на одном заводе и живём близко друг от друга, он на улице Металлистов, а улица Металлистов упирается в улицу Льва Толстого, где я проживал на частной квартире у Громовой Клавдии Степановны, старой доброй знакомой наших соседей по деревне. Но это уже другой рассказ.
       Владимир в это время активно занимался спортом, греблей на каноэ и в спорте подавал большие надежды. Года через два он добился результатов и стал мастером спорта. Не смотря на большую занятость, учился почти на «отлично». Он был хорошим примером для других студентов группы, тянулись за ним, в том числе и я. А ещё он был хорошим собеседником.
        Дело в том, что после лекций нам было по пути, и мы охотно предавались разговорам. А нам было о чём поговорить. Владимир хорошо знал заводскую жизнь на ПЭМЗе (Псковском электромашиностроительном заводе), где я начал работать учеником электрика. Я никогда не работал на заводе и мне, деревенскому пареньку, нелегко было привыкать к новым условиям: и жизни, и работы. Советы Владимира мне очень пригодились к адаптации в трудовом коллективе ремонтной бригады сборочного цеха № 2. Он в это время уже работал инженером-конструктором в ОГК (отделе главного конструктора).
         Наша тесная студенческая дружба продолжалась года полтора. Но потом я был вынужден съехать с частной квартиры на другую, далеко от центра города. И на третьем курсе мы встречаться стали реже, да и круг общения у меня стал шире. Да и занят он был, как говорится, под завязку. Работа на заводе, командировки, спортивные сборы отнимали много времени и ему частенько приходилось, что называется, догонять группу, но всегда – успешно.
         Электриком я проработал 5 лет, дошёл до 4-го разряда. Именно Владимир Васильевич в начале 1972 года рекомендовал меня на должность инженера-конструктора. Теперь мы стали работать вместе в отделе главного конструктора завода, только в разных бюро. Он – в бюро магнитов, я – в бюро электрических машин постоянного тока. Но помощь, оказанная мне в это время, Владимиром Васильевичем просто не оценима, прежде всего в работе с ГОСТами и ведомственными стандартами. В своей рабочей практике я к стандартам почти не обращался. В технической документации ссылки на стандарты обязательны. Кроме того, в то время проходил перевод существовавшей на заводе технической документации на Единый стандарт технической документации (ЕСКД). Это был долгий и кропотливый труд, с которым надо было не только справляться, но и делать качественно. И я учился премудростям конструкторского дела у Владимира Васильевича, как более опытного инженера.
         С лёгкой руки Владимира Васильевича я начал участвовать в спортивным мероприятиях, проходивших на заводе, в первую очередь это были спортивные слёты заводских команд выходного дня. Я не спортсмен, но иногда участвовал в соревнованиях, в том числе и по ориентированию.
         Но пришло время окончания института, защита дипломного проекта и годичная служба в армии. Владимир Васильевич служил на Северном флоте. Я окончил школу младших авиационных специалистов и служил механиком самолёта. После армии он вернулся на ПЭМЗ, а я устроился мастером на завод ЖБИ-1. И наши пути-дороги надолго разошлись. Я знал только, что он серьёзно занялся спортивным ориентированием и был одним из организаторов   спортивного движения на заводе. Но это было время, когда нас не связывало общее дело.
          Но в 1986 году я вновь пришёл работать на ПЭМЗ, в то время он назывался НПО «Электромашиностроительный завод». Такое было веяние времени – перестройка. При НПО было собственное КБ, которое расширилось до СПКТБ (специальное проектно-конструкторское технологическое бюро) и выполняло широкий спектр задач. Я пришёл в технологический отдел инженером-технологом 2-ой категории. Примерно в то же время на ПЭМЗ вторично пришёл и Владимир Васильевич. Сначала он был референтом директора, а в последующем был переведён на должность начальника информационно-вычислительного центра (ИВЦ).
            В середине 80-ых годов ХХ века я познакомился с русским советским поэтом Игорем Николаевичем Григорьевым. Знакомство  постепенно переросло в дружбу. Игорь Николаевич стал моим добрым наставником и Учителем. Первые публикации моих стихов в местной прессе появились благодаря его поддержке. Я был вхож в его дом, показывал поэту написанные мной стихи. И всегда Игорем Николаевичем производился их критический анализ. А зачастую и серьёзная правка моих опусов…
            Осенью 1990 года Владимир Васильевич обратился ко мне с просьбой познакомить его с Игорем Николаевичем Григорьевым. Вот что об этом пишет Владимир Васильевич в своей повести «Цена праведного слова».
 «Тогда в альманахе «На берегах Великой» впервые печаталась повесть Ивана Виноградова «Дорога через фронт» и первые стихи Игоря Григорьева. Я узнал, что отец с Ленинградским поэтом родом из одной деревни Ситовичи, что под Порховом.
-    Мы с ним босиком по одним тропкам бегали. Помни.
   Отец был на два года старше поэта. Я запомнил.»
              Следует отметить, что Владимир Васильевич со студенческой и спортивной юности вёл дневники, серьёзно интересовался своей крестьянской родословной, корни которой были в деревне Ситовичи Порховского района. В перестроечное время жизненные обстоятельства сложились так, что он должен был уехать к семье на ПМЖ в Крым. И перед отъездом решился на встречу с поэтом Игорем Григорьевым, помня наказ отца.
               И вот мы в доме поэта. Я представил Игорю Николаевичу своего однокашника, друга, талантливого человека и ситовского «отростка» Владимира Васильева. Игорь Николаевич сразу признал в нём Ваську Овчинникова, его деда. Его дед выделывал овчины, и по-деревенски их род прозывался – Овчинниковыми.
               Нам был оказан тёплый приём, пили чай, беседовали о жизни и о поэзии. Игорь Николаевич читал нам стихи, главы из поэмы «Вьюга». Его манера чтения, образность его стихов завораживали нас. Два часа пролетели как две минуты. Как показало время, этот первый визит стал прологом дружбы двух уникальных людей деревни Ситовичи. По впечатлениях от визита к поэту Владимир Васильевич написал очерк «В доме поэта», который был опубликован в заводской газете «Энергия» 4 января 1991 года. Редкий случай, когда в газете помещён очерк не о производственных делах, а о возвращённой памяти. Очерк пришёлся по душе Игорю Николаевичу. Автор увидел большую и сложную жизнь поэта. «Крестьянский сын, разведчик во время войны, израненный инвалид – студент университета, филолог, поэт и просто человек – таков Игорь Григорьев». И это только первые впечатления.
             А потом была книга очерков и эссе «Цена праведного слова», которую Владимир Васильевич писал в течение многих лет, в главе 3 «На чужом берегу» есть такие слова:
  «Игорь Николаевич воспринял очерк уж слишком неравнодушно:
-   Ты первый, кто сумел понять меня с первого раза.
Я не стал говорить, что шел к поэту считай тридцать лет…»
               В мае 1991 года по семейным обстоятельствам он уехал из Пскова в Крым. И у него завязалась оживлённая переписка с Игорем Николаевичем, которая продолжалась до самой смерти поэта в 1996 году.
               Переписка. Тепло, передаваемое строчками писем, грело душу, наполняло особым смыслом трудную жизнь 90-ых беспросветных годов. И важно было не сбиться с пути в мутном потоке информации.
«Игорь Николаевич живо интересовался происходящим. Газет и телевизора ему явно не хватало, да уж и очень предвзято в них подавались события. Нам в Крыму иногда, и не без оснований, казалось, что в России сильнее деструктивные силы, «мутящие воду», желающие «жареного». Хорошо, когда ты творец или свидетель в истории, но плохо и больно, когда историю, творят над тобой, и дурно творят… В редких письмах я как мог дополнял неполную, часто намеренно искажённую картину происходившего вокруг нас и с нами.»
               Поэт не может отстранённо смотреть на беды своей Родины. Он всегда на острие борьбы за правду, за справедливость, за достоинство, за равенство всех перед законом. Игорь Николаевич верил в будущее России.
  «И если бы не беда с Родиной, горя бы на душе не было. Но, что есть, то есть.
Ещё раз я благодарю тебя за доброе письмо твоё. Ты пиши. Обязательно пиши. В тебе сидит большой литератор, ей же ей, дорогой. Завидно большой литератор, большой гражданин и большой сын бедной матери нашей России.
Да, благословит тебя Спаситель!»   
               В 1991 году я уволился с ПЭМЗа и практически мне стало не у кого узнать о судьбе Владимира Васильевича и о его жизни в Крыму. На заводах платить стали мало, продукция заводов стала невостребованной. То же самое было и в Крыму, на Украине. Огромное государство, опутанное своими скрепами, что было правильно, рвалось по швам. Те люди, от которых зависело, что производить, куда сбывать, ринулись или активно зарабатывать деньги, или в рабочее время решать свои дела. Это было видно невооружённым взглядом. Однако начальству подчинённые верили, и на него надеялись ещё с советских времён. «Жираф большой – ему видней». Начальники завелись документами ИП, каким-то образом в рабочее время занялись частным предпринимательством. На некоторых заводах едва ли, не каждый участок стал производственным кооперативом и гнал свою продукцию на продажу, не заботясь особо, а как там поживает завод. 
               Но именно во время жития в Крыму у Владимира Васильевича появились первые замыслы повести «Цена праведного слова». С одной стороны - этому способствовало общение в виде переписки с Игорем Николаевичем. А с другой стороны процессы, происходящие в Крыму в то время. (цикл миниатюр «Остров Крым».) Закончилась крымская эпопея тем, что семья Васильевых вернулась в Россию. Но это случилось уже после смерти Игоря Николаевича. Но то, что своими письмами они согревали друг другу души – неоспоримый факт. На Родине были не лучшие времена и не для лучших людей. Во власть и в бизнес проникли люди с сомнительным прошлым, а зачастую – просто уголовники. Какую от них люди ожидали справедливость, можно только догадываться. В Пскове в то время работы не было никакой, тем более инженерной. Брали на кирпичный завод простым рабочим и этот опыт закончился серьёзной травмой. (повесть «Чужой, часть 1, Кирпичи») Подлечившись, он долгое время не мог выполнять физическую работу. Но так, возможно, удачно случилось, что Владимир Васильевич пришёл на моё рабочее место в издательство «Курсив», откуда я уволился в феврале 1998 года, устроившись на завод железобетонных изделий (ЖБИ) энергетиком. Мастер-наладчик, так называлась эта должность в «Курсиве», и, конечно, она была легче работы на кирпичном заводе. Кроме того, обстановка в издательстве побуждала к творческой деятельности. В какой-то мере сужу так по себе… Но это уже – другой разговор.
              А тогда под руководством главного редактора издательства Васильева Виктора Владимировича   работали многие талантливые люди г. Пскова: математик Кирсанов А. А., художник Кузнецов В. Н., прозаик Клевцов В. В., поэт Мухин В. М. и другие. Детищем «Курсива» и главного редактора была газета «Вечерний Псков». Своя «Вечёрка» в Пскове – это было круто. Знаю точно – многие горожане интересовались этой газетой, к ней были и приложения, в том числе и для дачников, а потом стала выходить газета «Сады Псковщины».
              Виктор Владимирович давал возможность печататься в «Вечёрке» многим псковским авторам, светлая ему память. Будучи владельцем и редактором издательства, он поставил себя в коллективе весьма демократично, но проблем с оплатой труда подчинённых было достаточно. Терпеть невыплаты можно было раз, ну два, но постоянно – это было уже слишком. Кроме того, были разногласия принципиального характера. Понимания тех общественных отношений, которые складывались в России и в «Курсиве», у меня и главного редактора были разные. Свою точку зрения я изложил в статье «Атланты держат небо». Эта статья была напечатана Васильевым в газете «Вечерний Псков» и вызвала ответную реакцию. После этого, вскоре, я уволился. Уходил, сожалея, но ничего уже не мог поделать.
              Поскольку «Курсив» в течение 3-х месяцев не выплачивал мне выходное пособие, я время от времени забегал на прежнюю работу и встречался с Владимиром Васильевичем. И мне казалось, что он влился в новый коллектив и вполне доволен работой. Кроме того, ему удавалось публиковать свои рассказы и эссе в «Вечернем Пскове». Но благополучие (мнимое) «Курсива» закончилось в августе 1998 года, когда в России случился дефолт, когда без видимых для народа причин цены в стране поднялись кратно, а рубль обесценился. «Курсив» стал влачить жалкое существование, а конкуренты к этому времени сумели встать на ноги, купили типографскую технику и расширили производство. А в таких малых предприятиях, как «Курсив», рентабельность оказалась под вопросом. Даже жёсткая экономия не помогла. Трагедия «Курсива» стала трагедией и для главного редактора, и для трудового коллектива. Непоследовательность в решении насущных вопросов, затяжные суды, не всегда правильные отношения с работниками сделали своё дело. «Курсив» превратился в «Курсив плюс». А затем на границе тысячелетия прекратил своё существование. Оборудование было продано. Его купило ООО «Псковское возрождение» под эгидой КПРФ.
               К 2004 году относится завершение повести «Цена праведного слова». Последняя запись сделана 14. 09. 04 г. Успешному завершению повести способствовали: природный талант, широкие знакомства Владимира Васильевича в культурной, спортивной и писательской среде г. Пскова. В повесть вошли 3 тетради. Все они насквозь пронизаны именем Игоря Григорьева.  «Стремление разобраться до конца в судьбе земляка, скорее не как поэта, а чисто по-человечески, заставляет искать, читать, сопоставлять и сравнивать. Расширяется круг и литературных знакомств.» И ещё: «Не суетное смутное безвременье определит цену слова поэта. Да и меня занимает не столько пока до конца неопределённый вопрос о месте Игоря Григорьева в Русской литературе. Я пишу о месте земляка, Поэта, Гражданина в моей жизни.» Это, наверно, главный лейтмотив повести. Во вторую тетрадь повести вошли очерки о писателях и известных людях г. Пскова, которым Владимир Васильевич давал рукопись «Цены праведного слова» для прочтения и оценки, памятуя о том, что «Память человеческая у большинства, к сожалению, коротка. И тем более велико значение свидетельств вот таких, отдельных, «одиночек», может и не очень сильных каждый в отдельности, но не могущих молчать. Что написано пером… то остается людям.» Каждому из героев очерков, вошедших во вторую тетрадь посвящена отдельная глава. Хочу их напомнить: поэтессе Светлане Молевой – гл. 5; поэтессе Ларине Федотовой – гл. 7; писателю Льву Малякову – гл. 8; протоиерею Олегу Тэору – гл. 9; писателю Юрию Куранову – гл. 11; поэту Александру Гусеву – гл. 12; доктору и поэту Леониду Амелину – гл. 13; поэту Ивану Иванову – гл. 14; писателю Владимиру Шульцу – гл. 15; писателю Алексею Полишкарову – гл. 16; дочери поэта Марии Кузьминой – гл. 17; сыну поэта Григорию Григорьеву – гл. 18; поэту Виктору Васильеву – гл. 19. И как финальный аккорд к повести, привожу высказывание автора, проливающее свет на житие и творчество замечательного русского поэта Игоря Николаевича Григорьева: «Игорь Григорьев больше был. Если и старался «выглядеть», то это у него, пусть не всегда «прилично», в рамках, но как-то артистично получалось: «Дорогой, ты понимаешь, в этой жизни без театра никуда». Поэт - не «открытая книга», небезгрешен был. Не без слабостей. Как говорится, и морально не всегда того, и в семейной жизни не пример и эмоционально нестабилен, с прошлым до конца не разобрался. Биографию свою так и не успел написать, чтобы «как есть, без туфты», и, как говорил Бологов, что-то, а может и многое, унёс с собой. На то он и поэт. Но осталось после него немало. Доброго. Вспоминают. Товарищи и ученики с благодарностью. Я - один из них.»
                Повесть явилась началом долгой плодотворной писательской деятельности Владимира Васильевича. Положительные отзывы псковских литераторов способствовали подъёму творческой активности писателя. Темы своих произведений черпает он из повседневной жизни, которая, как пишет он: «Чем дальше, тем интереснее…» Да, слово в его произведениях звучит, как и 30 лет назад – праведно, без тени фальши, обмана, надуманности. И, главное, оно имеет заинтересованного читателя. И ещё немаловажно: Владимир Васильевич нашёл нишу общения с читателем – это электронный сайт Проза.ру., где представлены почти все произведения Владимира Васильевича.
               Ещё недавно читатели сайта ждали продолжения дневниковой повести «Ферма», которой вышло 167 глав, начиная с октября 2020 года. Но ферма была продана, а, значит, неожиданно завершена эта повесть. Теперь в работе новая повесть под названием «Жизнь в деревне». Что главное и в «Ферме», и в «Жизни в деревне»? Это гимн тому образу жизни, который ведёт в настоящее время Владимир Васильевич. Это осанна семье и добрым семейным отношениям, это импонирующая симпатия к братьям нашим меньшим. Это обозначенный круг интересов автора от анализа творчества местных авторов до глубокого осмысления многих политических проблем в жизни России (внешняя и внутренняя политика, коррупция, иммиграция и др.), анализ и разбор, иногда и критический, прочитанных книг и, конечно, картины живой природы. Краткие, ёмкие зарисовки, приуроченные к тому или иному событию в жизни или к душевному состоянию.
               Однажды задав тональность и направленность своих произведений, Владимир Васильевич остаётся верен своим принципам. Не поступиться начертанным словом, потому что оно праведное. Пусть праведное слово не всем в душу и далеко не всем по зубам, но оно в течение 30 лет является базисом его повестей, рассказов, эссе, очерков, миниатюр. Начав с дневниковых записей, которые были как отчёт о каждодневных делах и событиях, но когда он(отчёт) становится эмоционально окрашен, то  постепенно перерастает в художественную прозу, что и произошло на самом деле.
               Темы произведений, как уже было замечено, разные, но особенно ярко и исповедально пишет Владимир Васильевич о спорте, прежде всего о таких видах спорта, где он преуспел: гребле на каноэ и спортивном ориентировании. Не обошёл он вниманием флот, производственную деятельность, взаимоотношения с коллегами по работе, просто людей его окружающих в разные периоды жизни. («Штрихи к портретам»).
               На прозе.ру у него много читателей, причём много постоянных, которым интересно и творчество, и жизнь Владимира Васильевича. А именно: несколько жизненных девизов писателя, которым он следует неукоснительно со времён студенческой и спортивной юности и которые часто подтверждаются в его произведениях.
               «В здоровом теле – здоровый дух». Этот девиз помогает, в меру сил, заниматься спортом, бегать по утрам, выгуливать собак, ещё и участвовать в соревнованиях в своей возрастной группе по спортивному ориентированию, плюс – тропа Игоря Григорьева, которая рано или поздно, но наберёт популярность.
               «Не верь, не бойся, не проси.»  Этот девиз был популярен в 90-тые годы прошлого века. Этот девиз помогал в то время выжить простому человеку, во многом избежать того негатива, который хлынул в страну со всех сторон. С одной стороны власти обещали народу капиталистические блага, а получил народ беспредел во всех сферах жизни. И в этом мутном потоке выплывай, как знаешь. Считаю, что Владимир Васильевич вышел победителем в борьбе за свой путь в жизни, чем и ценно его Праведное Слово.
               «Никогда не сдавайся! И жизнь даст шанс.» Такой девиз знаком многим, но Владимир Васильевич использует его в полной мере. Болезнь и крушение спортивной карьеры, восстановление здоровья и успешная служба на Северном флоте, травма на кирпичном заводе, восстановление и работа на многих предприятиях г. Пскова главным энергетиком. Жизнь всегда давала шанс, которым оставалось только воспользоваться. Что, к счастью, и происходило.
               «Хочешь быть счастливым? Будь.» Всё правильно, всё так и есть… Но применительно к Владимиру Васильевичу это относится самым решительным образом. Он счастлив быть главой большой и дружной семьи. Богоданная жена-красавица - Наталия, с которой вместе прожили почти 48 лет, трое детей: две дочери: Катя и Оля и сын – Виктор уже взрослые самостоятельные люди, 5 внучат и как говорит Владимир Васильевич: «Это ещё не предел…» И масса «трудов и занятий». Наглядным примером тому повести «Ферма» и «Жизнь в деревне».
                «Ещё так много надо успеть.» Жизнь – интересная штука и чем дольше живёшь, тем интереснее. И это так. Понятно, что Владимир Васильевич не остановится на достигнутом. Будут ещё встречи с полюбившимися нам героями. И мы, читатели, уверены в том, что будем читать на проза.ру его новые произведения. И, хочется верить, что выйдет у него книга его избранных произведений. В книге, я надеюсь, будут и старые, испытанные временем, произведения с дополнениями и только что написанные, будем радоваться и грустить вместе с ним и солнце его Праведного Слова будет освещать наши пути.
               Дальнейших творческих успехов Вам, уважаемый Владимир Васильевич!

                Июнь – октябрь 2024г.