Там на неведомых дорожках

Как-то был я в командировке. Принимал оборудование, купленное для нашего предприятия.  Французы, оказалось, способны потянуть резину.  Я летел полагая, что оборудование готово к испытаниям.  Раз они позвонили моему руководству, значит все готово. А оно не готово. Ходят по сборочным цехам группа товарищей в вычурных военных мундирах и тюрбанах. Наверное, заказчики индусы. И им почему-то зеленый свет. Вероятно, заказ выгодный. А я болтаюсь без тюрбана по цеху, как в проруби. И меня в упор не видят. Инженер, которого ко мне приставили, кормит завтраками, что вот завтра они непременно возьмутся. Неделя ожидания подходит к концу. И я выхожу с предложением, обычным для россиянина: выведи бригаду на выходные. За два дня уложимся.

Он был просто ошарашен. Такого не слыхивал. Сказал, что такое совершенно невозможно. Что никто просто так не выйдет. Что на это нужно разрешение профсоюза. А профсоюз такого разрешения никогда не даст. Категорически. От слова совсем. Без профсоюза тут ничего не шевельнется.
 
Этот давний эпизод я вспомнил, когда прочитал в новостях, что Владимир Путин выступил 4 апреля 2024 года на заседании XII съезда Федерации независимых профсоюзов России. Независимые профсоюзы России - это вам не чертик из табакерки. Это серьезно. Целых 12 съездов уже было. Интернет сообщает, что «Федерация независимых профсоюзов России образована 19 сентября 1990 года как независимый от государства, политических и предпринимательских структур национальный профсоюзный центр. Что «ФНПР является самым крупным объединением трудящихся России и включает 122 членские организации, в том числе 40 общероссийских, межрегиональных профсоюзов и 82 территориальных объединения организаций профсоюзов.» Сам президент на съезде выступает.

Цитата

«В съезде, который проходит в Москве, принимают участие более 600 делегатов: руководители профсоюзов и профсоюзных объединений, представители органов государственной власти, председатели профкомов первичных профсоюзных организаций, ветераны профсоюзного движения, руководители учебных заведений профсоюзов, молодёжных советов и комиссий. В качестве гостей присутствуют представители национальных профцентров из десяти стран.»
 
Из речи Путина.

Ваше объединение входит в число ведущих институтов отечественного гражданского общества, выполняет ответственную миссию: защищает трудовые права сотрудников компаний, предприятий, коллективов целых отраслей производства, тех, кто работает в сфере образования, науки, культуры. Вы многое делаете для совершенствования законодательства, для гармонизации отношений в сфере занятости. Я знаю, в том числе и по своему собственному опыту работы в Правительстве, что в комиссии порой проходят весьма напряжённые споры и острые дискуссии.»

Читаю и вспоминаю слова, которые мы наизусть заучивали в школе. «Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.» А такое впечатление, что я бесцельно прожил свои годы. Выработал по полной трудовой стаж. И нигде не встретился с такими профсоюзами, о которых говорил президент. Даже следа этих невиданных зверей не видел. 

А я жил не в сказочном лесу. В реальности. Для меня работать после окончания рабочего дня было обычным делом.  Выходить на работу, не догуляв отпуск, - всегда готов. Я был такой один? Нет. Это была на нашем предприятии норма работы для многих. Профсоюз эти вопросы трогали? Все дискуссии в профкоме сводились к тому, кому дать путевку.

Но я не о профсоюзе, а снова о Тургеневе, слова которого «о великий и могучий, правдивый и свободный русский язык» учит каждый школьник. Президент с трибуны обращается к уважаемому собранию, как я полагаю, на этом самом правдивом и свободном языке. И судя по всему между ним и собранием полное взаимопонимание.  На одном языке общаются.  На каком же?  На правдивом и свободном? Как же правдивый и свободный язык принимает в качестве лексической нормы мифическое, сказочное явление: «независимые профсоюзы России»? Тут уже не Тургенева вспомнишь, а Пушкина. Он писал: «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма»

Но  сколько ни сочиняй поэм, они и остаются поэмами. Словесными конструкциями. неким кодом, который  понимают посвященные. Я помню как студент учившийся со мной, парень из Венгрии, первое время поражался лозунгам, которые он видел в Москве. "Слава великому советскому народу" - Это получается, вы сами себя  и хвалите? - удивлялся он. у нас никто не удивлялся. Это языковая норма. мы великие и могучие.  Он постепенно привык к такому языку. А мы к нему были приучены с детства. Просто знали, что "слово сказанное есть ложь". А особенно сказанное с трибуны на съезде под бурные продолжительные аплодисменты.

    А тот кто скажет  - "А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей. Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет"  - тот  станет лагерной пылью. Или застрелят его неизвестные, или отравится, или тромб оторвется.

   Точно на этот счет  выразился Роберт Бернс. "Король лакея своего назначит генералом. Но он не может никого назначить добрым малым" Велик и могуч русский язык! В нем столь  безбрежный океан интонаций, намеков и подтекстов, что  в двадцатом выросла целая уникальная литература - тамиздат. Тамиздат создавался в расчете на свободный и великий народ.  Но уникальной  особенностью  этого народа является то, что  он читает  этот самый тамиздат и не делает никаких выводов.  Он делает другой вывод: повторяет заученные слова Тургенева и бьет себя в грудь, что он и есть великий и могучий. Тем и счастлив.