Скрипач из пустыни

Автор: Уильям Х. Хэмби. Авторское право, 1919, принадлежит компании CURTIS.
***
Скрипач из пустыни


Глава I

Боб Роджин спал в восточном крыле приземистого глинобитного дома. Около полуночи кто-то настойчиво и энергично затряс сетчатую дверь.

"Да?" — сонно спросил он.

«Они только что позвонили с ранчо Ред-Бьютт, — это был Дейтон, его работодатель, — двигатель трактора заклинило.
Они хотят, чтобы кто-нибудь приехал туда днём и починил его».

Боб поднял руки, потянулся и зевнул в ответ:

«Что ж, думаю, я и есть тот самый мастер».

— Полагаю, что так, — согласился торговец сельскохозяйственным инвентарём. — Вы знаете дорогу,
не так ли? Лучше поезжай на сером; и не забудь взять ружье.
Босс пересек дворик и направился в свое крыло дома.


Молодой человек сел и пошарил ногой под краем кровати,
нащупывая свои ботинки.

"Самое время браться за работу", - добродушно проворчал он. «Вот где ранняя пташка ловит трактор — и чёрта».

Когда он вышел из дома несколько минут спустя, застёгивая вельветовое пальто — даже в Имперской долине, где не бывает зимы, в мартовскую ночь нужно пальто, — Роджин на мгновение остановился на крыльце.
и снова поднял свои длинные руки, чтобы размять затекшие от сна мышцы. Он совсем не горел желанием заниматься всякой ерундой в полночь, но через мгновение его взгляд упал на косой лунный свет, который туманно освещал китайскую вишню во внутреннем дворике. Город на американской стороне крепко спал; ветер с запахом полыни колыхал бамбук. Ночь в пустыне поглотила его, и когда он поскакал
к мексиканской границе, то забыл свой пистолет и взял с собой
скрипку.

Он проехал через Мехикали, мексиканский город, где были салуны
«Красная сова», большой игорный дом, все еще была открыта, и огни над ней
мерцали от бессонницы; а на дороге у оросительного канала, окаймленного тополями и ивами,


 он перекинул поводья через луку седла и развернул перед собой скрипку. Спешить было некуда, он доберется туда до рассвета. И он рассмеялся, проведя большим пальцем правой руки по струнам:

«Что за сочетание — дурак, скрипка и трактор».

Боб не мог объяснить, что за порыв заставил его взять с собой скрипку,
когда он ехал чинить барахлящий бензиновый двигатель. В юности — они
Его называли довольно необузданным юношей — он часто ездил по холмам Озарка
по ночам со скрипкой под мышкой. Но за последние восемь лет он
играл на ней только один раз, и этот раз едва не стал для него последним,
так что он до сих пор хранил квитанцию гробовщика, который пришёл
похоронить его на следующий день.

— Что ж, — Боб ухмыльнулся в темноту, перекинув правое колено через луку седла и прижав скрипку к плечу, — посмотрим, как она сыграет ещё раз.

Три мили он ехал не спеша, выделяясь яркой фигурой в полумраке.
лунный свет--высокий молодой человек на серой лошади, бешено возился на
ночью в пустыне.

Он перешел мост через главный канал, миновал опушку
тополей и ив и повернул через открытое пространство к ранчо Ред-Батт
. Скрипка была у него под мышкой. Затем он увидел хижину в открытом поле
справа от дороги. Это было одно из тех временных сооружений из ивовых прутьев и осоки, которые служат домом для арендаторов на мексиканской стороне. Заходящее солнце освещало его сзади, и в открытом дверном проёме виднелось лишь тёмное пятно. Он поднял скрипку
снова. «Китаец, японец, индус, бедняк, богач, нищий или
мексиканец — я всё равно спою тебе серенаду».

Едва радостная мелодия разнеслась в ночи пустыни, как в чёрном пятне дверного проёма появилась фигура — женщина в белой ночной рубашке. Боб быстро сменил мелодию джиги на настоящую
серенаду, чистую, завораживающую, зовущую мелодию. Фигура стояла прямо
и неподвижно в темном дверном проеме, насколько он мог видеть. Каким-то образом он
понял, что это белая женщина и что она молода.

Он положил скрипку обратно в сумку и повернулся в седле, чтобы отметить
Он мысленно представил себе хижину — к северу от неё росла группа эвкалиптов. Да, он узнал бы это место и завтра узнал бы, кто там живёт. Эта прислушивающаяся фигура поразила его воображение.

Но он снова ухмыльнулся в темноту, на этот раз печально, вспомнив о катастрофе, которая последовала за его двумя предыдущими встречами с этим дьявольским орудием радости и горя.

— Ну что ж, — он решительно покачал головой и перекинул ногу через седло, — в первый раз это было с проповедником, во второй — с ружьём, теперь мы дадим леди шанс.

Скрипка и фигура в дверном проёме пробудили в Бобе множество
воспоминаний. В двадцать лет он бросил музыку и большую часть
беззаботного веселья, которое она ему приносила, потому что внезапно
понял, что для того, чтобы выжить, он должен бороться, а не играть на
скрипке. Восемь лет он очень усердно работал на полудюжине
мест в полудюжине штатов, и ему часто приходилось бороться. Но что
он выиграл? Работу продавца в хозяйственном магазине за двадцать
долларов в неделю.

«Ну что ж» — он научился по-мексикански пожимать плечами
плечо - "двадцать долларов в стране возможностей лучше, чем пятьдесят,
где все уже улажено".

Это, должно быть, ранчо Ред Батт, вон там. Он свернул на
левую развилку дороги.

"Привет, там!" Высокий, неуклюжий парень поднялся с обочины
дороги. - Ты добрый самаритянин или просто один из воров?

— Ни то, ни другое, — ответил Боб, догадавшись, что это посыльный из Ред-
Бьютта, — но я работаю на обоих. Где твой упрямый трактор?

— Сюда, — бродяга повернул направо и пошёл по дороге, говоря через левое плечо:

«Я — водитель этого проклятого трактора. Я сказал старику Бенсону, что знаю о нём не больше, чем он о Новом Иерусалиме, но он всё равно посадил меня за руль.

"Я — отъявленный ругатель. Но главная моя беда в том, что у меня нет мозгов. Если бы я знал, то не работал бы здесь, а если бы работал, то мог бы сам починить эту чёртову штуку.

 «Мой отец, — продолжил гид, — был очень умным, но я не унаследовал от него мозги. . Если бы я разбирался в тракторах так же хорошо, как старик разбирался в адском пламени, вы бы мне не понадобились».

Что-то в тоне этого деревенщины пробудило в Бобе внезапное
воспоминание.

"Он был проповедником?"

— Да, его зовут Фостер, а я сегодня его мальчик на побегушках.

Боб поднял голову и рассмеялся. Странный мир. Он спросил о
проблемах с трактором.

 — Я очень надеюсь, что ты сможешь его починить, — сказал Ной Иезекииль. — Старина Бенсон будет
ругаться как извозчик, если мы не соберём хлопок до десятого апреля. Он хочет избавиться от аренды.

Солнце едва поднялось над горизонтом, когда ровный, энергичный стук
тракторного двигателя сообщил Бобу, что работа сделана. Он заглушил
его и повернулся к Ною Иезекиилю.

"Ну вот, как новенький. И он стоит десяти человек и сорока
— Мулы. Не так, как мы раньше пахали землю в Озаркских горах, не так ли?

 — Мы? — Ной Иезекииль потёр свою худощавую челюсть и вопросительно посмотрел на
ремонтника. — Я из Озаркских гор, но, как сказал человек в шёлковой шляпе пепельнице,
«Какого чёрта мы-то тут делаем?»

— Ты, случайно, не помнишь меня? — Уголок рта Роджина насмешливо изогнулся, когда он стоял, вытирая руки от масла и жира пучком сухой травы.

 Шатающийся деревенский увалень снял свою соломенную шляпу с широкими полями и почесал голову, изучая Боба с беспечным, но всегда настороженным видом.
голубые глаза охотника на горных индеек - глаза, которые никогда не упускают из виду поворот
листа и не забывают след.

Эти глаза начинались с ног, переходили к прямой линии талии, к
хорошо сложенным плечам. Боб весил сто восемьдесят и посмотрел, как
он хоть и были соединены, чтобы остановиться. Мгновение Ной Иезекииль изучал
дружелюбный рот, решительный нос, честные карие глаза; но только
когда его взгляд остановился на спутанных тёмных волосах, на лице
деревенского парня забрезжила надежда.

 «Ну, будь я проклят!» — воскликнул он низким, приятным для души голосом.
— и он протянул руку. — Если ты не Фиддлин Боб Роджин, я съем свою шляпу!

 — Прибереги свою шляпу, — Боб ответил на приветствие дружелюбной улыбкой.

«Я видел тебя только однажды, — размышлял Ной Иезекииль, — и это было в воскресенье на горе Писга, когда мой отец раскритиковал тебя в своей проповеди за то, что ты играл на скрипке на танцах в субботу вечером».

 «Эта проповедь, — улыбка Боба всё ещё была немного грустной, — стоила мне лучшей работы в моей жизни».

— Ну что ж, — утешил его деревенщина, — если бы ты его не потерял, на тебя что-нибудь
упало бы. Я всегда так думаю, когда мне приходится переезжать
— И он с невозмутимым видом повторил бессмысленную пародию на песню с холма:

 _Я ем, когда голоден,
 Я пью, когда хочу пить,
 И если на меня не упадёт дерево,
 Я буду жить, пока не умру._


 Затем его взгляд упал на скрипку Боба, лежавшую на траве.

— Я заметил, — ухмыльнулся он, — что папа тебя не переубедил.

— Нет, — сказал Боб, — но он меня почти вылечил. С тех пор я играл на ней всего два раза.

Роджин взял свою скрипку и направился к лошади.

"Ну что ж, пока, Ной. У вас здесь хорошее место для работы.
Его взгляд почти с вожделением скользнул по ранчо площадью в пять тысяч акров.
как пол, а не пень или камень. «Если бы у меня было это ранчо, я бы выращивал по шесть тысяч тюков хлопка в год, и вы знаете почему».

 «Это не то, что сказал тот парень», — заметил деревенщина, ухмыляясь. «Риди Дженкинс вчера ходил и прикидывал, не купить ли ему
аренду, и сказал: «Если бы она была у меня, я бы повысил арендную плату».




Глава II

Боб стоял перед хозяйственным магазином в шерстяной рубашке и комбинезоне, с непокрытой головой, и устанавливал хлопкоуборочную машину, когда пожилой джентльмен в льняном пиджаке, беспокойно расхаживавший взад-вперёд,
Он остановился на тротуаре, как дальний родственник, ожидающий начала похоронной процессии, и стал наблюдать за его работой. Трудно сказать, что именно привлекло старого джентльмена: внешность молодого человека, то, что он насвистывал во время работы, или то, как он работал руками. Но через мгновение он заметил ворчливо-дружелюбным тоном:

 «Молодой человек, вы знаете своё дело».

— «Другого парня, ты имеешь в виду», — ответил Боб, не отрываясь от болта, который он закручивал. — «Это не моё дело, знаешь ли». Последние два дня Боб повторял слова того парня с холма.
«Я готов ругаться, но мозгов у меня нет». Он начал задаваться вопросом, не в том ли он положении. Он всегда считал, что у него есть мозги, но в свои двадцать восемь он был не лучше деревенщины. Возможно, даже хуже, потому что Ной Иезекииль Фостер получал больше за месяц работы на одном тракторе, чем Боб за продажу двадцати.

Старый джентльмен издал горлом звук, который у менее воинственного человека прозвучал бы как
смешок.

"Вы там продаете сельскохозяйственную технику?" Магазин стоял на линии, и он кивнул в сторону мексиканской границы.

"Да," — ответил Боб.

"Довольно хорошо знаешь страну?"

"Да". Молодой человек поднялся с гаечным ключом в руке и впервые посмотрел
в серо-голубые глаза под кустистыми серо-стальными
бровями. "Страна такая же, как и по эту сторону. Люди
несколько другие".

"Есть ли хорошие шансы вложить туда деньги?" - спросил пожилой джентльмен.

— Полагаю, что так. — Боб остановился, чтобы подобрать ещё одну гайку, и начал её закручивать. — Я не особо утруждаю себя поиском инвестиций. Но я считаю, что у человека с деньгами есть шанс где угодно.

— Чтобы потратить их, — резко добавил другой мужчина. — Для дурака и его денег сгодится любое место. Но, молодой человек, деньги легче заработать с помощью мозгов, чем сохранить их без них.

 Боб, глядя мимо пожилого джентльмена, увидел молодую женщину, одетую во вдовий траур — очень дорогой траур, — которая быстро шла по дорожке от отеля, и понял, что она идёт за стариком. Когда она подошла ближе, Боб увидел, что у неё рыжевато-каштановые волосы, глаза цвета сланца и благочестивый рот. Она держалась очень прямо, по-девичьи, и было очевидно, что она с Востока.

— О, дядя, — проворковала она и, когда старый джентльмен повернулся, с
небольшим всплеском энтузиазма обняла его за шею.

 — Когда ты пришла, Иви? — Старому джентльмену удалось разжать её руки,
не показавшись бессердечным.  Его голос был хриплым, но, казалось, из-за
длинных голосовых связок, а не из-за плохого самочувствия.

"Прошлой ночью". Там была потерпевшая сенсорный самоотверженного жалобы
в тон. "И маленький отель совершенно отвратно. У меня было такое
Ужасная комната, и я чувствовала себя такой заметной в одиночестве. Хозяйка сказала мне, что вы приходили сюда утром, пока я не встала. Я так рада вас видеть, дядя; как только я узнала о смерти бедной тёти Эллен, я почувствовала, что должна приехать и позаботиться о вас, чем бы мне это ни стоило.
Последовала небольшая пауза, во время которой старый джентльмен не осмелился ничего сказать. — Но, дядя, — в её голосе слышалось обвинение, — зачем ты
приехал в эту ужасную страну? Пыль была просто ужасной — я
думаю, что кое-что из моей одежды испорчено.

 — Старая лошадь на другой стороне улицы. — Дядя повернулся и пошёл
к очень мощному, дорогому автомобилю.

- Кто был этот старик? - Спросил Боб у Дейтона, который поднялся после
завтрака как раз в тот момент, когда машина отъехала.

"Это Джим Крилл - техасские нефтяные месторождения. Остановился в "Эль Сентро" и ищет,
Я слышал, место, куда можно вложить деньги. Но мне интересно, кто эта леди? Я
видел, как она вчера вечером сошла с поезда вместе с Риди Дженкинсом.

«Дорогой родственник, — с ухмылкой заметил Боб, — приехал позаботиться о нём
после смерти жены — и нашёл нефть».

Через мгновение — когда плантатор закончил — Боб небрежно спросил:

«Бенсон владеет ранчо Ред-Бьютт?»

- Нет, - ответил осуществлять дилерскую, "принадлежит Дэн Райан тракта.
Дэн-один из немногих американцев, кто имеет реальное право собственности на землю на
с мексиканской стороны. Когда Бенсон арендовал его два года назад, там были всего лишь
песчаные кочки и мескитовые заросли, как и на остальной территории пустыни. Потратил много
денег на выравнивание и подготовку к поливу. Он живет в Лос - Анджелесе
Лос-Анджелес, и он один из тех парней, которые пытаются заниматься сельским хозяйством с помощью денег, а не мозгов и упорного труда. Он сильно потерял на прошлогоднем урожае, и теперь он хочет избавиться от своей аренды.

 Боб думал об этом ранчо почти всё время с тех пор, как починил
трактор. Он любил эту землю, и, конечно, человек мог бы получать реальную прибыль
с такого поля.

"Интересно," — заметил он, не глядя в глаза своему работодателю, — "сдаст ли он его в субаренду?"

"Не знаю," — ответил Дейтон, — "Риди Дженкинс пытается выкупить
аренду."

«Тогда, — подумал Боб, когда его работодатель вошёл в магазин, — Дженкинс должен
предложить рынок сбыта для сельскохозяйственной техники. Я пойду и поговорю с ним».

По пути в офис Дженкинса Боб размышлял о своих личных проблемах. Он долго боролся со своими амбициями и
Он никак не мог понять, почему не продвигается быстрее. В последние несколько дней он много думал о Джиме Крилле, старике с кустистыми бровями, и о нефтяных скважинах. Две-три фразы, сказанные этим грубоватым стариком, засели в голове Боба. Он начал задаваться вопросом, не так ли легко человеку вложить свои мозги и мускулы в неудачное дело, как и деньги. «Вот и всё, — сказал он почти вслух, придя к определённому
выводу. — Я не очень хорошо распоряжался собой. Интересно, могу ли я сдать в субаренду то ранчо Ред-Бьютт?»

Чем больше он думал об этом, тем более сильно он хотел заполучить
то, что он может управлять сам. Конечно, идея вести хозяйство на ранчо площадью
пять тысяч акров без капитала была всего лишь несбыточной мечтой; но
тем не менее, если Бенсон терял деньги и хотел расторгнуть свой
договор аренды - это могло быть возможно.

Офис Риди Дженкинса находился наверху, на глухой улице. К нему примыкала наружная лестница, одна из тех, что крепятся к внешней кирпичной стене и заканчиваются маленькой железной площадкой. На двери висела единственная табличка:

 РИДИ ДЖЕНКИНС,
 Хлопок.


Неясно было, выращивал ли мистер Дженкинс хлопок, покупал ли его, продавал ли, обрабатывал ли или просто думал о нём. Офис располагался так, что в городе, где царили моральные устои и требовалась осторожность, это наводило на мысль о ночном покере. Но поскольку в Калексико не было необходимости в столь скромном уединении, выбор Риди офиса можно объяснить только его любовью к тишине и непритязательности.

Когда Боб свернул на боковую улочку, по железной лестнице спускались двое.
Один из них был сухопарым, худым мужчиной, который выглядел так, будто мог быть
реликвия какого-то вымершего языка, в жёсткой шляпе и чёрном пальто из альпаки; другая — девушка выше среднего роста, которая взбегала по узким ступенькам, словно пружиня, даже не касаясь рукой железных перил, и смотрела на город.

 — Прошу прощения, — Боб встретил их у подножия лестницы, — но не могли бы вы сказать, дома ли мистер Дженкинс?

Девушка повернулась, чтобы ответить, и Боб с первого взгляда понял, что она
более чем интересна: мягкие светлые волосы, любопытные глаза, чувственные
губы — в ней не было ничего сухого или утончённого.

"Да", - ответила она, слегка скривив губы, - "Мистер Дженкинс дома.
"У вас есть договор аренды на продажу?" "Нет". - Спросил я.

"Нет".

"Тогда иди наверх", - сказала она и повернула через улицу вслед за
длинноногим мужчиной, который распрягал двух лошадей.

— «Цветущие подсолнухи!» — воскликнул Боб, и его сердце сжалось, когда она ушла. — «Готов поклясться, что это та самая девушка, которая стояла в дверях той ночью».

Когда Боб вошёл в кабинет, Дженкинс сидел, откинувшись на спинку вращающегося кресла, положив левую руку на стол, а правую — на спинку кресла, как будто
Риди жестикулировал. У Риди были довольно большие глаза, пухлое, гладкое лицо, которое было на два тона краснее розового и на один тон розовее красного. Он всегда выглядел так, будто только что побрился, и длинная прядь очень чёрных волос свисала наискосок на его лоб, как часто бывает у взволнованного оратора, который говорит для публики и работает на себя.

— Садись, — он указал Бобу на стул. — Я хотел с тобой поговорить — у меня есть к тебе предложение.




Глава III

Риди Дженкинс закурил очень хорошую сигару и с интересом посмотрел на Роджина.
неторопливый вид. Боб был хорошим продавцом и сразу начал: "Поймите,
вы скупали договоры аренды, и я приехал, чтобы продать вам кое-какую сельскохозяйственную
технику".

Риди вынул сигару из своего широкого рта и рассмеялся шутке. "Я
не выращиваю хлопок, я оставляю это китайцам - я повышаю цены. Я не фермер.
Я финансист".

Затем, вернув сигару в угол рта, он заметил с
розовой судейской невозмутимостью:

 «Должен сказать, у вас есть подход к дамам».

 Боб покраснел.  «Я никогда не замечал этого, если уж на то пошло».

 «Я сам это заметил». Риди прикусил кончик сигары и кивнул.
собачья преданность своему увлечению. «Но сейчас я слишком занят, чтобы использовать его».

 «Роджин», — Риди положил дымящуюся сигару на какие-то бумаги на своём столе и
посмотрел на Боба, — «я давно на тебя положил глаз. Я скупаю
земли по ту сторону границы. Мне нужен хороший человек для работы там. Что
Дейтон платит тебе?

- Двадцать в неделю. Боб был удивлен таким поворотом разговора.

"Я буду платить тебе сто пятьдесят в месяц для начала, и у тебя будет
прекрасный шанс на повышение".

"Что мне делать?" - спросил Боб.

"Здесь все в яичной скорлупе. Без сомнения, вы знакомы
с ситуацией по ту сторону границы. Вы знаете, за исключением одной или двух крупных
концессий, ни один американец не владеет землёй на мексиканской стороне. Вся земля сдаётся в аренду и субаренду. Если китаец, японец или странствующий американский фермер хочет распахать участок пустыни, он берёт его в аренду на пять лет. Поскольку ему стоит от десяти до двадцати долларов за акр, чтобы выкорчевать мескитовый лес, выровнять песчаные холмы и подготовить канавы для воды, он платит всего один доллар за аренду в первый год, два доллара во второй и так далее.

«Теперь», — Риди взял сигару, пару раз затянулся и посмотрел
теоретически за Боба голове - "если парень хочет спекулировать на
Мексиканской стороны, он не имеет дела на земле; он покупает и продает аренды. Что
- это мое дело. Конечно, время от времени я беру за урожай, который
сажать или частично поднят, потому что я должен сделать, чтобы получить договор аренды.
Но вы можете сказать об общих принципах меня столько интересует
сельское хозяйство как основа кабанчика-в Пасху.

«Цены на хлопок были низкими, и по разным причинам, — Риди слегка прищурил свои большие глаза, — многие владельцы ранчо, приведя свои земли в порядок,
они струсили и готовы продать договоры аренды, срок действия которых истекает через три-четыре года, почти за бесценок.

"Я приобретаю их и собираюсь заработать на них целое состояние. В один прекрасный день цена на хлопок подскочит, и я буду сдавать в субаренду десять тысяч акров земли по десять долларов за акр, которые обошлись мне в три.

— Теперь я хочу, чтобы ты, — он пристально посмотрел на
Роджина, — купил для меня договоры аренды. Я дам тебе список того, что мне нужно, и цены, которые я заплачу. Если ты заключишь договор аренды по более низкой цене, я дам тебе половину прибыли в дополнение к зарплате.

Боб быстро соображал. Это выглядело как прекрасная возможность; возможно, он был
полезнее как покупатель, чем как продавец.

"Я попробую," — сказал он. "Но я не буду подписывать контракт на какой-то срок, пока не увижу, как всё пойдёт."

"Меня это устраивает," — охотно согласился Риди. Он боялся, что
Боб захочет заключить срочный контракт.

— Я поговорю с Дейтоном, — встал Боб, — и дам вам знать, как скоро он сможет меня уволить.

Дейтону нравился Боб, и он не хотел его терять, но был одним из тех работодателей, которые предпочитают терпеть неудобства или убытки, лишь бы не мешать продвижению молодого человека.

"Сто пятьдесят долларов в месяц - это больше, чем я могу платить, Роджин",
сказал он. "Тебе лучше согласиться. Начинай немедленно. Я возьму Джим Муди в
твое место".

В час ночи Вася был в офисе Дженкинса и сообщили, готовы к
работы.

Риди потянулся к своему столу за картой, на которой были тщательно отмечены все ранчо, расположенные ниже
линии.

"Ранчо, которые я хочу приобрести в первую очередь, находятся вдоль канала Дилленбек. Это
частная система водоснабжения, и вода стоит дороже, но земля достаточно плодородна,
чтобы компенсировать разницу.

"Первое ранчо, за которое я хочу, чтобы вы взялись, находится здесь" — он поставил крестик.
карандаш — «принадлежит маленькому высохшему старику по имени Чендлер. Он
готов продать; поговори с девушкой. Пятьсот — моя максимальная цена за их аренду и оборудование».

Спускаясь по наружной лестнице, Боб встретил поднимавшегося по ней мексиканца —
мексиканца с чертами лица, которые наводили на мысль, что кто-то из его ближайших предков, вероятно, был евреем. Роджин узнал его — его звали
Мадригал; и он вспомнил, что кто-то говорил ему, что мексиканец
служил в секретной службе, или, скорее, был неофициальным
носителем официальной информации от какого-то сомнительного мексиканца
чиновники из-за каких-то сомнительных американских компаний.

Когда мексиканец вошёл в кабинет, Риди встал и закрыл дверь.
Затем он снова достал карту из ящика и разложил её на столе.

"На этой неделе я заключу договор с Бенсоном." Риди поставил карандаш на ранчо Ред
Бьютт. «А вот эти, — он указал на участки поменьше вдоль
канала Дилленбек, — я отметил для скорейшей аннексии.
Сколько из них вы видели?»

«Эти, и эти, и эти», — Мадригал указал на три ранчо.

"Я отправил нового человека к Чендлеру, — сказал Риди. «Он
такой, который может расположить к себе эту девушку. Я должен заполучить это ранчо. Это одно из
лучших маленьких ранчо. "

"_Си, си._" Мадригал усмехнулся и пригладил свои черные, украшенные помпонами
волосы. "Это будет легко. Я дал им сильно запаниковала по поводу пошлины на
хлопок следующей осенью".

"А потом мой друг, управляющий системой Дилленбека, дал им еще один ответ
о ценах на воду этим летом", - улыбнулся Риди. "Но" - он
нахмурился - "Если девушка продолжит упрямиться, и они откажутся
продавать?"

"Тогда я займусь сеньоритой" - мексиканец положил руку на плечо
— Сеньор Мадригал, — сказал он, галантно поклонившись, — с дамами вам легко.

— Да, — сказал Риди, решительно закрыв свой широкий рот, — и если он потерпит неудачу, я займусь Роджином.




Глава IV

Было уже почти темно, когда Боб подъехал к ранчо Чендлеров.
Девушка была под листвой тополей, мимо оросительного канала
сбор до сухой палочки для дровяной печи. Он привязал свою лошадь и поехал
к ней.

- Добрый вечер, - сказал он.

"Где твоя скрипка?" В уголке ее рта появилась легкая усмешка.
"Как ты узнал?" - спросил я.

"Как ты узнал?"

— Догадалась, — ответила она, слегка приподняв брови, а затем наклонилась, чтобы поднять охапку собранных ею сухих веток.

"Дай мне их, — он шагнул вперёд, чтобы взять ветки.

"Зачем они тебе? — спросила она, не предлагая их отдать. "Я
предпочитаю носить свои собственные палки - тогда мне не придется разводить костры для
других людей". Он рассмеялся и последовал за ней по тропинке к
хижине.

"Давай сядем здесь". Она повела меня на самодельной скамейке в
открыть. "Папа был тяжелый день и лег спать, а я не хочу
не будем его беспокоить. Он очень устал и расстроен из-за этой аренды.

Это был шанс, но прежде чем он смог им воспользоваться, она резко сменила тему:

"Но ты так и не сказал мне, почему на этот раз не взял с собой скрипку.
Я бы с удовольствием послушала её в такой вечер." Быстро наступали сумерки, и
звезды начали мерцать.

«О, я не ношу его с собой как талисман», — ответил он. «На самом деле,
до прошлой ночи я играл в него всего два раза за восемь лет».

«Почему?» — она повернулась к нему с любопытством.

«Обычно он не приносил мне удачи».

«Что случилось в те два раза?»

[Иллюстрация: Дженкинс и Лолита в восторге от игры Перси на скрипке.]

Он посмотрел на очень яркую звезду на западе и улыбнулся с
причудливой грустью. «Я люблю музыку — то, что я называю музыкой. Когда
я был в Озарксе, я много играл на скрипке, но обнаружил, что это не приносит мне
того, чего я хочу, поэтому я пошёл работать». Я устроился на работу в банк в Оквилле;
должен был приступить к работе в понедельник. Я очень гордился этой работой, и у меня было
купил новый костюм и поехал в город в субботу. В тот вечер там
были танцы, и они попросили меня сыграть для них. "Он остановился, чтобы усмехнуться,
но все же немного сожалею. "Моя игра, безусловно, имела успех.
Воскресным утром проповедник раскритиковал танец и назвал меня
особым посланником дьявола. Моя работа была с опорой на его
церковь. Я не ходила на работу в понедельник утром. Это странный мир; это
проповедник был отцом Ноя Иезекииля Фостера, который сейчас работает на
Бенсона ".

Она смотрела на запад, улыбаясь; ветер пустыни откидывал волосы с ее лба.
- А в тот раз, когда ты играл? - спросил я. - А в другой раз, когда ты играл?

"Это было в Блайндоне, Колорадо". Он выказал некоторое нежелание продолжать.
"Да?"

"Да".

"Старый доктор и его дочь приехали в лагерь, чтобы вложить деньги. Я
подслушал их разговор в соседней комнате пансионата и понял, что банда
акул продавала им поддельную шахту. Я попытался привлечь их внимание
через перегородку, сыграв дурацкую популярную песенку: "Если ты
скажешь ему "да", ты обязательно заплачешь, со временем ".

"Ты заставил их понять?" Она заперла ее руки вокруг нее
колени и заинтересованно наклонился к нему.

«Да, а ещё банда. Лагерь собрал деньги, чтобы заплатить гробовщику
за то, чтобы меня похоронили на следующий день. У меня до сих пор есть квитанция».

— У вас большой опыт, — сказала она с ноткой зависти.

 — Боюсь, больше, чем оправдывает моя мудрость, — ответил он.

 — Опыт — это интересно, — заметила она.  — У меня его не так много, но
 я только начинаю. Папа был профессором санскрита в маленьком
одноконном деноминационном колледже в поясе свинопасов на Среднем Западе.
Боже! — она заговорила с внезапной яростью, — можете ли вы представить себе что-то более бесполезное, чем преподавание санскрита? Его зарплата была на двести долларов в год меньше, чем у уборщика. Я ненавидела быть бедной, и я
Хуже всего я ненавидела сухую рутину этого маленького преподавательского кружка. Смертельную
серьезность их ничтожных, педантичных разговоров о тонкостях схоластики,
которые не были интересны и полезны и тысячу лет назад, а тем более сейчас,
когда они совершенно мертвы. Я ненавидела быть чопорной и
претенциозной. Я больше не могла этого выносить и заставила папу
уволиться и уехать куда-нибудь, чтобы что-нибудь посадить. Мы приехали сюда, и я подумала, что разбогатею на хлопке.

«Папа работал как каторжник, чтобы засеять это поле; он сделал
работу двух человек. С помощью одного китайца он часть времени
у нас сто шестьдесят акров хлопковых полей. Мы провели здесь два жарких лета и потратили все деньги, которые у нас были, на товары для дома и его страховку. А теперь, — она нахмурилась в темноте, — нам велели убираться.

 — Кто вас предупредил? — быстро спросил Боб.

 — Мексиканец по имени Мадригал. Он был очень любезен с нами и
предупредил нас на прошлой неделе, что мексиканское правительство собирается
этой осенью поднять пошлину на хлопок настолько, что она заберёт всю прибыль. Он
советует нам продать нашу аренду за любую цену, которую мы сможем получить.

"Вам сделали предложение?"

— Да, — она пожала плечами в сумерках и заговорила с горькой усталостью, — что-то вроде предложения. Мистер Дженкинс предложил нам 500 долларов. Папа хотел взять их, но я возражала. Хотя, думаю, это лучше, чем ничего.

Боб встал, его мышцы напряглись. Он мгновенно понял, зачем мексиканский еврей шёл в кабинет Дженкинса. Они погнали
мелкие фермеры из страны, а фактически украв их аренды.
Звезды бежали вместе в злобное пятно. Он почувствовал отек
горло. Повезло, что он был за много миль от Риди Дженкинса.

"Не бери это!" - сказал он с горячностью.


На следующее утро Риди Дженкинс только что открыл свой кабинет и сел за стол, чтобы
прочитать почту, когда вошёл Боб Роджин. Риди оторвался от письма и жадно спросил:

"Ты получил его?"

"Нет." В тоне Роджина было что-то зловещее.

"Ты не мог убедить их продать?" Дженкинс был откровенно раздражён.

"Я убедил их не делать этого". Руки Боба сжимались и разжимались, как будто они
хотели за что-то ухватиться. "Мне не нравится эта работа. Я
закончил".

"Что за идея?" В тоне Дженкинса послышалась легкая насмешка.
"Решил, что вернешься к старой работе продавца кастрюль и сковородок?"

— Нет, — и карие глаза Боба, ставшие почти чёрными, посмотрели прямо в
покрасневшее от наглости лицо Риди. — Я собираюсь пересечь границу, чтобы
выращивать хлопок.

Широкий рот Риди растянулся в презрительной ухмылке.

"Там довольно жарко для кроликов.

— Да, — губы Боба предостерегающе сжались, — и это может стать невыносимым для волков.

Их взгляды на мгновение встретились, и каждый понял, что другой его
понял, — и это означало борьбу.




Глава V

Боб никогда раньше не принимал решений. Он думал, что принимал, но теперь
знал, что всё остальное было ничем по сравнению с тем, что он чувствовал, покидая Риди
Офис Дженкинса был подобен засохшим кукурузным стеблям для железных прутьев.

Однажды ночью, почти девять лет назад, возвращаясь через холмы с
скрипкой под мышкой, он остановился у двери своей хижины и
посмотрел на звезды. Шумное веселье, царившее час назад, полностью исчезло
, оставив его неудовлетворенным и одиноким. Он был плохо одет, в кармане у него не было ни цента, у него не было ничего своего, кроме этой скрипки, и он знал, что в этом он не гений. Он не преуспевал в жизни, ничего из себя не представлял.
Тогда-то к нему и пришло первое важное решение: он бросит это
безумство и пойдёт работать; он победит в этой жизненной игре. С тех пор
он в основном придерживался этого решения. Он сознательно
не упускал ни одной возможности; он ни от чего не уклонялся, потому что это было трудно. Он немного выигрывал здесь и проигрывал там, всегда надеясь,
всегда берясь за новую работу с новой решимостью. И всё же эти усилия были
простыми: кто-то предлагал ему работу, и он старался хорошо её выполнять — и обычно ему это удавалось. Но чтобы победить сейчас, победить по-крупному, как он и намеревался
чтобы что-то делать, у него должна быть собственная работа, и ему придётся создать эту работу, организовать её, оборудовать.

"Не знаю, с помощью чего я это сделаю — или как именно. Но, клянусь всеми богами пустыни, я собираюсь победить прямо здесь — несмотря на
термометр, дьявола и Риди Дженкинса."

Чтобы выращивать хлопок, нужны аренда, инструменты, тягловые животные, провизию — всё это стоит денег, а у него было всего 167,35 доллара. Но если эта девушка и её отец-санскритолог смогут вырастить хлопок, то и он сможет. Ещё не поздно. Хлопок можно выращивать в Имперской долине вплоть до
в конце мая. Если бы он мог, то уже подготовил бы поле; если нет, то подготовил бы его сам.

  А человек с хорошей арендой и хорошей репутацией обычно может занять немного денег, чтобы вырастить урожай. Мысли Боба снова вернулись к ранчо Ред-Бьютт. Оно было таким большим, что почти подавляло его воображение,
но если он собирался делать большие дела, то должен был мыслить масштабно. Если бы он мог взять в субаренду это ранчо у Бенсона. Но чтобы профинансировать выращивание хлопка на пяти тысячах акров, потребовалось бы 100 000 долларов. Затем он подумал о Джиме Крилле, старике с техасских нефтяных месторождений, который искал инвесторов.

Это было достаточно смело, чтобы показаться почти фантастическим, но Боб ускорил шаг.
Он повернул к вокзалу. Он еще мог успеть на утренний поезд
до Лос-Анджелеса.

Но по дороге он встретил Бенсона. Тем же утром Боб позвонил в офис Бенсона в Лос-Анджелесе.
Бенсон отправился в "Риди Дженкинс" в Калексико.

Срок аренды "Ред Батт" был рассчитан на три года. Бенсон начал с предложения
аренды всего оборудования за 40 000 долларов. Он потратил на это больше, чем
$90 000.

 Риди откинул со лба длинную чёрную прядь, мрачно покачал головой и заговорил с пессимистичным ораторским пылом.
По ту сторону границы было неспокойно: поговаривали о повышении мексиканских пошлин на хлопок, о повышении тарифов на воду; цены на хлопок падали; владельцы ранчо уезжали, а не приезжали; не было ни одной сделки по аренде. У него самого за два месяца не было ни одного предложения по аренде.

Они торговались целый час. Риди с злорадной проницательностью наблюдал за непрактичным парнем, который пытался заниматься фермерством на деньги. Он знал
Бенсон потерял деньги на последнем урожае и, кроме того, был сильно напуган хитрым Мадригалом.

 «Я устал от всего этого», — раздражённо сказал Бенсон.
— Я скажу тебе, что я сделаю: я уйду с ранчо и оставлю тебе всё это чёртово хозяйство за 20 000 долларов.

 — Я возьму его, — Риди знал, когда нужно остановиться. — Я заплачу тебе
$2000 сейчас, чтобы закрепить сделку, а остальное — в течение десяти дней.

Когда Бенсон вышел из кабинета с чеком, Риди лихорадочно начал подсчитывать. Это было самое крупное дело, которое он когда-либо проворачивал. Аренда, даже при том, что хлопок продавался всего по восемь центов, стоила не меньше 50 000 долларов, а оборудование — ещё как минимум 10 000 долларов. И пять тысяч акров уже были засеяны и давали урожай! В Империал
Посадка хлопчатника — самая дорогостоящая часть выращивания хлопка, не считая сбора урожая. Посадка стоит от семи до десяти долларов за акр; после этого всё просто. Сорняков так мало, а травы так мало, что один человек с небольшой дополнительной помощью один или два раза за лето может ухаживать за участком от сорока до восьмидесяти акров.

 Это была такая выгодная сделка, что Риди слегка побледнел и облизнул губы, размышляя. Он пытался убедить себя, что будет очень легко занять ещё 18 000 долларов. У него их не было. По правде говоря, у него осталось всего двести долларов
в банке. Он подумал о Томе Бартоне и двух банках, в которых уже брал кредиты. Они не казались многообещающими. Затем он подумал о Джиме Крилле, и к нему медленно вернулась краска на лицо. Он по-собачьи улыбнулся, поднял трубку, позвонил в Эль-Сентро и попросил позвать миссис Эвелин Барнетт.

Миссис Эвелин Барнетт сидела на крыльце в тени глицинии,
спрятав ноги под себя, чинно сложив руки на коленях и гордо
вздернув голову, как та, кто может носить траурные
одежды без зазрения совести, будучи верной до последнего.
Она надела своё красивое платье в память о покойном.

 Она настояла на том, чтобы забрать дядю Крилла из отеля, где у него было несварение желудка, и устроить его дома. Она арендовала бунгало с квартирой, выходящей во внутренний двор, и с помощью трёх слуг, принеся в жертву многое, сумела устроить для дяди Крилла «настоящий дом». Правда, дядя нечасто бывал там, но он мог вернуться.

— Дядюшка, — благоговейно сказала она, показывая ему, каких уютных чудес
три служанки смогли добиться в шести комнатах, — в
Несмотря на грубость этой ужасной, неотесанной страны, мы должны сохранять утончённость, к которой привыкли на Востоке. Старый джентльмен хмыкнул, вспомнив, к какой утончённости они привыкли, но не стал открыто протестовать против того, что после десяти лет на техасских нефтяных месторождениях его так изящно приручили.

И когда миссис Барнетт сидела на крыльце этим утром, полностью и тщательно
одетая, ожидая результата телефонного звонка из Калексико,
она с крайним неодобрением наблюдала за своими соседями справа и слева.
Уже было довольно жарко, и миссис Борден справа от меня вышла на крыльцо, одетая в удивительно свободную накидку с большим вырезом на груди, и стояла, обмахиваясь газетой. Миссис Крамер слева от меня, закончив подметать, тоже вышла на крыльцо и в одежде, которая не предполагала никаких подкладок, плюхнулась в кресло-качалку, закинула ногу на ногу, поправила волосы, чтобы они не падали на лицо, и принялась читать утреннюю газету. Это было просто шокирующе, подумала миссис
Барнетт, как женщины могли до сих пор забывать о себе. Она никогда этого не делала.

Сразу же ее чопорно выпрямленная голова слегка повернулась, и ее глаза, которые
всегда, казалось, искали чего-то существенного - не для нее, а для мечты
- расширились от удовлетворения, и она подняла руку к воротнику, чтобы
посмотрите, была ли булавка на месте.

Из машины, остановившейся у входа, вышел Риди Дженкинс
. Он снял шляпу, не дойдя до крыльца, — его чёрные
волосы были гладко зачёсаны назад, — на лице появилась
приятная улыбка, и он ускорил шаг. Миссис Барнетт позволила
себе встать и подойти к нему.
два коротких шага вперед, и улыбаться сдержанно, как и она предложила ее
силы.

Риди Дженкинс не преувеличил, когда сказал, что у него с
дамы. Он есть. Это было довольно широкую дорогу, но есть много
дамы, которые не тонкие.

"У вас есть одно чудесное место здесь". Риди дал короткий, утверждения
взгляд круглых, как он взял предложенный стул. — Удивительно, что может сделать женское прикосновение, чтобы преобразить дом. Нет места лучше дома, если там есть какая-нибудь милая женщина, которая всем заправляет.

 Миссис Барнетт расплылась в улыбке от этой скрытой лести, но её глаза
всегда рассчитывая на существенные результаты, мы изучали
Риди Дженкинса. У него, безусловно, были красивые черные волосы, и он был хорошо
одет - и с манерами джентльмена. Он напомнил ей одного
евангелиста, которого она знала в Индиане. Она намеревалась выйти замуж за
этого евангелиста, если его жена умрет вовремя; но она этого не сделала.

"Здесь очень трудно что-то делать", - укоризненно сказала миссис Барнетт.
«Здесь так много пыли, и рынок такой бедный, и слуги такие необученные и такие надоедливые. Но, конечно, я делаю всё, что в моих силах, чтобы
«Устройте для дорогого дядюшки хороший дом. Для меня было большой жертвой приехать сюда,
но когда долг зовёт, нельзя думать о себе».

 «Да, полагаю, что нет». Риди вздохнул и покачал головой, так что длинная
чёрная прядь упала ему на лоб — он действительно был похож на того
евангелиста. «Но я бы хотел, чтобы иногда мы могли забыть о других
и подумать о себе». Я бы уже стал миллионером, если бы не был таким трусом и не отдал бы всё другому.

«Мы никогда не проигрываем, если проявляем щедрость», — с уверенностью сказала миссис Барнетт.

- Полагаю, что нет, - вздохнул Риди. - Не сомневаюсь, что в долгосрочной перспективе это окупается.
Я знаю, что мне помогли заработать много тысяч долларов
в первую и последнюю очередь люди, к которым я был добр. " Затем Риди посмотрел на
Миссис Барнетт пристально и с огромным восхищением в его больших
глаза... смотрела до тех пор, пока она не покраснела очень сильно.

— Может, это и суровое место для жизни, — сказал Риди, — но оно, безусловно, пошло вам на пользу. Вы порозовели, как... как цветок; вы выглядите просто очаровательно... — Он резко замолчал. — Прошу прощения; я чуть не забылся.

Затем Риди сменил тему на деловую, ради которой он и пришел.

"Да," — сказала миссис Барнетт, подавая ему руку, когда он поднялся, — "я увижу дядю сегодня вечером, и я уверена, что мистер Дженкинс," — он все еще держал ее за руку и крепче сжал ее, — "будет очень рад это сделать."




Глава VI

Через три дня после того, как Боб вернулся из Лос-Анджелеса и узнал, что Риди
Дженкинс купил ферму Бенсона, он подъехал со стороны Мексики
и спрыгнул с лошади перед хозяйственным магазином. Дейтон разговаривал со
стариком с густыми бровями и в льняной куртке.

— А вот и Роджин, — сказал торговец сельскохозяйственным инвентарём. — Мистер Крилл как раз спрашивал о тебе, Боб.

Мужчины пожали друг другу руки.

"Как дела?" — спросил старик, пристально глядя в глаза
Роджину.

— Я начинаю работать на себя, — ответил Боб, — буду выращивать хлопок.

 — Зачем? — густые брови нахмурились.

 — Чтобы победить. — Брови Боба тоже нахмурились, и он решительно покачал
головой.  — И я не могу работать по месяцу.  Некоторые могут, но я не могу.

— Видишь это? — Старый джентльмен указал на трактор с десятью плугами
прикреплено. «Это успех. Эти плуги хороши, и двигатель хорош, но только когда они соединены вместе, они стоят двадцати команд и десяти человек. Вот как можно умножить результаты — соединить хорошие вещи вместе. Одного желания и упорного труда недостаточно. Нужно иметь мозги. Нужно их использовать. Организуйте свои силы.

— Не говорите мне, — с жаром возразил старик, — что человек, который
использует свой мозг и за один день работы создаёт что-то, что экономит
миллиону людей десять дней работы, имеет право только на однодневную зарплату. Ни на
немного. Он имеет право на часть того, что он экономит для каждого из этих
миллионов людей. В этом разница между небольшим успехом и большим
успехом. Небольшое дело приносит что-то для себя; большое дело приносит
что-то для тысячи людей — и забирает часть этого. Имеет на это право.
Те китайцы по ту сторону границы получают шестьдесят пять центов в день. Если вы можете
управлять ими так, чтобы они зарабатывали по полтора доллара в день, и отдавать им
по доллару и тридцать центов, а себе оставлять двадцать центов, то вы не только умный человек, но и благодетель. Вот как нужно это делать; используйте
«Придумай, как увеличить производительность других людей и получать с этого справедливый процент, и ты будешь и богат, и честен».

Карие глаза Боба были полны внимания. Ему нравился этот загадочный старик. Он говорил о реальных вещах, и это помогало Роджину разобраться в собственных проблемах. Все эти годы он пытался производить что-то ценное в одиночку. Но чтобы выиграть по-крупному, он должен думать, планировать,
организовываться так, чтобы приносить деньги многим людям, и, следовательно, иметь право
на большую прибыль.

"Я собираюсь попробовать именно это", - сказал он. "Я только что арендовал один
Сто шестьдесят акров. Половина уже засажена хлопком, а остальное я собираюсь
засадить.

Боб гордился своим достижением. Он был очень рад, что не смог
получить ранчо Ред-Бьютт. Оно было слишком большим, чтобы справиться с ним без
капитала или опыта. Но он нашёл владельца ранчо, который был рад
освободиться от аренды примерно за половину той суммы, которую он потратил на его улучшение. Роджин
затем убедил владельца хлопкоочистительной фабрики, что он готов рискнуть, и предложил
дать ему десять процентов в качестве процента, половину семян хлопка и
очистить урожай на его фабрике, если он одолжит ему достаточно денег,
чтобы выкупить аренду
и собрать урожай. Владелец винокурни согласился это сделать.

Крилл одобрительно кивнул. "Хороший ход. Так и нужно поступать. Сначала подумай, а потом работай как проклятый в конце сезона."

Крилл помолчал, а затем резко спросил:

"Знаешь человека по имени Дженкинс?"

"Да," ответил Боб.

«Он в безопасности?»

Боб ухмыльнулся. «Примерно в такой же безопасности, как гремучая змея в собачий холод».

Когда Джим Крилл поднимался по наружной лестнице в офис Риди Дженкинса,
ветер развевал полы его льняного плаща, и он
нес с собой два совершенно противоположных мнения о Риди — миссис Барнетт
и Боб Роджин. Может быть, один из них был предвзят — а может, и оба.
Что ж, он сам всё увидит.

Риди вскочил, энергично тряхнул головой и пожал руку Джиму Криллу так тепло, словно был председателем комитета, приветствующего кандидата в вице-президенты на заправочной станции. Риди отчётливо помнил, как пять лет назад встречался с мистером Криллом в Чикаго.
На самом деле мистер Крилл долгое время был для мистера Дженкинса идеалом настоящего американского бизнесмена — проницательного, быстро соображающего и бесстрашного в
действиях; готового рискнуть, но редко ошибающегося.

— Иви сказала, что вы хотели встретиться со мной, чтобы занять немного денег, — сухо прервал старик поток красноречия.

 — Да, конечно, — Риди внезапно опомнился, не дойдя до кульминации, и на мгновение замешкался. . — Да, конечно, у нас есть инвестиции, которые, я думаю, вас заинтересуют. Риди решил не только попросить старика профинансировать покупку Ред-Батта, но и весь свой проект.

Он начал объяснять свои карты и цифры так же многословно, как если бы
продавал Британскую энциклопедию, и старик снова вмешался:

"Сколько акров вы взяли в аренду?"

«Десять тысяч — практически». Риди сделал паузу, прежде чем ответить, и коснулся карандашом канала Дилленбек.

"Сколько вы за них заплатили?"

"Большую часть я купил примерно за треть или половину от того, что они стоили владельцам ранчо."

"Почему они продавались так дёшево?"

"О", - Риди неопределенно махнул рукой, уклончиво, - "ты знаешь, как это бывает; парни
как овцы - бегут вглубь страны, а потом кто-то делает рывок, и
они в панике выбегают вон. Теперь, когда Бенсон продал, гораздо больше из них струсят ".
"В целом, сколько денег вы туда вложили?" - Спросил я.

"Сколько денег вы вложили туда?"

- Сорок две тысячи долларов, - ответил Риди, сверяясь с меморандумом.
— Понимаете, — продолжил он объяснять, — я вовсе не выращиваю хлопок. Я инвестор. Я занимаюсь арендой, и я просто взял на себя посевы, которые арендовал Бенсон, потому что они достались мне так дёшево, что в них наверняка есть деньги.

 — Чего вы хотите? — спросил Крилл.

  — Семьдесят тысяч или около того за аренду и урожай. У меня уже засеяно 8000 акров, кое-что уже взошло. Я заплачу вам 10 процентов. за
деньги и половину семян хлопка, а также предоставлю вам первую закладную на
урожай. Это обычные здесь условия.

Проницательные голубые глаза из-под косматых бровей изучали Риди
пока они разговаривали. Он хотел брать взаймы, потому что у него было много свободных денег
. "Есть два типа людей, которые платят свои долги", - сказал себе старик
. "Тот, кто хочет быть должен больше, и тот, кто не хочет
быть должен вообще ничего". Дженкинс захотел бы занять больше, поэтому он
выплатил бы свой первый заем. Даже мошенники обычно хорошо платят, когда зарабатывают. И, похоже, этот парень заработает на этих договорах. В любом случае, Джим Крилл раздражённо поёрзал в кресле
при мысли о своей племяннице. Это стоило бы риска, чтобы избавиться от
назойливых расспросов Эви.

"Подготовьте документы," — коротко сказал он, к радости Риди. Он
ожидал, что со стариком придётся повозиться.

На следующее утро после интервью с Джимом Криллом Боб был в
хозяйственном магазине, собирая купленные им инструменты, когда к нему
подошёл высокий, неуклюжий деревенщина.

"Привет, Ной Иезекииль Фостер," — сказал Боб, не поднимая глаз.

"Привет," — ответил деревенщина.  "Полагаю, ты знаешь, что такое лошадь на
расстоянии."

— Думаю, да, — Боб снова начал насвистывать.

— А ты не знаешь кого-нибудь, кому нужен шофёр для трактора? Бенсон
уволил меня.

— Нет, — Боб выпрямился и оценивающе посмотрел на долговязого парня.
"Но я знаю человека, которому нужен шофёр для упряжки мулов.

Ноа Иезекииль покачал головой. — Мы с мулами давно расстались. Я предпочитаю бензин. — А потом, через мгновение: — Кто этот парень?

Боб ухмыльнулся и постучал себя по груди. — Это я.

Ноа Иезекииль снова покачал головой.

"Ты выглядишь слишком трудолюбивым; я бы предпочёл работать на парня, который живёт в Лос-Анджелесе.

Боб рассмеялся. — Как тебе будет угодно.

Но Ноа Иезекииль отважился задать еще один вопрос:

"Ты работаешь на Риди Дженкинса?"

"Немного!" Боб сделал на этом акцент.

"Где находится твое ранчо?"

"На дороге в паре миль к северу от Чендлера".

Лоб Хилла Билли наморщился, и его глаза уставились в пустоту.
пространство.

— Думаю, я передумаю. Я возьмусь за эту работу. Сколько я буду получать в месяц?




ГЛАВА VII

Некоторые люди терпят неудачу, потому что вкладывают свои деньги в плохой бизнес. Другие терпят неудачу, потому что вкладывают себя в жалких людей. Они доверяют свои планы людям, которые не могут или не хотят их выполнять.

Боб с первого дня работы в качестве работодателя понял, что умение планировать
и работать самому — это только половина успеха. Нужно уметь выбирать
людей, которые будут воплощать его планы, вкладывать свой ум, свою
щедрость, своё справедливое отношение и свою привязанность в людей,
которые ответят ему преданностью на преданность.

 Он не ошибся в Ноа Иезекииле Фостере. Ноа был хорошим плантатором;
более того, он много знал о Китае. Боб нанял шестерых китайцев, чтобы они привели землю в порядок и посадили хлопок.

«Ноа, — Боб остановился рядом с дисковым плугом и его двойной упряжкой, — ты
— Я понимаю мулов.

— Я тоже должен, — Ной потёр свою худощавую челюсть. — Они меня достаточно
поколачивали.

Боб улыбнулся. Каким-то образом забавный вид Ноя всегда поднимал ему
настроение. Он заметил, что это забавляло и китайцев, которые считали «Мисти
Зики» одним из величайших англосаксов.

— Видишь ли, — заметил Ной, снова берясь за поводья, — как говорил мой отец: «Тот, кто возьмётся за ручки плуга и оглянется назад,
воистину, будет лягнут мулом». Я никогда не рассчитывал, что меня лягнут в спину. Но если тот китаец — он нахмурился, глядя на
Китаец, который возился с сеялкой для хлопка: "Не двигайся с места"
его будут пинать везде, где он первым заденет мою ногу. Привет,
там, - Ной вскинул голову и крикнул китайцу, - пошевеливайся.
давай. Хлопок с Плантей. Иди, как Хелли. И китаец пошел.

Боб рассмеялся.

— Как думаешь, ты мог бы дать мне пять долларов на сегодня? — спросил Ной
Иезекииль, глядя на свой плуг. — Я хочу сходить в «Красную
Сову» в Мехикали.

— Не собираешься играть в азартные игры? — спросил Боб.

Ной Иезекииль покачал головой. — Нет, я не собираюсь играть. Отправляясь в
«Вложи эти пять долларов в моё образование. Я хочу узнать, сколько способов есть у дурака расстаться со своими деньгами».

После ужина, когда Ной Иезекииль уехал, чтобы вложить свои пять долларов в образовательный процесс «Красной совы», Боб вынес из дома табурет и сел, чтобы дать отдых уставшим мышцам и немного понаблюдать за наступающей ночью, прежде чем лечь спать. Боб и его бригадир жили в одной хижине — слово «дом», как сказал Ной Иезекииль, было просто красивым выражением. Хотя на ферме было несколько сотен тысяч акров очень плодородной земли, которую обрабатывали.
На мексиканской стороне, за двумя-тремя исключениями, не было ни одного дома на ранчо, который двое мужчин не смогли бы построить за один день, соблюдая при этом рабочее время. Четыре ивовых шеста, вбитых в землю, несколько перекладин, солома, три доски, прибитые снизу, москитная сетка — и готово. Китаец взял бы ещё один выходной и построил бы дымящуюся глинобитную печь, но у Боба и Ноя была подержанная масляная печь, на которой готовил китайский мальчик.

Боб сидел и смотрел на ровное поле в сумерках.
в миле от него мерцал свет в хижине его китайской прислуги, и
оттуда доносилась добродушная болтовня об их ужине. Он почувствовал
безграничный трепет плантатора, работодателя - человека, который
организует предприятие и доводит его до конца.

Дневная жара уже не было, и приятная прохлада был на
ночной ветер, который принес запах полыни пустынной из-за
поливают поля. Боб зашевелился от кресла и встал. Его усталость
прошла. Его захватила пустынная ночь. Он вошёл в хижину, достал из старого потрёпанного сундука свою скрипку и пошёл по дороге,
Он миновал своё ранчо на юге. Он ещё не заходил к Чандлерам.


 В маленьком домике было темно. Роджин подумал, что Чандлеры, должно быть, спят. Но его сердце забилось быстрее; ему показалось, что он увидел что-то белое во дворе — девушка тоже поддалась очарованию пустынной ночи.

 Затем внезапно, но тихо, зазвучала гитара, и голос с полуплачущими интонациями испанца подхватил мелодию.

Боб стоял неподвижно, кровь бурлила в его жилах, лицо горело,
а по телу бежали мурашки. Это был Мадригал, мексиканский еврей.

Песня закончилась. Слышались приглушённые хлопки в ладоши и девичьи смешки. Боб сердито развернулся и быстро пошёл обратно по дороге, прошёл мимо своего ранчо, ничего не замечая, и наконец свернул к группе тополей вдоль дамбы главного оросительного канала. Вода, небольшая речка, быстро текла, мутная, чёрная под звёздами пустыни. Боб поднял свою скрипку и швырнул
её в середину ручья.

Гнев его угас. Он сразу почувствовал холод и бесконечное
одиночество. По грязной воде плыли тысячи песен
холмы--мелодия, экстази, цвет и свет его
ранней юности.

С внезапным раскаянием он повернулся и бросился вниз по берегу после
торопясь тока. Падение здесь быстрое, и скрипка была уже
далеко вниз по течению. Он бежал, спотыкаясь, отчаянно, по неровному
берегу, уворачиваясь от ив и стрелолистника, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть вверх
и вниз по течению.

Его нигде не было видно. Его охватило какое-то безумие. Ему вдруг показалось, что в тот момент гнева он
отдал свою душу — всё, что в нём было, кроме хлеба и денег. Он должен вернуть её — должен!
Ещё один рывок, и он снова остановился на берегу. Что-то более тёмное, чем течение, плавало в мутной воде. Не колеблясь ни секунды,
он бросился в реку и забрёл по пояс в воду.

Да, это была его скрипка. Вернувшись на берег, весь мокрый, он прижал её к себе, как маленькая девочка, нашедшая потерянную куклу.




Глава VIII

На следующее утро за завтраком Ной Иезекииль заметил:

 «Интересно, откуда у этого засранца взялись деньги».

 «У какого засранца и какие деньги?» — Боб поливал сиропом блин,
результат большого терпения как с его стороны, так и со стороны китайского повара.

"Дженкинс." Ной ответил на оба вопроса одним словом.  "Не так давно ему пришлось занять десять центов на пончик.  Прошлой ночью он играл в «Красную сову» на оба кулака.  И я слышал, что он купил в общей сложности десять тысяч акров в аренду. «Воистину, — как говорил папа, — грешник процветает, как терновник».

 «Ты не знаешь, он купил «Чендлерс»? — небрежно спросил Боб, не
глядя Ною в глаза.

 «Нет, но, думаю, купит. Похоже, он собирается прибраться».

— Если увидите Чандлеров, — предложил Роджин, — посоветуйте им не продавать.

Ной Иезекииль потянулся за полотенцем, чтобы вытереть рот, и покачал головой.

"Я не мастер давать советы. Я верю в то, что нужно поступать так, как ты бы хотел, чтобы поступали с тобой, и большинство советов, которые я когда-либо получал, было таким же бесполезным, как касторовое масло. Совет — это как дать собаке ипекакуану — это может отбить у неё желание есть
яйца, но это точно тяжело для собаки.

Боб рассмеялся, встал и начал работать.

В первую субботу июня Роджин и Ноа ушли в полдень, потому что
наплыв посетителей закончился.

— Я думаю, — вкрадчиво намекнул Ноа, — если вы хорошо себя чувствуете, я мог бы угостить вас ещё пятью порциями сегодня вечером.

— Конечно, — сказал Боб. — Но послушай, Ной, тебе не стоит проигрывать свою зарплату.

Ной Иезекииль скорчил недовольную физиономию.

"Ты говоришь как мой отец. И я не совсем уверен, что ты достаточно святой, чтобы проповедовать.

— Ты неисправим, Зик, — рассмеялся Боб. — И я думаю, что сегодня вечером пойду с тобой в «Красную сову».

Ноа покачал головой. — Я бы не советовал. Работодателям не стоит рекомендовать азартные игры. Это может привести к потере зарплаты.

— Я не собираюсь играть, — сказал Боб. «Я ищу мужчину —
на самом деле, парочку мужчин».


Риди Дженкинс вернулся в свой кабинет около двух часов дня после того, как
полный оборот его арендует. Урожай выглядел хорошо, так что все
сказала ему. Он мало знал о хлопке, но петь было замечательное
крестьянин-он знал, как обращаться китайский чернорабочий.

Затем он посмотрел на часы и нахмурился. Ему хотелось, чтобы этот ничего не значащий
Мексиканец был более расторопным в выполнении назначенных встреч. Он хотел
сбежать. Он должен был поехать в Эль-Сентро, чтобы навестить миссис Барнетт,
а затем вечером вернуться, чтобы немного отдохнуть на другой стороне
линии.

 Было почти четыре часа, когда наконец появился Мадригал в дорогом
белый летний костюм и небрежно шляпу. "Он красивый дьявол,"
думал, Риди, глядя ему в немилость из-за его опоздания. В
Мексиканец снял свою соломенную шляпу, прикрепленную к петлице шелковым шнурком,
и откинул назад свои черные волосы, украшенные помпоном.

- Вы уже получили ранчо Чендлеров? Дженкинс сразу перешел к делу
.

— Пока нет, сеньор, — Мадригал улыбнулся, сверкнув тёмными глазами, с абсолютной уверенностью. — Пока нет, но скоро.

Мексиканец встал и надел шляпу на голову. Он поднял руки, словно играя на гитаре, томно закатил глаза и замурлыкал.

- Если это, сеньор, - сказал он, прервавшись, - не поможет завоевать сеньориту, мы
попробуем - как вы это называете - прямое действие. Будет тебе ранчо,
не бойтесь".

"И этот проклятый Rogeen--что с ним?"

Мексиканец улыбнулся зловеще. "Он вам новостей Сегодня, которые делают Хем
потерять много спать.

— А теперь не соблаговолит ли сеньор Дженкинс дать мне пятьдесят долларов?

Риди проворчал, но заплатил. Мексиканец поднял руку, прижал её к сердцу и с насмешливой галантностью поклонился.

"До вечера, сеньор."

[Иллюстрация: Лолита пытается соблазнить Перси.]




Глава IX

Риди Дженкинс и миссис Барнетт сели в прохладном, затененном уголке
веранды. Риди достал из жилетного кармана пухлую желтую сигару и с
почтительным поклоном:

- Вы позволите мне?

- Конечно, мистер Дженкинс. Миссис Барнетт говорила либеральным тоном.
"Я не возражаю против аромат хорошей сигары, особенно
из дверей".

«Это отвратительная привычка», — осуждающе сказал Дженкинс, начав пыхтеть.
"Но после того, как человек усердно поработал над каким-нибудь важным делом и взвинтил себя до предела,
это, кажется, помогает расслабиться. Конечно, я думаю, что человек
следовало бы курить по здравомыслию. Мы в лучшем случае грубые животные - и нуждаемся в
всем возможном облагораживающем воздействии ".

"Я думаю, это вредно для горла", - сказала Эвелин Барнетт. "Это то, что
Я говорю дяде Криллу. Он слишком много курит".

Дядя Крилл отсутствовал. Обычно он отсутствовал. Старик был готов на все.
Иви, чтобы сохранить его пищеварение в пределах разумного, но не его душу.

"Моя дорогая подруга," Риди сделал довольно порывистый жест правой рукой в сторону скромной вдовы, "это было очень любезно с вашей стороны — убедить вашего дядю одолжить мне эти деньги для крупной сделки. Это было что-то в этом роде
этого не забудешь. У нас много друзей, готовых помочь нам потратить наши деньги, но лишь немногие, очень немногие преданные друзья готовы помочь нам заработать.

"Не сомневайтесь, моя дорогая юная леди, я никогда не забуду эту услугу. И, как я и обещал, я отдам вам лично четверть прибыли."

Миссис Барнет отдал ее голову немного обесценивается поворот и настроить
платье над ее правым коленом.

"Это будет очень великодушно, Мистер Дженкинс. Но, конечно, никто
не делать что-либо для друзей за деньги. Нет, но я могу использовать
это-творить добро С", она поспешила.

"Мой бедный муж оставил бы меня комфортное состояние в своей
право, если бы не было meddlesomeness какого-либо одного, который не имел
дело вмешиваться.

"Мистер Барнетт был владельцем шахты - и превосходным бизнесменом. У него
были крупные интересы в Колорадо. Одну шахту он собирался продать.
Пожилой джентльмен и его дочь как раз были готовы купить его. Газеты
все были в выигрыше, и они должны были отдать свои деньги в тот же вечер.
Но какой-то ужасный молодой человек, бродячий скрипач или кто-то в этом роде, вмешался
и убедил их не торговать.

«Это была ужасная потеря для бедного Тома. Он должен был получить 60 000 долларов от продажи,
а с этого рудника он не получил ни цента, ни единого цента».

 «Что они сделали с тем парнем, который сорвал сделку?» — спросил Риди,
с интересом затягиваясь сигарой.

"О, мистер Барнетт сказал, что они преподали ему урок, который удержит его от того, чтобы
больше не портить сделки". Миссис Барнетт рассмеялась. А затем обвиняюще:
"Разве не странно, какими подлыми бывают некоторые люди. Теперь только это небольшое
вмешательство этого назойливого незнакомца помешало мне получить небольшое
состояние ". Глубокий вздох. "И можно сделать так много хорошего с помощью денег. Просто
Подумайте, если бы у меня были эти деньги, скольким беднякам я мог бы помочь. Я слышал, что за чертой города живут семьи в маленьких лачугах — одна или две комнаты с земляным полом — и без ванной. Разве это не ужасно? И женщины тоже!

Риди развернул кресло так, чтобы смотреть прямо на вдову. Солнце село, и быстрые сумерки посеребрили ряд пальм, которые виднелись на горизонте на юге. Дженкинс спешил уйти, но его визит не был закончен.

 «Должно быть, вам очень одиноко, — сказал он глубоким грустным голосом, — с тех пор, как ваша
муж умер. Одиночество — ах, одиночество! — это великая боль человеческого сердца.

 — Д-а-а-а. О да, — миссис Барнетт не казалась совсем уж несчастной. — Но, конечно, мистер Барнетт так часто уезжал... — последовала многозначительная пауза. — Он был прекрасным человеком — хорошим бизнесменом, но вы же знаете.
Что ж, некоторые люди более общительны, чем другие. Мы никогда в жизни не ссорились. Но... ну... у нас были разные вкусы, знаете ли.

Риди курил и одобрительно кивал. Быстро сгущались сумерки.
Миссис Барнетт шуршала накрахмаленными юбками и вздыхала.

"Вы знаете, мистер Дженкинс, - начала она совсем на другую тему, -
мне было так приятно познакомиться с кем-то здесь, в этом
Богом забытой стране с прекрасными чувствами-тот, кто обожает высшее
вещи жизни".

"Спасибо, Миссис Барнет". Риди поклонился со всей серьезностью.

Мгновение спустя, когда он уходил, он задержал её руку в своей чуть дольше, чем нужно, и сжал её, словно сочувствуя её одиночеству — или своему, — а может, просто так.

 Было темно, когда Риди переключил передачу на повышенную и нажал на педаль газа.
на педаль газа. Он слишком быстро выехал из города, чтобы его могли арестовать
за превышение скорости. Он опаздывал. Трое других, которые должны были провести с ним вечер,
будут ждать.

 И, прикусывая кончик сигары, он горячо сказал:

"Слава Богу за Джима Крила — и его племянницу."

 Трое друзей Риди ждали, но ужин был готов. Они заказали специальный ужин в отеле «Пеппер Три», который подавали в маленькой беседке на заднем дворе.

 Все они были любителями плотно поесть, но не гурманами, и в любом случае не тратили много времени на дегустацию.  Оттуда, где они сидели, открывался вид
между решётчатыми стенами беседки, через мексиканскую границу, и
увидели над приземистыми тёмными зданиями высокую арку, мерцающую
электрическими огнями.

Это был «Красная сова».

И пока они отрывисто и бессвязно говорили о хлопке, недвижимости и
женщинах, их мысли были там, среди мерцающих огней.

Сразу за границей снова был старый Запад — Запад времён
раннего Криппл-Крик, Карсон-Сити и Глоуб. По-прежнему широко раскрытые,
по-прежнему грубые, по-прежнему бесстыдные.

Там, под этими огнями, в огромном здании, похожем на амбар,
были десятки столов, за которыми каждую ночь выпадали состояния. Там
мужчины встречались в примитивной охоте за деньгами - быстрыми деньгами, и выигрывали - и
проигрывали, и проигрывали, и проигрывали.

Здесь также слышен звон расстроенного пианино, рев оркестра из
пяти человек и хриплое пение девушек, потерявших
свои голоса, что имеет не меньшее значение, чем другие вещи. И кроме того, вместе
темные коридоры, были и другие девочки стоя или сидя в
дверные проемы--легкая одежда.

«Ну что, ребята, вы закончили?» Риди отодвинул свой стул.
"Пойдёмте."




Глава X

Примерно через час Боб Роджин спустился по главной улице
мексиканского городка, также направляясь к "Сове". На этой главной улице
всего несколько фонарей скорее освещали, чем рассеивали ночь.
Но в полумраке Мехикали был живым - подвижным, бурлящим,
страстным видом жизнедеятельности. Тротуары были полны, салуны
были заняты. Заходила и выходила из мясных лавок или небольших бакалейных лавок
иногда приходила и уходила женщина. Но в толпе почти все были мужчинами — мексиканцами, китайцами, американскими фермерами и туристами, немцами, неграми с Ямайки, филиппинцами, индусами в тюрбанах. Все были
Они собрались в этой долине, где стоит невыносимая жара, — на древнем морском дне,
которое теперь находится ниже уровня моря, — не из-за золотых приисков или нефтяных скважин,
а из-за богатств, которые росли на этой земле: салата-латука, дынь, люцерны и хлопка.

«Странно, — подумал Боб, — что самая медленная и консервативная из всех отраслей промышленности нашла такое богатое место, что это вызвало почти такую же панику, как на Клондайке, когда люди искали внезапного обогащения, возделывая землю».

Из салуна на углу доносились звуки мандолины, и
полдюжины мексиканских рабочих запели испанскую народную песню. В
магазине справа от него японка продавала газировку; в другой открытой двери
старый китаец чинил обувь; а из другой доносилось постукивание бильярдных
шаров. Но большая часть толпы направлялась к "Сове".

Когда Боб вошел в широкие двери игорного зала, сцена
поразила его. Там было сорок столов — рулетка, блэкджек,
дро, стад-покер, — и вокруг них толпились мужчины, стоявшие в три-пять рядов. Вдоль
одной из стен комнаты тянулся бар длиной почти в сто
пятьдесят футов в длину, в задней части огромного строения, похожего на сарай.
тридцать или сорок девушек, в основном американки, пели и танцевали,
курили и выпивали со всеми, кто соглашался купить.

Боб стоял в стороне от бурлящей толпы, которая кружила вокруг игровых
столов, и наблюдал. В этом заведении не было очарования мягких пальцев и бархатных ножек
. Никаких толстых ковров, богатых драпировок или экзотических духов.
Большинство мужчин были прямо с полей, в грубых комбинезонах, испачканных
землёй, а часто и на лицах, и в грязи.
руки. Мужчины, которые руководили играми, были в рубашках без пиджаков, бдительные,
потеющие от работы; некоторые из них были мрачными, несколько хищными, но больше их было
легко добродушных. Все происходило быстро, прямолинейно, по-деловому.
Мужчины пытались выиграть деньги у заведения; и заведение выигрывало
деньги у них. Это была грубая азартная игра, грубое пьянство, грубый порок. Это
был старый Брет Гарт дней умножается на десять.

И всё же в этом было что-то завораживающее. Боб это чувствовал. Глупо отрицать, что азартные игры, которые являются приманкой для быстрого заработка,
Минуты и секунды не вызывают восхищения почти ни у кого из мужчин. Пока Боб стоял, прислонившись спиной к стойке, — больше негде было прислониться, ни одного места в этом большом зале, где можно было бы сесть, — эта сцена наполняла его чувством тщетной надежды на удачу.

 Все эти люди знали, что дневной труд, тюк хлопка, ящик с дынями, культиватор — положительные, полезные вещи — приносили деньги, положительные, полезные результаты. И всё же они ставили эту уверенность на смутную веру
в удачу — и всегда, всегда теряли уверенность, хватаясь за
тень.

Большинство этих людей были поденщиками, клерками, людьми с небольшой зарплатой. Содержание этого дома
стоило тысячу долларов в день, и это приносило еще
тысячу долларов прибыли. Две тысячи долларов-это тысяча дней
тяжелый труд растратил каждую ночь с тех беднягах, кто надеялся получить
что-то легкое. И некоторые из них растрачивали не только дневной заработок,
но и месячный или полугодовой тяжкий, потный труд, который пропадал из-за одного броска костей или вращения шара.

Пока Боб наблюдал за постоянно меняющейся толпой, переходившей от стола к столу,
за столиком он увидел Родригеса, человека, которого искал. Он был
с Риди Дженкинсом и ещё тремя парнями, которые пришли из той части
здания, где, как предполагалось, должна была проходить музыкальная
комедия. Помимо щеголеватого
Мадригала, печального Родригеса и Риди, там были мексиканец и
американец, которых Боб не знал. Все они, кроме Родригеса, были
в дорогих шёлковых рубашках и панамах, выпили по несколько порций
алкоголя и собирались заказать ещё. Риди, розовощёкий и широкоплечий, посмеивающийся и
ораторствующий, очевидно, был хозяином. Он был почти полным и
Он был достаточно весел, чтобы сделать что-нибудь нелепое, если бы представился случай.

 После еще двух порций выпивки компания направилась к игровым столам. Толпа была слишком плотной, чтобы они могли протиснуться внутрь всем вместе, поэтому они разбрелись. Риди купил фишки на десять долларов за столом для игры в рулетку, поставил их пачками по двадцать и проиграл за три минуты. Отворачиваясь, он заметил Боба Рогина и подошел к нему.

— Привет, Джо-очкарик, — сказал он с пьяной ухмылкой, — давай выпьем.

 — Спасибо, — ответил Боб, — я пью только ледяную дождевую воду.

В этот момент Боб заметил Ноя Иезекииля и отошел от Риди.
Дженкинс. Он чувствовал, что безопаснее - особенно для Риди - оставаться вне досягаемости.
от него.

Худощавая фигура Ноя Иезекииля прислонилась к столу с рулеткой, перед ним лежала стопка
желтых фишек.

- Привет, - сказал Билли Хилл, когда Боб протиснулся к нему.

«Как дела?» — спросил Боб.

 «Отлично», — ответил Ной, аккуратно раскладывая пять фишек в форме
звезды.  «У меня есть система, и я собираюсь её усовершенствовать».

 Боб улыбнулся и стал наблюдать.  Колесо закрутилось.  Шар замедлился и
выпало 24. Волшебная звезда Ноя легла на 7. Дилер
потянулся и стёр его пять фишек.

"Видишь ли, — объяснил Ной, полагая, что Боб ничего не знает об
играх, — это рулетка. Ты ставишь свои деньги на одно число, а потом
жалеешь об этом." Деревенщина усмехнулся его каламбуру. «На столе 36 номеров, — он указал длинным указательным пальцем, — и на колесе 36 номеров. Вы ставите свои деньги или фишки — фишки стоят по пять центов — на один номер, и если шарик остановится на этом номере на колесе, вы выигрываете в 35 раз больше, чем поставили».

— Но если он не остановится на вашем номере? — спросил Боб.

"Тогда вам не повезло." Ной Иезекииль снова начал раскладывать фишки.

"Конечно, — объяснил он, — в эту игру можно играть десятками способов: от одного до двух на красное или чёрное, или от одного до трёх на первую, вторую или третью дюжину. Или вы можете играть на линии между двумя числами
, и если выигрывает любое из них, вы получаете 17 фишек.

На этот раз выиграл Ной. Выпало число в центре его звезды, и
он получил 67 фишек.

"Лучше бросить сейчас, не так ли?" - предложил Боб.

"Нет, только начинаю их разгребать", - ответил Ной.

— Я бы хотел, — сказал Боб, — чтобы ты показал мне остальные игры.

Ной неохотно расплатился. Он начал с доллара и получил обратно
$4,60.

"Видишь, — сказал Ной, позвякивая серебром в руках, когда они уходили, — это намного проще, чем работать. Я работаю на тебя только из доброты душевной. Я заработал эти 4,60 доллара за двадцать
минут.

«Вот это крэпс». Они остановились у стола, похожего на пианино без
крышки, с бортиками на высоте фута от пола.

«Ты бросаешь кости» — Ной оказался в очереди и взял их, когда
«Последний человек проиграл — и поставил, скажем, полдоллара». Он положил один на
стол. «Ты бросаешь два кубика. Если выпадет семёрка — а, вот она!» — усмехнулся он. «Я сделал это». На гранях кубиков было [3 и 4]. «Видишь, я выиграл». Дилер положил полдоллара поверх доллара Ноя.
"Ну, давай, семь". Ной снова бросил их.

Конечно же, снова выпала семерка. Ему бросили доллар. Он
оставил два доллара лежать. На этот раз он бросил одиннадцать и снова выиграл.
Четыре доллара! Ной был в большом ликовании.

"Пошли", - подбадривал Боб.

"Еще один бросок", на этот раз Ной показал 6.

«Теперь, — объяснил он, — я должен бросать, пока не выпадет ещё одна шестерка. Если я
выброшу семёрку раньше, чем выпадет шестерка, они выиграют». Его следующий бросок был семёркой,
и дилер забрал четыре доллара.

"Ну что ж, — вздохнул Ной, — в любом случае, мне причиталось только пятьдесят центов.
А бедным игрокам нужно на что-то жить.

«Это, — объяснил он, останавливаясь у стола высотой по пояс, вокруг которого в кругу стояли мужчины с деньгами и картами перед собой, — Блэк-Джек.

"Вы кладете на стол сумму, которую хотите поставить.  Банкир раздает всем по две карты, включая себя.  Но обе ваши карты лежат рубашкой вверх.


"Цель игры — набрать как можно ближе к 21. Вы смотрите на свои карты.
Все карты-фигуры считаются за десять; туз считается за 1 или 11, как вам больше нравится.

"Если ваших карт недостаточно, вы можете получить столько, сколько попросите. Но если вы попросите карточку, и вам перевалит за 21, вы проиграете
и переведете свои деньги на другой счет. Допустим, вы получаете короля и 9 - это 19, и
вы становитесь на это и подсовываете свои карты под свои деньги.

"Когда у всех остальных есть все карты, которые они хотят, дилер переворачивает свои
. Допустим, у него есть 10 и 8. Он рисует. Если он получает карту, которая ставит
тому, кому больше 21, он разоряется и платит всем. Но если он наберет, скажем,
18 - тогда он платит всем, кто ближе к 21, чем он; но проигрывают все, у кого
меньше 18 ".

Пока Ной объяснял, он играл и проиграл по доллару
на каждой из двух раздач.

Они перешли к игре "на удачу".

"Видите ли, - сказал Ной, - это что-то вроде птичьей клетки с тремя
переросшими игральными костями. Вы ставите свои деньги на любое из этих шести чисел.
Он кружит по клетке и встряхивает жир, кости. Они падают-и если один
из трех чисел, которые приходят за вами, вы выигрываете.
В противном случае... ой! Ной поставил доллар на 5; выпали 1, 2 и а
6.

Когда они отошли, Ной безутешно покачал головой.

"Деньги подобны тени, которая быстро ускользает - и вам приходится мотыжить
хлопок по утрам".

— Разве ты не знаешь, — серьёзно сказал Боб, — что в каждой из этих игр
дом получает от 6 до 30 процентов, и что в конце концов ты обязательно проиграешь?

 — Да, — устало сказал Ной. «В конце концов, ты тоже умрёшь, но это не помешает тебе каждый день пытаться заработать на жизнь и немного развлечься. Это всё игра, и старик с косой
«Последнее слово за лезвием».

«Но, — настаивал Боб, — когда ты зарабатываешь что-то и получаешь то, что заработал, это действительно твоё, это имеет ценность и приносит удовольствие, которого ты не можешь получить от денег, заработанных другим способом».

«Не веришь?» — Ной мрачно покачал головой. «Чем легче приходят деньги, тем больше я их люблю». Только это никогда не приходит. Оно уходит.
 Этот азартный бизнес напоминает мне старую наседку, которая у нас когда-то была.
Эта наседка ужасно кудахтала, но яиц несла очень мало.
 Мой отец назвал бы это тенью без содержания.
Но твой проклятый старый трактор даёт мне гораздо больше, чем я
желаю.

Они всё ещё проталкивались сквозь толпу. В зале было больше тысячи
мужчин и несколько женщин. Грязные мексиканцы проходили сквозь
толпу с подносами на головах, продавая сэндвичи и бананы. На
опилках пола валялись кусочки мяса, хлеба и банановая кожура. Это
была мрачная картина. И всё же Боб
по-прежнему признавал его огромную притягательность — грубую, быструю
энергию, из которой состоят жизнь и смерть.

Ноа толкнул Боба локтем и многозначительно кивнул в сторону бара, где Риди
со своими тремя друзьями и двумя-тремя мексиканцами, включая Мадригала,
выпивали.

"Он что-то замышляет против тебя," — тихо сказал Ноа. "Лучше подойди и поговори с ним. Он уже достаточно пьян, чтобы проболтаться."

Боб принял предложение и неторопливо направился к бару. Когда он
подошёл, Риди обернулся и, моргая, кивнул ему.

"Послушай," — Риди облокотился на барную стойку и примирительным тоном
сказал: "Я сожалею, что ты так резко ушёл. Ты хороший парень, я
поймите. Если бы вы спросили меня, я бы избавил вас от многих проблем и денег
на том договоре аренды. Риди остановился, чтобы икнуть. "Даже сейчас забирай свой договор аренды"
за половину его стоимости.

"И что?" Боб саркастически улыбнулся.

— Ну, чёрт возьми, — Риди был раздражён тем, что его щедрость не оценили по достоинству, — это всё же лучше, чем ничего.

 — Моя аренда не выставлена на продажу, — сухо ответил Боб.

 — А теперь послушай! — Риди наполовину прикрыл свои пухлые глаза и понимающе кивнул. «Конечно, ты собираешься продать — мне нужно ещё четыре ранчо, чтобы расширить свою ферму, — и когда я захочу, я их получу, понимаешь?
Дэви Крокетт сказал еноту: «Лучше спустись, пока я не выстрелил, и побереги порох».

«Стреляй», — презрительно сказал Боб.

«А теперь послушай», — Риди придвинулся ещё ближе к Бобу и положил свои пухлые пальцы на стойку, как будто что-то держал в руке. «У меня неограниченный капитал — миллион долларов, два миллиона — всё, что я захочу». Это на американской стороне - на этой стороне - у меня есть тяга. Видишь? Пятьдесят
способов, которыми я могу раздавить тебя - просто так. - Он сжал свою пухлую, мягкую
руку так, словно раздавливал яйцо всмятку.

— Ты пьян, — с отвращением сказал Боб, — и говоришь как через сито.
Он отошёл от него и неторопливо оглядел зал. За одним из столиков он увидел Родригеса, которого искал.

Он был больше похож на испанца, чем на мексиканца, у него были усы, но он их не завивал, у него было худое лицо, мягкие карие глаза и задумчивый взгляд поэта и философа.

— Ну что? — спросил Боб вполголоса, когда они вышли из игорного зала и остановились в тени за светом, падающим из открытых дверей. — Ты что-нибудь узнал?

Родригес кивнул. «У них есть два-три плана, как тебя выпроводить.
Сеньор Мадригал — это… как вы их называете? — детектив в Мексике.
Очень плохой человек. Он работает на сеньора Дженкинса на стороне».

Боб покинул своего мексиканского друга. Он на мгновение остановился в тени большого игорного зала, разрываясь между двумя желаниями. Он вспомнил красное пятно на щеке Риди Дженкинса прямо под
левым глазом, которое ему очень хотелось ударить. Он мог бы вернуться и
вмазать ему так, что тот отлетел бы через весь бар. С другой стороны
С другой стороны, ему хотелось сесть на лошадь и ускакать в тишину и темноту пустыни, чтобы подумать. В конце концов, если он разобьёт то красное пятно на щеке
Риди, это не спасёт его ранчо. Он быстро свернул на улицу, где была привязана его лошадь.




 ГЛАВА XI

Один из самых сложных для женщины слоёв цивилизации — это плита. Она может рвать свои модные журналы, избегать женских
клубов, бросать книги, отказываться от косметики и чая и всё равно быть
довольно счастливой. Но до последнего она держится за свою плиту.

Имоджен Чендлер поставила свою печь на открытом воздухе на безопасном расстоянии от
легковоспламеняющейся травяной крыши «дома». Три части
дымохода были прикреплены проволокой к двум столбам, вбитым в землю рядом с
печью.

 Девочка попеременно подкладывала в топку сухие щепки, а затем
поднимала крышку кипящего чайника, чтобы проткнуть вилкой картофель и
посмотреть, готов ли он. Кладовая Чендлеров была опустошена до такой степени,
что Имоджен в своей готовке была вынуждена заменять
то, что годилось, на то, что было вкусным.

Чендлер, вернувшись с поля, наполнил жестяную раковину водой из бака, поставил её на коробку из-под крекеров и принялся умываться перед ужином. Он закатал рукава до локтей и намылил все видимые части тела от макушки лысой головы до лопаток под свободным воротником рубашки с открытым воротом. Пожалуй, единственными привычками из прошлой жизни, которые остались у бывшего профессора, были употребление длинных слов и мыло.

Чендлер сел за маленький деревянный стол, тоже стоявший на улице.
Было уже после захода солнца, и жара начала спадать. Имоджен
Налив кофе в жестяную кружку, стоявшую рядом с его тарелкой, она посмотрела на него с восхищением и заботой.

"Папа, я горжусь тобой. У тебя такой загар, что позавидовал бы африканский исследователь; и ты накачиваешь мышцы; ты почти такой же хороший работник, как китайский кули, — даже лучше, чем мексиканец.

— Я заметил, — сказал бывший профессор, с видимым аппетитом принимаясь за варёный картофель, — что, когда человек бросает учёную деятельность, он инстинктивно становится фермером.
Это для меня анафема, но я должна признаться, что мне доставляет удовольствие наблюдать за прорастанием семян, за цветением и плодоношением почвы.

Имоджен рассмеялась. «Мне нравится плодоношение, особенно когда оно приносит по одному тюку с акра. И в этом году оно будет таким или даже лучше; я никогда не видела более прекрасного хлопкового поля».

«Дела идут очень хорошо», — с гордостью признал Чендлер. «Но, э-э,
возможно, есть одно поле лучше, по крайней мере, такое же хорошее, и это
американское поле к северу отсюда; человек, которого вы назвали скрипачом».

«Папочка, — и в его насмешливом тоне прозвучала нотка грусти, — мы здесь уже три года живём как негры в Гвинее, и всё же я верю, что тебе это нравится. Не думаю, что ты бы вернулся прямо сейчас в качестве профессора санскрита в Сионском колледже».

Маленький профессор не ответил, но заметил, протягивая чашку за очередной порцией кофе:

— Я заметил, что здесь я сплю довольно крепко, даже когда очень жарко.

Девушка улыбнулась и почувствовала себя полностью оправданной в том, что изменила его образ жизни.

— Я думаю, — задумчиво заметил Чендлер, — что в конце месяца
Я дам Чанг Ли идти. Я думаю, что я могу некоторым образом управлять остальными
один сезон".

- Возможно, - рассудительно согласилась Имоджин, начиная собирать
ножи, вилки и тарелки. Она не сказала ему об этом, когда Чанг
Заработная плата Ли за июнь была выплачена, и у них осталось меньше двадцати
долларов, чтобы прожить лето. "Я учусь для орошения
хлопок строк, и я могу помочь", - сказала она. "Это будет большое удовольствие".

Экс-профессор был непривычному. Каким-то отдаленным образом он знал
, что их финансы были в упадке. Имоджин всегда занималась делами.
бизнесом.

— Как ты думаешь, дочка, — обеспокоенно спросил он, — разумно ли нам оставаться в наших нынешних условиях ещё один сезон?

— Конечно, — ободряюще рассмеялась она. — А теперь беги спать, ты устал.
Он вздохнул с приятным ощущением облегчения и сонливости и ушёл.

Но Имоджен не была настолько уставшей, чтобы сидеть на месте или спать. Она
встала и беспокойно прошлась по лагерю. Известные проблемы и
неизвестные желания тревожно ворочались в её сознании.

 Она стояла на краю поля, где тянулись длинные ряды хлопчатника
растения, только что политые, росли пышными и зелеными в первую сильную жару лета
. Этой ночью было полнолуние - туманное, сонное полнолуние.
с пылью на лице, поднимающейся над восточной пустыней.

Совсем недавно здесь была сплошная пустыня. Два года назад, когда они
только приехали, это хлопковое поле представляло собой неровные кучи занесенного ветром песка, пустыню
кактусы и мескиты - бесплодные и отталкивающие, как кошмар жажды
и нужды. Потребовался год работы и почти весь их скудный капитал, чтобы выровнять его и вырыть дренажные канавы. А на следующий год —
В прошлом году урожай был скудным, а цены низкими. Они едва расплатились с долгами и отложили несколько сотен на следующий урожай. Теперь и это было потрачено, а вместе с этим и шестьсот долларов, последний доллар, который она могла занять в банке. Она не знала, как они проживут остаток лета. И хуже всего были эти смутные, но настойчивые слухи и предупреждения о том, что фермеров каким-то образом собираются ограбить.

Она повернулась, вошла обратно во двор маленькой хижины и встала,
голова к голове, глядя на луну, подставив лицо пустынному ветру. Ещё одна
теперь быстро приближалось жаркое лето. Она пережила два
сезона этой ужасающей жары, когда солнце палило весь день, день за днем
а столбик термометра все поднимался и поднимался, пока не коснулся отметки 130
. И все эти два года она провела здесь, в этой лачуге, с
ее грязным двором и изоляцией.

Пустыня глубоко врезалась в ее сознание. Даже жара,
песок, гонимый ветром, тишина, одиночество — всё это проникло в её душу с каким-то очарованием.

 «Я не жалею», — она крепко сжала руки и плотно сжала губы.
«Даже если мы проиграем — но мы не должны проиграть! Мы не можем жить в нищете, ни здесь, ни там. Мы не должны проиграть — не должны!»

Она резко повернула голову; что-то двигалось на дороге; какая-то фигура появилась на мгновение, а затем исчезла. Страх, который никогда не покидал её, заставил её подойти к двери своей хижины. Там на гвозде висел револьвер.

А потом в ночи зазвучала дрожащая, вибрирующая нота скрипки. Мгновенно страх исчез, напряжение прошло, и слёзы
впервые за всё время борьбы покатились по её щекам. Она
теперь он знал, что в течение нескольких недель она надеялась, что он придет снова.

Когда скрипичные струны смолкли, Имоджин горячо захлопала в ладоши,
и скрипач поднялся из-за куста мескитовых деревьев и подошел к ней.

"Я рада, что на этот раз ты принес ее", - сказала она, когда он подошел и сел
на ящик в нескольких футах от нее. "Это была лучшая музыка, которую я слышала
за многие годы".

— «Лучшая?» — переспросил он.

 Она уловила смысл в его интонации и улыбнулась про себя, отвечая:
— Лучшая скрипичная музыка. — Хотя её лицо было в тени, лунный свет падал на её волосы и плечи.  Что-то в ней
Эта фигура произвела на него такое же впечатление, как и в ту ночь, когда она стояла в дверях, — какая-то героическая стойкость, боевое мужество, которые удерживали её в вертикальном положении, и в то же время в ней чувствовалось такое же беспокойное и неудовлетворённое стремление, как у ветра в пустыне. Боб знал, что её отец не способен в одиночку справляться с жизненными проблемами. Этот проект был полностью её идеей; именно её воля, её ум, её мужество изменили облик этого пустынного места. И всё же, какой же юной она казалась, сидя там
в лунном свете, и какой одинокой в самом сердце этой спящей пустыни
чужая страна. Он хотел, чтобы она была не компетентна, что хвалить его
играть. Боб очень мало знал о женщинах.

"Как тебе нравится быть хлопковым плантатором?" Она была первым нарушил
тишина.

"О, очень хорошо". Он отвел глаза от ее впервые,
посмотрел на свою скрипку, и лениво ковырялся в одной из строк. «Но, конечно, я не могу честно сказать, что люблю физический труд. Я могу заниматься им, когда в этом есть необходимость, но я предпочитаю гамак, тень и маленького негра, который будет обмахивать меня веером и приносить высокие стаканы с прохладительными напитками со льдом».

Она рассмеялась, потому что уже знала, что у него репутация одного из лучших работников в долине.

"Но эта страна покорила меня, — добавил он. — Она очаровывает меня. Когда я сколочу здесь состояние, я перееду на американскую сторону и куплю большое ранчо.

"Знаете, — он продолжал тихо наигрывать на скрипке, — эта
Имперская долина кажется мне волшебным местом в тропиках, какой-то сказочной землёй. Богаче, чем долина Нила, она тысячи лет лежала здесь под уровнем моря, мёртвая под дыханием
Пустыня, пока из реки Колорадо не потекла тонкая струйка воды,
а затем она быстро породила такое изобилие еды, одежды, фруктов и цветов,
что её история похожа на безумные мечты разорившегося землевладельца.

— Я рада, что вам нравится, — сказала она, — и я надеюсь, что вы получите свою долю от
того сказочного богатства, которое, как предполагается, будет расти. И, да, кстати, вам не нужен ещё один китаец?

 — Нет, у меня и так больше, чем я могу заплатить сейчас.

 — Мы собираемся уволить Чан Ли в конце месяца. Он хороший
Китаец, и я хотел, чтобы у него была работа.

— Зачем его отпускать?

 — Он нам не понадобится.

 — Не понадобится! — воскликнул Боб. — С сотней шестьдесят акров хлопка, который нужно орошать и пропалывать?

 — Я могу многое сделать с орошением, — немного уклончиво ответила девочка, — а папа справится с остальным.

Он знал, что это был ещё один случай, когда деньги были на исходе.

"Ты больше не можешь занять?"

Она рассмеялась, признаваясь в этом.

"Ты угадал. У нас нет денег, чтобы заплатить ему. Я заняла шестьсот долларов на урожай и не могу занять ещё ни доллара."

Он несколько минут сидел молча, глядя на хлопковые поля.
которая завтра будет взывать о воде в своей борьбе с вечной пустыней, нависшей над этой долиной, думая о её отваге. Ему стало стыдно за любую колеблющуюся мысль, которая когда-либо проскальзывала в его сознании.

 Он встал. «И ты собираешься довести это до конца?»

Стоя одна на поле при восходящей луне, она колебалась в сомнениях, но теперь ответ пришёл с полной уверенностью.

"Совершенно верно".

"Я тоже", - сказал он. "Спокойной ночи".

Но прежде чем он повернулся, она протянула руку, чтобы коснуться его скрипки - вместо этого ее
пальцы коснулись его руки.

"Пожалуйста, только еще раз", - попросила она.

Он причудливо рассмеялся, сел на ящик и натянул тетиву.

"Я горжусь человечеством, — сказал он, — которое борется за хлеб и
всё равно смотрит на звёзды."

Он начал играть: он не знал, что именно. Возможно, это было что-то особенное
он слышал; но в любом случае сегодня ночью это была его и ее песня, песня о
розе, которая весь день боролась с пустыней за свою жизнь, а затем расцвела
благоухая ночью.

При звуках скрипки мужчина, сидевший на берегу канала рядом с
тополями, резко зашевелился. Поперек его плеча лежала гитара.
колено. Он ждал, когда стихнут голоса; и вот
проклятая скрипка заиграла снова. Он мстительно сплюнул в ручей.
- Черт бы побрал американо! - крикнул я.

- Черт бы побрал американо!




ГЛАВА XII

Боб увидел, как он превратился в бунгало суда в Эль-Сентро моложавый
женщина в Белом сидела на второе крыльцо. Несмотря на отсутствие сорняков, он узнал в ней вдову, которая в то утро шла по улице навстречу Джиму Криллу. Значит, это было место Криллов.
 Очевидно, прошло двенадцать месяцев после смерти мужа, и миссис
Барнетт, полностью выполнив свой долг, почувствовала, что у призрака ее ушедшего друга
больше не может быть справедливых претензий, если она наденет что-нибудь белое
свое собственное.

Боб пришел повидать Крилла. После того вечера с Имоджин Чандлер он
сильно беспокоился о том, что они остались без денег. Он пытался
уговорить пивоваренную компанию, которая предоставила ему ссуду, предоставить им
ссуду. Но все насторожились и перестали выдавать кредиты через линию.
Боб в крайнем случае решил подняться наверх, чтобы попытаться уговорить Крилла помочь.


"Доброе утро." Роджин приподнял свою соломенную шляпу, стоя на первой
ступеньку крыльца и улыбнулся. - Мистер Крилл дома?

- Нет. Миссис Барнетт довольно натянуто кивнула в ответ на его приветствие
и вопросительно подняла глаза. Она ждала
кого-то другого и поэтому не испытывала сердечности к этому незнакомцу, которого она
, казалось, смутно помнила.

- Когда он будет дома? Молодой человек был явно разочарован, и он
очень было приятно посмотреть.

«Я точно не знаю», — слегка смягчилась миссис Барнетт, взглянув
в сторону дороги, чтобы убедиться, что другая машина не едет. «Но поскольку я
занимаюсь многими его делами, возможно, вы расскажете мне, в чём дело
хочешь, я могу устроить это для тебя. Не хочешь подняться и присесть?

Боб принял приглашение, не то чтобы он собирался упоминать при ней о своем деле.
но у него было предположение, что Джим Крилл должен был приехать.
примерно во время ланча.

- Вы с Востока? - спросил я. Таково было представление миссис Барнетт о тактичности.
Лесть. Она просила об этом всех посетителей.

— Да.

 — Позвольте спросить, в какой части?

 — Во всех, — улыбнулся он, — к востоку отсюда и к западу от Миссисипи.

 — Здесь всё так по-другому, — миссис Барнетт приподняла брови и
подняла глаза, словно напевая «Потерянный аккорд», — не так, как я привыкла.

— Да, — согласился Боб, — это не похоже на то, к чему я привык. Вот почему мне здесь нравится.

 — О, тебе нравится? — В её тоне слышалось потрясённое разочарование,
подразумевающее, что он не был ей близок по духу. — Я нахожу всё здесь таким грубым и
непристойным. — Она с сожалением покачала головой. «Женщины, особенно» — она снова подумала о своей тактичности, — «кажется, забыли все формальности и приятные условности хорошего общества — если они вообще их знали. Полагаю, большинство из них были наёмными работницами и клерками до того, как вышли замуж».

[Иллюстрация: Риди Дженкинс делает предложение Имоджен.]

Боб ничего не ответил. Он мало что знал о «приятных формальностях»,
но его поразило, что женщины в Империал-Вэлли были необычайно
добрыми и дружелюбными, и он видел несколько дипломов о высшем образовании,
разбросанных по всей долине.

"Недавно я слышала о женщине, — продолжила миссис Барнетт, — которая на Востоке
вращалась в университетских кругах, а теперь живёт в хижине. Подумать только, хижина
на другом берегу, среди китайцев и мексиканцев! Единственная женщина
там, и практически одна. Это кажется совершенно невероятным! Я не
понимаю, как какая-нибудь порядочная женщина могла бы так поступить. Да я
бы лучше
«Работай на чьей-нибудь кухне. Там, по крайней мере, можно быть респектабельным».

Боб встал.

"Полагаю, я больше не буду ждать мистера Крила," — сказал он и спустился по ступенькам, быстро удаляясь. Если Джим Крил оставил свой бизнес этой женщине, он не хотел, чтобы Чандлеры получили хоть что-то из его денег.

Компания по переработке зерна согласилась одолжить Бобу до 1500 долларов на посев,
выдавая их по мере необходимости. Он арендовал скот и
купил очень мало техники, поэтому ему удалось использовать меньше, чем он
рассчитывал. На обратном пути на ранчо он остановился у компании.
офис в Калексико, и взял взаймы ещё двести долларов.

Несколько дней спустя Роджин, выжидая удобного случая, увидел, как Чендлер
в одиночку едет в город, вышел на дорогу и остановил его. После
недолгих переговоров Боб заметил:

"Кстати, у моего друга есть немного денег, и он хочет
дать их взаймы хлопкоробам под 10 процентов. Как вы думаете, вы смогли бы использовать
пару сотен таких?

 — Кхм! — бывший профессор провёл костлявой рукой по худому подбородку. — Это
крайне вероятно, молодой человек, крайне вероятно. Я очень
Я склонен думать, что могу — при условии, что он сочтет мою личную подпись на векселе достаточной гарантией для выплаты долга.

 — Этого будет вполне достаточно, — Боб ободряюще улыбнулся и сделал вид, что пишет — вексель уже был подготовлен. Чендлер подписал, и Боб дал ему двести долларов наличными.

На следующий вечер, вернувшись с поля, Боб нашёл на маленьком деревянном столике в своей хижине запечатанный
конверт. В нём были 100 долларов наличными и записка, в которой говорилось:


 «Ты не можешь позволить себе этот заём, но нам так чертовски нужны эти деньги, что я
Я собираюсь разделить его с тобой. Мне скрипка нравится больше, чем любой другой музыкальный
инструмент.

И. К.


В конце июня старые хлопководы сказали Бобу, что его поле,
несомненно, даст по одному тюку с четверти акра, а у Чендлера урожай будет примерно таким же.

Двадцать шестого июня на ранчо приехал мексиканский офицер и
арестовал китайского повара Роджина и одного из его работников. Боб предложил
залог, но ему отказали. На следующий день был арестован
оставшийся китаец.

 Боб нанял других работников, но первого июля все трое были арестованы.

«Понятно, — сказал себе Боб, размышляя об этом вечером, — это первая из схем Дженкинса. Они хотят, чтобы китайцы боялись работать на меня. Что ж, мы с Ноем справимся, пока я не найму несколько
американцев».

В девять часов было ещё слишком жарко, чтобы спать, а Бобу было слишком неспокойно, чтобы сидеть на месте. Он встал и пошёл прогуляться. Без какого-либо определённого намерения он свернул на юг. Пройдя около полумили, он уже хотел повернуть назад, но увидел впереди что-то белое. Это была женщина, которая бежала к нему.




 Глава XIII

Боб поспешил навстречу фигуре на дороге. Он знал, что это была Имоджен
Чандлер, и что её спешка означала, что она либо отчаянно
испугана, либо попала в серьёзную беду.

"Это вы, мистер Роджин?" Она остановилась и окликнула его с расстояния в пятьдесят
ярдов.

"Да. Что случилось?"

«За последнюю неделю я три раза пугалась». Она перевела дыхание. «Мужчина прятался в кустах возле дома, и его движения меня напугали, но я не особо задумывалась об этом до субботнего вечера, когда вышла после наступления темноты, чтобы собрать ветки для приготовления завтрака,
мужчина выскользнул из тени деревьев и заговорил со мной, и я убежала, а он преследовал меня почти до самого дома. Я достала пистолет и выстрелила в него.

"Но сегодня вечером," — она снова перевела дыхание, — "когда я шла от папиной палатки к своей, из-за дерева выскочил мужчина и схватил меня. Я закричала, и он убежал."

Боб положил руку ей на плечо. Он чувствовал, как она всё ещё дрожит под его
пальцами.

"Я пойду с тобой обратно," — сказал он спокойным, ободряющим тоном.

"Не одолжишь мне одеяло? — спросил он, когда они добрались до ранчо Чендлеров.  "И дай мне свой пистолет, я посплю здесь, с краю твоей палатки."

Она запротестовала, но безрезультатно.

На следующее утро, когда Боб вернулся на своё ранчо, он поговорил с Ноем
Иезекиилем Фостером.

"Ной, сегодня днём переставь свою палатку на ранчо Чендлеров. Поставь
её с северной стороны от дома мисс Чендлер, чтобы он был между твоим
и домом её отца. Я поеду в город и привезу двуствольное ружьё, из которого не промахнёшься даже в темноте. Ты и это ружьё будете спать рядом.

Ноа Иезекииль ухмыльнулся.

Боб пошёл в хижину, положил свой пистолет в карман и поехал в Калексико.

Риди Дженкинс сидел за своим столом в рубашке без пиджака, его розовое лицо было слегка бледным
он потел над столбцом цифр. Он раздраженно поднял голову
когда кто-то вошел в открытую дверь; и раздражение сменилось
удивлением, когда он увидел, что это был Боб Роджин.

"Я просто зашел рассказать вам историю", - сказал Боб, опускаясь в
кресло, достал из кармана рубашки листок бумаги и держал его в
левой руке.

«Это, — Боб ткнул пальцем в бумагу и задумчиво произнёс, — довольно любопытная
вещь. Я нашёл её неподалёку от Блайдон-Сити, штат Колорадо. Кучка негодяев
набросилась на меня однажды ночью, когда я отвернулся.

"На следующий день мои друзья наняли гробовщика, чтобы тот позаботился о моих останках,
и собрали деньги, чтобы заплатить ему. Эта бумага - квитанция гробовщика
за мои похороны.

"Негодяи не получили ни меня, ни денег, за которыми охотились; но
они преподали мне ценный урок: никогда больше не поворачиваться ко мне спиной".

Он остановился.

— Понимаете, — продолжил Боб тоном, не предполагавшим возражений, — там, на моём пути, есть ранчо, которое вам, возможно, нужно, — на самом деле, два ранчо.
На прошлой неделе арендаторы были очень недовольны, особенно тот, что на юге.

«Теперь, конечно, мы можем убить Мадригала и любого другого мексиканца, который будет нас раздражать. Но вместо этого я предлагаю вам отозвать их. Потому что Чандлеры твёрдо решили не продавать, и я тоже.

Боб встал. «Если там внизу что-нибудь случится, я боюсь, что на этой стороне произойдёт несчастный случай. Просто для того, чтобы вы могли
подготовиться заранее, я зашел сегодня утром, чтобы сделать вам
подарок в виде этого. Он бросил газету на стол Дженкинсу и вышел.

Риди взял квитанцию. Гробовщик, после выздоровления Роджин.,
на обратной стороне он шутливо написал:


 Этот чек все еще действителен для одного первоклассного похоронного бюро — и это
обсуждается.


 Риди почувствовал, как усмешка сползает с его губ, а по потной коже
пробегает холодок.  Под этой надписью была еще одна строка:


 Передано за полученную стоимость Риди Дженкинсу.
 Боб Роджин.




ГЛАВА XIV

Прошло пять минут после того, как Боб Роджин вышел за дверь, прежде чем
Риди Дженкинс пошевелился в своем кресле. Затем он злобно покачал головой.
дернулся и откинул со лба выбившуюся прядь волос.

- О, черт! Он не сможет меня обмануть.

Он сидел, стиснув зубы, вспоминая оскорбительные реплики, которые мог бы
произнести, и в досаде хлопнул себя по бедру раскрытой ладонью,
жалея, что не произнёс их; встал и прошёлся по комнате.

Нет, он не боялся Роджина, ни в коем случае. Бояться
продавца скобяных изделий за двадцать долларов? _Не очень-то!_ Он покажет ему, что тот
выбрал не тот город и не того человека для своих дешёвых трюков. И всё же
Риди продолжал вспоминать определённое выражение в глазах Роджина, определённую
напряжённость в его мышцах. Конечно, человек с репутацией Риди
не хотел ввязываться ни в какие драки. Что бы ни было сделано, это должно быть сделано
гладко — и безопасно.

Он позвонил Мадригалу, мексиканскому еврею. Мадригал мог с этим справиться.

Ожидая своего агента, Риди закурил сигару, но так
углубился в свои мысли, что забыл затянуться, пока она не погасла. Дженкинс оценивал ситуацию. Он хвастался своим
влиянием на мексиканские власти, но, как и большинство хвастунов, он говорил о том влиянии, которое собирался получить, а не о том, которое у него уже было. Сейчас он не был уверен, что вообще может на что-то повлиять.
Конечно, как крупный владелец ранчо и очень богатый человек - каким он собирался стать
через три года - он мог иметь большое влияние. И все же он
помнил, что нынешний мексиканский губернатор Нижней Калифорнии был
чрезвычайно компетентным человеком. Он был проницательным, эффективным и глубоко
заинтересованным в развитии своей провинции. Более того, он был
дружелюбен к американцам и, казалось, обладал по отношению к ним большим, чем обычно, чувством
справедливости.

Риди покачал головой. Он не верил, что у него есть много шансов
с губернатором — по крайней мере, в настоящее время. Но, возможно, какие-то незначительные
официальные может помочь поставить его схемы. В любом случае, Мадригал бы знать.

Мексиканский еврей пришел сразу, облачившись в легкую фланель, цветок в
петлице. Debonairly он приподнял Панаму и поклонился с
преувеличенная вежливость в Jenkins.

"Какие великие блага сеньор Риди сквашивание в его Коко сейчас?" Он
нагло ухмыльнулся.

Дженкинс нахмурился. С его достоинством нельзя было так шутить.

«Сядь», — приказал он.

Риди снова закурил сигару, засунул большие пальцы в петли для пуговиц на жилете и начал
медленно выпускать дым к потолку. Ему нравилось заставлять своих
подчиненных ждать.

— Мадригал, — прямо сказал он, — я хочу эти два ранчо — Чандлера и Роджина.

 — _Si, si._ — Мексиканец понимающе кивнул. — И они будут у сеньора Дженкинса.

 — Сначала нам нужно избавиться от Роджина. Тогда с другим будет проще.

— «Так и есть, сеньор», — тепло сказал Мадригал. Он отчитал Роджина от своего имени, потому что сеньор Мадригал сильно привязался к
сеньорите Чендлер. И проклятый американец со своей скрипкой стоял у него на
пути.

"Если, — предположил Риди, медленно куря, — Роджина удастся убедить покинуть страну в течение трёх недель — или если с ним что-нибудь случится,
несчастный случай, чтобы он вообще не смог уехать, — мы бы заработали четыре тысячи на его ранчо. Половина этой суммы — две тысячи.

Чёрные глаза Мадригала злобно прищурились, а толстые губы скривились под длинным носом.

"Мексика, сеньор, — страна несчастных случаев.

— Ладно, Мадригал, — Риди отмахнулся от него, повернулся к своему столу и
начал считать — или делать вид, что считает.

Мексиканец повернулся к двери, оглянулся на грузную фигуру
Дженкинса, начал говорить, злобно ухмыльнулся и спустился по наружной
лестнице.


Вечером третьего августа Боб вернулся с полей и
Он сам приготовил себе ужин. После ареста его китайцев несколько недель назад Роджин не нанимал никого на помощь. Сбор хлопка закончился, и они с Ноем могли сами заниматься орошением. Крестьянин уехал в город рано утром и должен был вернуться прямо на ранчо Чендлеров, где он по-прежнему дежурил по ночам. Боб считал, что его предупреждение Дженкинсу положило конец дальнейшим приставаниям, но он не хотел рисковать — по крайней мере, с Имоджен Чендлер.

Боб весь день поливал грядки и смертельно устал. После ужина он
Он, как обычно, сел перед своей хижиной, чтобы немного остыть перед сном.
День был самым жарким за всё лето, и теперь, в восемь часов вечера,
температура всё ещё превышала 30 градусов.

В такую жару даже на самых пышных полях почти не было жизни.
Было ещё светло — едва ли квакала лягушка или пела птица. Луны не было, но в глубоких, обширных, ясных просторах
неба звёзды горели, словно факелы, свисающие с небес. С полей
дул лёгкий, но жаркий ветер. Сорняки у канав
колыхались, а сухая травяная крыша хижины шуршала.

Быть в центре тишине, чтобы я оказался в огромном пространстве, либо
давит один с одиночеством или дает ему безграничное возбуждение.
В эту ночь Боб чувствовал себя последней сенсацией. Казалось, вместо того, чтобы быть
маленьким, затерянным атомом в бурлящем мире, он был частью всего этого сияющего
звездного света; этого шепчущего воздуха пустыни.

Он медленно и глубоко вдохнул сухой, чистый ветер, встал,
размял уставшие мышцы и лег. Он так привык к жаре, что, едва растянувшись на койке, сразу же уснул. А Боб был крепким сном. Стены хижины
они были открыты над трехфутовой обшивкой из досок, открыты, за исключением москитной сетки
. Спереди была установлена старая сетчатая дверь, но Боб не успел
даже запереть ее на задвижку. Если кому-то здесь грозила опасность, то он просто был в опасности
опасность, вот и все, потому что не было способа спрятаться от нее.

Немного после полуночи, двое мексиканцев медленно ползла на четвереньках между
хлопок рядами на краю поля Боба. В конце ряда,
в пятидесяти ярдах от хижины, они присели на корточки и прислушались. Ветер колыхал высокие стебли хлопчатника и шелестел сорняками
вдоль канав. Но больше никаких звуков. Нигде ничего не шевелилось.

Низко пригнувшись и быстро ступая, они проскользнули к задней стене
хижины. Их глаза смотрели вперед, и они скользили с бьющимися сердцами в груди.
они были уверены, что Американо спит.

Так оно и было. Когда они низко пригнулись за трехфутовой стеной из досок
, они могли слышать его дыхание. Он крепко спал.

Медленно, на четвереньках, они поползли вдоль западной стены к
выходу. В правой руке того, что был впереди, тускло блеснул
нож. Другой держал револьвер.

Тот, что был впереди, осторожно потянул сетчатую дверь, приоткрыв ее на дюйм
или два. Она была не заперта. Показываю на в
дверь, он встал, толкнул дверь левой рукой очень медленно, так что
как не заработать писк. В правой он держал нож.

Боб пошевелился во сне и повернулся на койке. Мексиканец стоял неподвижно.
готовый броситься в любую сторону, если тот проснется. Но ровное
дыхание крепко спящего человека возобновилось.

Мексиканец тихо прикрыл дверь и сделал один быстрый шаг к
кровати.

Затем с диким, леденящим кровь криком он упал на пол. Что-то
сверху на него прыгнуло что-то, что окутало его, что
схватилось с ним. Он упал, крича и нанося удары, как сумасшедший.
Его напарник, стоявший у двери, выстрелил в воздух, выронив пистолет,
и побежал так, словно за ним гнались все дьяволы ада.

Шум разбудил Боба. Он мгновенно сел на постели, и, когда он вставал, он
потянулся за пистолетом с одной стороны и фонарик с другой. В одно мгновение свет упал на лицо мексиканца — и на пистолет тоже.

 «Подними руки, Мадригал». Тон Боба заставил его быстро подчиниться.
Вокруг мексиканца и на нем самом были разорванные фрагменты
манекена человека, сделанного из мешка с овсом, с размахивающими руками и клубком
веревок. Боб не был уверен, но на его жизнь могло быть совершено какое-то покушение
и наполовину в шутку, наполовину из предосторожности они с Ноем подвесили
этот манекен над головой с помощью растяжки прямо за дверью. Они знали, что
испуг от неожиданного падения чего-то на незваного гостя будет более
эффективным, чем пулемет.

— Вставай, — приказал Боб, и потрясённый Мадригал, пошатываясь, поднялся на ноги,
неподвижно вытянув руки по швам. — Марш отсюда.
решение пришло быстро. Он последовал за ним, держа пистолет в непосредственной близости
к спине мексиканца.

Мадригал было приказано взять мотыгу и лопату, а затем ее повели
вдоль канавы с водой к задней части поля.

"Сюда". Боб приказал остановиться. Они находились в полумиле от дороги, на
краю пустыни. Мексиканец достаточно оправился от своего
первого испуга, чтобы почувствовать холодную хватку другой, более серьезной опасности. - Копай, - скомандовал Боб.
И Мексиканец подчинился. - Копай! - воскликнул он. - Копай! - приказал Боб. И мексиканец подчинился. - Примерно в двух футах в ту сторону. Боб
сел на берегу канавы с водой и прикрыл экскаватор.
"Сделай его семи футов длиной", - холодно приказал он.

Медленно Мадригал копал и копал лопатой, и медленно, но верно, по мере того как предмет
обретал форму, он увидел, что это было - могила. Его могила!

Он дико озирался по сторонам, останавливаясь, чтобы перевести дух.

- Поторопись, - последовал настойчивый приказ.

Еще одна лопата, и он взглянул на свет. Но дуло пистолета было на одном уровне со светом! Одно неверное движение, и он знал, что всё закончится ещё до того, как будет вырыта могила.

 Он работал целый час. Там, на краю пустыни, эта могила была выровнена, как часть хлопкового поля, и никто никогда её не найдёт.
Казалось, что от ужаса у него потели даже кости. Собирался ли американец похоронить его заживо? Или он сначала застрелит его?

 Вся скрытность и жестокость, которые он когда-либо проявлял по отношению к другим, теперь обернулись против него самого, и ужас, наполнивший его слепым, диким страхом перед этой пустой могилой, сотрясал его до тех пор, пока он не перестал копать. Он стоял перед фонариком, побледневший и дрожащий.

"Хватит," — сказал Роджин. — «Мадригал», — вложил он в это слово весь
ужас, который испытываешь, когда хладнокровно проявляешь мужество, — «это твоя могила».

На мгновение он замолчал. «Ты будешь держаться в стороне ровно столько, сколько
держись подальше от моей земли - вне досягаемости моего оружия. Никогда даже не переходи
дорогу мимо моего дома.

"Твой босс получил предупреждение. Это твое. Что могила останется
открытия, день и ночь, жду тебя.

"Спокойной ночи, сеньор Мадригал. Идите быстро и не оглядывайтесь".

Последний запрет был совершенно излишним.

Когда ночь поглотила убегающую фигуру, Боб повалился на
берег и смеялся до боли в рёбрах.

"Больше никаких мешков с овсом для сеньора Мадригала! Интересно, кто был тот
второй — и что с ним стало?"




Глава XV

Был октябрь. Зёрна прекрасно созрели. Хлопок был
готовы к сбору. Когда Боб и Ноа шли вдоль рядов, стебли поднялись
им до плеч. Это был лучший урожай хлопка, который они оба
когда-либо видели.

"Как говаривал папа, - заметил Ной Иезекииль, - поля побелели к
жатве, но где жнецы?" На полях никого не было.
На полях никто не работал.

Боб мрачно покачал головой. — У меня нет денег на сборщиков. Я должен тебе, Ной, за последние два месяца.

 — Да, я помню, — сказал деревенщина, срывая особенно крупный кочан. — Я пытался забыть об этом, но почему-то такие вещи запоминаются.

В августе в Европе разразилась Великая война.

Корабли спешили с военными припасами, объявлялись блокады, закрывались фабрики. Американские фондовые биржи закрылись, чтобы предотвратить панику.
Покупка и продажа почти прекратились. Деньги прятали в надёжные хранилища, а цена на хлопок падала и падала, пока
наконец не перестала продаваться.

"Это приведёт к банкротству почти всех фермеров в долине," — заметил
Боб. «Мне, конечно, жаль Чандлеров. Им приходится нелегко».

 «Как говорит поэт», — Ной Иезекииль опустил уголки рта,
Нахмурившись, он спросил: «Разве жизнь не реальна?»

Боб рассмеялся, несмотря на неприятности. «Ной, я думаю, ты бы пошутил и на собственных похоронах».

«А почему бы и нет?» — сказал Ной. «Ты пошутил с квитанцией гробовщика».
Он ухмыльнулся, вспомнив об этом событии. «Ты точно отучил этого жёлтого пса Дженкинса высасывать яйца — временно».

«Но он не расплатился по аренде. Если бы у меня было столько денег, сколько он должен, я бы устроил этих игроков в «Красной сове» так, чтобы им не пришлось работать до конца жизни».

«Ноа, — Боб повернулся к своему верному бригадиру, — я хочу, чтобы ты остался до…»
мы доведём это дело до конца. Я прослежу, чтобы вы не потеряли ни доллара.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказал Ной Иезекииль. — Я никогда не бросаю человека, пока он мне что-то должен.

Преданность этого деревенщины тронула Рогина, но, как это свойственно мужчинам,
он скрыл это за резким тоном.

«Ты готовь мешки. Я поеду в город и как-нибудь раздобуду денег, чтобы собрать этот хлопок. Я соберу его, даже если не выручу за него ни доллара, — не могу смотреть, как такой урожай пропадает».

 Работники хлопкоочистительной фабрики были в отчаянной панике, но Боб не отставал от них:

"А теперь смотри сюда, что войны в Европе не будет и до конца мира; и как
пока стоит мир, будет существовать и спрос на хлопок. Это
волнение пройдет, и на рынке наверняка произойдет большой скачок на
семена хлопка. Война увеличит спрос на масла всех видов.

"Что хлопок должен быть выбран, и вы должны предоставить
деньги. Когда он будет отжат, вы, конечно, сможете занять под него пять центов за фунт
. Это оплатит воду и аренду, сбор и
отжим - и пошлину тоже.

"Теперь ты получишь деньги, чтобы я выбрал свое поле и поле Чендлера.
Они должны за урожай всего 600 долларов, так что там тебе будет даже безопаснее, чем со мной. Мы оставим хлопок у тебя в качестве залога. А потом, когда ты займешь на него все, что сможешь, я дам тебе свою личную расписку на всю оставшуюся сумму, которую я должен, и прослежу, чтобы ты получил каждый доллар, даже если мне придется отрабатывать его в течение следующих трех лет по двадцать долларов в неделю.

Именно это обещание склонило чашу весов. Ни один здравомыслящий человек
не мог смотреть на Рогина и сомневаться в его смелости или честности.

Два дня спустя сорок китайцев, которые теперь как никогда нуждались в работе,
Сбор хлопка на ранчо Чендлера и Рогина — по двадцать человек на каждом.


Том Бартон поднимался по наружной лестнице, яростно
топая по каждой железной ступеньке. Шесть месяцев мрачных предчувствий
закончились ещё более плачевно, чем он опасался. Он нашёл Риди Дженкинса
растрёпанным и небритым, усердно что-то считающим за своим столом.

Риди поднял взгляд с хитрой улыбкой. Вокруг его глаз появились красные круги, но было ясно, что он хочет сообщить своему кредитору что-то новое.

 «Я считаю не долги, — Дженкинс потянулся к ящику, достал сигару и закурил, — а прибыль».

- Да, - убийственно сказал Бартон, - именно на это ты всегда рассчитываешь.
. Долги для тебя ничего не значат, потому что ты выеденного яйца не стоишь.
Но долги имеют значение для меня. Ты должен мне 40 000 долларов за эту блестящую идею.
твоя аренда не стоит и ломаного гроша в Тахо."

"Тише, тише!" Риди махнул рукой, как будто готовится сделать
речи. "Возможно, я временно потерял свой кредит; но с
необходимой суммой наличных человек всегда может вернуть их - или обойтись без
этого.

"Я признаю, что эта проклятая война выбила меня из колеи. Я признаю, что на первый взгляд
доходность, под которой я увяз, - банкрот на сумму более 200 000 долларов. Но
тем не менее, несмотря ни на что, я собираюсь уйти с некоторой суммой денег ".

"Что ж, надеюсь, тебе не сойдет с рук мое", - проворчал Бартон.

В дверь вошел водитель прачечной со счетом в руке. Риди покраснел еще больше
и сердито замахал на мужчину рукой.

— Не беспокойте меня сейчас, разве вы не видите, что я занят?

 — Я тоже занят, — агрессивно ответил водитель, — и это уже третий звонок.

 — Оставьте это, — сердито сказал Дженкинс, — и я попрошу секретаршу отправить вам чек.

Водитель швырнул его на стол Риди и угрюмо ушёл. Бартон взглянул на цифры в неоплаченном счёте — семьдесят восемь центов.

"Я признаю, — саркастически произнёс Бартон, направляясь к двери, — что
ваш кредит исчерпан. Но если вы не найдёте эти сорок тысяч,
вы пожалеете, что одолжили их, как и я, что одолжил их вам."


В конце ноября Боб отправился на ранчо Чендлеров, чтобы отчитаться о сборе хлопка.

"У вас 150 тюков в амбаре«Императрица. Я выставил счета за долги, — сказал Боб Имоджене. — За ваш хлопок я должен 3123 доллара. Я не могу занять у вас ни доллара».

 «Вы и так уже так много для нас сделали, — с чувством сказала девушка. — И мы как-нибудь справимся. Если бы только хлопок начали продавать, у нас было бы немного денег».

— У меня 180 тюков, — сказал Боб, — но я должен за них больше 4000 долларов.
Я поеду в Калексико и найду работу до весны. — Он на мгновение замялся, задумчиво глядя на девушку. Лето, тяжёлая работа и
Из-за постоянных волнений она похудела, и в её глазах читалось беспокойство.

"Может, тебе тоже стоит переехать в город?"

Она рассмеялась.  "Что вы, дорогой сэр, на что мы будем жить в городе? Здесь у нас нет арендной платы, и мы хотя бы можем выращивать овощи. Нет, мы будем держаться, пока не увидим, что эта война —
всего лишь буря или потоп.

В течение недели Боб искал работу в Калексико. Ему очень нужны были деньги.
 Ему удалось заработать на хлопке достаточно, чтобы оплатить все счета за рабочую силу,
но он не оставил себе ни доллара.

Во вторник вечером он поднялся в свой номер в отеле — комнату с одним окном, обвалившейся штукатуркой и треснувшим кувшином для воды. Работы не предвиделось. Всё стояло на месте, и рынок хлопка выглядел совершенно безнадёжным. Срок погашения его векселя на 4000 долларов наступал
 первого января. Если бы он не смог продать хлопок к тому времени, его
кредиторы забрали бы его; кроме того, он был обязан выплатить любую сумму,
превышающую стоимость хлопка при принудительной продаже.

 Он был в ещё большем отчаянии, чем когда-либо с тех пор, как девять лет назад потерял свою первую хорошую работу
много лет назад. Он подошёл к старому потрёпанному сундуку, открыл крышку и
достал скрипку; постоял с ней в руках, прижал к плечу и поднял смычок. Он думал о ней, о девушке, оставшейся одна на ранчо, которая всё ещё боролась с пустыней,
мексиканцами и непрекращающимися бедствиями этой мировой войны. Он
опустил смычок, он не мог играть. И как раз в тот момент, когда он возвращал
скрипку в сундук, раздался стук, за которым открылась
дверь. В комнату просунулась голова горничной.

- Там внизу, в офисе, вас хочет видеть мужчина, - объявила девушка.

— Кто это? — спросил Боб.

 — Не знаю — старик с бровями, как щётка для волос, и в длинном льняном
халате.

 — Я сейчас спущусь, — сказал Боб.


 Джим Крилл сидел в углу гостиничного офиса, когда Роджин
спустился, и жестом пригласил Боба сесть рядом с ним.

"Заметили, что по ту сторону линии строят хлопкоочистительный завод?" пожилой джентльмен
спросил, скрестив ноги и засунув руки в карманы брюк
.

"Да", - кивнул Боб. "Я задавался вопросом, были ли у вас".

"Думаю, есть", - сухо заметил Крилл. "Я собираю деньги на
это".

— Вы? — удивился Боб. Это развеяло его подозрения по поводу
этого джина.

"Да, разве вы не считаете, что это хорошая инвестиция?" — проницательные голубые глаза старого джентльмена
пытливо смотрели на Роджина из-под лохматых бровей.

"Там выращивают много хлопка, — уклончиво ответил Боб. «И
у мексиканцев действительно должен быть джин на их стороне границы».

Старый джентльмен откашлялся, словно собираясь сказать что-то ещё, но
потом передумал и сидел, нахмурившись, в тишине так долго, что Боб
подумал, зачем тот его позвал.

«Множество хлопководов разорятся этой осенью», — внезапно прервал молчание Крилл.


"Уже разорились, — ответил Боб.

"Знаю, что это значит, — старый джентльмен покачал головой.
"Много раз носил свой последний тюк пятицентового хлопка в магазин и
умолял их подождать с оплатой ещё год. Это было
до того, как я сам открыл магазин; а потом нашел нефть на клочке техасской земли
. У меня не так много денег, как думают люди, но слишком много, чтобы оставлять их лежать без дела.
без дела. Думаешь, эта долина - хорошее место для инвестиций, не так ли?
Снова испытующие голубые глаза уставились на молодого человека.

"Конечно, хочу", - убежденно ответил Боб. "Почва здесь
бездонная; на ней вырастет все, что угодно, и расти это будет круглый год".

"Если будет вода", - добавил старый джентльмен.

- Конечно, но в этом году у нас было достаточно воды. И, - продолжал Боб,
- эта война не навсегда разрушит рынок хлопка. Это
ударит по большинству из нас, у кого нет денег, чтобы продержаться. Но следующей весной,
или следующим летом, или через год, рано или поздно, цены начнут расти. Война сократит производство больше, чем потребление.
 Из-за военных потребностей цены на шерсть вырастут, а когда шерсть подорожает
это потянет за собой и хлопок. Хлопок будет стоить двадцать центов, может, и больше.

 — Звучит разумно, — медленно кивнул пожилой джентльмен. — И тот, кто опередит других на год, разбогатеет на подъёме, а тот, кто отстанет на год, разорится на падении цен.

«Там, где выращивают хлопок, можно сколотить состояние, —
Боб кивнул в сторону мексиканской границы, — в ближайшие четыре года
это будет похоже на сказку «Тысяча и одна ночь» о фермерстве.

"Я понял это этим летом. Вся эта земля сдаётся в аренду; она
уровень, он богатый. Они получают воду дешевле, чем мы на этой стороне; и
Я могу нанять китайцев, которые являются лучшими полевыми рабочими в мире,
за шестьдесят пять центов за доллар в день. Я планировал еще до этого.
в следующем году компания smash собралась засеять шестьсот акров хлопка ".

"Именно по этому поводу я и хотел вас видеть", - сказал Крилл. «Хочешь одолжить
там немного денег, и ты тот, кто может это сделать. Хочешь одолжить
их парням, которым ты можешь доверять, без каких-либо закладных.
 Думаю, там закладные не в ходу.

«Хочу сохранить хлопковую промышленность здесь, в долине. Может, сам захочу открыть хлопкопрядильную фабрику. В любом случае, — воинственно добавил он, — многие из них вот-вот потеряют свои посевы хлопка, и это хорошее время, чтобы взять с них высокую процентную ставку. Заплатите им 10 процентов — и половину семян хлопка. Я не филантроп».

Боб сдержанно улыбнулся, увидев его свирепый вид. Это была обычная ставка для
кредитов на мексиканской стороне. И она была вполне разумной, учитывая
риск.

"Хочу нанять тебя, — сказал старик, — чтобы ты давал деньги взаймы под хлопок — и
возвращал их. Сколько ты хочешь в месяц?"

«Я сделаю это за 150 долларов в месяц, — ответил Боб, — если это не помешает мне выращивать хлопок следующей весной».

«Мы можем это уладить, — согласился старик.

«Я думаю, — ответил Боб, — что лучше всего было бы взять кредит и получить помощь прямо сейчас, когда хлопок уже собран и прессуется. У большинства фермеров есть долги за аренду, воду и припасы, а также заёмные средства под залог хлопка, и они не могут продать его ни по какой цене. Если они не продадут его или не смогут взять кредит под залог хлопка до первого января, эти долги поглотят весь хлопок. Если бы вы одолжили им по шесть центов за фунт на их компрессы
квитанции, которые выведут большинство из них на чистую воду и позволят им
продержаться несколько месяцев на случай возможного повышения цены.

- Это ваше дело. Пожилой джентльмен быстро встал. "Я положу
25 000 долларов на твой счет утром в Международном банке. Это
твоя работа - давать их взаймы. Когда они закончатся, дай мне знать ".

«О, кстати, — сердце Боба взволнованно билось на протяжении всего этого разговора,
но он не решался спросить о том, что было у него на уме.
"Вы не против, если я одолжу себе пять центов за фунт на 180 тюков?"

Старик повернулся и свирепо посмотрел на него.

«Как ты думаешь, стал бы я доверять тебе, чтобы ты одалживал другим, если бы сам тебе не доверял? Одалживай, а потом объясняй, что это за бумага».

На следующее утро Боб купил подержанный автомобиль за двести пятьдесят долларов и отдал за него свою расписку. Это был не самый лучший автомобиль, но из тех, что всегда возвращаются домой.

Rogeen направились прямо на юг, и меньше чем через час остановились на
Ранчо Чандлер.

Имоджин была в тени стрела-сорняк крыши, читая журнал.
Роджин ощутил легкий трепет, когда увидел, как она слегка покраснела, выходя ему навстречу
.

— Что означает «бензиновая колесница»? — спросила она. — Процветание или просто безрассудство?

 — Просто надежду, — ответил он. — Я принёс вам бумагу. Подпишите
на пунктирной линии. — Он протянул ей вексель на 4500 долларов,
который нужно было погасить через шесть месяцев.

«Что это такое?» Она так долго жила на несколько долларов в месяц,
что эти цифры показались ей пугающими.

"Я взял кредит под залог вашего хлопка," — с огромным удовлетворением ответил Боб.
"И вы сможете получить его, как только вы и ваш отец подпишете
закладную."

«Боже мой!» — кровь отхлынула от её лица.  «Вы ведь не шутите, да?»
Ты? Да, чёрт возьми, это значит, что мы живы! Это даст нам 1400 долларов сверх долгов.

Боб почувствовал, как у него перехватило дыхание. Какая смелая девушка! И
что он может помочь ей! «Да, и я отвезу тебя обратно в город, где ты сможешь расплатиться с долгами и получить свои деньги».

Радостное оживление, охватившее девушку, когда они
вернулись в город, глубоко тронуло Боба. Как долго и тяжело они с отцом
боролись; неудивительно, что неожиданное облегчение подняло ей
настроение.

"Слава Господу, — горячо сказал он себе, — за этого старого пройдоху"
— Мужчина с густыми бровями!

Когда они подъехали к Международному банку, куда Боб попросил компанию по продаже хлопка отправить все счета, из банка выезжала ещё одна машина, а в банк заходила женщина.

— Клянусь большой ложкой, — громко воскликнул Боб, — это миссис Барнетт.

— Кто такая миссис Барнетт? — лукаво спросила Имоджен Чендлер. — Какой-то ваш особенный друг?

— Вряд ли, — ответил Боб, вспомнив, что мисс Чендлер не знала ни Джима
Крила, ни его племянницу.

— А мужчина, который уезжал, — сказала Имоджен, — был Риди Дженкинс.

"Это было?" Боб быстро обернулся. "Вы уверены? Я наблюдал за женщиной
и не заметил машину".

[Иллюстрация: Взаимное открытие - им обоим было не все равно.]

Когда они вошли в банк, миссис Барнетт, одетая очень по-девичьи
дорожный костюм, стояла у кассы, словно ожидая.
При виде Боба она кивнула и сдержанно улыбнулась.

"О, Мистер Rogeen," она арочные брови и позвал к себе, а он начал
в кассу с Имоджин Чандлер.

Боб извинился и подошел к ней, немного неловко и решительно
раздражает. Рот у нее был писклявый, но ее глаза, что резким,
Хищный взгляд, который он уже видел раньше.

"Мистер Роджин," — начала она холодным, как у леди, голосом, — "мой дядя рассказал мне о договорённости, которую он заключил с вами, и попросил меня одобрить все займы до того, как вы их выдадите."

"Вот как?" Боб почувствовал смесь гнева и отчаяния. "Он ничего не говорил мне об этом."

— Н-нет? — с сомнением в голосе — мы обсуждали это прошлой ночью, и он был уверен, что это лучший план.

Боб на мгновение замялся. Имоджен отошла к другому прилавку и старалась не прислушиваться к разговору.
было бы слишком жестоко разочаровывать ее сейчас. Это шло вразрез с идеей.
но Роджин проглотил свое негодование и отвращение.

"Хорошо", - он бодро кивнул. "У меня уже есть для вас один заем".
Он вытащил бумаги из кармана. "Это шесть центов за 150 тюков
хлопка, который сейчас находится на складах. Вот квитанции за компресс".

«Кому это?» — она вызывающе посмотрела на него, и на её губах
появились слова, обвиняющие его.

«Мисс Чендлер и её отцу». Боб почувствовал, что глупо краснеет.

Лицо миссис Барнетт застыло, как у тысячи поколений
осуждающе.

"Нет! Ни цента этой женщине. Мы с дядей не хотим поощрять
подобное."

Мгновение Боб стоял, глядя прямо в холодное лицо миссис.
Барнетт. Впервые в жизни он охотно
пожертвовал бы своей гордостью ради денег. Он бы сделал почти
всё, чтобы получить эти деньги для Имоджен Чендлер. Но было бесполезно пытаться убедить вдову в том, что она ошибается. За её упрямством стоял Риди Дженкинс. Это был ход Риди; он использовал тщеславие и жадность вдовы в своих целях, и цели его были
уничтожение Роджина и капитуляция мисс Чандлер.

Глаза миссис Барнетт вызывающе встретились с его глазами, но губы ее слегка дрогнули
нервно. В его голове промелькнуло сомнение. Она уставный делать
этот? Конечно, она не осмелится принять такого органа без нее
согласие дяди. Ему будет все равно телефон, затем более прямой
резолюция последовала стремительно. Он отвернулся от миссис Барнетт и подошёл к окошку кассира.

"Джим Крилл положил сюда 25 000 долларов по моему чеку?" — спросил он.

"Положил," — ответил кассир.

"Есть какие-то условия?"

— Ни одного, — быстро ответил кассир.

 Даже не взглянув на вдову, которая наблюдала за этим движением с ядовитым подозрением, Боб подошёл к мисс Чендлер у стола,
вынул из кармана бумаги и положил их перед ней.

 — Подпишите чеки и передайте их мистеру Криллу.

Затем он выписал два чека: один в банк на 3123 доллара, чтобы погасить все
долги за хлопок Чендлера, и один Имоджен на 1377 долларов.

 «Вы не знаете, мистер Роджин, — начала она низким напряжённым голосом,
беря чек, — сколько…»

- Мне и не нужно, - он с улыбкой прервал ее благодарность, - потому что это
не мои деньги. Увидимся за ланчем, а потом отвезу тебя домой на
своей машине. Он приподнял шляпу и повернулся обратно к стойке, где миссис
Барнетт стояла надменно, презрительно, но в то же время безумно сердито.

— Что ж, — небрежно сказал Боб, — я всё равно взял один кредит.

— Это будет твой последний кредит, — миссис Барнетт мстительно сжала руки в кулаки.
— Тебя уволят, как только я доберусь до дяди Джима.

Боб действительно ожидал, что его уволят, но даже за три работы он не вспомнил бы об этом кредите и облегчении, которое он увидел в глазах Имоджен Чендлер.




ГЛАВА XVI

Миссис Барнетт отправилась прямо из банка в офис Риди Дженкинса. Поднимаясь по наружной лестнице, она была так зла, что забыла следить за тем, чтобы её юбки не задирались выше туфелек. Когда она вошла в дверь, её голова была высоко поднята и напряжена, как будто её оскорбила непослушная кухарка. Вокруг рта и у основания носа у неё проступили белые пятна, а ноздри расширились.

— «Ну что вы, миссис Барнетт!» — Риди встал, жестикулируя. «Какой приятный сюрприз. Присаживайтесь».

 Она без слов села на стул, который он для неё придвинул, и протянула ему правую руку
схватилась за запястье левой руки. Она громко дышала.

"Ты видела Роджина?" вкрадчиво спросил Дженкинс.

"Да." Тон его голоса указывал на то, что полное уничтожение должно было стать концом
этого недостойного создания. Но её месть, как и ожидания Риди, была в будущем. Ей было неприятно в этом признаваться. Она дважды тяжело вздохнула. - И я покажу ему, чье слово имеет значение.

- Ты же не хочешь сказать, - Риди грубо провел левой рукой по пряди
волос у себя на лбу, - что он пренебрег твоими желаниями?

"Конечно, он это сделал". В ее голосе слышалось негодование.
«Низкопробный — презренный — обычный человек. И он оскорбил меня этим — этим существом».

 «Ну и наглость!» Риди был так же возмущён, как и миссис Барнетт,
но по совсем другим, более веским причинам. Он всё больше и больше понимал, что впереди его ждёт схватка с Роджином, схватка до конца, и чем дальше он шёл, тем масштабнее казалась эта схватка. Риди обнаружил, что самый простой способ уничтожить человека — это лишить его денег. Человек не может осуществить многие свои планы, если у него нет денег. Дженкинс внимательно следил за Джимом Криллом и всё больше беспокоился о том, что
Старик слишком благосклонно отнёсся к Роджину. Он сразу почувствовал слабое место старика — одно из них — Крил терпеть не мог, когда его донимали. Это была уязвимая сторона, на которую Эвелин Барнетт, племянница, могла надавить. И Риди спланировал все её атаки. Этот последний шаг Крила — нанять Роджина, чтобы тот одолжил ему денег, — встревожил Риди больше, чем всё, что произошло до этого. Это дало бы Роджину большое
влияние на мексиканскую сторону. Большинству владельцев ранчо нужны были
деньги взаймы, и это поставило бы человека, которому выдавались бы
кредиты, в зависимое положение
в большой милости. Чтобы компенсировать это, Риди подстроила так, что миссис Барнетт
напала на старого джентльмена, когда он отдыхал. Она беспокоила его
и придиралась к нему, утверждая, что он не должен утруждать себя
множеством деловых вопросов, а должен передать их ей. Она бы
позаботилась о мелочах вместо него. Он неохотно дал своего рода
согласие на это, которое Эвелин истолковала как полную власть.

«Он наотрез отказался, — миссис Барнетт всё ещё яростно думала о Бобе Роджине, — подчиниться моим желаниям в этом вопросе. Я прямо сказала ему, — она
Она снова прикусила губу: «Ни дядя, ни я не согласились бы на то, чтобы деньги доставались таким женщинам».

«Я бы сказал, что нет», — согласился Риди с притворной праведностью на пухлом лице. «И подумать только, что этот прохвост взял кредит прямо у тебя на глазах, после того как ты наложил вето».

"Он никогда не сделает другой".Миссис Барнет губы бы чуть чуть
нить в два. "Просто подожди, пока я доберусь до дядя Джим!"

"Я поведу тебя", - сказал Риди. Он потянулся к крышке стола за
своей шляпой.

"Конечно, - заметил Риди по дороге, - твой дядя очень щедр к
«Я хочу помочь этим парням из-за границы, которые на мели. Но они
отбросы общества. Он потеряет каждый доллар. Я их знаю. Боже
мой! разве я не дружил с ними и не помогал им во всём? И разве они
это ценят? Что ж, я бы сказал, что нет!»

«Чем больше ты делаешь для людей, тем меньше они это ценят», — сказала миссис
Барнетт всё ещё пребывал в дурном расположении духа.

"Некоторые люди, — поправила Риди. — Есть несколько, очень немного, кто никогда не забывает одолжений.

"Да, это так, — согласилась вдова и начала смягчаться, видя, как добр мистер Дженкинс.

— Мне очень жаль, — нахмурившись, продолжил Риди, — что ваш дядя взял к себе этого парня. Я навёл справки о прошлом Роджина — он нехороший человек,
абсолютно нехороший. Всю жизнь был бродягой. У него никогда не было и сотни долларов.

— Кстати, — Риди вдруг вспомнил о совпадении, связанном с чеком гробовщика, — где ваш муж проиграл в карты ту шахту?

 — В Блайдоне, штат Колорадо.

 — Чёрт возьми! — Риди отпустил руль правой рукой и хлопнул себя по ноге. — Я так и думал. Вы знаете, кто был тот молодой человек со скрипкой, который разорил вас?

- Нет. - Эвелин Барнетт резко обернулась.

- Боб Роджин ... тот парень, который оскорбил вас сегодня утром.

- Нет? Не совсем? Сердитое недоверие.

Риди кивнул. "Как я уже говорил тебе, я просмотрел его прошлое. И я
правильно понял историю".

"Мерзкий негодяй!" - с горечью сказала миссис Барнетт. "И подумать только, что дядя
доверил ему свои деньги".

"Мы должны остановить это", - сказал Риди. "Это правда, что ваш дядя должен
сразу этот негодяй".

"Он больше не будет!" - заявляет Миссис Барнет, стиснув зубы.

«Существует слишком много действительно достойных инвестиций», — добавил Риди.

— Я позабочусь о том, чтобы это были последние деньги, которые он получит, — решительно заявила миссис Барнетт.


 — Ваш дядя немного упрямый, не так ли? — осторожно предположил Риди.
 — Лучше быть осторожным в общении с ним.



 — О, я с ним справлюсь, не волнуйтесь, — уверенно сказала она.Дженкинс высадил миссис Барнетт у входа во двор бунгало.
Он предпочел, чтобы Джим Крилл не видел его с ней.

Это могло навести его на мысль, что Риди пытается повлиять на нее.

Когда миссис Барнетт поднималась по ступенькам, Джим Крилл сидел на крыльце в рубашке с короткими рукавами и курил.— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — заботливо спросила она.

 — Не чувствую, — проворчала Крилл, — мне удобно.

 Эвелин опустилась в кресло, сложила руки на коленях и вздохнула.

 — О, дорогая, мне так одиноко с тех пор, как умер бедный Том Барнетт.

Дядя Джим затянулся — он кое-что знал о бедном покойном
Томе.

"Знаете, дядя Джим, сегодня я сделал открытие. Человек, который помешал моему бедному мужу разбогатеть, был тем самым человеком."

"Каким человеком?" — проворчал старик, глядя прямо перед собой.

"Тем самым Роджином, которому вы доверяете свои деньги."

Джим Крилл прикусил мундштук трубки, чтобы скрыть усмешку. Он часто слышал
историю о продаже разорившейся шахты. Зная
Барнетта, он подозревал, что на самом деле представляла собой эта шахта.

"И, дядя Джим, конечно, ты его не оставишь. Кроме того, он оскорбил меня
сегодня утром."

"Как?" Это было очередное ворчание.

Эвелин пустилась в болезненные подробности своего унижения в банке.
"Когда она закончила, дядя Джим резко повернулся в кресле.

"Ты это сделала?"

"Сделала что?" ахнула Эвелин.

"Пыталась помешать ему с кредитами?"

"Ну да, конечно." Она была потрясена его тоном и готова была расплакаться.
слезы. - Разве ты не говорил мне... разве я не должен был отвечать за мелочи?
"О, черт!"

Дядя Джим взорвался. "Да, мелочи ... по дому". "По мелочам
Я имел в виду. Не мое дело. Высыхают, что рыдает сейчас, а не обезьяны
больше в мои дела."

Дядя Джим встал и зашагал в центр города.




ГЛАВА XVII

Однажды мартовским утром Боб встретил Ноя Иезекииля Фостера в закусочной, где деревенщина как раз доедал свою четвёртую вафлю.

"Я хочу, чтобы ты съездил со мной и посмотрел два-три договора аренды," — сказал
Роджин, когда они сели в маленькую машину.

Боб не потерял работу в «Крилл» из-за кредита, выданного Чандлеру. Он по-прежнему одалживал деньги старому джентльмену и делал это без одобрения миссис
Барнетт. Но он был уверен, что вдова так настойчиво и самоотверженно
придиралась к нему, что её дядя пошёл на компромисс и одолжил Риди Дженкинсу гораздо больше денег, чем было безопасно. Крилл никогда не упоминал об этом, но Боб знал, что Дженкинс откуда-то взял деньги, и в долине точно не было никого, кто мог бы их ему одолжить. Потому что Риди удалось
соберите свой хлопок и обработайте его на новом заводе на мексиканской стороне, где тюки всё ещё лежали на складах.

 «Как ты думаешь, — спросил Боб, когда они проезжали мимо мексиканского завода, — почему Дженкинс оставил свой хлопок на этой стороне на всю зиму?» Боб уже выдвинул свои подозрения, но хотел узнать мнение Ноя Иезекииля, потому что Ной собрал много полезной информации.

— «Чёрт возьми, — сказал Ной, — это так очевидно, что даже такой простак, как
хлопковод, может это понять. Он оставил его там, потому что задолжал около
трёхсот тысяч долларов на американской стороне, и как только он
Если он перевезёт его через границу, то за каждый тюк будет бороться столько же парней, сколько
за те комбинезоны, которые вы видите в рекламе.

— Но хлопок сейчас продаётся; вчера он стоил шесть центов, — заметил Боб.
— При таких ценах у него должно быть достаточно, чтобы расплатиться с долгами.

Ноа Иезекииль фыркнул: «Риди живёт не для того, чтобы расплачиваться с долгами». Он не
жаждет квитанций, ему нужна валюта. Его кредиторы с
американской стороны затаились, потому что больше ничего не могут сделать.
 Риди обвел их вокруг пальца, когда построил этот завод. Он может подождать.
продавайте здесь хлопок по высоким ценам, а те, кому он должен на
американской стороне, пусть идут куда-нибудь и свистят в бочку из-под
дождя, чтобы не высохнуть.

"Как говорил мой отец, «дети этого мира могут дать
детям света четырёх тузов и всё равно выиграть джекпот с парой
двойок».

Боб знал, что Ной прав. Он довольно пристально наблюдал за Дженкинсом всю
зиму. Риди пытался убедить всех своих кредиторов и
некоторым из них это удалось, что он не перевёз хлопок через границу, потому что для него ещё не было рынка сбыта. «Это обходится нам
нечего оставлять это там, так зачем везти это через границу и платить за хранение
а также терять проценты по мексиканской экспортной пошлине в размере 25 000 долларов
которую мы должны заплатить, когда это будет вывезено? "

- Ной, - сказал Боб, когда маленькая машина, подпрыгивая, проезжала по мосту через
оросительную канаву, - я везу тебя посмотреть договор аренды для китайцев.
У него есть триста акров земли, готовых к посеву, и он хочет занять денег, чтобы
вырастить урожай. Если вам нравится поле, а мне нравится китаец, я
собираюсь дать ему взаймы.

 «По моим наблюдениям, — заметил Ной, — у язычника-китайца
обо всех добродетелях, которыми должен обладать христианин, но которых у него нет.

"Однажды утром, после того как я накануне вечером был в «Красной сове», я
почувствовал, что мне нужна чашка кофе. Я зашёл к китайцу, с которым встречался всего два или три раза, и сказал: «Джон, я на мели, не одолжишь ли ты мне сотню долларов?»

«Этот чёртов китаец даже глазом не моргнул, не спросил меня, есть ли у меня какое-нибудь личное имущество, подлежащее ипотеке, или могу ли я найти трёх хороших людей, которые подпишутся под моим поручительством. Он просто сказал: «Сёрли, Мисти Фостер» — и нырнул
Он полез в грязный старый ящик и начал отсчитывать доллары. «Вот, —
сказал я, — если ты такой уж христианин, то я и сам не полный
язычник. Дай мне десять центов, а сдачу оставь себе».

Боб одобрительно улыбнулся. «Я не раз видел, как такое случается. И это не потому, что они простые и невежественные.

 — Знаешь, — продолжил Ной Иезекииль, — если бы я был Карнигги, я бы отправил многих из них в качестве миссионеров.

 Они были на ранчо Ах Синга. Поле площадью в триста акров было ровным, как стол, глубоко вспаханным, тщательно обработанным и готовым к поливу.
Китаец, без денег и малейшей гарантии, что он мог сделать
для его посадки, проработал всю зиму готовится поля.

Ах Синг стоял перед своей лачугой из сорняков и жердей и ждал с тем самым
стоическим беспокойством, которое никогда не выдает себя спешкой или нервозностью. Если
человек денег и счел нужным Лэнд "vellee хорошо ... если нет, doee
лучшее, что я могу".

— Выйди и посмотри на поле, — велел Боб Ною, — поищи, нет ли там болотной травы или корней люцерны, и осмотри его канавы, пока я разговариваю с китайцем.

 — Доброе утро, А Синг, — сказал он, протягивая руку.

- Доброе утро, Мисти Роджи. Китаец улыбнулся и подарил гостье
дружеское рукопожатие. Он был среднего роста, с головой правильной формы
с достоинственной осанкой и глазами, которые прямо смотрели вам в глаза. На вид ему было
около сорока, но никто не знает возраста китайца.

"Хорошая ферма, а Синг", - Боб одобрительно кивнул на хорошо вспаханные поля.

"Он хорошо справляется с велли". Китаец был доволен.

"И у вас нет денег, чтобы собрать урожай?" Спросил Боб.

"Нет денег", - стоически ответил А Синг.

"Я слышал, прошлой осенью вы заработали много денег, собирая хлопок здесь"
", - предположил Боб.

«Я кое-что заработал, — признался Ах Синг. — Много лет усердно работал — заработал, может быть, восемнадцать-двадцать тысяч».

 «Что с ними стало, Ах Синг? Ты ведь не играешь в азартные игры?»

 Китаец решительно покачал головой: «Я не играю в азартные игры.
 В азартные игры — никому не доверяю. Я собираю хлопок для Мисти Дженкинс».

Боба это заинтересовало. Он знал, что после сбора урожая Дженкинса
А Синг заключил контракт на его уборку. Боб слышал и другие вещи,
но не от китайца. "Разве ты не заработал на этом немного денег?"

"Никаких денег."

"Почему нет?" — быстро спросил Боб. "Расскажи мне об этом, А Синг."

Китаец снова вздохнул, и в его терпеливых восточных глазах появился долгий-долгий взгляд.

"Я работаю в Америке с тех пор, как был маленьким мальчиком — так высоко. Через какое-то время я накопил немного денег. Хочу вернуться в Китай в гости. У меня есть сертификат. Когда я
вернулся, мне сказали, что это плохо. Посадили меня в тюрьму. Не знаю почему. Пробыл там долго. Отправили обратно в Китай. Потом я приезжаю в Мексику. Не могу переступить черту;
скажи "Чертов мексиканский китаец". Я выращиваю хлопок - я выращиваю салат-латук - зарабатываю
немного денег. Может быть, двадцать тысяч.

Мисти Дженкинс говорит: "А, Синг, хочешь собрать мой хлопок?" Я говорю: "Может быть".
Он говорит: "Даю тебе десятидолларовый тюк. Ты делаешь всю работу - корми китайцев". Я
говорю: "Все хорошо". Многим китайским мальчикам нужна работа. Я нанимаю семь
сотен - восемь сотен, может быть, тысячу. - Я их кормлю. Я собираю хлопок. Собираю
восемь тысяч тюков. Возьми все мои деньги, накорми их. Я должен китайцам
пятьдесят тысяч долларов.

"Не заплачу. Не увижу Мисти Дженкинс. Не пересеку границу. Мисти Дженкинс заплатит
когда-нибудь, может быть, а может быть, и нет." Старый китаец
фатально покачал головой.

"И ты потратил всё, что заработал и накопил за сорок лет, а потом
взял в долг пятьдесят тысяч у других китайцев, чтобы собрать этот хлопок, и
— Он не заплатил тебе ни доллара?

 — Пока нет, может быть, когда-нибудь, — стоически ответил он.

 — Какой чёрт! — Боб редко ругался, но в этот раз чувствовал себя вправе.
 — Разве ты не можешь взыскать с него деньги по мексиканским законам?

 Ах Синг медленно, тщетно развёл руками.

«Мексиканец говорит, что Мисти Дженкинс — большой человек. Проклятый китаец ни на что не годится».

Ноа Иезекииль вернулся с поля.

"Как говорит мой отец, — заметил деревенщина, — этот китаец вцепился в
рукоятку плуга и ни разу не оглянулся. Поле в порядке."

"Сколько тебе нужно, А Синг? — Боб повернулся к китайцу.

— Может, сойдётся на тысяче долларов — может, на пятнадцати тысячах.

 — Ладно, — сказал Боб, — я тебе их дам. Ты можешь брать по триста долларов, когда они тебе понадобятся.

 Боб на мгновение задумался.

 — А, Синг, — решительно сказал он, — как бы ты хотел иметь партнёра?
Предположим, я пойду с вами; предоставлю деньги и позабочусь о покупке
и продаже, займусь бизнесом; вы выращиваете хлопок. Я оплачу
все расходы, включая зарплату, за вас; а потом разделю
прибыль?

Лицо китайца утратило свою стоическую выдержку и осветилось облегчением.

— Он мне очень нравится! — Он протянул руку. — Мы с тобой партнёры,
а?

— Да, — Боб пожал руку, — мы партнёры.




Глава XVIII

Ничто из того, что Боб Роджин слышал о Риди Дженкинсе и его планах, не
вызывало у него такого гнева, как это обращение с больным, беззащитным Ах Сингом.

«У китайца есть система, — заметил Ной Иезекииль, когда они отъезжали.
"Он арендует ранчо, затем берёт в долю полдюжины партнёров и назначает
партнёра ответственным за каждую часть поля. Выращивание хлопка — это
особая работа, особенно с использованием заёмной воды —
Способов испортить его столько же, сколько способов испортить блин. И партнёр не так-то просто уснёт в канаве.

«Вот почему я стал партнёром Ах Синга», — сказал Боб. «Я никогда не видел, чтобы в сельском хозяйстве кто-то зарабатывал много денег, если только человек, заинтересованный в урожае, не был занят работой».

«Ещё бы ты видел», — согласился Ной Иезекииль. «Отсутствие лечения может избавить от бородавок и дурного нрава, но оно точно не поможет с молочаем и бермудской травой».

Несколько миль Боб был погружён в свои мысли.

"Ной, — внезапно спросил он, — как бы ты отнесся к тому, чтобы стать партнёром?
— Пойдём со мной и возьмём на себя управление теми ста шестьюдесятью акрами, которые мы
возделывали в прошлом году?

 — Как говорил мой отец, — скептически ответил Ной Иезекииль, — «вера — это
сущность того, на что надеешься», а поскольку я никогда ни на что не
надеюсь, у меня нет веры — особенно в прибыль. Всякий раз, когда я
прихожу, прибыль прячется, как стайка перепелов в ненастный день. Я
предпочитаю зарплату.

Боб рассмеялся. «Давай сделаем это вместе. Я заплачу тебе зарплату и
к тому же дам пятую часть чистой прибыли».

 «Думаю, это будет справедливо», — согласился Ной. «Но в любую субботу
— Если ночью вам покажется, что чистой прибыли маловато, вы можете купить мою долю примерно за двадцать долларов наличными.

Когда они пересекли границу, Ной Иезекииль спросил:

«Но если мы с китайцем будем выращивать ваш хлопок, что вы будете
делать?»

«Выращивать ещё больше хлопка», — ответил Боб. «Знаете, — сказал он то, что всё это время было у него на уме, — я никогда не видел ничего, чего бы мне так сильно хотелось, как это ранчо Ред-Бьютт. Оно находится в системе Дилленбек, и вода там стоит примерно в два раза дороже, чем в обычных каналах, но оно достаточно богатое, чтобы компенсировать разницу».

— Ну, почему бы тебе не взять его? — спросил Ной. — Риди Дженкинс потеряет все свои контракты в течение месяца, если не продаст их, а с хлопком по шесть центов они не будут толкаться на лестнице Риди, пытаясь добраться до него первыми. Это моя идея, что парень мог бы выкупить Ред-Бьютт за бесценок и нанять попугая, чтобы тот пел за него.

«Но это самая малая часть», — сказал Боб. «Чтобы засеять хлопком эти пять тысяч акров в этом сезоне, потребуется около ста тысяч долларов, и, — он рассмеялся, — мне не хватает почти девяноста девяти тысяч, чтобы собрать такую сумму».

«Одолжи это себе из денег, которые ты одалживаешь старому Криллу», —
предложил Ноа.

 После того как Боб высадил Ноа у греческого ресторана «Открыто днём и
ночью — вафли», он поехал по улице, остановился перед
офисным зданием и поднялся к знакомому адвокату.

— Ти Джей, — сразу же начал он, — я хочу, чтобы ты посмотрел, за сколько можно купить ранчо Ред-Бьютт и его оборудование. Риди Дженкинс не может его обрабатывать и не может позволить себе платить 15 000 долларов в год за аренду и простаивающее имущество. Ты должен суметь купить его дёшево. Сделай самое низкое предложение,
но ни в коем случае не дай ему понять, кто его хочет.

Пока Боб спускался по лестнице, в его голове роились планы.
Эта мысль крепко засела у него в голове.  Он много месяцев мечтал завладеть этим ранчо, но никогда всерьёз не думал о такой возможности.  Но если Джим Крилл рискнёт деньгами, это будет отличная возможность.  Пять тысяч акров хлопка могут принести большое состояние за один год.

«Конечно», — сомнения терзали его, пока он ехал на север, в Эль-
Сентро, — «если он потерпит неудачу, это будет означать не состояние, а пожизненную
долг. И все же он был так полон лихорадочной надежды, что завел маленькую машинку
на несколько ступеней превысив допустимую скорость. В Эль-Сентро он поехал прямо к
бунгало Криллов.

Миссис Барнетт открыла дверь, когда он постучал, приоткрыла ее примерно на четырнадцать
дюймов и остановилась, глядя на него так, словно он был прокаженным и к тому же
ел лук.

"Мистер Крилл дома?" - Спросил Боб.

«Мистера Крила нет на месте». Она отчеканила каждое слово с окончательностью
закрытого спора и захлопнула дверь с таким решительным стуком, что
она едва не захлопнулась.

Боб нашёл Джима Крила в вестибюле отеля, где тот курил; он сел рядом
Он посмотрел на него и на мгновение сосредоточился на аргументах, которые
придумал.

"Мистер Крилл, сейчас хлопок продаётся по шесть центов. Ниже он не упадёт."

"Насколько я понимаю, в этом нет необходимости." Старый джентльмен
энергично затянулся трубкой.

«Этой осенью будет не меньше десяти центов», — подсчитывал Боб на обратной стороне старого конверта. «В следующем году намного больше».

Затем он заговорил о ранчо Ред-Бьютт. Боб никогда в жизни так не говорил. Он знал каждый шаг своего плана, потому что пятьдесят раз продумывал, что бы он сделал с этим ранчо, если бы оно было у него. Он
Он чётко и ясно изложил этот план Джиму Криллу. Он тщательно
рассчитал все расходы и предусмотрел непредвиденные траты. Он
определил самую низкую возможную цену на хлопок и, кроме того, обсудил
вероятность неудачи.

"Я уверен, — решительно заключил он, — что смогу это сделать,
что смогу получить от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч долларов прибыли с одного урожая. Если ты хочешь рискнуть и поставить на меня, я поделюсь
прибылью пятьдесят на пятьдесят.

 «Я не хочу быть партнёром», — Крилл решительно покачал головой. Он сделал
Он написал несколько цифр на конверте и нахмурился, глядя на них. У него было много свободных денег. Если бы этот урожай окупился — а он был почти уверен, что
Боб справится, — это принесло бы ему 10 000 долларов процентов со 100 000 долларов, а его доля в семенах хлопка стоила бы как минимум на 10 000 долларов больше. Двадцать тысяч прибыли без риска стоили того.

«Кроме того, — добавил Боб, — сама аренда, если хлопок подорожает, в следующем году будет стоить
пятьдесят тысяч».

«Именно это сказал Риди Дженкинс, — сухо заметил пожилой джентльмен.
«Он ушёл отсюда час назад — хотел занять денег, чтобы заплатить за аренду».
в этом году и пусть земля простаивает.

Сердце Боба тревожно забилось. - Ты одолжил ему это?

- Нет! Старик почти выплюнул это слово. "Он обязан мне слишком много
уже."

Две минуты, три, четыре, Джим Crill курил и Боб ждал, считая
стук его сердцебиения в своем храме.

"Я отдам вам сто тысяч", - сказал он прямо. "Я
наблюдал за вами; я узнаю честного человека, когда вижу его".

Духи Боб пошел вверх, как ракета, но его разум быстро подул
получить Риди Дженкинс.

"Это позволит сделать Риди Дженкинс про самый безумный человек в Америке:" он
заметил. Теперь он знал, что Риди будет бороться с ним до самого горького конца.

Джим Крилл ухмыльнулся. "Иви тоже разозлится. Ты сражаешься с Риди, а я... сбегу.




ГЛАВА XIX

Имоджин Чандлер мыла посуду после завтрака под навесом
крыши "эрроу-уид", где они ели летом и зимой. Работа была
быстро выполнена, так как завтрак был очень коротким. Она сняла с гвоздя на углу дома широкополую соломенную шляпу и, покачивая ею в руке, потому что солнце едва поднялось над Красными
Холмами далеко на востоке, пошла через поле туда, где работал её отец
Она уже была на работе.

 В Имперской долине в марте середина весны, и трава уже
густо разрослась вдоль канав, а на тополях распустились листья. Солнечный свет, мягкий в росистом утре, наполнял всю долину жёлтым сиянием. А вдоль ручья пел луговой жаворонок.

 Девушка взмахнула рукой, подбрасывая шляпу над головой. Ей хотелось
кричать. Она ощутила стремительный порыв весны, зов ветра,
сияние солнечного света, безграничную свободу пустыни. Она
Никогда ещё я не чувствовал себя таким полным надежд. Это был тяжёлый труд —
удерживать эту аренду, временами приходилось бороться за хлеб. Но здесь, на этой земле и под этим солнцем, было богатство. И не только богатство. Здесь были здоровье и свобода. Никаких глупых социальных ограничений, никакой пустой болтовни на скучных чаепитиях, никаких мрачных притворных обязанностей. Здесь
люди спали, ели, работали, наблюдали за сменой дня и ночи,
дышали воздухом пустыни и жили. Это был хороший мир.

 Девушка остановилась и разровняла немного свежевспаханной земли.
носок аккуратного ботинка. Как странно, что после всех этих сотен и
тысяч лет химические вещества, хранившиеся на этой земле, были
высвобождены и превращены этими потоками воды в потоки
богатство - ворсистый хлопок, сочные фрукты и дыни, еда и одежда.
И какие милые люди жили здесь. Китайцы, которые работали в поле.
Странные, дружелюбные и преданные. Даже мексиканцы с их менее трудолюбивыми и более хитрыми привычками были добросердечными и
вежливыми. Этот поющий серенады мадригал был очень интересным — и
красивым. В нём был огонь, возможно, опасный огонь, но какой
отличие от пресного и белым воротником работников или преподавателей в Прим
небольшой восточный город она знала.

Конечно, Боб Rogeen не нравится. Имоджин инстинктивно выставил
ее за руку и смахнул ветром волосы со лба, и улыбнулся.

Боб ревновал.

Но то, что человек Rogeen было! Она верила, что есть такие мужчины.
ненавязчиво щедрые и галантные. Но никто из тех, кого она знала раньше, не был похож на Боба Роджина. Она вспомнила чёрные волосы, густо растущие на его висках, и причудливую кривую улыбку, и сдержанные, но бесстрашные карие глаза.

Она много-много раз думала о Роджине, и ей всегда казалось, что он восполняет то, чего не хватало в этой пустыне, — тепло человеческого общения. Она всегда думала о нём где-то там, на севере, — не видно, но очень близко. Правда, он приходил очень редко. Она наморщила лоб и потёрла кончик носа указательным пальцем. Почему? Почему он не приходил чаще? Разве она не была интересной? Разве он
не одобрял её?

 Приятное тепло разлилось по её лицу и шее. Да, она верила, что
одобрял. Его глаза говорили об этом, когда он думал, что она не замечает.

[Иллюстрация: Святой Джо обманывает работников ранчо Имоджен и обнаруживает
Перси — добровольного союзника.]

 Она наклонилась, подняла палку и быстрым, импульсивным движением бросила её в воду,
наблюдая, как она плывёт по канаве. Да, она была почти уверена, что Роджин её любит, но насколько сильно? О,
ну что ж, — она пробежала дюжину девичьих прыжков по тропинке, её волосы развевались, а сердце танцевало вместе с утренним солнцем на зелёных полях перед ней и в коричневой пустыне за ними. — О, ну что ж, время покажет.

 «Папочка», — она подошла к маленькому лысому мужчине.
«Пашем — поднимаем гряды, — разве тебе не нравится весна?»

Бывший профессор остановил команду, посмотрел на неё сквозь очки,
затем оглядел поле, траву, сорняки и первые всходы.

"Полагаю, — мягко сказал он, — что мы приближаемся к весеннему равноденствию. Но я никогда раньше не наблюдал постепенного пробуждения
растительности, которое мы привыкли ассоциировать с весной.

 «О, папочка, папочка», — она весело рассмеялась, наклонилась
над ручкой плуга и ущипнула его за ухо. «Ты смешной, смешной мужчина. Ну конечно, это
«Весна, это весна! Разве ты не чувствуешь это всем своим существом? Разве ты не любишь
весь мир и всех его обитателей?»

Профессор Чендлер задумчиво смотрел на горизонт, где
солнечные лучи окрасили в красный цвет далёкие холмы. «Должен сказать, дочь,
что это даёт ощущение родства с природой. Мне кажется, древние греки
тоже это чувствовали».

"Мне кажется, они сделали", - сказала Имоджин, "особенно если они были в любви".

"В любви?" Профессор принес его очки вокруг своей дочери
вопросительно.

"Со всем", - сказала она, смеясь. "Папочка, я ужасно рада, что мы
«Вернёмся к земле, а не к грекам».

«Я не недоволен нашей средой обитания». И маленький профессор
продолжал свой путь. Она по-матерински улыбнулась ему в спину. А затем две
быстрые слезинки скатились по её щекам. Нежные слёзы.

"Дорогой старый папочка. Это пошло ему на пользу. Он бы высох и
сдулся в том маленьком старом колледже."

Вернувшись в хижину, она по-прежнему с непокрытой головой. Она любила ощущение
солнце, а несколько веснушек он принес только добавляли пикантности ее
лицо.

- Интересно, справится ли он, - она имела в виду Роджина, - в этом году. Я надеюсь
он был хороший урожай. Это заставляет меня думать, что может все-таки вещи
как они должны быть, когда человек, как ему это удается. Интересно, какие у него планы
- то есть?"

Затем она села в тени и стала немного очень надо
починки:

"Я не хочу, чтобы он приходил ... и расскажи мне немного больше о хлопок
посевы-и себя".




ГЛАВА XX

Хорошо, что ветер не всегда дует в одном и том же направлении. Если бы это было так, то всё
никогда бы не выпрямилось. И если одна эмоция сохраняется слишком долго, то человеческий разум становится ещё более искривлённым,
чем дерево. По этой причине, если мы нормальны, то плавучесть и
Депрессия, экстаз и боль сменяют друг друга так же регулярно, как рябь на воде. Это хорошо, но трудно в это поверить, когда мы находимся на гребне волны.

 Когда Боб отправился в путь, получив от Джима Крила обещание одолжить ему денег на ранчо Ред-Бьютт, его кровь бежала быстрее, чем двигатель его машины. Но вскоре энтузиазм начал угасать.

Предположим, он проиграет — какой ужасный долг для человека, зарабатывающего сто пятьдесят долларов в месяц! Боб никогда не рассчитывал, что ему придётся расплачиваться
долгами. А шансы проиграть были. Адвокат был
ждал его в отеле, когда он вернулся.

"Я видел Дженкинса", - сообщил он. "Говорит, что они заплатили 20 000 долларов за аренду Red
Butte прошлой весной. Половина - бонус за аренду, а половина
- за снаряжение. Он утверждает, что мулы и снаряжение стоят того.
10 000 долларов; и он предлагает продать аренду и все такое за это, но не хочет
рассматривать ни на доллар меньше. Сегодня вечером я услышал на улице, что
Китаец предложил им 7500 долларов. У меня есть вариант до одиннадцати часов утра.
10 000 долларов ".

"Спасибо, Ти Джей", - Боб прикидывал в уме, на чем основана эта цена.
«Я дам вам знать до этого времени». Он поднялся в свою комнату, чтобы всё обдумать. Он с трудом представлял, что может проиграть, но, конечно, такой шанс был. Если бы это было так просто, почему бы более опытным хлопководам в долине не ухватиться за это? Но Боб решительно отверг эту мысль, мотнув головой.
  Это был довод слабого человека — оправдание неудач, философия овцы.
Каждый день в течение года в сообщество приходил новый человек и использовал
выгодную возможность, о которой другие люди спотыкались годами.

Аренда, безусловно, была выгодной сделкой: земля была в отличном состоянии,
и не было проблем с рабочей силой, так как там было много китайцев
и мексиканцев. Цена на хлопок вряд ли могла упасть. Боб не боялся этого. Тогда в чём же была опасность? Вероятность нехватки воды была невелика. С водой проблем почти не было. Конечно, плохое земледелие могло испортить урожай, но Лу Винг был опытным
хлопководом, и можно было положиться на бдительность китайца. С Лу в качестве
партнёра он мог быть уверен, что урожаю будет уделено должное внимание.

«Кажется, всё хорошо!» Боб вышел из своего номера на балкон, опоясывающий отель, и
посмотрел на мерцающие огни города. Калексико становился
маленьким городком, и цепочка огней тянулась на полмили к востоку и
северу.
 На другой стороне улицы уже заманчиво мигала вывеска «Красной совы».

 Он посмотрел на часы. Было всего четверть девятого. Он вернулся в свою комнату, достал скрипку из потрёпанного футляра, вышел в гараж и через пятнадцать минут уже ехал на юг между рядами
Тополя и ивы, стоявшие в ночи, словно тусклые стражи, на фоне пустыни.

Имоджен Чендлер услышала приближение машины.  Она надела своё новое весеннее пальто и вышла во двор.  Ночь была немного прохладной, и это новое пальто было первой вещью, которую она купила себе за три года.

"Я рада, что ты снова взял свою скрипку, — сказала она, когда Боб вышел во двор. Она была без шляпы, и её распущенные волнистые волосы блестели в
свете звёзд. «Я весь день чувствовала себя немного не в своей тарелке». Она щёлкнула пальцами
и закружилась в танце. «Просто немного потанцую-попрыгаю», — сказала она
Она рассмеялась и опустилась на скамейку. «Сядь и сыграй нам — мне
и этой чудесной ночи».

 «Сначала я хочу поговорить». Он положил скрипку на колени. Несмотря
на чары пустыни, в его голове всё ещё крутились цифры.

"Как это по-мужски!" — насмешливо сказала она. "И это о тебе?"

- Конечно, - серьезно ответил он. - Ты же не думаешь, что я стал бы тратить бензин впустую.
приехать сюда, чтобы поговорить о каком-то другом мужчине, не так ли?

"Прежде чем ты начнешь обсуждать эту захватывающую тему, - пошутила она, - скажи мне,
будет ли наш хлопок продаваться сейчас по достаточной цене, чтобы оплатить мистеру Криллу этот чек?"

— Да, но ты не собираешься его продавать. Он продлил срок
кредита ещё на шесть месяцев. Этой осенью цены на хлопок вырастут.

 — Разве это не здорово! — воскликнула она. — У нас достаточно денег, чтобы
вырастить ещё один урожай, и мы можем спекулировать прошлогодним
хлопком, ожидая повышения цен. Боже, если бы он подорожал до десяти центов, мы бы разбогатели.
3000 долларов за этот хлопок сверх того, что у нас уже есть ".

"Да, и если цена вырастет до двенадцати, вы получите 4500 долларов в плюс".

Мгновение он сидел неподвижно, сжимая пальцами гриф своей скрипки
, как будто загоняя ее в ожидание.

"Ну?" она подсказала.

«У меня есть шанс на что-то грандиозное». Он встал и зашагал, держа скрипку за гриф и раскачивая её взад-вперёд. «Если я справлюсь, то заработаю целое состояние, но если я потерплю неудачу, то буду в долгах до конца своих дней — заложу всю свою жизнь!»

Расхаживая перед ней в свете звёзд, он сказал Имогене:
Чендлер рассказал о большой возможности — о редком стечении обстоятельств,
которое позволило ему, не имея собственности или поддержки, занять сто тысяч долларов на посев; и
привёл доводы в пользу того, что он верил в успех. «Вода может
«Не получится», — предположила она, когда он закончил и снова сел, положив скрипку на колени.

"Да, может, и не получится, — признал он.

"Китайцы могут поссориться между собой или с мексиканцами и бросить вас в критический момент.

"Возможно."

"Пошлины на хлопок могут вырасти, — добавила она.

"Да, — признался он.

«Но, — продолжила она, — есть одна вещь, которая гораздо более вероятна, чем любая из этих, — вещь, в которой я почти уверена. Риди Дженкинс будет бороться с вами всеми способами, которые только сможет придумать. Сначала он будет бороться за ваши деньги, а потом будет бороться с вами просто из ненависти».

— Я думал об этом, — Боб снова встал, охваченный сомнениями. Если бы он рисковал своими деньгами, то не колебался бы ни секунды, но сто тысяч долларов — это чужие деньги и его собственная репутация!

 — По этим причинам, — продолжила Имоджен Чендлер, — я советую вам рискнуть, и вы выиграете.

— А теперь сыграй мне.




ГЛАВА XXI

Имоджен Чендлер была уверена, что Боб добьётся успеха.
Но после его ухода её начали одолевать тревожные сомнения — такова уж женская натура.

Они с отцом были вынуждены работать на небольшой капитал.
Они рассчитывали, или, скорее, Имоджен рассчитывала, на каждый доллар в отдельности. Это новое предприятие Роджина
приводило её в ужас. Сто тысяч заёмных денег! Это было почти немыслимо. В любом другом месте, кроме этой страны
сюрпризов, такое предложение показалось бы совершенно фантастическим.

 При таком большом
количестве участников любой неудачный поворот событий оставил бы его безнадёжно
в долгах. И, кроме того, — её мысли приняли более тревожный оборот, — она чувствовала, что это
подвергнет его опасности. Риди Дженкинс и его мексиканские
партнёры будут очень недовольны тем, что Боб получил Ред-Бьютт, — и
они могут сделать что угодно.

На следующий вечер, когда Ной Иезекииль пришел, Имоджин не дошло до
ее лачуга.

"Садись, Ной, - сказала она, - я хочу поговорить с тобой."

"То, что мой МО-говаривал когда я был купаться в воскресенье,"
наблюдается Хилл Билли, как он позволил его тощей форме на скамью.

Имоджин рассмеялась. "Ну, я не собираюсь ругать тебя за то, что ты нарушил
Субботу, или промочил ноги, или забыл закрыть ворота. Чего
Я хочу, Ной, так это узнать твое мнение".

"Забавно с мнениями", - безразлично заметил Ной звездам.
"Кто-то всегда интересуется твоим мнением, просто чтобы увидеть, какой ты большой дурак
и какие они умные".

"Ной Иезекииль Фостер," девушка говорит укоризненно. "Вам виднее
чем это. Вы знаете, я хочу знать твое мнение, потому что я думаю, ты знаешь, МОты
разбираешься в хлопке больше, чем я.

"Хорошо", - кротко сказал Ной. "Веди. У меня есть еще мнения
головы чем овец Бен Дэвис использовал, чтобы иметь куколь боры в их шерсти".

"Что ты думаешь о Красной Бьютт Ранч?"

"Это чертовски хорошее ранчо".

— Как вы думаете, мистер Роджин заработает на этом? — Она постаралась, чтобы её голос звучал
незаинтересованно.

 — Это напомнило мне, — ответил Ной, — о Сэме Скотте. Сэм переехал в Диксион и
открыл бильярдный зал под магазином одежды Айка Голберга. После того, как Сэм всё обустроил,
столы с зелёными столешницами и белыми шарами, и
Он попросил меня спуститься и посмотреть, как она выглядит.

"'Как она выглядит?' — спрашивает Сэм.

"'Она выглядит нормально,' — говорю я.

"'Я разбогатею,' — заявляет Сэм.

"'Это зависит от одного обстоятельства,' — говорю я.

«Что это?» — спрашивает Сэм.

 «Наверху денег больше, чем внизу».

 Ной пожал плечами и снова безразлично посмотрел на
звёзды.

 «Видишь ли, зарабатывать деньги очень просто. Всё, что тебе нужно делать, — это получать больше, чем отдавать. Но, чёрт возьми, проиграть так же просто, как и выиграть, — и чертовски легче.

Имоджен улыбалась в сумерках, но её мысли были заняты серьёзными
вопросами.

"Ну, как вы думаете, что сделает мистер Роджин?"

Ной снова пожал плечами и потоптался на месте.

"Я всегда терпеть не могу высказывать своё мнение, потому что это почти всегда
портит мою репутацию пророка. Но Боб не дурак. И
он белый от пяток до макушки — всё, кроме печени.

Имоджен рассмеялась, но почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Эта дань уважения от
Билла с холма значила больше, чем вердикт суда.

- Единственная проблема в том, - Ной и сам говорил немного неуверенно,
- Риди Дженкинс - скунс, и за него грызутся какие-то чертовы крысы.
Нет ничего такого, чего бы они не сделали - кроме того, чего они боятся.
Они у Боба, поэтому они больше не привязывают своих коз возле его хижины.
Но они собираются подставить его, как головастик жабу.

"Риди Дженкинс снова где-то раздобыл кучу денег и решил
подставить Боба и сбежать с деньгами. Я не знаю, как
он собирается это сделать, но Риди никогда не жалел о том, что
Что будет с другим парнем, если это принесёт ему деньги?

Слова деревенщины заставили Имоджен забеспокоиться ещё сильнее, чем прежде. И всё же,
глядя на худощавого, забавного парня, сидящего в свете звёзд, она
снова улыбнулась и вздохнула.

 «Что ж, я очень рада, что у мистера Роджина есть такой друг», — сказала она вслух.

"Друг", - заметил Ной, "есть сортировщик, как пистолет--дорогие в городе, но
comfortin' в стране.

"Но на самом деле я не хорошо, Мисс Чандлер. Как я обычно говорил своему
отцу: "Если Господь создал меня, он, должно быть, сделал это как-то рассеянно
, потому что он никогда не находил для меня места ".

Имоджен встала. Она знала, что этот великодушный, грубоватый деревенщина, должно быть,
устал. Она подошла, слегка положила руку ему на плечо и
торжественно произнесла, с трудом сдерживая слёзы: «Ной, ты — соль
земли, и я бы предпочла иметь тебя своим другом, а не алмазным
королём».

 Ной встал, ему всегда было неловко проявлять эмоции, и, не сказав ни слова,
побрёл в свою палатку.

Но у входа в палатку он обернулся и посмотрел назад. Девушка
сидела совершенно неподвижно, обратив лицо к звездам.

"Что ж, - сказал себе Ной, - она меня правильно поняла".

Четырнадцатого июня Боб Роджин и Ноа Иезекииль Фостер ехали
по ранчо Ред-Батт.

 Перед ними простирались поля, расчерченные квадратами оросительных канав,
ровные, как стол.  Длинные ряды хлопка были высотой от пяти до десяти
дюймов и темно-зеленого цвета.  Урожайность на большинстве полей
была почти идеальной.  Один китаец с упряжкой мулов обрабатывал
пятьдесят акров.

«Лу Винг — отличный фермер, — с энтузиазмом продолжил Боб. — Он
выполняет работу за 45 процентов. урожая. Я плачу за воду и
Арендую; и, конечно, я должен давать ему деньги на то, чтобы он кормил и платил своим рабочим. У него двадцать партнёров, и у каждого из них отдельный лагерь; и у каждого партнёра на него работают четыре китайца. Это система, Ной. Это определённо похоже на богатство, не так ли?

— Всякая плоть — трава, — мрачно вздохнул Ной, — кроме некоторых, которые
сорняки.

«Хлопок дорожает с каждым днём, — сказал Боб. — Вчера он стоил девять с мелочью».

 «Это значит, — заметил Ной Иезекииль, — что Риди Дженкинс может продать восемь тысяч тюков, которые у него сложены на этой стороне, расплатиться со всеми долгами и получить двадцать тысяч прибыли».

— Но Риди не платит по долгам.

 — Пока нет, — сказал Ной, — он занимает ещё денег.

 — Правда? — Бобу стало очень интересно. Он не особо боялся Риди, пока у того не было денег. — Когда ты это услышал?

 — В субботу вечером, — ответил Ной. «Вокруг Красной Совы можно собрать гораздо больше
информации, чем вокруг мха».

«Интересно, что он собирается с этим делать?» — Боб всё ещё думал о
Риди Дженкинсе.

"Он уже сделал это, — ответил Ной. — Он купил ирригационную систему Дилленбека».

Мгновенно из горла Боба вырвался крик, и
Холодок пробежал по его венам. В мгновение ока жар дружеского солнца,
освещавшего эти широкие зелёные поля с сотнями оросительных каналов,
превратился в угрозу и опасность. В конце концов, на какой тонкой
ниточке держится безопасность!

 В последующие недели Боб ходил как по краю пропасти. Никогда ещё
человек не разрывался между надеждой и страхом. С одной стороны, хлопок
рос поразительно. Питаясь питательными веществами, накопленными в почве, которая
бездействовала тысячи лет, орошаемая полноводными шлюзами реки Колорадо
и согретая, как парник, потоками солнечного света
День за днём стебли поднимались, поднимались и ветвились, пока не стали больше похожи на зелёные кусты, чем на хрупкие растения. Боб целыми днями ездил по полям, даже когда температура в тени поднималась до 50 градусов, а сковорода, оставленная на солнце, за семь минут поджаривала бекон и яйца до готовности. Часто он продолжал ездить до поздней ночи, наблюдая за тем, как косят сорняки, за людьми на полях и особенно за поливом. Да, урожай набирал силу, и
обещание было почти ошеломляющим в своей щедрости. Теперь казалось, что
С некоторых из этих полей можно было собрать по тюку с половины акра. И медленно, но верно с марта цена на хлопок поднималась: четверть цента в один день, полцента в другой, целый цент в пятницу, а теперь, во второй день августа, она достигла 10,37. При цене по тюку с акра Боб мог бы добавить 30 000 долларов к своим предполагаемым расходам и всё равно заработать на этом урожае сто тысяч долларов. Когда он думал об этом, проезжая ранним вечером вдоль канав, у него кружилась голова от надежды. Но с другой стороны: неопределённость
Угроза — Риди Дженкинс владел системой водоснабжения!

Страх обрёл осязаемые формы, когда он получил счёт за июнь.
Но цены не выросли. Вчера снова пришёл счёт за июль, и цены снова не выросли.

Было десять часов вечера, когда он добрался до Калексико и отправился в
отель.

Когда портье вручил ему ключ от номера, он также передал ему письмо,
сказав:

 «Специальная доставка, которая пришла для вас час назад; я расписался за неё».

 Пальцы Боба слегка дрожали, когда он брал письмо. Быстро взглянув на
угол конверта, он прочитал:

 «Компания по производству воды Дилленбек».




 Глава XXII

Риди Дженкинс в первую августовскую ночь сидел в своём кабинете с
открытыми окнами и дверью, с расстёгнутым воротом мягкой рубашки и
снявшими туфлями. Но его пухлое розовое лицо было свежевыбрито и
распарено, а на ногах были шёлковые носки за два доллара. Даже в
домашней одежде Риди выглядел как состоятельный человек.

Прошлой осенью были мрачные дни, когда кредиторы загнали его в такой угол, что ему пришлось помучиться, чтобы выбраться. Никто, кроме него самого, если не считать угрюмого Тома Бартона, не знал, насколько он был близок к банкротству.

Но Риди сохранял любезный вид перед всеми своими кредиторами и всегда был готов
объясниться. «Мы все разорены, все в одной лодке. Зачем
волноваться? Конечно, у меня есть немного хлопка за границей; мы просто
оставим его там и будем платить пошлину, пока он не продастся. Тогда я
выплачу долг».

Он продолжал успокаивать их до тех пор, пока хлопок не начал продаваться, а
потом отложил:

«Погоди, теперь нам всем легче. У меня достаточно, чтобы обналичить в любой день и
оплатить все счета. Но подожди, пока цена немного не вырастет».

И когда она поднялась до восьми центов, восьми с половиной и наконец
В-девятых, кредиторы перестали его беспокоить. Теперь, когда Риди мог в любой день продать
компанию и ликвидировать её, сохранив при этом сто тысяч или даже больше,
никто не спешил взыскивать долги. Никто не хочет давить на человека,
который может расплатиться в любой момент. Некоторые из них даже начали
давать ему больше денег. Он занял 25 000 долларов в качестве первого
платежа по 200 000 долларов за систему водоснабжения Дилленбека.

Сегодня вечером Риди снова сидел перед списком цифр. Хлопок сегодня
стоил 9,76. Ситуация накалялась. Пора было действовать.

 У Риди был один набор цифр, в котором 8000 тюков умножались на
пятьдесят с мелочью. К этому добавилось 474 000 долларов. Там был столбец с меньшими суммами, самая крупная из которых составляла 28 000 долларов. Эти меньшие суммы были суммированы и вычтены из 474 000 долларов, в результате чего осталось 365 000 долларов — сумма, при виде которой Риди облизнул губы. Затем он умножил 15 000 акров на что-то и прибавил эту сумму к 365 000 долларов, а затем снова сложил. Итоговая сумма заставила его покатать карандаш между пухлыми ладонями.

 Мадригал, мексиканский еврей, вошел, небрежно махнув рукой, сел в кресло и закурил.

 — Когда вы вернулись из Гуаймаса? — Риди откинулся на спинку кресла и закурил.
Мадригал чиркнул спичкой о ножку стула и поднёс её к толстой сигаре.

"Вчера, сеньор Риди." В тоне и манерах Мадригала всегда чувствовалась смесь агрессивности
и насмешливой непринуждённости.

"Видели Бондеберга?"

Мексиканец кивнул.

"Всё в порядке?"

"_Si, si._" Мадригал иногда говорил по-американски, иногда по-мексикански.

«Я чертовски долго возился с грузовиками», — сказал Риди тихим, небрежным тоном. «Но я их достал — двадцать. Разгрузим завтра или на следующий день. Я договорился о доставке. Они должны быть
продать, вы понимаете, с купчей на каждой из двадцати
Мексиканское шофера вы наняли".

Мадригал слегка кивнул, как будто все это было для него работы грунтовка.

- Пусть все будет готово к десятому. Думаю, к тому времени я смогу закрыть сделку с водой
.

Когда мексиканец ушел, Риди потянулся к телефону и позвонил Элу.
Centro.

— «Миссис Барнетт?» — в его голосе слышалась мягкая маслянистость. — «Это Риди.
 Что вы делаете сегодня вечером? Ничего? Не хотите ли прокатиться к подножию гор, подышать свежим воздухом и посмотреть
когда взойдет луна?--Хорошо. Я буду минут через тридцать. Скоро,
скоро. - Слова прозвучали почти как поцелуи.

- Миссис Барнетт, - Риди сбавил скорость, когда они выехали через
пустыню к предгорьям, - я всем обязан вам.

Вдова, вся в Белом сейчас-очень светлый, холодный белый-немного
жутковатый трепет гордости, перейдите по ней. Она слегка улыбнулась и попыталась
произнести это с пренебрежением.

"О, вы просто льстите мне." Она комкала в руках
небольшой изящный носовой платок.

"Вовсе нет!" — решительно ответил Риди. "Никто не может оценить
«Влияние хорошей женщины на жизнь мужчины».

«Я так рада, — дрожь пробежала по её телу, — если я действительно
помогла тебе, Риди». Она впервые назвала его по имени, хотя он часто
просил её об этом.

— Знаете, — продолжил он, — несмотря на большие возможности разбогатеть здесь, я не думаю, что смог бы вынести эту долину, если бы не вы. Вы не представляете, как много значит для мужчины после неприятной суеты дневных дел знать, что на крыльце его ждёт чистая, милая, женственная женщина.

Миссис Барнетт сглотнула, переполненная эмоциями. «Я верю, — почти прокричала она, — что мужчинам больше всего нравится скромная, женственная женщина, которая знает своё место».

 «Конечно, нравится!»

«Я не понимаю, — размышляла миссис Барнетт, — как мужчина может по-настоящему заинтересоваться женщиной, которая становится такой… такой… ну, грубой, загорелой и огрубевшей от тяжёлой работы — как, например, та женщина из Чендлера. Я имею в виду, я не понимаю, как какой-нибудь _хороший_ мужчина может заинтересоваться такой женщиной».

 «И я тоже, — решительно сказал Риди. Он управлял одной рукой, а другой взял её за руки.

«Этот год будет для меня удачным. Хлопок уже стоит больше десяти центов. Мне нужно будет всего 25 000 долларов, и тогда я смогу сколотить состояние для всех нас».

Миссис Барнетт, всё ещё взволнованная этим пожатием руки, слегка заёрзала.

"С дядей Джимом в последние два раза было очень трудно управляться. Он
был очень груб из-за этих последних 40 000 долларов. Мне пришлось напомнить ему, как много сделала для него моя бедная мать и как мало он сделал для нас, прежде чем он меня выслушал.

Неудивительно, что вдова дрожала от волнения, когда её избрали
сделать всё заново. Не потому, что она сомневалась, стоит ли пытаться ради такого благородного мужчины, но в тот момент она отчаянно искала способ. В последней попытке она использовала все «женские» уловки, известные консервативной традиции, чтобы разлучить мужчину с его деньгами. Но она колебалась лишь мгновение. Слезы и мольбы никогда не приносили больших займов. Несомненно, её женская интуиция — или провидение — укажут ей путь.

«Я сделаю всё возможное, мистер Дженкинс, — она снова перешла на официальный тон, — чтобы
получить для вас кредит. Но дядя становится всё более упрямым».

— Всё в порядке, малышка, — он похлопал её по руке. — Я верю, что ты справишься, ты можешь покорить Гибралтар. И, как я тебе и обещал, когда я заключу эти сделки, я лично дам тебе 25 000 долларов из прибыли в знак признательности за твою помощь.
И это ещё не всё, — он на мгновение сжал руки вдовы, затем
отпустил их, словно приняв какое-то важное решение, — но об этом позже.
 Сначала мы должны уладить это прозаическое дело.

На следующее утро в десять часов Джим Крилл постучал в дверь снаружи.
Он спустился по лестнице, протопал через открытую дверь и швырнул чек на 25 000 долларов
на стол Риди.

"Это последнее," — решительно заявил старый джентльмен. "И я
хочу, чтобы вы начали выплачивать деньги как можно скорее."

Риди улыбнулся, когда старый джентльмен спустился по лестнице, гордясь
своими способностями «рабочего». И он не без восхищения
отнёсся к способностям миссис Барнетт в этой области. Было бы интересно
узнать, как она сделала это так быстро.

"Если бы старик знал, — Риди взял чек и ухмыльнулся, глядя на
неровную подпись, — для чего он предназначен, он бы умер на месте.
апоплексический удар у подножия лестницы».

Он потянулся к телефону и позвонил экспедитору:

"Эти грузовики уже прибыли? Хорошо! Мы сразу же их разгрузим."

Есть два способа заработать много денег совершенно честно: во-первых,
производить много товара в то время, когда его стоимость настолько высока,
что он приносит хорошую прибыль. Другой способ — планировать, изобретать или
организовывать так, чтобы помочь большому количеству людей немного больше
сэкономить или немного больше заработать и поделиться этим с каждым из
множества получивших выгоду. И есть два способа получить деньги нечестным путём:
один — преступный
нечестность — одна из многочисленных форм воровства, когда человек присваивает то, что ему не принадлежит. Другая форма — моральная нечестность, когда человек вынуждает или усугубляет острую нужду и несправедливо пользуется ею, шантажируя человека его критическими потребностями.

 Риди Дженкинс намеревался поступить именно так. Он не планировал
ничего производить и помогать другим людям производить, но собирался
удовлетворять потребности других людей — завладеть чем-то настолько необходимым для их успеха,
что это вынудило бы их платить дань. Он планировал держать в руках молоток
над самым слабым звеном в финансовых сделок, других людей и угрожать сломать
это если они платили ему вдвое за молоток.

Риди вписан проверить Джим Crill, и сунул ее в жилетный карман. Он
любил ходить в банк и небрежно вытянуть проверки 25,000 $из его
в жилетный карман. Затем он достал из ящика стола двадцать уже отпечатанных писем,
подписал их и вложил в конверты, адресованные владельцам ранчо, которые
покупали воду у Дилленбек Уотер Ко.

"Теперь", - Риди облизнул губы и кивнул головой, - "у нас все готово".




ГЛАВА XXIII

Боб одним рывком вскрыл письмо и прочитал его, стоя спиной к столу:


 «Уважаемый сэр,

 мы с сожалением сообщаем, что дноуглубительные работы и другие неотложные ремонтные работы на нашем канале требуют довольно высокой платы.  Работы должны быть выполнены немедленно, а средства компании полностью исчерпаны.  Ваша плата составляет 10 долларов за акр, и она должна быть внесена до того, как мы сможем предоставить вам воду.

Совершенно верно,
 DILLENBECK WATER Co.,
 от Р. Дженкинса, президента и управляющего


 Десять долларов за акр! Пятьдесят тысяч долларов! Боб медленно вышел из
в отеле. Не было смысла подниматься в свой номер. Сегодня не уснуть.

 План Дженкинса теперь был ясен. Он просто ждал самого
критического момента. Следующие два полива были самыми важными за весь
сезон. Маленькие квадратики, из которых формируются коробочки,
принимали форму. Если бы хлопок не полили в это время, коробочки
опали бы, а не созрели.

Боб шёл по улице в мексиканскую часть города и думал. Он должен что-то сделать, но что?

 Была душная ночь, и люди в основном были на улице. Под
лозы перед небольшом мексиканском доме мужчина играл на гитаре и
женщина напевала сопровождение. Через дорогу немного святости
Миссия проводила молитвенное собрание, и через открытые окна доносился звук
органа, и двадцать голосов наигрывали религиозную мелодию.

Боб повернулся, быстро пошел обратно и пересек мексиканскую границу. В
"Красной сове" он мог что-нибудь услышать.

Было так жарко, что даже игроки были вялыми этой ночью. Единственным
признаком волнения было кручение колеса рулетки. Боб направился к
группе и увидел, что в центре стоит Риди Дженкинс со своей шляпой
откинувшись назад, расстегнув рубашку на груди, закатав рукава до локтей,
он играл стопки серебряных долларов на «тридцать».

Боб прислонился к одному из свободных столиков и заговорил с
игровым контролёром, приятным, дружелюбным молодым человеком.

"Интересно, что мексиканцы будут делать с таким количеством грузовиков?"
небрежно спросил игрок.

"Грузовиков?" повторил Боб.

- Да, сегодня они выгрузили здесь целую вереницу. Один из
мальчишек сказал, что насчитал двадцать.

Когда Боб покидал игорный зал, Риди все еще играл в рулетку
колесо по двадцать долларов за бросок.

Rogeen получил свой автомобиль и начал на юг. Он хотел увидеть сам, если
не было никаких оснований для иска Дженкинса, что непосредственная работа должна быть выполнена
на системе водоснабжения. Было поздно, и не было света в любом из
на небольшое ранчо лачуги над полями.

Место Чендлера было темно, как остальные. Они спали. Их
уведомление придет только завтра или послезавтра. Он не станет будить
их. Как бы то ни было, сегодня вечером он забыл свою скрипку, но мрачно
вспомнил о своём пистолете.

Он проехал через ранчо Ред-Бьютт, не останавливаясь.  Он мог
Он едва мог заставить себя смотреть направо или налево на эти длинные, богатые урожаем ряды
тёмно-зелёного хлопка.

 Когда он свернул с главной дороги на юг, в сторону канала Дилленбек, в сознании Боба что-то
необычное шевельнулось.  Сначала он не мог понять, в чём дело, но потом догадался: машина
ехала по-другому.  Эта дорога через пустыню обычно была такой ухабистой, что приходилось
прижиматься к сиденью.  Сегодня вечером машина шла ровно.
Дорогу расчистили — или расчищали — на протяжении четверти мили.
Впереди он услышал шум двигателя и разглядел что-то вроде дорожной машины.

Самый простой способ проложить дорогу через песчаную пустыню или
подправить уже проложенную — взять два телефонных столба, закрепить
их на расстоянии, равном расстоянию между автомобильными колёсами,
прицепить к двигателю и тащить их вдоль дороги. Это не только сглаживает
неровности, но и утрамбовывает песок, превращая его в ровное, твёрдое
основание для колёс машины.

 Именно этим они и занимались здесь. Боб стоял в стороне и наблюдал. Он
не хотел их обгонять. Бригада дорожных рабочих пересекла
канал напрямую и направилась на юго-восток в пустыню. Боб
Он остановил свою машину на дощатом мосту и посмотрел, как они уезжают в ночь. Затем он протяжно и задумчиво присвистнул.

"Интересно, — сказал он, — какой филантроп бродит по земле в час ночи?"

Роджин оставил свою машину и прошёл пешком вдоль берега канала две мили. Вода свободно текла. Не было никаких признаков того, что
потребуется срочная откачка воды. Некоторые небольшие ранчо получали воду
сегодня вечером. Он был рад этому. «Ред Батт» закончил
поливать свой урожай на площади в пять тысяч акров неделю назад. Осталось три
До того, как им снова придётся начинать, оставалось несколько дней.

 Он вернулся к своей машине и доехал до водозабора компании Valley Irrigation. Вода текла ровно на всём пути. Канавы, казалось, были открыты и в хорошем состоянии. Конечно, каждый день требовалась какая-то работа, но не было необходимости в срочном и дорогостоящем ремонте.

[Иллюстрация: «Объясните девушке Чендлер, что это её последний шанс продать урожай, прежде чем я его уничтожу».]

Нет, Дженкинс просил денег исключительно для себя, а не для системы водоснабжения. Всё это было ограблением. Но как это предотвратить?
Судебные запреты американских судов на этот случай не распространялись, и у Риди
несомненно, было взаимопонимание с мексиканскими властями.

"Ничего не оставалось, - подумал Боб, - как выбрать одно из двух зол".:
Быть ограбленным на 50 000 долларов или потерять пять тысяч акров хлопка. Он стиснул
зубы и завел маленькую машину обратно по песку
в сторону американской границы.




ГЛАВА XXIV

Чуть свет Боб был в Эль-Сентро. Джим Крилл, всегда встававший рано,
сидел на крыльце и читал утреннюю газету.

 « «Пойдем позавтракаем со мной», — позвал Боб из машины. «Есть
— Нужно кое-что обсудить.

Он протянул Криллу письмо от компании водоснабжения. Ни один мускул на лице старого джентльмена не дрогнул, пока он читал, но на его острых скулах выступили два красных пятна.

"Если бы это были ваши собственные деньги, что бы вы сделали?" — коротко спросил Джим
Крилл.

"Я бы сражался с ним до конца". Глаза Боба вспыхнули.

"Тогда сражайся с ним до конца", - коротко сказал старик. "И если
ты не вернешься, я установлю тебе надгробный камень.

"Я все время верил, - сказал Джим Крилл, - что Риди Дженкинс -
негодяй. Но, — он многозначительно приподнял левую бровь, — женщины
не всегда видят вещи так, как мы. В любом случае, я доверял хлопку — он
честный, — и рано или поздно я получу его хлопок. Он должен привезти его
через границу, чтобы продать.

— Я взял на себя все остальные обязательства по этому хлопку, — продолжил Крилл, —
так что никаких противоречивых требований не будет. У меня есть 215 000 долларов на эти
восемь тысяч тюков.

Он достал из кармана на бедре записную книжку и вынул несколько бумаг.

"Я собирался зайти к вам сегодня утром. Меня вызвали. Проблемы
на нашем нефтяном месторождении в Техасе. Главный фонтан остановился. Может, я и не миллионер, а нищий. Убрался бы отсюда к чёртовой матери, если бы
не хотел присмотреть за Дженкинсом.

"Теперь я собираюсь передать вам эти счета для оплаты. Получите
215 000 долларов с 10-процентной ставкой. и половину его хлопка."

Боб смотрел прямо перед собой, возвращаясь в
Калексико; его руки крепко сжимали руль, но мысли были не о дороге и не о машине.

 «Что ж, — мрачно улыбнулся он про себя, — по крайней мере, я набираюсь опыта».
«С Риди Дженкинсом нужно о многом договориться. Полагаю, первым делом нужно с ним встретиться».

Боб остановил машину на боковой улице и целеустремлённо поднялся по наружной лестнице здания из красного кирпича. Но дверь кабинета была закрыта, а на ней висело объявление. Боб шагнул вперёд и с интересом прочитал его:


«Офис мистера Дженкинса временно перенесён в главное здание
Мексиканской хлопкоочистительной компании».


«Итак, — сказал Боб, спускаясь по лестнице, — Риди перешёл
границу». Это было странно и совсем не обнадеживало.

Роджин пошел в хлопкоочистительную не для того, чтобы повидаться с Риди. Сначала он хотел
выяснить, что означает этот переезд. В течение двух дней он был в пути по восемнадцать
часов в сутки, большую часть времени на мексиканской стороне, собирая
нити заговора Дженкинса. Другие фермеры к этому моменту уже все
получила свои уведомления, и не было убийства в их глазах.
Но большинство из них были американцами, остальные китайцы и не хотел
неприятности с той стороны.

«У Дженкинса есть замена, чёрт бы его побрал», — сказал Чёрный Бен, один из
владельцев ранчо. «Я бы с удовольствием пристрелил его, но не хочу
попасть в мексиканскую тюрьму».

На второй вечер он встретил Ноа Иезекииля у входа в «Красную сову».
Боб велел Ноа и Лу Вингу продолжать работу на хлопковых полях, как будто ничего не случилось.

"Я просто искал тебя," — немного смущённо сказал Ноа.

"Хорошо," — ответил Боб. "Ты меня нашёл. Что у тебя на уме?"

— Давайте отойдём немного в сторону от этих сынов Белиала, — сказал Ной,
проходя мимо Совы в тень.

 — Сегодня я встретил у Красной горы одного парня, — начал Ной, —
который был на одной из этих пеших экскурсий — таких, которые вы совершаете, когда
ваши деньги на исходе. После того, как он набил живот похлёбкой,
китайской зеленью, жареным беконом и кое-чем ещё из лагерного запаса,
он разговорился. Он говорит, что они проложили хорошую дорогу через
песок прямо от Ред-Бьютт до залива Калифорния.
И что там, внизу, стоит маленький корабль из Гуаймаса,
который ждёт, когда что-нибудь произойдёт.

«Ноа», — Боб схватил Иезекииля за руку, — «я работал над этой самой теорией. Ваши новости подтверждают её. Риди никогда не повезёт этот хлопок через американскую границу. Он планирует его уничтожить».
через эти восемьдесят пять миль пустыни к заливу на грузовиках,
отправить его в Гуаймас и продать там экспортёру. Он даже не собирается
платить бедному старику А Сингу за то, что тот его собрал, и в качестве последнего
козыря он пытается удержать нас за 150 000 долларов на воде. Он
пересёк границу ради безопасности и не собирается возвращаться.

— Ему это не понадобится, — сказал Ной Иезекииль. — Ему должно хватить и половины миллиона. Но какое нам дело? — Ной торжественно покачал головой. — Как говорил мой отец: «Добродетель сама по себе награда».
Это должно утешить вас, брат Роджин, когда вы будете выплачивать 78 000 долларов по 40 долларов в месяц.




Глава XXV

На следующее утро Боб отправился в административный корпус и два часа ждал прибытия губернатора. Роджин, конечно, знал, что
Мадригал, мексиканский еврей, руководил мексиканской частью заговора, но он хотел выяснить, кто был тот мексиканский чиновник, у которого они искали защиты.

Боб кратко и решительно изложил суть своего дела. Он был одним из владельцев ранчо,
получавших воду из канала Дилленбек. Компания стремилась
чтобы ограбить их. Владельцы ранчо хотели защиты и немедленно получить воду.
Чиновник был очень вежлив, заботлив, сочувствовал. Он
немедленно займётся этим. Сеньор Роджин позвонит завтра?

Сеньор Роджин непременно позвонит завтра. Выйдя из
кабинета, он направился прямо на ранчо Ах Синга.

— Ах, Синг, — сказал Боб, — я хочу, чтобы ты передал мне свой иск на 80 000 долларов
против Риди Дженкинса за то, что он собрал восемь тысяч тюков хлопка,
и дал мне доверенность на его взыскание.

 — Ладно, я дам ему.

На следующее утро, когда мексиканский чиновник пришёл в офис в десять часов, он с большим сожалением заверил Боба, что, несмотря на все попытки исправить его ошибки, к сожалению, они не нашли закона, регулирующего это дело. Компания «Дилленбек» была частной компанией по водоснабжению, принадлежавшей американским гражданам; мексиканские чиновники не имели права устанавливать тарифы.

 

 Боб отправился прямиком в мексиканскую хлопкопрядильную фабрику.— Дженкинс, — Боб сел на край предложенного ему стула, поставив ноги на пол и согнув
колени, словно готовясь вскочить, — мне нужно
— Сегодня начнём поливать Ред-Бьютт, но ваш человек сказал мне, что у него приказ держать ворота закрытыми.

Риди кивнул, плотно сжав пухлые губы и насмешливо прищурившись. — Вы получили моё уведомление, не так ли? Нет денег — нет воды. Либо десять долларов за акр наличными, либо никакого хлопка.

— Дженкинс, — пальцы Боба вцепились в его собственные колени, как будто он пытался
оттолкнуть негодяя, — это самая грязная кража, которую я когда-либо
видел.

 — Это даже близко не то, чего на самом деле стоит для вас эта вода, —
небрежно сказал Риди. — Это всего лишь около 20 процентов. от того, что принесёт ваш урожай.
— Если только он не сгорит.

Напряжение в руках Боба спало, и его тон снова стал непринуждённым.

"Дженкинс, у меня есть пара небольших счетов к вам, которые я уполномочен взыскать. Один на американской стороне - это мелочь в размере
215 000 долларов, которые вы должны мистеру Криллу; другой на этой стороне - 80 000 долларов
который вы должны А Сингу. Вы хотите позаботиться о них сейчас? Или
Я прилагаю свой хлопок?"

Розовый Риди лицо и широкий рот взял на оскал, что довольно сочилась
развлечения. "Приложите мой хлопок, во что бы то ни стало".

Боб встал, секунду помедлил, снова сел и достал свой чек
книга. Когда его ручка на мгновение заскреблась, ухмылка на лице Риди
сменилась победоносной жадностью. Роджин вырвал чек и
протянул его Риди.

"Здесь 1600 долларов. Включите воду на ранчо Чендлеров. Что касается моего, то вы
можете быть прокляты ".

Риди лениво поиграл с чеком, медленно разорвал его и бросил в корзину для бумаг.

"Прошу прощения, но я не могу доставить воду на ранчо Чендлер без того, чтобы не заказать её для остальных. Возможно, — он снова ухмыльнулся, — если мисс
Чендлер придёт и поговорит со мной лично, что-нибудь можно будет устроить."

«Дженкинс, — в голосе Боба звучал самый холодный и сосредоточенный гнев в его жизни, — я знаю весь твой план. Тебе это с рук не сойдёт. Ты можешь испортить мой хлопок, и, скорее всего, испортишь, но я тебя уничтожу и продам по частям, чтобы расплатиться с твоими долгами».

Риди вскочил на ноги и густо покраснел. Угроза подействовала.

«Шестьсот мексиканских солдат и полицейских ответят на мой звонок. Вы не сделаете ни шагу, которого они не заметят.

"Не рассчитывайте на какую-либо угрозу со стороны правительства Соединённых Штатов. Мексиканцы убивали американцев всякий раз, когда те готовились к последнему
три года, и ничего не происходит. Они ни капли не боятся
американского правительства.

"Не обманывай себя, Роджин; на этот раз ты не в
положении. Я знаю, что делаю, и я собираюсь это сделать. Если ты не хочешь гнить в
В мексиканской тюрьме или где-нибудь на песках, ты будешь тихо идти и
останешься на другой стороне.




Глава XXVI

Когда Боб покинул мексиканскую хлопкоочистительную фабрику после разговора с Риди
Дженкинсом, он испытывал чувство яростной беспомощности, которое
многие храбрые люди испытывали при подобных обстоятельствах. Там, в двухстах ярдах от него,
он видел, как американские солдаты патрулируют границу; но это большое миролюбивое правительство имело здесь так мало власти и внушало такой мало страх, что он знал: этот негодяй и его подлые мексиканские приспешники могут разорить его поля, бросить его в тюрьму и, как грозил Риди, развеять его кости по ветру, и оттуда не придёт помощь — не успеет спасти его.

И всё же должны быть способы. Были и другие мексиканские чиновники, кроме того вора, которого Риди подкупил, чтобы тот прикрывал его передвижения и грабежи. Были и честные мексиканцы, и другие, даже
если это несправедливо, то на кого, несомненно, может быть оказано давление из личных интересов
.

К сожалению, размышлял Боб, Джим Крилл скупил все долги Дженкинс Коттон.
долги Дженкинс Коттон. Если эти долги были разбросанные
в банках и магазинах и реализовать средствами, не было бы
некоторые влиятельные согласованности в своем стремлении сделать действие, от
Мексиканские чиновники.

Боб пересек линию и отправил длинную телеграмму в адрес штата
Департамент в Вашингтоне, в котором он изложил ситуацию и попросил о
помощи. Затем он сел на поезд до Лос-Анджелеса, где
Он узнал, что американский консул в ближайшем мексиканском порту, которого он знал,
был в отпуске.

 Консул был очень возмущён обращением с Роджином и
пообещал провести расследование.

"Провести расследование!" Боб провёл пальцами по своим густым, потным волосам и
неосознанно дёрнул головой. "Но, чёрт возьми, мне нужна вода прямо сейчас! Это
самый критический период для всего урожая. Каждый день промедления означает потерю десяти, пятнадцати, двадцати тысяч долларов.

 — Я знаю, — сказал консул, — но разве вы не понимаете, что ни один чиновник не может действовать только по слову одного человека. Мы должны собрать доказательства и передать их в
департамент. Если бы только у меня были полномочия действовать по собственной инициативе, я
мог бы привести их в порядок за двадцать четыре часа ".

"Если вы перевели на отдел полномочий", - предположил Боб,
"не могли бы вы сделать это?"

Консул покачал головой с сомнением. Он действительно был впечатлен Боба
безвыходная ситуация. — Я попробую и приеду завтра, чтобы посмотреть, что можно сделать.

Боб вернулся в Калексико с небольшой надеждой — не то чтобы большой, но всё же надеждой.
В любом случае, ему не терпелось увидеть ответ департамента на его собственное обращение.
Но ответа не было. Оператор Western Union был почти оскорблён.
что Бобу следует представить, что там есть послание для него.

Боб написал ещё одно обращение, немного длиннее и, по возможности, более срочное,
и отправил его в Вашингтон.

Консул приехал на следующий день. Он опросил других владельцев ранчо
и подтвердил слова Боба. Он взял показания под присягой, составил довольно объёмный отчёт
и отправил его по почте в Вашингтон. Тем временем
он отправил телеграмму, вкратце изложив суть своего письма, и попросил
временного разрешения на принятие мер, которые вынудили бы мексиканских
чиновников действовать.

Боб был полон надежд по этому поводу. Он с тревогой ждал ответа в течение двадцати четырех
часов. Ответа не последовало. Это был третий день с тех пор, как его
хлопку начала требоваться вода. Термометр пошел 131 на два
часов. Не зеленые растения могли выжить без воды.

Он скакал весь день, заручившись поддержкой влиятельных людей в
долине на американской стороне, и заставил нескольких из них отправить телеграммы в
Вашингтон. Каждый вечер, возвращаясь в Калексико, он с нетерпением шёл
в телеграфное бюро, но каждый раз оператор решительно качал головой
Он покачал головой. Затем Боб потрудился над другой длинной телеграммой, умоляя о
скорейшей доставке; он заплатил девять долларов и сорок центов за отправку и
настоял на срочной доставке.

К пятому дню Роджин впал в отчаяние. Он вернулся в Калексико
в семь часов, выскочил из машины и поспешил в телеграфный
отдел.

Сообщение! Наконец-то телеграмма для него! Он добился своего. Может быть, даже
Но он мог сохранить большую часть своего урожая. Сообщение было коллекционным — 1,62 доллара.
 Он бросил на прилавок два серебряных доллара и, не заметив сдачи,
разорвал конверт. Оно было из департамента в Вашингтоне
и был краток:


УВАЖАЕМЫЙ СЭР:

Если вы подадите свои жалобы в письменном виде, они будут переданы на рассмотрение в
соответствующий департамент.

Р. П. М., _помощник государственного секретаря._


Затем Боб сдался, мрачно развернулся, вышел к своей машине и поехал на юг, в сторону ранчо Чендлеров.




Глава XXVII

Когда солнце, словно начищенная крышка какого-то раскалённого котла,
скрылось за жёлтыми песчаными холмами, окаймлявшими пустыню, Имоджен Чендлер
почувствовала, что готова закричать. Она бы издала дикий вопль
облегчения, если бы не её отец, который всё ещё сидел в
Он стоял в дверях хижины, как и весь день, серый и согнутый, как пыльный, увядший стебель подорожника.

Это был ужасный день — самый жаркий за всё лето. И вот уже неделю
оросительные канавы были сухими. Сегодня листья хлопчатника увяли, и девушка весь день не отводила глаз от полей. Ей было мучительно видеть, как эти пышные зелёные растения задыхаются без воды.

Солнце село, и стало немного прохладнее. Она начала готовить
ужин.

[Иллюстрация: «Перекрыть воду? Тогда весь хлопок в долине
высохнет за день».]

Перемешивая муку для печенья, Имоджен корила себя за то, что привезла сюда отца. Но это казалось такой прекрасной возможностью вырваться из оков засухи и бедности. Они были так близки к успеху, ведь с учётом растущих цен этот урожай принёс бы им небольшое состояние — пять тысяч, может быть, семь или восемь тысяч долларов чистой прибыли, — если бы только была вода. Но видеть, как он сгорает день за днём, и всё из-за жадности Риди Дженкинса! Она отправила своего отца с
данью в размере шестнадцатисот долларов Дженкинсу, но он отказался
Он не мог включить воду на таком маленьком ранчо. Она знала, что он
пытался заставить Боба Роджина через неё согласиться на ограбление.


 Имоджен и её отец вяло ужинали, когда машина Боба
остановилась на ранчо. Но в тот момент, когда свет от
наклонившегося над столом фонаря упал на его лицо, она поняла, что это
безнадёжно, и её мысли переключились с её собственных проблем на его.

«Всё сводится к этому» — они не обсуждали бой до тех пор, пока маленький профессор не лёг спать.
— Моя поддержка должна значить для него больше, чем
мексиканские чиновники, а не Риди Дженкинс. Если бы я только мог убедить Вашингтон
дать консулу полномочия действовать, тогда мы могли бы оказать давление.
Но, — он фаталистически пожал плечами и угрюмо посмотрел на
сверкающие звёзды, — вы видите, насколько это безнадёжно.

 Она подпрыгнула, что почти напугало его, и схватила его за руку. Её лицо
было так близко к его лицу, что он мог видеть волнение в её глазах даже в сумерках.

«Я могу помочь, это можно сделать!»

Теперь она была наэлектризована. «Папа был одноклассником
президента и служил под его началом до того, как мы переехали на Запад. Он
Папа много думает о папе, но папа никогда бы не воспользовался своей дружбой с президентом, чтобы получить работу. Он должен воспользоваться ею сейчас — ради тебя, ради всех нас! Напиши личную телеграмму президенту — такую, которая подействует немедленно, — и я заставлю папу подписать её.

 Боб побледнел от волнения, и его рука дрожала, когда они сели за стол под лампой и тщательно составили телеграмму. Это была их последняя надежда, и она должна была сработать.

 «Вот так, это сработает», — Имоджен глубокомысленно кивнула. Они сидели
Они сидели бок о бок, склонив головы друг к другу, и изучали окончательный вариант
обращения. Ночной ветер трепал прядь её волос,
и на мгновение он забыл о пустыне, забыл о битве, забыл о
телеграмме и видел только её. Затем он стряхнул с себя оцепенение.
Он должен был спасти девушку и себя, прежде чем осмелился заговорить.

Имоджен разбудила отца и заставила его подписать послание. И через час, используя подкуп, угрозы и мольбы, Боб заставил сонного телеграфиста снова открыть телеграфный пункт и отправить сообщение в Вашингтон.

На следующий день в пять часов пришёл ответ. Боб расписался за него, и
его пальцы дрожали, когда он вскрывал конверт.


Дорогой Тео:

 Госдепартамент телеграфирует консулу, чтобы тот предпринял любые действия, необходимые для защиты американских фермеров.

W.


В одиннадцать часов того же вечера он получил сообщение от консула, и
тридцать минут спустя Боб уже мчался в Тиа-Хуану, расположенную в ста пятидесяти милях к западу, чтобы встретиться с мексиканским губернатором.




Глава XXVIII

На следующее утро Роджин встретился с главой мексиканской провинции, с которым он никогда не был знаком. Губернатор принял его
Он был очень вежлив и продемонстрировал как проницательность, так и
справедливость. Во время долгой ночной поездки Боб тщательно продумал
свою речь.

"Ваше превосходительство, — искренне сказал он, —
конечно же, желает полного развития Имперской долины в Мексике. Для этого
владельцы ранчо должны знать, что они находятся под полной защитой,
не только своей жизни, как сейчас, но и своих посевов. Они должны знать, что
заниматься сельским хозяйством в Мексике выгодно. У меня самого пять тысяч акров
хлопковых полей, которые только на экспортных пошлинах принесут около 25 000 долларов. Далее
в этом году я хочу вырастить гораздо больше. Кроме того, я агент очень богатого человека.
человек, который ссужает сотни тысяч долларов другим владельцам ранчо в
вашей провинции.

"Но это может продолжаться только в том случае, если те, кто ведет бизнес по вашу сторону баррикад
подчиняются законам и платят свои долги. Таких людей, как Риди Дженкинс
нужно заставить вести дела честно или убираться восвояси ".

Губернатор согласился с тем, что сказал Роджин, и пообещал принять незамедлительные меры
.

«Но, — настаивал Боб, — чтобы спасти нас, это нужно сделать быстро. Хлопок Дженкинса
должен быть конфискован и удерживаться в счёт его долгов, а вода должна быть
немедленно направлена в каналы».

Это тоже было обещано, как только будут готовы юридические документы. Выходя из кабинета, Боб случайно уронил телеграмму от консула.


«По-видимому, она не понадобится, — сказал он себе, покидая кабинет, — но потерять её не помешает».

Телеграмма, оставленная в кабинете, гласила:


Доложите о своём положении губернатору, и если вам не окажут немедленную помощь, я в течение двадцати четырёх часов закрою границу так плотно, что ни человек, ни мул, ни машина не смогут пересечь её ни в одну, ни в другую сторону.

ЛАНЬЕ, _консул._


Через два часа секретарь, хорошо говоривший по-английски, и мексиканец
Капитан появился в китайском отеле, где ждал Боб.

"У нас есть, — секретарь протянул Бобу две бумаги, —
прикрепление для хлопка сеньора Дженкинса и приказ, что вода должна быть
немедленно пущена в каналы по прежней цене. Эль Капитан и
я поедем с вами на машине губернатора, чтобы проследить, чтобы эти приказы
были выполнены."

Роджин попросил не отправлять в Мехикали никаких сообщений об этих
приложениях, так как это дало бы Риди возможность уклониться от ответа.

"Можем ли мы вернуться по мексиканской дороге и зайти в долину с другой стороны
— Лагуна-Салада? — спросил Боб. Риди, возможно, уже везёт свой
хлопок на этих грузовиках к ожидающему судну в заливе, и, если они
поедут этим маршрутом, они их перехватят.

 Дорога через горы ещё не была построена, сказал секретарь, но
они могли бы встретить их на другой машине из долины и на ней
совершить круг, как было предложено.

В десять часов вечера того же дня Роген, капитан и секретарь оставили машину и шофёра на вершине горы и начали двухмильный спуск к древнему морскому дну — пустыне вокруг Лагуна-Салада.

Удовлетворение Боба от победы на выборах губернатора было более чем уравновешено
мучительным страхом, что все это будет слишком поздно. Он верил, что они
успеют вовремя, чтобы помешать Риди скрыться с хлопком стоимостью в четыреста
тысяч долларов. Дженкинс не начнется, пока он не
потерял надежду на то, что 150,000 $от фермеров для воды.
Но Боб боялся, что он уже слишком поздно, чтобы спасти собственную хлопка и
Чендлер.

Точка на горе, где они оставили машину, находилась на высоте почти в полторы
мили. Спуск в долину был крутым и опасным.
Капитан, который был с ним знаком, пошёл впереди.

Было пол-двенадцатого, когда они добрались до дороги внизу, которая вела
в Мехикали. Машины там не было.

— Как ты думаешь, в чём дело? — голос Боба звучал на удивление
спокойно, но немного монотонно, даже для него самого. Хотя здесь дул горячий ветер,
ему было холодно.

— Он скоро будет здесь, — секретарь закурил сигарету. Он
не разделял беспокойства Боба и не слишком переживал из-за небольшой задержки. — Я
телеграфировал команданте, чтобы он прислал сюда водителя и машину.
«Полночь. Он скоро будет здесь», — заверил он. В течение часа Боб
ходил взад-вперёд, всматриваясь в каждый поворот, ведущий в пустыню,
прислушиваясь до боли в ушах. Но ни машины, ни звука работающего двигателя. Прошёл ещё час, и ещё. Его беспокойство нарастало, пока задержка не стала казаться невыносимой.

 Они ждали девять часов. Наконец они увидели черного жука-машину
, который, фыркая, полз по двадцатимильной полосе песка между ними
и перевалом в горах Кокопа.

В девять тридцать подъехала машина, мощная машина дорогой марки.
Шофёр был стройным, желтовато-бледным молодым мексиканцем, который с удовольствием
проходил опасные повороты на скорости пятьдесят миль в час и с диким
восторгом думал о том, какие ужасные нагрузки может выдержать его
машина и при этом продолжать ехать.

 Через секретаря Боб рассказал ему о плане объехать Лагуну
Саладу и поехать на юг в обход Кокопас, а не через перевал.  Так они проехали бы по древнему руслу Калифорнийского залива и через сорок миль повернули бы на юг через пустыню Нижней Калифорнии
Колорадо, оттуда на северо-восток, пока они не наткнулись на тропу, идущую вдоль
река. Этим маршрутом они могли добраться до Ред-Бьютта, истока канала
Дилленбек, почти так же быстро, как через перевал и мимо
Мехикали, но в то же время они будут следовать за тридцать миль вверх
реки тропинку, которая грузовики Дженкинс должен пройти на пути к
глава залива.

"Как ты думаешь, мы сможем это сделать?" - Спросил Боб у шофера.

Парень закурил сигарету, пожал плечами и ответил, что они могут сделать всё, что угодно.


"Тогда давай сделаем это," — предложил Боб, запрыгивая в роскошный автомобиль.

Лагуна-Салада — это мёртвое озеро, образовавшееся в результате разлива реки Колорадо
Река, просоленная древним морским дном. Вокруг нее нет никакой растительности.
На ней нет жизни. Вдоль соленого песчаного берега, который блестит на солнце.
здесь нет ни дороги, ни разбитой тропы. Но безрассудный
шофер врезался в песок с ликующей яростью тореадора.
И на каждый выпад Боб вцепился в железный прут над головой и истово
молился, что машина будет жить через него.

Так и было. В час дня они обогнули мыс и оказались в главной
пустыне — самой большой на континенте, пустыне Нижнего
Колорадо.

Насколько мог охватить глаз, расстилалась мертвая отходов, настолько мертв, что не
мескитовым кустом, не кактус, а не живое существо, росла или полз или
полетели. И по его поразил солнце так жарко, показалось пламя, а над ним
вареные ветер, словно дыхание вулкана.

Это ошеломило даже четверых мужчин, привыкших к жаре в долине.
 Но до реки было всего сорок миль.

«Чертовски плохо», — пробормотал шофёр по-испански и пожал плечами.
 Затем он повернул машину носом на северо-восток и прямо по
утрамбованному песку помчался в раскалённую пустыню.

«Две мили, четыре мили, шесть…» — считал Боб, глядя на спидометр. С каждой милей он приближался к дороге, к водяным воротам — и к
Риди Дженкинсу.

"Восемь… девять…» — продолжал он. Затем раздался страшный рёв; машина
пошатнулась; водитель выругался и нажал на тормоза.

Они все выскочили наружу. Это была правая задняя шина — в ней была дыра длиной в десять дюймов. Шофёр пнул её два или три раза, закурил сигарету и встал, глядя на лопнувшую шину. Наконец он пожал плечами и посмотрел на пустыню. Дул сильный ветер.
в нем был песок. Он пожал плечами и неторопливо обошел машину спереди
достал домкрат и гаечные ключи, снял колесо, походил вокруг
четверть часа, затем закурил еще одну сигарету, снова встал
посмотрел на лопнувшую шину и несколько раз пнул ее, как будто пытаясь
заставить ее очнуться и починиться.

"В чем дело?" - спросил Боб. Он боялся спросить.

— Он говорит, — перевёл секретарь, — что у него нет камеры. Забыл её
прихватить.

 — Тогда ему придётся ехать на ободе, — в отчаянии сказал Боб. — Нам
нужно как-то выбраться отсюда.

Но секретарь кивнул в сторону радиатора, который ревел так, словно вот-вот взорвется.

 «Где у него вода?» — Роджин почувствовал, как в голове у него нарастает жар.

 Шофер дважды обошел машину, словно что-то искал.

 «Говорит, — объяснил секретарь, — что у него была канистра, но он, должно быть, ее потерял».

Они попробовали ехать по ободу, без воды, под горячим ветром, дующим в том же направлении, что и они. Машина продержалась четыре мили, а затем заглохла посреди песчаной бури, с адской решимостью в последнем рывке.

Боб вышел из машины и с отчаянием посмотрел на заглохшую машину. Горячий ветер
несся над раскалённой пылью и обжигал его. Песок, поднятый в воздух,
почти душил его. До реки было по меньшей мере двадцать пять миль,
до возможной помощи — ещё двадцать. Он посмотрел на часы — было
пять минут второго. До захода солнца оставалось шесть часов, и до тех пор
идти пешком было бы самоубийством.

Он забрался обратно в машину и безвольно откинулся на затенённый
угол сиденья. Шесть часов такой езды — это пытка; а потом
ещё одна долгая ночь пути до воды; ещё один день
они ждали наступления ночи — без еды — и снова долго, с трудом передвигаясь, шли, пока не добрались до человеческого жилья.

Два дня и две ночи промедления — и тогда было бы слишком поздно!




Глава XXIX

Бывают времена, когда телесные муки исцеляют душевные страдания, и бывают времена, когда душевная агония заглушает физическую боль.  Но бывают и другие времена, когда они идут рука об руку. Так было и с Бобом, когда они упорно шли всю эту долгую ночь по пустыне к реке. Он держался курса по Полярной звезде и почти не сбивался с пути
по сойдя с компас. Это было просто светло, когда они достигли
реки. Поток был полный банк--праздник Ивана Купала высокой воды для
Колорадо, и была очень мутная. Но вода была еще красивее, чем
Джаспер морей в этих четырех мужчин.

После того, как они выпили и охлаждают себя в нем, они выползли под
клок ивы у дороги, чтобы отдохнуть в течение дня. Боб только что
вытянулся на спине и накрыл лицо платком, собираясь уснуть, как
с дороги донёсся стук и скрежет. Он мгновенно вскочил, как и трое мексиканцев.

"Машина!" - восклицали они. Облегчение! Они бы не ходить, что
остальные двадцать миль.

Глубокий пыхтение двигателя, указанная мощную машину потянуть
сильно. Он шел довольно медленно. Дорога была скрыта милями зарослей
вонючей дикой конопли; но как только машина свернула за поворот.

Это был грузовик, доверху нагруженный тюками хлопка!

Сердце Боба учащенно забилось. В конце концов, они успели спасти хотя бы часть.

Капитан ощетинился. Нужно было работать, проявлять власть. Он
вышел на середину дороги, положил руку на пистолет и громко скомандовал остановиться.

Мексиканский водитель резко затормозил. Он знал _el capitan_. И
какие бы недостатки ни приписывали губернатору Нижней Калифорнии,
все признают, что он губернатор. Когда он говорит лично или через посыльного,
никто не сомневается в его приказах.

  Капитан зачитал водителю свои приказы и велел ему развернуться.

 Все четверо забрались в машину, и грузовик поехал обратно.Водитель сказал им, что впереди ехали только два грузовика; шестнадцать
ехали позади, и сеньор Дженкинс был в последнем, и в каждом грузовике было
по двадцать тюков хлопка.

Они остановили следующий грузовик, когда встретили его, а затем подождали, пока все семнадцать не выстроятся в ряд на дороге.

Риди Дженкинс выскочил из заднего грузовика, нервничая и злясь, выругался и поспешил вперёд, чтобы посмотреть, в чём дело.  К своему невыразимому гневу он увидел, что последний грузовик разворачивается.

"Какого чёрта! Проклятые бездельники!" Но потом он успокоился.  Что-то было не так. Он сердито шагнул вперёд.

"Роджин, слезай с грузовика и делай это, чёрт возьми, быстрее."

"Я слезаю," — сказал Боб. Одним прыжком он приземлился на дорогу
и направился прямиком к Риди. Секретарь и капитан последовали за ним.

"У меня здесь приказ о конфискации, — сказал Боб, доставая бумагу,
выданную губернатором, — вашего хлопка в пользу Ах Синга. У меня есть
дальнейшие указания от губернатора доставить хлопок на склад
на американской стороне и продать его на открытом рынке.

"Капитан, — Боб повернулся к офицеру, — прикажите возницам повернуть назад.
В ту ночь, после того как Боб Роджин оставил её с телеграммой, Имоджен
Чендлер была слишком взвинчена, чтобы уснуть. И чем больше она об этом думала, тем решительнее становилась. Она верила, что телеграмма принесёт результаты, но не была уверена, что эти результаты придут вовремя, чтобы спасти их урожай. Пока Боб дни и ночи напролёт сражался за них, она и другие владельцы ранчо ничего не делали, кроме как смотрели, как их хлопок сгорает из-за нехватки воды.

Около одиннадцати часов Имоджен пошла в загон, взнуздала и оседлала лошадь. В левой руке она держала поводья, а в правой — револьвер.
повернув направо, она поскакала на север, к ранчо Роджина, чтобы посоветоваться с Ноем
Иезекиилем.

Проехав милю по дороге, она встретила Ноя, ехавшего на юг.

"Что случилось? Твой отец не заболел?" Он был очень удивлён, увидев её в такое время суток.

"Нет, — ответила девушка, — заболел наш хлопок. И я иду за доктором. Ной, я хочу, чтобы ты пошёл со мной и показал мне, где эти водные ворота. Я собираюсь добыть воду или сражаться. Они не стали бы стрелять в женщину.

 — О, не стали бы? — сказал Ной. — Это показывает, насколько ты скудна в плане информации.

— Нет, — решительно сказал деревенский парень, но в его голосе слышалась нежность, — ты не поедешь к водопою, ты поедешь обратно на своё ранчо. Ты от природы достаточно добрая, чтобы приручить лошадь, но ты не создана для того, чтобы сражаться с мексиканцами.

Она развернула лошадь и поехала рядом с ним обратно на своё ранчо.

— А теперь послушай меня, — сказал Ной, заметив в её движениях и хватке револьвера признаки бунта. — Иди домой и приготовь своего отца и китайца. В канавах будет вода
«До рассвета или в этой долине слёз станет на одного горца меньше».

В эти жаркие дни Ной Иезекииль не спал, хотя большую часть времени казалось, что он вот-вот уснёт. Он следил за обоими ранчо — Чандлеров и Ред-Батт.
 Дважды он осторожно прочёсывал всю длину водоотводных канав.

В одном месте на большом канале компании «Вэлли Айрригатион», примерно в семи милях ниже по течению от реки Колорадо, от него ответвлялись два дренажных канала.
Более крупный из них обеспечивал основное водоснабжение
На мексиканской стороне долины, в Дилленбекской системе, было меньше воды.

У этих ворот компания «Вэлли» днём и ночью держала смотрителей и охранников. Поскольку Дилленбекская компания была всего лишь частным потребителем, вода подавалась в этот канал только по их приказу и оплачивалась за каждую тысячу футов.

В четырёх милях ниже того места, где этот канал разветвлялся на различные ранчо, которые он снабжал, находилась Дилленбекская водонапорная станция. Именно управляющий здесь распоряжался водой из главного канала, открывал шлюзовые ворота и распределял её по разным фермам.

Ной Иезекииль во время разведки обнаружил две вещи: ночной сторож
получил подкрепление в виде мексиканского охранника, и, кроме того,
Мадригал, мексиканский еврей, обычно ночевал с этими двумя.
Ожидая неприятностей, отряд из двадцати мексиканских спецназовцев
разбил лагерь в четверти мили вниз по каналу, на расстоянии лёгкого вызова.
Эти охранники, хотя и были наняты комендантом, были наняты и оплачены
Риди Дженкинсом. В их обязанности входило патрулировать канал выше и
ниже главных шлюзов и быть готовыми в любой момент отразить
возможную атаку.

Разъярённые владельцы ранчо несколько раз обращались к Ною Иезекиилю с предложениями организовать толпу. Но американских владельцев ранчо было слишком мало, и они не пользовались популярностью, чтобы толпа могла на что-то рассчитывать. Нападение на этих охранников привело бы к конфликту со всем мексиканским гарнизоном в Мехикали, состоящим из нескольких сотен хорошо обученных солдат. Ной Иезекииль решительно возражал против этого. Ной был против любых беспорядков. Но он и сам кое-что задумал.

Он знал, что «Красная сова» наняла для игр несколько бустеров — людей
который переходил от стола к столу и играл на деньги заведения. Психология азартных игр похожа на психологию всего остального: чем оживлённее игра, тем больше желающих в неё сыграть. Задача бустера — стимулировать бизнес, свободно играя самому.
  Этим бустерам платят по четыре доллара в день, и обычный мексиканец, если бы ему пришлось выбирать между должностью государственного секретаря и бустером в «Красной сове», каждый раз выбрал бы «Сову».

После разумного ожидания, чтобы убедиться, что вода поступает в соответствии с законом, и
поскольку в этом возникли сомнения, Ной Иезекииль начал
тщательно разрабатывая планы.

В то утро он отправился в «Красную сову» и тайно встретился с
Джеком Бубновым Тузом, одним из хранителей игры. Джек и деревенский парень
стали хорошими друзьями, и Джек был более чем готов помочь другу.

"Итак, Туз," сказал Ной, "вот что я задумал: сегодня днём ты отправишь
отправь мексиканца в тот лагерь на канале Дилленбек с сообщением,
что «Сова» хочет нанять около одиннадцати хороших грузчиков, чтобы они начали работать в
двенадцать часов сегодня вечером; и пусть посыльный сделает это как бы невзначай, но тайно
Дайте каждому из них по листку бумаги, и они наверняка получат одну из
этих работ.

"И," ухмыльнулся Ной, "вы дадите каждому из них, кто обратится, работу на
два дня — в качестве угощения от меня. Вы можете договориться с боссом."

"Конечно," ухмыльнулся Джек, "я договорюсь." И на месте был
отправлен мексиканский посыльный.

Ной сидел в хижине на ранчо, когда стемнело, и считал, сколько их
прошло по дороге. Как он и предполагал, офицер ушёл первым, а остальные
начали покидать лагерь по одному или по двое вскоре после наступления
темноты. К одиннадцати часам он насчитал семнадцать человек, а затем
Ной оседлал своего коня. Когда он встретил Имоджен, то подумал, что она
тоже мексиканка, но не встревожился, когда увидел её в первый раз, а потом и во второй.

Незадолго до часа дня Ной привязал своего коня к тополю в
полумиле от водяных ворот Дилленбека.

Он объехал поля вокруг опустевшего лагеря охраны. В его
осторожности не было необходимости, ни одного мексиканского солдата там не осталось. Он ухмыльнулся,
подумав о том, что сейчас творится в «Красной сове». В двухстах ярдах
от маленькой открытой хижины, служившей офисом и домом для водовоза
Хранитель Ноа снял ботинки, оставил шляпу и проскользнул к свету. В его руках, дулом вперёд, был двуствольный
дробовик — оружие для подавления беспорядков, которое Боб раздобыл для него, чтобы охранять ранчо Чендлеров.




Глава XXX

Ноа, пригнувшись, проскользнул вперёд в полной тишине — даже в большей тишине, чем было необходимо. Американский водонос Мадригал и мексиканский стражник
были слишком увлечены игрой в кости на полу под фонарём, чтобы их
побеспокоил треск ветки.

Но вдруг из темноты раздался протяжный голос:

"Братья, давайте поднимем руки". Три пары глаз оторвались от
игральных костей и уставились в дуло самого ужасного дробовика, который они когда-либо видели
- менее чем в десяти футах от них. Шесть рук поднялись без единого слова.

"Встать", - последовала следующая протяжная команда. "Повернитесь спинами". Ной
бросил к их ногам две маленькие веревки.

— Ты, — приказал он Мадригалу, — свяжи мексиканцу руки за спиной и поставь его у стены.

— Уайт, — приказал он водоносу, когда тот закончил, — свяжи еврею руки и ноги и посади его у стены лицом сюда.

- А теперь, - снова приказал Ной водопроводчику, - подойдите к телефону и
прикажите подать воду. Скажи им, что мы вышли из воды, что все неприятности
улажены, и чтобы они наполнили банки водой, прямо сейчас, быстро.

Хранителя воды трясло, как в лихорадке. Он почувствовал опасность
когда увидел ее, а он был совершенно уверен, что увидел.

Он подошел к телефону и позвонил смотрителю ирригационной компании "Вэлли"
в офис компании. Когда он начал говорить, Мадригал зашевелилась на полу
как будто пытаясь встать.

Все еще держа водоноса под прицелом дробовика, Ной посмотрел
Он оглянулся на Мадригала и протянул:

"На вашем месте, еврей, я бы не стал говорить о той притче, которая гласит:
"Однажды одного мексиканца ранили дробью в живот, и в аду он поднял глаза и сказал: «Отец
Авраам, пошли мне каплю воды». И отец Авраам ответил: «Ни капли. Разве ты не тот человек, который помог сжечь Имперскую долину?
Ад — это слишком хорошо для тебя, но это всё, что у нас есть.

По телефону передали сообщение.

"Всё прошло хорошо," — сказал Ной смотрителю. "Сядь вон там и устраивайся поудобнее, пока мы будем ждать и наблюдать; и не спускай с него глаз.
дуло пистолета. Это единственный способ уберечь его от дыма.

Прошло сорок минут. Глаза Ноя были прикованы к своим пленникам, но уши
продолжали прислушиваться. Пятьдесят минут, потом он услышал громкий бух-почти
рев. Вода прибывала!

"Теперь давай выйдем и откроем все ворота", - приказал Ной. Водяной
Хранитель повиновался.

«А пока, — протянул Ной, — ты можешь прилечь на берегу канала и вздремнуть. Стрельба по мишеням немного действует тебе на нервы. Я присмотрю за водой».

Около девяти часов вечера Имоджен Чендлер вернулась с хлопковой плантации.
поле.

Там, в тусклом свете звёзд, тянулись длинные ряды хлопка,
высокого, зелёного, пышного. Вода пришла вовремя. Она потекла
в их канавы в четыре часа утра после того, как Ной Иезекииль
ушёл. Они были готовы к этому. Три дня она текла
обильно, и все их поля были политы.

Имоджен подставила лицо ветру. Она снова полюбила пустыню. И всё же в её движениях было беспокойство; даже в тишине она напрягала слух, чтобы уловить какой-нибудь звук, кроме тихого шороха ветра.

С ним, конечно, ничего не случилось, иначе она бы услышала. Но она
ждала его в ту первую ночь после того, как включили воду; на следующую ночь она
ждала его, а прошлой ночью была уверена, что он придёт. Если он не придёт сегодня вечером...
Может, что-то случилось, может, его застрелили наёмные убийцы Дженкинса? Страх, который действительно терзал её в течение трёх дней, но она отмахивалась от него, веря в то, что Боб вполне способен позаботиться о себе, внезапно навалился на неё. У неё пересохло в горле, сердце забилось, как у испуганного кролика.
Она развернулась и побежала к дому. Она сразу же приступит к поискам.

Затем раздался звук, которого она так ждала, — стук, стук его маленькой машинки.

Она опустилась на скамейку под навесом из тиса и расслабилась. Но рыдания прекратились, глаза её высохли, губы улыбались, когда он
пересёк двор в сумерках с тёмным предметом под мышкой.

Он принёс свою скрипку.  Она не сдвинулась со скамейки.  Она чувствовала себя
совершенно, блаженно расслабленной.  Её рука свободно лежала на спинке
Она сидела на скамейке, слегка наклонив голову вперёд, и ветер всё ещё трепал её волосы.

"Привет." Это было её единственное приветствие.  Но её тон пронзил его, как лёгкое дуновение ветра в лесу после затишья.

"Привет," — и это был его единственный ответ, когда он сел на скамейку рядом с ней, положив скрипку на колени.

Её рука, лениво лежащая на спинке скамейки, почти касалась его, но он этого не замечал, и она оставила её там.

 «Я даже не знаю, с чего начать», — прямо сказал Боб и рассмеялся, пытаясь скрыть свои эмоции.  Он знал, что с чего бы он ни начал, он
Он никогда не мог выразить словами ужас той ночи, когда призрак полного поражения и неудачи шёл с ним по этой ужасной пустыне; но
всё же великая волна триумфа захлестнула его, когда на следующий день он добрался до
водоворота и узнал, что Ной Иезекииль и двуствольное ружьё спасли урожай за три дня до этого — его и
всех остальных.

В один миг почувствовать, что он в долгах на всю жизнь, что он избит и сломлен,
а в следующий миг узнать, что через три месяца он будет стоить по меньшей мере
сто тысяч долларов! Нет, он не мог выразить это словами, поэтому
просто тихонько тронул струны скрипки большим пальцем и заметил
небрежно:

"Ну, я достал деньги".

"Какие деньги?" Девушка по-прежнему не шевелилась. Она была такой блаженной.
летаргическая, она совсем не думала ни о деньгах, ни о хлопке.

"За бедного старого А Синга и за Джима Крилла. Я конфисковал хлопок Риди сегодня утром
и продал его сегодня днем. За хлопок и семена я получил 410 000 долларов. Но Дженкинс влез в долги, о которых мы не знали. Он проиграл в карты около 50 000 долларов. После того, как я выплатил все его долги, включая налоги, у Риди осталось всего 25 000 долларов. И миссис Барнетт пришла
набросилась на меня, как квохчущая курица, требуя этого. Сказала, что Риди пообещал ей это за то, что она получила ссуду от своего дяди. Но Риди отказался.

 — Что вы сделали? — спросила Имоджен, когда он сделал паузу. — Я пошёл на компромисс — сказал
 Риди, что имею право на такую сумму за комиссионные и возмещение ущерба, но что
 я отдам ему деньги, если они с миссис Барнетт поженятся. Они так и сделали.

Имоджен рассмеялась, и в её смехе не было ни капли злобы, только
юмор по отношению к человеческим недостаткам. Это был такой хороший мир и
такая прекрасная пустыня!

Боб больше не мог придумать, что бы рассказать о своих подвигах. Каким-то образом
его мысли не задерживались на них. Вместо этого он посмотрел на звёзды
и глубоко вздохнул от удовольствия, затем прижал скрипку к плечу и
поднял смычок.

 Закончив, он повернулся, чтобы посмотреть на неё, и в этот момент почувствовал
прикосновение её руки к своей спине. Она стояла очень тихо; он не был уверен,
плачет она или улыбается.

"Ты знаешь, что там было написано?" — хрипло спросил он.

— Д-а, — тихо ответила она, — но я хочу услышать это и словами.

Он обнял её и притянул к себе. — Ты замечательная, дорогая, — сказал он, целуя её, — ты услышишь это миллион раз словами.




КОНЕЦ