Огней так много золотых

   Огней так много золотых…
 
    В ноябре уже очень далекого 1976 года по воле руководства я оказался в командировке в городе Саратов. Дел хватало, и мне совсем было ни до того, чтобы считать саратовские золотые огни, да и переживания героини из-за любви к женатому мужчине меня совершенно не касались, просто душевная мелодичная песня, словно пароль, напомнила мне о той поре и о славном красивом городе. Всего три эпизода, два совсем коротких и один чуть подлиннее.
               
          Эпизод первый.

    Утром, двигаясь на работу, совершил пионерский поступок – перевел слепого через улицу. Не как в анекдоте, когда доброхот перетащил бабушку на противоположную сторону, а ей туда и не надо было, А просто увидел, что на другом конце перехода, стоит мужчина с белой тростью в руке и напряженно вслушивается в звуки проносящихся мимо машин, пытаясь на слух определить паузу в потоке автотранспорта. И хотя машин в ту пору было много меньше по сравнению с сегодняшним временем, зато они совершенно не реагировали на пешеходов, если на переходе не было светофора. Зебра, не зебра, посмотри налево, посмотри направо, а далее пробирайся, как знаешь, только успевай уворачиваться. Вот и оказался незрячий человек в ситуации, которую он не мог решить без посторонней помощи. Людской поток равнодушно обтекал его, а он, словно волнорез, разрезал его на две неравные части.
    Мой путь совпадал с общим направлением пешеходов через улицу, но увидев сложившуюся ситуацию, я решил в корне ее изменить. Достигнув слепого мужчины, я предложил ему помощь и, получив одобрение, взял его под руку, и, вооружившись его же тростью, выставил ее перед собой словно жезл регулировщика, смело шагнул на проезжую часть. Такой маневр моментально сработал словно шлагбаум, первый же водитель тотчас остановил своего железного коня, за ним незамедлительно последовали и другие, и мы благополучно, не спеша пересекли, в общем, совсем не широкую, метров пятнадцати, проезжую часть.
    Остановившись на тротуаре, я вернул хозяину его единственное оружие и собрался продолжить свой путь, но мой подшефный удержал меня и задал несколько вопросов типа кто, где и зачем. Я честно ответил, что нахожусь в славном городе Саратове в служебной командировке, что я по профессии строитель, и уже через два дня возвращаюсь домой. Чуть помолчав, он ответил мне такой фразой: «Более всего я ценю в жизни профессию врача, который принял меня из лона матери и в конце моего земного пути выдаст пропуск в мир иной, то есть заполнит справку о смерти. Затем учителя, который крючки и палочки превратил в строгий ряд знаний, а за тем строителя, который дал крышу над головой и врачу, и учителю, и мне самому».
   На этом мы и расстались. Я рассказал об этом случае не для того, чтобы показать, какой я пионер герой, будь готов, всегда готов, а чтобы лишний раз сказать, что профессия строителя, которой я служу верой и правдой вот уже шестой десяток лет, весьма почетна и уважаема и во все времена была, есть и будет.

          Эпизод второй.

    Сажусь в автобус модели ЛАЗ 595 М, такой с полукруглой задней частью Львовского автозавода на одной из улиц Саратова. Впереди меня миловидная с хорошей фигурой женщина лет тридцати пяти, я ее немного успел рассмотреть, пока ожидал нужный маршрут. Спокойно поднимаюсь по ступенькам за ней вовнутрь, двигаюсь на свободное место, и, вдруг, она оборачивается ко мне и говорит: « Молодой человек, Вы ведь из Москвы?»  Я опешил, а как вы угадали? В ответ: «Только в Москве лезут в пустой автобус и толкаются!»
 
               
          Эпизод третий.
 
    В то время моя жена была беременна, и мне было поручено купить в Саратове раскладную детскую коляску-трость. Почему в этом городе? Просто коляски такого типа делали из алюминия в городе Энгельс на авиазаводе, который совсем недалеко от Саратова. Я честно относил в кошельке заранее припасенные двадцать пять рублей, но на мою беду, в ту неделю поставок таких колясок с завода не было, и заветная «синенькая» оказалась невостребованной. Но кто, же из командировки с деньгами возвращается! Купил кое-какие сувениры для дома, а в охотничьем магазине приобрел безынерционную спиннинговую катушку в картонной коробке и две упаковки пороха «Сокол» в цилиндрических металлических банках. Купил, обрадовался, в Москве с порохом туго, две банки в руки, да еще с записью в охотничий билет. Обрадовался! Ума нет, считай калека! Только в день отъезда до меня дошло - лететь ведь придется в самолете, а я с порохом! Выгонят с рейса, как пить дать. И что же делать? Это позднее, летая на Байконур, я приспособился. Стоп, хотел раскрыть свой секретный способ перевозки пороха в самолете, но не буду, хотя при современной аппаратуре он, наверняка, не сработает. Итак, ставлю банки с порохом на дно сумки и, надеясь на «авось», отправляюсь в аэропорт. По дороге натыкаюсь на ларек, где продаются фрукты, и засыпаю, все свободное пространство прекрасными некрупными яблоками, даже цену помню – 32 копейки за килограмм. Саратовский аэропорт в ту пору представлял собой небольшое неказистое одноэтажное здание, даже зала ожидания как такового не было. Желающим улететь приходилось ожидать проверок и приглашения на посадку прямо на улице. Рядом с входом табличка: рейсы до Москвы: 1045 – 10-00, 1046 – 11-00. Мой рейс – 1046. Времени до отлета еще много. Пока тянулось ожидание, познакомился в очереди с молодым человеком с «космической» фамилией Береговой. Стоим, беседуем, вдруг из дверей появляется мадам в синей аэрофлотовской форме и объявляет: «Двое, желающие с рейса 1046 улететь на час раньше рейсом 1045, могут пройти в зал».  А мы тут рядом! Дружно рявкнули :«Мы»! и бегом в распахнутую дверь. Еще бы, прилететь на целый час раньше, какая красота! Только вошли, очередная синеформенная сотрудница объявляет: «Вещи на таможенный досмотр». В ту пору ни магнитных рамок, ни ручных металлоискателей, ни рентгена, где сегодня проезжает наш багаж, ничего этого и в помине не было. Просто ставишь свою кладь на лавку и предъявляешь содержимое. Дошла очередь и до меня, расстегиваю молнию своей спортивной сумки и, с трудом удерживая выпрыгивающие оттуда яблоки, показываю, вот мол, мое богатство. И тут между мной и аэроледи завязывается следующий диалог:
-  Куда столько набрал?
-  Семья большая, хочу, чтобы всем досталось,
-  Что это там? с трудом погружая руку внутрь сумки
-  Что Вы там нащупали?
-  Что-то прямоугольное, кажется картонное,
-  Спиннинговая катушка, совершенно честно.
-  А это что за круглые металлические банки,
-  Монпансье, внезапно придумав.
-  Что у вас в Москве монпансье нет?
-  Так это саратовский сувенир.
-  Ладно, закрывай.
   Я, с трудом преодолевая сопротивление яблок, и, подобрав пару умудрившихся удрать плодов, застегиваю молнию на сумке и только тогда, придерживая ладонью рвущееся от волнения наружу сердце, перевожу дыхание. Глупая тетка, ей вместо копания в моей сумке стоило только взглянуть мне в лицо, и она сразу же определила, что-то здесь не то. И разоблачить меня ничего не стоило. На воре шапка горит. Но все хорошо, что хорошо кончается. Другая симпатичная сотрудница отвела нас к самолету. Никакого автобуса, метров триста пешком, но вот мы и в лайнере. А лайнер это ЯК-40, маленький, но реактивный самолетик. Салон у него меньше городского автобуса, то ли 24, то ли 28 пассажиров. Мы с новым приятелем заняли свободные места, трап, он же крышка люка, занял свое место, а моторы начали набирать обороты. Фу, все позади, летим. Щас! Моторы вдруг разом увяли, открылся люк, и вовнутрь вошла та же симпатючка, что и привела нас в самолет. Вошла и вреднючим голосом объявляет: «Кто не с этого рейса- на выход!» Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Мы с приятелем затаились как мышки в норе, но что толку, она тотчас организовала проверку билетов, у двух десятков пассажиров это не сложно, легко вычислила нас, и вот уже под ее конвоем, мы, словно нашкодившие котята, у всех на виду бредем по аэродромному полю. Не будешь ведь всем объяснять, что совсем не причем, оказывается, те двое опоздавших, на чьи места нас посадили, все-таки успели до вылета, и из-за этого вся эта катавасия. Предвидя дальнейшее развитие событий, таможенный досмотр и прочее, не сулящее мне ничего хорошего, я обратился к этой длинноногой саратовке, мол Вы там предупредите, что мы уже прошли досмотр, что мы не нарушители, а просто нормальные пассажиры. Она легко пообещала, вывела нас за территорию и упорхнула, словно синяя птица счастья. Через несколько минут объявили посадку и на наш родной 1046-й рейс. Но стоило нам шагнуть через порог, как сотрудница уже новой заступившей смены профессионально громким голосом объявила: «Вещи на таможенный досмотр!» Тут мои нервы не выдержали, и я развозмущался на весь зал таможенного досмотра! Что это творится! Мы не просились на предыдущий рейс, а нас пригласили. Прошли таможенный досмотр, посадили в самолет, а потом выгнали как каких-то нарушителей, провели, чуть ли не под конвоем у всех на виду, а теперь снова таможенный досмотр! Может вы нас, по этому кругу, целый день будете гонять! Одна из аэросотрудниц, видимо старшая смены, подошла ко мне и спокойно сказала: «Станьте возле выхода на посадку и стойте спокойно, не волнуйтесь». Я так и сделал. А вот приятелю с космической фамилией не повезло, его вместе с сумкой пригласили в отдельную комнату, и через некоторое время он вышел, оттуда держа в руке какую-то бумагу. Подошел и дал прочитать. Там было написано следующее: «Обнаружена емкость (бутылка), с жидкостью, имеющую явно спиртовой запах». При поджигании горит. Огнеопасно. Подлежит изъятию».
 
     Косульников Александр. 18.10.2024  Москва