Про бедного и богатого

        Это про бедного и богатого.  А бедный был - Третьяков Василий – Харума по прозвищу - Вася Харумочка. Русый, начал седеть - белый-русо-красный, нос продолговатенький. Имел одиночку-избу. У Васи Харумочки, у него была жена Матрёна, кажется. У них был сын Николай – Колька, он был одногодок мне. Он что-то мало пожил, скоро у их помер, молодой – маленький, ещё пяти лет не было. Мать говорит: «Вы с ним играли». А я уж не помню. Три девки ещё было. Манька у них была – та с нами играла, может, на год меня побольше. А те, две-то, ещё старше.
         Ограда у него большущая была, плетнём загороженная, плетень из виц* - ограда, большая усадьба. Потом на этой усадьбе после него двое жили: Плотниковы и Колбины: Колбина Стинька и зять её, Плотников Семён – его всё было. Трава. Только где ходили, дорожки вытоптанные. Корова, наверное, была у него. Земля у него была. Землю продавал богатым – кто сеял много. Лес был. Поскотина у Шестого была, на берегу. Берёзки - чтобы колышки меньше вострить, вниз вершинкой делал - берёзки комлеватые. Ленивенький, пить только мастер да в карты играть. Помаленьку сеялись с кем-нибудь, складывались - у кого одна лошадь. Корову-то кормил кормом. Покосы были у него у Ключей.
         Бычник – осенью скот колол - ходил забивать по всей деревне. Не выговаривал: «По всей телевне пычник - Осип та я!» – картавый был. Когда в норме, лучше разговаривал, а напьётся – как не пить - скот резал, чё поделает - ему выпить давали, обязательно надо выпить, раз поробит. Невысокий, плотный. Фартук надевал на себя. Работал - рукава завязывал. Колол - мясо ему давали, денег давали. Раньше боялись сами колоть, да и жалко свою скотину резать. Божественные люди: «Грешно, - говорили, - свои, - говорят, – а грешно – каждое животное хочет жить. Если заколешь её, на тебе грех будет».  А он как оголтелый был - бычник. Как выпьет, по деревне пьяный гоняет на телеге - на ногах. Кричит на всю улицу: «По всей телевне пычник!»
         А деревня какая была? Счас по всей деревне целый день надо ездить. Всё в центре кружился, коло магазинов. Сколымит  – опять пьёт: «Сам себе хозяин!» Раньше дураку можно было жить. Не привлекали: «Что ты не робишь?» Никто никому не кланялся. Если не ленивый. А кто ленился - как я счас – спали да воровали, в карты проигрывали всё.
        Он при советской власти не активничал, бедный был, что заробит, а не слышно было про них, чтобы что где-то утащил.
        Лошадь у него была, Пегуха - белая, пятнами - гнедые. Он её дня три не поит.  На проулок - проулок у нас сквозной был на озеро - поведёт её. Тут плотки были – большие, длинные. Подальше - там и вода светлее. На плотки зайдёт, а лошадь рядом, и мы тут же - бегали, купались. Она у него пьёт, тянет воды.
       - Дядя Вася! Она у тебя что-то долго пьёт?
       - Копылка – якотка!   Та не люблю - пьёт долго - тянет та тянет!  Всё равно протам!  Ей-богу протам!
         А не продаёт. Она у него умная была кобыла. Напьётся. Если не может на телегу залезть, кто добрый человек - положит его в телегу, направит её, лошадь  на дорожку, вожжи положит. Лежит. Лошадь сама довезёт, она его домой привезёт. Угождала ему. За это он её не продавал.
         То ли при колхозах помер - коло этого время- колхозы скоро начались.
               
         Теперь опишу, как жил богатый - Теняков Андрей Самойлович. Отец был Самойла Иванович. Егор, Андрей, Василий, Митрий, Иван – младший - мой крёстный - Божата.
Андрей Самойлович - у него был первый Лёнька - Алёшка - звали его, Гришка - второй, а третий – Ванька – Иван - трое их, три сына было.  И девки ещё были - старше ребят, я-то не помню, не знаю.
         Надежда Васильевна - жена. Вот мастерица стряпать хлеб, варить, пекчи - нет таких людей, как она, можно выразиться, досыта кормила - хорошая хозяйка. Всего напечёт, наварит - что только ваша душа пожелает – "ешь до усери – живот трещит!"  Голопупики - которые плохо жили: «Надежда Васильевна, ты уж будешь баню топить- так созови нас!» - знают, что у её стол будет полный. Тётенька Надежда - все её величали.
        Так было: одни другим помогали скорее сделать - друг другу. У меня мнут - у меня обедают, как помочью – никаво не платили. Но которые нанимали: не было кому и некогда обрабатывать - нанимали.  В банях. Бани топят жарко. Лён - подсушат его, потом мнут - бабы - человек по десять – стучат - шум такой, куделю мнут. Сперва мнут, потом треплют, почесуют.
        Когда потрепали да почесали, утром - сперва она делает: блины пресные и кислые, оладьи, лепёшки, пирожки, караваи, шаньги творожные, наливчатые, кральки всякие, калачи, булки, чай, сметана, варёнка, молочко, сыр, творог…
        Обед подойдёт - обедом кормит. А в обед: суп, шти, жарко мясо. Гусей - жарко жарили. Скотское* жаркое – разные жарёхи нажарит – кто какую хочет. Селянка, яичницы, сырница, разные каши: пшеничная, просяная, ячменная, овсяная, морковная каша,  гречушная – с молочным маслом ели. Или, если в постные дни - масло постное – какое есть: конопляное  – из конопли больно хорошее, льняное масло били – когда горячее, всё на нём делали, из мака – я его не пробовал - маковое масло было – кто помногу сеял. Сырцевы - Поля - отец её много маку сеял. Целую леху* - красиво. Он там и жил почти - караулил. Когда начнёт поспевать - озорников много. Масло горчичное: лепёшки стряпали - подмазывали, когда пережарится, оно хорошее - так-то оно горьковатое и пахнет не так; подсолнечное.
        Что раньше мужику - крестьянину надо было – продукты - у него всё было своё. Мы уж какие ещё хозяева были, и то всё сеяли, начинали сами: гречуху уже начинали, рожь, овёс, ячмень, просо, коноплё, лён - обязательно!
        Свёклу, морковь, калигу парили, свёклу варили. Делали парёнки – сладко-кислые, хлебали ложками. Квасом разводили – квасили. Рассол, когда скиснется немного, его заквасят - он едрёный – выпьешь - он аж в нос лезет!               
        Лукерья Андреевна, Егора Самойловича, она квас делала, не хуже рассола, мастерица была. Мы, когда жарко, всё к ним ходили квас пить. Бочка была из-под пива, дубовая ведер на двадцать, одно дно выбитое, она, как кадочка стояла под крышей на погребе - там холодок всегда был.
         Сусло, рассол, ягоды всякие – это в пост. Кто неленивые были, всё стряпали - пироги разные: картовные, капустные, с грибами, с ягодами. Это всё можно было есть в постное время. И бражка у ней, и безсмелица*. А вина не было - никогда, ни у кого.
         Когда она спала?  И сам он? Осенью, в четыре часа - утром, уже накормит всех. Он, если что делать надо, ночь не спит, чтобы у него завтрашний день прошёл хорошо – если когда не позволяет – вторую работу делать, чтобы у него люди не сидели даром, раз собрал их – хлопотливые такие были! Счас бы такие люди были – счас народ уж не тот: лучше голодом просидит - не заставишь его делать.
          Глаза не протрут, кричит: «Айдате завтрикать!» - зовёт. Хороший хозяин, пока работников не покормит, работать не заставляет. Кормил досыта вкусным - мясо вволю, чай с сахаром, вареньем. Любил поробить досыта. Трудовик – вспоминаю о нём.
          Он нам маленько свой - Андрей Самойлович, на Нининого Сергея находит - глаза шибко навыпучку, небольшой, чёрненький. Носик утичей, долгоносый. Когда шибко говорит - расстроится, слюни летят - ну, как не расстроишься? Рано всех собрать надо – не идут: народ - лентяки.
          Жена у него пониже, широкая, корпусная, пожилая, средняя женщина. Дом пятистеник был, потом казёнка*, сенки тёплые, как крестовик - крестовой, выходит. А они ещё сеночки сделали потом, прирубили. А сейчас в ихом доме - Варенич Фрося живёт, хохлушка.
           У него много коней было - коло пятнадцати лошадей. Коров сколь - коровы дойные - у него у одного. Правда, держал работника с работницей - мужика с бабой. Она хозяйке помогает. Да своих ребят трое сыновей. Овечек - он им счёту не знал: «Считанных овечек - волки крадут» - как мурашей развёл. Выпустит их - так от ворот до гумна вытянутся цепочкой, одна за одной - они интересно ходят.
          Молотилка большая, лобогрейка*, самовязка – машина была. У него, у Осипа Ваганова – Чебака, у Щекотурова Прокопия Васильевича – большие машины, проворные были. Сабан* – двухпластка – сразу два пласта пахать, и такие сабаны ещё были. Всё больше большие в моде у всех. У нас семерик. Сошник подлиньше нашего берёт - шире полоса. Избушка передвижная была – вагончик на колёсах. Куда надо, туда везут.
           Андрей Самойлович себе всех старух собирал - если женщина живёт одна - живут без мужа - он у них землю брал - у них земли помногу было - сколь им надел давали - они его не обрабатывали. Была Куликова - её звали Александра Глухая - с ней разговаривать так накричишься, у ей два парня было - небольшие - бабкины( Федоры Дем.) ровня,  а старик помер,  ей много земли. Воробьиха, Никаноровна, Моргулиха, Полагея Петровна, по прозвищу Сартаиха - Сартка. Они никого не держали, бабёшки. Землю свою они отдавали Андрею Самойловичу.
           Он себе сеял, им посеет - сколь им на пропитание. Год их кормит полностью - пока другой хлеб не поспеет. Им корму привезёт. Они за счёт этого и корову держали, и дров - всё им помогал – лес у них у каждой свой – в ихнем лесу. Они, жать когда, ему помогали и вязать, молотить хлеб. Соберёт, пойдет на мельницу, муки намелет – себе один воз сразу отвезёт и им - поедет да раздаёт: одной - мешок, другой - мешок. Алёшка - старший у него был, ездил, молол, всё готовенькое привезёт - всё, что им надо. За счёт этого они и жили, и он жил. Не хватит у них чего, он из своего сусеку привезёт.
           Андрей Самойлович сколько народу кормил. Около него много питались, жили. Одно время девять дней я молотил у него с матерью. Утром рано стану да вечером допоздна - мы у него, а у нас один день молотили. Вот как он жил! Все работали: кто зерно отгребает, кто зерно отсыпает. Если сухой хлеб, прикладки чистые – быстро уходит. Носилками – двое на носилках носят. Серёжка ещё, мой младший брат, был – носилки таскал. Отрабатывали - никому он ничего не платил, всё обрабатывалось. На десятый день ещё до обеда молотил, целую декаду у его молотили! Лошади наши - две лошади - кружились.
           Он жил с расчётом, знал, как надо жить. От него никуда не шла копейка - не ушла. Вот так - кольцом! А мы, не помню, может, и за молотилку ему платили даже. А чудак был - он так не воровал: на гумнах заметит у дедушки сочёного леса - и прямой, и кривой - если что ему надо, придёт к дедушке, говорит: «Федот Никитевич, дай мне вон ту кривульку, я у тебя это возьму! Мне вот это надо делать, да нет нигде». Смехом да шуткой - всё-таки выклянчит, возьмёт, да пошёл. Не крадчи, на гумне можно было так взять. Что дедушка скажет? «Кум» - его называл. Дедушка говорит: «Я бы не дал – самому надо, не могу отказывать, когда просят». Но и к нему тоже всегда обращались, нельзя отказывать было. Так вот и жили.
         Человек человеку- разница!  Вот вам наглядно - Третьяков Вася и Андрей Самойлович – так и есть - богатый и бедный.
         Вот я всех запомнил - кто какой - молодой я ещё был. Это всё теперь уже позади - как воспоминание прошлого – что я запомнил - это всё было правда, что я пишу вам, мои дети и внуки, и правнуки, и всем кому это будет интересно - доброму человеку - сравнивать: какое время идёт - какое честное, какое распутное. Как лучше жить – как этот или как этот? Каждый с ума сходит по-своему - кто как заходит, как живёт, как мозгует.

       
 


* Вица - гибкая прут, лоза, длинная ветка.
* Скотское (мясо) - говядина.
* Безсмелица - слабоалкогольной напиток из ячменного или ржаного сусла, среднее между брагой и пивом.
* Казёнка - холодная кладовая
* Лобогрейка - жатвенная машина(жнейка), устаревшей конструкции, с ручным сбрасыванием сжатого хлеба.
* Сабан - тип двухколёсного плуга с односторонним отвалом, обычно с двойным полозом.
* Леха - старинная русская мера земельной площади, примерно 1/12 десятины (десятина - 1,09 гектара.).