На память внучке Лиде

«НА ПАМЯТЬ ВНУЧКЕ ЛИДЕ...»
История одной вильнюсской семьи в фотографиях

«Понаехали тут...»
«Ну да, но ведь не клумпах притопали...»
Из полемики  за стопочкой..

Позвонила сестра, «может разберёшь родительский архив», наверно ей было тяжело после скоропостижной смерти отца ворошить семейное прошлое. И вот среди вырезок из газет с кулинарными рецептами, протоколов «ветеранов Великой Отечественной войны» и почётных грамот, нахожу пакет со старыми открытками поздравлений от родных из Сибири и Украины к «1 Мая» и «7 ноября», и стопочку пожелтевших фотографий сцепленных скрепкой.
Первой лежала фотография хранящая какую то государственную тайну, на нём моя молодая бабушкина Евдокия, так похожая на мою маму, уже сто лет спокойно смотрит на нас из далекого 1925 года. На ней шинель с двумя рядами блестящих пуговиц, правая рука опирается на книгу лежащую на маленькой трибуне «как президенты когда дают клятву на Библии». На обороте надпись: «1925 год Камень на Оби...», дальше буквы выцвели  скрывая тайну события.
Всматриваюсь в следующее фото подписанное: «На память внучке Лиде». Это моей маме написал её дед Матвей Иванович Мишанкин в 1932 году. На фото он сидит рядом с младшим братом в окружении троих детей. У прадеда седая борода «лопатой», на груди из под кашемирового пиджака выглядывает косоворотка, брюки с лампасами заправлены в высокие черные валенки. У него недавно скоропостижно умерла дочь Евдокия, а зять, Андрей Швейн, взятый в плен в Первую Мировую и этапированный в Сибирь, потом домой в Пруссию не вернулся встретив здесь свою любовь, но теперь он тяжело больной лежит в госпитале и дед забрал своих маленьких внучек — мою пятилетнюю маму и её старшую сестру Марию.
На фотографии датированной 1932 годом, бабушкина сестра Полина,  помогавшая  растить малолетних детей, стоит рядом деревянной прялкой с большим колесом. Спокойный взгляд из-под из под стёкол пенсне со шнурком привязанным к нагрудному карману халата. Через семь лет на фото 1939 года, рядом с тётей Полиной будет стоять моя мама - девушка в красивом летнем платье, на запястье руки дамские часики  — символом «эпохи победившего социализма».
На следующей фотографии девушка в полевой военной гимнастерке, из под пилотки с звездочкой коротко обрезанные косы, взгляд немного отрешенный. На обратной стороне выведено чётко: «На память любимой сестре. Помни друг мой свою сестру. Посылаю фото в грозные дни Отечественной войны, западный фронт, город Тула помни своего друга и так дорогая прощай 09/IX - 42 г.».
Рядом пристегнуто фото где мамина сестра уже с отросшими косами. На воинском парадном платье отложной воротничок, планочка с блестящими пуговицами, на погонах «лычка» и знак войск связи, на груди - «Отличный связист», медалью «за взятие Кёнегсберга» её наградят позже. «На память любимой сестре, от сестры Марии если дорог оригинал посмотри и вспомнишь образ знакомого человека. Марийка. 19/ I - 45. Вильно».
Моя крестная, а тогда ефрейтор 9 отдельного ремонтно - восстановительного батальона связи, разматывая  катушки с телефонными проводами вошла в Вильну в июне 1944 года. Позади остались Тула, Брянск, Смоленск - впереди был штурм прусской крепости Кёнегсберг. Расспрашивал о погибших из их батальона при штурме Вильнюса: «Да, были две потери, к сожалению одна девушка застрелилась из-за несчастной любви, а другая утонула в Вилейке, их похоронили на Бернандинском кладбище и комбат отправил похоронки семьям - «погибли при исполнении служебных воинских обязанностей...»
Вот несколько отцовских фото в Берлине 1945-го: возле зоопарка, с однополчанами, часовой КПП в белой кубанке, младший сержант с медалями на груди «За взятие Берлина», «За победу над фашисткой Германией» и значок «Гвардия». 
- «Пап, а где у рейхстага» спрашивал, «да как то одному было не пробился среди плотной стены генералов со штабистами съехавшихся со всех фронтов, армий, дивизий, полков в Берлин, а наше общее фото было у ротного, в зоопарк я пошел посмотреть на слона, но он лежал убитый».
В 1950 году отец дослуживал срочную службу в погранвойсках на заставе в Мяркине, «на обход границы пограничный наряд шел с автоматами на изготовку и зажатой в кулаке «лимонкой» с вырванной чекой. При возвращении на заставу не использованные гранаты бросали в овраг и по взрывам местные жители определяли сколько сейчас времени. В Вильнюсе  наше подразделение охраняло строящийся «зеленый мост», на нём я и познакомился с твоей мамой».
Мамины девичьи послевоенные фотографии скромнее, на одной две девушки с одинаковыми вязанными ажурными белыми воротничками на платьях. Надпись гласит: «Это фото 2-х подруг Марии и Лидии фотографировались  23/ III/ 46 г. Когда учились в Каменском педагогическом училище». По окончанию училища в 1948 году, мама по распределению приехала в Вильнюс и потом вспоминала: «у нас в Сибири летом ходили  ботиночках, а приехала в Вильнюс — чистенький и культурный город в котором на женщинах были капроновые чулки, многие в туфельках на высоких каблуках, тем  удивительней было увидеть, как вдруг по булыжным мостовым «заклацкали» мужики в деревянных клумпах, которые местные поляки не носили».
Надпись на фото на какой то документ констатирует: «1948 год Ноябрь г. Вильнюс Литовской ССР.» Через год, на групповом портрете четырех молодых женщин одетых по осеннему в темные пальто с выглядывающими на шее белыми шарфиками и в шикарных широкополых шляпах написано: «В октябрьские дни 1949 года. Вильнюс, ул. Басанавичюс 6.
Работала в инспекции госстраха по Вильнюсскому  Уезду».
На любительской фотографии в рабочей обстановке, эти женщины уже в простеньких платьях углубились в сверку документов. На сдвинутых столах видны чернильницы, деревянные счеты с «костяжками» и арифмометр «Феликс», на стене прикреплена школьная карта СССР, радиоточка и фотография молодого Володи Ульянова.
Рассматриваю фото: «На память тёте Лиде от племянницы Ларисы. Береги и помни 12/V-48 года Литовская ССР г. Вильнюс, Заречье 7/2 кв 6а.», на ней моя двоюродная сестренка стоит на венском стуле на фоне внутреннего дворика дома пани Пуховецкой, на шее у неё кружевное жабо в руке игрушечный большой попугай. Через четыре года, по этому адресу следует родится и мне, но фотографии об этом событии напомнят попозже.
Историческая надпись того времени на фотографии присланной маминой подругой из Сибири: «На память, Лидочки от подруги по детству Шуры….Память в день Сталинской Конституции  5 декабря 1949 года...»
На одном из фото мама в форменной шинели с двумя рядами блестящих пуговиц, на отложном воротнике петлицы серебреным гербом и узким золотым галуном. Это тогда была форма «младших работников финансовых и банковских органов» и маме присвоили звание «младший советник финансовой служба III ранга» когда она работала в 1950 году бухгалтером в районном отделении Госбанка города Даугай. И как было отцу не полюбить такую девушку. Через десять лет из темно-зеленого сукна маминой шинели мне по случаю поступления в первый класс сошьют пальто и я очень гордился серебряными пуговицами на нём, но их почему то скоро заменили на простые…
«Холодным летом 1953 года», так я называю эту фотографию где все наши - мои молодые мама с папой, крестная с дочкой Ларисой улыбаются присев в исподнем на камни в волнах Вилейке, огибавшей нашу Заречную улицу, меня годовалого, отец бережно прижимает к себе.
«На память от бабушки до Вови. Люда, Мама, Альбiн. 1955 года. Шикеринцi летом». Это весточка из Украины от бабушки Марии Навроцкой (в девичестве Урсын), мамы моего отца. Она в праздничной цветастой кофточке и черной юбке до пят сидит на стуле вынесенном во двор, руки сложены на колени выделяя обручальное кольцо, голова повязана белым платочком. Рядом по обе стороны стоят её младшие дети-подростки Людмила  и Альбин, впоследствии дядя станет полковником уйдя в отставку в Москве, а тетя гл. агрономом совхоза «Ботанический» в Крыму, а тогда на фото у них в руках у букетики летних цветов.
Через 15 лет, так же рядом с бабушкой Марией буду стоять и я, только уже в поселке Ботаническое в Крыму, а пока в это же время летом 1955-го, отец присел возле меня «от горшка три вершка», а я надуваю щёки пытая извлечь из губной гармошки «чижик пыжик где ты был...». «Вильнюс. Закрет. Борис и Вова фотографировались в очень жаркий день. В этот день были на открытии детской железной дороги 3/VI 55 г.» написала мама на этой фотографии и на следующей, где гармошка упала в траву…
Вот фото 1958 года сделанное по случаю когда нас с сестрами окрестили в Никольской церкви. Годовалая Оля сидит в на коленях у Ларисы, рядом стою я в матроске. Отец вспоминал, что уполномоченный НКВД по Неменчинскому району, где мы тогда жили, так как отец был председателем колхоза «Неменчине», поинтересовался через несколько дней: «Ну что Борис, окрестил детей? Да ладно тебе, ну что так побледнел, с тебя магарыч...»
По случаю окончания мной в 1961 году, 1 класса 3 средней школы на улице Субочус, из окна которой была видны распаханные грядки уроков по труду возле развалин  Бокшты и гора с башней Гедимина, родители повели нас с сестрой в Сад Молодежи  сфотографироваться у фонтана со слонами. Мы местные мальчишки знали как можно подойти к трём слонам вплотную по разбросанным кирпичам не промочив ног и не быть обрызганными струями из задранных вверх хоботов.
Характерны фотографии конца 60-х, начала 70-х годов: мама в президиуме на собрании завода «Матас» на Музейной (ныне Немецкая), где она отработала старшим бухгалтером 18 лет;
мы с сестрой Олей, в 1967 году возле нашего дома на улице Субочус 29 - барака «строителей коммунизма»…
отец - инженер-механик управления сельского хозяйства Тракайского района среди механизаторов по случаю начала жатвы в колхозе «Пяргале»;
я по третьему году службы на своём эсминце «Безотказный»  КЧФ в 1975 год…
мы с Валентиной в 1977...
Следует оговорится, что мама закончила вильнюсский финансово-кредитный техникум, который потом закончит моя сестра Ольга и жена Валентина, у меня «корочки» вильнюсского политехникума и заочного отделения Санкт-Петербургского железнодорожного института, а у отца и политехникума и сельскохозяйственной академии в Каунасе, и весь свой производственный стаж, вся наша семья, а это уже четыре поколения, отработали и сейчас трудятся на процветания родной Литвы.
И вот в чем парадокс - а те, из полузнакомых, упрекнувших «понаехали», уехали трудится на благо одной из стран ЕС...
Семья разрастается и фотографий потом появится больше, но они ещё не пожелтели и это уже другая история, которую я когда нибудь назову  «На память внучке Нике».

Октябрь 2024. Дер.Волы