Всемирные анналы. Том. 2. Годы 1226-1250

      ЕДИНСТВЕННАЯ ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ –
это цепочки событий, происходивших в разных историко-географических регионах с плавающими границами год за годом и век за веком. Всё остальное – мнения многочисленных историков о событиях прошлого.
      Для тех, кто предпочитает судить об истории самостоятельно – «Всемирные хроники» (с первых египетских фараонов по IX век от Р. Х.; изданы в 2002-2008 гг.) и их продолжение – «Всемирные анналы», начинающиеся с образования Руси и империи Карла Великого. В них события прошлого изложены в том порядке, в котором они происходили в действительности.   

      Список цитируемой литературы в файле «Всемирные анналы. Том 2. Годы 901-950.
      
      ОГЛАВЛЕНИЕ

Мир и монголы

Западная Европа и Средиземноморье в 1226-1230 гг.
      Воссоздание Ломбардской лиги
      Смерть Франциска Ассизского и его канонизация
      Завершение правления Людовика VIII и начало регентства Бланки Кастильской
      Неудача датчан в Германии
      Смена императора в Латинской империи
      Соперничество Эпира с Никеей
      Сербия после смерти Стефана Первовенчанного
      Начало понтификата Григория IX и Шестой крестовый поход
     Забастовка Парижского университета
      Прочие западноевропейские события

Восточная Европа, Русь и половцы в 1226-1229 гг.
      Выход Гданьской Померании из-под власти Кракова и убийство Лешка Белого
      Усобицы на Руси и убийство Авраамия
      Несбывшиеся планы Гонория III; создание Эзель-Викского епископства
      Начало переселения Тевтонского ордена в Польшу

Монголы и их завоевания в 1226-1234 гг.
      Елюй Чуцай
      Завоевание Западного Ся и смерть Чингис-хана
      Монгольская держава сразу после смерти Чингис-хана
      Поволжье: война эрзян с мокшанами и осада Саксина
      Конец хорезмшаха Джелаль ад-Дина
      Вторжение в Корею
      Поход на Биляр (1232)
      Налоговая реформа в державе монголов и уничтожение империи Цзинь (1233)

Польша, Поморье, Прибалтика и Русь в 1231-1235 гг.
      Претензии Бранденбурга и успехи Генриха Бородатого
      Ярослав Всеволодович: война по всем азимутам
      Битва на реке Сиргуне, поглощение Добжиньского ордена Тевтонским

Европа и Средиземноморье в 1231-1239 гг.
      Попытка заключения православно-католической унии
      Ослабление Латинской империи
      Фридрих II, его сын Генрих и папство
      Учреждение инквизиции в Арагоне, события во Франции
      Евреи: борьба с учением Маймонида и «фульдское дело»
      Отношения между Константинополем, Никеей и Болгарией 
      Начало седьмого крестового похода
      Прочие европейские события
 
Монголы: начало Западного похода
      Государственное строительство у монголов (1235-1237)
      Курултай 1235 г. и начало похода на запад
      
Русь и её соседи во время монгольского нашествия (1235-1241)
       Сопротивление йемеков под руководством Бачмана
      Разгром половцев и Волжской Булгарии
      Война Владимира Рюриковича киевского и Даниила Романовича галицкого с Михаилом Всеволодовичем черниговским
      Прибалтика: битва при Сауле и преобразование Ордена меченосцев в провинцию Тевтонского ордена
      Шведы и датчане в Прибалтике 
      Разорение северо-восточной Руси
      Миссия Юлиана
      Ярослав Всеволодович укрепляет свои позиции
      Рокировка Михаила Всеволодовича и Даниила Романовича
      Польша в 1236-1238 гг.; смерть Генриха Бородатого
      Смерти тевтонских магистров
      Гибель Бачмана и Качир-укулэ; распад кыпчакского народа
      Продвижение крестоносцев в земли пруссов
      Разорение монголами Киевской, Черниговской и Галицкой земель
      Александр Ярославич в 1240-1241 гг.: победа на Неве, потеря Пскова, изгнание из Новгорода и возвращение

Вторжение монголов в Европу (1241-1242)
      Известия о монголах в Западной Европе к 1240 г.
      Байдар и Орду в Польше 
      Бату, Субэдэй и Кадан в Венгрии
      Смерть Угэдэя; монголы покидают Европу

Западная Европа в 1240-1242 гг.
      Смерть Вальдемара II Победоносного и начало смуты в Дании
      Сожжение Талмуда
      Расправы в Лангедоке
      Разногласия среди крестоносцев
      Фридрих II и смена папы

Монголы в Азии в 1236-1243 гг.
      Вторжение в Корею
      Покорение Делийского султаната

Монголы, Русь и Восточная Европа в 1242-1246 гг.
      Ослабление центральной власти у монголов после смерти кагана Угэдэя
      Устройство Улуса Джучидов
      Мономашичи и Ольговичи между Ордой, Польшей и Венгрией
      Прибалтийский перекрёсток

Западная Европа и Средиземноморье в 1243-1247 гг.
      Людовик IX расширяет Францию
      Избрание папой Иннокентия IV, Лионский собор и архиепископ Пётр из Руссии
      Иннокентий IV против «кровавого навета»
      Фридрих II и его враги
      Победа Биргера над Фолькунгами в Швеции
      Покорение монголами Румского султаната
      Покорение монголами Закавказья
      Гибель Иерусалимского королевства; египетские мамлюки
      Успехи Никейской империи
      
Путешествие Плано Карпини. Избрание Гуюка великим ханом
      Путь в Каракорум
      Воцарение Гуюка
      Смерть Ярослава Всеволодовича
      Дорога домой
      Оповещение о монгольской опасности

Новые вторжения монголов в Индию и Корею (1246-1247)

Монголы, Русь и Восточная Европа в 1247-1250 гг.
      Смерть Конрада Мазовецкого
      Смерть кагана Гуюка
      Раздел Руси между Александром и Андреем Ярославичами
      Тевтонский орден в Пруссии и Померании
      Раздел Грузии и заговор князей в Кохтастави
      Раскол среди потомков Чингис-хана и курултай 1250 г.

Западная Европа и Средиземноморье в 1248-1250 гг.
      Тулуза в год смерти Раймунда VII
      Завершение седьмого крестового похода
      Установление власти мамлюков в Египте
      Никейско-эпирская война и женитьба Стефана Уроша
      Окончание правления Фридриха II Гогенштауфена
      Смена королей в Дании и Швеции
      Распад державы Альмохадов

Там, куда ещё не дошли монголы
      Западная Африка: Сундьята и возвышение государства Мали
      Япония
      Царство Чолов
      Цейлон
      Ява: царство Сингасари
      Камбуджадеша и образование Сукхотаи
      Дайвьет


 
     Описываемое время было самым страшным в истории человечества. По количеству пролитой крови и масштабам бесчеловечной жестокости монголы Чингис-хапа и его преемников превзошли самых ужасных тиранов XX века, хотя тогдашнее население Земли было несравнимо меньшим (от 450 до 500 млн. чел.), а у завоевателей не было ни огнестрельного оружия, ни авиации, ни артиллерии, ни танков.
      «Монгольское завоевание нанесло страшный удар развитию производительных сил покорённых стран. Огромные массы людей были истреблены, а оставленные в живых - превращены в рабов. "Татары – писал историк XIII в. Ибн аль-Асир, – ни над кем не сжалились, а избивали женщин, младенцев, распарывали утробы беременным и умерщвляли зародышей". Сельские поселения и города стали руинами, и некоторые из них лежали в развалинах ещё в начале XIV в.» [4].
      Современные немцы стыдятся Гитлера. Современные монголы гордятся Чингис-ханом и всячески его восхваляют.   

Мир и монголы

Западная Европа и Средиземноморье в 1226-1230 гг.   
 
                Воссоздание Ломбардской лиги

      Император Фридрих II, с 1215 г. обещавший меняющимся папам отправиться в крестовый поход, не спешил это обещание выполнять. К тому же ломбардцы усмотрели в планах прохода германских войск намерение императора вновь захватить Северную Италию и в 1226 г. возобновили свой союз – Ломбардскую лигу. В Лигу вошли Милан, Брешиа, Мантуя, Виченца, Падуя и Тревизо; «за императора, – писал Никколо Макьявелли, – стояли Кремона, Бергамо, Парма, Реджо, Модена и Тренто. Прочие города и замки Ломбардии, Романьи и Тревизской марки склонялись то на одну, то на другую сторону в зависимости от обстоятельств». В ответ на воссоздание Лиги Фридрих II отменил условия Констанцского договора 1183 г., лишив провинившиеся города их вольностей.

              Смерть Франциска Ассизского и его канонизация

      Франциск Ассизский в конце жизни удалился на высокую гору Ла Верна в Тоскане, в верховьях реки Арно, где проводил время в одиночестве в посте и молитвах. Здесь в утро Воздвижения Святого Креста Франциск имел видение, после которого, по преданию, у него на руках и ногах остались стигматы – следы гвоздей, вбитых в тело распятого Христа. Здесь Франциск и скончался 3 октября 1226 г. «И когда он умер, измождённый постом и оплаканный своей нищенствующей братией и своей сестрой Св. Кларой, подобно тому, как изображалось оплакивание Христа на византийских фресках, все считали его святым и многие думали, что это был новый Христос. Церковь против воли вынуждена была признать его святым, стараясь, по мере возможности, нейтрализовать элемент радикального протеста и посюсторонних притязаний, содержавшийся в призыве, брошенном этим Божьим безумцем» [94]. Канонизирован был Франциск Ассизский на удивление быстро – уже 16 июля 1228 г. «Его орден долго после него раздирался борьбой между ревнителями абсолютной бедности и сторонниками приспособления к миру» [64].
 
                Завершение правления Людовика VIII
                и начало регентства Бланки Кастильской

      Французский король Людовик VIII Лев отвоевал у англичан Лимузен, Пуату и Перигэ. При этом королевский домен он раздробил, выделив уделы младшим сыновьям: «по своему завещанию он отдал Артуа своему второму сыну, Анжу и Мэн третьему, Пуату и Овернь четвёртому. Если владелец удела умирал без прямого наследника, то его земли возвращались к короне... В XIII в., благодаря твёрдости короля Людовика IX и счастливой случайности, раздробление домена между королём и его братьями не было гибельным» [30].   
      Для лучшего понимания последующих текстов отметим, что во Франции названия регионов часто образуются от названия их столиц: Анжер –столица области Анжу, Тур – столица Турени, Пуатье – Пуату, Тулуза – Тулузена, Лимож – Лимузена, Сент – Сентонжа, Альби – Альбижуа, Лион – Лионне, и т. п. Соответственно владевшие этими регионами феодалы могут именоваться как по столичному городу, так и по региону, например, «виконт Лиможский» или «виконт Лимузена», «граф Тулузский» или «граф Тулузена», «граф Пуатье» или «граф Пуату» (хотя, например, графы Анжу обычно именуются не «Анжерскими» по столиц Анже, «Анжуйскими»).   
      Регион с центром в Тулузе именуют также Лангедок; его население говорило (и в значительном числе до сих пор говорит) на одном из диалектов окситанского языка. Лангедок является частью более обширного региона – Окситании, куда входят также Прованс, Лимузен, Овернь и ряд других территорий.
      Людовик VIII продолжил усмирение Лангедока – оплота ереси катаров-альбигойцев. Новый папский легат Ромэн, кардинал де Сент-Анж, отклонил предложение тулузского графа Раймунда (Раймонда) VII, сына Раймунда VI, об изъявлении покорности; на собрании в Париже 28 января 1226 г. он отлучил графа от церкви и передал права на его земли французскому королю. Амори де Монфор права на свои владения также уступил Людовику VIII. В апреле 1226 г. Людовик издал указ, в соответствии с которым уличённые еретики должны были предаваться сожжению. Авиньон, отказавшийся пропустить крестоносцев, был взят штурмом, его стены разрушены. «Вся страна затрепетала, – писал  хронист, – со всех сторон депутаты стекались к лагерю короля». Тулуза ещё сопротивлялась, но Каркассон и Бокер пали, и в них водворились королевские сенешали.
      По словам Шарля Пти-Дютайи, Людовик VIII «имел характер холодный и сосредоточенный, энергичный и честолюбивый. Найдя сильную поддержку в замечательной женщине, на которой он женился, он сделал бы своё царствование, без сомнения, блестящим, но умер раньше времени, после плодотворных походов в Пуату и на юг» [30]. «Плодотворным походом на юг» автор именует экспедицию против альбигойцев. На обратном пути из Лангедока 39-летний Людовик VIII умер в Монпансье 8 ноября 1226 г. от дизентерии, которой он болел, начиная с авиньонской осады. По завещанию он оставил 105 тыс. ливров, не считая сумм (вероятно, очень значительных), переданных наследнику. Счёт велся в турских ливрах; неизвестно точно, каким было золотое содержание турского ливра в 1226 г., но после реформы 1235 г. оно составило 8,37 грамма. Спустя три месяца после его смерти был подведён баланс; превышение доходов над расходами составило 16 249 ливров 14 су, не считая излишка в 123 898 ливров 16 су.
      38-летняя королева Бланка осталась вдовой с 11-летним сыном – королём Людовиком IX. С помощью Фридриха II она умело справлялась со своими многотрудными обязанностями, хотя вряд ли вела совершенно безгрешный образ жизни: «хронист Матвей Парижский упоминает стихи парижских школяров, написанные по случаю блуда королевы Бланки Кастильской с папским легатом» [77].  Впрочем, у учащейся молодёжи были причины не любить королеву; но об этом ниже.
      Бланке пришлось иметь дело с оппозицией в лице Моклера, графа Бретани, из младшей ветви Капетингов, и того же Раймунда VII, графа Тулузы. Впоследствии Людовик с волнением рассказывал своему другу Жану де Жуанвилю об отношении к нему народа, проявившемся, когда во время его малолетства бароны подняли восстание: «И святой король рассказывал мне, что от Монтлери до самого Парижа дорога была заполнена вооружёнными и безоружными людьми, приветствовавшими его криками и молившими Господа даровать ему долгую и счастливую жизнь, защитить и укрепить его против врагов». 
      Смерть Людовика VIII несколько отодвинула полный разгром Лангедока. Амори де Монфор в 1227 г. вновь призвал на помощь французский Королевский Дом, подтверждая обещание уступить ему свои лангедокские владения. После систематического разорения Тулузена королевскими войсками Раймунд VII был вынужден принять условия победителей. Согласно Парижскому договору 1229 г., ему оставили Тулузен, Ажене, Керси и северную часть Альбижуа. Все его действия контролировали теперь легаты и епископы, которые фактически и управляли его владениями. Жанна, дочь и наследница Раймунда, была помолвлена с Альфонсом де Пуатье – братом Людовика IX, и по смерти Раймунда его земли должны были перейти к французской короне. Раймунд согласился снести стены Тулузы и отправиться в Палестину для искупления грехов. Состоявшийся в 1229 г. в Тулузе церковный собор ввёл присягу на верность католической церкви раз в два года для всех южан – для мужчин с 14 и для женщин с 12 лет; в приходах Лангедока были учреждены должности инквизиторов.
 
                Неудача датчан в Германии

      Датчане в это время в очередной раз попытались подчинить прилегающие к Дании северогерманские области. «Походы в Северную Германию увенчались было присоединением Голштинии, однако северогерманские города и крестьяне Дитмаршена поднялись против датчан, нанесли им поражение (1227) и вернулись под власть немецких князей. Дания сохранила в Восточной Балтике лишь Рюген и Северную Эстонию...» [45].   
 
                Смена императора в Латинской империи
               
      Никейский император Иоанн III Дука Вата;ц в течение нескольких лет удерживал Евдокию – дочь своего предшественника Феодора I Ласкариса, предназначенную в жёны императору Латинской империи Роберту де Куртенэ. «Роберт за это время увлёкся дочерью одного рыцаря и отнял её у жениха, поместив её с матерью в своём дворце. Приехавшая Евдокия предпочла выйти за одного из крупных вассалов Роберта. Составилась партия рыцарей, возмущённых поведением императора; они ворвались во дворец, утопили мать и изуродовали дочь. Роберт уехал к папе жаловаться на своих вассалов и на пути оттуда умер (1228), оставив по себе бесславную память» [39].
      Законным наследником Константинопольского престола был малолетний брат Роберта Балдуин; регентом рыцари избрали Жана де Бриенна, бывшего иерусалимского короля и отца Иоланты, правившей в Иерусалиме под именем Изабеллы II.

                Соперничество Эпира с Никеей

      Иоанн Дука Ватац продолжал укреплять свои позиции. В 1228 г. он возобновил договор с Венецией, в 1229 г. завязал отношения с римско-германским императором Фридрихом II Гогенштауфеном. «В течение нескольких лет территория империи за счёт завоевания Южной Македонии и Фракии, принадлежавших Болгарии и латинянам, увеличилась более чем вдвое, приблизившись к самому Константинополю» [4].
      В то время как Никейская империя твёрдо противостояла латинянам и набирала силы, Эпир смог добиться лишь кратковременных успехов. После захвата в 1224 г. Фессалоники его правитель деспот Феодор Ангел Комнин Дука стал именовать себя императором и василевсом ромеев, а титул эпирского деспота передал брату Мануилу, женатому на Марии-Болеславе, побочной дочери Ивана Асеня II от галичанки.
      Родственные связи Эпира с Болгарией не привели, однако, к союзническим отношениям. По каким-то причинам Феодор вторгся в болгарские владения; ему навстречу выступило болгарско-половецкое войско. 9 марта 1230 г. при селе Клокотнице Феодор был разбит и взят в плен, а позже за интриги подвергся ослеплению. Эпирское государство разом потеряло почти все приобретения. Престолом овладел незаконный сын Михаила, брата Феодора; относительно его правления известно, что он поддерживал дружеские отношения с Никеей.
      Во Фракии, Македонии, Фессалии, Албании местные власти без боёв сдавались Ивану Асеню II, который везде оставлял прежнюю администрацию. Болгарское царство превратилось в самое сильное государство на Балканах. Столица Ивана Асеня II Тырново именовалась теперь Цареградом. Преследования богомилов, проводившиеся при царе Бориле, были прекращены, православным церквам и монастырям делались богатые пожертвования.

                Сербия после смерти Стефана Первовенчанного

      В Сербии после смерти в 1227 г. Стефана Первовенчанного «на время наступил период ослабления центральной власти. Два его ближайших наследника оказались в зависимости сначала от эпирского деспота, а затем – после битвы при Клокотнице 1230 г. – от болгарского царя Ивана Асеня II» [23].  Около 1229 г. брат покойного Стефана архиепископ Савва «добился признания Сербской Церкви автокефальной (т.е. не имеющей над собой других церковных властей. – А. А.), а для себя – права ставить епископов не только в нынешней Сербии, но и в Боснии и в Южной Венгрии. Этот акт Никейской патриархии был направлен против главы западного греческого духовенства архиепископа Охридского, "всея Болгарии"» [39].

         Начало понтификата Григория IX и Шестой крестовый поход
 
      18 марта 1227 г. скончался Гонорий III, а на следующий день папой под именем Григория IX был избран Уголино, граф Сеньи, которому было более 80 лет от роду. «Опираясь на нищенствующие ордена, он хотел осуществить идеи Григория VII. Тесная дружба связывала его со Святым Франциском Ассизским и с орденом миноритов (минориты, т. е. «меньшие» - прозвище францисканцев. – А. А.)про. А в 1227 году, не считаясь с протестами "белого" духовенства, папа предоставил доминиканцам привилегию произносить проповеди повсеместно» [19]. 
      В письме с объявлением об избрании его папой Григорий призвал Европу присоединиться к крестовому походу в Левант и предупредил Фридриха II об отлучении в случае невыполнения обета.
      Фридрих II безуспешно добивался от своего тестя Жана де Бриенна, чтобы тот отказался от прав на Иерусалимский престол. В конце августа или в начале сентября 1227 г. под угрозой папского отлучения Фридрих отплыл наконец на восток из Бриндизи во главе многочисленных вооружённых пилигримов из разных стран Европы (в основном из Италии и Англии). Однако из-за начавшейся эпидемии (возможно, чумы) корабли повернули назад и уже 11 сентября пристали в Отранто (Тарент). Здесь умер тюрингский маркграф Людвиг; сам Фридрих заболел и потом медленно выздоравливал. Папа Григорий IX был в ярости и 29 сентября 1227 г. отлучил Фридриха от церкви, обвинив в невыполнении обета и во всех неудачах крестоносцев, включая сдачу Дамиетты. Фридрих в ответ в письмах европейским монархам обвинял папу в корыстолюбии и предложил своему вассалу Рейнальду, герцогу Сполето, отбить у папы незаконно им присвоенные земли – Анконскую марку и «наследство Матильды Тосканской». 
      Помогли Фридриху распри между айюбидскими правителями Сирии и Египта. Египетский султан аль-Камиль, опасаясь усиления своего брата, сирийского султана аль-Муаззама, предложил Фридриху уступить Иерусалим в обмен на союзнические отношения. Аль-Муаззам умер в ноябре 1227 г., и аль-Камиль воспользовался этим, чтобы отнять у его сына и преемника ан-Насира Дауда Иерусалим и часть Сирии.
      В апреле 1228 г. Фридрих, уже в полном несогласии с папой, вновь собрался на Восток. Его жена Изабелла (Иоланта) Иерусалимская умерла в Палермо 25 апреля (по действовавшему в то время юлианскому календарю) после рождения второго ребёнка – сына Конрада. 28 июня император с небольшим войском отплыл из Бриндизи. Разбив во время остановки на Кипре тамошнего регента Жана Ибелина, имевшего крупные владения в Иерусалимском королевстве, Фридрих 7 сентября прибыл в Палестину. Игнорируя права Жана де Бриенна на иерусалимский престол, иерусалимским королём был провозглашён грудной Конрад II, сын Фридриха и Изабеллы. Вместо того чтобы сражаться за освобождение Гроба Господня, Фридрих после долгих переговоров 11 февраля 1229 г.  заключил с египетским султаном аль-Камилем договор о мире, который должен был продолжаться начиная с 24 февраля 1229 г. десять лет, пять месяцев и сорок дней. Согласно договору, «Иерусалим возвращался Латинскому королевству, но с сохранением мусульманского анклава, включавшего знаменитую мечеть на Храмовой горе (Аль-Акса, из-за которой и сегодня в Израиле происходят постоянные конфликты с мусульманами. – А. А.). Вифлеем и коридор, соединявший Иерусалим с Акрой на побережье, также сохранялся за христианами» [26]. «Фридрих II обязался помогать султану против всех его врагов (в том числе и христианских князей в Сирии!). Кроме того, с Египтом было заключено выгодное соглашение о ввозе сицилийского хлеба и вывозе левантинских товаров» [29]. 
      В это время пришло известие, что Жан де Бриенн перенёс борьбу с Фридрихом из Палестины в Европу и напал на Южную Италию. 17 марта 1229 г. Фридрих прибыл из Яффы в Иерусалим и 18 марта надел на свою голову золотую корону; а 19 марта в Иерусалим явился посланец папы Григория IX и наложил на город интердикт. Одновременно папа попытался отвоевать Сицилийское королевство и поднять на мятеж против Фридриха германских князей. Назначив на ключевые посты в Иерусалиме своих людей и укрепив ещё оставшиеся в Палестине силы Тевтонского ордена, 1 мая Фридрих отплыл из Акры и 10 июня прибыл в Апулию. Между тем на Кипре противники Фридриха, разбив 24 июня 1229 г. его ставленников в битве при Никозии, подчинили почти весь остров.
      Бароны Латинской империи в 1229 г. предложили Жану де Бриенну регентство на время малолетства Балдуина II и титул императора. Он принял и то, и другое и храбро бился с никейцами и болгарами.
      Фридриху по возвращении в Южную Италию сопутствовал успех; его войска подошли к Папской области. Поэтому уже в ноябре 1229 г. между папой и императором начались переговоры, а летом 1230 г. они встретились в Ананьи и заключили мирный договор, по которому Фридрих сделал некоторые уступки папской курии как в правах церкви, так и в территориях. 28 августа 230 г. с Фридриха было снято отлучение и признано, что он верно исполнял долг пилигрима; тем самым был признан и его договор с султаном. В первых числах сентября состоялись личные встречи императора и папы при участии магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца. «Жертвой их сговора стала Германия, где в угоду папе "свободомыслящий" Фридрих предоставил свирепствовать инквизиторам-доминиканцам, которых взял под своё особое покровительство. Церковь и государство делили пополам имущество сожжённых еретиков» [145]. 

                Забастовка Парижского университета

      Парижский университет вырос из учебных корпораций ((universitates), чьих схоларов (школяров, студентов) и магистров (преподавателей) король Филипп-Август в 1200 г. освободил от юрисдикции городского прево и подчинил суду епископа; магистры и студенты считались клириками и даже носили тонзуру. Между парижскими горожанами и студентами университета часто происходили стычки, тем более острые и затяжные, что по ним невозможно было вынести судебное решение: на горожан распространялось городское право, а на членов университета – каноническое (церковное), и судить в общем муде их не могли.
      В 1229 г. во время масленичного карнавала в парижском квартале Сен-Марсель несколько студентов поспорили с хозяином таверны из-за выписанного им счёта; строптивцев избили и вышвырнули на улицу. На следующий день на место происшествия явилась толпа студентов с дубинками; они разгромили таверну, избив её персонал, а заодно разорили несколько соседних лавок. Спустя короткое время городские стражники напали на группу студентов и убили их. Жалобу университета королева Бланка не приняла во внимание, и убийцы остались безнаказанными. В ответ университет начал бессрочную забастовку; многие студенты и магистры ушли в Орлеан, Анжер и Реймс, а другие по приглашению английского короля Генриха III – в Оксфорд. Только после двух лет переговоров, 13 апреля 1231 г., папа Григорий IX – сам выпускник Парижского университета – издал буллу Parens scientiarum («Родитель науки»), впоследствии называемую «Magna Carta университета», так как она гарантировала учебному заведению независимость от местной власти, как духовной, так и светской, помещая его под защиту непосредственно папы. Магистрам было предоставлено право роспуска университета и забастовки, отнятое у них только в 1499.

                Прочие западноевропейские события

      В 1229 г. арагонский король Хайме I Завоеватель покорил остров Майорку.
      В конце 1220-х гг. «наместник Валенсии Абу Зейд перестал признавать власть Альмохадов. Вскоре он бежал в Арагон, где принял христианство и ещё 40 лет жил в богатстве и благополучии. Сменивший его потомок Ибн Марданиша Зайян тщетно пытался в 1228-1238 гг. сдержать напор христиан» [28]. 
      За малолетнего (1216 г. р.) короля Швеции Эрика XI Эрикссона по прозвищу Левпе (Щепелявый) после смерти его матери Риксы Датской правили регент Кнут Хольмгерссон Длинный, происходивший из младшей линии рода короля Эрика Святого (1156-1160), и ярл Ульф Фасе Карлссон из могущественного рода Фолькунгов. В 1228 г. Кнут Хольмгерссон поднял мятеж и 28 ноября 1229 г. разбил войско Эрика в сражении при Олюструме (вероятно, нынешняя Остра в Сёдерманланде); король был вынужден бежать в Данию.
      В 1230 г. умер король Леона Альфонсо IX; Леон был окончательно присоединён к Кастилии, где с 1217 г. правил Фернандо (Фердинанд) III – сын Альфонсо IX и Беренгарии Кастильской.
      На престоле Чехии в 1230 г. короля Пржемысла Отокара I сменил его сын Вацлав I.
      На восточных германских землях в это время разрастается город Любек, в котором с 1225 г. обосновались доминиканцы, в 1227 г. – францисканцы. С 1230 г. город начали обносить укреплениями, охватывающими пространство между реками Траве и Вакениц; здесь были выстроены причалы и установлены мельницы.

Восточная Европа, Русь и половцы в 1226-1229 гг. 

                Выход Гданьской Померании из-под власти Кракова
                и убийство Лешка Белого

      Поморьем (в немецком произношении – Померанией) называлась примыкающая к балтийскому побережью территория, протянувшаяся от Любекского залива до Немана. Тысячу лет назад в Поморье/Померании западнее Одера жили преимущественно славяне-ободриты (бодричи), между Одером и Вислой – славянские племена кашубов, а от Вислы до Немана – балтские племена пруссов.
      В XII в. в Западной (Передней) Померании на территории германизированных и принявших христианство ободритов возникло герцогство Священной Римской империи Шверин-Мекленбург. (Сейчас федеральная земля Мекленбург – Передняя Померания представляет собой северо-восток ФРГ).
      При князе Мешко I, объединившем и крестившем Польшу в 960-992 гг., в устье Вислы поляками был основан город Гданьск, и Восточное Поморье надолго вошло в состав Польши. Но после смерти в 1138 г. польского князя Болеслава III Кривоустого Восточное Поморье постепенно обособилось от остальных польских княжеств. Здесь ложилось герцогство/княжество Померелия, иначе именуемое Гданьской или Восточной Померанией. В отличие от польских земель, где правили различные ветви рода Пястов, гданьские князья принадлежали к местной династии Собеславичей-Самборидов. С 1217 г. Восточная Померания находилась в вассальной зависимости от сидевшего в Кракове князя-принцепса Польши Лешка Белого. Посетив Поморье, Лешек утвердил там своим наместником-капитаном Святополка, сына предыдущего наместника Мстивоя I, поручив ему сбор дани. Святополк просил Лешка признать его не капитаном, а князем Поморья. Лешек на просьбу не ответил, и Святополк перестал платить дань.
      В 1227 г. на день Святого Мартина (11 ноября) Лешек Белый созвал в куявском городке Гонзаве своих родственников Пястов – Конрада Мазовецкого и боровшихся за Калишское княжество Владислава III Ласконогого (Тонконогого), его племянника Владислава Одонича и силезского Генриха Бородатого. Однако Одонич в Гонзаву не приехал. Он убедил Святополка Поморского, на чьей сестре Ядвиге был женат, что на самом деле собравшиеся князья злоумышляют против него, Святополка, недавно объявившего о своей независимости от Кракова. 14 ноября Святополк напал на Гонзаву. Лешко Белый и Генрих Бородатый находившиеся в тот момент в бане, пытались бежать; во время бегства Лешек был убит, а Генрих тяжело ранен.

                Усобицы на Руси и убийство Авраамия

      Против галицко-волынского Даниила Романовича, поддержанного поляками, в середине 1220-х гг. дважды выступал белзский князь Александр, на стороне которого воевали Великий князь Киевский Владимир Рюрикович, его двоюродный брат Мстислав Удатный (Удалой) и тесть Мстислава Котян Сутоевич, половецкий хан из клана Тертробичей (Тертер-оба, иначе Дурут). В 1226 г. у Звенигорода Мстислав разбил вторгшихся венгров, но уступил галицкий стол венгерскому принцу Андрашу Младшему, а сам сел княжить в Понизье (точное местоположение неизвестно). Там он и умер в 1228 г., приняв перед смертью схиму.
      Даниил Романович захватил в Чарторыйске сыновей пинского князя Ростислава. Тот пожаловался Владимиру Рюриковичу, и вскоре соединённые силы Владимира Рюриковича, Михаила Всеволодовича черниговского, Котяна Сутоевича и венгерского королевича Андраша Младшего вторглись на Волынь и осадили Даниила в городе Каменце. Согласно русским источникам, осада Каменца пришлась на 1228 г., но при этом утверждается, что Даниил просил помощи у Лешка Белого, который в 1228 г. был уже мёртв. Даниилу удалось договориться с Котяном, который был дядей его жены Анны Мстиславны по материнской линии; Котян покинул союзников, пограбил галицкую землю, изгнав оттуда венгров Андраша Младшего, и ушёл в степь. Союзники предпочли снять осаду и вернуться домой. Даниил же, дождавшись прихода польской помощи, провёл – при участии на этот раз Александра белзского – ответный поход в Киевское княжество и заключил мир с Владимиров Рюриковичем. Даниил сумел также выгнать венгров из Галицко-Волынской земли, но без поддержки бояр ему с трудом удавалось её удерживать: венгры вторгались на Волынь и осаждали Владимир-Волынский.
      В те же годы Михаил Всеволодович черниговский безуспешно боролся с сидевшим в Переяславле-Залесском Ярославом Всеволодовичем за новгородское княжение.
      1 апреля 1229 г.  Великом Булгаре был убит суздальский купец Авраамий – «иного языка, не русского» (вероятно, из булгар), но крестившийся в православную веру. Во Владимире-на-Клязьме (Владимир-Залесский) погибшего купца причислили к лику святых; пожар, случившийся вскоре в булгарской столице, владимирский летописец счёл возмездием «за кровь мученика Христова».
 
      Несбывшиеся планы Гонория III; создание Эзель-Викского епископства

      В числе задач Вильгельма Моденского, папского легата в Ливонии с 1224 г., было обращение в католичество ни много ни мало – всей Руси, которую, впрочем, в Риме представляли лишь в самых общих чертах. Там считали, что после падения православной Византии и поражения на Калке Русь обессилела и лишилась опоры. Поэтому 17 января 1227 г. папа Гонорий III, сославшись на просьбу, якобы высказанную русскими послами при встрече с Вильгельмом Моденским, издал буллу с требованием ко «всем королям Руси» (Universis Regibus Russie) немедленно подтвердить желание «принять легата Римской церкви, чтобы под воздействием его здравых наставлений вы постигли истину католической веры, без которой никто не спасётся».
      Однако практические шаги по части католической экспансии, которые папа мог себе позволить, были куда более скромными и касались в основном прибалтийского региона.
      Населённый язычниками-эстами остров Моонзундского архипелага Эзель (Сааремаа) издавна был центром пиратства. С конца XII в. его безуспешно пытались захватить как немцы, так и датчане, для которых эпоха викингов давно канула в прошлое.
      28 апреля 1226 г. Вильгельм Моденский направился на остров Готланд собирать крестоносное войско для покорения Эзеля. Однако готы, коренные жители Готланда, и пришлые датчане участвовать в походе отказались; согласились только немцы города Висбю. 17 января 1227 г., то есть одновременно с обращением ко «всем королям Руси» Гонорий III направил жителям Висбю послание, в котором готовящийся поход был представлен как часть его широкого плана распространения католичества:  «Как нам стало известно, вы, воспламенённые заботой о вере христианской, намерены заботливо защищать новообращенных в Ливонии и Эстонии от гонителей, мужественно давая отпор как язычникам, так и русским» (tam paganis quam Rutenis).
      В 1227 г. готландские крестоносцы покорили остров Эзель, а войска князя-епископа Рижского Альберта фон Буксгёведена захватили примыкающую к нему часть материка на западе современной Эстонии, называвшуюся по-латински Роталия (Rotalia), по-немецки Вик (Wiek), а по-эстонски Ляэнемаа (L;;nemaa – «Западная земля»). Местные эсты были обращены в христианство, на их земле образовано Эзель-Викское епископство.
      Папа Гонорий умер 18 марта 1227 г. Вильгельм Моденский завершил свою ливонскую миссию, не сумев добиться похода за Нарву. В 1228 г. обострились стычки немцев с куршами и земгалами, это отвлекло силы рижского епископства и Меченосцев от попыток дальнейших завоеваний.

             Начало переселения Тевтонского ордена в Польшу

      Земли язычников-пруссов издавна служили объектом германской экспансии. Присутствие немцев ещё более увеличилось с появлением здесь крестоносцев Тевтонского ордена (официальное название – «Орден братьев Тевтонского дома Святой Марии в Иерусалиме»).
      Неизвестно достоверно, какой период заняло переселение Тевтонского ордена из Леванта в Европу. Ясно, однако, что часть братьев-рыцарей ещё длительное время оставались на Ближнем Востоке. 
      Ещё в 1211 г. венгерский король Андраш II передал Тевтонскому ордену область Цара-Бырсей в Южных Карпатах, на юго-востоке Трансильвании, чтобы братья-рыцари защищали границы Венгрии от половцев. Но к середине 1220-х гг. в Цара-Бырсей (немцы называли эту область Бурценланд) из-за конфликтов орденских братьев с местной знатью население Бурценланда взял под защиту Римский престол, а это выводило область из-под власти Андраша. Кроме того, венгерские вельможи завидовали льготам Ордена. Ощущая непрочность своего положения, руководители Ордена установили контакты с князем Мазовии Конрадом, братом князя-принцепса Польши Лешка Белого.
      О Конраде I Мазоцецком его польские современники отзывались неблагоприятно, зато хронисты Тевтонского ордена называют его человеком благочестивым и ревнителем веры. Орден был нужен Конраду для защиты Мазовии от разорявших её язычников-пруссов, населявшие балтийское побережье к востоку от Вислы. Первые серьёзные переговоры представителей Конрада с тевтонскими рыцарями произошли на рубеже 1225-го и 1226 гг., когда в Мазовию прибыло посольство из трёх рыцарей Тевтонского ордена. Сам Конрад в это время отсутствовал, делами управляла его жена Агафья – дочь перемышльского князя Святослава Игоревича и внучка героя «Слова о полку Игореве». В это время на Мазовию в очередной раз напали пруссы. Как писал брат-священник Тевтонского ордена, автор «Хроники земли Прусской»  Пётр из Дусбурга, посланцы Ордена «по повелению госпожи Агафьи, жены князя, собрав вокруг себя множество поляков, мужественно вступили в сражение, но язычники-пруссы, оказывая сопротивление со своей стороны (а поляки бежали после первой же стычки), смертельно ранили упомянутых братьев и, взяв в плен и уведя вождя войска поляков, убили многих людей». Вернувшийся Конрад, по словам Петра, «по совету, единой воле и горячему согласию его жены Агафьи и сыновей его Болеслава, Казимира и Земовита, дал упомянутым братьям ордена Тевтонского, нынешним и грядущим, земли Кульмскую и Любавскую и землю, которую могут с Божьей помощью в дальнейшем отвоевать из рук язычников со всеми правами и пользованием, которые он и предки его имели в вечном владении, не оставляя себе в них никаких прав и собственности, но отказываясь словом и делом ото всего, на что мог бы претендовать он сам или жена его, или дети, или потомки... Произошло это около 1226 года от Рождества Христова…».
      Кульмская (польск. Хелминская) земля, расположенная в излучине Вислы, занимала промежуточное положение между территориями поляков и пруссов, а соседствующую с ней на востоке Любавскую землю населяли целиком пруссы. Вероятно, согласия мазовецкого князя на занятие этих земель Ордену было недостаточно, поэтому в 1226 г. император Фридрих II подписал Золотую буллу, предоставлявшую Ордену свободу действий в Пруссии и жаловавшую ему ту же самую Кульискую землю. Впрочем, Фридрих вообще покровительствовал Ордену, а даровать своим протеже чужие территории его побуждало преувеличенное представление о масштабах своей власти.
      Тевтонский орден, приглашённый Конрадом Мазовецким, сыграл в польской истории очень важную роль, что отразилось даже в лингвистике. По-русски участник крестовых походов называется «крестоносец», то есть носитель креста, по-немецки «kreuzritter» – рыцарь креста. В остальных языках аналогичные термины имеют единственный корень, обозначающий крест: по-французски «crois;», по-испански «cruzado», по-английски «crusader», по-польски «krzyїowiec» (произносится «кшийовец»). Однако для крестоносцев Тевтонского ордена в польском языке существует особый термин – «krzyїak» («кшийак»). Знаменитый роман Генрика Сенкевича, который в русском переводе называется «Крестоносцы», по-польски называется «Krzy;acy», и обозначает это название не крестоносцев вообще, а конкретно рыцарей Тевтонского ордена.
      Одновременно с приглашением Тевтонского ордена по инициативе Конрада Мазовецкого и польских епископов Пруссии, Куявии и Плоцка для защиты их владений от набегов пруссов, а также в качестве противовеса Тевтонскому ордену был основан Добжиньский орден (иногда пишут «Добринский»), чей устав подражал уставу Меченосцев, в свою очередь заимствованному у Тамплиеров. Наряду с местными шляхтичами в новый орден были приняты полтора десятка немецких рыцарей, в основном из Мекленбурга, из свиты направлявшегося в Хелмно (Кульм) епископа Шверинского. Братья-рыцари собирались в маленьком городке Добжинь-над-Вислой (Dobrzy; nad Wis;;, нем. Dobrin an der Weichsel); магистром ордена стал сам Конрад Мазовецкий. На белых плащах добжиньские братья нашивали красный стоящий меч со звездой над ним, символизировавшей воссиявшего над язычниками Иисуса.
      Конрад помог тевтонским рыцарям построить в излучине Вислы, на западном её берегу, замок Фогельзанг. Спустя несколько лет на противоположном, прусском берегу был возведён замок Торн; поселение вокруг него в 1233 г. получило права города; сейчас этот польский город называется Торунь. В 1230 г. в 30 км вверх по течению Вислы был построен замок Нессау (Нешава), в 1234 г. ниже по течению, в 30 км от Грудзёндза, на самой границе с прусской землёй Погезанией – замок Реден (Радзынь Хелминьский).


Монголы и их завоевания в 1226-1234 гг.

                Елюй Чуцай

      В результате двух десятилетий завоевательных походов монголы оказались господами огромной державы. О том, что с ней делать, в окружении Чингис-хана велись споры, в которых определяющую роль сыграл советник Чингис-хана Елюй Чуцай.
      «Елюй Чуцай был членом киданьского царского дома, низвергнутого чжурчжэнями. Он получил образование в духе конфуцианской философии и был чиновником чжурчжэньского правительства. Перейдя затем к монголам, Елюй Чуцай стал одним из главных советников Чингис-хана, испытывавшего нужду в образованных людях.
      В конце царствования Чингис-хана на курултае был поставлен вопрос о том, что делать с населением покорённого Северного Китая. Народ, страшась монголов, разбегался по горам и лесам, образовывал банды, и собрать налоги было невозможно. Монгольские воеводы предложили перебить всех китайцев, а земли их обратить в пастбища, но Елюй Чуцай восстал против этого. С цифрами в руках он показал, какие налоги можно собрать, если предоставить право китайскому народу жить и работать. Деньги соблазнили хана, и китайское население было пощажено» [42].

            Завоевание Западного Ся и смерть Чингис-хана

      «Удачные походы, позволявшие монгольскому правительству кормить армию, не спасали саму Монголию от экономического кризиса; при огромных расстояниях и плохих средствах сообщения большая часть добычи пропадала по дороге. Монгольскому населению грозил голод. Чингис-хан ухватился за возможность начать войну с Тангутским царством. Последнее отказало ему в военной помощи против Хорезма, которую должно было оказать по договору 1211 г.» [42]. 
      Уже в 1225 г. войска Чингис-хана вторглись в тангутское царство Си Ся (Западное Ся) и, превратив в развалины большой тангутский город Эдзин (ныне – археологический памятник Хара-Хото), двинулись через территорию тангутов на юг. В это время умер сяский государь Сяньцзун, престол занял его родич Мочжу.
      К этому времени монголы почти потеряли Иран. Наследник Хорезмского престола Джелаль ад-Дин в 1225 г. взял Тебриз и объявил о восстановлении державы Хорезм-шахов. В 1227 г. он разбил монголов под Исфаханом и в течение ряда лет совершал нападения на правителей Закавказья и Передней Азии.
      Осенью 1226 г. Чингис-хан захватил тангутский город Лянчжоу (в совр. китайской провинции Ганьсу), пересек горы Хэланьшань и в ноябре осадил Линъу, находившийся всего в 30 километрах от сяской столицы Иньчуань. Здесь в битве на реке Хуанхэ монголы уничтожили 300-тысячную армию тангутов. В 1227 г. Чингисхан добрался до Иньчуаня и осадил город. Одновременно монголы предприняли несколько крупных наступательных операций против чжурчжэньской империи Цзинь, не давая ей посылать подкрепления тангутам.
      Чингис-хан отклонил мирное предложение Цзинь и, продолжая осаду Иньчуаня,  начал переговоры с правителем Си Ся. «Во время осады города, в августе 1227 г., Чингис-хан умер, но нойоны скрыли его смерть, принудили город к сдаче…» [42]. В сентябре 1227 г. тангутский государь Мочжу сдался монголам и был немедленно казнён. Затем монголы разграбили Иньчуань и императорские гробницы к западу от города и вырезали городское население. Государство Си Ся прекратило существование. «Огромная добыча – скот, особенно верблюды, – спасла монголов от последствий жестокого кризиса» [42].

              Монгольская держава сразу после смерти Чингис-хана

      «Оставленное Чингис-ханом громадное государство ещё в последние годы его жизни было разделено на четыре улуса по числу его сыновей от главной жены Борте. Джучи получил северо-западный удел от Алтая до Урала; на юге удел этот простирался до Амударьи и Аральского моря. Джагатаю достались земли к югу от Амударьи - часть Туркестана, Афганистан и Персия, а также и Закавказье. Угедей получил всю западную часть собственной Монголии, Джунгарию и Восточный Туркестан. Наконец, долю Тулуя составили земли найманов, восточная часть собственной Монголии, земли тангутов и завоёванная часть Цзиньского государства. Царевичи управляли своими уделами на правах наместников императора» [85].
      «Старший Джучи, не ладя с отцом, пытался оказывать милость побеждённым (например, принял капитуляцию Гурганджа) и в начале 1227 г. был убит подосланными отцом убийцами. Дети Джучи, Орда и Бату (Батый русских летописей. - А. А.), получили скромные уделы на бесплодной северо-западной окраине империи: Орда – безводные степи Южной Сибири, а Бату – урало-каспийскую степь с разорённым Хорезмом впридачу» [42].
      Вторым по старшинству сыном Чингис-хана от Бортэ был Чагатай (Джагатай), являвшийся  «хранителем Ясы». «Он был настолько крут, строг и бездушен, что Чингис-хан перед смертью рекомендовал избрать на престол великого хана не его, а третьего сына - Угэдэя, получившего в удел Западную Монголию и Джунгарию. Угэдэй был слабохарактерен, склонен к запою и не казался опасным монгольской военной знати, страшившейся ханского произвола. Четвёртый сын, Тулуй, получивший по монгольскому обычаю в удел земли своего отца, был одним из самых способных среди монгольских полководцев и энергичных правителей. Он был женат на дочери Ван-хана кераитского, христианке Суюркуктени-бики, и через неё был связан с несторианским духовенством, влиятельным в Центральной Азии. Его сыновья – Монке, Хубилай, Хулагу и Арик-бука – были воспитаны в христианских традициях, хотя и не крещены» [42]. 
      До избрания нового Великого хана (кагана) Тулуй (Толуй) оставался фактическим правителем державы. Из 129 тысяч воинов, составлявших монгольское войско к моменту смерти Чингис-хана, Тулуй получил 100 тысяч плюс «тысячу багатуров», которой командовал тангут Цаган, взятый Чингис-ханом в плен в 15-летнем возрасте и считавшийся его «пятым сыном». Сыновья Джучи получили всего 4000 воинов и 9 тысяч кибиток с тремя старейшинами-беками. 
      Сыновья Цингис-хана от остальных жён владений не получили.
      По смерти Чингис-хана два года длился траур. Лишь в 1229 г. Тулуй собрал Великий курултай, который согласно воле Чингис-хана утвердил великим ханом его третьего сына Угэдэя (Огодоя). Первым, по настоянию Елюй Чуцая, простёрся ниц перед новым каганом его старший брат Чагатай. «Чагатай, будучи старшим в чингисидском роду, пользовался большим авторитетом и влиянием, и хан Угэдэй не принимал без его согласия важных решений» [4].   
      «На большом Курултае были обсуждены три важные задачи, которые предстояло исполнить наследникам Чингис-хана: 1) закончить покорение Северного Китая; 2) устранить появившегося из Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал-ад-Дина (сына Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол; 3) поход на Европу» [85].
      Вместе с тем новый каган вводит некоторые элементы древней китайской государственности. Уже в 1229 г. Угэдэй обязал монголов, прежде свободных от обложения, платить однопроцентный налог.   

                Поволжье: война эрзян с мокшанами
                и осада Саксина монголами

      Пока монгольские войска были оттянуты к местам первоначального обитания, чжурчжэни, мусульмане и половцы (кыпчаки) успели оправиться и потеснить монгольские заслоны. Возобновив завоевания, монголы уже в 1229 г.  вышли к Волге, где в это время происходили усобицы у мордвы.
      Мордовские племена делятся на два субэтноса – эрзя и мокша. В начале XIII в. эрзянами, жившими между рекой Окой и Темниково-Водскими лесами по нижнему течению реки Мокша, правил князь Пургас, а мокшанами, обитавшими в бассейнах рек Цны, Вада, среднего течения Мокши и Суры, – князь Пуреш. Союзниками Пуреша были половецкий хан Котян Сутоевич и Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович, а эрзян Пургаса поддерживал эмир Волжской Булгарии Ильхам-хан.
      В начале января 1229 г. муромский князь Юрий Давыдович, вассал Юрия Всеволодовича, «Пургасову волость пожгоша жита и потравиша, и скот избиша, полон послаша назад а Мордва вбегоша в лесы своя в тверди, а кто не вбегл, тех избиша». В апреле Пургас атаковал недавно основанный Нижний Новгород – (согласно «Очеркам мордвы» П. И. Мельникова.  «оплот русской силы в мордовской земле»), сжёг городской посад с монастырём и церковью и окрестные сёла, но крепость взять не сумел. В том же году «победи Пургаса Пурешев сын с Половци, изби Мордву и всю Русь Пургасову, а Пургас едва вмале утече».
      Некоторые историки, исходя из современных понятий о государственном подданстве и иммиграционной политике, считают, что летописная «Русь Пургасова» – это непременно беглые русские холопы и смерды, укрывавшиеся в Пургасовой волости. На самом деле до поголовного прикрепления крестьян к земле в Московском царстве XVI-XVII вв. большинству русских людей никто не мешал селиться там, где им было удобно. Именно так на протяжении тысячи с лишним лет проходила славянско-русская колонизация огромных территорий между Дунаем и Уралом, населённых балтами, финно-уграми и тюрками. И нет ничего удивительного в том, что какие-то русские люди в Пургасовой аолости и, естественно, служили в его войске.
      Татаро-монголам в Поволжье противостояла Волжская Булгария, недобитые аланы-асы,  йемеки (вероятно, тюркизированные кидани) и мадьяро-башкиры. На юге в 1229 г. центром сопротивления стал Саксин – город со смешанным населением (аланы, булгары, савиры и пр.), Сейчас Саксин обычно локализуют в дельте Волги, в междуречье волжских проток Бахтемира и Старой Волги, в окрестностях Самосдельского городища у села Самосделка Камызякского района Астраханской области. Для покорения Поволжья Угэдэй выделил своему племяннику, сыну Джучи Бату-хану, 30 тысяч воинов во главе с полководцем Сунитаем. Когда монголы подступили к Саксину, им навстречу вышли отряды булгар, саксинцев и йемеков. Монголы их разбили, но взять Саксин не смоги. По описанию Плано Карпини, «они (монголы) осадили один город вышеназванных Саксов (так итальянский францисканец именует жителей Саксина. – А. А.) и пытались завоевать их, но те сделали машины против их машин и сломали все машины татар, так что те из-за машин и баллист не могли приблизиться к городу для сражения; наконец они сделали дорогу под землею и вскочили в город; и одни пытались зажечь город, а другие сражались. Жители же города назначили одну часть населения для тушения огня, а другая часть храбро сражалась с теми, которые вошли в город, и многих из них убила, а других ранила, заставляя их вернуться к своим; а сами Татары, видя, что не могут ничего сделать и что многие из них умирают, удалились от них». Бату-хану с Сунитаем пришлось отступить. На острове в дельте Волги находился подвластный Саксину город Суммеркент, населённый аланами и мусульманами; он сопротивлялся монголам восемь лет.
      В Лаврентьевской летописи под 1229 г. сказано: «Того же лета саксины и половцы взбегоша из низу к болгаром пред татары, и сторожеве болгарские прибегоша, бьени от татар близ реки, ей же имя Яик» (река Урал).
            
                Конец хорезмшаха Джелаль ад-Дина

      В 1230 г. монголы перешли в наступление на Джелаль ад-Дина. Против него «в 1231 г., не выдержав засилья хорезмийцев, поднялись ремесленники и городская беднота Гянджи» [4]. Джелаль ад-Дину удалось подавить восстание, но против него сложилась коалиция Иконийского (Румского) султаната, Грузии и Ахлатского эмирата (Ахлат, или Хлат – город и одноименный регион в исторической Армении, на юго-востоке современной Турции). В 1231 г. под Ахлатом хорезмийцы были разбиты, остатки их бежали в Трапезунт. Оставленный всеми Джелаль ад-Дин был настигнут и убит монголами в горах Курдистана под Диарбекыром, после чего «десятитысячная дружина его закалённых воинов поступила на службу к его главному противнику, иконийскому султану» [39].
 
                Вторжение в Корею

      Также в 1231 г. монголы вторглись в раздираемое усобицами корейское государство Корё. И та, и другая сторона имели определённые успехи, но в решающем сражении у крепости Анбук корейцы были разгромлены. Монголы осадили корёскую столицу – город  Согён. «В начале 1232 г. был заключён мир на условиях выплаты огромной дани, и монголы покинули страну, оставив несколько десятков наместников в крупных городах.
      Через несколько месяцев корёское правительство решило порвать мирный договор. Монгольские наместники были перебиты, а двор спешно перебрался на о-в Канхвадо» [4]. Очередное вторжение монголов в 1232 г. успеха не имело.


                Поход на Биляр

      В Лаврентьевской летописи записано: «В лето 6740 (1232 г.) … Приидоша Татарове и зимоваша, не дошедшее Великого города Болгарьскаго». Этим «Великим городом» был Биляр – одна из столиц Волжской Болгарии. Из-за сопротивления булгарских крепостей и полевых войск Биляру монголы не прорвались.

                Налоговая реформа в державе монголов у
                и уничтожение империи Цзинь

      В 1230 г. Елюй Чуцай сказал Угэдэю: «Поднебесная была завоёвана верхом на коне, но управлять ею с седла невозможно». Получив должность чжуншулина (начальник секретариата, канцлер), Елюй Чуцай принялся восстанавливать китайскую централизованную систему налогообложения. «С этой целью в 1233 г. началась частичная, а в следующем году – всеобщая перепись населения и составление налоговых реестров» [4]. 
      Пока монголы воевали с чжурчжэньским государством Цзинь, правительство Южной Сун видело в них союзников, однако присоединить земли к югу от Хуанхэ монголы сунцам не позволили. Войска Субэдэя переправились через Хуанхэ и 8 апреля 1233 г. осадили чжурчжэньскую столицу Кайфын (Бяньцзин). 29 мая 1233 г. Кайфын был взят и и разграблен, но по настоянию Елюй Чуцая и вопреки обычаю монголов, население города не было целиком уничтожено.
      Двор цзиньских государей перебрался в Цайчжоу в провинции Хэнань. В конце 1233 г. к Цайчжоу подошли с севера – монгольский корпус Тацира, а с юга – войска империи Сун, которые совместно осадили город. Руководивший обороной чжурчжэнь Хушаху заставил даже женщин сражаться на стенах. Незадолго до последнего штурма цзиньский император Ваньянь Шоусюй (Айцзун) отрёкся от престола в пользу своего племянника Ваньянь Чэнлиня, который вскоре погиб в бою. Монголы совместно с сунцами взяли Цайчжоу, Айцзун повесился; по завещанию, тело его было сожжено. Династия и империя Цзинь перестали существовать.

Польша, Поморье, Прибалтика и Русь в 1231-1235 гг.

        Претензии Бранденбурга и успехи Генриха Бородатого
,
На рубеже 1220-х – 1230-х гг. в маркграфстве Бранденбург за малолетнего (1220 г. р.) Оттона III правила его мать-регентша Матильда Веттин. К тому времени Бранденбург на севере граничил с Мекленбургом и с датскими владениями. Но княжество Мекленбург в 1226 г. распалось на несколько владений, а 22 июля 1227 г. в битве при Борнхёведе коалиция северогерманских князей и ганзейских городов разгромила армию датского короля Вальдемара II и вельфского наследника Оттона; в результате у датчан в германских землях восталось только герцогство Шлезвиг. После этого правительство Матильлы заявило о своих претензиях на Померанию, и в 1231 г. император Фридрих II передал Померанию в качества лена всё ещё несовершеннолетнему Оттону III. С этого времени Бранденбург активно действует в Поморье, конфликтуя с польскими, датскими и шведскими правителями. 
      Владислав III Ласконогий, умерший в 1231 г., завещал не принадлежавшую ему Малую Польшу с Краковом и Сандомиром силезскому князю/герцогу Генриху I Бородатому. Вдова Лешка Белого Гремислава, дочь какого-то русского князя, от имени своего пятилетнего сына Болеслава V пообещала Генриху регентство над Сандомирским княжеством, но Краков пыталась удержать. Конрад Мазовецкий, брат покойного Лешка, при поддержке Даниила Романовича галицкого тоже претендовал на краковский престол. К осени 1232 г. Генрих отбил у Конрада Краков; Конрад удержал за собой лишь ближайшие к Мазовии Серадзскую и Ленчицкую земли, которые таким образом отделились от сеньорального удела польских принцепсов.
      В начале 1233 г. Конрад похитил Гремиславу вместе с сыном и заточил их в бенедиктинский монастырь в Сецехуве. Вдовствующая княгиня подвергалась различным унижениям, включая публично нанесённую Конрадом пощёчину. Пленников освободил из заключения краковский воевода Клеменс из Рущи, посланный Генрихом Бородатым. За помощь Генрих «взял себе Краков и часть Сендомирской волости. С таким же успехом кончил Генрих и войну с великопольским князем Владиславом Одоничем в 1234 году: Одонич должен был уступить силезскому герцогу все свои земли, лежавшие к югу от Варты. Благодаря этим успехам Генриха силезского самая старшая линия Пястов усилилась над всеми остальными линиями» [58].
      Болеслав V с матерью в 1235-1239 гг. жил в городке Скала в 25 км от Кракова. Гремислава, отказавшись от имени сына от прав на краковский трон, по инициативе Генриха обратилась к папе Григорию IX. В 1233 г. папа издал буллу, в которой осудил учин;нное над Гремиславой насилие и взял её с сыном под опеку.

            Ярослав Всеволодович: война по всем азимутам

      В 1231 г. делегация новгородских противников владимиро-суздальских князей посетила Чернигов и пригласила в Новгород тамошнего князя Михаила Всеволодовича, ранее дважды сидевшего в Новгороде. На обратном пути послы остановились в Пскове. Узнав об этих событиях, Ярослав Всеволодович приехал из Переяславля-Залесского в Новгород и заключил мир с псковичами. Его противники покинули Псков и были приняты в Оденпе («Медвежья Голова») – владении Ордена меченосцев
      Осенью 1231 г. Ярославов брат, Великий князь Владимиро-Суздальский Юрий Всеволодович,, вместе с Ярославом, племянниками Константиновичами и новгородцами ходил во владения Михаила Всеволодовича; они сожгли Серенск и осаждали Мосальск. Михаил Всеволодович и поддерживавший его трубчевский князь Святослав Всеволодович на открытую борьбу не решились и навстречу врагам не вышли.
      3 февраля 1232 г. папа Григорий IX вручил своему легату Балдуину Альнскому послание, запрещающее заключать соглашения с язычниками и русскими (Rutenus). А в булле от 24 ноября 1232 г. Григорий IX попросил ливонских братьев-Меченосцев направить войска, чтобы защитить наполовину языческую Финляндию от колонизации её новгородцами.
      В 1233 г. Орден меченосцев начинает военные действия в поддержку псковско-новгородских противников Ярослава Всеволодовича. С рыцарями шли изгнанные псковские князья Борис Игоревич и Ярослав Владимирович и вышеупомянутые новгородские недоброхоты Ярослава, к ним перебежавшие. Эти перебежчики тайно провели отряд под Изборск, и внезапным штурмом город был взят. Псковичи, однако, отбили Изборск; захваченных в плен Ярослава Владимировича с новгородскими беглецами и несколькими орденскими чиновниками они отослали в Новгород к Ярославу Всеволодовичу, который, заковав их,отправил на заточение в Переяславль-Залесский. В том же 1233 г. крестоносцы напали на городок Тёсов (сейчас – деревня Ям-Тёсово в Лужском районе Ленинградской области).
      В ответ на набеги Ярослав с низовскими (владимиро-суздальскими) и новгородскими полками вторгся во владения Меченосцев и осадил Дорпат (Тарту). В 1234 г. в сражении близ Тарту на реке Омовже (эст. Э;майыги/Emaj;gi, нем. Эмбах/Embach) Меченосцы потерпели поражение, провалившись под речной лёд. После этого их Орден согласился на трёхлетнее перемирие.
      Тогда же Новгородская земля подвергается набегам язычников-литовцев. К этому времени «контроль над ближайшими русскими городами и землями становится важной целью для большинства наиболее проницательных литовских князей. В результате, попытки части литовских лидеров централизовать их правление шли одновременно с захватом соседних русских городов. Такой, по преимуществу, была политика князя Миндовга (по-литовски – Миндаугас), который объявил себя около 1235 г. правителем Новгорода-Литовска (известного также как Новгородок или Новогродек) в так называемой Чёрной Руси. Чёрная Русь - это название самой западной части территории кривичей, древнерусского племени, являвшегося предками белорусов» [62].
      Слова автора этой цитаты  Г. В. Вернадского о «проницательных литовских князьях» могут создать впечатление, будто тогдашние литовские племенные вожди, предвидя последствия будущего татаро-монгольского нашествия, сознательно стремились заранее создать на землях распавшейся Киевско-Новгородской Руси централизованное «Великое княжество литовское. русское, жемойтское и иных». На самом деле в это время, как и в любое другое, имела место заурядная борьба князьков за усиление собственной власти и расширение подвластной территории, и в этой борьбе крупная рыба поедала мелкую.

     Битва на реке Сиргуне, поглощение Добжиньского ордена Тевтонским

В 1233-м или 1234 г. состоялся совместный поход против язычников-пруссов рыцарей Тевтонского ордена и польских князей – Генриха Бородатого, Конрада Мазовецкого, сына Конрада Казимира Куявского и Владислава Одонича. На этот раз их поддержали померанские князья – упоминавшийся выше Святополк Великий и его брат Самбор. Десятитысячное войско крестоносцев вторглось в прусские земли, основав крепость Квидзын в ближайшей прусской области Помезании. В прилегающей к Балтийскому морю Вармии в решающем сражении на реке Сиргун (польск. Dzierzgo;, нем. Sorge) произошла битва,  в которой крестоносцы наголову разгромили пруссов, во многом благодаря помощи искушённых в войнах с пруссами Святополка и Самбора. «И содеяно было великое избиение народа прусского, ибо в тот день пало более пяти тысяч», – пишет Пётр из Дусбурга.
      Основание примерно в 40 км от Грудзёндза крепости Радзынь Хелминьский в 1234 г. ознаменовало собой окончательное закрепление за Орденом земель восточной Помезании. Прусский епископ Христиан заявил претензии на две трети территории завоёванных прусских земель, оставшаяся треть отходила Ордену. Вильгельм Моденский, в очередной раз назначенный папским легатом, опасаясь разногласий между христианскими правителями, выступил посредником в разделении завоёванных земель. Рыцари получили в итоге две трети территории, но епископ сохранял за собой особые права в этом регионе. Тевтонцы, помимо всего прочего, добивались включения Добжиньского ордена в состав Тевтонского. Конрад Мазовецкий, разъярённый такой наглостью, потребовал ухода «кшияков» из Добжиньской земли, но те не торопились убраться, и Конрад отказал Ордену в поддержке. С одобрения папы и епископа Плоцкого Орден буллой 19 апреля 1235 г. присоединил к себе Добжиньский орден. Конрад Мазовецкий вынужден был довольствоваться тем, что получил обратно Добжиньский замок.

Европа и Средиземноморье в 1231-1239 гг.

           Попытка заключения православно-католической унии

      В 1231 г. Жан де Бриенн, избранный императором Латинской империи, прибыл в Константинополь.
      В 1232 г. константинопольский патриарх Герман по согласованию с никейским императором Иоанном III Дукой Ватацем обратился к папе Григорию IX с предложением унии между восточной и западной церквами. Патриарх говорил не только от имени греков, но перечислял и другие народы, которые в богослужении следуют греческим образцам: «Первые из православных занимающие ближнюю часть Востока эфиопы, потом сирийцы и другие, ещё более значительные и сильные – ивиры (грузины), лазы, аланы, готы, хазары, и неисчислимый народ Русии, и великопобедный народ болгар. И все они послушны матери нашей Церкви, неизменно пребывая в древнем православии».
      Папа ответил очередными нападками на восточную церковь, и дело закончилось руганью.

                Ослабление Латинской империи (1234-1235)

      В 1234 г. был согласован вопрос о браке 11-летнего наследника никейского престола Феодора с 9-летней Еленой Асениной – дочерью болгарского царя Ивана Асеня II, и о болгарско-никейском союзе против латинян. Весной 1235 г. никейские и болгарские войска совместно разорили Фракию и осадили Константинополь с суши и с моря. Располагая очень незначительными силами, латинский император Жан де Бриенн разбил осаждавших на суше и гнал их, нанеся значительные потери, а на море захватил почти половину греческого флота. За это нападение Григорий IX отлучил Ивана Асеня II от церкви, а никейскому василевсу Ватацу вновь предложил подчиниться Латинской империи.
      Для латинских правителей Константинополя «эти успехи не изменили дела. События последних лет ослабили Латинскую империю. У неё не осталось владений, кроме окрестностей столицы. Не было доходов ни у правительства, ни у баронов, ни у духовенства. Они лишились своих крепостных и впали в крайнюю бедность. Выгоды от транзитной торговли обогащали преимущественно венецианцев, свободных от обложения на содержание царя и войска. Возвратить доходные провинции из рук Ватаци и Асеня не было никакой надежды. С тех пор правительство и сам император были обречены на нищенство при дворе у государей Европы и у курии; несмотря на щедрые дары из Европы и на громадную ежегодную субсидию от Вилльгардуэна Ахейского (22 тыс. иперпиров), должны были продавать или закладывать драгоценности и святыни» [39]. Иперпир в это время содержал около 2,5 граммов золота, так что в 22 тысячах золота было примерно 55 кг.
      В 1235 г. четверо восточных патриархов, включая константинопольского, признали тырновского архиепископа Иоакима патриархом болгар.

                Фридрих II, его сын Генрих и папство

      Император Священной Римской империи Фридрих II Гогенштауфен заслужил у современников  прозвище «Чудо мира» (лат. Stupor mundi). Противники считали его Антихристом, или, по крайней мере, предтечей Антихриста. Сам же Фридрих, родившийся 26 декабря по общепринятому в то время юлианскому календарю – на следующий день после Рождества Христова – «представлял себя "императором конца времен", спасителем, который приведёт мир к золотому веку – "дивной неизменчивости" ("immutator mirabiliss"), новым Адамом, новым Августином, почти что новым Христом» » [64].
      В 1230-1231 гг. император издал законы об управлении (Мельфийские конституции), в соответствии с которыми в Сицилийско-Неаполитанском королевстве власть короля (которым был он сам) расширялась: без его согласия запрещалось носить оружие и вести частные войны, заключать династические браки; за королём закреплялось всё судопроизводство. В то же время в Германии князьям и церкви предоставлялись самые широкие права. «Эдикт о городских коммунах» запрещал горожанам в Германии создавать союзы без согласия городского сеньора. Император Фридрих и его сын король Генрих отказались полностью от своей юрисдикции на ленных территориях в Германии и Богемии (Чехии).
      3/4 февраля 1232 г. папа Григорий IX издал буллу Ille humani generis («Он из рода человеческого»), которая  оповещала епископов о прикомандировании к ним инквизиторов-доминиканцев для борьбы с еретиками и предлагала всячески им содействовать. Булла Licet ad capiendos («Разрешено принимать»), выпущенная 20 апреля 1233 г., уполномочивала братьев-проповедников (доминиканцев) бороться с еретиками, «призывая на помощь светскую власть, если в этом встретится надобность, и прекращая их упорство, если нужно, посредством безапелляционного наложения на них духовных наказаний». Мирянам было запрещено читать Библию во избежание неправильного её толкования.
      В том же 1233 г. в Германии инквизитор Конрад Марбургский был убит несколькими рыцарями – родственниками одной из его жертв.
      В 1234 г. между папой и Фридрихом II возник новый конфликт из-за Иерусалимского королевства, статус которого так и не был согласован. «…Хотя Штауфены удержали за собой некоторые места Сирии и юный Конрад был признан наследником Иерусалима, но власть империи на христианском Востоке всё-таки была в сущности уничтожена» [51]. Что касается непосредственно Иерусалима, то султан Египта аль-Камиль соблюдал соглашение и охранял по мере сил христианских паломников, но неподконтрольные султану группировки по-прежнему совершали на них нападения.
      Сын Фридриха II Генрих после смерти своего опекуна, кёльнского архиепископа Энгельберта, перестал слушаться отца и попытался править Германией самостоятельно. Он собирался развестись со своей женой Маргаритой фон Бабенберг – сестрой бездетного австрийского герцога Фридриха II Воителя, теряя таким образом права на Австрию. Он, в противоположность отцу, поддерживал германские города против их сеньоров и вступил в союз с Ломбардской лигой. В 1235 г. император захватил сына в плен и держал в заключении до его смерти (в феврале 1242).
      В 1239 г. Фридрих «чествовал место своего рождения город Ези в Марке (Италия) как свой собственный Вифлеем» [64].

           Учреждение инквизиции в Арагоне, события во Франции

      В 1233 г. в соответствии с папскими буллами епископ Бернард учредил в Лериде первый в Арагоне трибунал инквизиции. В том же году инквизиция была учреждена во Франции. «Преследования распространились почти на всё королевство. Людовик IX и его мать оплачивали расходы инквизиторов и давали им стражу, которая обязана была их охранять» [30]. Тулузский граф Раймунд VII был вынужден издать постановления против ереси и допустить в свои земли инквизиторов. Преследованиям подверглись не только катары, но и католики, проявлявшие терпимость к ереси. В 1234 г. Римский престол причислил к лику святых основателя Доминиканского ордена Доминика де Гусмана, умершего в 1221 г.
      В мае 1234 г. 20-летний Людовик IX женился на 14-летней Маргарите, дочери прованского графа Раймунда Беренгара V (1209-1245 гг.), не имевшего наследников мужского пола; с этого времени начинается самостоятельное правление Людовика. Для германско-римской империи этот брак создал угрозу потери Прованса; поэтому в 1235 г. Фридрих II женился (в третий раз) на Изабелле, сестре английского короля Генриха III – (сын Иоанна Безземельного, занимавший английский трон в течение 56 лет – с 1216-го по 1272), а затем устроил женитьбу своего шурина Генриха на второй дочери Раймунда Беренгара V.
      «В 1235 г., согласно Винценту из Бове, «великий голод царил во Франции, особенно в Аквитании, так что люди, словно животные, ели полевую траву. В Пуату цена сетье зерна поднялась до ста су. И была сильная эпидемия: "священный огонь" пожирал бедняков в таком большом числе, что церковь Сен-Мэксен была полна больными» [64]. 
      В 1235 г. инквизитором всей Франции был назначен Роберт Малый по прозванью Ле Бург – «Болгарин» (он был из раскаявшихся катаров). В период 1235-1239 гг. Ле Бург покрыл кострами Бургундию, Шампань и Фландрию. Позже он был смещён папой, арестован и осуждён на пожизненное заключение, т. к. его бурная деятельность угрожала вызвать во Франции всеобщее восстание.

              Евреи: борьба с учением Маймонида и «фульдское дело» (1235)

      После смерти в 1204 г. Маймонида его учение нашло многих последователей. «Свободомыслие Маймонида пленяло еврейскую молодёжь. Стремясь сочетать веру с наукою, последователи этого философа часто доходили до очень смелых выводов. Одни толковали Библию в научном духе и утверждали, что чудеса, о которых там рассказывается, происходили естественным путём. Другие учили, что все законы и обряды в иудаизме имеют только целью пробуждать в душе религиозно-нравственные чувства и вести к добрым поступкам; следовательно, если человек уже обладает возвышенною религиозностью и доброй нравственностью, то для него эти законы и обряды необязательны. Распространение свободомыслия в молодом поколении сильно встревожило правоверных раввинов, и они решили вступить в борьбу с наукой и философией.
      Борьба эта началась в Южной Франции, вскоре после смерти Маймонида. Здесь некоторые раввины, под предводительством Соломона из Монпелье, объявили отступниками от веры всех, изучающих философию и особенно сочинения Маймонида (1232)» [65]. В борьбе с маймонидовой ересью правоверные раввины не постеснялись прибегнуть к помощи доминиканцев, чьими усилиями в Монпелье в 1433 г. еврейские дома были подвергнуты обыскам, а найденные экземпляры «Проводника для озадаченных» и других сочинений Маймонида были публично сожжены. Такой же суд над книгами состоялся и в Париже.
      «В то время как из Англии и Франции евреев изгоняли, в Германии их угнетали и унижали, но не выселяли из страны... Сотни еврейских общин находились в городах Германии, Австрии, Богемии и Швейцарии, но жили они отдельно от христианского общества, как отверженные. В большинстве городов евреям для жительства отводились особые кварталы или улицы ("гетто"); туда вели ворота, которые на ночь запирались. Эти закрытые кварталы служили часто убежищем для обитателей во время нападений христианской черни; но зато когда враг врывался туда, он сразу уничтожал целые общины. Тесно и душно было в этих кварталах, где в каждом доме ютились десятки семейств. Ношение позорного "еврейского знака" – в виде жёлтого кружка на одежде или безобразной остроконечной шляпы с рогами - считалось обязательным; еврей, выходивший на улицу без этого знака, платил штраф. Большинство германских евреев было крайне бедно. Обыкновенным занятием бедняков была мелкая торговля, в особенности торговля старым платьем, а состоятельные занимались ссудой денег на проценты...
      Особенно часто страдали евреи в Германии от ложных обвинений, порождённых средневековым суеверием. Из Франции проникло сюда нелепое поверье, будто евреи ежегодно, перед Пасхою, тайно похищают христианских младенцев и убивают их... Ещё утверждала средневековая молва, будто евреи берут церковный хлеб (причастие, гостия), служащий символом тела Христова, режут и колют его, пока из него не выходит кровь. Если где-нибудь пропадал христианский младенец или случайно находили его труп, то разъярённая толпа бросалась на еврейский квартал, убивая и грабя там ни в чём не повинных людей.
      Не было почти города в Германии, где бы не повторялись подобные нападения. Однажды, близ города Фульды, найдены были убитыми пять христианских мальчиков, дети местного мельника (1235). Суеверная толпа тотчас решила, что убили их два еврея, которые будто бы выцедили кровь из убиенных и хранят её для своих пасхальных обрядов. Толпа крестоносцев и мещан набросилась на еврейских жителей Фульды и убила тринадцать мужчин и женщин. Евреи пожаловались императору Фридриху II, и тот назначил следственную комиссию из учёных христиан, которые должны были разрешить вопрос: действительно ли евреи повинны, как гласит народное поверие, в употреблении христианской крови для своих пасхальных обрядов. В случае утвердительного ответа император грозил истребить всех евреев в своём государстве. Ответ комиссии гласил, что нельзя в точности установить верность возводимого на евреев обвинения. Император, однако, наложил большую денежную пеню на фульдских евреев, несмотря на то, что подозрение против них не подтвердилось» [65]. Эти подозрения, именуемые обычно «кровавым наветом», в наиболее отсталых христианских странах просуществовали до XX века (дело Бейлиса в России в 1911-1913 гг.), а в прикрытом виде, вероятно, существуют поныне.

       Отношения между Константинополем, Никеей и Болгарией

      В 1236 г. в Европу прибыл 18-летний наследник престола Латинской империи Балдуин (Бодуэн) де Куртенэ; здесь он собирался найти средства и навербовать людей для войны с болгарами и Никейской империей. В 1237 г. он получил известие о смерти 23 марта Жана де Бриенна; таким образом, принц стал императором Балдуином II, а на время его отсутствия остатками его империи управлял регент Ансо де Кайо.
      Тем временем союз между Болгарией и Никеей оказался непрочным, так как обе стороны претендовали на Константинополь. После смерти де Бриенна болгарский царь Иван Асень II вступил в переговоры с папой Григорием и с генуэзцами, надеясь заключить союз с западными христианами.
      Елена Асенина, дочь Ивана Асеня, была замужем за Феодором, сыном никейского василевса Иоа;нна III Дуки Вата;ца. Чтобы в случае войны она не оказалась заложницей, болгарский царь попросил Ватаца доставить её к Адрианополюь якобы для свидания с отцом. Ватац понимал, чего добивается его сват, тем не менее Елену привезли к отцу, а тот сейчас же отослал дочку в Тырнов. После этого Иван Асень разорвал отношения с Никейской империей и подписал договор с регентом Латинской империи Ансо де Кайо. К антиникейскому союзу были привлечены и те половцы, которые, спасаясь от монголов перешли Дунай, затем Балканский хребет и опустошили всю Фракию. Осенью 1237 г. болгары, латиняне и половцы осадили Цурул (ныне Чорлу в европейской части Турции). В это время из Болгарии пришла печальная весть: Тырнов посетила чума, от которой погибли жена Ивана Асеня Анна Мария Венгерская, их сын Пётр и патриарх Болгарии. Иван Асень тотчас отвел свои войска от Цурула и вернулся в Болгарию. Прекратили осаду и латиняне. 
      Тяжело переживая потери, Иван Асень решил, что Бог покарал его за нарушение брачного союза дочери и договора с Ватацем. К тому же переговоры с папой и с Генуей ни к чему не привели. В Никею отправили послов, и уже в конце 1237 г. союз с Ватацем был возобновлён. Елена вернулась к своему юному мужу, а сам Иван Асень в том же году женился на Ирине Комни;не Дукене – дочери ослеплённого им эпирского деспота Феодора Комнина Дуки, который был захвачен вместе с семьёй болгарами в 1230 г. в битве при Клокотнице. Феодор, слепой отец Ирины, был отпущен на волю; он явился в Фессалонику, с помощью друзей выгнал оттуда своего брата Мануила, провозгласил царём своего сына Иоанн и стал готовиться к войне против никейского императора Иоанна III Ватаца.
      Власти Латинской империи делали всё, чтобы добыть деньги для войны с Никеей. Регент Ансо де Кайо с согласия баронов заложил в 1238 г. венецианцам терновый венец Спасителя за 13 тыс. иперпиров (похоже, что и продавцы, и покупатели, похоже, верили, что двенадцать веков назад этот венец в самом деле был надет на голову Иисуса Христа). А латинский император Балдуин II в 1239 г. то ли заложил, то ли продал Людовику IX за 50 тыс. ливров маркграфство Намюр – европейскую вотчину семейства де Куртенэ, которая формально продолжала оставаться в составе германско-римской империи. Во Франции Балдуину удалось навербовать большое войско – одних рыцарей было 30 тысяч! Весной 1239 г. эта армия, направлявшаяся из Франции в Латинскую империю, левым берегом Роны вышла к альпийским перевалам, и, преодолев их, оказалось в  северо-итальянских владениях Фридриха II.
      При жизни де Бриенна Фридрих II, поддерживая дружеские отношения с никейским императором, всё же собирался оказать помощь де Бриенну как своему тестю. Со смертью де Бриенна этот мотив отпал. Папа Григорий IX просил Фридриха пропустить крестоносцев через свои владения, но тот отказал и закрыл для них итальянские гавани, а самого Балдуина посадил под стражу в Ломбардии. За это Григорий в очередной раз отлучил Фридриха от церкви. Только по требованию Людовика IX германско-римский император согласился выпустить крестоносцев из Италии. Лишь в конце 1239 г. латинскому императору удалось достичь окрестностей Константинополя, пройдя сушей через Венгрию и Болгарию; по пути он заключил союз с половцами. Болгарский царь, хоть и был на тот момент в союзе с Иоанном Ватацем, пропустил через свою территорию крестоносцев, отговорившись тем, что его к этому принудили силой.
 
                Начало седьмого крестового похода

      В 1238 г. до Франции дошли вести о приближении монголов.
      По Ирану и Сирии была тогда разбросана сеть территориально разобщённых, но подчиняющихся одному центру крепостей, принадлежавших исмаилитам низаритского толка (разновидность шиизма). Столицей этого своеобразного государства, состоящего из анклавов, был Аламут – крепость в горной долине в области Казвин на северо-западе современного Ирана, примерно в 100 километрах от Тегерана. Аламут служил резиденцией низаритско-исмаилитских имамов, именуемых Горным Старцем (Шейх уль-Джебель).
      В 1238 г. 26-й аламутский имам и Горный Старец Ала ад-Дин Муха;ммад III направил Людовику IX послание с просьбой о помощи. Он сообщал, «что с северных гор устремилось некое племя человеческое, чудовищное и бесчеловечное, и заняло обширные и плодородные земли Востока, опустошило Великую Венгрию (так называли Башкирию) и с грозными посольствами разослало устрашающие послания».
      Однако для Европы монгольская угроза была слишком отдалённой. Вновь двинуться на восток европейцев побуждали другие причины.
      Египетский султан аль-Камиль лишил своего старшего сына Наджм ад Дина ас-Салех Айюба права наследования престола и назначил его правителем Джазиры в Северной Месопотамии, а наследником сделал младшего сына, аль-Адиля Абу Бакра II. Но когда в марте 1238 г. аль-Камиль умер, ас-Салех Айюб начал борьбу с братом. Европейцы попытались воспользоваться ситуацией. Весной 1239 г. в Лионе собралась новая группа крестоносцев. Папа Григорий IX намеревался направить их на помощь Латинской империи, но они при поддержке Фридриха II предпочли отправиться в Сирию и Палестину и осенью 1239 г. прибыли в Акру. Это крестоносное войско было велико, но каждый отряд во главе со своим предводителем действовал самостоятельно. После того как граф Бретани ограбил Дамаск, герцог Бургундский, графы Барский и Морфортский и примкнувшие к ним Госпитальеры и Тамплиеры двинулись в Египет. В это время племянник аль-Камиля, сирийский султан ан-Насир Дауд напал на Иерусалим. Герцог Бургундский, получив известия об этом, повернул назад, а остальные крестоносцы 13 ноября вступили в сражение с войсками египетского султана аль-Адиля Абу Бакра II и были наголову разбиты; при этом граф Барский погиб, а граф Морфортский попал в плен. Граф Тибо IV Шампанский, являвшийся по совместительству королём Наварры под именем Теобальдо I, находился поблизости, но в сражении не участвовал.
      Полному торжеству мусульман в Сирии и Палестине помешала лишь продолжающаяся распря в династии Айюбидов. Ас-Салех Айюб в 1240 г. овладел Египтом, выбив оттуда своего брата Абу Бакра II, а их дядя ас-Салех Исмаил захватил Дамаск и предложил европейским рыцарям союз. Вместе они вступили в бой с египтянами, но часть войска Исмаила перешла на сторону египетского султана, и союзники были разбиты.

                Прочие европейские события

      В 1234 г. умер король Швеции Кнут II Хольмгерссон Длинный, и трон вновь занял свергнутый Кнутом Эрик XI Эрикссон Леспе. Однако реальная власть находилась в руках его ярла Ульфа Фасе Карлссона.
      В 1236 г. войска Фернандо III, короля Кастилии и Леона, вышли к реке Гвадалквивир и заняли Кордову – столицу давно распавшегося халифата, имевшую около миллиона жителей и полторы тысячи мечетей, город Ибн Хазма, Маймонида, Ибн Рушда и многих других великих деятелей культуры. За это Фернандо был причислен церковью к лику святых.
      Римско-германский император Фридрих II, подавив заговор своего сына Генриха, в 1236 г. двинулся в Италию против Ломбардской лиги. С помощью могущественного Эццелино III ди Романо Фридрих взял Верону, Мантую, Падую, разгромил Виченцу, и в ноябре 1237г. разбил войска Лиги при Кортенуово. Папа Григорий IX порицал Фридриха за эту войну и стремился помирить Геную с Венецией, чтобы они совместно выступили против императора. После первоначальных успехов армия Фридриха не смогла взять Брешию.
      В 1237 г. в Йорке между Англией и Шотландией был заключён договор, по которому шотландские короли отказывались от притязаний на пограничные графства Нортумберленд, Камберленд и Уэстморленд.
      В 1238 г. Валенсия после длительной осады сдалась арагонским христианам. «Заняв Валенсию, они поначалу заботились о правах мусульман, даже приглашали их селиться на своих землях. Мавры активно участвовали в войнах королей, поддерживая их оружием и деньгами. Их квартал в Валенсии был велик, а их корни в области – крепки» [28].
      В октябре 1238 г. Фридрих II женил своего побочного сына Энцио на наследнице престола Сардинского королевства, находившегося под сюзеренитетом папской курии; за это 20 марта 1239 г. Фридрих снова был отлучён папой Григорием IX от церкви.

Монголы: начало Западного похода
             
          Государственное строительство у монголов (1235-1237)

 По окончании переписи, проводившейся с 1233 г. на северокитайских землях, правительством Угэдэя «были установлены подушный, поземельный и подворный налоги. Подушный составлял от 1 до 0,5 ши зерна (1 ши тогда – около 95 л) с совершеннолетнего мужчины. Поземельный налог исчислялся с каждого му земли (1 му был равен 6,14 соток. – А. А.) в зависимости от её качества и колебался от 0,05 до 0,02 ши зерна. Подворные брали шёлком и серебром» [4]. В результате в казну стали поступать суммы, которые повергли кагана в изумление. Тогда же Угэдэй «раздал монгольской знати в наследственное кормление уделы, так называемые фэньди (буквально - "выделенные земли"). Великой императрице были пожалованы все миньху (податные крестьяне) области Чжэндин, а миньху ряда других областей Северного Китая отданы ванам и ханским родственникам» [146].
      «На деньги, полученные с населения Бяньцзина, Елюй Чуцай достроил Каракорум, столицу Монгольской империи, заложенную Чингис-ханом ещё в 1220 г.» [42]. В 1235 г. в Каракоруме был возведён великолепный ханский дворец, город обнесён крепостной стеной. Собственно, с этого времени Каракорум и становится в полном смысле столичным городом. Однако каганы по-прежнему имели и несколько передвижных ставок, куда перекочёвывали на летние месяцы.
      В 1237 г. в Еке монгол улусе – Великой монгольской державе – были организованы по китайскому образцу экзамены для призываемых на государственную службу китайцев.

                Курултай 1235 г. и начало похода на запад

      В 1235 г. каган Угэдэй собрал в Каракоруме курултай. Современник событий перс Ала ад-Дин Джувейни, служивший монгольским ханам, в своей «Истории завоевателя мира» пишет, что на этом курултае «состоялось решение завладеть странами Булгара, асов и Руси, которые находились по соседству становища Бату, не были ещё окончательно покорены и гордились своей многочисленностью». В западный поход были направлены войска ото всех четырёх удельных улусов, входящих в состав Еке Монгол Улуса. «Высшее командование принадлежало Бату-хану, а для фактического руководства операциями ему был придан лучший из монгольских полководцев Субутай» [42]. В дополнение к войскам, полученным Джучиевым улусом по завещанию Чингис-хана, Бату получил теперь полномочия формировать новые подразделения из покорённых среднеазиатских тюрков. Кроме того, под верховное командование Бату поступали воинские контингенты от всех удельных улусов: Байдар и Бури, сын и внук Чагатая, командовали войском Чагатайского улуса, сыновья кагана Гуюк и Кадан – войском улуса Угэдэя; сыновья Тулуя Мункэ и Бучек – войском улуса Тулуя (коренного юрта). Также в походе участвовали Кюль-хан, сын Чингиз-хана от второй жены меркитки Хулан, и взрослые братья Бату – Орду-Ичен (Орда), Шибан и Тангут.
      Тогда же монголы завоевали часть Персии (Ирана) и Агванк (Кавказскую Албанию) – область, занимавшую часть территории современных Азербайджана, Грузии, Дагестана и Армении. В 1235 г. монгольский полководец Чормагун с четырьмя туменами вторгся в Армению и в Картли (Восточную Грузию) и разорил древнюю армянскую столицу Ани. Картлийское царство, ослабленное войнами с хорезм-шахом, также не смогло оказать сопротивления. Многие грузинские феодалы поспешили выразить им покорность; царица Русудан приказала сжечь Тбилиси и перебралась в Кутаиси. Поделив Закавказье между собой по жребию, монголы вышли к границам Румского (Иконийского) султаната, занимавшего к этому времени всю центральную часть Анатолии (Малой Азии). В 1236 г. они потребовали от румского султана Ала ад-Дина Кей-Кубада регулярных посольств с данью. Султан смог заключить с каганом Угэдэем мирный договор, и на некоторое время обеспечить безопасность своей стране. Но в том же 1236 г. Кей-Кубад умер, и с помощью могущественного эмира Саад ад-Дина Кёпека на престол в Конье (Иконии) взошёл его сын Гийяс ад-Дин Кей-Хосров II, возможно, отравивший отца. Женой Гийяс ад-Дина была Тамар, дочь царицы Русудан. Кей-Хосров увлекался магией, редкостными зверями, вином и женщинами, государством фактически правил Кёпек, который по своему произволу казнил вельмож и присваивал их имущество. В 1239 г. Кёпека убил эмир Сиваса Хюсам ад-Дин Караджа. Несмотря на эти пертурбации, султанатом были одержаны победы при Диярбакыре и Тарсе, а Киликия, трапезундский император и правитель Халеба (Алеппо) признали себя вассалами Кей-Хосрова II.
      За пределами монгольских захватов оставались теперь южно-китайская империя Южная Сун и земли к югу от неё, да ещё леса и степи за Уралом (если смотреть из Сибири). По сравнению с Китаем или Средней Азией Волжская Булгария и Русь были землями бедными, к тому же их ещё только предстояло завоевать; именно поэтому Чингис-хан выделил их своему нелюбимому старшему сыну – Джучи.

Русь и её соседи во время монгольского нашествия (1235-1241)

             Сопротивление йемеков под руководством Бачмана

      Монголы ещё в 1221-1224 гг. подчинили часть восточных кыпчаков (половцев), но им продолжали сопротивляться приаральские йемеки, которых одни считают кыпчаками, а другие кимаками – тюркизированными монголами. Возглавил сопротивление Бачман из правящего йемекского клана Ольбери (Олбюурик), чьи кочевья находились на Ахтубе – левом (восточном) притоке Волги. К йемекам присоединились тюркизированные алано-асы (ясы) под руководством Качир-укулэ. Об этих событиях повествуют источники XIII-XIV веков: сочинения монгольских прислужников-персов Ала ад-Дина Джувейни «История завоевателя мира»  и  Рашид ад-Дина «Сборник летописей», а также китайские хроники «Юань ши» («История династии Юань») и «Цзы чжи тун цзянь ган му» («Компендиум и пояснения к “Всеобщему зерцалу, помогающему в делах правлении”»).
      Согласно Джувейни, Бачман был «днём на одном месте, ночью на другом», нападая на монгольские части и тут же исчезая: «Так как убежищем и притоном ему большею частью служили берега Итиля, он укрывался и прятался в лесах их, наподобие шакала, выскакивал, забирал что-нибудь и опять скрывался». 
      Пэн Да-я, посланник южно-китайской империи Сун, посетивший ставку Угэдэя весной или летом 1234 г., сообщает, что боевые действия Бачмана очень беспокоили кагана. Перед началом Западного похода Субэдэй, не дожидаясь сбора всех войск, начал наступление на йемеков. Согласно биографии Угэдэя из «Юань ши», «каган Угэдэй в год “и-вэй” (с 21 января 1235-го по 8 февраля 1236 г.) приказал чжувану Бату пойти в Западный поход на Бачмана, и еще сказал так: “Мы услышали, что Бачман имеет ловкость и отвагу, Субэдэй тоже имеет ловкость и отвагу, поэтому сможет победить его”. Поэтому приказал [Субэдэю] быть в авангарде и сразиться с Бачманом, а затем назначил командовать главной армией. После чего были захвачены жены и дети Бачмана у Куан Тиен-чи-су (Каспийское море). Бачман узнал о приходе Субэдэя, сильно оробел и сбежал в море». Иными словами, Бачман увёл своих людей на острова. Монголы сломили также сопротивление поволжских мадьяров – башкир.
      Обезопасив свой южный фланг, Субэдэй стал готовить генеральное наступление на Булгарию. Он взял на себя командование главными силами, а Мункэ, сыну Тулуя, было предписано отыскать и примерно наказать «преступников» Бачмана.

                Разгром половцев и Волжской Булгарии

      Летом 1236 г., когда монгольская армия оказалась на берегах Итиля (Волги), в очередной раз обострились отношения между половецкими кланами, кочевавшими в низовьях Волги. Аккубуль из клана Токс-оба встретил на охоте Мангуша – сына Котяна, хана из клана Тертер-оба, захватил его в плен и убил. Котян напал на Токсобичей, а те обратились за помощью к монголам (хотя монголам повод для вторжения обычно не требовался). В самом начале 1236 г. хан Мункэ переправился через Волгу и напал на Тертробичей, те бежали – как утверждал Котян, по причине внезапности нападения.
      Субэдэй со своими отрядами подверг разгрому Волжскую Булгарию; осенью 1236 г. монгольские войска разорили главную булгарскую столицу – Великий Булгар. Владимирский летописец описал это событие в трагических тонах: «Тое же осени. Придоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари, и взяша славный Великыи город Болгарьскыи, и избиша оружьем от старца до уного, и до сущего младенца, и взяша товара множество, а город их пожгоша огнем и всю землю их плениша».

      Война Владимира Рюриковича киевского и Даниила Романовича галицкого
             с Михаилом Всеволодовичем черниговским (1235-1236)

      В середине 1230-х гг. Великий князь Киевский Владимир Рюрикович в союзе с Даниилом Романовичем галицким воевал против Михаила Всеволодовича черниговского – сына Всеволода Святославича Чермного, и его союзника, новгород-северского Изяслава Владимировича.
      В конце 1234-го – начале 1235 г. Даниил Романович и его союзники вторглись в Черниговское княжество. Им удалось взять несколько городов и разорить посад Чернигова. Михаил Всеволодович в ответном походе захватил в 1235 г. Галич; Даниил удалился в город Холм в Червоной Руси (ныне Хелм на юго-востоке Польши; не путать с Хелмно – Кульмом, расположенным значительно западнее). В том же году Даниил с Владимиром вновь осадили Чернигов, но были разбиты под Торческом; Владимир попал в плен к половцам и был вынужден уступить киевский великокняжеский стол Изяславу Владимировичу. Однако уже в 1236 г. в Киеве с помощью новгородцев утвердился Ярослав Всеволодович, брат владимиро-суздальского Юрия Всеволодовича, сидевший ранее в Новгороде и в Переяславле-Залесском. Таким образом, на короткое время на киевском и владимирском столах оказались родные братья, хотя толку от этого было немного. В Новгороде Ярослав оставил своего сына Александра, впоследствии известного под прозвищем Невский. В дальнейшем представители Владимирского княжеского дома правили в Новгороде столетие без перерывов.

          Прибалтика: битва при Сауле и преобразование Ордена меченосцев
                в провинцию Тевтонского ордена

      Орден Меченосцев долгое время не нападал на литовские племена, те сами организовывали набеги на владения Ордена и епископов Риги или участвовали в походах против них совместно с земгалами – предками латышей, жившими в низовье Даугавы по её левому берегу, финноязычными ливами и русскими князьями. Чтобы завоевать или хотя бы ослабить литовцев, а также пресечь их помощь поверженным племенам балтов, 9 февраля 1236 г. папа Григорий IX объявил против Литвы крестовый поход. Магистр Ордена меченосцев Фольквин фон Наумбург цу Винтерштеттен не разделял энтузиазма папы, считая, что у Ордена, ослабленного предыдущими конфликтами, недостаточно сил и средств для подобной военной кампании. К тому же рыцари располагали весьма скудными разведданными о территории, в которую предполагалось вторжение. Тем не менее, Фольквин предпочел не перечить Григорию IX и возглавил армию крестоносцев, в конце лета 1236 г. выступивших против литовцев. На стороне Меченосцев и рижского епископа в походе приняли участие «гости» (добровольцы) из графства Гольштейн, крещёные эсты, ливы, латгалы, 200 псковичей и отряд новгородских воинов, предоставленных княжившим в Новгороде Александром Ярославичем, чей отец княжил в Киеве.
      22 сентября 1236 г. в болотистой местности около Сауле (совр. Шяуляй) на крестоносцев напали литовцы-жемайты и их союзники земгалы. Тяжёлая кавалерия крестоносцев вчистую проиграла легко вооружённым балтам. Погибли 48 рыцарей Ордена, в их числе магистр Фольквин фон Наумбург, две тысячи крестоносных ратников, а также многие союзники Ордена, в том числе 180 из 200 псковичей. В настоящее время 22 сентября отмечается в Латвии и Литве как День единства балтов.
      Узнав о поражении Меченосцев, против них восстали остальные земгалы, а также их балтские соседи - курши на западе и селы на востоке. Орден был обескровлен потерями, и 12 мая 1237 г. в итальянском городе Витербо Григорий IX и гроссмейстер Тевтонского ордена Герман фон Зальца совершили обряд присоединения остатков Меченосцев к Тевтонскому ордену, с сохранением за ними определённой автономии. На землях бывшего Ордена меченосцев, то есть на нынешних латышских и эстонских территориях, было образовано ландмейстерство (провинция) Тевтонского ордена, которое часто называют Ливонским орденом. Ливонским ландмейстером стал по совместительству ландмейстер Тевтонского ордена в Пруссии Герман фон Балк.

                Шведы и датчане в Прибалтике

      Шведы исстари были тесно связаны с Русью, особенно с Новгородской землёй, а шведская королевская династия состояла в родстве с «Рюриковичами». У Эрика XI Эрикссона по прозвищу Леспе («Картавый», «Шепелявый»), которого в 1216 г. в возрасте шести лет посадили на королевский трон Швеции, в числе предков по материнской линии были Владимир Мономах, Мстислав Великий и ряд полоцких князей, включая знаменитого Всеслава Чародея. Лишившись после образования Киевско-Новгородской Руси и её крещения возможности хозяйничать на всём пространстве между Балтийским и Чёрным морями, шведы, тоже теперь крещёные, в XII-XIII веках продолжали активно действовать в Финляндии, распространяя христианство среди тамошних язычников, в том числе тех, которые платили дань Новгороду.
      В декабре 1237 г. папа Григорий IX призвал Эрика XI совершить крестовый поход против финских племён хяме (в русских летописях – емь). Поход возглавил зять короля Биргер Магнуссон, муж его сестры Ингеборг Эриксдоттир. По сообщению «Хроники Эрика», на землях хяме Биргер основал крепость Тавастгус (на территории современного города Хя;меэнлинна на юге Финляндии).
      Вирумаа, область на северо-востоке современной Эстонии, являлась ареной борьбы между датскими и немецкими рыцарями. Договор между датским королём Вальдемаром II и ландмейстером Ливонского ордена Германом фон Балком, заключённый 7 июня 1238 г. в Стенсби на датском острове Зеландия при посредничестве папского легата Вильгельма Моденского, закрепил статус Ливонского ордена и разграничение сфер влияния его и Датского королевства в Эстляндии. Вирумаа вошла в состав Датской Эстонии, а Ливонский орден подавлял восстания эстов на острове Эзель (ныне эстонский Сааремаа), примыкающему Вирумаа на западе, и в земле куршей, занимавших регион Куронию (Курземе) на юго-западе современной Латвии, запад нынешней Литвы и историческую область Скаловию на крайнем севере Калининградской области.


                зорение северо-восточной Руси

      В 1237 г. с наступлением зимы монголы во главе с Бату-ханом вторглись в пределы Владимиро-Суздальской земли. Они отправили послов во Владимир-на-Клязьме, а в Рязань – некую «жену чародеицю и двух мужей с нею» для получения «десятины во всем, во кнезех и в людех и в конех», то есть десятую часть княжеской семьи, всех людей и коней. Рязанцы татарских посланцев не пустили в город, сказав: «Нас не будет – всё будет ваше», и послали за подмогой к Великому князю Владимирскому Юрию Всеволодовичу. Но Юрий в помощи отказал: «князь же Юрьи и сам не иде, ни послуша князеи Рязаньских молбы, но хоте сам особь створити брань». Роман Ингваревич, брат Великого князя Рязанского Юрия Ингваревича, со своей дружиной ушёл во Владимирскую землю. 16 декабря 1337 г. монголы окружили Рязань, возвели вокруг осадный город и начали обстреливать её огнём и разбивать стены. 21 декабря 1237 г. они ворвались в Рязань и пожгли всю, убив множество людей, в том числе князя Юрия Ингваревича с княгиней. Другие города Рязанской земли также подверглись разорению.
      Юрий Всеволодович послал против монголов своего сына Всеволода; с ним вместе выступил и Роман Ингваревич. В первых числах января 1238 г. близ Коломны Всеволод с Романом соединились с владимирским воеводой Еремеем Глебовичем. «И ту оступиша их Татарове, и бишася крепко, и бысть сечя велика, и пригнаша их к надолобом, и ту убиша князя Романа, а у Всеволода воеводу его Еремея, и иных много мужей побиша, а Всеволод в мале дружине прибеже в Володимерь». В этой битве погиб сын Чингис-хана от второй жены Кюль-хан. Монголы сожгли Коломну и подступили к Москве, оборону которой возглавляли сын Юрия Всеволодовича князь Владимир и воевода Филипп Нянька. 20 января 1238 г. Москва пала: «Взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру, а князя Володимера яша руками (схватили), сына Юрьева, а люди избиша от старьца и до сущаго младенца; а град и церкви святыя огневи предаша, и манастыри вси и села пожгоша и много именья вземше отъидоша».
      Во Владимире-Залесском Юрий Всеволодович оставил сыновей Всеволода и Мстислава, а сам с племянниками Константиновичами – Васильком, Всеволодом и Владимиром и с малой дружиной двинулся к реке Сити, притоку Мологи, поджидая братьев Ярослава и Святослава с полками.
      2-3 февраля 1238 г. монголы подступили к Владимиру; пока одни возводили вокруг него осадный город, другие пошли к Суздалю, 5 февраля сожгли его и истребили население.
      Осадив Владимир, монголы предложили Всеволоду и Мстиславу Юрьевичам сдаться, обещая сохранить жизнь захваченному ими накануне брату Владимиру Юрьевичу. Те отказались, и монголы казнили ли Владимира перед Золотыми воротами города. Всеволод и Мстислав, вне себя от ярости, уговаривали воеводу Петра Ослядюковича  сделать вылазку и дать открытый бой за стенами города: «луче ны єсть оумрети перед Золотыми враты за святую Богородицю и за правов;рную в;ру христьаньскую»; но более осторожный Пётр наотрез отказался.
      В течение субботы 7 февраля напротив городских стен монголы установили камнемётные орудия и обнесли их тыном для защиты от возможных вылазок осаждённых. Рано утром в воскресенье 8 февраля монголы пошли на приступ одновременно у всех ворот внешнего Нового города – Медных, Ирининых, Золотых и Волжских, а в середине дня вошли в город не через ворота, а через крепостную стену по настилу у Золотых ворот возле храма святого Спаса. Уцелевшие защитники отступили в Печерний (Мономахов) город. Князь Всеволод Юрьевич с частью дружины вышли из города, надеясь на помилование Батыем, и были перебиты. Затем монголы взяли оставшиеся укрепления; среди прочих погибли князь Мстислав Юрьевич и воевода Пётр Ослядюкович. Владыка (епископ) Митрофан вместе с великокняжеской семьёй и народом заперлись в соборе Успения Пресвятой Богородицы. Собравшиеся приняли иноческое пострижение от Митрофана, исповедались, причастились Св. Таин и приготовились к смерти. Монголы взломали церковные двери, разложили костры вокруг храма и в самом храме и зажгли. «Все бывшие в соборе умерли от дыма и мечей неприятельских»; погибли жена Юрия Всеволодовича Агафья Всеволодовна и жена Мстислава Юрьевича Мария с детьми.
      Летописец, понятно, не сообщает, откуда ему известны все эти подробности. 
      Перебив жителей города, монголы «ови идоша к Ростову, а ини к Ярославлю, а ини на Волгу на Городець, и ти плениша все по Волзе, доже и до Галича Мерьского, а ини идоша на Переяславль, и то взяша, и оттоле всю ту страну».
      Битва на Сити между суздальскими войсками и армией монгольского полководца Бурундая произошла в конце февраля или начале марта. К тому времени к Юрию Всеволодовичу присоединился его брат Святослав с дружиной, а более благоразумный брат Ярослав, сидевший в Киеве, прибыть «не поспел». Битва закончилась разгромом русского войска: «побегоша пред иноплеменники… убиен быс великии князь Юрий Всеволодич на рице на Сити и вой его мнози погибоша». Всеволод Константинович тоже пал в бою, Василько Константинович был захвачен и убит, Владимир Константинович и Святослав Всеволодович спаслись бегством.
      Монголы разорили Юрьев-Польский, Дмитров, Тверь и много других городов до самого Торжка и осадили Козельск. Взяв Торжок, они пошли в сторону Новгорода, но, не дойдя 100 или 200 вёрст, из-за распутицы повернули назад. Армии Мункэ и его брата Бучека прошли через смоленские и черниговские земли, разорив ряд городов. После семинедельной осады был взят Козельск, находившийся на севере Черниговского княжества. Смоленский князь Святослав Мстиславич умер в начале 1238 г., престол перешёл к его брату Всеволоду, сидевшему перед тем в Новгороде; но когда в марте 1238 г. основная часть монгольских сил проходила через район Долгомостья, в 30 км восточнее Смоленска, Смоленском владел уже какой-то литовский князь.
      В «Повести о разорении Рязани Батыем», датируемой XIV-XVI веками, упоминается рязанский боярин Евпатий Коловрат, который находился в то время в Чернигове с князем Игорем Игоревичем. Узнав о приходе татар, Евпатий с малой дружиной вернулся в разорённую Рязанскую землю, собрал 1700 воинов, напал на татар и убил Батыева шурина Хостоврула. Сам Евпатий погиб в сражении, а его дружинников Батый повелел отпустить ради мужества их предводителя. Историчность этого рассказа подвергается сомнениям, многие историки считают Евпатия Коловрата литературным персонажем. 

                Миссия Юлиана

      Европейцы предпринимали в это время попытки выяснить намерения невесть откуда взявшихся монголов. Венгерский доминиканец Юлиан посетил их между 1236-м и 1238 г. (может быть, дважды). Юлиан писал о монголах: «Во всех завоёванных царствах они без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя. Других же поселян, менее способных к бою, оставляют для обработки земли, а жён, дочерей и родственниц тех людей, кого погнали в бой и убили, делят между оставленными для обработки земли... И обязывают тех людей вперёд именоваться татарами». Поскольку русские и европейцы всегда видели перед собой именно воинов-«татар», они длительное время только под этим именем и знали монгольских завоевателей.

              Ярослав Всеволодович укрепляет свои позиции

      Разорив окраины Новгородской и Смоленской земель, монголы, однако, ни на Смоленск, ни на Новгород не пошли, а в марте 1238 г. повернули в южные степи – по одной версии, из-за бескормицы, для откорма коней и перегруппировки, а по другой – из-за продолжающегося восстания йемеков и аланов в низовьях Волги, Дона и Волжско-Уральского (Итиль-Яик) междуречья. В Волжской Булгарии примерно тогда же против монголов подняли мятеж беки Баян и Джикку (Динекку), но о ходе этого мятежа почти ничего неизвестно. 
      После ухода монголов Ярослав Всеволодович, не участвовавший в битве на Сити, явился из Киева в разорённую Владимиро-Суздальскую землю и, как следующий по старшинству после Юрия брат, занял великокняжеский стол. «И бысть радость велика хрестьяном, – умиляется летописец, – и ихже избави Бог рукою своею крепкою от безбожных Татар, и поча ряды рядити, яко пророк глаголет Богове суд твои церкви дажь, и правду твою сынови царстви, судити людем твоим в правду, и нищим твоим в суд, и потом утвердися в своем честном княжении». На Киевский стол после отъезда Ярослава вернулся Владимир Рюрикович.
      Лаврентьевская летопись, сообщая под 1238 годом о начале княжения Ярослава во Владимире, констатирует: «Тогож лета было мирно».
      Объяснение этой идиллической картине даёт очевидец событий, булгарский бек Гази Барадж, который, в отличие от Баяна и Джикку, сумел быстро поладить с монголами и был назначен Бату-ханом наместником-эмиром. «Да, я передал нашему союзнику Мэнхолу (так элегантно Гази Барадж именует своих монгольских хозяев. – А. А.) совершенно опустошенные войной Саксин и Тубджак или Сэбэр, – оправдывается он в своих записках, –  но в ответ великий каган передал нашей Державе (Волжской Булгарии) Кортджак (Суздальскую землю) с Каном (Муромом), Булымером (Владимиром), Джуннэ-Калой (Нижним Новгородом), Балыном (Суздалем) и Джиром (Ростовом), а также Шуд с его озерами, Джукетуном и дорогами, благодаря чему мы стали хозяевами лучшей половины Балына и восточных областей Галиджа». В последнем случае под Балыном понимается вся вся Владимиро-Суздальская земля, а Галидж в «Гази Барадж тарихы» – пространство примерно между Москвой и Минском.
      Монгол Кутлу-Буга, при котором состоял подручным «эмир» Гази Барадж, вызвал Ярослава Всеволодовича в Булгар. «Тот явился с обритыми в знак покорности головой и подбородком и выплатил дань за три года, Кутлу-Буга взял из дани долю монголов, я – долю Державы (Булгарии) – четвертую часть. А и эта четверть вдвое превышала старую полную Ростовскую дань» [142]. «Ростовская дань», «ростовщина» – это та дань, которую булгары всегда требовали (но далеко не всегда получали) со времён Рюрика, которому булгарский балтавар отдал в лен Ростов. Можно себе представить, сколько шкур обритый Ярослав Всеволодович содрал для выплаты такой дани со своих подданных, и какую «радость великую» им это доставило. Не удивительно, что Гази Барадж назначил Ярослава ответственным за сбор дани с восточно-русских земель.
      Таким образом, под властью монголов влияние Владимиро-Суздальского княжества в Северо-Восточной Руси сохранилось и даже упрочилось.

           Рокировка Михаила Всеволодовича и Даниила Романовича

      В апреле 1238 г., после ухода Ярослава Всеволодовича из Киева во Владимир-на-Клязьме, сидевший в Галиче Михаил Всеволодович черниговский занял Киев, оставив в Галиче своего сына Ростислава. Примерно тогда же, если не раньше, Даниил Романович захватил город Дорогичин (совр. польский Дрохичин), расположенный  на правом берегу Западного Буга и ранее подаренный Конрадом Мазовецким Добжиньскому ордену.
      С наступлением зимы 1238 г. Михаил Всеволодович пошёл походом на литовцев,  взяв с собой Ростислава и галицких бояр с войском. Воспользовавшись этим, в самом конце 1238 г. к Галичу явился Даниил Романович, и горожане его впустили, несмотря на противодействие епископа Артемия и дворского Григория. Вернувшиеся бояре каялись перед Даниилом в своей измене и были им прощены.

           ольша в 1236-1238 гг.; смерть Генриха Бородатого   

      Пока монголы воевали на Волге, в половецких степях (Дешт-и-Кыпчак) и на северо-востоке Руси, Польша ещё наслаждалась мирной жизнью – точнее, обычными княжескими сварами.
      В 1236 г. Болеслав, старший сын Конрада Мазовецкого, получил от отца всю Мазовию, а младший Казимир – Хелминскую (Кульмскую) землю.
      Генрих I Бородатый, стремясь сохранить контроль над Краковом для своего потомства, обратился к императору Священной Римской империи с просьбой о признании своего сына Генриха Набожного королём Польши; однако конфликт с церковью, а потом и смерть самого Генриха Бородатого этому помешали: 19 марта 1238 г. он кончался, оставив сыну Генриху II Набожному Малую Польшу с Краковом и Сандомиром, Силезию с Вроцлавом (Бреслау), а также  Великую Польшу в бассейне Варты с Гнезно, Познанью и Калишем, – «княжество, которое превосходило величиною владения всех остальных Пястов» [58].   
 
                Смерти тевтонских магистров

Поскольку ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии Герман фон Балк одновременно являлся ландмейстером и в Пруссии, его внимание было отвлечено на войну с пруссами, которая сама по себе не позволяла отправить сильный рыцарский контингент в Ливонию. Помня сокрушительное поражение под Сауле, Орден также опасался нападения литовцев, которые выступали союзниками как пруссов, так и куршей. В промежутке между концом 1237-го и апрелем 1239 г. Ливонский орден снарядил посольство в Новгород во главе с рыцарем Андреасом фон Вельвеном. Предполагают, что посольство должно было представить братьев Ливонского ордена в качестве новых (не очень, правда, новых) соседей Новгорода и одновременно узнать, собираются ли новгородцы поддержать восставших эстов, как это случилось в 1223-1224 гг.
      После вступления в должность ландмейстера Ливонии у Германа фон Балка возникли напряжённые отношения с епископом Риги. Это, а также его болезнь сделали необходимым его отъезд в Германию, где он и умер в Вюрцбурге 5 марта 1239 г. На посту ливонского ландмейстера его сменил Андреас фон Вельвен. А 20 марта 1239 г. в итальянском Салерно скончался в возрасте 68 лет Герман фон Зальца – Великий магистр Тевтонского ордена с 1209 г. и ближайший советник Фридриха II. При нём Тевтонский орден стал в один ряд с орденами Госпитальеров (Иоаннитов) и Тамплиеров. Новым Великим магистром стал Конрад Тюрингский (Конрад Распе), младший сын ландграфа Германа I Тюрингского; впрочем, он уже 24 июля 1240 г. умер в Риме; его преемником стал  стал Герхард фон Мальберг.

              Гибель Бачмана и Качир-укулэ; распад кыпчакского народа

      Войско Мункэ и Бучека, вернувшись в южные степи, широким фронтом из мелких отрядов принялось прочёсывать территорию от Каспийского моря до устья Дуная и степи Северного Кавказа. Используя флотилию, монголы блокировали повстанцев Бачмана и Качир-укулэ в волжской дельте, настигли их на одном из островов, окружили и разгромили. Их предводители были казнены. Бачмана, которого зарубил лично Бучек, считают своим предком бошман-кыпчакские башкиры.
      Бату от Козельска также пошёл в половецкую степь. Орда Котяна Сутоевича потерпела поражение от монголов в устье Итиля (Волги), и в начале 1239 г. от 20 до 40 тысяч половцев во главе с Котяном откочевали в Венгрию. Король Бела IV, четырьмя годами ранее унаследовавший престол своего отца Андраша II, предоставил им земли между Дунаем и его левым притоком Тиссой, в венгерской пуште – западной окраине Великой Евразийской степи. Там половцы Котяна приняли католичество; сам Котян был крещён по латинскому обряду в 1239 г. Одна из дочерей Котяна, известная как Елизавета Куманская, была помолвлена (и впоследствии вступила в брак) с сыном Белы IV, позже правившим под именем Стефана (Иштвана) V.
      Итак, к началу 1239 г. все очаги половецкого сопротивления на Волге и на Дону были подавлены, волжская дельта окончательно зачищена монголами. В последующие годы половцы (кыпчаки, куманы) перестали существовать как единый народ, однако ещё долго сохраняли память о своей этнической принадлежности. Одни выселились в Закавказье, другие в Болгарию, Фракию, Малую Азию и даже в Египет, поступив на службу в египетское войско. Также, как Ахемениды, Аршакиды, Сасаниды набирали своих тяжёлых кавалеристов из скифов, сарматов, согдов и других племён Великой степи, так теперь разные правители использовали кыпчаков как наёмные военные части. Они были отличными наездниками, превосходными стрелками, храбрыми и дисциплинированными воинами. Кыпчаков было много и среди египетских мамлюков, включая мамлюкских султанов (в их числе знаменитый Бейбарс).
      Половцы, оставшиеся в Поволжье, покорились Батыю и влились в состав его разноплемённого войска. Они составили значительную часть тюркского населения Джучиева улуса, внеся вклад в формирование таких этносов, как балкарцы, башкиры, волжско-камские татары, сибирские татары (татарлары), крымские татары, гагаузы, казахи, каракалпаки, карачаевцы, киргизы, кумыки, ногайцы и узбеки.

                Продвижение крестоносцев в земли пруссов

      В Пруссии крестоносцы, к которым присоединился Мейссенский маркграф Генрих с отрядом в 500 воинов, продвигались вглубь Помезании вдоль обоих берегов Вислы, покоряя окрестные племена. В 1237 г. тевтонцы начали поход и против погезанских племён. Маркграф, посчитав свой обет выполненным, вернулся обратно, однако оставил крестоносцам корабли и значительные силы, позволившие им одержать победу над пруссами. На своём пути крестоносцы выстроили в 60 км восточнее Гданьска замок Эльбинг (совр. Эльблонг).
      В 1238-1240 гг. крестоносцы вели войны с пруссами прибалтийских земель Вармии и Натангии и лежащей южнее Бартии. Захваченный ими прусский замок в Вармии в 1239 г. был переименован в Бальгу; вармийцы во главе с вождём Пиопсо пытались его отбить, но безуспешно. Вскоре с помощью Брауншвейг-Люнебургского герцога Отто I крестоносцы подчинили своей власти Натангию и Бартию.

         Разорение монголами Киевской, Черниговской и Галицкой земель

      Бату-хан, покончив с йемеками, аланами и половцами, устроил ставку в усмирённой половецкой степи и начал совершать набеги на южнорусские города. 3 марта 1239 г. монголы штурмом взяли Переяславль-Русский (Переяславль-Южный); примерно в то же время они разорили Рязань (вторично), Муром и Нижний Новгород. Покорившийся монголам Ярослав Всеволодович им не препятствовал; он в 1239 г., сразу после киевлян и галичан, ходил под Смоленск, чтобы изгнать оттуда литовцев. Его усилиями на престол в Смоленске вернулся Всеволод Мстиславич – представитель местной династии Ростиславичей.
      Осенью 1239 г. монголы нанесли удар по Черниговско-Северскому княжеству. Город Чернигов пал не позднее 18 октября 1239 г. Черниговский князь Михаил Всеволодович, сидевший в это время на Великом княжении в Киеве, бежал, а его семью захватил Ярослав Всеволодович (по другой версии, это сделал Ярослав Ингваревич, подручник Даниила Романовича). Михаил Всеволодович бежал сначала в Венгрию, где безуспешно пытался просватать дочь короля Белы IV Анну за своего сына Ростислава, а затем в Польшу к Конраду Мазовецкому. Оттуда, замирившись с Даниилом Романовичем, он уже в 1240 г. вернулся на Русь и остановился в Луцке.
      На короткое время Киев захватил представитель смоленской династии Ростислав Мстиславич, но Даниил Романович его прогнал и посадил там своего воеводу боярина Дмитрия Ейковича. 6 мая (или декабря) 1240 г. монголы штурмовали Киев, денно и нощно разбивая стены по;роками (таранами). Защитники Киева возвели внутреннюю крепость при Богородичей церкви, но под тяжестью людей стены обвалились, и монголы ворвались в цитадель. Взятому в плен воеводе Дмитрию Ейковичу Бату за его мужество сохранил жизнь. До весны 1241 г. монголы разоряли Киевское княжество.
      Падение Киева вызвало панику в южнорусских княжествах. Сидевший в Луцке Михаил Всеволодович снова бежал со своим сыном в Польшу. Туда же бежала супруга Даниила Романовича Анна Мстиславна и его брат Василько. Сам Даниил Романович бежал в Венгрию. Правители Болоховской земли (Подолья), чьих князей одни исследователи считают половецкими, другие румынскими, третьи русскими, изъявили завоевателям покорность, и Батый смог беспрепятственно заняться покорением южнорусских городов.
      Услышав, что галицкий князь Даниил находится в Венгрии, в начале 1241 г. монголы вторглись в Галицию и Волынь, разграбили и сожгли Галич, Владимир-Волынский и «инии грады мнози, им же несть числа». Во Владимире-Волынском после ухода монголов не осталось жителей, а церкви были заполнены трупами. Но Холм, Кременец и Данилов сумели отбиться. Обложив города данью, Батый двинулся к Карпатам и потребовал у Белы IV выдать ушедших к нему половцев. Король ультиматум отверг.
      Галицкие бояре после бегства южнорусских князей в Венгрию и Польшу при поддержке епископа Артемия подняли мятеж. Слабостью княжества воспользовались его соседи, поддержавшие Ростислава – сына Михаила Всеволодовича черниговского, который в 1241 г. вторгся в Галицкую землю. 
      Подчинив северо-восток Руси и не закончив покорение её юго-запада, монголы разделились. «Бату рассорился со своими двоюродными братьями Гуюком и Бури, выслал их из армии и пожаловался на них их отцам. Хан и хранитель Ясы наказали опалой своих сыновей…» [42]. Уточним цитату: Гуюк был сыном кагана Угэдэя, а Бури – внуком «хранителя Ясы» Чагатая, то есть не двоюродным братом, а двоюродным племянником Бату-хана. Вместе с ними в Монголию отправился сын Тулуя Мункэ.
      Сам Бату с родными братьями Орду-Иченом, Шибаном и Тангутом, полководцем Субэдэем и основными силами направился через Карпаты в Венгрию, Кадан пошёл на юг через Молдавию в Семиградье (Трансильванию), а Байдар вторгся в Польшу.
      Даниил Романович в Венгрии был плохо принят королём Белой, который отказался выдать дочь за его сына. С. М. Соловьёв пишет: «Даниил выехал из Венгрии, но, встретив по дороге толпы народа, спасавшегося бегством от татар, должен был возвратиться назад; потом, услыхав, что брат, жена и дети спаслись в Польшу, отправился и сам туда же, по дороге соединился с семейством и вместе с ним поехал к Кондратову (т. е. Конрада Мазовецкого. – А. А.) сыну Болеславу, который дал ему на время Вышгород, где Даниил и пробыл до тех пор, пока узнал, что татары вышли из его волости» [58].
      По возвращении в Галич Даниил столкнулся с враждебным отношением многих галицко-волынских бояр, а также Михаила Всеволодовича, вернувшегося из Польши. Правда, бояре враждовали не только со своим князем, но и между собой, причём доносили князю друг на друга; благодаря этому Даниил сумел с ними расправиться.

       Александр Ярославич в 1240-1241 гг.: победа на Неве,
       потеря Пскова, изгнание из Новгорода и возвращение

      Летом 1240 г., когда монголы разоряли юг Руси, войско шведов, норвежцев и подвластных шведам финнов предприняло поход против Ладоги. Формально вторжением руководил шведский ярл Ульф Фасе Карлссон, но в походе он не участвовал. Реальным командиром войска был его двоюродный брат Биргер Магнуссон – зять шведского короля Эрика XI Эрикссона Леспе; во время длительной тяжёлой болезни короля Биргер управлял всеми делами королевства, хотя ярлом он тогда ещё не был. По утверждению Н. И. Костомарова, «шведы шли не за тем, чтобы сделать нападение и пограбить пограничный край, а с тем, чтобы покорить Новгород со всеми его обширными землями» [63].
      Согласно русской летописи, Александр Ярославич, узнав об их прибытии от местных племенных старейшин, двинулся им навстречу со своей дружиной и войском из новгородцев, псковичей, ладожан, полочан и суздальцев.
      Шведские корабли бросили якоря в устье Ижоры у впадения её в Неву. 15 июля 1240 г. в 11 часов утра по современному счёту времени (по древнерусскому счёту было 6 часов утра) к Ижоре сушей подошёл Александр. В кровопролитной битве крестоносцы потерпели полное поражение и отплыли вниз по Неве.
      В русской исторической литературе битва со шведами в 1240 г. называется «знаменитой», за Александром Ярославичем она закрепила прозвище «Невский». Правда, это прозвище первые упоминается в тексте XV века «Сице родословятся велиц;и князи русьстии» в главе «А се князи русьстии»: «И по Батыи приде на великое княжение из Новаграда великого сынъ Ярославль, внукъ Всеволожь, правнукъ Юрьевъ Долгые Рукы, въ град Володимерь Александръ великии, храбрыи, Невьскыи, иже ему была брань шестью с Н;мци, и поможе ему богь, и короля уби; и того ради князи русстии держать честно имя великого князя Александра Ярославичя, внука Всеволожа».
      В шведских хрониках этот поход Биргера вообще не упоминается.
      Состоявшийся чуть позже поход из Дерпта (Дорпат, Юрьев, ныне Тарту) на Псков инициировал дерптский епископ  Герман Буксгевден, брат рижского епископа, руководителя Ливонского крестового похода Альберта Буксгевдена. Епископ Герман организовал этот поход в поддержку претензий на псковский стол своего родича князя Ярослава Владимировича: сестра Ярослава была замужем за Теодорихом, братом епископа Германа, владевшим землёй в окрестностях Оденпе. Там же имел земли другой зять Германа, Энгельберт фон Тизенгаузен. С помощью этих родственников Ярослав уже пытался захватить Изборск в 1233 г. На этот раз Ярославу предоставили более внушительную рать в расчёте на богатую добычу. Тем не менее поход носил локальный характер: в нём участвовал ограниченный контингент тевтонских братьев-рыцарей из замка Феллин, а также вассалы дерптского епископства. Командовал войском феллинский командор, который возглавлял силы Ливонского ордена в эстляндской части Ливонии.
      Военные сборы завершились не позже 1 сентября 1240 г. 16 сентября рыцари захватили Изборск, разбили 800 подошедших ему на помощь псковичей и осадили Псков. Городские ворота им открыли сторонники Ярослава Владимировича под предводительством псковского посадника Твердислава (Твердилы) Ивановича. Ливонский ландмейстер учредил в Пскове своё правление и оставил там наместников, в числе которых был Твердило. Началось беспрепятственное двухлетнее разорение новгородских земель псковичами и рыцарями.
      Александр, готовя поход против Пскова, столкнулся с сопротивлением т. н. госпо;ды    – совета господ. В псевдоисторических текстах, посвящённых восхвалению Александра Невского, госпо;ду часто именуют «городской верхушкой», создавая у читателя впечатление, что Александр конфликтовал с боярами или богатейшими купцами. На самом деле члены госпо;ды избирались либо общегородским вечем, либо вечем кончанским (город делился на пять районов – ««концов»: Людин. Неревский, Славенский, Плотницкий и Загородский), либо вечем сотским (сотен – «ста» – в Новгороде было десять). В госпо;ду входили владыка (новгородский архиепископ, тоже, как это ни удивительно, избираемый вечем), посадник (нечто вроде мэра), тысяцкий (представитель интересов «чёрного» люда – купцов, ремесленников, лавочников, рядовых домовладельцев), прежние посадники и тысяцкие, кончанские и сотские старосты.
      Вот эти-то народные избранники и воспротивились намерениям 19-летнего князя, в результате вече высказалось за его изгнание.
      Причин такого решения скорее всего было несколько.
      Во-первых, в Новгороде всегда хватало противников владимиро-суздальских князей.
      Во-вторых, самого Александра новгородцы не любили за деспотический нрав.
      В-третьих, новгородцы явно не рвались воевать с новыми псковскими властями.
      Наконец, напомню, что отец Александра, Ярослав Всеволодович, как раз в это время выплачивал огромную дань монголам, и вряд ли Александр хотел или мог позволить новгородцам уклониться от поборов.
      Зимой 1240/1241 г. Александр уехал из Новгорода княжить в Переяславль-Залесский. Между тем немцы с псковичами и союзными вожанами (водью) и эстами (чудью) продолжали теснить новгородцев. В Копорье, в 12 км южнее Финского залива, они возвели деревянную крепость. Но только когда враги приблизились к Новгороду на расстояние 30 вёрст, новгородцы послали к Ярославу Всеволодовичу просить князя. Ярослав хотел старшего сына Александра оставить при себе, послав в Новгород младшего Андрея, но новгородцы настояли на кандидатуре Александра. В конце 1241 г. Александр вернулся в Новгород.

Вторжение монголов в Европу (1241-1242)

             Известия о монголах в Западной Европе к 1240 г.

      До Западной Европы доходили лишь смутные сведения о разорениях, чинимых татаро-монголами. В анналах Тьюксберийского монастыря в Англии под 1240 годом записано: «Явился некий народ, называемый тартарами, сыны Измаиловы, вышедшие из пещер числом до 30 миллионов и более. Они опустошили все провинции, через которые пролегал их путь. Но герцог баварский многих убил и сбросил в реку». На самом деле герцог Оттон II Светлейший, правивший в Баварии с 1231-го по 1253 год, с татаро-монголами никогда не сражался.
      Согласно «Великой хронике» Матфея Парижского, монаха монастыря Сент-Олбанс в графстве Херефорд в Англии, в 1240 г. французская королева-мать Бланка Кастильская и её сын Людовик IX всерьёз опасались вторжения татар во Францию. Матфей также повествует (не называя конкретных имён) «о чудовищном коварстве иудеев», которые, вообразив, что татары тоже из рода Израильского, якобы в 30 бочках пытались отправить им оружие – кёльнские мечи и лезвия ножей.

                Байдар и Орду в Польше

      Наступление из Галицко-Волынской земли на Европу монголы повели тремя колоннами, которые возглавляли:
      1) главный хан Бату с находившимся при нём Субэдэем,
      2) сын Чагатая Байдар с братом Бату-хана Орду-Иченом и полководцем Кайду,
      3) сын Угэдэя Кадан. 
      Байдар и Орду, обогнув Карпаты с севера, вступили в Польшу через южную часть Берестейской земли, расположенной в среднем течении Западного Буга и Нарева. В январе 1241 г. они захватили Люблин и Завихост, находившийся в 17 км севернее Сандомира. 1-3 февраля Сандомир пал, в тот же день монголы разгромили под Турском малопольское ополчение. Затем они разделились: Байдар и Орду повели войско к Кракову, а Кайду – в Куявию.
      Войска краковского кастеляна Влодзимежа Клеменса из Бжезницы, сандомирского воеводы Пакослава и кастеляна Якуба Ратиборовича пытались закрыть путь на Краков, но были разбиты Байдаром в сражениях 18 марта под Хмельником (здесь погиб Влодзимеж Клеменс) и 19 марта под Тарчеком. 22 марта монголы заняли Краков, а затем Бытом, расположенные неподалёку от нынешней столицы Силезского воеводства Катовичце. Краковский князь Болеслав V Стыдливый, сын Лешка Белого, со своей матерью Гремиславой бежал в Венгрию, а затем какое-то время скрывался в цистерцианском монастыре в Моравии.
      Монголы сожгли Краков и 1 апреля двинулись дальше на запад. Через Ратибург (Рацибуж) и Ополе они с боями прорвались в Силезию. Здесь собрались польские войска из Нижней Силезии во главе с князем Генрихом II Набожным, сыном Генриха Бородатого, и из Великой Польши под командованием Сулислава – брата погибшего Влодзимежа Клеменса. К ним присоединились разноплеменные отряды рыцарей:
      – герцога Ополе-Рацибужа и Калиша-Велюня Мешко II Толстого,
      – моравского маркграфа Болеслава Дипольдовича по прозвищу Шепёлка,
      – Ордена Иерусалимского храма (Тамплиеры, Храмовники) во главе с магистром Понсе д’Обоном,
      – Ордена госпиталя св. Иоанна Крестителя (Госпитальеры, Иоанниты),
      – Тевтонского ордена во главе с магистром Поппо фон Остерна,
а также немецкие горняки из Гольдберга и Лёвенберга (Goldberg и L;wenberg, ныне Золоторыя и Львувек в польской Силезии).
      Всё это пёстрое войско насчитывало не более семи тысяч человек, а понятие о дисциплине имели только крайне малочисленные орденские братья. К собравшимся обещал присоединиться чешский король Вацлав I, поэтому Генрих Набожный решил не оборонять столичный Вроцлав (Бреслау), а дать полевое сражение. Вроцлав был сожжён своим же населением, а цитадель его оказала монголам упорное сопротивление.
      Получив сведения о концентрации войск противника на реке Кацбах (Качава) у силезского города Легницы (нем. Лигниц), находившегося в 75 километрах к северо-западу от Вроцлава, Байдар снял осаду с вроцлавской цитадели и выступил к Легнице. Битва при Легнице 9 апреля 1241 г., известная также как «битва при Вальштатте» (Вальштатт – немецкая калька польского названия «Легницкое поле») закончилась полной победой монголов. Погиб цвет польского и немецкого рыцарства, в том числе Генрих Набожный; его труп опознали по ноге, на которой было шесть пальцев. Голову Генриха монголы насадили на копьё и принесли к воротам Легницы.
      После битвы Понсе д’Обон написал королю Франции Людовику IX: «Татары разрушили и взяли землю Генриха, герцога Польского, ...со многими баронами, шестью нашими братьями, тремя рыцарями, двумя сержантами и пятью сотнями наших людей убитыми».
      Таким образом, Польша была выведена из строя Батыевых врагов. «Разорив окрестности Лигница, монголы вторглись в Моравию, предав её всю огню и мечу до границ Чехии. Не отваживаясь на вступление в бой с неприятелем в поле, чешский король Венцеслав (Вацлав) покидает свою страну, надеясь организовать оборону вне её пределов и привлечь на свою сторону союзников. Оборону оставшихся в руках чехов крепких городов Брно и Оломоуца он поручает мужественному воеводе Ярославу из города Штернберга (расположен близ Оломоуца. – А. А.), что тот с успехом и выполняет. Но это не задерживает наступления монголов, так как верные своему оперативному принципу – искать победы в подвижности, они обходят оказывающие им сопротивление крепости, в том числе и Оломоуц, который они уже успели обложить, тщетно требуя его сдачи, и наступают далее на соединение с главными силами Батыя, уже проникшими в самое сердце Венгрии» [85].

                Бату, Субэдэй и Кадан в Венгрии

      Бату и Субюдэй, выступив из-под Киева, кратчайшим путём двигались на венгерскую столицу Буду. Вступив в Венгрию, они по потребовали у венгерского короля Белы IV выдать ушедших в Венгрию половцев. Король ультиматум отклонил. Но положение самого Белы было непрочным. Стремясь расширить свой домен, он враждовал со своими вассалами. По свидетельству хрониста Рогерия, у короля почти не было собственного войска; основной его силой были как раз половцы. Но в 1241 г., буквально накануне вторжения в Венгрию монголов, венгерские магнаты, подстрекаемые австрийским герцогом Фридрихом II Воителем Бабенбергом, убили в Пеште хана Котяна, его сыновей и приближённых, подозревая (скорее всего, безосновательно), что они могут переметнуться к Бату-хану. Остальные половцы отреклись от католичества; разоряя венгерские поместья, они продвинулись к Дунаю, переправились через него и ушли к болгарскому царю Коломану I Асеню. Лишь небольшая часть половцев включая дочь Котяна Елизавету Куманскую, бывшую замужем за сыном Белы IV Иштваном, осталась в Венгрии.
      Сплитский архиепископ Фома сообщает, что Бела IV, прибыв в Карпаты, «объехал и осмотрел все надёжные подступы к стране и распорядился устроить длинные заграждения, вырубив мощные леса и завалив срубленными деревьями все места, которые казались легко проходимыми». Однако уже в марте 1241 г. войска Бату-хана преодолели Карпаты, расчистили заграждения (этим специально занимались 40 тысяч воинов) и начали наступление вглубь Венгрии. Субэдэй-багатур в это же время подчинил Трансильванию.
      Бела IV с наскоро набранными войсками заперся в Буде. После двухмесячной стоянки под стенами венгерской столицы монголам удалось выманить защитников из крепости на равнину. Венгры с хорватами шесть дней преследовали монгольский передовой отряд. На седьмой день вечером, 10 апреля 1241 г., они разбили лагерь в долине близ Муха на реке Шайо (приток Тиссы) Ночью основные силы монгольского войска во главе с Субэдэем переправились через реку на левом фланге, обойдя венгерский лагерь с юга, а полки Батыя и его брата Шибана захватили мост через реку, оттеснив венгерский охранительный отряд. Утром 11 апреля монголы начали обстрел венгерского лагеря с окружающих холмов из луков и камнемётных машин, затем ворвались в лагерь. Венгры и хорваты побежали, из 65 000 их воинов полегли 56 000. Король спасся бегством в Далмацию, его брат Коломан, герцог Хорватии и князь Галицкий (в венгерских источниках он именуется «король Галиции и Лодомерии», то есть Владимиро-Волынской земли) был ранен, отчего впоследствии умер.  Преследуя бегущих, монголы Кадана ворвались в беззащитный Пешт, расположенный на другом берегу Дуная; Фома Сплитский описывает, как монгольские ребята дубинками разбивали головы венгерским сверстникам. Бела IV бежал в Австрию к герцогу Фридриху Бабенбергу, отдав ему за помощь против монголов казну и три венгерских комитата (уезда). Вскоре Бела вернулся и в Хорватии близ Загреба стал собирать людей. Из Загреба он известил папу Григория IX о разрушениях, причинённых монголами, о поражении в битве под Мухом. Престарелый папа оплакал Венгрию, сравнил борьбу с монголами с крестовыми походами в Святой земле и через доминиканцев призвал немецкие земли к крестовому походу. Однако конкретной помощи Беле IV он не предоставил, ибо папство было занято борьбой с императором Фридрихом II. Бела IV признал было вассальную зависимость от императора, но, поскольку помощи от него также не дождался, обратился к папе с просьбой аннулировать эту вассальную присягу.

               Смерть Угэдэя; монголы покидают Европу

      Герцогство Силезия на западе граничило с имперскими маркграфствами Лаузиц (Лужицкая марка) и Бранденбург, но Байдар туда не пошёл, поскольку получил приказ Бату скорее двигаться на юг, на соединение с основными силами в Венгрии. Поэтому после разорения Силезии и Моравии корпус Байдара уже к началу июня 1241 г. оказался в Венгрии.
      Отряд Кадана, преследуя находившегося в Хорватии Белу IV, на Рождество 1241 г. перешёл Дунай и, пройдя Славонию, занял Загреб. «Оставаясь почти весь март 1242 года в пределах Хорватии и Далмации, – пишет Фома Сплитский, – татары пять или шесть раз спускались к городам, а затем возвращались в свой лагерь». Бела то перебирался с одного острова в Адриатике на другой, то появлялся в той или иной крепости на побережье.
      Из главной монгольской армии ещё один отряд был направлен в пределы Австрии. Он проник до Нейштадта, и, не дойдя примерно 100 км до Вены, был отозван к главной армии. Эта армия к концу зимы 1241/1242 гг. двинулась на юг и, переправившись через Дунай, прошла в Болгарию, где к ней присоединился Кадан. Сам Батый с войском в то время ударил на города Острогон, Стольни Биоград (Белград), Весприм и Джур.
      Аббат венгерского бенедиктинского монастыря св. Марии в письме, датированном 4 января 1242 г., писал о татаро-монголах: «Они, идя из проклятых, как мы думаем, мест, дабы жестоко разорять провинции Азии, четырёх царей с князьями (reges cum principibus) этой земли бесчеловечно умертвили. Ведь весьма могущественного короля Каппадокии, царя персов с его приближёнными, равно как 25 могущественных князей в Русции, блаженной памяти князя Генриха Польского уничтожили с сорока тысячами людей за один день, как за одно мгновенье. Кроме того, они обратили в бегство славного короля венгерского, Белой величаемого, трёх архиепископов и четырёх епископов и шестьдесят пять тысяч человек. И в этой битве король Коломан, брат упомянутого короля, был смертельно ранен, так что спустя недолгое время скончался».
      В Сербии Бату получил известие о том, что 11 декабря 1241 г. скончался каган Угэдэй.  Кадан, овладев крепостью Клиссой и не сумев взять Трогир, где укрылся Бела IV, тоже получил известие о смерти Угэдэя и повернул обратно. Тем временем отряд, отправленный им на юг вдоль морского побережья, сжёг сербские приморские города Свач и Дриваст и взял Рагузу (Дубровник) и Катаро, «из коих последний был разрушен монголами. Опустошив часть Боснии, этот отряд направился через Албанию, Сербию и Болгарию на соединение с Батыем» [85].
      Вероятно, тогда же монголы покинули и Польшу. Викарий францисканского ордена в Польше Иордан в послании западным братьям сообщает: «Знайте же, что уже пять монастырей проповедников и две кустодии (провинции ордена св. Франциска. – А. А.) братьев наших целиком уничтожены...; враги беснуются, ибо три кустодии выстояли, а одна кустодия, даже почти две, остались нетронутыми. Из третьей же, которая Богемией зовётся, навстречу вышел король (Вацлав) с бесчисленным множеством войска; но уповаем на Бога. Дано в Пинске, в год от Рождества 1242, в четвёртый день апрельских ид (4 апреля)».
      Совет монгольских царевичей и военачальников принял решение истребить пленных и вернуться в южнорусские степи, а затем далее, чтобы Бату смог принять личное участие в выборах нового кагана. Также было решено Молдавию и Болгарию сделать юго-западной границей Батыева удела. Для управления этими двумя землями оставлен полководец Ногай из дома Чингис-хана. В марте 1242 г. началось обратное движение монголов через Боснию, Сербию и Болгарию. Не желая вступать в конфликт с монголами, Болгария согласилась платить им дань.

Западная Европа в 1240-1242 гг.

           Смерть Вальдемара II Победоносного и начало смуты в Дании

      Жизнь Западной Европы, несмотря на ожидание татарского вторжения, текла своим чередом. Под 1241 г. в «Великой хронике» Матфей Парижский сообщает, что «ушёл из жизни король Дании Вальдемар, который с безрассудной дерзостью, множа высокопарные слова, угрожал вторгнуться в пределы Англии и напасть на неё». Вальдемар II Победоносный (1202-1241 гг.) умер в возрасте 71 года, но Матфей утверждает, что ему было 100 лет: «Он почти всю свою жизнь, как только научился владеть оружием, преследовал неверных, а именно в Скифии, Фризии и Русции». На престол Дании вступил брат Вальдемара Эрик IV, против которого в 1242 г. выступил другой брат герцог Авель. «...После смерти Вальдемара II cнова началась более чем полустолетняя кровавая борьба между его сыновьями и внуками. В ходе её опять отложилось герцогство Шлезвиг (1241)...» [45]. «Вот почему – заключает Матфей Парижский – распавшееся королевство пришло в запустение». 

                Сожжение Талмуда

      В 1241 г. король Франции Людовик IX вручил графство Пуату со столицей Пуатье своему четвёртому сыну Альфонсу, но пуатевинские бароны отказались его принять и призвали Генриха III Английского. Однако основной заботой Людовика Святого оставалась, судя по всему, борьба за чистоту веры.
      Некий крещёный еврей, по имени Николай Донин, «донёс папе Григорию IX, что в Талмуде содержится много вредных мнений и обидных выражений против христианства. Папа поручил епископам ознакомиться с содержанием книг Талмуда и, если донос Донина оправдается, публично сжечь эти книги. Розыск начался в столице Франции, Париже. Отобраны были у некоторых парижских евреев экземпляры Талмуда, а раввинов призвали для объяснений. Вскоре был назначен в Париже публичный диспут (спор) между доносчиком Николаем Донином и четырьмя раввинами, во главе которых стоял почтенный парижский раввин Иехиель. Диспут состоялся в июне 1240 года, в присутствии высших чинов двора, духовенства и дворянства» [65]. «Вина» Талмуда была признана доказанной. «Из всех областей Франции свозились в Париж отобранные у евреев экземпляры многотомного Талмуда. Двадцать четыре воза, нагруженных этими книгами, были публично сожжены на костре на одной из площадей Парижа (1242). Весть о сожжении священных книг глубоко опечалила евреев всех стран. Была сочинена и читалась в синагогах "песнь плача" о сожжении Торы, начинающаяся словами ("Schaali serufa"): "Спроси, спалённая огнём (Тора), что сталось с теми, кто рыдает о страшном жребии твоём» [65]. 

                Расправы в Лангедоке

      Продолжалось «умиротворение» Лангедока. Большое число семейств было истреблено и разорено. После попытки Раймунда Транкавеля, графа Каркассонского, силой вернуть себе своё наследие (в 1240 г.), «инквизиторы удвоили рвение и вызвали восстание, которое чуть было не охватило весь юг. Двое из них были убиты в Авиньоне, близ Тулузы» [30]. Тулузский граф Раймунд VII также отказался от показной покорности и захватил Нарбонн и Безье, в то время как его союзник Генрих III Английский высадился в Руайане. Но англичане были разбиты Людовиком IX при Сенте, и 20 октября 1242 г. Раймунду VII пришлось молить французского короля и его мать о мире, обещая истребить ересь в своих владениях.

                Разногласия среди крестоносцев

      Латинская империя к началу 1240-х гг. едва держалась. «Император Балдуин II заключил союз с Румским (Иконийским) султанатом, где с 1237 г. султаном был «малодушный, преданный пьянству и разврату Гиас ад-дин Кейхозрев II, сын могущественного Ала ад-дина, при котором было отбито первое нападение монгольского тумана (корпуса в 10 000 всадников)» [39]. «Франки уже не гнушались северными варварами и братались даже с половцами, соблюдая их дикие обычаи. Сам регент де Туси  (Наржо де Туси был регентом Латинской империи в 1228-1231 гг. во время малолетства императора Балдуина II, а затем во время его поездки в Европу в 1238-1239 гг. – А. А.) женился на дочери половецкого князя, язычника, перекочевавшего с севера за Дунай, спасаясь от татар, и, когда этот тесть умер в Константинополе (в 1241 г. – А. А.), население наблюдало зрелище тризны и заклания рабов и коней на его могиле за городскими стенами» [39]. 
      В Леванте после поражения крестоносцев в 1240 г. среди них обострились разногласия из-за отношений с исламскими странами. Тамплиеры стояли за продолжение союза с Дамаском, а Госпитальеры и вожди французских крестоносцев предпочитали договариваться с Египтом. Король Наваррский, граф Бретонский и многие другие, утратив интерес к судьбам Святой земли, отплыли в Европу. Но 8 октября 1240 г. в Акру прибыли английские крестоносцы во главе с Ричардом Корнуоллом, братом английского короля Генриха III и шурином императора Фридриха II. Ричард встал на сторону тех, кто хотел прекратить войну с Египтом, и в конце ноября отправил послов к султану ас-Салеху Айюбу. В феврале 1241 г. был заключён мир, по которому европейцы сохранили в Сирии земли, уступленные им Имад ад-Дином Исмаилом, а находящиеся в плену в Египте были отпущены.
      В октябре 1241 г. в Акре Тамплиеры напали на Госпитальеров и рыцарей Тевтонского ордена; на их сторону встали венецианцы, и вместе они при поддержке папы создали силу, противостоящую Фридриху II. Сторонники императора удерживали только Тир.

                ФридрихII и смена папы

      В 1241 г. император Фридрих II с армией подступил к Риму, но в это время Григорий IX умер. Понтификат следующего папы, Целестина IV, длился всего два месяца, далее полтора года папский престол оставался вакантным.
      редположительно в 1242 г. погиб Генрих, старший сын Фридриха II, которого отец с 1235 г. держал под арестом в нескольких замках Апулии. Считается, что 12 февраля 1242 г. во время переезда из Никастро в Мартирано Генрих умер вследствие неудачного падения с лошади. Согласно другим хроникам, Генрих умер только в 1248 г.

Монголы в Азии в 1236-1243 гг.

                Вторжение в Корею

      Одновременно с походом на запад монголы продолжали завоевательные походы в соседние с Монголией земли. В конце 1235 г., после разгрома чжурчжэньской империи Цзинь, начинаются постоянные боевые действия с южно-китайской империей Сун. В 1236 г. монголы вновь вступили в государство Корё на Корейском полуострове.  Весной 1239 г. корёский ван признал зависимость от кагана, но корейцы вновь не выполнили условия договора.

                Покорение Делийского султаната

      После смерти (в 1236 г.) делийского султана Шамс уд-Дина Илтутмыша в султанате начались раздоры между его полководцами-гулямами; за следующие 10 лет делийский престол занимали последовательно четверо государей, из которых трое (в том числе дочь Илтутмыша Разийя, правившая в 1236-1240 гг.) погибли в результате заговоров.
      «В 1241 г. монгольские отряды во главе с Бахадуром Таиром, одним из военачальников Хулагу-хана, захватили Лахор. Городские стены были сровнены с землёй, многие жители убиты» [4].  Султан Бахрам, брат Разийи, лишился престола и в следующем году умер.

Монголы, Русь и Восточная Европа в 1242-1246 гг.

                Ослабление центральной власти у монголов
                после смерти кагана Угэдэя      
               
      По смерти Угэдэя верховная власть в монгольской державе до выборов нового кагана оставалась в руках вдовы Угэдэя, меркитки Туракины(Дорегене)-хатун. «Для обеспечения свободы действий хатун сместила трёх помощников Угэдэя: китайского советника Елюя Чуцая, уйгурского канцлера Чинкая и хорезмского мусульманина Махмуда Ялавача. Другой мусульманин Абд ар-Рахман теперь стал главным регентским советником, после того как пообещал ей удвоить налоговые поступления с китайской части империи. Обескураженный и огорчённый Елюй Чуцай умер несколько месяцев спустя после своего смещения» [62]. 
      После того как в 1242 г. брат Чингис-хана Тэмугэ-отчигин (Отчи-нойон) предпринял неудачную попытку переворота, «власть захватила придворная камарилья, во главе которой стояла Фатима-ханум, наперсница ханши. Интриги и произвол достигли расцвета.   
      Военная группировка, которая в 30-е гг. казалась столь сплочённой, отнюдь не оказалась таковой в сороковые. Она разбилась на две группы, соперничество которых помогло Туракине сохранить власть до августа 1246 г, когда на престол великого хана на курултае был избран Гуюк» [42].

                Устройство Улуса Джучидов

      «Громадная территория, завоёванная войсками Батыя, делилась на две неравные части. Большая часть, "улус Джучи", или Золотая Орда, находилась в непосредственном владении потомков Джучи, золотоордынских ханов; меньшая – русские княжества – в вассальной зависимости от них. Под властью Золотой Орды жило множество народов, находившихся на разных ступенях развития. Основная масса монголо-татар кочевала в степях, примыкавших к Чёрному и Каспийскому морям, занимаясь скотоводством» [56]. 
      Ордой у кочевников-тюрков называлась ханская ставка. Хотя термин «Золотая Орда» постоянно используется в русской исторической литературе, впервые он употреблён только в «Сказании о царстве Казанском», написанном при Иване Грозном между 1526-м и 1566 гг., то есть спустя сто лет после распада Джучиева улуса. Русские подданные потомков Джучи называли их улус просто «Ордой», «татарами» или по имени очередного хана.
      Когда войска Бату вернулись из западного похода в Дешт-и-Кыпчак, он выделил улусы своим братьям. Орду-Ичен получил 15 тысяч юрт и земли около какого-то «моря» (м. б., озера Балхаш или Алакуль); в районе Тарбагатая его орда граничила с улусами Чагатая и Угэдэя. Шибану Бату дал земли на Иртыше, Берке - на Северном Кавказе, и т. д.; всего Джучиев улус был разделён на 14 владений, правители которых признавали родовую ветвь (урук) Бату в качестве старшей. 
      Вероятно, примерно в это же время вся территория Улуса Джучи разделяется (но не распадается!) на два «крыла»; в старшем западном крыле правит сам Бату, в младшем восточном – Орду-Ичен.
      Г. В. Вернадский пишет: «Улус Джучи, по всей видимости, был известен как Белая Орда. После его разделения на два подулуса – восточный и западный – проблема цветовой принадлежности стала более запутанной. В источниках упоминаются два названия подулусов – Белая и Синяя Орда, но неясно, какой цвет относится к какому ханству» [62]. Однако большинство историков, в отличие от Г. В. Вернадского, считают, что Белой Ордой (Ак-Орда) именовался западный, главный подулус, а Синей, или Голубой Ордой (Кок-Орда) – восточный. Такая точка зрения подтверждается тем, что белый цвет у монголов обозначает центр, а голубой – восток. Граница между Ак-Ордой и Кок-Ордой проходила то ли по Волге, то ли по Уралу (Яику).
      Монголы, создавшие Улус Джучи, довольно быстро растворились среди окружавших их тюрков – булгар и половцев (кыпчаков), перешли на их языки – булгарский тюрки; и кыпчакский – и стали называться татарами. Татарам были подвластны славяне, финно-угры (мордва, марийцы, удмурты и перешедшие на тюркский язык башкиры), а также северокавказские алано-асы и адыго-черкесы.

         Мономашичи и Ольговичи между Ордой, Польшей и Венгрией

      Галицко-Волынское и в меньшей степени Черниговское княжества ещё некоторое время продолжали попытки противостоять татарам, опираясь на помощь Европы; но вместо того, чтобы объединиться, они ожесточённо воевали друг с другом, ища союзников в Польше и Венгрии. В 1243-м или 1244 г. Ростислав Михайлович, сын Михаила Всеволодовича черниговского, женился на Анне, дочери венгерского короля Белы IV, «и привлёк к борьбе за Галичину польского короля Болеслава Стыдливого. Даниил Галицкий объединился с Конрадом Мазовецким и литовским князем Миндовгом...» [38]. В 1245 г. Даниил Романович с родичами принимает участие на стороне Конрада Мазовецкого в войне с Болеславом Стыдливым; «в первый поход, вошедши в Польшу четырьмя дорогами, Романовичи опустошили Люблинскую область до рек Вислы и Сана; во второй поход осадили Люблин и сняли осаду только тогда, когда люблинцы дали слово не помогать Болеславу» [58].
      В 1245 г. всех трёх Великих князей Руси – владимиро-суздальского, черниговского и галицко-волынского – вызвали в Каракорум, где должны были состояться выборы нового монгольского кагана. Повинуясь ханскому указу, Ярослав Всеволодович отправился на восток. Михаил Всеволодович черниговский и его боярин Фёдор, прибыв в ставку Бату, поклонились Батыю, но отказались кланяться онгону – обиталищу духа Чингис-хана, и были убиты (вероятно, в 1246 г.).
      В том же 1245 г. союзник Болеслава Стыдливого Ростислав Михайлович, чей отец находился в Орде, вторгся в Галицкую землю. Он разбил галицких бояр, был изгнан Даниилом Романовичем, вернулся с венграми и поляками и осадил Ярославль – город в предгорьях Карпат, в междуречье Вислы и Сана (Яро;слав на юго-востоке современной Польши). Даниил послал за помощью к Конраду Мазовецкому, однако посланный Конрадом отряд не поспел к решающему сражению. 17 августа 1245 г. На реке Сан произошла последняя кровопролитная битва между Мономашичами и Ольговичами; победу одержал мономашич Даниил, взявший в плен много поляков и венгров. С венграми, впрочем, добрые отношения были вскоре восстановлены.
      В том же 1245 г. Даниил отправился к Батыю в Сарай, выполнил все положенные ритуалы и признал зависимость от хана. Был он принят довольно милостиво, но перенесённые унижения заставили южнорусского летописца заключить рассказ о поездке Даниила свой словами: «О злее зла честь татарская!».
      У современных российских чиновников, о которых начальство ежедневно вытирает ноги, принято говорить, что они терпят это «ради достойной жизни». Русские князья, кланяющиеся онгону Чингис-хана, первыми согласились «ради достойной жизни» терпеть любые унижения.

                Прибалтийский перекрёсток

      В Польше после гибели (в битве под Легницей 9 апреля 1241 г.) князя-принцепса Генриха II Набожного его владения разделились между тремя его сыновьями.  Старший из них, Болеслав II Лысый (он же Болеслав Рогатка), родившийся между 1220-м и 1225 гг., унаследовал краковский престол, но его права сразу же оспорил Конрад Мазовецкий. Болеслав, по мнению С. М. Соловьёва, «беспорядочным поведением и наследственною в своём роде любовью к немцам вооружил против себя вельмож, которые провозгласили своим князем Болеслава, Лешкова сына (Болеслав V Стыдливый. – А. А.), а жители великой Польши передались сыновьям старого своего князя Владислава Одонича. Но этого мало: скоро началась усобица между Болеславом Генриховичем и его родными братьями, причём соперники обращались к немецким князьям и платили за помощь частию своих владений...» [58].
      После того, как в 1237 г. обескровленный Орден меченосцев влился в Тевтонский орден, Тевтонский орден делился на три ландмейстерства. Одно из них действовало непосредственно на территории Священной Римской империи германской нации. Центром второго была Кульмскоая (Хелминская) земля в излучине Вислы; это ландмейстерство стремилось подчинить и обратить в христианство прусские племена  обитавшие к востоку от Вислы; здесь ближайшими северными соседями Ордена были Поморское княжество (Восточная Померания) с центром в Гданьске (от Хелмно до Гданьска около 130 км) и прусская Помезания. Третье ландмейстерство, именуемое Ливонским орденом, действовало в Ливонии – на землях современных Литвы, Латвии и Эстонии, являвшихся также объектом экспансии Новгорода. 
      К 1242 г. Тевтонским орденом были покорены пять из одиннадцати прусских земель; однако весной 1242 г. против него восстали некоторые прусские племена. Тогда же, в марте 1242 г., возвращённый в Новгород князь Александр Ярославич, получив из Владимирского княжества отряд во главе с братом Андреем и собрав подвластных Новгороду карелов, выбил из Пскова немцев и их союзников; при этом погибли 70 рыцарей Тевтонского ордена. Затем Александр совершил набег на земли чуди (эстов), находившиеся в пределах Дерптского епископства. Немецкие бурги Дерпт, Феллин и Оденпе составили союз и совместно с Ливонским орденом послали войско против новгородцев. В начале апреля 1242 г. передовой новгородский отряд Домаша Твердиславича и воеводы Кербета был разбит. Получив сведения о движении соединённых сил дерптского епископа и Ливонского ордена во главе с магистром, Александр отвёл своё войско к Чудскому озеру. «Александр уставил своё войско в боевой порядок у скалы Вороний Камень, на Узмени, при повороте из Псковского озера в Чудское» [63]. 5 апреля Александр атаковал немцев и разрезал их построение; многие рыцари потонули под трескавшимся весенним льдом, другие попали в плен.
      Летом 1242 г. прусских повстанцев поддержал гданьский (поморский) князь Святополк II Великий. Это способствовало расширению восстания: за оружие взялись все поголовно племена Помезании и расположенных восточнее Погезании и Вармии. В Хелминской земле пруссы осадили рыцарей в замках Торн (Торунь), Кульм (Хелмно) и Реден (Радзынь-Хелминьский); также были блокированы замки Эльбинг (Эльблонг) на севере Погезании и Бальга на балтийском побережье Вармии.
      22 марта 1243 г. Тевтонский орден и сыновья Владислава Одонича Болеслав Набожный и Пшемыслав заключили договор о совместных действиях против Святополка. 29 августа 1243 г. к этому договору присоединился куявский князь Казимир, сын Конрада Мазовецкого. Союзники отбили куявские города Вышегруд, Сартовице и Накло и опустошили Восточное Поморье. Святополк был вынужден пойти на мир с Орденом, отдать ему в качестве залога родовой замок Сартовице (который он всё равно не мог отвоевать у поляков), своего старшего сына Мстивоя и нескольких вельмож, в том числе лучшего полководца Вояка и бургграфа Вимара. Он также поклялся на Евангелии в верности Ордену и обещал вместе с рыцарями обращать язычников-пруссов в христианскую веру.
      Борьба с пруссами побудила Тевтонский орден искать примирения с Новгородом. В 1243 г. «немцы прислали в Новгород посольство и отступились от всего, на что покушались – от Пскова, Води, Луги и Латыголы, отпускали всех захваченных новгородских и псковских пленников и взамен просили отпустить немецких. Великий Новгород согласился на мир, и мир был заключён. Этот мир отрезывал немецкому племени путь ко владычеству над славянами на севере, отнимал у него часть северского финского народонаселения и связывал её со славянским миром, тогда как другой суждено было подпасть под власть немцев» [63]. Автор цитаты Н. И. Костомаров забыл указать, что если водь (вожане) в самом деле были финнами, то Латыголу (Латгалию) – восточную часть современной Латвии по правому берегу Даугавы – населяли не финны, а балты – предки латышей. 
      Ливонский ландмейстер Дитрих фон Грюнинген использовал мирную передышку для свёртывания активности вблизи новгородских владений и одновременно для консолидации имеющихся здесь германских ресурсов. Одних братьев-рыцарей разбросали по Ливонии, других отправили в Пруссию, третьих – в Палестину. 1 октября 1243 г. епископы Риги, Дерпта и Эзеля и Ливонский орден заключили договор о взаимной защите и помощи. Основным направлением экспансии новой конфедерации и Ливонской провинции Тевтонского ордена становится запад современной Латвии – земли куршей и земгалов. Столкновения датчан и Дерпта с Новгородом и Псковом временами возобновляются, но Орден вмешивается лишь в критических ситуациях.
      Святополк Поморский клятву, данную Ордену, очень скоро нарушил. Пётр из Дусбурга писал: «Этот порочный князь Померании всего через год после заключения мира, забыв о спасении своем и о клятве, которой скрепил упомянутый мир, и не помня о единокровных своих, а именно - о сыне и других заложниках, нарушив мирный договор, с новообращенными вероотступниками земли Прусской и судовами (судовы – пруссы-ятвяги) собрал весьма большую рать, которая всю землю Кульмскую, кроме трех замков: Торуня, Кульма и Редина – обратила в пустыню…
      Наконец, чтобы тайная его злоба стала явной, он, собрав сильное войско, грозно вторгся в Куявскую землю князя Казимира, чтобы всячески разорить ее огнем и мечом, и, захватив и убив там многих христиан и совершив прочие дела, он вернулся с огромной добычей. После чего, когда его снова взяли в плен, он сказал, что ни ради папы, ни ради императора, ни ради иного живущего он не прекратит гонения на врагов своих, и добавил: “Верните мне сына моего, если желаете жить со мной в мире”. А так как братья (то есть ливонские рыцари) не вернули ему сына его, он стал их явно преследовать, как и прежде. И построил он при слиянии рек, а именно — Вислы и Ногаты, замок, называемый Зантир, в котором поселил нечестивых людей; они препятствовали подданным братьев спокойно ходить на судах вверх или вниз по реке, или отбирали у них добро их, или брали в плен, или убивали».
      То ли летом 1243-го, то ли в феврале 1244 г. братья-рыцари, сконцентрировавшись в низовьях Вислы недалеко от Грудзёндза, решили остановить язычников. В начале сражения, известного как битва у озера Рензен (польск. Bitwa pod Rz;dzem, или bitwa nad jeziorem Rz;dzkim) тяжёлая конница рыцарей погнала пруссов, но те развернулись и перешли в контратаку. Немцы потеряли около 400 человек, среди них много рыцарей Ордена, включая маршала Берлевина фон Фрайберга и бывшего маршала Дитриха фон Бернгейма. Святополк, узнав о поражении тевтонцев, сжег Хелмно, занял ранее отнятый у него замок Зантир (Зантырь, Зантирбург) и построил новый опорный пункт в Свеце. Рыцари совместно с Казимиром Куявским безуспешно пытались сдержать язычников. Боевые действия продлились до 1247 г., когда тевтонские войска перешли в наступление в Помезании и Погезании, и прекратились из-за истощения сил обеих сторон.
      В это время начинает усиливаться новогрудский князь литовец Миндаугас (в русском варианте Миндовг); есть сведения полагать, что около 1246 г. он принял христианство по православному обряду.

Западная Европа и Средиземноморье в 1243-1247 гг.

                Людовик IX расширяет Францию

      После того как египтяне и хорезмийские кыпчаки в 1244 г. захватили Иерусалим, Людовик IX, несмотря на тяжёлую болезнь (болотная лихорадка), принял крест, собираясь совершить поход в Египет. В 1246 г. папа секретным распоряжением велел приостановить пропаганду крестового похода в Германии, а Фридрих II известил египетского султана о намерении короля Франции. Впрочем, выступить на Восток Людовик IX смог лишь спустя несколько лет.
      Людовик IX укреплял позиции королевского дома Капетингов, устанавливая династические связи с могущественными соседями. В 1245 г. умер прованский граф Раймон Беренгар V; его наследница-дочь Беатриче (Беатрикс) вышла замуж за Карла Анжу, брата Людовика, после чего французы вытеснили имперские войска из Прованса. Другой брат Людовика, Роберт, женился на Матильде, сестре брабантского герцога.
      «Наиболее важным шагом было проникновение в имперскую часть Фландрии  и Генегау (Эно). Людовик IX  искусно вмешался в споры наследников этих областей и поставил их под свой фактический сюзеренитет» [29]. Это произошло в 1246 г.

                Избрание папой Иннокентия IV, Лионский собор
                и архиепископ Пётр из Руссии

      После смерти (10 ноября 1241 г.) Целестина IV кардиналы бежали из Рима в Ананьи на родину Григория IX, и папский престол в течение полутора лет оставался вакантным. Фридрих II потребовал, чтобы папа был наконец избран, и осадил Рим. В июне 1243 г. папой стал 48-летний Синибальдо Фиески, граф Лаванья, под именем Иннокентия IV. Фридрих считал Синибальдо своим другом, но тот, став папой, предложил императору вернуть отнятые у церкви земли и публично покаяться в неподчинении Григорию IX.
      В 1244 г. Фридрих II выдал свою дочь за никейского василевса Иоанна III Дуку Ватаца и занял Рим. Иннокентий IV покинул город ночью, переодевшись рыцарем, и бежал во Францию.
      Западная Европа в это время под влиянием запоздалых слухов о татаро-монгольском нашествии готовилась к его отражению. Матфей Парижский под 1244 г. записал: «И пока этот роковой жребий (т.е. татары) надвигался на мир, некий архиепископ из Руссии, по имени Пётр, как можно было судить, человек честный, набожный и достойный доверия, изгнанный тартарами, бежал из своего королевства и спасся, переправившись в области по эту сторону Альп, чтобы для архиепископства своего получить совет и помощь и от братьев своих утешение...».
      В июне 1245 г. папа Иннокентий IV собрал в главном храме Лиона 13-й Вселенский собор, обсудивший вопросы «о положении "святой земли" (Палестины) и об отражении монголо-татар. На соборе было решено обратиться за помощью к "русскому королю", т. е Даниилу Романовичу галицкому» [145]. Предполагалось образовать коалицию католических и православных государей, создать полосу оборонительных сооружений и систему раннего оповещения о приближении татарских войск.
      С сообщением о «тартарах» на соборе выступил вышеупомянутый Пётр, которого европейские источники называют «архиепископом из Руссии» или «рутенским архиепископом». Он поведал западноевропейским прелатам, что тартары – «последние из библейского племени мадианитян, бежавших от Гедеона до самых отдалённых областей Востока и севера и осевших "в месте ужасном и пустыне необитаемой", именуемой Этрев. Названы же они по имени своего главного вождя Тартаркана. От него же произошёл Чиартхан, имевший троих сыновей. Имя перворожденного – Тесиркан, второго – Чурикам, третьего – Бататаркан. Они, хотя и были взращены в горах высочайших и почти недоступных, грубые, не признающие закона и дикие и воспитанные в пещерах и логовах львов и драконов, которых они изгнали, всё же были подвержены соблазнам. И вот вышли отец и сыновья с бесчисленными полчищами, по-своему вооружёнными, и некий величайший город, название которого Эрнак, осадив, захватили и владыку этого города, которого сразу убили, а Курцевсу, его племянника, бежавшего, преследовали по многим провинциям, опустошая все провинции, которые давали ему убежище. Среди них в большей части опустошена Руссия вот уже двадцать шесть лет. По смерти же отца трое братьев отделились друг от друга... Тесиркан пошёл против вавилонян, Чурикан – против тюрков, Бататаркан остался в Эрнаке и послал вождей своих против Руссии, Польши и Венгрии и многих других королевств».
      Согласно анналам Бёртенского монастыря (графство Стаффордшир в Англии), этот Пётр, «как утверждали некоторые вернувшиеся с собора, не знал ни латинского, ни греческого, ни еврейского языка и всё же через толмача блестяще перед лицом его святейшества папы изложил Евангелие». Историки неоднократно пытались отождествить «архиепископа Петра» с каким-либо лицом, известным по русским источникам (например, с Петром Акеровичем, игуменом киевского монастыря Спаса на Берестове).
      Помимо принятия мер против «тартар» и в поддержку крестоносцев в Палестине,  собор был нужен папе Иннокентию IV, чтобы санкционировать его буллы – ту, что отлучала от церкви Фридриха II, выгнавшего его из Рима, и ту, которая объявляла еретиком короля Португалии Саншу II, чрезмерно увлёкшегося Реконкистой и донимавшего поборами португальскую церковь. Собор подтвердил отлучение Фридриха II от церкви за нарушения прав духовенства и склонность к магометанству, призвав германских князей избрать нового короля. Людовик IX в этом споре не поддерживал явно ни одну из сторон, но когда Фридрих II хотел идти на Лион, где заседал собор, то Людовик IX заявил, что применит силу для защиты церкви. Саншу II за притеснения духовенства собор объявил еретиком и призвал сместить с престола; в 1247 г. восставшая знать в самом деле сместила Саншу и возвела на трон его младщего брата Афонсу. 
      Провозгласив мир среди всех христиан сроком на 4 года и потребовав усилить поддержку крестоносцев, 17 июля Лионский собор завершил работу.
      В том же 1245 г. папская курия сняла прежние ограничения на изучение философии Аристотеля.

                Иннокентий IV против «кровавого навета»

      Поскольку разбор «фульдского дела» не привёл к определённому результату, евреи, возмущённые несправедливыми обвинениями в ритуальных убийствах христиан, обратились с жалобой к папе Иннокентию IV. В 1447 г. папа разослал епископам буллу, в которой говорилось: «Мы слышали слёзные жалобы евреев на то, что против них изобретают безбожные обвинения, изыскивая повод, чтобы грабить их и отнимать их имущество. В то время как Св. Писание велит: "не убий!", против евреев поднимают ложное обвинение, будто они едят в праздник Пасхи сердце убитого младенца. Полагают, что это им повелевает закон, который, напротив, строго запрещает подобные деяния. Как только находят где-либо труп неизвестно кем убитого человека, убийство по злобе приписывается евреям. Всё это служит предлогом, чтобы яростно преследовать их. Без суда и следствия, не добившись ни улик против обвиняемых, ни собственного их сознания, у них безбожно и неправосудно отнимают имущество, морят их голодом, подвергают заточению и другим пыткам и осуждают на позорную смерть. Участь евреев под властью таких князей и правителей становится, таким образом, ещё более ужасною, чем участь их предков в е Египте под властью фараонов. Из-за этих преследований они вынуждены покидать те места, где предки их жили с древнейших времён. Не желая, чтобы евреев несправедливо мучали, мы приказываем вам, чтобы вы обращались с ними дружелюбно и доброжелательно. Если вы услышите о каких-либо несправедливых нападках на евреев, препятствуйте этому и не допускайте на будущее время, чтобы их подобным образом притесняли».

                Фридрих II и его враги

      Под 1244 г. впервые упоминается в документе Берлин – в то время часть парного городского поселения в маркграфстве Бранденбург: на острове Шпреинзель на реке Шпрее располагался Кёлльн (не путать с Кёльном в низовье Рейн), а напротив него, на восточном берегу Шпрее – Берлин.
      В 1246 г. умер, не оставив наследников, герцог Австрии и Штирии Фридрих II Воитель из династии Бабенбергов; его тёзка император Фридрих II объявил о присоединении владений Бабенбергов к империи, но на них претендовали и короли Венгрии и Чехии. В том же 1246 г. противники Гогенштауфенов избрали германским королём ландграфа Тюрингии Генриха Распэ. В следующем году Распэ умер, и новым королём был избран двадцатилетний Вильгельм II, граф Голландии.
      Тогда же Фридрих II разослал государям Европы письмо, объясняющее его политику в отношении папской курии. В письме говорилось: «Мы всегда имели твёрдое намерение привести клириков всех чинов, особенно самых высших, к тому, чтобы они опять стали тем, чем были в первобытной церкви, и чтобы они жили по-апостольски и смирением своим подражали Спасителю». В этом стремлении императора поддерживали многие европейские бароны, которым не нравилось, что сыновья сервов, кем зачастую были клирики, владели огромными имуществами и даже присваивают себе право судить свободных людей.

                Победа Биргера над Фолькунгами в Швеции

      Скандинавские норманны издревле привыкли к независимой жизни. «Обложение постоянными налогами рассматривалось бондами Норвегии и Швеции как "отнятие одаля", т. е. присвоение королями прав бонда на его наследственную землю, и как признак несвободы – установления зависимости от короля» [45].
      В Швеции в длительное (с 1222 г.) правление Эрика XI Эрикссона Леспе, женатого на внучке ярла Фольке Биргерссона Катарине, род его потомков 1Фолькунгов фактически закрепил за собой титул верховного ярла (хотя и неизвестно, титуловались ли они именно ярлами, поскольку все сохранившиеся письма написаны на латинском языке, в котором для обращения друг к другу использовалось слово dux – герцог). Фолькунги стремились ввести выборность короля и епископов и выступали в защиту древних вольностей бондов. Сторонников централизации, опирающихся на города, служилую знать и церковь, возглавлял Биргер Магнуссон, женатый на сестре короля Ингеборг. Когда в 1247 г. подняли восстание бонды Уппланда (область к северу от Стокгольма) , в решающей битве при Спарсетере ярл Биргер разбил их ополчение, и бондов и  принудил бондов платить все государственные налоги.

               Покорение монголами Румского султаната

      Командующего монгольским корпусом в Закавказье Чормагуна разбил паралич, и в 1242 г. он умер, передав командование корпусом своему сподвижнику Байджу-нойону (Бачу), который в том же году вторгся в Иконийский (Румский) султанат и разорил Карин (Эрзерум). Султана Гийяс ад-Дина Кей-Хосрова II «покинули лучшие полки, и, когда приблизились монголы Бачу, подчинённые Конии государи – между ними и трапезунтский – заняли выжидательное положение» [39]. В 1243 г. в ущелье горы Кёсе-даг под Сивасом (Севастией) 40 000 монголов разбили наголову Гиас ад-Дина, «хотя у последнего было тысяч шестьдесят...» [39]. Жители Сиваса «добровольно» срыли городские стены; Кайсери (Кесария) была сровнена с землёй, а её население перебито. Кей-Хосров после поражения под Сивасом бежал в свою столицу Конью (Иконию), а затем в Никею.
      Если Ф. И. Успенский и другие историки считают разгромленного монголами султана Гийас ад-Дином Кай-Хосровом (Кейхозревом) II, сыном и преемником Ала ад-Дина Кай-Кубада (Кейкубада), то в «Истории Востока» (том 2 «Восток в средние века»;   М., изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1995) он назван не совсем понятно: «В 1243 г. монголы нанесли поражение сельджукскому султану Гийяс ад-дину Кейкубаду II в пределах восточной Малой Азии. Ярый враг сельджуков, царь Малой (Киликийской) Армении Хетум стал союзником монголов и позже ездил с поклоном в столицу великого хана – Каракорум. Укрывшуюся у него семью Гияс ад-Дина Хетум выдал монголам» » [4].
      Далее в в этом же томе «Истории Востока» сказано: «В 1243 г. Хорасан и захваченные Чормагуном области Ирана по распоряжению Угедей-каана (который, напоминаем, умер в конце 1241 г. – А. А.) были переданы эмиру Аргуну. Он был назначен управителем (баскаком) в почти начисто опустошённом монголами крае» [4]. Согласно же Джувейни, Аргун-ака, происходивший из монгольского племени ойратов, в 1243-м или 1244 г. был послан в Хорасан вдовой Угэдэя Туракиной с целью ареста впавшего в немилость наместника Каркуза, вскоре казнённого в Монголии. Аргуна Туракина назначила преемником Каркуза, ответственным за все территории к западу от Амударьи вплоть до Анатолии. «Аргун сделал попытку наладить экономическую жизнь и восстановить сельские поселения и города Хорасана. Однако такая политика встречала сопротивление привыкшей к грабежам монгольской степной знати» [4]. 
      С подчинением Иконийского султаната монголы оказались на пороге Средиземноморского региона.
      Никейский василевс Иоанн III Дука Ватац заключил мир с латинянами, чтобы попытаться овладеть всей Македонией и Фессалоникой, когда ему донесли о движении монголов Бачу на Румский султанат. Бежавшему к нему Гийас ад-Дину Ватац обещал помощь против монголов. Правитель Фессалоники Иоанн Комнин Ангел Дука в том же году признал себя вассалом Ватаца. Узнав о союзе между Конией и Никеей, монголы отошли, а Гийас ад-Дин Кей-Хосров вступил с ними в переговоры, которые закончились мирным договором. По условиям мира султан признал вассальную зависимость от Бату-хана и обязался отправить в Каракорум около 12 миллионов золотых иперпиров либо местных серебряных монет на такую же сумму, 500 кусков шёлка, 500 верблюдов и 5000 баранов.. Вскоре Румский султанат был разделен на две части: Гийас ад-Дину оставлены земли к западу от реки Кызыл-Ырмак, а область к востоку от неё непосредственно управлялась монгольским наместником.
      Гийас ад-Дин умер в 1246 г. «При его малолетних детях некогда грозный султанат Рум стал управляться монгольскими перванами и баскаками. Ватаци уберёг свои владения от монголов и сохранил свою независимость... Для охраны границы он организовал сеть пограничных крепостей и складов провианта и оружия» [39). В Фессалонике умершего в 1244 г. деспота Иоанна Ангела Комнина сменил его брат Димитрий.

                Покорение монголами Закавказья

      Бачу между тем продолжал завоевания. «Взяв города сельджукского царства и самую Конию, Бачу пошёл на Грузию, где царица Русудан, сестра Лаши, захватила власть и дружила с сельджуками» [39]. Русудан, которая хотела передать грузинский престол своему сыну Давиду Нарину, ранее отправила Давида Улу, незаконнорожденного сына Георгия IV Лаши, к иконийскому султану. Бачу вмешался в распрю на стороне Давида Улу, Русудан с сыном была вынуждена бежать в Абхазию и Сванетию. Чтобы получить защиту от находящейся в Грузии армии Бачу, она направила сына и послов к Бату-хану, чьи владения доходили до Дербента; Русудан предложила Бату признать зависимость от него, обещая выплачивать дань и посылать воинов в его войско. Для решения вопроса о престолонаследии Давид Нарин, и Давид Улу в 1245 г. отправились в Каракорум. А Русудан, вероятно, в какой-то момент запуталась в лавировании между Бату-ханом и Бачу; между 1245-м и 1247 г. она, как пишет Киракос Гандзакеци, «притесняемая с обоих сторон, приняла смертельное зелье и покончила с жизнью. А до того она написала завещание князю Авагу, поручила ему сына своего, если тот вернётся от хана». Атабек Аваг, сын Иванэ Захарида, был самым могущественным феодалом Грузии и носил титул «ишханац-ишхан» – «князь князей».

         Гибель Иерусалимского королевства; египетские мамлюки

      25 февраля 1243 г. сын Фридриха II Конрад, живший в Европе, но считавшийся иерусалимским королём, достиг совершеннолетия и потребовал от своих заморских подданных присяги; однако те заявили, что готовы присягнуть ему самому, но не его наместнику. Противники Фридриха пригласили в Иерусалимское королевство в качестве регентши Алису Шампанскую (Копрскую), вдову прежнего кипрского короля Гуго Лузиньяна, которая, будучи дочерью Изабеллы I, приходилась Конраду двоюродной бабушкой и была его ближайшей родственницей, проживавшей в Иерусалимском королевстве. Алиса приказала арестовать Рикардо Филанджери, полководца императора Фридриха, её войска вместе с венецианцами осадили Тир и взяли его штурмом.
      Династия Айюбидов – потомков Саладина – в то время была разделена: ас-Салех Айюб правил в Египте, аль-Малик ас-Салех Исмаил – в Дамаске, а ан-Насир Дауд – в Эль-Кераке (на территории современной Иордании). Победившая в Иерусалиме партия Алисы порвала с Египтом и возобновила союз с Дамаском, Кераком и Химсом (Хомс, древняя Эмеса в Западной Сирии), где правил эмир аль-Мансур Ибрахим. Исмаил, ан-Насир и Ибрахим вступили в войну с ас-Салехом Айюбом, а тот призвал на помощь кочевников-кыпчаков, изгнанных монголами из Хорезма. Хорезмийцы прошли через Месопотамию в Сирию; в начале сентября 1244 г. они подошли к Иерусалиму, захватили его и разорили, осквернив при этом христианские святые места и могилы латинских королей. Иерусалим был вторично и теперь уже окончательно потерян для западноевропейцев. Хорезмийцы прошли в Газу на соединение с войсками египетского султана под командованием Рукн ад-Дина Бейбарса. Здесь они встретились с европейской армией, возглавляемой Филиппом I де Монфором, Готье IV де Бриенном и магистрами Тамплиеров, Госпитальеров и Тевтонского ордена, и войсками их союзников Ибрахима, Исмаила и ан-Насира Дауда. Судьба Палестины «решилась разом и окончательно 17 октября 1244 г. в сражении под Газой, когда египетские войска с помощью хорезмийцев наголову разбили объединённую армию сирийцев и крестоносцев. Для крестоносцев это сражение стало вторым Хиттином: из 1100 орденских рыцарей спаслось от смерти и плена только 65. Иерусалим и вся Палестина, а с 1249 г. и дамасские владения вновь были присоединены к Египту» [4].
      Фридрих II мог испытывать удовлетворение от неудачи своих врагов. После поражения под Газой рыцари запросили у египетского султана мира, но тот предложил им сначала помириться с таким уважаемым государем, каким является император Фридрих. В 1245 г. ас-Салех Айюб после осады захватил Дамаск, восстановив таким образом единое египетско-сирийское государство Саладина. Тогда же багдадский халиф аль-Мустасим (1242-1258 гг.) официально пожаловал ас-Салеху титул султана (до этого айубидские правители именовали себя султанами самочинно).
      Антиохии в 1244 г. угрожали монголы; тамошний принцепс Боэмунд IV отверг их требования срыть укрепления и отдать 3000 девушек, но принуждён был согласиться на уплату дани.
      В 1246 г. умерла правительница уже не существовавшего Иерусалимского королевства Алиса Шампанская; её права на Иерусалим унаследовал сын, кипрский король Анри (Генрих) Лузиньян. В 1247 г. войска египетского султана ас-Салеха Айюба выбили европейцев из Аскалона, а Антиохийское княжество подверглось разорению кочевниками-туркменами.
      В 1246 г. ас-Салех Айюб предпринял попытку истребить ставших опасными хорезмийских кыпчаков. Система союзов поменялась: хорезмийцы теперь воевали против египетского султана, а на его сторону перешёл аль-Мансур Ибрахим из Химса. Победителями вышли египтяне; остатки хорезмийцев были рассеяны и окончательно растворились среди народов Юго-Западной Азии.
      Султан ас-Салех в особенно большом масштабе комплектовал отряды мамлюков. Работорговцы покупали мальчишек – тюрков, курдов, кыпчаков, греков, славян, армян, грузин и др.  – и привозили в Египет. Здесь их «после длительного военного обучения, зачисляли в мамлюкское войско, о чём они получали специальный документ. Каждому из молодых мамлюков выдавалось военное снаряжение и конь. После обращения в ислам мамлюки обычно сохраняли свои старые имена, что должно было свидетельствовать об их особом статусе. Молодой мамлюк, хотя и сохранял верность своему бывшему рабовладельцу – патрону, покровительствовавшему ему на всех этапах его обучения и служебной карьеры, считался свободным человеком. Благодаря военным заслугам он мог достичь любого военного ранга и даже стать султаном. Дети мамлюков рождались свободными мусульманами и, хотя и не принадлежали к правящей мамлюкской касте, но могли служить чиновниками, извлекать из своих должностей доходы, однако редко достигали высокого положения в обществе» [26].   


                Успехи Никейской империи

      В середине XIII в. роль культурного центра на Балканах играла Морея (Ахейское княжество в Пелопоннесе). Время сыновей Жоффруа Виллардуэна – Жоффруа II (1218-1245) и Гильома II (1245-1278) «было апогеем франкского культурного и политического влияния в Греции» [39].   
      От Латинской империи почти ничего не осталось. Болгария тоже переживала не лучшие времена. В 1241 г. умер Иван Асень II. При его сыне от Анны Венгерской, малолетнем Коломане (1241-1246 гг.), «завоевания во Фракии и Македонии были утрачены Болгарией в течение трёх месяцев войны» [39]. Македонские и фракийские области вошли в состав Никейской империи.
      Армия латинского императора Балдуина II, которую не на что было содержать, быстро таяла. Несмотря на это, император продолжал опираться только на западноевропейское рыцарство, отталкивая греков. В поисках средств Балдуин снова едет на Запад; в 1245 г. он присутствует на церковном соборе в Лионе, отлучившем от церкви Фридриха II. Два года Балдуин провёл при дворе Людовика IX, закладывая и распродавая мощи святых и занимая под векселя деньги у банкиров и купцов; в Константинополе между тем латиняне, готовясь к бегству, переплавляли в монету медные церковные крыши и, чтобы как-то прожить, ломали на дрова потолки и полы. Торговля замирала, рынки закрывались. «Следствием нищеты явились беззаконие и грабежи; шайки "добровольцев" бродили под городом и грабили, не щадя ни франков, ни греков» [39].   
      В 1246 г. юный болгарский государь Коломан был отравлен; царём провозгласили его младшего брата Михаила, сына Ивана Асеня II и его третьей жены Ирины Комнины, дочери Феодора Ангела Комнина Дуки. Сама Ирина Комнина стала регентшей при малолетнем сыне.
      Никейский василевс Иоанн III Дука Ватац, узнав о гибели Коломана, сразу же напал на болгар. Одновременно в 1246 г. он захватил Фессалонику, жители которой сами выдали деспота Димитрия Ангела. «Наследник Ангелов сохранил в Эпире и Албании только незначительную часть старых владений этой династии, причём эпирский деспотат был поставлен в зависимость от Никеи» [5].   Сразу после взятия Фессалоники Ватац осадил крепость Чорлу.

Путешествие Плано Карпини. Избрание Гуюка великим ханом

                Путь в Каракорум
       
      В апреле 1245 г., т. е. ещё до открытия Лионского собора, из Лиона отбыла на восток католическая миссия. Возглавлявший её итальянский прелат Плано Карпини (Джованни дель Пьяно Карпини), которому было уже около 63 лет, происходил из города Перуджи, был другом Франциска Ассизского и одним из руководителей ордена миноритов (францисканцев). Миссия везла с собой послание папы римского главе монгольского государства и носила дипломатическо-разведывательный характер: её целью было выяснение ситуации в государстве монголов, оценка исходящей от монголов угрозы для Западной Европы и поиск союзников-христиан в лагере врага.
      По словам Плано Карпини, когда они прибыли в Богемию (Чехию), король Вацлав посоветовал им ехать дальше через Польшу, «ибо в Польше у него были родственники, с помощью которых мы могли бы выехать в Руссию». С грамотами от Вацлава посланцы папы прибыли к Конраду Мазовецкому, у которого в это время находился волынский князь Василько Романович, брат галицкого Даниила. По совету Василька участники миссии запаслись мехами на подарки – без подарков у татар ни одно дело не решалось. Вместе с Васильком минориты прибыли на Волынь, увещевая князя присоединиться к римско-католической церкви; «но так как в то время, когда вышеупомянутый князь поехал в Польшу, его брат, князь Даниил, поехал к Бату и его не было налицо, то они не могли дать решительный ответ...».
      С Волыни посланцы папы отправились в Киев. Здесь сам Плано Карпини тяжело заболел, но путешествие тем не менее продолжалось. Миссия двигалась через половецкую степь, где теперь кочевали татары: по берегам Днепра – ханы Коренца и Мауци, по Дону - Картан, женатый на сестре Бату, по Волге – сам Бату и по Яику – два тысячника. Бату, живший в великолепном шатре, принял Плано Карпини, но папские грамоты взять отказался, а направил европейцев дальше, в Каракорум.
      Пройдя земли канглов (печенегов), миссионеры прибыли на Сырдарью, в бывшие владения Хорезма. «В этой земле мы нашли бесчисленные истреблённые города, разрушенные крепости и много опустевших селений». Далее через территории кара-китаев (киданей) они вышли к берегам какого-то озера, которое называли морем (м. б., Балхаш или Алакуль) и где находилась ставка Орду-Ичена, старшего брата Бату.

                Воцарение Гуюка

      В Каракорум послы прибыли в июле 1245 г.; таким образом, всё путешествие заняло три месяца. Здесь им пришлось задержаться более чем на год: враждующим группировкам потомков Чингис-хана удалось наконец достичь согласия по кандидатуре кагана, и именно в это время проходили выборы и церемония интронизации. Бату на курултай не приехал, зато присутствовали его братья - Орду, Шибан, Берке, Беркечар, Тангут и Тукай-Тимур. Избранный каганом 40-летний Гуюк был старшим из семи сыновей Угэдэя. «А этот император (т. е. великий хан) может иметь от роду сорок или сорок пять лет или больше, – пишет о Гуюке Плано Карпини; – он  небольшого роста; очень благоразумен и чересчур хитёр, весьма серьёзен и важен характером. Никогда не видит человек, чтобы он попусту смеялся и совершал какой-нибудь легкомысленный поступок, как нам говорили христиане, неотлучно с ним жившие». Эти же христиане считали Гуюка тайным своим единоверцем, поскольку он хорошо относился к христианским клирикам, а перед его шатром находилась часовня, где совершались христианские богослужения по греческому обряду.
      Посланцев папы поселили при шатрах Туракины. На торжествах в ставке хана они встретили владимиро-суздальского князя Ярослава Всеволодовича, нескольких вождей кара-китаев и солангов (обитателей Маньчжурии), двух грузинских царевичей – Давида  Нарина и Давида Улу, послов багдадского халифа и более десяти мусульманских султанов; всего же прибывших иностранных послов было около четырёх тысяч.

                Смерть Ярослава Всеволодовича

      По свидетельству Плано Карпини, сразу за воцарением Гуюка последовали расправы с его противниками: «была схвачена тётка нынешнего императора, убившая ядом его отца, в то время когда их войско было в Венгрии... Над ней и очень многими другими был произведён суд, и они были убиты.
      В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоторой части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашён к матери императора (Туракине), которая как бы в знак почёта дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в своё помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и всё тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землёю».
      Ярослав умер 30 сентября 1246 г. В главе 12 «Истории стран Зарубежной Азии в Средние века», написанной Л. Н. Гумилёвым, об отравлении говорится гораздо определённее, чем у Плано Карпини: «К несчастью для Гуюка, великий князь Ярослав, приехавший в ставку хана для переговоров, был отравлен Туракиной по доносу одного из бояр из свиты князя» [42]. В более поздних работах Л. Н. Гумилёв, напротив, обвиняет Плано Карпини в клевете на монгольскую хатун. Его аргументы сводятся к тому, что итальянец нашего доверия не заслуживает, поскольку был папским легатом, а «Туракина была сибирячка, т. е. она была доверчива и импульсивна…» [37].
      Это высказывание – поразительно яркий пример того, как мировоззрение историка побуждает его закрывать глаза на неприятные лично ему факты. Гумилёв, подобно многим российским дворянам, не любил рефлексирующих интеллигентов (особенно евреев) и был склонен идеализировать «простых людей», к которым скопом причислял бесписьменных кочевников. Как историк, к тому же занимавшийся преимущественно кочевыми народами Великой степи, Гумилёв не мог не знать, что среди кочевников коварство было распространено никак не меньше, чем, к примеру, в Византии или Италии. И тем не менее он не удержался, чтобы не сморозить глупость насчёт «доверчивой сибиряки» Туракины, чьи соплеменники-меркиты наряду с севером современной Монголии жили и на юге нынешней Бурятии.
      Являясь автором многочисленных исторические работ, Л. Н. Гумилёв в душе был скорее поэтом, чем историком, – в противоположность, например, А. С. Пушкину, который, создавая прекрасные стихи, был ещё и очень хорошим историком, поскольку ценил факты сами по себе, независимо от их соответствия какой-либо идеологии.
      ***
      Возвращаясь к рославу Всеволодовичу, процитируем того же Гумилёва: «Но так или иначе князь умер, а его дети Александр и Андрей убили доносчика» [37]. 

                Дорога домой

      Вскоре после смерти Ярослава послы папы были приняты Гуюком. К этому времени им стала ясна причина, по какой их не спешили отправлять на родину. «И когда император услышал от наших татар, что мы пришли к нему, – пишет Плано Карпини, – то  велел нам вернуться к матери ради того, что на следующий день он хотел поднять знамя против всей земли Запада, как нам говорили за верное знавшие про то...; именно он хотел, чтобы мы не знали этого».
      Члены миссии голодали; провизии им на четверых выдавали столько, что хватало едва одному, а купить они ничего не могли, так как рынок был очень далеко. Тем не менее они активно собирали информацию, разговаривая с послами других стран через русских и венгров, знавших по-латыни и по-французски.
С подготовкой похода на Запад дело у монголов затягивалось. В конечном счёте было составлено ханское послание папе, которое устно перевели послам, а те записали по-латыни. В послании Гуюк сообщал папе, что Вечное Небо вручило монгольским ханам власть над всем миром, и требовал, чтобы папа и европейские государи эту власть признали: «Ныне вы должны сказать чистосердечно: "Мы станем вашими подданными, мы отдадим вам всё своё имущество"»; в противном случае монголы будут считать их врагами.
      Монгольские правители добивались, чтобы вместе с папскими послами в Европу отправились послы Гуюка. Однако Плано Карпини опасался, что, прибыв в Европу, монгольские послы могут стать свидетелями раздоров среди христианских правителей и вообще узнать о европейцах много такого, чего им знать не следовало. Кроме того, он боялся, что послов Гуюка в Европе могли убить, и тогда следовало опасаться самых тяжких последствий.
      В Европу Плано Карпини и его спутники возвращались тем же путём, по которому шли в Монголию. Даниил и Василько Романовичи, вместо того чтобы обсудить наконец вопрос о переходе в католичество, устроили в честь участников миссии грандиозный пир и продержали гостей против их воли дней восемь.
      В то время Гуюк и Бату прислали на Русь в качестве уполномоченного-баскака одного «сарацина» (т.е. мусульманина). У каждого отца семейства, имеющего троих сыновей, этот баскак забирал одного; он захватил также всех неженатых мужчин и женщин и всех нищих, а остальных переписал и обложил данью: каждый мужчина любого возраста и состояния обязывался платить ханам по меху медвежью, бобровому, соболиному, хорьковому и лисьему; кто не мог заплатить, того уводили в рабство.

                Оповещение о монгольской опасности

      Осенью 1247 г. послы папы вернулась в Лион. Всё увиденное и услышанное во время путешествия убедило Плано Карпини, что от монголов исходит огромная угроза западной христианской цивилизации. В своём сочинении «История монгалов», с которого он уже при жизни давал делать списки, Плано Карпини описывает систему всеобщего рабства, насаждаемую монголами в покорённых землях. Он отмечает, что монголы, в отличие от европейцев, даже с государями покорённых ими земель обращаются как с рабами. И эти государи вынуждены делать подарки не только ханам, их жёнам и родичам, но чиновникам и даже ханским рабам. У государей, прибывших ко двору хана, монголы требуют в заложники сыновей и братьев, которых удерживают навсегда и не отпускают домой. Если же государю позволяют вернуться, с ним посылается ханский башаф (баскак); «как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению, и если люди какого-нибудь города или земли не делают того, чего они хотят, то эти башафы возражают им, что они неверны татарам, и таким образом разрушают их город и землю, а людей, которые в них находятся, убивают при помощи сильного отряда татар... И не только государь татар, но и всякий татарин, проезжающий через эту землю или город, является как бы владыкой над жителями, в особенности тот, кто считается у них более знатным. Сверх того, они требуют и забирают без всякого условия золото и серебро и другое, что угодно и сколько угодно».
      Из увиденного и услышанного Плано Карпини делает следующий вывод: «Замысел татар состоит в том, чтобы покорить себе весь мир... И так как за исключением христианства (имеется в виду единственное истинное с католической точки зрения христианство – западноевропейское) христианства (имеется в виду единственное истинное с католической точки зрения христианство - западноевропейское), нет ни одной страны в мире, которой бы они не владели, то поэтому они приготовляются к бою против нас... Гуюк-хан поднял со всеми князьями знамя против Церкви Божией и Римской империи, против всех христиани против народов Запада, в случае если бы они не исполнили того, что он приказывает господину папе, государям и всем народам христиан на Западе. Нам кажется, что этого отнюдь не следует исполнять как по причине чрезмерного и невыносимого рабства, которое доселе не слыхано, которое мы видели своими глазами и которое они обращают на все народы, им подчинённые, так и потому, что к ним нет никакой веры и ни один народ не может доверять их словам, ибо они не соблюдают всего того, что обещают, когда видят, что обстоятельства им благоприятствуют...».
      Плано Карпини рассказывает, что новоизбранный великий хан Гуюк уже начал подготовку к новому походу на Запад: «Со всякой земли их державы из десяти человек они посылают троих с их слугами. Одно войско, как нам говорили, должно выступить через Венгрию, другое – через Польшу; придут же они с тем, чтобы сражаться беспрерывно 18 лет. Им назначен срок похода: в прошлом марте месяце мы нашли войско, набранное у всех татар, через область которых мы проезжали, и земли Руссии; в три или четыре года они дойдут до Комании (Половецкой степи), из Комании же сделают набег на вышеуказанные земли».
      Отмечая малочисленность самих монголов, Плано Карпини указывает, что войско их огромно, поскольку в него включаются жители всех завоёванных земель. «Отсюда, если христиане хотят сохранить себя самих, свою землю и христианство, то царям, князьям, баронам и правителям земель надлежит собраться воедино и с общего решения послать против них людей на бой, прежде чем они начнут распространяться по земле...».
      Францисканец даёт европейцам подробные советы, какое вооружение надо иметь, сражаясь с татарами, как выбирать место боя, как готовить к обороне города и крепости: «Всё это, написанное выше, мы сочли нужным привести только как видевшие и слышавшие это и не для того, чтобы учить лиц сведущих, которые, служа в боевом войске, знают военные хитрости... Однако они получат возможность благодаря вышесказанному иметь случай и содержание для размышления».
      По возвращении из путешествия Плано Карпини был возведён в сан архиепископа и умер в 1252 г. в возрасте около 70 лет. К счастью для европейцев, его опасения относительно близкого вторжения монголов не сбылись: раздоры среди потомков Чингис-хана сделали нереальными дальнейшие попытки покорить Европу.
      Миссия Плано Карпини к монголам была не единственной в это время. К 1245-1247 гг. относятся сведения о путешествии в Монголию католического миссионера Андре Лонжюмо.

Новые вторжения монголов в Индию и Корею (1246-1247)

      В 1246 г. монголы продолжили наступление на Делийский султанат: «монгольский военачальник Мангутах занял Мултан и осадил Уч. Правитель Дели восстановил свою власть в Пенджабе и Синде, но положение дел оставалось тревожным...
      В 1246 г. на султанский трон в Дели одной из могущественных группировок тюркской знати был возведён Насир уд-дин Махмуд, младший сын Илтутмыша» [4]. 
      В 1247 г. монголы во главе с Амуганем в четвёртый раз вторглись в Корею; укрепившись в районе Кэгёна, они рассылали по стране отряды для сбора дани и усмирения населения.

Монголы, Русь и Восточная Европа в 1247-1250 гг.

                Смерть Конрада Мазовецкого 

      В 1247 г. умер 60-летний Конрад Мазовецкий – «славный, предобрый, по выражению летописца, и Даниил с Васильком жалели об нём; ещё при жизни своей он разделил Мазовию между двумя сыновьями: Казимиром и Болеславом; последний умер вскоре после отца и по просьбам князя Даниила отдал свою волость младшему брату Семовиту, за которым была племянница Даниилова, дочь Александра бельзского; дружеские отношения между Даниилом и Семовитом не прерывались до самой смерти последнего; с Болеславом краковским галицкий князь находился также в мире» [58]. 
               
                Смерть кагана Гуюка

      После гибели великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича Туракина без ведома своего сына Гуюка вызвала в Каракорум Ярославова сына Александра. «Получив известия о смерти отца, сыновья Ярослава, Александр Невский и Андрей Суздальский, отправились в ставку Бату, чтобы присягнуть ему на верность. Бату приказал им обоим отправиться в Каракорум, для того чтобы засвидетельствовать своё почтение великому хану… Когда Александр и его брат Андрей в конце 1247 г. или в начале 1248 г. появились при дворе Гуюка, хан сделал Андрея великим князем владимирским, а Александра - князем киевским» [62]. 
      «Отношения между Батыем и Гуюком оставались напряжёнными и после официального провозглашения Гуюка великим ханом. В 1248 году между соперниками едва не вспыхнуло вооружённое столкновение. Дело до открытого сражения не дошло лишь потому, что войска Батыя, направленные против Гуюка, дойдя до восточных границ Улуса, получили известие о смерти хана...
      Остановившись лагерем у Ала-Камака, на расстоянии семидневного пути от Киялыка (в районе Алтайских гор), Батый, как старший в роде вызвал к себе остальных монгольских царевичей для решения вопроса о престолонаследии» » [86].  Сам Бату от титула кагана отказывался в пользу Мункэ (Монкэ, Менгу) – сына Тулуя (Толуя). «Снова наступило междуцарствие, регентшей стала вдова Гуюка, Огуль-Гаймыш» [42].   

      Раздел Руси между Александром и Андреем Ярославичами

      Пока Александр Невский и Андрей суздальский находились у монголов, один из их младших братьев, московский князь Михаил Хоробрит, отнял у дяди Святослава Всеволодовича Владимирское великое княжение и занял его место. Хоробрит, однако, «погиб в битве с литовцами ещё до возвращения старших братьев из Орды, где Александр был утверждён на столе киевском и новгородском, удерживая также на северо-востоке как отчину Переяславль Залесский, Андрей же получил великое княжение владимирское» [58]. В 1250 г. теперь уже Андрей Ярославич выгнал из Владимира-на-Клязьме дядю Святослава Всеволодовича и занял великокняжеский стол. «В то время как Андрей стал править Владимиром, Александр отправился не в Киев, а в Новгород» » [62].   
      В 1250 г. Бату-хан потребовал у Даниила Романовича отдать Галицкую землю. Даниил сам поехал в ханскую ставку, поклонился хану, пил кумыс и в результате получил из ханских рук своё собственное княжество. «Приехавши на Русь, он был встречен братом и сыновьями, и был плач об его обиде, говорит летописец, но ещё больше радовались, что увидели его здоровым» [58].   

                Тевтонский орден в Пруссии и Померании

      Святополк Поморский, именуемый Великим,  в 1248 г. при посредничестве папского легата вновь заключил мир с Тевтонским орденом, «С помощью того же легата и при его посредничестве 7 февраля 1249 года крестоносцы заключили соглашение с новокрещёными пруссами из Помезании, Вармии и Натангии. Местные христиане получили определённые права. Они имели право самостоятельно покупать и продавать землю, распоряжаться движимым имуществом и вступать в брак.
      Со своей стороны пруссы гарантировали придерживаться христианства (так в тексте. – А. А.), сохранять верность ордену и не сжигать своих мертвецов. Однако пруссов-христиан было ещё очень мало и они нетвёрдо придерживались принятых обязательств» [57]. Святополк слова тоже не держал, и когда братья-рыцари вторглись в Натангию, они были отрезаны Святополком и разбиты 30 ноября 1249 г.
               
              Раздел Грузии и заговор князей в Кохтастави

      В 1247-м или 1248 г. грузинская знать провозгласила царём вернувшегося из Каракорума Давида VII Улу, но Давида VI Нарина каган Гуюк назначил младшим царём Грузии при двоюродном брате. В описании армянского хрониста XIII в. Григора Акнерци произошло это так: в 1249 г. князь Вахрам и его спутники, «получивши грамоту от великого хана, воротились и посадили Давида на престол его отца в Тифлисе. Князья грузинские радостно его приняли и назвали его царь Вахрамул, т. е поставленный Ваграмом царь. Таким образом, вследствие воцарения нового царя Грузия и Агвания на время успокоились». Давид Нарин, сын Русудан, остался править в Сванетии и Абхазии.
      Успокоилась, однако, не вся Грузия; об этом свидетельствует происшествие в замке Кохтастави в Джавахети – области в верховьях реки Куры. В грузинской хронике «Картлис цховреба» записано: «И собрались в эти смутные дни все правители Грузии в Кохтастави. Пришли с запада и востока, херетцы и кахетцы, месхи и торийцы – Эгарслан, Цотнэ Дадиани, Ваграм Гагели, Куаркуаре, Шота Купри, Торгваи, Торели-Гамрекели, Саргис, Тмогвели, и все говорили: "Что предпринять? Не осталось царя из грузинского рода, чтобы руководил нами в борьбе с монголами. А мы отступились друг от друга и не в силах противостоять монголам. И они притесняют нас зло и гонят нас воевать Аламут. Терпим невзгоды и испытываем всяческие притеснения. Нет больше сил терпеть. Несмотря на то, что нет у нас царя, надо воссоединиться нам всем и сразиться с татарами!". Собрались главари Грузии и утвердили войну. Установили место в Картли, где собраться войскам.
      Дальние князья Цотнэ Дадиани, Бедиани, человек добрый и одарённый всеми духовными и гражданскими добродетелями, а также рачинский Эристав отправились раньше других снаряжаться, дабы вовремя прибыть с войсками к месту сбора. Татары услышали о собрании грузинских князей в одном месте и выступили под водительством Бачу и Ангура и, прибыв в Кохтастави, застали там всех высокопоставленных людей Грузии. Некому было противостоять татарам, схватили всех и погнали в страну Анийскую в местность, именуемую Ширакаван».
      Схваченные князья единодушно утверждали, что никакого заговора не было, а вместе они собрались для того, чтобы решить, как собирать и выплачивать дань татарам. «Не поверил Чормагун князьям, приказал оголить их всех, связать и посадить на площади, на жаре и спрашивать каждый день, зачем собрались они в Кохтастави».
      Цотнэ Дадиани прибыл в условленное место позже, когда все уже были арестованы. Он добровольно отправился в Ани, пришёл на площадь и присоединился к сидящим там князьям. Монголам Цотнэ заявил, что остальные князья так же невиновны, как и он сам, но если они подвергаются наказанию, то он хочет разделить их участь. Поражённые таким благородством, монголы признали всех князей невиновными и отпустили их.
      Несмотря на упоминание в грузинской хронике Чормагуна, умершего в 1242 г., кохтаставский заговор относится, кажется, ко времени после смерти в 1245-м или 1246 г.  царицы Русудан.
      У армянского историка Киракоса Гандзакеци описываются явно те же события, но несколько в ином ключе. «В то время, когда страна немного оправилась от всепоглощающего пожара, зажжённого разбойниками и грабителями, и люди стали  уповать скорее на них, чем на Бога; когда князья притесняли и обирали бедных и на эти поборы покупали драгоценные одежды и одевались, ели и пили и чрезмерно кичились, как это обычно делают тщеславные грузины, Бог дал им, не наученным прежним опытом, возможность сойти с высот своих и познать меру слабости своей. Дьявол поднял против них тех, на кого они надеялись: неожиданно все начальники войска татарского собрались на совет, вооружились и приготовились истребить всё подвластное им население Армении и Грузии под предлогом, мол, царь грузинский вместе со своими князьями хочет восстать, собирает войско, придёт истребить их, поскольку действительно казалось, все князья стягивали войска свои в Тифлис, к грузинскому царю Давиду (Улу).
      И когда они, князья, выпили вина, то расхрабрились и некоторые из них, недостаточно благоразумные, стали говорить: "Почему это мы повинуемся им, имея такое большое войско? Давайте нападём внезапно на них, разобьём и сотрём их с лица земли, возьмём в свои руки страну свою".
      Но великий ишхан Аваг воспротивился этому намерению, а татарские воины, находившиеся в тех местах, услыхали об этом и сообщили своим начальникам.
      И когда воины князей разъезжались каждый к себе, тогда они, татары, вооружившись, хотели истребить всех без исключения. И захватили князей, которых обнаружили в их владениях, а за теми, кого не было на месте, послали гонцов и потребовали привести их к себе без промедления... Один из главных начальников, бывший полководец всего войска татарского, которого звали Чагатаем, друг Авага, выступил против вооружённого войска и обратился к нему со словами: "Мы не получали от хана приказа убивать тех, кто покорился и подчинился нам и платит дань хану; ещё не установлено точно, действительно ли они восстали. Так, если вы умертвите их без причины, сами же ответите хану". Услыхав это, татары не стали дознаваться истины.
      Затем, отобрав всех коней и взяв выкуп, – пишет  Киракос Гандзакеци, – отпустили их, а сами устремились в разные концы Грузии, на округа и мятежные и мирные, многих истребили, ещё больше угнали в плен, бесчисленное множество мужчин, женщин и детей было брошено в реку. И случилось это в 698 году армянского летоисчисления (т.е. в 1249 г. от Р.Х.)».
      Ишханац-ишхан («князь князей») Аваг, благодаря которому события приняли такое направление, скончался в следующем 1250 г.

          Раскол среди потомков Чингис-хана и курултай 1250 г.

      «В 1250 г. горячие споры монгольских лидеров по поводу наследования трона зашли в тупик, и стал очевиден разрыв между двумя противоборствующими группами Чингисидов – с  одной стороны, потомками Джучи и Толуя, и потомками Чагатая и Угэдэя – с другой. Поскольку последняя группа не имела сильного лидера, Бату и Мункэ чувствовали себя увереннее своих противников и в конце концов решили взять всё в свои руки и подавить противодействующую фракцию. Когда первое заседание выборного курултая, который собрался в 1250 г. близ озера Иссык-Куль в улусе Чагатая, не пришло к какому-либо решению, Бату послал своих сына Сартака и брата Берке на восток с тремя армейскими соединениями, чтобы организовать второе заседание курултая на берегах реки Керулен в Монголии, то есть в улусе Толуя» [62].

Западная Европа и Средиземноморье в 1248-1250 гг.

                Тулуза в год смерти Раймунда VII

      Тулузский граф Раймунд VII скончался 27 сентября 1249 г. в возрасте 52 лет. Он сдержал обещание истреблять еретиков, данное французскому королю: в год его смерти по его приказу близ Ажана было сожжено восемьдесят раскаявшихся катаров, которым даже инквизиторы хотели сохранить жизнь. Графство Тулузское унаследовал брат Людовика IX Альфонс де Пуатье, женатый на дочери Раймунда VII; он успешно продолжал искоренять учение катаров, убивая его последователей.

                Завершение седьмого крестового похода

В 1248 г. Людовик IX отплыл наконец в Левант. Перезимовав на Кипре (здесь французского короля посетили послы монголов, предлагавшие союз против мусульман), 5 июня 1249 г. крестоносцы высадились в устье Нила. Египетский гарнизон Димйата (Дамиетты) бежал, крепость была занята европейцами; но через несколько дней начался разлив Нила, и пилигримам пришлось полгода ждать его окончания.
      В своём стремлении к истинно христианской жизни Людовик IX доходил до того, что мыл ноги нищим – занятие, которое его друг, 25-летний сенешаль Шампани Жан де Жуанвилль, находил отвратительным.
      В Египте в ноябре 1249 г. неожиданно умер султан ас-Салех Айюб; его юный сын и наследник аль-Муаззам Туран-шах в это время находился в отдалённом эмирате Хисн Кайфа в Джазире, в Месопотамии. «Чтобы не было паники, предприимчивая возлюбленная ас-Салиха, рабыня Шаджар ад-Дурр, подаренная ему багдадским халифом, договорилась с доверенным человеком ас-Салиха, эмиром и главным шейхом (шайх аш-шуйух), скрыла известие о смерти султана и стала издавать приказы от его имени. Она подделывала подпись султана и в приказах повелевала, чтобы войско дало присягу повиноваться султану и его наследнику Туран-Шаху. Фахр ад-Дин был назначен главнокомандующим (атабек аль-асакир) аййубидской армией и главным администратором в султанате вплоть до прибытия из Ирака Туран-Шаха с месопотамскими войсками» [26]. 
      20 ноября 1249 г. крестоносцы выступили на юг к Каиру. 21 декабря они подошли к Мансуру и начали возводить плотину, чтобы иметь возможность приблизиться по суше к позициям мусульман. «Положение Аййубидов спасла "аскария", отряды из кипчакских тюрок, которые создавал ас-Салих ещё во время правления его отца. Эти отряды комплектовались из хорошо обученных военному делу бывших рабов-мамлюков и были самой боеспособной и надёжной частью войска султана. Их именовали "бахрия", ибо их казармы находились на одном из островов реки Нил (Бахр ан-Нил)» [26]. 8 февраля 1250 г. христианам удалось переправиться через канал и начать атаку, но после первых успехов они были оттеснены и прижаты к берегу. 11 февраля в наступление перешли мусульмане. 27 февраля к месту битвы подошёл с войском султан аль-Муаззам Туран-шах. После длительного противостояния в ночь с 5-го на 6 апреля изголодавшиеся и истощённые христианские свернули свой лагерь и начали отступать на север в сторону Дамиетты. В спешке они забыли уничтожить понтонный мост, перекинутый через канал. Египтяне пересекли канал по мосту, быстро нагнали крестоносцев и 6 апреля разбили их в битве при Фараскуре. Европейское войско «и сам король были захвачены в плен. Почти умирающего Людовика Святого вылечил один арабский врач. Но эмиры обращались с ним очень грубо» [30].
      Результаты похода свелись, таким образом, к захвату Дамиетты. Одни историки считают этот крестовый поход седьмым, другие шестым, поскольку экспедиция Фридриха II в 1228-1229 гг. имела весьма двусмысленный характер.

                Установление власти мамлюков в Египте

      Прибытие в Египет аль-Муаззама Туран-шаха с собственной мамлюкской гвардией (муаззия) вызвало недовольство мамлюков ас-Салеха. «Туран-Шах не пожелал считаться с былыми привилегиями тюркских мамлюков и стал выдвигать своих военачальников на высшие посты в армии и государстве. Вскоре между ним и Шаджарр ад-Дурр началась борьба за власть, причём на стороне волевой женщины оказались бахрийские мамлюки. Туран-Шах обвинил Шаджар ад-Дурр в том, что она стремится сосредоточить в своих руках всю власть в государстве» [26]. В мае 1250 г. Туран-шах был убит мамлюками-бахритами; заговор возглавлял 27-летний военачальник аз-Захир Бейбарс Бундукдари.
      Бейбарс родился в 1223 г. в семье кыпчаков (половцев), кочевавших в степях к северу от Чёрного моря. С появлением монголов (около 1236 г.) его семья бежала в Анатолию и попала в рабство. Пягадцатилетний Бейбарс был куплен работорговцем Айдакином аль-Бундукдари (по фамилии хозяина он и получил прозвище) для султана ас-Салеха Айюба. «Первые успехи на военном поприще во время сражения с франками при аль-Мансуре в 1249 году и при Фараскуре в 1250 году, закончившиеся пленением французского короля Людовика IX, поставили его во главе мамлюкского войска Аййубидов» [26].   
      После убийства Туран-Шаха 2 мая 1250 г. в противоречии со всеми традициями ислама Шаджар ад-Дурр была провозглашена «царицей мусульман» – «маликат аль-муслимин». Пописывалась она обычно как «мать Халила» (умершего сына ас-Салеха), а в хутбе упоминалась как «жена султана ас-Салеха», хотя на самом деле была лишь его наложницей.
      «...Когда известие об её избрании достигло Дамаска, местное могущественное курдское племя каймария отстранило бахритов в провинции от власти и пригласило возглавить город правителя Алеппо, аййубида ан-Насира Йусуфа. Багдадский халиф аль Мустас'им (1242-1258) также не пожелал признать на египетском престоле женщину, которая прежде была в его гареме и которую он подарил ас-Салиху» [26].   Спустя три месяца после провозглашения Шаджар ад-Дурр царицей бахриты заставили её отказаться от власти, выйдя замуж за их военачальника аль-Муизза Айбека, который был назначен атабеком и соправителем султана аль-Ашрафа Мусы, внука аль-Камиля.

             Никейско-эпирская война и женитьба Стефана Уроша

      В 1250 г.  войска Никейского василевса Иоанна III Дуки Ватаца захватили Родос, принудив капитулировать защищавших остров генуэзцев. Но в том же году эпирский деспот Михаил II Комнин Дука Ангел, подстрекаемый своим слепым дядей Феодором, перешёл в контрнаступление и вторгся во Фракию с многочисленным войском.
      Правивший в Сербии Стефан Урош I (1243-1276 гг.) около 1250 г. женился на Елене – может быть, дочери константинопольского императора Балдуина II де Куртенэ.

                Окончание правления Фридриха II Гогенштауфена

      Борьба между гвельфами, поддерживавшими папство, и гибеллинами – сторонниками Фридриха II происходила и внутри итальянских городов, в том числе во Флоренции, управляемой советом во главе с подеста. «Ход военных событий привёл к бегству гвельфов из Флоренции и затем к их полному изгнанию в 1248 г. с разрушением их домов и конфискацией имущества. В 1250 г. знатные купцы Флоренции создали, параллельно подеста и его совету, особый орган власти – "капитанов народа"; усилились гвельфы» [87].
      Готовясь к возобновлению войны с Ломбардской лигой, Фридрих II умер 13 декабря 1250 г. в Апулии 56 лет от роду. В народе долго ходил слух, что он исчез, охотясь в лесу, и где-то скрывается.
      Подобно своему современнику и антиподу Людовику IX, Фридрих II, безусловно, оставил яркий след в европейской истории. Это был человек нервный и худосочный; по словам хрониста, «будь он рабом, никто не пожелал бы купить его и за двести су». «Если Людовик превыше всего ставил Христову веру, то Фридрих – истинное знание. «Это был удивительный человек. Для многих он был Антихристом, однако для многих других он служил воплощением надежды. Данте поместил его в Ад – и недаром; чувствуется, однако, как он был этим удручён. Все, кто писал о Фридрихе, восхищались его храбростью, его удивительной способностью говорить на любом языке... Они порицали его за приверженность телесным удовольствиям, за то, что он вёл себя так, "будто бы не было другой жизни". Да, в его замке Люцера был гарнизон мусульманских воинов. Да, он вооружал посланцев сарацинских владык, а путь к Иерусалиму открыл паломникам с помощью переговоров. Однако, что бы ни говорили кардиналы, не следует думать, что он шутил, приняв крест. Он не был скептиком, а тем более атеистом. Просто он хотел всё понять сам и добивался, чтобы ему объяснили, что такое Бог арабов, Бог евреев, а однажды он попросил о встрече с Франциском Ассизским. Он преследовал еретиков и поддерживал инквизицию более рьяно, чем какой-либо другой монарх. Умереть же он пожелал в грубошёрстной рясе цистерцианского монаха» [94].    
      Стремление самому докопаться до истины сочеталось во Фридрихе с полным пренебрежением к чужой жизни. Хронист фра Салимбене ди Адамо описывает, как он «пожелал узнать на основании опыта, какой из языков или наречий был свойствен детям, если те росли, не разговаривая ни с кем из людей. И он приказал служанкам и кормилицам давать младенцам молоко, кормить их грудью, купать их и ухаживать за ними, но никак не ласкать их и не разговаривать с ними; ибо он хотел знать, заговорят ли они на древнееврейском, первом из существовавших языков, на греческом, латыни или арабском, или же на языке своих родителей, тех, от кого они были рождены. Но все его усилия были напрасны, ибо ни один младенец не выжил. Он также накормил прекрасным и обильным обедом двух человек, одного из которых он отправил спать, а другого охотиться, а следующим вечером приказал у обоих вскрыть в его присутствии внутренности, ибо он хотел знать, который из них лучше переварил пищу».
      Если поискать в истории аналогов этому беспокойному и любознательному монарху со склонностью к бесчеловечным экспериментам, не может не прийти на ум русский царь Пётр I.
      Умирая, Фридрих завещал своему старшему сыну Конраду, номинальному иерусалимскому королю, императорскую корону и Германию, младшему Генриху – Иерусалим, а внуку Фридриху – Австрию. В последние минуты жизни он признал также Манфреда, своего незаконнорожденного сына от графини Бьянки ди Ланциа, которому завещал лучшие земли своей империи - графство Отранто (Тарент), Неаполь и Сицилию.

                Смена королей в Дании и Швеции

      В 1248-1249 гг. в Дании при попытке собрать поземельную подать вспыхнуло восстание. А в 1250 г. датский король Эрик IV Пловпеннинг (Плужный Грош) был убит младшим братом Авелем, который и занял датский престол.
      В Швеции в 1248 г. скончался ярл Ульф Фасе Карлссон из рода Фолькунгов, и титул ярла перешёл к королевскому зятю Биргеру Магнуссону. К 1250 г. Швеция присоединила юго-западную и южную (Тавастланд) части Финляндии. «Тогда же (1249-1250) был организован крестовый поход в центральную Финляндию...» [45]. Поход, который  возглавил Биргер, пришлось прервать из-за известия о смерти 2 февраля 1250 г. короля Эрика XI. Биргер возвёл на престол своего сына Вальдамара, который по матери Ингеборг приходился племянником умершему Эрику. «Породнившись с популярными в народе Фолькунгами и провозгласив себя их преемником, ярл Биргер покончил с усобицами знати и мятежами бондов» [45]. 
 
                Распад державы Альмохадов

      Испано-африканская держава Альмохадов, претендующих на особую чистоту ислама, начала разваливаться ещё после битвы с соединёнными силами европейских католиков в 1212 г. при Лас Навас де Толоса.
      В Африке к описываемому времени альмохадские правители, носившие титул «эмир аль-муминин», контролировали лишь часть Марокко. «Разногласия в верхах привели к окончательному распаду империи. На её развалинах образовалось три самостоятельных государства: Хафсидов (1229-1574) со столицей в Тунисе, Зайянидов (1235-1551), утвердивших свою власть в Тлемсене, и Меринидов...» [4]. Мериниды, или Мариниды, вели род от Абд аль-Хакка (1195-1217 гг.), эмира исповедовавшего суннитский ислам берберского племени бану Марин в Восточном Марокко. После Абд аль-Хакка последовательно правили его сыновья Утман (1217-1240 гг.), Мухаммад (1240-1244 гг.) и Абу Бакр (1244-1258 гг.). Хафсиды и Зайяниды также были суннитами-берберами.
      В 1248 г. альмохадский лидер Али аль-Саид попал в засаду и погиб, его сменил Умар аль-Муртаза.
      На Пиренейском полуострове с ослаблением Альмохадов крепли христианские королевства. После захвата в 1236 г. Кордовы войсками кастильско-леонского короля Фернандо III были захвачены «в 1241 г. – провинция Мурсия, в 1246 г. – Хаэн, в 1248 г. при содействии кастильского флота (состоявшего из судов, построенных приморскими городами) был взят крупнейший промышленный центр арабской Испании – Севилья, а вслед за ней в руки победителя попали и другие южные города, в том числе Херес, Медина-Сидония, Аркос, Кадикс, Санлукар. У мавров осталось только королевство Гранада, прикрытое высокой горной цепью Сьерра-Невада, и часть территории Уэльва...» [11]. При этом, например, султан Гранады Мухаммед ибн аль-Ахмар был вынужден участвовать в сражении за Севилью на стороне христиан.
      «В ходе освободительных войн часть населения Португальского королевства переселилась с севера страны на юг, занимая новые земли» [57]. Рост португальской территории завершился при короле (с 1248 г.) Афонсу III «взятием города Санта Мария де Форо в 1249 г. Дальнейшее расширение было уже невозможно, поскольку соседняя Андалузия вошла в состав Кастильского королевства» [11]. С середины XIII в. в течение длительного времени Португалии пришлось отстаивать свою самостоятельность от посягательств королей Леона и Кастилии.

Там, куда ещё не дошли монголы

      Во 2-й четверти XIII в. не слышали о монголах лишь на южных окраинах Старого света: в Чёрной Африке, Японии, на юге Индостана, в Индокитае и в Нусантаре – регионе, охватывавшем острова нынешней Индонезии и полуостров Малакку.

                Западная Африка: Сундьята
                и возвышение государства Мали

      Возвышение государства Мали связывается с именем мари (принца) Дьяты, или Сундьяты. Известные нам события того времени носят полулегендарный характер (или, если угодно, четверть-легендарный, учитывая тот факт, что Соголон, мать Сундьяты, признают наполовину всё-таки женщиной и лишь на другую половину буйволицей). Отцом Сундьяты был Фа Маган, глава клана Кейта (представители этого клана и в XX- XXI вв. неоднократно становились президентами Республики Мали). По смерти Фа Магана совет старейшин клана отстранил парализованного от рождения Сундьяту от наследования престола; в результате мансой (царём) стал сын от другой жены – Данкаран Туман. Войско нового правителя потерпело поражение от вождя племени сосо Сумаоро Канте, многие области отпали тогда от Мали.
      Сундьята, достигнув 17 лет, неожиданно встал на ноги, чтобы защитить мать от насмешек соседок. Поскольку в здоровом состоянии он стал опасным конкурентом царствующему мансе, ему пришлось бежать вместе с матерью, братом и сестрой в государство Мема на левом берегу Нигера, к западу от Томбукту. Здесь он встретил дружеский приём и занял высокое положение при дворе правителя Мусы Тункара. 
      Беглого наследника поддержали правители Мемы и Ганы, к нему присоединились вожди нескольких кланов народа малинке –Дабо, Сисоко и Траоре (Муса Траоре, малинке по национальности, был президентом Мали в1968-1991 гг.). На их сторону перешёл и Курума, племянник Сумаоро Канте. Войско избрало Сундьяту мансой, и он принялся подчинять отпавшие земли Мали. В 1235 г. около селения Крина произошло решающее сражение войск Сумаоро Канте и Сундьяты. Исход тяжёлой битвы решил Сундьята, который, выяснив предварительно тайну уязвимости Сумаоры, выстрелил в него из лука стрелой с наконечником из шпоры белого петуха. Раненый Сумаоро скрылся в пещере и исчез навсегда, его воины частью рассеялись, частью были перебиты или взяты в плен.
      После этой победы Сундьята уже в качестве мансы Мали стал расширять свои владения. «Его ближайшими помощниками были талантливые полководцы. Предание сохранило нам имена самых выдающихся из их числа – Манде Бори (брата Сундьяты), Тирамахана Кейта и Факаоли Курумы. Они предводительствовали войсками, которые ещё при жизни Сундьяты подчинили его власти не только земли по обоим берегам Нигера в его верховьях, но и такие области, как плато Фута-Джаллон в нынешней Гвинее, плато Фута-Торе в Сенегале, и многие другие. Малийские воины покорили Бамбук – одну из главных областей добычи золота в Западной Африке, лежащую между притоками Сенегала Бафином и Фалеме...
      Деятельность Сундьяты не ограничивалась завоеваниями. Много внимания он уделял развитию сельского хозяйства, основы экономики своего государства. Сказание приписывает ему создание многих земледельческих посёлков на вновь завоёванных территориях. Земли раздавались воинам для обработки» [60].
      Государство Сундьяты, как и большинство государств древности, не было прочным. Если у своего полководца Факаоли Курумы Сундьята мог отобрать пожалованные владения, то другой Курума, племянник Сумаоро, вёл себя как независимый правитель.
.
                Япония

      В Японии в 1228 г. было проведено разоружение монахов в столичном регионе, ограничено своевольство могущественных храмов.
      К этому времени вполне сложилась сложная система правления, оттеснившая от реальной власти как священную особу Государя (Тэнно) – очередного потомка богини Аматерасу, так и военного правителя (сёгуна). Во-первых, главы наиболее могущественных кланов, заняв пост сэссё (регента при Тэнно), сиккэна (регента при сёгуне) или кампаку (канцлера), женили Государей и сёгунов на своих дочках, внучках или на худой конец племянницах, а во-вторых, совершеннолетних и дееспособных правителей отправляли с отставку, заменяя младенцами. Если же в силу каких-то обстоятельств очередной Государь добивался реального влияния на дела правления, то чтобы его сохранить, он постригался в буддийские монахи, а на трон сажал опять же малолетнего принца.
      «В 1232 г. Гохорикаву отстранили от престола. Принц, рождённый дочерью Кудзё Митииэ, стал императором Сидзё. Так что Митииэ стал одновременно отцом и сёгуна и императора» [41]. 
      Сиккэн Ходзё Ясутоки умер в 1242 г. в возрасте 59 лет. Поскольку его сыновья умерли раньше него, пост сиккэна унаследовал его 18-летний внук Цунэтоки. В том же году умер государь Сидзё, не имевший наследников; трон занял Госага, один из принцев императорской фамилии (сын Цутимикадо и внук Готобы). В 1244 г. вполне уже взрослый сёгун Кудзё Ёрицунэ был заменён его семилетним сыном Ёрицугу, но остался в Камакура и начал собирать сторонников.
      В 1246 г. умер Цунэтоки; пост сиккэна унаследовал его младший брат Токиёри. 
      Правительство Бакуфу (ставки сёгунов) добилось назначения Госага экс-императором, а трон занял его сын Гофукакуса. «В 1246 г. планировал поднять мятеж Нагоэ Мицутоки, глава боковой ветви дома Ходзё и дядя Токиёри, поддерживавший бывшего сёгуна Ёрицунэ и метивший на пост сиккэна. Токиёри удалось предотвратить мятеж, четверо хёдзёсю (советников сёгуна. – А. А.) из враждебной Токиёри группировки были смещены, Нагоэ сослан, Ёрицунэ отправлен в Киото под надзор, а его отец Кудзё Митииэ по требованию бакуфу лишён должности Канто мосицуги – ответственного при императорском дворе за связи с военным правительством. Дом Кудзё потерял своё влияние пи дворе» [41]. Государственный совет заполнялся теперь в основном членами клана Ходзё и связанных с ним кланов. В 1246 г. Ходзё Токиёри уменьшил объём служебных обязанностей гокэнин (самураи, являвшиеся непосредственными вассалами сёгуна), в частности по несению ночной патрульной службы в Киото, а в 1247 г. пересмотрел условия основной службы гокэнин в мирное время – охраны императорского дворца. В 1247 г. Токиёри удалось уничтожить второй после Ходзё по могуществу клан Миура, укрепив власть основной линии Ходзё.

                Царство Чолов
 
      На юге полуострова Индостан обитали темнокожие тамилы – потомки дравидов, населявших Индию до прихода арьев. Здесь создала обширное царство (раджьям) тамильская династия Чолов; его столицей был сначала Пухар, затем Танджавур и Гангайкондачолапурам. С конца IX в. Чолы распространили свою власть на весь Тамилнад (юго-восток Ин¬до¬стана) и на юго-восточную оконечность плоскогорья Деккан во внутренней части полуострова. Однако ко времени вступления на престол Раджараджи Чола III (11216-1246 гг.) границы владений Чола значительно сузились. С ростом могущества династии Пандья, испокон веков правившей южными областями Индии из окрестностей священного города Мадурай на юге Тамилнада, Чолы потеряли контроль над большинством территорий к югу от реки Кавери, а на севере их потеснила империя Хойсалов. Между 1218-м и 1254 гг. Хойсалы захватили область по среднему течению реки Кавери, превратив Чолов в своих вассалов.

                Цейлон

      В III-XIII вв. на острове Цейлон (Ланка) существовало крупное царство индоарийского народа сингалов, говоривших на языке, близком санскриту. Его столицей сначала была Анурадхапура, затем Полоннарува. Но постепенно с юга Индостана на Ланку просачивались тамилы, и к XIII в. на севере и востоке острова сложилась крупная тамильская община.
      «Междоусобицы ослабили Ланку экономически и политически. В 1212 г. остров был завоеван неким Паракрама Пандьей, а в 1215 г. на севере страны высадилось войско правителя Магхи из Калинги. Северные и северовосточные районы – центры древней сингальской цивилизации – были разрушены и разграблены. Магха под именем Виджаябаху продержался в Полоннаруве 21 год. Его правление вошло в историю как режим террора и насилия, экономика страны была приведена в состояние полного упадка.
      Во второй четверти XIII в. большинство феодальных правителей территорий юго-запада острова, не вошедших в состав созданного Магхой государства, объединились вокруг сингальской царской династии Дамбадении и под предводительством Виджаябаху III (1220-1224) сумели освободить Майарату (в Майя Рате до вредины XII в. существовало сингальское королевство Даккинадеша. – А. А.). Позднее сингальский царь Паракрамабаху II (1236-1271) отвоевал Полоннаруву и оттеснил тамилов на п-ов Джафна. В период его правления сингальское государство испытало недолгий подъем. Дважды одерживавший крупные победы над тамильскими войсками, Паракрамабаху II на всем протяжении своего царствования осуществлял контроль над большей частью северо-восточных районов, Рухуной и центральным нагорьем.
      В 1247 г. на острове высадились войска под предводительством Чандрабхану, правителя Тамбралинги, небольшого государства на Малаккском полуострове. Чандрабхану подчинил северные районы Ланки, где была сосредоточена основная часть тамильского населения острова, и двинулся в глубь страны. Его войска осадили Япахуву, одну из резиденций сингальских царей, и потребовали выдачи важнейших ланкийских царских регалий и буддийских реликвий – зуба Будды и чаши для подаяний.
      Войско Чандрабхану было разбито, но сам он бежал в Джафну и сделался ее правителем» [42]. Но это произошло позже, в 1255 г.

                ва: царство Сингасари

      На острове Ява существовало государство Сингасари, возникшем на месте Кедири в результате восстания во главе с Кен Ангроком. Положение здесь было нестабильным. Сьавший раджой Кен Ангрок пытался не слишком прижимать старую родовую знать. Его соратники, занявшие теперь ключевые посты в Сингасари, были недовольны  заигрыванием раджи со старыми аристократами, а те, в свою очередь, хотели вернуть прежнюю сласть. Против Кен Ангрока интриговал его приёмный сын Анусапати, которого его жена Кен Дедес родила от прежнего мужа Тунггул Аметунга, убитого Кен Ангроком. Анусапати по праву рождения был законным преемником Тунггул Аметунга. Согласно летописи «Параратон», в 1227 г. Анусапати узнал правду о своём происхождении, и это послужило причиной заговора, к которому он привлёк бывшего соратника Кен Ангрока, вожака крестьянского отряда из деревни Батил, занимавшего высокий пост при дворе в Кутарадже. Этот человек из Батила заколол короля за обеденным столом, но когда убийца вернулся к Анусапати, чтобы сообщить об успехе покушения, тот его заколол. Участие принца в убийстве Кен Арока осталось тайной (хотя летописец откуда-то про это узнал). Официально было объявлено, что один из придворных убил короля в состоянии невменяемости. Кен Ангроку были возведены два погребальных храма – один шиваитский, другой буддийский. Так было положено начало традиции после смерти обожествлять королей Сингасари, а позднее выросшего из него царства Маджапахит, как в образе Шивы, так и в образе Будды.
      У Кен Арока было восемь родных детей от разных жён, однако трон унаследовал Анусапати, который обладал реальной силой. Просидев на троне 21 год, он в 1248 г. сам пал жертвой заговора, который возглавил Панджи Тохджайя, сын Кен Ангрока.
Согласно летописному преданию, все вышеназванные правители, начиная с Тунггул Аметунга, были убиты одним и тем же магическим кинжалом с волнистым лезвием, изобретённым Кен Ангроком.

                Камбуджадеша и образование Сукхотаи

      Кхмерское королевство Камбуджадеша (по столице Ангкору его называют также Ангкорской Камбоджей) занимало бо;льшую часть Индокитайского полуострова (территории современных Камбоджи, Таиланда, Лаоса и Западного Вьетнама) и сесвер Малакки (Малайского полуострова). После смерти раджи Джаявармана VII здесь правил его сын Индраварман II (1219-1243 гг.). В самом начале правления под растущим давлением северовьетнамского царства Дайвьет его союза с южновьетнамской Тямпой кхмерские войска были выведены из оккупировангных тямских провинций.
      В 1223 г. на западном притоке реки Салуин возникло тайское княжество. В 1229 г. тайцы завоевали Ассам и создали там свое государство. В 1238 г. ослабевшей Кхмерской империи был нанесен решительный удар в среднем течении реки Менам (Чаупхрайя). За несколько лет до этого Индраварман II, стремясь заручиться поддержкой тайского вождя Па Мыанга, княжившего в Мыанграте в верхнем течении р. Намсак, выдал за него замуж свою дочь Сикхарамахадеви и пожаловал ему титул «Камратен Ань Шри Индрапатиндрадитья», ставший его именем. Этот титул относился к титулу самого Индравармана II примерно как «царь» к «царю царей», то есть был вторым в империи. Данная мера, однако, не обеспечила лояльности тайского князя. Вступив в союз с другим тайским князем, Банг Клангом, правителем вассального княжества Бангъянг, Па Мыанг начал войну против кхмеров. Быстро овладев Саванкалоком – вторым по значению городом на среднем Менаме, союзники двинулись на Сукхотай – резиденцию кхмерского губернатора, и в 1238 г. взяли её штурмом. После этого Па Мыанг передал свой титул Банг Клангу, который сократил его до Шри Индрадитья, и основал первую династию тайских королей Сукхотаи. В последующие 200 лет тайцы станут главными соперниками Камбоджи.
      Индраварман II, как и его отец, был буддистом; он завершил серию храмов, начатых в правление его отца. «В обстановке всеобщего недовольства этот сын Джаявармана VII нашёл оптимальную стратегию. Он направил ярость масс на материальные знаки деспотии Джаявармана VII. Археологические исследования выявили массовое разрушение монументов этого царя. Заодно было потеснено и буддийское духовенство, и на первый план вышли шиваитские жрецы, не замешанные в эксцессах предыдущего царствования. Шиваитская реакция продолжалась и при следующем царе, правнуке Джайявармана VII — Джайявармане VIII (1243—1295)» [3]. Джаяварман VIII был ярым приверженцем шиваизма и агрессивным противником буддизма, уничтожив многие статуи Будды в империи и превратив буддийские храмы в индуистские.

                Дайвьет

      Само название полуострова Индокитай свидетельствует о том, что здесь пересекались зоны влияния индийской и китайской культур. Если Камбуджадеша развивалась под влиянием индийской цивилизации, то в северовьетнамском государстве Дайвьет («Великий Вьет») преобладало влияние Китая. Правители Дайвьета на китайский манер носили титул «ван» – во вьетнамском варианте «выонг». Позднее «выонг», как и «ван» в Китае, превратился в княжеский титул, а верховного правителя (императора или короля) стали именовать «вуа».
      В 1224 г. психически больной вуа Ли Хюэ-тонг объявил императрицей свою шестилетнюю дочь Ли Фат Ким; в истории она известна под отцовским именем Ли Хюэ тонг и под собственным посмертным именем Ли Тьеу-хоанг (личные имена правителей табуировались). Ли Тьеу-хоанг находилась под полным контролем командира дворцовой стражи Чан Тху До –представителя могущественного и близкого к трону клана Чан, который выбирал даже слуг маленькой императрицы. Одним из слуг стал его семилетний племянник Чан Кань. Когда Чан Кань сообщил, что нравится императрице, Чан Тху До решил свергнуть династию Ли и основать собственную. Вся семья Чан переехала во дворец, была организована тайная свадьба Ли Тьеу-хоанг и Чан Каня, на которой не было ни одного чиновника и ни одного члена семьи Ли, кроме невесты. Затем Тху До объявил, что Тьеу-хоанг неспособна править и должна передать трон мужу – Фан Каню, известному под именем Чан Тхай-тонг. 216-летнее правление династии Ли кончилось, и в первый день 12-го лунного месяца (31 декабря) 1225 г. началось правление династии Чан.
      Существует, правда, гипотеза, что первым государем новой династии был не Чан Кань, а его отец Чан Тхыа, и что этот факт тщательно скрывался традиционной вьетнамской историографией.
      Сразу после коронации в 1226 г. Нгуен Но и Доан Тхыонг подняли восстание в гористой местности Бакзянг и Хайзыон. Вводом войск и пожалованием лидерам восстания титулов выонга Чан Тху До сумел к 1229 г. погасить очаги недовольства. Он всё ещё боялся, что его политические враги могут свергнуть новую династию, и начал уничтожать членов династии Ли. Первой жертвой был отрекшийся вуа Ли Хюэ-тонг, остальные Ли были убиты в восьмом лунном месяце 1232 г.
      Согласно хронике «Дай вьет шы ки тоан тхы», государь Чан Тхай-тонг и его жена  Ли Тьеу-хоанг долго не могли родить сына (и не удивительно, учитывая, в каком возрасте их поженили). Это беспокоило главного канцлера Чан Тху До. Поэтому он в 1237 г. решил заставить принца Чан Льеу, старшего брата Тхай-тонга, отдать императору в супруги свою жену Тхуан Тхьен, беременную на третьем месяце. После свадьбы Тхуан Тхьен получила статус императрицы, а Тьеу-хоанг понизили до княгини. Чан Льеу пришёл в ярость от потери беременной жены и поднял восстание. Тхай-тонг в сложившейся ситуации решил стать монахом и уйти на гору Йен-ты, но Тху До убедил его вернуться на престол, Чан Льеу пришлось сдаться; все солдаты, принимавшие участие в восстании, были казнены. Чан Тху До хотел казнить и Льеу, но его остановил Тхай-тонг.






























 















































.

































































 





















 



               































































































































.


























































.