Вечные куплеты Виктора Цоя

Любой человек, взявший в руки гитару, начнёт «бренчать» во истину «народные» песни гениального Виктора Цоя. Есть песни-шедевры, чтобы исполнить которые нужно посвятить годы в музыкальной школе, целый оркестр и цифровые технологии. А есть не менее ценные, исполнение которых под силу даже ребёнку после часа самообучения. Все гениальное просто, красиво и вечно. Сколько человек, что полюбили гитару и начали творческий путь, воодушевившись примером «кочегара с китайскими корнями» никто не сосчитает. Но, что это был человек из народа, с «громадным внутренним миром», песни которого поднимали «вечные темы» и «резонировали со струнами душ» никто не поспорит. Душу же у советских граждан вроде бы «разрешили», однако это еще более дезориентировало людей, сломало «внутренний компас» и отпустило «постмодернистскую телегу» российской цивилизации с «непреодолимой горы прогресса». В годы перестройки с провозглашением гласности страну опустили «в такую канализацию», причмокивая и пережёвывая «преступления и перегибы» советской истории, что по замыслу «прозападных агрессоров» смердеть должно не одну тысячу лет. Про «личную жизнь» западных «спонсоров» с гекатомбами «скелетов в бесконечных шкафах» конечно никто и не вспомнил. Советская элита смогла наступила на все принципы, она больше не «желала делиться с народом» в трудном деле строительства социализма, она хотела стать частью мировой со ста сортами колбасы, пирогами, что пышнее, виллами, яхтами, частной собственностью и прочей гедонистической атрибутикой.
В условиях «вожделения перемен», гений и будет петь о «вожделенных переменах» для уже соблазнённых страждущих. Однако «бунтарский и революционный» характер песен Виктора Цоя поверхностен – у них есть и более глубокие смысловые уровни. Сегодня многие тиражируемые критики христианства, отрабатывая гранты, пишут «на каждом баннере» дескать христианство была сектой, а потом каким-то образом «подключило административный ресурс» и «огнём и мечем» крестило самобытный и творческий языческий мир. Секта – это закрытая структура со степенями посвящения. Христианство же в своей сути прозрачно и открыто, ориентация на «любовь к врагам и всепрощение» позволяет создать «вселенскую корпорацию», преображая «любой позитивный опыт». Взглянем на песни Виктора Цоя через «христианский телескоп», ведь как пел другой гений «большое видится на расстоянии».
В самой популярной песне «Звезда по имени солнце» первый куплет о кризисе урбанистической цивилизации, обострённым во время модерна. Если под «Солнцем и небесным светом» понимать Бога, совокупность истин и смыслов, то автор подымает вопрос о отдалении земного человечества от категории духа. Естественно, предаваясь земным стихиям, люди находятся в состоянии войн, где гибнет «молодость» наций, материал тел которых, включаются в движение веществ органического мира. Последним куплетом Виктор Цой воспевает славу пассионарным жертвователям жизнями ради других. Во имя вечных смыслов, их познания и проповеди истины, отвергающих «земные законы» - героям. Но солнце в песни «способно опалить», что также можно интерпретировать в «христианском русле» как «уход из бренного мира в монастырь» человека, нашедшего драгоценность вечного. Также возможна менее позитивная трактовка – при взгляде на истину неподготовленная душа может повредиться вследствие «вскипания своих страстей».
В «Кукушке» гражданин модернистского общества с «разнузданным религиозным инстинктом» гадает о своей судьбе. Будет ли так желанная живая реализация таланта, героическая успешная деятельность? Или семя не прорастет и окаменеет? Припев – это никой и не призыв к беспорядкам. Это молитва автора Богу. Не новый солярный культ, а метафора монотеистического личностного доброго Бога, к которому можно обратиться за помощью в борьбе со страстями и в реализации творческого потенциала. Второй куплет о проблеме «борьбы» с хаосом и необходимостью трезвости сознания и свободы от страстей для этого. Третий куплет далее раскрывает проблему свободы и свободы воли, с ней хорошо, это условие творчества, но это и сложно, так как «свободную плоть» нужно контролировать, вплоть до применения методов физического воздействия и наказания.
Виктор Цой, подсознательно чувствует кризис мужской идентичности, которую «кастрировал» постмодерн, он задаёт риторические вопросы «Генералу», зовёт его, но одновременно побаивается. «Помнили все имена» гениальные полководцы – Александры Суворов и Македонский, Наполеон Бонапарт. Это фундаментальный мужской традиционный архетип «спасителя», «завоевателя», «творца империи» как устроителя космоса и ликвидатора хаоса. Он либо уничтожит врагов, либо изгонит их, защитит угнетаемых, он источник и воплотитель конструктивных идеи строительства государства и его оздоровления. Постмодерну такие «мужчины не нужны», здесь генералы в юбках и с фиолетовыми волосами, мужские образы девальвируются до толерантных наркозависимых татуированных геев-хиппи-шутов либо маклеров-спекулянтов с фондовой биржи, а «центр власти» окончательно спускается в «банковское подполье» с массовой пропагандой выборной демократии, прав и свобод. Помимо общего культурного вектора, есть еще и локальный.  В позднем СССР с апогеем «самобичевания» и проклятиями в сторону армии и флота, генералы были больше нужны как «герои» мультфильмов с порнографическим содержанием. Конвергенция достигла экстаза предательства элит в попытке совокупления с мировым бомондом и частной собственностью, а первая «товарищ» говорит морякам-подводникам: «идите домой, здесь больше не надо никого защищать». Естественно, что «идеологический слив социализма» либо был сознательно допущен, либо руководители страны той поры не учили историю в школе.
Певец ищет «темы» для выхода из цивилизационного кризиса и констатирует «ночную тьму» как инфернальное дно постмодерна, куда может свалиться все человечество. В локальном смысле перестройка в СССР в сознании обывателя не имела конкретных целей и плана. Это «коктейль Горбачёва» из проклятий, покаяния, неполноценности, потребительства, ста сортов колбасы и пышных пирогов. Элиты же хотели в мир и остаться элитами, однако «завсегдатаи клубов» быстро показали «беззубым аборигенам», специально уронившим военный потенциал, их специфическое место для предателей. Так заканчивается первый куплет песни с глубоким философским смыслом.
В припеве автор призывает «спасителя» для коррекции раненой мужской идентичности, так и решительного диктатора для спасения страны. «Обман дождём» откликается на слова И.В. Сталина «о ветрах истории, что разметают листья клеветы».
Второй куплет «в христианском понимании» это о воскресении мертвых – «никто не уйдёт навсегда», как и в историческом – любой гениальный политический деятель, строивший государство во благо, останется в «светлой памяти» народа, а «презренные предатели кончат на обочине истории». В позднем СССР «дефицит был и со спасителями», что можно объяснить токсичным влиянием постмодернизма и «кровавыми историческими поворотами, обесцветившими красный флаг доминирующей идеологии, общей идейной дезориентацией и «кашей в головах». Однако некоторые публицисты объясняют это нарочитой «отрицательной селекцией» партноменклатурной элиты «кукловодами из неуправляемого КГБ». «Парламентёры», договаривающиеся любой ценой, предавая принципы и общественные интересы вкусят «горечь грехопадения», но «наказание» понесёт уже весь народ. Шеварднадзе с Горбачёвым уничтожали ракеты, выводили войска из Европы и Афганистана, дарили «шельф» американцам. «Генерал» же должен жёстко противостоять «разрушению и деградации» и ликвидировать внешних и внутренних «агрессоров». Мужской архетип «защитника» вечен и актуален для «падшего человечества».
Третий куплет о усталости и надежде. Что достижения модерна, это не зло само по себе, это игрушки, которые начали управлять «человеческим ребёнком». Но «свет ста свечей» можно использовать и во благо решения насущных проблем, только нужно научиться. Научиться контролировать «ресурсные инструменты с летальным потенциалом» и «иметь нужный ключ в связке ключей» можно только «если с утра будет солнце», то есть при вере в Бога в христианском понимании. И это не «сова на глобусе» а «свет истины и смысла из строк творения гения», даже если сам гений писал эти вечные строки подсознательно.