Божья К

                БОЖЬЯ КОРОВКА
               

                «Товарищи! Не платье красит человека!"  В.И. Ленин.

Жила в некотором огородике небольшая такая Коровка из семейства Adalia, виду неброского, нраву спокойного, потихоньку кушала всякие огурцы, капусту и тыквенные семечки, да немножко киви, если повезёт.

Была она тихая и незлобивая, но очень не любила беспорядок и несправедливость всякую.
 
И всегда помогала другим, если попросят, а иногда и просто так, без просьбы, потому что была у неё любовь внутренняя ко всем тварям Божьим.
 
Вот только тлей красножопых она не любила – очень уж они пакостные, мусорят везде, ходят группами и никогда не здороваются.
 
А ещё они кровососы заядлые – где увидят какую оголённую часть беспомощную, сразу всем скопом наползают и сосут до изнеможения. Тьфу!

Вот только никто с ней, скромницей Коровкой, особенно не дружил и на танцы-вечеринки всякие не приглашал – уж очень она была просто одета и цвета какого-то неопределённого, серо-бурого, если точнее.
 
Коровка тихо завидовала сверстницам в нарядах импортных: как они с кавалерами разгуливают и угощаются сахарной ватою.
 
Вздохнёт, бывало, и за какое-нибудь дело, отвлекающее, примется: кому дров напилить, кому воды принести, или заготовить чего на зиму, а муравьям помогала за детьми присматривать, совершенно бесплатно, к вашему сведению.
 
Конечно, она, как любая нормальная девушка, тоже интересовалась пареньками-жучками всякими и даже мечтала в мыслях своих постоять на сцене с «Битлсами» или посидеть в шикарном ресторане с лощёными прямокрылыми кавалерами.
 
Особенно нравился ей местный красавец Долгоносик, а он никакого на неё внимания не обращал – всё время проводил с местными красотками чешуйчатокрылыми, угощал их берёзовым соком и вином из одуванчиков.
 
Только один старый Жук-пердун с Коровкой слегка заигрывал, очень ему нравилась такая работящая – прошлая жена его недавно померла от непосильных обязанностей, а он один никак не справлялся с заботами домашними.

Случайно встретит Коровку на глухой тихой веточке поздним вечером и давай её своими усищами ощупывать, всю, как есть, облапает.
 
Коровка отбивается, а пердун только ухмыляется – мол, радуйся, что хоть кто-то внимание обратил с твоей-то неказистой внешностью. Вот и вся любовь.

Собралась однажды Коровка на майские выходные навестить свою бабушку в соседний огород, напекла пирожков всяких с корицею, киселя овсяного наварила и отправилась с котомкою и палочкой в дорогу неблизкую.
 
Идёт себе неспеша по тропинке, на пейзажи прекрасные любуется, музыкальными руладами соловьиными наслаждается и совсем позабыла про свои проблемы девичьи.
 
Забралась на пригорочек и видит картину ужасную – лежит в овражке местный старец Улитий немощный в совершенном забвении и неподвижности, а на нём тли красножопые в несметном количестве топчутся и сосут из старца кровушку совершенно безнаказанно.
 
Возмутилась Коровка от такого ужасного зрелища, неправедного отношения к лежащим старцам, бросила котомку, и с палочкой наперевес начала крушить поганые полчища.
 
Кого палкой прибьёт, кого ловким ударом 6-й нижней лапки опрокинет, а кого и зубами в дырья порвёт.
 
Целый час Коровка с тлями мудохалась, совсем уже уставать начала, а тут старец Улитий глаз один открыл и спрашивает: «Как звать тебя, милая?» – и последних тлей уже сам с себя стряхивает.
 
«Коровкой зовут все местные» – стеснительно отвечает ему спасительница.
 
Улыбнулся старец, посмотрел с прищуром и говорит проникновенно: «С этого часу будешь зваться не просто Коровкою, а Божией Коровкою, потому что не убоялась врагов несметных и не щадя живота своего оборонила старца Божия!
   
Будешь отныне в наряде блестящем алого колеру и надлежит тебе изводить вчистую, где встретятся, покусителей на житие – тлю гнусную».
 
Да ещё присудил всему роду тлей впредь питаться исключительно соками и позабыть начисто о мясоедении.
 
Встал старец Улитий, покряхтел, перекрестился и пошёл себе по делам с Божией помощью, а Коровка подобрала свой узелок с гостинцами и дальше пошла к бабушке.

А по дороге отчего-то все знакомые и незнакомые с Коровкой раскланиваются и смотрят на неё с восхищением, даже верная подружка Гусеничка подбежала и всё просится познакомиться – совсем не признала, поди.
 
Долгоносик – лощёный гулёна, рот открыл от изумления, да так и застыл, как скульптурка малая, типа «лошадка Петра Первого».
 
Одна лишь родная бабушка сразу её признала, спросила только: «Ты чой-так вырядилась-то?».

Тут только и поняла Коровка, что произошли с ней какое-то чудо-изменение от вещих слов старца Улития, подбежала к стёклышку бутылочному, которое замест зеркальца использовалось, и изумилась отражению зеркальному – стала у неё обновка алого колеру, с красивыми чёрными пятнышками-горошками и всё такое блестящее, что смотреть невозможно без узкого прищура.

Тут сразу набежали всякие жуки и жучилы всевозможные – уж очень хочется им лапку коровкину облобызать и какой-нибудь презент на память подарить, а некоторые, понаглее которые, пытаются даже на свидание намекнуть ненавязчиво.
 
Но Коровка Б. хоть и стала красавицей в наряде немыслимом, но в душе была всё той-же сердечной сострадалицей всем нуждающимся в поддержке и помощи.
 
И не стала она заводить знакомства новые с обольстителями бесполезными – снова пошла к муравьям помогать за детками присматривать и воды, кому надо, принести вёдрами.
 
В скором времени Божия Коровка встретила Жука-Плавунца прекрасного, поженились они, народили много деток хороших непривередливых, а Долгоносик так и остался с носом своим, бобылём живет.

С той поры Божия Коровка только тлёй питается, а тля позорная лишь соки из растений потягивает, оттого и сама такая зелёная.