Потеря

Она шла по крыше, по краю легко, будто по небу. Маленькая девочка с закрытыми глазами среди большого города. Она обходила водостоки, кошек и птиц. А утром она просыпалась взрослой женщиной и не помнила, где ходила… и вообще просыпалась и вставала…  Даже снов не видела, вечером как уснула, так утром и проснулась. Только иногда утром ее руки по локоть были перепачканы неизвестной грязью. И не находилось никаких объяснений этому.
Ей казалось, что вторая жизнь находит ее вне времени и сознания… То ее видел кто-то из соседей среди ночи на крыше, то какие-то непонятные звонки с телефона... Но и память не обновлялась, ничего неожиданного не предлагала. Иногда ей казалось, что кто-то ночью ее гипнотизировал… Батюшка посмеялся ее предположению, что одержима бесом и отправил к врачу-сомнологу. Так она узнала, что сомнамбула, что может лечиться, но все равно «как работает механизм — никто точно не знает». Хотя эмоционально «все от всего зависит, и все на все влияет».
А еще, совершенно отдельно от состояний реальности или хождения по крышам, она видела сны. Красочные и увлекательные, они отличались от остальных миров, она их помнила. Пару раз в неделю она чувствовала, что кого-то ищет или должна с кем-то встретиться, что-то узнать. Она слышала о ловцах снов и о Милораде Павиче, но сомнамбулизм нуждался в скорейшей разгадке, он мог стать опасным. А сны — приятное разнообразие и даже вполне безобидное приключение, всегда новое. Они бывали настолько четкими, что она просыпалась от собственных движений. 
Так оно и шло бы бесконтрольно и непредсказуемо. Пока… Не пропал документ. Важный, с кучей подписей и печатей. Как-то сразу на работе решили, что она потеряла его где-то на крыше. То есть, те, кто в курсе ее странностей, руководство. Атмосфера на работе вполне доброжелательная, но за несколько недель нет-нет, а возвращается разговор к документу. Не помнишь, куда делся, значит, могла потерять. Документ подписан Управлением. А до этого – прошел пятнадцать согласований, включая самого Генерального директора. Заново подписать бумагу можно, но это значит, признать свою вину, причем публично. После такого доказывать обратное бесполезно.
Теперь все три реальности нужно свести  между собой. Только непонятно, как. Может, приснилось бы что проясняющее. Но сны, как правило, не приходят по заказу. Да и засыпать следует спокойной, а как тут не нервничать?  В голове почему-то или проблемы крутятся, или танцы и платья.
И снилось ей странное. Она куда-то собиралась, ее ждали. Ну как собиралась… Идти нагишом, но на каблуках. Ее ждал незнакомый, но явно статусный мужчина. Он ее ждал, что-то возбужденно выговаривает… Слов не разобрать, но с ее внешним видом это никак не связано. Он и смотрел не на нее. Хорошо, что можно наблюдать со стороны, а то бы стояла там, не зная как реагировать. Но вот она появилась во сне в вечернем платье… с драгоценностями и прической. Вот он повернулся к ней… увидел… и осекся, замер...  И сменил тон. Она раздраженно повела плечом… бросила томный взгляд… Мужчина улыбнулся и вздохнул, поднял глаза к небу. И сон закончился.
Она вспомнила сон утром и подумала, что теперь все решится быстро и само собой. Но вышло все иначе, на работе все обсуждали землетрясение в другой части света. Речи ни о потерянном документе, ни о статусных мужчинах не вели. Никто не заходил, даже приблизительно похожий на персонажей из сна. Вдруг она поняла, что чувство вины ее отпустило. А ведь до этого она его у себя даже не обнаруживала. Будто целый мир перевернулся с ног на голову.
Но почему документ спрашивают с нее? Откуда вообще знают о ее сомнамбулизме? Как-то раз приступ произошел под утро. Еще только просыпаясь, она сразу же собралась и поехала на работу. А запястья не отмыла, не заметила… Еще и кто-то из коллег рассказал, будто видел ее на крыше. Конечно, не враги кругом. Но люди на непривычное реагируют с опаской, спасибо, не шарахаются.

Она шла по крыше, по краю. Только состояние легкости ушло, будто нечто удерживало на земле. Ей казалось, будто бы она здания двигает и заглядывает между ними, ищет что-то… неведомое. Пришлось идти опять к сомнологу, просить его о помощи.
— Это небезопасно — вы понимаете? — Он задумался ненадолго. — Скажите, вы находили у себя когда-нибудь незнакомые вещи?
— Нет, не находила, но…
— А у вас самой вещи исчезали? Терялись безвозвратно? — настаивал врач. 
— Нет. Но как работает механизм — никто точно не знает, — напомнила она его же слова.
— Зато все знают, как он НЕ работает, — резковато ответил врач. — Особенно те, кто не разбирается в этом.
— А почему руки-то грязные по локоть при возвращении? Что я там делаю? Клумбы разрываю? Трубы чищу? По-пластунски ухожу от врага? — вопрошала она. — Это мы можем узнать? 
— Не каждый же раз грязные руки… — задумался врач. — Попробовать гипноз, конечно, можно. Но без гарантий, а вмешаться в психику все равно придется. Вы это понимаете?
— Да гарантии дают только банки, — пожала она плечами. — И то ничем хорошим это не заканчивается, — произнесла она свою любимую присказку.
Эксперимент дал неожиданный результат.
— Знаете, сильно похоже, что вы там держите и переставляете здания, спасаете их от землетрясения, — смущенно поведал сомнолог. — Во всяком случае, ВЫ так думаете.
— Разве так бывает? — удивилась она. 
— В реальности с обычными физическими  законами, безусловно, нет. А в параллельном мире — кто знает, что возможно, а что — нет. Но это лишь подтверждает, что вы ничего не несете в тот мир и не приносите оттуда.
Она хмыкнула, и вдруг…
— Я когда-то давно видела землетрясение во сне. И мне хотелось спасать… даже не людей, а постройки — дома, здания… Ведь только это означало бы, что никто не пострадает. Удержать или даже переставить здание руками во сне так просто — всего-то надо знать, где взяться. Иначе — ну выживут люди, а толку-то? Имущество все утеряно, сколько лет уйдет, чтоб восстановиться!
— Так. Хорошо, с этим уже можно работать, — удовлетворенно заметил врач. По поводу документа — какие вы помните последние мысли? И в какой из реальностей?
— В этой, обычной. С физическими законами. Что надо переложить его в папку для учредителей, — подумав, ответила она.— Только ведь потеряют.
— Так и ищите в этой реальности. Проверили?
— Кажется, да… Можно от вас позвонить  секретарю учредителя?

— Да, товарищ главбух, — полушутя, по заведенному между ними регламенту, поздоровалась секретарша. — Минутку, я проверю. Да, нашла папку у шефа на столе, под бумагами. Внутри… Да, есть подписанный документ. Ну, как обычно, срочным засыпало важное. Знаете, что? Давайте я зарегистрирую его, как положено, во входящих, и шефу напомню. Нет, датой документа, у меня есть для него номер. Да, конечно.
Она положила трубку и несколько растерянно посмотрела на врача. Почти месяц терзаний прекратился одним недолгим звонком.
— Заговор? — спросил врач без тени улыбки.
— Нет, разгильдяйство, — вздохнула она. — Но ведь сон не обязан соответствовать ситуации?
— Напрямую вообще редко соответствует. А эмоционально у вас, похоже, все со всем связано, — сказал врач свою любимую фразу.
— И все на все влияет, — закончила она, еще не вполне веря, что можно выдохнуть.