Морфей в царстве мухоморов

Однажды занесло Морфея, повелителя царства снов, в царство доселе им не веданное – в царство красных шляп и белых, как колонны, стеблей; занесло Морфея в царство величественных мухоморов.

Привык Морфей в своём царстве всё по-своему разумению устраивать – там случайного гостя по чертогам проведёт, там постояльцев развлечет умениями слагать иллюзии. Но тут Морфей не властен, всё пространство живёт по другим законам и его навыкам не подчиняется. А схожести внешней много: и точно маковыми головками, что преобладают в его царстве, усыпано вокруг шляпками загадочных грибов на белоснежных стройных ножках. Огляделся Морфей вокург, а пространство-то сказочное, точно он его творец и создатель. Да только вот не по его законам всё в этом пространстве существует, нет в нём силы у Морфея.  И силился Морфей – знатный умелец принять любую форму, какая только есть на белом свете – принять форму грибов этих невиданных, да только тщетно – не выходило у него ничего. И решил тогда он знакомство устроить путём эмпирическим.

Огляделся ещё раз, всмотрелся повнимательнее, где самый манящий, самый налитой грибок увидеть. Остановился. Впялил взгляд в сочную красную шляпку, не надкусанную никаким зверьком, не поеденну никаким насекомым, усыпанную десятками двумя белых пятнышек. Вгляделся, вдумался и решил пойти на встречу новому знакомству. Грибок был небольшим в сравнение с некторомы экземплярами, простиравшимися на поляне. Всего-то ровно с голову самого Морфея. Глянцем переливалась алая краска его и манила опробовать на вкус потаённые соки свои.

Призадумался Морфей: как это он, повелитель царства снов и иллюзий, главный кудесник мира невидимого до сей поры и знать не знал о таких потрясающе живописных грибах. Нет, конечно в целом царство грибов ему был знакомо – он видел и трюфели, которые едят живыми его братья, Боги Олимпа, и про шампиньоны он слышал, и про бледные поганки, которые  отправляли людей повидаться с ним перед переходом в царство Аида. Но вот про эти чудные, дружелюбно краснеющие, на первый взгляд, пунцово-алые с оранжевым фигурки он никогда ничего не знавал.

Протянул Морфей свою руку к новому знакомому, очаровался переливами блеска его шляпки, который отражался в тёмных глубоких глазах Морфея. Присмотрелся ещё раз, как бы продолжая знакомится ближе, и сделал первый надкус. Вкус, надо сказать, обычный грибной, ничего сверхъестественного, хотя вид этих грибов существенно отличает их от их же собратьев. Разжевав, Морфей приостановился. Какие-то мыслительные вихри закрутились в его голове. Он пробовал что-то новое, хотя сам того не знал, что. Внутри что-то подсказывало ему, что это не просто грибы, а какие-то волшебные штуки, дающие ему проход в ныне неизведанные уголки новых миров его подсознания.

Гриб был не особо причудлив для вкусовых рецепторов Морфея. С непринужденной лёгкостью он справился с его немалой шляпкой и раздумывал над тем, чтобы доесть и ножку. Но быстрого решения не приходило в голову. Как-то само собой врямя стало замедляться, раздумья затягиваться, а пространство невообразимо вибрировать. Морфей всё больше и больше проваливался в размышлении о главном: “Что же делать с этой, чёрт её побери, ножкой?!” Но решения принято не было. Всё больше и больше земля уходила у него из под ног, и он повисал в невесомости, где напрочь отсутствовало гравитационное поле. Пространство стало редеть – лесной ландшафт – тот самый, в котором он оказался изначально – растворился в небытие, и вокруг витало тёмное, как космос, бескрайнее пространство, усеянное красными шляпками с белыми точками. Гибы, казалось, не имели никакой почвы и просто левитировали в этом иллюзорном космосе по свободной траектории. Никаких звёзд, планет и прочих источников свечений вокруг не было – просто грибы со зловеще–краснеющими шляпками, источавшими инфракрасное свечение. Это было по-своему страшно и увлекательно. Ничего кроме вокруг больше не существовало – только он, они и пространственная бездна. Это длилось, казалось, что вечность. Морфей уже и забыть успел, что он  некогда управитель самой могущественной и неподвластной никому сферы.  Он стал терять себя и свои силы в этом состоянии.

Круговерти не было конца – день за днём, год за годом, неделя за неделей Морфей пребывал в царстве свечения мухомора. Никакие его фокусы ему не помогали – он не мог ни принять облик другого существа, ни телепортироваться, ни переместить предмет с места на место. Да что там предмет – он и себя не мог никуда переместить! Всё зациклилось на свечении красных шляп – только он, они и бесконечность времени и пространства.

Что же это было такое? Сон? Галлюцинация? А может, это шлейф от его экспериментов? Понять в точности он этого не мог. Все мысли, как будто бы просто испарились из его головы – она налилась светом и пустотой изнутри. Страшно было представить, что Морфей больше не представлял из себя ничего – он даже перестал существовать в греческой мифологии, где ему отводилось почётное место среди бесчисленного множества так называемых греческих богов. Нет ни времени, ни пространства, ни истории, ни мифов. Просто тьма и мухоморы. Всё. Он даже не был уверен, существует ли он сам, или его выдумали. Однозначно было одно – всё конечно и бесконечно одновременно. Вот такая была суть происходящего. А больше он ничего и не помнил.