Шиповник

В ночном безмолвии тихо падал осенний лист…

В его жизни это был, пожалуй, один из самых торжественных моментов, не считая его рождения и первого фотосинтеза. Поэтому неудивительно, что все вокруг спешили поздравить его. И каждый это делал по-своему.

– Здравствуй, наш новый друг! – приветствовали его сухие стебельки и травинки.
– Теперь мы будем вместе! – радовались уже опавшие, намокнувшие собратья.
– Неповторимый! – мерцал в вышине сказочный лунный свет.
– Не ты первый, не ты последний! – ворчали полусонные жучки и их личинки.
– Не слушай их! – шипел перегной.
– Прощай! – хрустнула веточка невзрачного кустика шиповника, с которой он и сорвался. – Ты хорошо поработал! Улавливая кванты света, ты активировал реакционные центры фотосистем и углекислый газ превращался в питательные вещества!
– А они были так нужны всем нам! – гулко отозвались продолговатые плоды с усиками, вобравшие в себя всё лучшее, что было в шиповнике.

Осенний лист ничего не говорил и никого не слушал, но слышал всех. Он падал совершенно беззвучно, и радовался этому событию.

«Всё-таки это событие мирового масштаба, моё падение, если даже лунный свет лично обратился ко мне. Жаль, конечно, что кустик, на котором я рос, так мал и невзрачен. Ну, ничего, ведь теперь, обретя свободу, я могу запросто прославить его!»

– Куда тебе! – зашуршали, зашелестели, захохотали алые, невидимые в темноте, лежащие на асфальте кленовые листья. Они, видимо, подслушивали его, следя за его траекторией и ходом мыслей. – Тебя никогда не возьмут в охапку девичьи руки, чтобы запечатлеть свой образ с помощью сверхкачественных фотоаппаратов Canon, Nikon и Panasonik! Ты вообще слышал когда-нибудь такие названия?!
– Да что там названия! – откликнулись из темноты золотистые листья осин и тополей. – Ты хоть видел когда-нибудь сам фотоаппарат?
– Не майся дурью! – сказали неопавшие ещё листовые чашечки с того же черешка, что и он сам, его ближайшие родственники. – Сейчас твоя задача – удобрить землю.
– И никогда не станешь ты символом страны! – продолжали возмущённо трепетать кленовые листья.
– А я вообще шиповник не признаю! – заворковала вишня-шоколадница, модница и красавица. – Просто какая-то недоделанная роза. Да и плоды у него кислые.
– И не украсить тебе лучшие страницы гербариев! – никак не могли успокоиться кленовые листья.

После всего услышанного листик шиповника заметно погрустнел и даже начал сворачиваться в трубочку.

– Расправь-ка плечи, друг, и подними нос! – игривый осенний ветер взметнул его вверх, на невообразимую высоту, так, что у нашего героя просто захватило дух. – У тебя много друзей, не забывай об этом! А пока что давай-ка я выветрю тебя хорошенько!

И они понеслись!

Листик шиповника видел, как далеко-далеко внизу проплывали крыши домов и пирамидальные верхушки осин и тополей; выстроились прямыми линиями огни автострад и аллеи парков. А вот и они, главные его завистники, клёны, стоят рядком! А он сейчас выше их всех, он сейчас в центре внимания!

И тут он неожиданно вспомнил, что говорили ему центральная ветвь и корни, пока он рос и набирался полезных свойств: «Не зря нас называют дикими розами, именно дикими, потому что мы свободны и растём, где хотим, и никого не слушаем. И именно розы являются нашими потомками, а не наоборот. А ещё мы приносим пользу человечеству своими корнями, листьями, плодами и лепестками цветов. Мы – уникальны! И всегда можем постоять за себя! Пусть только кто-то попробует схватить нас голыми руками!..»

А ветер всё нёс и нёс его над городом и пел:
– Посмотри, как прекрасен мир! Какой он большой! И какой маленький, если смотреть на него с высоты!
– Спасибо тебе, ветер! Спасибо! – от восторга у листика шиповника просто не хватало слов. А ветер, пронеся его через полгорода, мягко опустил на асфальтовую дорожку в парке, залитую призрачным светом фонарей.

Здесь было совсем не так, как в городе. Здесь не было человеческих машин, и воздух был намного приятней, без всякого угарного газа, который так трудно было метаболизировать!

– Не обольщайся! – кленовые завистники были уже тут как тут. – Ты-то уж точно никакой пользы человечеству не принесешь. Ты годен разве что на то, чтобы удобрить один кубический миллиметр почвы.
– И то, если не будешь лежать на асфальте, – отозвались из темноты золотистые листья осин и тополей. – И вообще, не трогай ты нашу почву! Лети-ка себе обратно!
– Шиповник – это же просто куст, два с половиной метра максимум! – завопила вишня, хотя могла бы и на себя посмотреть.

Но листик шиповника уже никого не слушал. Луна, ветер, центральная ветвь и корни успели сказать ему всё, что нужно.

Однако его испытания на этом не закончились. Нельзя быть таким спокойным и независимым, если ты лежишь на асфальте в чужом парке! Холодный ветер, суровый и неразговорчивый пришёл с севера и начал наводить свои порядки. Он яростно бил листик шиповника о землю, смешивал его с пылью, с кленовыми завистниками и всяким мусором. Но, поскольку листик шиповника был такой маленький и такой независимый, всё это не причиняло ему вреда. Тогда ветер понёс его обратно, в город. И там он со всей силы впечатал его в стекло старой оконной рамы – и листик шиповника тут же прилип к нему.

Стекло было холодным и жёстким. А за окном, внутри комнаты, горел тёплый свет, напоминая безвозвратно ушедшее солнечное лето. Видимо, кому-то не спалось в такой поздний час. Сквозь щель в шторах листик шиповника видел освещённые настольной лампой обои в кленовых листьях и висящий на стене портрет девушки в осеннем пальто и кленовым букетом в руках; лежащую на краю стола большую книгу о Канаде с ярко-красным кленовым листом на глянцевой обложке; и гербарий… А на столе, возле стены, стоял ноутбук, на экране которого был открыт документ Microsoft Word, где листик шиповника успел разглядеть лишь одну фразу: «В ночной тишине тихо падал осенний лист…»

В этот момент пошёл дождь, и листик шиповника смыло сначала на карниз, а потом и на землю. Как оказалось, смыло его дождём в то самое место, куда он и должен был упасть изначально.
– Вот ты где! – радостно воскликнули уже опавшие, намокнувшие собратья. – А мы тебя заждались! Ты с нами?!