Писатель поневоле

Под утро увидел сон-воспоминание. Но даже во сне понимал, что мне это только снится Я в вестибюле моей родной харьковской средней школы, стою в группе одноклассников. А вот и мой друг Женька Иоффе, с которым дружу третий год.
Сейчас попросит дать списать домашнее задание по арифметике. Точно!
– Толян, дай списать…
– Арифметику? – упреждаю его вопрос.
– Ага, – ожидаемо подтверждает он. Всё как обычно.
– Слушай, Жека, спроси у мамы ваш московский адрес, а то вот уже много лет не могу вас разыскать в Москве.
– В Москве?! Ты что, Толян, мы же здесь живём и ни в какую Москву не собираемся. Вот придумал, – удивленно смотрит на меня друг.
Но я-то знаю, что уже через полгода его отца, генерала-лейтенанта авиации, переведут в столицу, и я потеряю друга детства навсегда.

А из раздевалки вдруг вылетает шумная стайка моих одноклассниц. Впереди их лидер – Таня Тихонова – самая красивая девочка в классе. Рядом с ней неожиданно вижу свою покойную жену в возрасте третьеклассницы (есть такое фото в нашем семейном альбоме). Конечно же, понимаю, что по возрасту она еще в детском садике, а в Харькове впервые окажется лишь через много лет, в служебной командировке.
– А у нас новенькая из Москвы – Таня Абрамова, – представляет девочку Таня Тихонова.
– Привет, Толик, – к удивлению присутствующих приветствует меня и только меня моя Танечка.
– Ты что, знакома с нашим Толиком? – спрашивает ее давно влюбленная в меня Таня Тихонова.
– Конечно. Он же мой муж, – уверенным тоном объявляет девочка нашим третьеклассникам.
– Твой жених? – бледнея на глазах, уточняет Тихонова.
– Какой жених. У нас уже дочка есть, – добивает ее “новенькая”.
– Игрушечная? Кукла? – спрашивает кто-то из ребят.
– Какая кукла! Настоящая девочка. Зовут Светлана.
Дружный смех третьеклассников сотрясает  вестибюль школы №36 города Харькова.

– Танечка, как ты здесь оказалась? – спрашиваю девочку, похожую на фото с надписью “Таня Абрамова. 3-й класс”.
– Приехала в Харьков учиться с тобой в одном классе.
– Как? Ты же еще ходишь в детский садик.
– А я ещё в садике сдала экстерном сразу за все три класса средней школы и приехала в твой Харьков. Будем с тобой сидеть за одной партой.
 – Со мной сидит мой друг Женька.
– Прогони. Жена важнее Женьки.
– Ладно. Придумаю потом что-нибудь. А пока будем втроем сидеть.
– Не хочу втроем, – захныкала жена.
– Лучше скажи, куда Светланку дела? Ты же наверняка с мамой приехала, а не одна.
– Конечно, с мамой. А Светланка… Она же давно в Италии живет. Или забыл?
– Я-то не забыл. А как ты все это нашим ребятам расскажешь? Вот посмешишь их сегодня.

Звенит школьный звонок, призывая в класс, а я вдруг оказываюсь в одном из кабинетов заместителя генерального конструктора НПО “Энергия” Алексея Станиславовича Елисеева.
– Анатолий, я утвердил все ваши документы. Извини, что смотрел так долго. Просто ничего подобного в своей практике не встречал. Понимаю, что их исполнил коллектив, причем не только твоих секторов, но в них чувствуется твердая рука одного автора – твой почерк. Вроде бы все тот же канцелярит и следование ГОСТам, но общий стиль и содержание это нечто! Я читал и не мог оторваться всю эту неделю. Впечатление, что их создатель писатель-фантаст, или крупный ученый.
Я молча слушал панегирик, готовясь к разносу. Вот уж нафантазировал от души. Даже искусственный интеллект приплел. Но работа сделана. Программы работы АСУ на всех этапах подготовки и пуска МКС “Энергия-Буран” не только скомпилированы в машинный язык,  но и проверены в работе.на комплексном стенде.
– Анатолий, не могу понять, чем заняты твои начальники. Вызывал по одному, задавал вопросы по сути подписанных ими документов. Все вопросы так и остались без ответов. Некоторые честно признались, что не понимают, что ты сделал, причем в сжатые до пределов сроки. Тогда зачем подписывали и кто руководил ответственной разработкой. Ладно, с ними я разберусь. С каждым разберусь! Целый иконостас подписей при единственном авторе. А налицо коллективная безответственность.
Вроде разнос если и будет, то не мне. Я сделал все, что мог, причем с коллективом молодых специалистов, работающих свой первый год после выпуска. Но у меня теперь есть набившме шишки математики, программисты и “самоделкины”, которых научил работать до самозабвения ради большой цели, поставленной перед нами нашей великой Родиной.
– Анатолий, диссертацию ты защитишь, но настоящий учёный это его учение, признанное сообществом. А у нас в прекрасных документах иконостас бездарностей. Твою закорючку среди их красивых подписей и не видно. Что могу предложить. Подготовь ряд статей для публикации. Их уже содержит твоя документация. Ничего придумывать не надо. А их новизна очевидна. Я обращался в Академию наук от имени генерального, чтобы узнать об их наработках в плане применения искусственного интеллекта. Нам с генеральным так и не ответили. Нет у них ничего. Так что твои статьи по этому вопросу, Анатолий, сделают тебе имя в науке.
– Где публиковаться, Алексей Станиславович?  Мы же с вами, как говорится, “за семью печатями”.
– Да в нашем отраслевом спец журнале “Вопросы ракетной техники”.  Разрешение на публикацию я тебе дам.
– Понял, Алексей Станиславович.
– Эх, Анатолий. Слышал, что в Болгарии произошло с памятником Алеше? Вот не ожидал от болгар.
– Это не болгары, а немцы.
– Какие немцы?
– Да любой национальности, Алексей Станиславович. Я так называю тех, кто человеческий язык не понимает – фашистов, одним словом.
– А немцы здесь причем?
– Не причем. Это мы их так зовем. А они “дойч”, а не немцы..
– Понял. Слушай, Анатолий, зови меня просто Алеша, как тот памятник.
– Хорошо, Алексей Станиславович, – ответил ему под мелодию будильника, – Доброго утра, Алеша! – громко крикнул уже наяву.

Было лишь 5 часов утра и выходной день. Я лежал в постели. и вспоминал годы, когда у меня была семья и работа, которой отдавал всего себя.
10 научных статей для журнала написал за неделю. Но публиковали их потом около двух лет. Короткие статьи связывала лишь тематика и псевдоним автора. Прочитанные подряд они впечатляли, но опубликованные в произвольном порядке, скорее всего воспринимались как назойливая реклама ни о чем. Да и кто бы стал искать автора, скрывающегося под псевдонимом Анатолий Зарецкий.

Над 11-й статьей я уже попотел. “Программная система Экспресс-Анализ” заняла половину журнала и принесла известность мистическому Анатолию Зарецкому. Но, “шила из башки не устранишь”, как я шутил еще в школе, и меня накрыла волна любознательных всех мастей. И не только москвичей и гостей столицы из подмосковья. Проявили интерес и академики. Они, правда, меня не искали и не договаривались о встрече. По письму очередного учёного генеральному меня отправляли прямо в Академию, где из меня профессионально выжимали информацию. Там впервые увидел стенографические каракули – меня стенографировали. Догадавшись, в чем интерес академиков, на одной из таких встреч заявил, что я заурядный исполнитель, а у меня есть начальники –  соавторы моих научных трудов и мои научные руководители.
– Афанасич, ты что, учёный? А я и не знал, – удивился мой новый начальник отдела через два года совместной работы.

12-ю статью  “Программная система Проект-Сервис” отправил не в журнал, а генеральному конструктору. Его заместитель, изучив статью и доложив генеральному, предложил мне, начальнику сектора с минимальным окладом, должность заместителя главного конструктора МКС “Энергия-Буран”. Чем это кончилось, я уже писал. Накатывали “лихие 90-e” и летящей в пропасть стране стало не до ученых даже с мировым именем. Неподъемной для страны была признана и МКС “Энергия-Буран”, которая после двух успешных полетов была аннулирована.