Требуются, по объявлению

Требуются, по обьявлению.
Когда не было работы, там, в ЦЗН, (еще до войны) предложили:
— Пойдешь работать?
— Конечно пойду.
— Есть одна вакансия свободная.
— И что такое с ней не так?
— Рабочий по отлову животных.
Так она называется.
Я. Посмотрел. Вниз. В пол того гребаного заведения. Вспоминая.
Это были тогда. Двух тысячные года.
Можно сказать, что я жил и работал на помойке.
Наверно это и было так.
Время такое было, или жизненный момент чтобы опустится до самого – самого- самого дна.
Которое, вы сами не можете себе представить.
Да, работал на городской свалке с бомжами.
Собирал бутылки, сортировал вторсырье, медь, железо.
Жил в отбросах, в каком-то вагончике.
Все это ****ь, было со мной.
С одной стороны интересно, познавательно.
А с другой – ну, ее нахуй. ****ь такую ***ню.
Его звали Снайпер, в наших босяцких кругах.
Наверно не просто так.
Но это наверно подработка для души, а так он, рабочий по отлову животных.
Работает в паре с водителем пикапа, «пирожок».
Так они назывались раньше.
Обычный «москвич»: в салоне два места, сзади грузовой кузов.
Он был серого цвета, с опознавательным зеленым значком на борту:
«Спецэкотранс».
Обычно он сидит у нас в бытовке, сделанной, из списанного вагона.
Курит едкие сигареты без фильтра, постоянно молчит.
Даже когда к нему обращаются, о чем-то спрашивают.
Он отмахивается, либо цыркает на всех злобно, потом выходит на свежий воздух.
Натура у него такая, одиночная.
Никто не знал, как его зовут по-настоящему, как его имя.
Снайпер и Снайпер.
Когда мороз, чистит винтовку, от нагара.
Ведь он стреляет настоящими боевыми патронами.
Между делом поправляя лохматую шапку на запотевшем лбу.
Шапка из собачьих шкур сделана.
— Сколько сегодня зарядил на тот свет?
Спрашивает Толик, это его водитель, того «пирожка».
— Пятерых.
Хмуро отвечает Снайпер.
— Угу. Нормально.
— С хера ли. Это мало для нормы.
— Для нормы, надо завалить десять.
Стал объяснять Снайпер.
Мне плевать, сколько  там, ему до нормы убитых собак.
Мне плевать, на все.
Как и Снайперу тоже: болонки. Дворняги. Овчарки. Да без разницы.
Я видел как они, выгружают из кузова спецмашины, трупы мертвых собак.
Для утилизации.
Зимой, они мерзлые.
А летом начинают издавать запах.
Я блевал давно  от тошнотворной вони.
Уже давно, когда был нормальным.
А сейчас нет. Привыкаю.
Снайпер чистит винтовку СВД. Детали разложены на столе.
Она без прицела, сделана под латунный патрон.
Латунный патрон, он обладает малой убойной силой.
Но для собак, чтобы усмирить, пробить шкуру и все такое, хватает
От нее приятно пахнет оружейным маслом, чем-то еще.
Забытым. Казалось навсегда.
Снайпер стреляет пойманным собакам в голову.
Это происходит в отдельном помещении, тоже вроде расстрельного помещения на свалке.
Он приставляет ствол к башке. Стреляет в голову, чтобы не испортить шкуру.
Вскоре полученную из собачьего трупа.
Жертвы даже не скулят перед смертью, наверно понимают, что это бесполезно.
Там рык, щелчок затвора, спуск, БАМ, и все.
Уноси готовенького.
Механика, конвейер.
Когда не надо рассуждать, а только делать.
Словно робот.
Снайпер, как на войне, делает зарубки на прикладе винтовки.
Только там было по число убитых фрицев, а здесь по числу убитых собак.
— А что будешь делать, когда места не хватить?
Подначил его как-то раз Толик.
— На тебе нарисую.
Снайпер, он странный.
Можно сказать, ****утый на всю голову.
Наверно поэтому с ним никто не хочет связываться, вступать в разборки.
Пить с ним кофе, или пиво в баре.
Он ебнутый Снайпер, которому доставляет удовольствие убивать собак.
Но не людей же, с одной стороны.
Наверно так, рассуждали люди в погонах, которые выдавали разрешения, на применения огнестрельного оружия.
Снайпер любит убивать животных. Наверно тоже людей.
Люди они тоже как животные.
Я не интересовался. Так лучше спать по ночам, даже где-то на свалке.
Ему было без разницы, чем это делать: молотком, отверткой, ножом.
— Ты. Ты, и ты, завтра на сбор «пета».
Смотрящий наш, Аслан. Горец, выходец из гор. Чечен.
Для нас, он царь и бог.
После него идет уже всякая шушера, вроде городского начальства.
— А ты пойдешь завтра со Снайпером. Его напарник Толик, шайтан его возьми, ушел в «бухару». 
— Норму нам еще удвоили в мерии. Говорят, много по городу бродячих собак стало.
— Я не пойду со Снайпером. Не хочу. Я лучше на «пэте» буду.
— Не пойдешь?
— Да, не пойду. Я не хочу, никого убивать!
— Это собаки. Они очень опасные, для людей.
Не надо никого убивать, ты просто подержишь, присмотришь.
Потом отвезем их в приют. И все.
— В приют?!
— Конечно в приют. Это хороший, отличный, собачачий приют.
Понимаешь, да?
Я согласился.
Тогда, на мусорном полигоне «Спецэкотранса», это уже не стало выбором.
Ни для меня, ни для кого-нибудь.
Все это было предопределенно заранее.
Да, в одном мегаполисе, мы убивали бродячих, беспризорных животных.
Зачем? Почему?
Нам платили деньги, за план по отлову.
Наверно мы все тогда превратились в  «шариковых».
Не спрашивая больше никого.
В итоге.
В итоге, не желаю об этом вспоминать и думать.
Поэтому я не знаю что с ним потом стало; может жив, может повесился, или приставил заряженный ствол, с латунным патроном, к своей башке.
— Ну как? Пойдете работать туда?
Спрашивают меня в очередной раз в ЦЗН.
— Да как-то не хочется. Мне лучше хормейстером подходит.
Да, и еще совет: не стоить заводить собак в наше время.
Собаки слишком доверчивы и глупы, как и люди.
Лучше кошку.
Или лучше вообще ничего.
Ничего.
Ведь за ними не придет «Рабочий по отлову животных».
По прозвищу Снайпер.