Ас из асов. Небо войны Александра Покрышкина

Каждое поколение имеет своих героев…  Когда-то это была не только расхожая фраза. В годы моего школьного детства учителя литературы любили задавать сочинение на тему «Человек, на которого я хочу быть похожим». И мы дружно писали про Александра Матросова, Павлика Морозова, Валю Котика и Анатолия Мерзлова. Не думаю, чтобы все из нас писали тогда эти сочинения слишком уж откровенно: советская идеология в конце 1970-х уже начала давать сбои, но  все же имена людей, показавших себя с лучшей стороны в какой-то критической ситуации, не поддавшихся и победивших, были у нас на слуху.
Сегодня-то мы как бы поумнели и понимаем, что не все тогдашние «герои» были действительно героями. И всё же, кто из сегодняшних школьников сможет назвать имена хотя бы пяти Героев Советского Союза? И какие герои у нынешнего подрастающего поколения, если они почти не знают истории своей страны – неужели только «крутые» бандиты из сериала «Бригада»?.. В начале 2000-х мой сын, которому тогда было 11 лет, на вопрос, с кем воевала наша страна во время Великой Отечественной, ответил не задумываясь: «С чеченцами, конечно!»…
А когда-то, в далеких сороковых годах, дети великой страны, названия которой больше нет на карте, вырезали из газет и клеили на стены своих комнат фотографии лучших советских летчиков – Ивана Кожедуба и Арсения Ворожейкина, Георгия Речкалова и Александра Покрышкина – почему-то именно летчики шли в первых рядах трудовых и ратных героев Страны Советов.

Александр Покрышкин… Это имя среди множества советских асов было действительно знаменитым, он был одним из основателем советской истребительной тактики, непревзойденным воздушным бойцом и отменным командиром.
Встретив войну 22 июня 1941 года рядовым летчиком, уже в 1943-м тридцатилетний капитан стал легендарным героем воздушной войны –  и это не избитая фраза.  Когда говорят, что именно он, Покрышкин, сыграл решающую роль в разгроме немецких люфтваффе, это тоже не преувеличение и не громкие слова. Наверное, только сегодня мы можем по-настоящему оценить истинный вклад в нашу победу этого пилота.
…Знаменитое сражение на Курской дуге стало одним из самых масштабных и стратегически важных во всей Второй мировой войне. Но, по ряду причин,  в тени великого танкового противостояния осталась самая крупная и ожесточенная во всей истории воздушных войн битва в небе над Кубанью весной 1943 года. Ценой невероятных усилий и огромных жертв «сталинские соколы» смогли завоевать господство в воздухе – завоевать и больше уже не отдавать этот козырь врагу до самого конца войны. Немецкая авиационная группировка, включавшая почти 40% всех ВВС Германии на Восточном фронте и возглавляемая элитными эскадрами Геринга «Зеленое сердце», «Мельдерс» и «Удет», была сломлена морально и физически. 
Накал воздушных боев был необыкновенно высоким. Один из участников тех событий вспоминал: «Воздушные бои на Кубани происходили с участием большого количества самолетов. Начинались они обычно с рассвета. Как только локаторы обнаруживали, что фашистская авиация поднялась в воздух, без промедления взлетали со всех аэродромов советские истребители, и тут – начиналось! В небе собирались истребители всех марок, на всех высотах – от бреющего полета до восьми-десяти тысяч метров. Кипит воздушный бой. Горят самолеты противника. И наши тоже. Подбитые тянут каждый на свою территорию, за ними длинные шлейфы дыма и пара. Повсюду парашюты. Разноцветный купол – это фашист, белый купол – советский летчик…». В конечном итоге сражение над Кубанью было немецкими летчиками проиграно вчистую. По советским данным, в период с 17 апреля по 7 июля 1943 года люфтваффе потеряли около 1100 боевых самолетов, из которых более 800 были уничтожены в воздухе. И хотя потери советских ВВС тоже нельзя назвать легкими – не менее 750 самолетов, – наши пилоты буквально зубами держались за небо и смогли вырвать инициативу из рук противника.
Одним из главных участников тех боев был Александр Покрышкин.
…А начинался жизненный путь будущего аса в 1913 году в Новониколаевске (ныне Новосибирск), в многодетной семье бедных переселенцев. Работать начать ему пришлось уже с 14 лет. Вполне понятная в годы культа авиаторов мечта летать привела подростка в школу авиатехников, а потом и в аэроклуб.
Затем была учеба в знаменитом Качинском училище летчиков и направление в 55-й ИАП (истребительный авиаполк), находившийся тогда недалеко от румынской границы. Всего за пару месяцев до начала войны полк получил на вооружение новейшие на тот момент истребители МиГ-3. Этот истребитель к 1941 году считался в советских ВВС одним из наиболее современных и перспективных. Он создавался как высотный перехватчик и поэтому имел мощный двигатель, позволявший на высоте 7000 метров достичь скорости в 640 км/ч – это было выдающимся достижением для того времени. Однако с началом войны большинство воздушных боев происходило на средних и малых высотах, где боевые качества МиГа сильно ухудшались. Кроме того, явно недостаточным было вооружение, состоявшее из одного 12,7-мм пулемета БС и двух 7,62-мм пулеметов ШКАС. Тем не менее, свои первые десять побед Покрышкин одержал именно на истребителе МиГ-3, причем во  всех случаях бои велись на высотах не более 3000 м, то есть там, где качества машины были отнюдь не лучшими.
Мало кто знает, что первым самолетом, сбитым Покрышкиным, был… советский бомбардировщик Су-2. Молодой летчик в неразберихе первого дня войны принял его за немца. От трибунала его спасло именно то обстоятельство, что шел именно первый день войны: на досадный случай практически не обратили внимания, обошлось только головомойкой от командира полка. Эта «счастливая случайность» (в другое время за такую ошибку могли бы и расстрелять) была первой в цепи поразительного везения будущего аса: словно какая-то незримая сила хранила молодого летчика. В первые, самые тяжкие месяцы войны он остался жив (хотя и был дважды сбит), в то время как пилоты гибли ежедневно десятками. В одном из боев пуля ударила в правый борт МиГа, задела плечевые лямки парашюта и от левого борта снова ушла вправо, оцарапав Покрышкину подбородок и забрызгав кровью приборную панель. Дважды немецкие бомбы, сброшенные на аэродром, взрывались почти под его ногами… Все эти случаи заставили Александра Ивановича поверить в судьбу. Много лет спустя он без тени кокетства писал в мемуарах, что решил для себя: «Никогда не буду прятаться от врага и останусь жив. Этому следовал всегда».

Сам Покрышкин, вспоминая начало войны, говорил, что тот, кто не воевал в 1941-42 годах, войны по-настоящему не видел. Отступление без связи и управления, штурмовки немецких колонн на лишенных нижней брони истребителях (сами летчики называли такие вылеты «пляской смерти»), смертельная усталость после шести-семи боевых вылетов в день…  Из всего состава 55-го ИАП к концу войны в живых осталось три человека. И один из них – сам Покрышкин. Но на всю жизнь запомнилось жуткое чувство обреченности в первую военную зиму, когда на разведку летать приходилось в одиночку, без радиосвязи, с большой долей вероятности просто пропасть без вести.
А на разведку вылетать приходилось часто: командование ценило обстоятельные донесения наблюдательного летчика и для этой цели старалось посылать именно его. Впрочем, эти полеты проходили не совсем «по уставу». Самолет-разведчик должен пройти через опасные зоны как можно тише, по возможности не замеченным противником. Но бойцовский характер Покрышкина не позволял ему вернуться на свой аэродром с полным боекомплектом: он постоянно ввязывался в бой, сразу решив для себя, что врага нужно бить всегда и везде.
Своего первого «мессера» Александр Иванович «свалил» еще 23 июня, но первая победа оказалась тут же омрачена: увлекшийся боем пилот засмотрелся на падающий горящий самолет и был сбит. Буквально изрешеченный пулями МиГ с большим трудом дотянул до базы.
В другой раз Покрышкин атаковал понтонную переправу немецких войск и был сбит огнем зениток.  Самолет упал на лес, но Александру Ивановичу вновь поразительно повезло он остался цел и почти невредим, придя в себя, три дня добирался до своей части, где его уже внесли в списки погибших.
Весь ужас первого периода Великой Отечественной Покрышкин видел не только с воздуха: осенью 1941 года ему пришлось выходить из окружения вместе с пехотой. Гибель друзей, огромные вереницы беженцев, горечь тяжелейших поражений – все это стало для летчика жестокой «наукой ненависти». И в то же время он не ожесточился, не озлобился, оставшись нормальным человеком, способным сочувствовать друзьям и щадить врагов – в то время это было не просто.
5 октября 1941 года пара Покрышкина во время разведывательного полета была внезапно атакована четверкой «мессершмиттов». Ведомый был сбит сразу, Покрышкину же удалось с ходу «завалить» одного из врагов. Потом он попытался на своем подбитом самолете выйти из боя, но три оставшихся немецких истребителя почти в упор расстреливали беззащитный МиГ.
«Перед самой землей мотор заглох, выравниваю самолет и иду на приземление «на живот». В поле зрения земля, железнодорожная будка, девочка гонит прутом корову. Такая мирная картина. И вдруг дробь по бронеспинке. Но подныривать под трассу уже нельзя – не позволяет земля. В самолете раздаются взрывы, и он, с перебитым управлением, идет к земле. Грохот… Удар головой о приборную доску – и я теряю сознание…» - так вспоминал летчик об этом эпизоде.
…После тяжелейших потерь 1941 года 55-й истребительный авиаполк был отведен на переформирование и перевооружение: часть получила новые истребители конструкции Яковлева – Як-1. Помимо этого, часть получила и новое название – полк был переименован в 16-й гвардейский истребительный авиаполк. Покрышкин доказал, что он способен вести бои на любом самолете: до весны 1943 года на Як-1 он одержал 7 побед.
И все же полностью талант Александра Ивановича как выдающегося тактика воздушной войны раскрылся во время боев на Кубани. С самого начала войны он удивлял своих друзей тем, что по вечерам, в нелетную погоду, в любую свободную минуту он доставал объемистый блокнот и дела там какие-то записи, чертил схемы. Блокнот назывался «Тактика истребительной авиации». К 1943 году накопленного в боях опыта было достаточно для подтверждения его теорией, и это было с блеском продемонстрировано Покрышкиным в кубанском небе.

Немаловажным фактом стало и то, что полк вновь был перевооружен – на этот раз получив американские истребители Р-39 «Аэрокобра». «Аэрокобра» оказалась единственным из западных истребителей, поставляемых в СССР по ленд-лизу, который по-настоящему уважали и любили наши летчики. Характерной особенностью конструкции этой машины было расположение двигателя позади кабины пилота. Двигатель сообщался с пропеллером длинным валом, а носовой отсек занимало вооружение и передняя стояка шасси. Неплохая маневренность «Аэрокобры», высокая живучесть и, самое главное, мощное вооружение (37-мм мотор-пушка, два синхронных 12,7-мм пулемета над двигателем и еще четыре 7,62-мм пулемета в крыльях) делали этот самолет подходящей машиной для воздушных боев на Восточном фронте.
В одном из боев восемь истребителей «Аэрокобра» под командованием Покрышкина рассеяла повернула назад группу из 81 (!) «юнкерса» под прикрытием десятка «мессеров». Два советских истребителя с ходу сковали самолеты прикрытия, а остальные шесть прошли сквозь строй вражеских бомбардировщиков, преодолевая мощнейший огневой заслон, и, повторив один за одним атаку с резким уходом вверх, за считанные секунды расстреляли девять «юнкерсов», остальные не выдержали и повернули обратно. Четыре немецких машины в том бою было на счету самого Александра Ивановича.  Еще один бомбардировщик в этот день он «завалил» уже возвращаясь на свой аэродром. Не удивительно,  что он был единственным из советских летчиков, при появлении которого над полем боя немецкие радиостанции тревожно предупреждали: «Внимание! Внимание! В воздухе Покрышкин!». 
Майор Покрышкин разработал и лично испытал в бою новые приемы воздушного боя, такие как, например, выход из-под обстрела на вираже нисходящей «бочкой» с резкой потерей скорости – противник при этом чаще всего проскакивал вперед и сам попадал в прицел своей недавней «жертвы». Но главным изобретением Александра Ивановича стала знаменитая «кубанская этажерка». Так называлась схема построения истребителей, при которой самолеты распределялись в полете по высоте в два-три яруса. Нижняя, наиболее сильная  группа, атаковала немецкие бомбардировщики на вероятных маршрутах их полета, а верхние – осуществляли прикрытие атаки. Порядок всех групп состоял из пар истребителей, расположенных с интервалом от 800 до 1000 метров.
Новая тактика показала блестящие результаты. Если с начала войны до весны 1943 года летчики 16-го ГИАП сбили около 240 немецких самолетов, потеряв при этом 73 своих летчиков, то после введения новой тактики и до конца войны полк потерял всего семерых пилотов, уничтожив 452 (!) вражеские машины. Эти цифры лишний раз доказывают неправоту тех современных «историографов», утверждающих, что советские ВВС в конце войны «завалили немцев трупами».
Подобно великому Суворову, любившему излагать свои тактические принципы в краткой, но емкой форме, Покрышкин сформулировал собственные взгляды на наступательный воздушный бой одной фразой: «Высота – скорость – маневр – огонь!». Эта формула принесла многим советским летчикам успех в воздушных боях, но мало кто из них знал о том, что все простые и эффективные приемы ведения боя были Покрышкиным тщательно продуманы и проверены. Точный расчет, подтвержденный боевой практикой, давал свои плоды. В бою Александр Иванович проявлял редкостное хладнокровие. Так, он говорил: «С двухсот метров пусть стреляют слабаки!», - а ведь подойти к вражескому самолету, огрызающемуся пулеметными очередями, на расстояние от сорока до пятидесяти метров не просто страшно, но и смертельно опасно. Через много лет после войны, выступая в своем родном Качинском училище летчиков, Александр Иванович говорил: «Храбрости у нас хватало, патриотизма тоже. В первых боях бросался на противника, сколько бы его ни было, но уже первые воздушные бои показали, что одной храбростью воевать нельзя… Вы пошли в атаку на девятку «юнкерсов», но вас встречает огонь 27 пулеметов, скорострельность каждого 1000 выстрелов в минуту. Сквозь этот заслон надо пробиться и сбить прежде всего ведущего. На малой скорости сразу собьют, надо нанести скоростной внезапный удар, создав при этом максимальную угловую скорость для стрелков противника. Огонь надо вести в упор».
По предложению Покрышкина все вооружение «аэрокобры» было переведено на одну гашетку. После мощнейших и математически-точно выверенных залпов по двигателю и кабине рассыпались на части «мессершмитты» и превращались в раскаленный огненный шар нагруженные бомбами «юнкерсы». В боевой практике Покрышкина были случаи, когда ему приходилось вступать в бой восьмеркой против 60-70 вражеских самолетов, вчетвером против 50, втроем против 23, в одиночку против восьмерых – поражений советский ас не знал. И это при том, что в каждом бою он брал на себя самое трудное и опасное дело – атаку ведущего.
Нельзя не сказать и о том, что сам Александр Иванович никогда не гнался за количеством уничтоженных немецких самолетов – личный боевой счет не был для него самоцелью. И в этом кардинальное отличие русского летчика от немецких оппонентов. Немецкие асы (так называемые «эксперты») в большинстве случаев не выполняли рутинных и опасных заданий по сопровождению бомбардировщиков или охраны наземных объектов, а вылетали исключительно на «свободную охоту». При этом молодые летчики зачастую выполняли роль приманки: они завязывали бой и отвлекали на себя внимание вражеских пилотов, а «эксперты» с большой высоты проводили атаку с пикирования и уходили, не ввязываясь в дальнейшую схватку.
Совсем не так обстояло дело в полку Покрышкина. Не секрет, что многие молодые летчики прибывали на фронт без какого-либо опыта не только воздушных боев, но даже обычного пилотирования истребителя. Поэтому сам Покрышкин ни одного необстрелянного новичка с собой в бой никогда не взял, зато лично их «натаскивал» в спокойной обстановке. И не случайно, наверное, что ни один ведомый у Александра Ивановича не погиб – явление на войне очень редкое, ведь по законам воздушной войны, ведомый обязан защищать спину своего командира даже ценой своей жизни – так часто и происходило…  Больше того, Александр Иванович щедро делился своими победами с подчиненными – была на фронте такая форма поддержки  молодых летчиков. По мнению товарищей Покрышкина, его личный счет должен быть не менее ста самолетов. Здесь нужно еще иметь в виду, что данные о еще 15 сбитых им вражеских самолетах были сожжены штабными офицерами, попавшими в окружение.
Послевоенная судьба Александра Ивановича тоже складывалась не легко, это только в старых фильмах показывали нам счастливую жизнь заслуженных фронтовиков, вернувшихся с войны – на самом деле все было намного сложнее. Еще когда в августе 1944 года Покрышкин получал свою третью Золотую Звезду, командир авиационного корпуса А. В. Утин после поздравления доверительно предупредил: «Ты по праву заслужил это звание, Саша, и носи с гордостью. Но твои три звезды – это твой терновый венец, он будет колоть тебя всю жизнь».
К сожалению, слова эти оказались пророческими. Свое первое генеральское звание Покрышкин получил только в 1953 году. А звание маршала авиации ему присвоили в 1972-м, причем довеском к званию была должность… председателя центрального комитета ДОСААФ. Такой «высокий пост» для боевого генерала, который до пятидесяти лет лично пилотировал самые новые реактивные самолеты, выглядел как насмешка.
…13 ноября 1985 года Александр Иванович Покрышкин ушел из жизни. И хотя его жизненный путь был совсем не прост, как судьба всякого русского солдата, честно служившего своей стране, пусть мелкие интриги клеветников и завистников портили его карьеру офицера – в нашей памяти имя Александра Покрышкина всегда останется эталоном воинской доблести в сочетании с выдающимся тактическим талантом: даже отстраненный от полетов и исключенный из партии за «нарушение инструкций» (был в жизни аса и такой период) Покрышкин продолжал обдумывать и анализировать тактику советской истребительной авиации  в изменившихся условиях войны. Он говорил: «Я уверен в правоте своего дела, и, если судьбе не будет угодно, чтобы я сам воспользовался этими разработками, они пригодятся моим друзьям-летчикам».

*  *  *
Много лет прошло со дня Великой Победы, за эти годы многое изменилось в России.  Бог судья тем, кто говорит: «Надо было проиграть войну – тогда сегодня мы пили бы баварское пиво». Время все расставит по своим местам и всем воздаст по заслугам – и героям, и предателям, и солдатам, и маршалам.
«Все тленно, все переменчиво, только доблесть бессмертна» - написано на одном из редутов батареи Раевского на Бородинском поле. Да, воистину «только доблесть бессмертна»…