Опера Борис Годунов

Эта история произошла примерно в 2003 или 2004 году, когда я работал в Управлении судебного департамента по Кабардино-Балкарии. Прекрасное здание с колоннами в стиле Greek revival, на улице имени кабардинского просветителя  Шоры Ногмова украшала новая организация, которая должна была заниматься материальным обеспечением судебной системы.

Судебный департамент по всей стране строил здания для размещения судебных участков, покупал помещения, ремонтировал действующие суды, платил судьям заработную плату, обеспечивал судей жильем, отправлял в санатории действующих судей и тех, кто вышел на заслуженный отдых.

Вопросами социального обеспечения пенсионеров, занимался Али Исмаилович. Человек он был очень уважаемый и высокопорядочный. В советские времена много лет занимал должность председателя горисполкома  и славился крестальной честностью. Таким удивительным человеком Али Исмаилович оставался, когда мне посчастливилось с ним работать в одном коллективе.

Наши кабинеты находились рядом и мы часто видились , общались. На тот момент Али Исмаиловичу самому было 80 лет, а мне 34 года. Он сохранял здравый ум и деловитость, водил прекрасно автомобиль. Ходил в деловых костюмах. Общаясь с ним я не чувствовал разницу в возрасте, он был абсолютно современным, хотя родился еще до Великой отечественной. Ушел из жизни, когда ему переволило аж за 90 лет.

Так вот в один из самых обычных дней, часов эдак в 11 дня, ко мне зашел Али Исмаилович. По его растерянному виду я сразу понял, что произошел какой-то казус. Я встал навстречу аксакалу и спросил:

- Что-нибудь случилось Али Исмайлыч? Вы какой-то озабоченный. Могу ли вам помочь?

- Заурбек, даже не знаю, как объяснить тебе. По обыкновению я позвонил одному пенсионеру нашему, Мамыкову. Он поднял трубку. Я ему сказал, что есть путевки в разные санатории, в Кисловодске, Ессентуках. Куда ему хотелось бы поехать и каких числах? - начал с паузами, будто подбирал подходящие слова Али Исмаилович.

-Ну и ? - подстегивал я рассказ.

- Вдруг Мамыков в грубом тоне, как-будто его комар укусил, говорит: «я дома включил проигрыватель и слушаю пластинку с записью оперы Мусоргского «Борис Годунов». Пел как раз  юродивый «Лейтесь, лейтесь, слезы горькие!»....

- Али Исмаилыч, при чем тут опера «Борис Годунов» и юродивый со своей арией «Лейтесь слезы»? - перебил я аксакала, не понимая еще сути.

- Так вот послушай дальше. Я тоже спросил его, при чем здесь опера, я позвонил, чтобы предложить путевку на санаторный отдых? Мамыков с упреком и надрывом в голосе, будто свою личную оперу пишет, а я ему помешал,  отвечает, что из-за меня он выключил проигрыватель и ему, Мамыкову, придется теперь  заново ставить пластинку, чтобы до конца дослушать оперу!

- Ну-ну и что дальше? - опять  спросил я у Али Исмаиловича, совсем не понимая теперь смысла.

- Мамыков просто бросил трубку...

-Ничего себе! Может он выпивший был или наоборот только налил и хотел под оперу начать? - предположил с иронией я.

- Может нетрезвый действительно. Но что мне делать теперь? - поинтересовался советом Али Исмаилович.

- Я считаю, что вам надо еще раз ему позвонить, но только вечером, когда дома будут сын или дочь. С ними нужно будет обсудить вопрос санаторного отдыха.
- Спасибо за понимание. Я так и сделаю.- сказал Али Исмаилович и пошел к себе пожимая плечами от случившегося конфуза.

Я еще долго сидел под впечатлением от этой дурацкой ситуация, в которую по воле случая попал всеми уважаемый аксакал и в конце-концов рассмеялся. А что тут еще скажешь или сделаешь? Иной раз бывают такие моменты, что кроме проявления эмоций, никаких других шагов не предпримешь. В жизни случаются эпизоды, которые невозможно квалифицировать , как черные ; или белые. Нас учили логике с самого детского сада. В рамках разумного мы происходящее подвергаем логическому анализу. А по моему мнению далеко не все в мире можно понять логикой. Случаются истории, которые следует воспринимать такими, какими они проявились в нашем мире, без всякой логики. Тогда будет сохраняться душевный покой.