Когда расцветёт сакура. Гл. 4

Глава 4

Денис открыл глаза, и его сразу обволокла непроглядная тьма. Он лежал, боясь пошевелиться, пытаясь определить, где находится. Почему-то на ум сразу пришли слова Артура, который не в шутку говорил ему:
– Не рассчитаешься по долгам, живьём закопаю, а Лорка твоя отработает мне всё до копеечки. 
Неужели закопал? Денис съёжился и до боли сжал пальцы рук в кулаки. Холодом пронзила мысль, что Артур сдержал своё слово и теперь он лежит обёрнутый в какую-то тряпку в ледяной земле. Он почувствовал недостаток воздуха. Казалось, что спина его заледенела. Он хотел закричать, но горло от страха свело так, что он даже не смог разжать зубы, для того, чтобы открыть рот и позвать на помощь. Кого звать? Ночью в заснеженный лес грибники не ходят. Странно, ноги его заледенели, а лоб покрылся горячей испариной. Дениса охватила паника. Такая паника, от которой съёживаются все внутренности потому, что сердце почувствовало безысходность, конец жизни. Всё! Это конец!
Но вдруг, до него донёсся непонятный звук. Какой-то скрип и… Храп!
– Твою ж Дарданеллу! – Денис почувствовал, как вместе с возвращающейся памятью обмякло его тело. К ногам медленно прибывало тепло, щекоча под ложечкой. Ему стало невыносимо душно. Он скинул с себя одеяло, сел на кровать.
За какие-то доли секунды он осознал, что всё, что ему пригрезилось, вполне могло быть явью. И главное Артур вычислит его моментально потому, что люди из местной полиции, а то, что у него есть там свои люди, Денис знал точно, сразу доложат, где он и что с ним. Да ещё Лорка вчера всех подняла на ноги. По башке вломила. Голова теперь гудит, и скобы поставили, теперь волосы на этом месте расти не будут. Идиотка.
Из размышлений Дениса вывел сильный храп соседа по палате. Тот перевернулся на другой бок и захрапел с новой силой. Денис сидел, уставившись в темноту и не знал, что ему предпринять. Он отчётливо понял, что это тупик и в него он загнал себя сам. Он чётко предвидел события, которые скоро свалятся на его и без того битую голову. Сам Артур не появится. За ним придёт его ударный отряд во главе с Молотом. И тогда действительно наступит ему конец. Лору разыщут даже в дедовом особняке, и никто не сможет ей помочь. Ему давно было известно, куда девались многочисленные симпатичные девчонки, постоянно увивающиеся за Артуром. Проходило время и одни девочки сменялись другими красотками, которые вскоре также исчезали в неизвестном направлении.
– Лору он держать рядом с собой не будет. Похитит и продаст. Иди, ищи тогда. Борделей, что в Москве, что по стране, да и в той же Турции полно. Это он тогда об этих каналах говорил… Точно, как я сразу не догадался. Не к чему было, вот и не придал значения.
Денис вспомнил, что совсем недавно, когда он в очередной раз клянчил деньги у Артура в его кабинет без стука вошёл Молот. Эту кличку высокий здоровяк получил не зря. Бил он точно, как молот по наковальне. Денис это прочувствовал на себе в полной мере. Не обращая внимания на Дениса Молот спросил Артура:
– По какому каналу товар будем отсылать? По южному или северному?
Тогда Денис подумал, что разговор идёт о наркотиках. Но теперь почему-то он уверен, что говорили они о девушках, проданных в бордели, куда запросто может попасть и Лора. Денис отчётливо понимал, что долго оставаться в больнице ему нельзя. Скоро его разыщут бойцы Артура, и тогда ему несдобровать и Лоре он ничем не сможет помочь.
После обхода врачей к нему пришли двое парней из полиции и стали брать объяснение о случившемся. Вдруг в голове Дениса молнией проскочила одна идея. Конечно, для всех покажется предательской, но, если всё получится, Артур никак не сможет заполучить Лорку именно сейчас. А потом он выкрутится. Главное сейчас оттянуть время. Главное вырваться из этого замкнутого круга. Он в последний раз обратится к деду Лоры за помощью. Не ему, нет! Надо думать, как спасти Лору, а вместе они что-то да придумают. Дед у Лорки бывший военный. И не просто военный, а полковник в отставке, прошедший Афган. Он придумает, он поможет.
– Потом всё образуется. Я Артуру нужен живым. Мёртвые долги не отдают. И с Лоркой всё разрешится. Мне нужен тайм-аут. Всё образуется.
Дениса раньше не посещали мысли кто виноват в том, что его жизнь при видимом благополучии сложилась не так, как он считал, должна была сложиться. Видно так устроен человек. Чтобы понять истину своего существования ему надо упасть на самое дно и из темноты обрушившихся на него обстоятельств карабкаться вверх. Кто не боится ссадин и ран на душе, тот докарабкается наверх, а кто закроет глаза и сердце, не давая оценки своим поступкам, тот останется там внизу. Привыкнув к тьме и жизни в грязи.
Совсем недавно Денис думал, разве он виноват в том, что не он крутился по жизни, а жизнь крутилась вокруг него. А он только останавливал круг её вращения на той остановке, где ему было выгодно. В мечтах он всегда представлял себя успешным богатым ни от кого не зависимым. Так было до определённого момента. После смерти отца всё пошло другим порядком.
Денис с раннего возраста усвоил, что всё, что есть в доме всё, чем пользуются родители, также принадлежит и ему. Наверное, они знали, что внушали мальчику, когда постоянно твердили: 
– Всё твоё, ради тебя, ради твоего будущего.
И Денис это хорошо усвоил. Только зачем, почему он должен ждать какого-то призрачного будущего, когда он молод сейчас. Ему жить хочется сейчас, когда вокруг такие соблазны. Хочется сейчас иметь всё то, что есть у друзей. Ездить по миру туда, куда едет его тусовка. Хочется быть на равных с нею. Он не виноват в том, что его с детства приучали к хорошей жизни. Он не виноват в том, что он на третьем десятке лет своей жизни не может найти своего дела. Всё было, можно сказать и сейчас всё есть, что нужно для жизни. Но нет интереса ни к чему. Нет чего-то такого, чего он сам себе объяснить не может. Вот если только безудержная тяга к игре.
Азарт. Как наркотик притягивает азарт своим жжением где-то под «ложечкой». Своим безрассудным желанием выиграть. Вот сейчас шарик упадёт на заветную цифру и всё, фортуна повернётся к нему своим улыбающимся лицом и притянет к себе следующую победу.
Лоркин дед постоянно твердит ему, что нет в нём, в Денисе стержня. Может и правда, нет у него этого стержня, на котором строится характер человека, поэтому и сгибает его жизнь до земли, то в одну сторону, то в другую.
По большому счёту он ещё не знает, что это за такое чувство – любовь. Потому что любили пока все только его. Любил отец, мать, Лора. Каждый по-своему. А он только принимал от них эту любовь. Жертвенную, назойливую, требовательную. Но любил и любит ли он? Любил ли он своего отца, просто потому, что это отец? Отец, с которым хочется поговорить по душам, открыть ему свои мальчишеские тайны, посоветоваться о будущей профессии, которому хочется привести на одобрение свою первую девушку. Нет, отец для него был поставщик комфортной жизни, отец нужен был для удобства существования.               
Но сейчас, когда Денис осознал всю серьёзность положения, которое сам и создал, у него защемило сердце. В таком смятении он ещё ни разу не находился. Ему хотелось повернуть время вспять. Закрыть глаза и открыв их очутиться в другой жизни, из которой исчезло бы зло, предательство, обиды, которые он наносил своим близким.
– Правильно Лора говорила, только она чувствует мою душу. Я живу не своей жизнью. Я не такой, каким кажусь окружающим. Когда–то мне будет стыдно за свои поступки. Она оказалась права. Неужели надо потерять что-то дорогое для тебя, чтобы понять, что ты потерял?
Если Артур только дотронется до Лоры, то он, Денис, потеряет её навсегда. Такого предательства она ему не простит. Быть может, он испугался гнева деда и тех последствий, которые тот может ему устроить? Нет, Денис испугался потерять Лорку. Единственного человека, который понимает его с полуслова. Только она всегда стояла за него горой.
– Не совсем же я пропащий. Лора за что-то же меня полюбила. Сколько раз дед просил её развестись со мной? А она верила, прощала, помогала.
После ухода оперативников Денис сбежал из больницы. Стащил оставленную на посту фирменную больничную куртку, быстро вышел из корпуса, прошёл через поликлинику и вышел на улицу. Остановил старый «Жигулёнок», сразу определив по ней «бомбилу». 
– Покажи деньги, тогда поедем, – сказал водитель, еле выговаривая русские слова.
– Ты сначала довези на своей тарахтелке живым. Вези, пожалуйста, на месте расплачусь, не видишь, с больницы сбежал.
Водитель успокоился, но не умолкал до самого коттеджа Григория Аркадьевича, что-то рассказывая своему пассажиру и в чём-то пытаясь его убедить. Мать Дениса Варвара Ивановна – Барбара, как она себя называла, не ожидала такого визита.
– Дэнис как так можно? Ты же в больнице лежал. Хорошо Григорий Аркадьевич вчера уехал, привёз мне продукты и обратно умчался. Ты же знаешь, как он относится к тебе. Что будет, если он вернётся?
– Мама отстань. Будь что будет. Лорку надо спасать. Я сам ещё не знаю, что делать.
– Вот так ты всегда, сынок, – запричитала мать.
Денис успел помыться и переодеться, когда зазвонил материн мобильник.
– Барбара Ивановна Денис случайно не с вами? – спросил Григорий Аркадьевич.
– Григорий Аркадьевич, сколько вас просить не называть меня по отчеству, что вы право, – стала отчитывать деда мать, но Денис выхватил у неё трубку.
– Григорий Аркадьевич простите меня, но мне вам надо всё объяснить. Вы сегодня можете приехать? 
Денис отдал мобильный матери.
– Представляешь, он нарочно меня Ивановной называет, чтобы задеть моё самолюбие, что за человек?
– Мама он же тебя твоим именем не называет – Варварой, а только настоящим отчеством. Выдумала тоже – Барбара Яновна.
– Не груби матери, ничего не выдумала, ты знаешь, мы из рода обрусевших поляков.
– Мам ты никогда не думала, к чему приводит эта фальшь? Ну, и что, что
из  обрусевших! Ну и что, что из поляков! Отец-то твой тебя Варварой нарёк. Как надоела эта твоя игра! Барбара, Ян, Дэнис. Денис я! По паспорту и в свидетельстве о рождении сама записала – Де-нис!
Я решила зайти к Владимиру Ивановичу в отделение, чтобы узнать адрес Саши электрика. Мне не верилось в то, что Илона Павловна так могла ошибаться в людях. Да и месть Александра мне показалась какой-то неправдоподобной. Цветочки, цветочками, а чтобы убивать, нужен серьёзный повод. Да и убить, забрать нэцкэ и поставить фигурку у себя дома на видном месте, надо быть сумасшедшим,
И потом, меня интересовал вопрос родственников Илоны Павловны. Если их нет, надо оформить разрешение на захоронение на меня или Григория Аркадьевича, так мы с ним решили.
– К вопросу о родственниках. Я вам отдельно сообщу о них и если надо всё оформим, как полагается. Зачем вам адрес предполагаемого убийцы? –  хитро глядя на меня, спросил Владимир Иванович.
– Собаку хочу отдать, – нашлась я с ответом. Меня ужасно раздражал этот человек своими ужимками, как у Салтыковского Иудушки.
Хитрые бесцветные глаза, вечно бегающие по предметам руки, бессистемно и беспричинно переставляющие что-то на рабочем столе. Рот с узкими бесцветными губами, уголки которого он постоянно вытирал двумя пальцами. Когда ему надоедает переставлять предметы на столе, или перекладывать бумагу и документы из стола в сейф и обратно, он смотрит на собеседника, проделывая какие-то замысловатые па с простым карандашом или ручкой. Казалось, что этими движениями он старается отвлечь собеседника от своих мыслей, чтобы выбрать момент, застать его врасплох, а потом задать ему интересующий и важный для него вопрос.
– Не на ту напал, мужчина, – подумала я, и усмехнулась своей догадке.
– А что так? Не любите собачек?
– Не то чтобы не люблю. Не привыкла. Но если не возьмут, придётся привыкать и учиться общению и уходу за ними.
Пока мы со следователем беседовали на эту тему, и он записывал адрес Александра в кабинет без стука вошёл молодой человек в сопровождении двух охранников. 
– Артур ты зачем здесь, подожди, – протянув адрес, Владимир Иванович быстро простился и спешно повёл меня к выходу из кабинета.
 Артур с видом хозяина зашёл в кабинет Владимира Ивановича. Он любил чувствовать себя выше окружавших его людей и с так называемыми партнёрами вёл дела чуть свысока. Со следователем как он считал, рассчитывался правильно.  «Сделал дело, получай мзду смело». Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. И в этот раз он пришёл в отделение не просто так. Дождавшись, когда из кабинета выйдет тётка, подозрительно косящая на него свой взгляд, он сказал следаку:
– Ты в курсе, что этот больной убежал из больницы. Куда денется, куда денется, – передразнил он Владимира Ивановича.
– Оставил бы своих горилл у входа в палату теперь-то, что? – следователь пытался оправдаться, – ищите по его родственникам, эта дурья башка никуда от подачек не денется. Будет около родственников ошиваться. А зачем он тебе? Свяжешься с таким, себе дороже станет. На его бабу запал, так я думаю, он тебе и так не помеха. Она-то у нас. А он пусть бегает, пока ноги не вырвали.
– Подожди, ты мне что обещал, что девочку отпустишь, а его по подозрению в убийстве соседки арестуешь. 
Следователь Владимир Иванович призадумался. Надоел ему этот зарвавшийся тип. Вечно со своими просьбами, а как платить, так клянчить у него приходится.
– Ты бы подумал для начала. Если он сидеть будет то, каким образом он тебе деньги вернёт?
– Обыкновенным. Лорка для него где угодно достанет.
– А спорим, не достанет! Она разводиться с ним собралась.
– Разводиться? А я к тебе и шёл по поводу девочки. Чего её держать зря, в таком месте. Это же он должен больше, чем сам весит. Найду его, куда денется. А не найду, не отдаст долг… тогда, такие смазливые девочки, как Лорка, сам понимаешь – денег стоят. Всё имеет свою цену. По любому своё верну.
– Так что, отпускать пленницу?
– Завтра и выпускай. Птичка с клетки улетит, птичка в клетку залетит, – адрес Лоркиного деда выяснил? – спросил Артур, вставая и пожимая на прощанье руку следователя.
– Как обещал, – Владимир Иванович порылся в своём портфеле, достал блокнот и вырвал из него листок с адресом дачи Григория Аркадьевича, – Артур, я понимаю, мы друзья, но я свою работу сделал.
– Завтра доделаешь дело, получишь лавэ. Я тебя, когда обманывал?
Перед зданием полиции Артура ждал новый «Мерседес». Водитель предусмотрительно открыл дверцу перед хозяином.
– Давай домой и набери мне Молота.
Артур дал Молоту распоряжение поехать на дачу к деду Лоры и проверить, не там ли прячется Денис.
– Ему негде прятаться. Если он там тащите его в клуб. Знаешь, куда поместить дорогого гостя. Да сильно не обрабатывайте его, он мне ещё пригодится.
Артур всего лишь лет на пять старше Дениса, но цену себе знает. А чтобы таких типов было достаточно для ведения его дела Артур знает, что делать. До поры до времени этих животных надо подкармливать, удерживать на плаву любым способом. Дать в долг. Не сразу большую сумму. Сначала понемногу. И сочувствовать, сопереживать, просить бросить играть. Но тут же давать денег ещё на пару фишек, чтобы отыграться. В ход идёт всё. Травка. Можно кое, что и посущественней. А когда колесо азарта затягивает клиента в свой водоворот, и он прочно увязает в долгах, тогда надо к долгу накинуть проценты, а к должнику прикрепить вышибал. Они хорошо знают свою работу. А в счёт долгов идёт всё: дома, машины, квартиры должников, жильё родителей, жён, детей. Артур своё забирает всегда.
И в случае с Денисом он не сомневался, что будет именно так. Правда, у него уже ничего дельного не осталось. Но есть молодая жена. Помимо клуба Артур занимался перепродажей девушек в публичные дома за рубеж и не забывал родные бордели. Попавшихся на его уловки симпатяшек он сортировал. Отбор проводил лично и по его критериям кто-то из девушек оставался в России, а кто-то переправлялся за кордон. А девушек «конфеток» можно продать с хорошим своим интересом не только за рубеж. Они стоят и здесь не дёшево. Недавно Артура свели с очень солидным человеком, который обслуживает людей «высшего класса». Пока он с Артуром через губу разговаривает, свысока, но это пока не получил стоящий товар. Так, что каждый занимается своим делом. А своё дело Артур знает хорошо. Кто-то с лёгкостью проигрывает свои и чужие деньги. А кто-то взращивает эти купоны, ждёт всходов и только потом добросовестно их стрижёт. Так что своё дело Артур знает отлично.
Утром следующего дня на дачу примчался Григорий Аркадьевич. Увидев зятя, он бросился на него, с ходу схватив за грудки. Варвара Ивановна попыталась разнять мужчин.
– Вы можете мне объяснить, что произошло?
– Объяснить? Вот ваш сын пусть объяснит! Как он посмел в очередной раз предать Лору? Пусть объяснит, почему он здесь, а моя девочка в тюрьме!
– Григорий Аркадьевич, я сейчас всё вам объясню, – но Григорий Аркадьевич в ярости ударил его кулаком в лицо.
Денис пошатнулся от удара, но удержался на ногах. Он провёл ладонью по лицу, вытирая кровь с разбитой губы. С криком к нему подбежала Варвара Ивановна. Она попыталась вытереть сыну кровь, но он отвёл её руку в сторону, встал и усадил мать в кресло.
– Ужас! Что происходит? Что случилось?
Григорий Аркадьевич встал у окна. Рукой он держался за сердце. К нему подошёл Денис.
– Вы можете убить меня и будете правы. Я сам убил бы себя. Но этим Лоре не поможешь.
– Поэтому ты упрятал мою девочку в тюрьму, – обессилено сказал он зятю.
– Я виноват перед вами, перед Лорой.
– Надо же какое раскаяние! Ничего нового.
– Я виноват. Я сам не понимаю, как всё это вышло. То есть я понимаю, что обкурился, донюхался до чертей. В общем, они пригрозили, если денег не будет забрать Лору. Она не должна к ним попасть! Понимаете, они страшные люди.
– Не должна, говоришь? Ну, ты и сволочь! – Григорий Аркадьевич схватил его за грудки и поднял руку, чтобы ударить Дениса.
Денис перехватил его руку, послышался тихий плач Варвары Ивановны
– Григорий Аркадьевич прошу вас. Успокойтесь. Потом мне врежете. Сейчас не до этого.
Мужчина схватился за сердце. Денис помог ему сесть в кресло, ослабил галстук и ворот рубашки. Варвара Ивановна нервно накапала сердечные капли  в                                                чашку для Григория Аркадьевича. Он выпил лекарство и отстранил руку Дениса.
– Говори…
– Артур полнейший отморозок. Если он что задумал, то обязательно получит. Ему давно Лора нравилась. И я уверен, он меня специально подсадил и на травку, и на кокаин.
– Ты не дурак, ты подленький приживала – устало сказал Григорий Аркадьевич, – мерзавец, по твоей наводке соседку убили?
– Какую соседку? – Денис встал за спинкой роскошного дивана, стоящего посередине большого зала с камином.
– Какую соседку, – испуганно продублировала вопрос сына мать.
– Какую? Где коллекция? – ещё громче спросил Григорий Аркадьевич и с силой ударил по рядом стоящему комоду. Удар был такой силы, что упала фотография погибшего сына с невесткой. Он поднял с пола фотографию, стряхнул с рамки разбитое стекло и сразу как-то обмяк, успокоился и обессилено сел в глубокое мягкое кресло.
– Какая соседка, какая коллекция Дэнис, – всё ещё повторяла Варвара Ивановна, еле шевеля посиневшими губами.
– Барбара Ивановна, – глядя на фото детей, медленно с расстановкой тихо сказал Григорий Аркадьевич, – как мне надоело ваше позёрство, если бы вы знали.
Варвара Ивановна закрыла ладонями лицо и заплакала навзрыд. Денис обхватил голову руками, лихорадочно соображая, когда и как он мог подставить Илону Павловну. Он никогда не вспоминал о коллекции соседей и никому не говорил о том, что видел.
В этом году зима в Москве переборщила с осадками. Можно только представить какие бурные потоки воды ждут москвичей весной. На протяжении нескольких лет зима была почти без снега. А нынешняя с большими сугробами, со скрипом на заснеженных тропинках. Одно не радует. С появлением стеклопакетов в окнах домов перестали замерзать стёкла, и современные дети не знают, что такое замысловатые морозные узоры на окнах. В детстве я могла часами смотреть на снежинки, пытаться изобразить их на бумаге. Проделывать своим дыханием маленькие круглые окошки на стекле и сквозь них наблюдать за дворовой жизнью. 
Решив прогуляться по заснеженным дорожкам, от отделения полиции я пошла пешком до указанной следователем улицы. Да и находилась она в квартале от моего дома. По дороге на лавочке около одного из подъездов я заметила закутанную в тёплую шаль старушку. Она сидела на специальной подушечке ноги бабушки были обуты в тёплые валенки на руках пуховые варежки ручной вязки. Старушка так смотрела на меня, будто боялась, что я проскочу мимо неё.
– Кого ищешь, милая? Заблудилась?
– Кажется да.
– Скажи, кого ищешь, может, я знаю. Да ты садись, садись сюда. А то всё бегаете, бегаете, поговорить не с кем.
Старушка приподнялась, передвинула свою подушечку мне. Ей явно хотелось поговорить.
– Садись, садись милая, не бойся, не простынешь. Разве это мороз? Вот помнится раньше, какие морозы были. Помнишь? А сейчас что? Вот раньше доходило даже до минус сорока и ниже. Раньше зимы были! Я вот, что тебе скажу, теперь Москва переполнена южанами. Им у нас холодно. Это верно. Поэтому и жалобы на холод. Так кого ты ищешь?
– Электрик один мне нужен. Где-то здесь живёт. Он в нашем ТСЖ работает. Саша Свешников.
– А зачем он тебе?
– Недавно ремонт делала в квартире, он мне электрику менял так розетки не работают в одной комнате.
– Бывает. Но вообще-то Сашка хороший электрик. Только не поможет он тебе.
– Почему?
– Так его арестовали.
– Как? За что? – я решила прикинуться несведущей.
– А ты что, не слышала? Говорят, убил женщину. Только я тебе так скажу. Не он это. Знаю я Сашку этого. И мне он розетки чинил. Так сам купил всё, что надо. Нет, он не мог убить. Да и зачем? Живут они с женой неплохо. Двое детей. Добрый он. Нет, я не верю. Я тебе так скажу. Этим лишь бы кого взять, а потом разбираться будут, – кивком головы она показала мне на соседний дом, – там и живут, – иди. Лена, жена его должна быть дома. Как же теперь они одни?            
Мне открыла дверь миловидная жена Саши Елена. На звук звонка в прихожую вышли их дети: шестнадцатилетний Дима и Лана десяти лет. Вежливо поздоровавшись, они ушли к себе. А я, приняв её приглашение пройти в комнату и выпить чашку чая, удобно устроилась на диванчике.
– Лена я конечно не вправе влезать в ваши семейные дела, но я не согласна с выводами следствия и считаю Сашу невиновным.
Я увидела, как Лена приободрилась, в её глазах вспыхнула искорка надежды на понимание.
– Да какой он убийца? Что вы! Так всё нелепо получилось. Я ведь тоже была не в курсе всей этой истории. Узнала только тогда, когда к нам пришла сама Илона Павловна, принесла эту фигурку, кучу подарков. 
– Что вы говорите? Леночка расскажите подробней. Значит, она принесла нэцкэ до оформления завещания?
– Вот ещё завещание какое-то. Мы о нём только от следователя узнали.
– Понятно. Я была при составлении этого завещания. Вам Илона Павловна оставила всё своё имущество и большую часть коллекции нэцкэ. А статуэтку, которую у вас пока конфисковали, завещал Саше лично Дмитрий Петрович. Только как они оказались родственниками? Я знаю, что детей у четы Карташовых не было.
– Не было. Они хотели усыновить Сашу, но у них ничего не получилось. Саша рано стал сиротой. Его родители погибли при пожаре. А как рассказала Илона Павловна, у них с мужем не было детей. Они решили усыновить мальчика. Им Саша сразу понравился. Они его называли Звёздочкой. У него на шее родимое пятно в виде небольшой звёздочки. Карташовы долго к нему ходили в детский дом, забирали на выходные. Раньше, знаете не как сейчас, к документам ответственно относились. Когда документы на усыновление были почти готовы, в Москве разыгралась страшная эпидемия кори. Саша тяжело заболел. Илона Павловна ходила к нему в больницу, помогала выхаживать. Дмитрия Петровича в это время срочно отправили консулом в Японию. А Сашу никак не выписывали из больницы. Он ещё был слабенький после болезни. Пришлось мальчика оставить, как думали на время в детском доме.
Когда Карташовы прибыли в Японию, вдруг заболела Илона Павловна. Оказалось, что она заразилась от Саши. Да так сильно заболела, что её еле спасли. Она почти год не выходила с территории посольства. Пока пришла в себя стали писать письма в детский дом, а оттуда сообщили, что Сашу усыновили и огласке адрес усыновителей не подлежит. Илона Павловна долго мучилась. И что странно, Саша никак не мог её забыть. Очень он полюбил Карташовых. Но с взрослением, появилась обида на них. Тем более что в переходном возрасте мальчику сказали, что Карташовы бросили его специально, уехав в Японию.
Прошло много лет, и судьбой видно было предназначено им встретиться. Илона Павловна с мужем купили квартиру в этом доме. Саша устроился электриком в ваше ТСЖ, но видеться с Карташовыми не приходилось потому, что жили они на даче. И только спустя много лет и только после кончины супруга, Илона Павловна переехала в квартиру. Тогда и вызвала электрика. Саша узнал её сразу, но мне ничего не говорил. И тут у него взыграла детская обида. Где-то он прочёл, что оранжевая лилия в Китае и Японии обозначает ненависть и мщение.
Вы не думайте. Никакой ненависти у него никогда не было. Дурость какая-то. Стал носить и оставлять на пороге квартиры, эти чёртовы лилии. Представляете мальчишество какое! Таскал он их, таскал, думал, что она их поднимает, а как оказалось, всё это время лилии вы собирали. Так вот. А Илона Павловна увидела звёздочку на его шее и догадалась обо всём. Тогда она и вызвала Сашу на разговор. Всё ему объяснила. Они очень подружились. Илона Павловна несколько раз приходила к нам. Дети её полюбили. Я ведь тоже детдомовская. Нашим детям так хотелось бабушку, дедушку, – Лена заплакала.
– Не плачьте. Скажите, а зачем Саша опять стал ей лилии носить? Дело в том, что когда мы закончили с оформлением завещаний, при выходе из квартиры на пороге опять лежала лилия. А потом кто-то вложил её в руку убитой Илоны Павловны.
– Что вы, зачем ему это надо было! Они так подружились. Саша, правда, поверьте, не знал о завещании. Да мы и не нуждались ни в каком наследстве. Знаете, привыкли только на себя всю жизнь рассчитывать.
– Я знаю, что Саша мог не знать о завещании, оно было составлено в день убийства. Но Илона Павловна могла заранее посвятить его в свои планы.
– Она за день до убийства была у нас, подарила ему статуэтку и сказала, что приглашает всех нас на торжественный обед, где поделится с нами о чём-то важном, расскажет, почему именно эту статуэтку она завещает Саше и познакомит нас с друзьями. Как вы думаете, чем я могу помочь мужу? Полиция пришла, детей напугали. Умысел у него нашли. Он им доказывал, что не знал ни о каком наследстве, но разве им докажешь. Господи, за что? Что мне делать?
– Во-первых, Леночка успокойтесь. Во-вторых, если что стойте на своём. Вот вам мой номер телефона, звоните в любое время. Вытащим Сашку. Ради памяти Илоны Павловны и её мужа всё сделаем, что сможем. И пусть Саша будет уверен, что  дома у него всё в порядке. Побегу я. Помните, если что, звоните сразу.
– А как Бася поживает? – спросила Лена.
– Хотите взять Басю?             
– А можно? Дети её очень полюбили. Мы с удовольствием заберём её к себе.
Я обрадовалась этому обстоятельству, потому что никогда не держала в квартире живность и даже не знаю, как следить за меньшими братьями. Договорились вечером встретиться на прогулке, где я передам им Басю.
Варвара Ивановна увидела спускающегося из своей комнаты Григория Аркадьевича.
– Григорий Аркадьевич вам обязательно надо позавтракать. Каши укрепляют сердечную мышцу. Вот я читала…
– Мне некогда сейчас укреплять мышцу, – раздражённо ответил он ей, – 
Денис ты готов?
– Уже давно готов. Пойду, подгоню машину к входу.
– Вы хотя бы держите меня в курсе, где вы, что с вами. Я очень переживаю за вас всех. Господи, за что мне это?!
Денис открыл входную дверь и тут же от полученного удар в челюсть отлетел вглубь помещения. В холл вошёл Молот за ним двое его шкафоподобных молодчиков, которые грозными стражниками остались у двери. Григорий Аркадьевич попытался нанести удар Молоту. Он замахнулся на него, но, тот перехватил его руку и силой оттолкнул. Григорий Аркадьевич упал и сильно ударился головой о ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. Подбежавшая к нему Варвара Ивановна поняла, что он потерял сознание.                               
Молот поднял Дениса с пола, но увидев, что он пришёл в себя ещё раз ударил. Потерявшего сознание Дениса молодчики погрузили в автомобиль и быстро покинули усадьбу.
Григорий Аркадьевич с трудом пришёл в себя от неприятного запаха сердечных капель, которые пыталась ему дать Варвара Ивановна. Отмахиваясь от её помощи, он всё же проглотил капли и, посидев некоторое время на крыльце дома, пошёл в гараж.
 – Я не переживу это. Я никогда в жизни не испытывал такого бессилия перед обстоятельствами. Надо что-то делать, а что надо делать, я не знаю, – говорил он мне, добравшись уже совсем обессиленным до Москвы, где мы с ним беседовали в моей кухне.
– Григорий Аркадьевич не убивайтесь так. Выпейте, – я протянула ему успокоительные капли. Мы придумаем, как вызволить Лору. И Дениса разыщем. Завтра похороны Илоны Павловны. Проводим в последний путь хорошего человека, а потом вплотную займёмся поисками детей. Только вы держитесь. Из последних сил держитесь. У вас больное сердце, вы нужны Лоре живым.
Лора никак не могла понять, что с ней происходит. Как могло такое случиться? Денис, для которого она столько сделала, которого так любила, обвинил её в этом бреде. Почему он оговорил её? Возможно, хотел избавиться из-за квартиры. Но он знал, что не сможет распорядиться ею, а больше ничего из-за чего бы можно было так поступить с ней, у них нет. Единственно возможный вариант Денис совсем «слетел с катушек» и у него в планах шантажировать деда. Так дед и так отдал бы ему квартиру, лишь бы она развелась и не общалась бы больше с ним.
Лору подвели к камере. С лязгом открылась тяжёлая металлическая дверь. После яркого освещения в коридоре, по которому её вели, свет в камере казался совсем тусклым. За спиной с сильным грохотом захлопнулась дверь. Лора стояла у стены, и первые несколько секунд, ничего не видела перед собой. Как сквозь туман, перед взором появилось очертание стола, за которым сидели три женщины и с явным интересом смотрели на неё.
– Чего стоишь? Проходи, у нас не как в кино, новеньких не бьём, –  сказала женщина средних лет, в тёплом крупной вязки свитере.
– И стареньких тоже, – дополнила черноволосая женщина, чем вызвала улыбки у остальных сокамерниц.
Лора выдохнула с облегчением.
– Здравствуйте, – тихо произнесла она, подойдя к столу и выкладывая на него продукты, переданные дедом.
– Вот твоё место, – кивнула на нары женщина, казавшаяся старше всех, – а рядом твоя тумбочка, туда всё и складируй. А за то, что не жилишься, молодец. Давай знакомиться. Меня Верой Васильевной зовут. Это Нина, – она кивнула головой в сторону черноволосой женщины.
– А я, Мария, – улыбнулась девушка, года на два старше Лоры.
– Лора, – ответила она всем остальным и присела рядом с Марией.
– Надо же Лора, Лариса, что ли? – поинтересовалась Вера Васильевна.
– Меня так с детства мама называла. А когда её не стало, в общем, в память о ней. Мне всё равно. Хотите Лора, хотите Лариса.
– А что с мамой? – поинтересовалась Нина.
– Они с папой ехали на дачу из Москвы, разбились, автокатастрофа. Потом бабушка умерла. Мы с дедом одни остались.
– Да, тяжело, а что с тобой случилось? Рассказывай, – женщины приготовились слушать Лорину историю.
Когда она закончила свой рассказ Вера Васильевна, явно имевшая авторитет среди остальных женщин задумчиво спросила:
– А почему тебя сюда перевели. По идее тебя не должны были задерживать. Подписку дала бы и всё. Твой заплатил, что ли следаку?
– Сначала так и было. А через день вызвал к себе следователь, предъявил обвинение.
– А я, что тебе говорю. Вот он у тебя гнида!
Вскоре женщины разошлись по своим местам. Лора тоже легла на нары, но заснуть ей так и не удалось. Перед ней вставал образ погибшей мамы. Волосы мамы покрывал белый воздушный шарф. Длинное платье напоминало одежду Богородицы. Лора очнулась.
– Мамочка, почему ты так рано ушла от меня? – слёзы медленно катились по её щекам. Она тихо плакала, но потом обида, непонимание всего происходящего так скрутили её душу, что уткнувшись лицом в жидкую, пахнущую сыростью и затхлостью подушку, она зарыдала в голос. 
– Ну что ты милая, что с тобой? – на край нар села Нина, – расскажи, выплачь всё, что на душе, легче станет.
– Не станет, – сквозь рыдания говорила Лора, – за что он так со мной?
В темноте камеры она не видела лиц слушавших её женщин, но понимала, что они сопереживают её горю.
– Разве такое может быть? Теперь я его и люблю, и ненавижу. Скажите, как можно любить предателя? – закончила она свой сбивчивый рассказ.
– Ой, милая, ещё не то может быть, – тихо ответила ей Нина, – не переживай, не одна ты такая дура. Все мы бабы дуры. Вот теперь и отдуваемся за них.  Перевелись мужики на белом свете!
– Всё это ерунда. И раньше всё так же было. Бабы ради мужиков и добро и зло творили, – присоединилась к разговору Маша. И вообще девчонки, знаете, что я слышала? Есть в Карелии у какой-то народности миф или сказка как ещё называют каким-то словом…
– Эпос? – всхлипывая, подсказала Лора.
– Наверное, ты умненькая, я не запоминаю так точно. Кажется, по телеку показывали, так вот они говорят, ну этот народ верит, что жизнь на их земле произошла от женщин, спустившихся с неба. И что мужики с какой-то планеты привезли баб на Землю, оставили их у нас, а сами полетели дальше. Или назад. Один чёрт. В общем, они там определили, что у нас тогда мужиков не было. А размножаться надо. Вот женщина и создала мужиков на свою голову, едрыть. А они нам что талдычили, что мы из его ребра из Адамова, то есть. Представляете?
– Да, я тоже слышала такую историю. Её подтверждает и версия происхождения Амазонок, – Лора уже не всхлипывала.
– Ну вот, успокоилась, молодец. Правильная версия, что мужики от баб произошли, поэтому потихоньку обратно в нас превращаются, – заключила Маша.
– Да хватит вам, балаболки. Что вы тень на плетень наводите. Сами уже стреляные вороны, а девчонке мозги парите, не слушай их дочка, будет и тебе счастье. Есть мужики. Чего говорить. Вот дед твой мужик? Есть, поверь, есть мужики настоящие, способные на поступки. Ещё пути ваши не пересекались, а может и твой дурачок после такой встряски за ум возьмётся. Не совсем же он ненормальный, такую девчонку терять?
– Чего ты её успокаиваешь, – разошлась Маша, – не засоряй ей мозги романтикой. От баб они произошли. Точняк! А те, кто не от нас, так с Марса прилетели. Поэтому, как чуть чего, так сразу в морду норовят. Чего вы ржёте? Вот мой, например, какой мужик? Так одно барахло торчит и всё отличие. Сам с детьми сидел, не работал с роду гад ни хрена, а меня сюда послал. В Москву на заработки. Я говорю, а если в другого влюблюсь? А он мне, работай больше, не до любви будет. Вот и скажите мне, зачем козе баян? Я тут приехала домой, гостинцев детям, продуктов навезла, деньги оставила, а он хмырь такой, нажрался и к стенке храпака, а утром говорит мол, гулять будешь, детей не увидишь. Я сюда попала, а он гадёныш, детей в интернат сдыхал, а сам к другой бабе ушёл. А ты говоришь!
– Маша, а почему вы здесь оказались? – поинтересовалась Лора.
– Да всё потому же. Хозяин палёнкой заставлял торговать, а с неё два бомжика окачурились. Он отбрехался, а я здесь. Клянётся, что я самовольно ею торговала.
– А вы Нина, если не секрет?
– Да уж секретней не бывает. Похожая история. Только вышло так, что я торговала и палёной водкой и всем остальным без накладных. Да, хозяин приставать стал, гад. Угрожал, что, если не отдамся ему, посадит. «Моё слово закон». Исполнил.   Смену сдала, он приставать стал. Я ему и накатила по лбу тем, что под руку попалось. А попался молоток. Теперь вот… Что за жизнь?
– Одна Вера Васильевна у нас мокрушница, – засмеялась Маша.
– Да, точно. Куда деваться, девонька. У меня не ваши хихоньки-хаханьки. Вторая ходка получается. Рецидив. По первой я своё отсидела. Семь лет. От звонка, до звонка. Поверила одной заразе, вроде Соловьёвой, знаешь такую? Нет? Короче, организовала одна подруга типа пирамиды денежной, а сама за кордон смылась. Сейчас наверно на Канарах греется, а я за неё парилась семерик. Вернулась домой, а мой муж меня и на порог не пустил, бомжихой сделал. Я с расстройства его пнула на лестничной площадке, он скатился по лестнице и упал неправильно. Шею себе свернул. Вот теперь жду суда за непреднамеренное убийство. Такие вот дела.
Утром Лоре приказали выйти из камеры с вещами.