Когда расцветёт сакура. Гл. 5

Япония, 1839 г. Остров Хонсю, Осака

Хироши давно, вслед за хозяином, обосновался в провинции Осака. Крест с алым, как кровь алмазом не давал ему покоя. Недалеко ушли те времена, когда принадлежность к христианству влекло за собой погибель. Узнай, кто о кресте, пришлось бы несдобровать ни ему, ни его близким. Хотел поначалу Хироши отделить золотой крест от алмаза, но самому не сделать этого. Да, и не хотел он идти против воли отца. Запомнил его слова: «Зачем избавляться от того, что никогда к тебе не вернётся. Пусть этот крест омытый слезами твоей матери будет хранителем твоего дома, а камень, похожий на её слезу, будет залогом счастья твоего рода. Передавай эту вещь из поколения в поколение, как символ счастья твоего рода». 
Хироши решил так и сделать. Он мужчина, он остался продолжателем рода Масао и своей неизвестной матери. И хотя он понимал, что в его жилах льётся другая кровь, но любовь и уважение к родителям, к той матери, которая стоя на краю своей гибели, думала о нём, он пронесёт через всю жизнь.
– Отец, я продолжатель твоего рода и я выполню твою волю. Наступит тот час, когда и я по праву передам своему сыну то, что завещал ты, мой отец.
***

Россия. Москва

Настал день похорон Илоны Павловны. На запрос полиции о родственниках Карташовых пришёл ответ. Выяснилось, что у Дмитрия Петровича была родная сестра во Владивостоке, но она давно умерла. Илона Павловна единственная дочь профессора МГУ. Её родственники так и не нашлись.
После отпевания в церкви, я поинтересовалась у батюшки, можно ли накрыть покойную перед погребением кимоно. Получив согласие, мы так и сделали.
– Она мечтала побывать этой весной в Ботаническом саду, когда расцветёт сакура. Показать розовые облака, на которых она уплыла бы в Японию. Обещаю вам, что мы все вместе исполним ваше желание. Весной мы пойдём на ханами и там будем вспоминать вас, – больше говорить я не могла, душили слёзы.               
Тяжелее всего терять навсегда очень хороших своих знакомых и очень близких по духу людей. Следующим слово взял седовласый человек. Я думала это представитель министерства. Оказалось, что это друг семьи, как он всем представился.
– Вот и друг появился. Странно, – подумала я, – Илона Павловна не упоминала о друзьях. А был ли он другом? Может быть, он и есть тот инкогнито «цветы приносящий», о котором хотела поведать нам покойная? Но Илона Павловна была очень деликатным человеком и немного скрытным. Она не поделилась со мной даже о встрече с семейством Свешниковых и о том, что у неё появилась полноценная семья: сын, невестка и двое внуков. Хотела объявить об этом торжественно, сделать для всех праздник. Не успела.
Вообще, скрытность, у кого-то я вычитала, это одна из черт деликатности. А я такая! Чуть что на ум полезет, сразу на языке, оказывается. Мне бы научится вовремя прикусывать свой язычок. Так нет, не получается.
К могиле подошли два представителя японского консульства с небольшим, но очень красивым букетом. Один из них сказал добрые слова о чете Карташовых и сообщил, что в день передачи коллекции нэцкэ Илоне Павловне должны были вручить Орден Культуры, которым наградили её мужа за заслуги перед Японией.
– Я думаю, – российской полиции удастся найти коллекцию Дмитрия Петровича, которая имеет большое значение для культуры Японии. А также мы надеемся, что найдутся родственники четы Карташовых, которым мы передадим заслуженную награду Дмитрия Петровича от правительства Японии.
Провожающих в последний путь Илону Павловну, было немного: Григорий Яковлевич, я, Лена с детьми, друг семейства Савва и бывший водитель семьи Владислав. Поминать решено было у меня. Мы с Леной заранее подготовили поминальный стол.
При выходе из кладбища в рядом припаркованной машине я вдруг заметила человека похожего на уже знакомого мне японца. Он сидел на заднем сидении автомобиля и явно наблюдал за нашей компанией. Как мне показалось, увидев, что я обратила на него внимание, он быстро поднял тонированное стекло автомобиля.
– Похож на японца, который смахивает на толстячка на часах в квартире Илоны Павловны. Короче, на того японца, который приносил суши в день её убийства, – но тут же я одёрнула себя, – теперь мне все с таким разрезом глаз будут казаться курьерами из японских ресторанов и потом, курьер на заднем сидении шикарного автомобиля, со своим водителем, не много ли счастья на одного работника ресторана?
Решив, что много, я для себя закрыла эту тему для размышлений и переключилась на нового знакомого Савелия Николаевича или Савву друга семейства Карташовых. Правда сегодня пришлось познакомиться с двумя новенькими на звание подозреваемых, но пока я оставила водителя за пределами своих умозаключений.
При входе в мою квартиру грустную компанию встретил лай Баси которую решено было не брать на кладбище, а на это время оставить у меня. Она с громким лаем кидалась на входящих мужчин. Улучшив момент, цапнула за брючину раскрасневшегося водителя.
– Вот и найден убийца! Кстати, Бася у нас единственный свидетель, –  сказала я, подойдя к водителю.
– Целых два убийцы, – ухмыльнувшись, ответил он, – она и на Савелия Николаевича лается. А Баська меня никогда не жаловала. Ревновала к Дмитрию Петровичу. Как он садился в машину она лаять. Да и я собак особо не жалую. А они, видно, чувствуют это, – он нагнулся, притянул лающую Басю к себе и потрепал её за шерсть, приговаривая, – узнала хулиганка, как креветки у меня просить, так любила.  Кстати, вы в курсе, что, Бася обожает креветки? Я первый раз таких собак видел, –  Бася, лизнула его руки.
– Вот и думай, может он собаку прикормил, – размышляла я, пока возилась с Леной за сервировкой стола. Григорий Яковлевич беседовал со вторым кандидатом на убийцу Савелием Николаевичем.
За столом все вспоминали чету Карташовых, переживали арест Саши, Лоры. У гостей не было никаких предположений по поводу убийства. Сава, как называл друга семьи водитель, рассказывал о жизни в Японии, о коллекции нэцкэ. Заметил, что та нэцкэ, которая по завещанию оказалась у Саши, была самой любимой Дмитрия Петровича. Он никогда и никому не давал её в руки.
– Я удивлялся, – вспоминал Сава, – особой ценности она не имеет, но бывает у коллекционеров такое, что чем-то завораживает тебя та или иная штуковина и становится центром всей твоей жизни. Центром, вокруг которого в дальнейшем   собираются остальные экспонаты. В принципе так и начинается коллекционирование. Вот именно с неё у Дмитрия Павловича и стала формироваться своя коллекция.
– Странная я женщина, – думала я, слушая объяснения Савы, – иногда в очереди просто спросишь, кто крайний и с этим крайним слово за слово столько близких тем для разговора найдёшь, будто с этим человеком общался всю жизнь. И распрощаешься с добрыми пожеланиями. А с другим сто лет знакомым, вроде неплохим человеком, с виду приятным, респектабельным, начнёшь разговор, а между вами, как барьер каменный. И надо беседу поддержать, да слова выскакивают какие-то не те. И если что-то делаешь при нём, всё из рук валится, а он ещё подсказывать норовит, как надо тебе сделать, да всякие ласковые словечки вставляет. А это раздражает до того, что такое появляется желание послать его вместе с подсказками и сюсюканьем типа: не переживай так, солнце моё. С чего он взял, что я солнце и непременно его? Поэтому, если с первых фраз чувствую эту напряжённость, то стараюсь только слушать такого человека, но в разговор не вступать. Метод, испытанный годами. Более близкое общение с такими людьми всё равно приведёт к разрыву отношений. Зачем усугублять. В этом никто не виноват, что нет контакта между людьми. Просто между нами нет магнитика, который притягивал бы нас друг к другу. А насильно души не притянешь.
Вот и при разговоре с Савелием между нами встала стена. Я смотрела на него и думала, что, наверное, это я такая ненормальная. Ведь сидит напротив мужик – симпатяга одет с иголочки культурный образованный. А как умеет остановить рассказчика и вставить своё умное словечко, да ещё обвести всех своим взором, мол, какой я умный. И получается, что весь вечер все слушали только его. А глазки! Ох, эти окна души человеческой! И как могла Илона Павловна называть его другом семьи? Если только из своей врождённой деликатности? 
Мог бы такой человек стать убийцей?
– Ох и любитель заливать! – меня вывел из размышлений Владислав, вошедший на кухню покурить.
– Это вы о ком?
– Да Сава, друг семьи! Он такой же друг семьи, как я балерина. Сосед по даче. Он позже Карташовых вернулся из Японии. Измучил всех своими посещениями. Назойливый человек до ужаса. В последнее время Дмитрий Петрович уже болел, так Илона Павловна его в дом старалась не впускать. У калитки встретит, скажет, что спит больной, или меня пошлёт сказать, что они оба больны. Саве бы понять, что не хотят с ним в данный момент общаться, так нет, он всё равно найдёт причину войти в дом. А как войдёт, всё! От него не отвяжешься. Всё знает человек! И обо всех. И как лечиться и как жить. Илона Павловна говорила, что он как вампир. Придет, затянет свою нудную песню, всю энергию у них заберёт и довольный уходит, а они, наоборот опустошенные остаются после его визитов.
Провожая гостей, я была абсолютно уверена, что убийцы среди них нет. Владислав показался мне простым не заносчивым мужичком. Родился он в деревне и имел все хозяйственные навыки. Выяснилось, что жена водителя Ольга помогала семейству по дому, готовила им обеды. Но после кончины Дмитрия Петровича и после переезда Илоны Павловны в московскую квартиру, они только перезванивались. Владислав, будучи уже пенсионером жил с женой в основном на своей даче. Хотя мотив мог быть у обоих гостей. Коллекция. Наверняка они знали, что Дмитрий Петрович, а потом и его жена хотели передать часть коллекции музею нэцкэ. Владислав, как мне кажется, далёк от проблем коллекционирования. Так мог или не мог он стать убийцей.
Мне представилась картина убийства Илоны Павловны Владиславом. Ночью, в день убийства бывший водитель позвонил в дверь к Илоне Павловне. Она, думая, что это за чем-то вернулась к ней я, потому что убийство совершено по заключению экспертов между одиннадцатью и часом ночи открыла дверь убийце. Но в половине первого у двери соседки уже были охотники за Денисом, а потом я подняла шум. Потом приехала полиция. По моим подсчётам убийство произошло, между одиннадцатью и двенадцатью ночи как раз, когда я спала самым крепким сном после выпитого сакэ и после принятия отрезвляющего душа. Увидев нежданного гостя пожилая женщина, да ещё размякшая после такого весёлого ужина, конечно, не могла дать должный отпор коренастому и крепкому Владиславу. Скорей всего, он сразу придушил её, поломав ей шейный позвонок. Когда понял, что коллекция готова и как на заказ лежит уже сложенная в коробке, а он знал об этом заранее, то положил бедную женщину на кровать, вложил ей в руку цветок и смылся. А то, что Владислав или его жена знали о кем-то оставляемых цветах, я не сомневалась. Он от Илоны Павловны мог знать и о том, что носил эти цветы Саша. И то, что Илона Павловна считает его сыном. Знал он и о причудах японской флористики и о последних событиях в жизни, бывшей хозяйки, и о завещаниях, возможно, был в курсе. А что, может быть, за простеньким видом и добродушной улыбкой скрывается расчётливый убийца?
– Маргарита Сергеевна представляете, после кончины Дмитрия Петровича Илона Павловна подарила мне шикарную «Тайоту» на которой я их возил с Дмитрием Петровичем. Самому бы мне такую уже не купить никогда. Кому человек помешал? Добрее и порядочнее людей я ещё не встречал, – Владислав отвернулся, смахивая навернувшуюся слезу. Немного успокоившись, он произнёс, – моя Оля предложила девять дней сделать обязательно у нас. Встретимся на кладбище, а потом к нам.
– Посмотрим Владик, – я погладила его по плечу. Мне казалось, что всё-таки я ошиблась, представляя его убийцей.
Владислав, попрощавшись со всеми ушёл. Засобиралась домой и Лена с детьми и Басей. Один Сава сидел, казалось, что-то выжидая. Уже я убрала всю посуду, уже Григорий Аркадьевич опух от выпитого чая, а Сава и не думал уходить. Неожиданно нас спас пришедший следователь Владимир Иванович. Мы с дедом Лоры хотя и недолюбливали его, но сейчас были ему чрезвычайно рады.
– Зная, что сегодня траурный день, я всё-таки решил зайти к вам с доброй вестью, – сказал он, входя в квартиру, не дожидаясь приглашения.
Я провела его в комнату и познакомила с Савой.
– Знакомьтесь, это друг семьи Карташовых Савелий Николаевич.
Протянув руку для приветствия и услышав от меня, что пришедший мужчина следователь по делу об убийстве Илоны Павловны Сава на глазах побледнел и, ссылаясь на то, что уже поздно, поспешил удалиться.
– Вы зря уходите, раз вы друг семьи не мешало бы мне опросить вас. Но сейчас поздно идите, а я вызову вас по телефону или повесткой, – говорил ночной гость, заторопившемуся вдруг Саве.
– Смею поправить вас, – спешно натягивающий на себя куртку Сава ответил следователю, – бывший сослуживец. Давно, очень давно имел честь работать с покойным Дмитрием Петровичем. А так как мы соседи по дачам, пришёл, так сказать ради уважения выразить соболезнования…
Мы с Григорием Аркадьевичем, переглянувшись, улыбнулись.
– А чего вы смеётесь, я его вызову, – удивился следователь.
– Да, нет, мы о своём, – успокоила я его.
– Какую хорошую новость вы нам принесли? – спросил гостя Григорий Аркадьевич. 
– А новость у меня такая. Я подписал постановление об освобождении вашей внучки. Так, что завтра можете забирать свою хулиганку. Но дело ещё не закрыто.
– Наконец-то! Спасибо! – обрадовался Григорий Аркадьевич, – только вы знаете, Дениса похитили. На дачу ворвались какие-то молодчики, избили нас, а Дениса увезли неизвестно куда.
– Так-так. Ммм-да, дела. Значит, вы ко мне завтра подъезжайте и напишите заявление о похищении. Вообще-то его по месту события надо подавать, но я постараюсь вам помочь. Так сказать, по месту постоянного места жительства. Так, что завтра, как заберёте свою внучку и ко мне. Дело-то ещё не закрыто. Надо найти вашего зятя, чтобы его закрыть. Так сказать, сделать всё честь по чести. А его вы говорите, похитили. Ладно, разберёмся. А в СИЗО подъезжайте к часикам трём - четырём. Забирайте свою красавицу.
Радости Григория Аркадьевича не было предела. Я до отвала накормила, и донельзя напоила Владимира. Выпив, по его требованию на брудершафт мы отбросили все отчества. В этот вечер я и дед Лоры договорились тоже перейти на «ты». Всё-таки почти ровесники, да и произошедшие события сделали нас друзьями.
Пока мужчины заплетающимися языками вели душеспасительные беседы, я в другой комнате старалась надеть образ убийцы на Саву. А что? Почему он так побледнел, когда узнал, что явился следователь по делу об убийстве Илоны Павловны и быстро ретировался? Почему до этого он так долго сидел, не желая уходить, чего высиживал?
Мои рассуждения прервал телефонный звонок встревоженной и плачущей Лены.
– Маргарита Сергеевна, что мне делать? Мы от вас вышли, погуляли с Басей. Пришли домой, а наша квартира открыта. Я детей соседям оставила, а сама с Фёдором соседом зашла домой, а там такое творится! Всё выворочено. Что-то искали. Ничего не украли, да у нас и брать особо нечего. Я не знаю, что и подумать. Полиция уже приехала.
– Леночка, если вам и детям страшно оставаться дома, приходите ко мне. А если хочешь, давай, я подскочу к вам, – предложила я свою помощь, но она отказалась, ссылаясь на то, что ей поможет приятельница.
– Владимир, так всё-таки, что происходит? Пока мы сидели за столом, кто-то хозяйничал в Лениной квартире. У них-то, у Стрешниковых, что искать? – я пересказала следователю весь разговор с Леной.
– Приобщим к материалам дела, – сказал он, глядя на меня осоловелыми глазами.                Проводив загулявших гостей по домам, я ещё долго не могла успокоиться. Кто же творит эти подлости. Кому и что надо? Что искали у Саши в квартире? Только нэцкэ, подаренную Илоной Павловной? Но чего её искать, как сказал Сава, она самая обыкновенная, не стоящая. Просто она первая в коллекции. Но из-за этого не переворачивают дом кверху ногами и тем более не убивают. А может всё-таки Сава всё это спланировал? Может он решил или знал, что нэцкэ у Саши в квартире и нанял кого-то. Поэтому и сидел у нас до упора, ждал звонка похитителя? Точно. Обеспечивал себе алиби. Ах, да Сава! Всё понятно с ним. Всё сходится! Теперь объясняется и его поведение. Друг семьи. Ладно, разберёмся.            
А может это всё-таки другой инкогнито? И он искал всю коллекцию? Может он не знал о завещании музею и искал все нэцкэ у Саши? Тогда тот, кто рыскал по его квартире, не убивал Илону Павловну и не забирал коллекцию. Тогда выходит охотников не один, а несколько? Нет, что-то я намудрила. Спать, спать! Завтра заберём Лорку. Григорий с внучкой поедет на дачу. Тогда я сяду и всё проанализирую с самого начала, – рассуждала я, готовясь ко сну.
Следователь посоветовал подъехать в СИЗО к четырём часам дня. Сесть за руль Григорию я не разрешила, так как он вчера так набрудершафился, что сегодня был не похож на себя. А я, наоборот, утром встала совершенно бодрая и без признаков алкогольных последствий. Когда мы встретились у лифта, увидев лицо Григория, я предложила ему остаться и ждать меня с Лорой дома. Конечно, он не согласился, но сесть за руль я ему категорически запретила, предложив свою помощь, и в СИЗО мы поехали на моём «Форде».
Ехать до места минут десять не больше. Но мы, боясь пробок, выехали с запасом времени. Добрались быстро. Около СИЗО поставить машину было невозможно. Все свободные места были забиты автомобилями и людьми, которые несмотря на отвратительную погоду, ждали своей очереди на перекличку по списку, для того чтобы сдать передачи или получить свидание с находившимися в этом заведении арестантами.
Только мой «Форд» въехала в узкий просвет дороги, чтобы, проехав дальше развернуться и остановиться у дверей СИЗО, из которых должна была появиться Лора, как я резко дёрнула руль от неожиданного крика Григория:
– Куда они её повезли?
– Кто? Кого? – испугавшись, я чуть не въехала в машину, которая двигалась мне навстречу.
– У них Лора! Они похитили Лору! – кричал Григорий, развернувшись всем телом назад.
К сожалению, я ничего не могла сделать, потому, что для разворота надо было проехать вперёд, а потом в медленно двигающейся веренице автомашин вернуться назад. Мне пришлось остановить автомобиль к всеобщему возмущению следовавшей за нами колонны. Григорий выскочил из салона машины и побежал вслед удаляющегося автомобиля с Лорой. Под общий вой клаксонов, мне пришлось двигаться по течению движения вперёд. Пока я развернула автомобиль на узком пяточке, пока проследовала в такой же узкой колонне автомашин назад, машина с Лорой умчалась в неизвестном направлении. Около автозаправочной станции, находящейся рядом с выездом, я увидела обескураженного Григория. Он, сокрушённо размахивая руками, возмущённо что-то говорил сам себе. Увидев меня, быстро побежал навстречу. Плюхнувшись на переднее сидение, крикнул:
– Её похитили!
– Звони в полицию.
– Телефон сел, вчера на зарядку не поставил, растяпа.
– Едем к Вовчику, –  предложила я, имея в виду вчерашнего гостя, который после очередной рюмки просил себя так называть.
– Ему надо позвонить, – Григорий стал рыться по карманам куртки, – визитку забыл дома. Ну, что ты будешь делать!
– Всё, едем в полицию, там разберёмся.
Через некоторое время мы были на месте. Всё безуспешно. Дежурный объяснил, почему он не примет заявление. Потому, что дело открыто, надо обращаться к своему следователю, его сейчас нет, и завтра не будет. Муж похищенной тоже скрывается, может он и есть похититель.
– Разберитесь дома сами, а потом, может она уже давно дома вас ждёт!
Всё сводилось к тому: приходите завтра и без вас дел полно.
– Ладно! Мы проверим, дома она или нет. Но если нет, вы пожалеете, что не приняли нас, как положено! – пригрозила я молодому безразлично смотревшему на нас дежурному.
Пока добирались до дома, Григорий с моего аппарата позвонил на дачу матери Дениса.
 – Барбара Ивановна изменений нет?
Никаких изменений не было. Позже мы безрезультатно звонили по номеру, указанному на визитке, но наш следователь пропал, его мобильный телефон раздражал нас своими размеренными гудками.
– Что делать? Что всё это значит? – тихо говорил Григорий.   
Он казался разбитым и опустошённым. Я не находила слов, чтобы его как-то утешить и поддержать.
– Григорий давайте сделаем так, сейчас вы идёте в ванну, хорошо отмокаете, потом приходите ко мне, и я вас кормлю правильным обедом. Потом вы принимаете снотворное и засыпаете до утра. А утром, я поеду в наше отделение полиции и постараюсь добиться встречи со следователем. Этим странным Владимиром Ивановичем, Вовиком-Вовчиком. Будем с вами созваниваться по мобильному. За неимением других предложений, решили остановиться на этом.
Пока Григорий приходил в себя, я сварила крепкий куриный бульон. Бульончик с кусочком курицы с отварным вкрутую яичком и густо сдобренный зеленью самое то, что надо бедному мужскому нутру, чтобы избавиться от последствий предыдущего застолья. И он был съеден Григорием с удовольствием, немного погодя он проглотил нежные куриные котлетки с воздушным пюре и, уже размякнув за столом извинившись, удалился в свою квартиру спать.
Ещё несколько раз я пыталась дозвониться к пропавшему следователю Владимиру Ивановичу, но безуспешно. Завтра с утра я решила поехать к нему в отдел, надеясь, что может быть, другой дежурный подскажет, где его можно найти.
В конце февраля в Москве морозно. Около моего дома как всегда пронизывающий сквозной ветер. Быстро заскочив в машину, я минут сорок стояла в пробке почти напротив своего дома. Чтобы в час пик, да свободно проехать? Это остаётся несбыточной мечтой московского водителя. Сто раз я зарекалась в эти часы выезжать на автомобиле. Лучше ножками, ножками и для фигуры полезно и для самочувствия. Живу рядом с метро! Но нет, чего-то я подустала за эти хлопотные дни, захотелось порулить в одиночестве. Ещё минут через двадцать я была на месте. Но не успела я выйти из машины, как увидела выходящего из отделения следователя. Он громко разговаривал с кем-то по телефону. Не обращая внимания ни на меня, ни на мою машину он сел в свою «Ауди», неплохую на вид машинку. Я решила поехать за ним. Остановился он у молодёжного клуба-кафе.
Отдельно стоящее двухэтажное здание имело два входа. С одной стороны, на втором этаже здания находилось кафе, с другой, весь первый этаж занимал ночной клуб. Я дождалась, когда Вовчик зайдёт в кафе и минут через пять, больше не хватило сил ждать, последовала за ним. Мне повезло он сел за столик спиной к входу. Я приземлилась за соседним столиком, прямо за его спиной. Спина к спине так, что и его собеседник, если он будет, не увидит лица женщины, сидящей за соседним столиком. Ко мне сразу подошёл официант.
– Кофе, – тихо сказала я ему, боясь, что меня услышит Владимир и узнает по голосу. Я подняла один палец, обозначавший одну чашку. Официант принёс чашечку горячего кофе, я сразу расплатилась с ним. Когда он отошёл, я включила диктофон в мобильнике и положила его рядом с собой. Вовремя положила, потому, что тут же услышала, звук отодвигаемого стула за столом Владимира.
– Привет, чего такой смурной, – послышался голос с небольшим приятным восточным акцентом.
– Да пошёл ты! – зло огрызнулся следователь, – ты совсем оборзел? Ты что творишь? – кипел он от возмущения.
– А что я творю? Не понял? Объясни!
– Артур, ты зачем эту чёртову девку прямо от конторы забрал? У тебя, что крыша совсем поехала?
– Артур… Понятно, –  подумала я, – это тот вальяжный красавец, который приходил к нему в кабинет, когда я брала у него адрес Саши.
– Слышь, ты чего бисер мечешь? Мы с тобой как договаривались? На! Держи, как договаривались, какой базар, – я услышала шлепок. Наверное, купюры бросили на стол, – а чего ты так смотришь? Да, половина. Вторая половина бегает. Вот как скажешь, где его искать, получишь остальное.
– Всё жилишься. Я же знаю, что ты уже послал гонцов по адресу, который я тебе дал, и что парень у тебя. Запомни, со мной надо мирно жить и вовремя и честно оплачивать услуги.
– Ладно. Всё, ша! Я понял. Ну, ты молодчик.
– Уметь надо работать. А с девчонкой ты погорячился. Надо было в родные пенаты её отпустить. А там было бы видно, что, да как. А ты всё спешишь. Очень спешишь. Поэтому корм для птички подорожал. Остальное увеличь на треть.
– А ты борзым стал. Успокойся, я купюры не печатаю.
– Это ты придержи обороты, – примиряющее сказал следователь, –  лучше быстрее от девчонки избавляйся. Как можно быстрее и куда хочешь, отпускай её. Чтобы никакого чириканья от неё не было. Понял?
У меня казалось, заледенели внутренности от всего услышанного. Стараясь не привлекать к себе внимания, я быстро вышла из кафе. Сев в машину, я никак не могла сосредоточиться.
– Что делать? Кому сообщить? Как не навредить бедной девочке?
Меня охватила паника. Руки, лежащие на руле, дрожали. Я хотела тронуть автомобиль с места, но тут увидела, как Артур и следователь вышли из кафе. Я быстро включила, как говорит мой внук Илюшка, который и обучил меня, как пользоваться этой техникой «фотик» на мобильном телефоне. Запечатлев, как мужчины прощаются друг с другом, я проверила качество звука на диктофонной записи. Шпионская вылазка удалась не очень. Но понять разговор можно.
Дождавшись, когда Владимир развернёт свой автомобиль, я ещё раз щёлкнула его физиономию на фоне кафе Артура. Понятно, что Лора и Денис у Артура, но где он их держит?