Карла

 Посвящается деятелю искусств К. А

 Каждый  год в производственную мастерскую  приходили студенты на практику. Владимир,  отработавший пятнадцать лет, дошедший до заведующего   производством,  повидал многих. В его обязанности входило заполнять табель посещаемости, показывать виды продукции, способы изготовления и распределять работу по бригадам.  В обеденное время  со своими продуктами он поднимался на кухню, где влажную уборку проводили редко,  а окна в последний раз мыли несколько лет назад  - настолько они были замызганы. Мусорный бачок, переполненный до краёв,  стоял неподалёку от входной двери. Взглянув на это  свинство, расстелив на столе салфетку и  помыв руки,  он уселся за стол.Все как всегда: . упаковка с едой, своя ложка чашка.  Только воду для чая брал в термопоте.
 Закончив трапезу,  он достал из рабочей робы таблетки эналаприла и быстро выпил. Возраст, а ему уже шёл сорок пятый, давал о себе знать скачками давления. Протерев влажной салфеткой очки, подправляющие видимость окружающего из-за усложнённого астигматизма, он  вернулся на рабочее место. Ближе к двум часам пришла очередная партия студентов - весёлые, шумные, переполненные великими надеждами на будущее. У большинства на шее красовались накладные наушники. В бесформенной, напоминающей пугало в огороде, чёрной одежде, с дурацкими надписями на футболках -  и все как один,  словно проштампованные на одном заводе, в одну смену и под чутким наблюдением одного бригадира. Одна большая чёрная масса.
Они вызывали тягостное впечатление. " Да уж,  нынешнее  племя... Какие - то дохлые придурки,  слизавшие западную шизанутость, запивающие всякую хрень "Кока - колой","
Проверив пофамильно поступивших  и распределив по цехам, отправился на проходную, где его ждал заказчик. С последним он уточнил размеры и выслушал пожелания. Едва за заказчиком закрылась дверь, как вошла молоденькая девушка - в строгих чёрных брюках, в классических ботинках на среднем каблуке и в белоснежной, облегающей блузке.
- Здравствуйте! - произнесла она и тут же смутилась от растерянного и удивленного взгляда, с которым на неё уставился  на неё Владимир.
Необычайно красивая, божественно сложенная, изящная, с врожденной и редчайшей скромностью, которую он уловил в её голосе и  внешности, она произвела ошеломляющее впечатление.
Поправив очки и  напустив на себя прежнюю серьёзность, он спросил:
- "Опаздываете в первый же день?"
- "Да". - тихо  произнесла она.  И это "Да" кольнуло иголкой точно в сердце и вдруг ожило в нём  некогда неизведанно - искомое.
Покраснев,  она вновь улыбнулась - изнеженной, чарующей улыбкой бесконечного счастья. Она всё поняла.
  За три недели Владимир лишь один раз спросил у неё: " Карла, как вам практика? Нравится?"
Она повернулась к нему с изумлением и повторила свое тихое: Да ...И вновь покраснела. И снова перед ним приоткрылись тайны  мира, расступились водопады, заговорила Вселенная, увлекая его за собой по Млечному Пути. Она уже выскользнула  за дверь, а он всё стоял, как пригвождённый. "Какое же счастье рождено". - подумал он.
Дни пролетали. Однажды,  открыв  журнал, заметил, что практика Карлы закончилась. Нахмурившись, тяжело вздохнул. К пяти часам все студенты уходили. Он видел боковым зрением, как она замешкалась,  что – то  искала, но никак не могла  найти.  Он никогда бы не посмел, что - либо ей предложить. Он давно уже поставил на себе  крест и  ловил себя на мысли, что стал примерять старческую походку. Такой походкой он шёл с работы -  вконец измотанный, одурманенный тошнотворными запахами, оглушенный дикими визгами пилы, зная, что нигде  и никто его не ждёт.Отравленный чудовищным женским притворством, нескончаемой ложью, обманувшийся в мечтах, ругал лишь себя. Можно было бы жить спокойной семейной жизнью, а он соблазнялся инфантильной "отлаженностью", предлагаемой по бесконечными интернет- галереями  анкетных знакомств.
 Владимир заканчивал отчёт. Когда за последним студентом закрылась дверь, она подошла к столу. 
Сильно волнуясь и теребя сумку, все также  тихо произнесла:
- "Я уезжаю вечером, вернее переезжаю в столицу. Вы придёте меня проводить?"
У Владимира выскользнула ручка  от неожиданности. Он встал, не замечая как  слетел  со стола журнал.  Осознавая, что заразил её смятением души, неприкаянностью, срывающей все стоп краны, не дающие покоя, провоцирующие на признания, на попытки решения, где  не было долгих бесед, практически не было слов, где только вздрагивала интуиция, безошибочно отгоняющая тени недоверия.
« Оказывается, что она существует! С первого взгляда! Оказывается, что на землю все – таки спускается Любовь в своей первозданности»
  Оставалось ещё два часа до встречи, когда Владимир вошёл в свою квартиру. Улыбка загадочности не  сходила  с его лица. Он почувствовал, что всё само собой упорядочилось и обрело смысл. Излучение, передавшееся от Карлы, переполняло его, заставляя сердце биться учащенно.
В голове рождались мысли, на которые он не решился бы ещё вчера. О еде не могло быть и речи. Его мучила жажда,  как мучает жажда путника, прошедшего пустыню и не верившего своим глазам, что вместо миражей реальность обрела свои черты. Выпив пару чашек крепкого чая, он распахнул окно. Вид горизонта и смешение цветов, где алые, красные  и бордовые, исчезали под натиском серых. Кратковременное правление сумерек боязливо уступало ночи. Он взглянул на часы: " Что же я ей скажу?"
Минут за двадцать до назначенного времени Владимир стоял неподалёку от двенадцатиэтажного дома; "Виноградная, 93. Красивое название. Интересно, откуда она выйдет?"
 Он заметно нервничал: то и дело касался рукой правой брови,  не знал, куда девать руки, и засовывал их в карманы, оглядывался по сторонам. Дом находился рядом с проезжей частью, и вся улица довольно ярко освещалась, что исключало возможность пройти незамеченной. За три года вливаний в экономику города, архитектура заметно изменилась. Просторные квартиры, панорамные окна манили перебраться из нор старых построек.
 Легковая  машина,  проехав мимо, внезапно затормозила. Щелчок -  и задняя дверца открылась. Карла, переодевшись в спортивную форму,  шла навстречу. Он попытался вспомнить фразы, которые хотел сказать, но всё выветрилось.
Переводя дыхание, словно она приехала не на машине, а бежала, Карла произнесла:
- Я так рада, что ... -  Она осеклась и смутилась. Чувствовалось, что и ее нервы вконец засуетились, передавая  беспорядочные импульсы.
- И я безумно рад.
- Пройдемся немного? Я хотела сказать, что если бы сегодня не набралась смелости и не подошла к вам, то вернулась бы на днях, чтобы поговорить.
- Я ошеломлен. А позвонить  - не решились  бы?
- Вы шутите? Разве можно подобные вещи говорить в соцсетях или по телефону? Я считаю, что в соцсетях живёт малодушие. Знаете, я наблюдала за вами. У вас так часто был такой болезненный взгляд... Я  хотела сказать не "болезненный" в том смысле, что..."
- Вы хотели сказать несчастный?
- Нет! Скорее разочарованный.  В том, как вы смотрите  на людей,  как избегаете  спорить и  как отводите  взгляд, отворачиваясь, касаясь рукой подбородка и этот тяжёлый выдох....
 Но при всём при этом разочарование не сделало вас черствым. В вас столько неподдельной чуткости к чужой беде. Меня тронуло, как вы отреагировали, когда один из сотрудников получил производственную травму. Как вы добивались, чтобы выдавали людям респираторы. Как вы разговаривали с молодыми сотрудниками, которые отказались их носить. Заметили, у молодых такая уверенность, что они вечны и никакие травмы или выбросы на них не повлияют.
- Карла, да вы психолог!
- После первого высшего  -- дизайнерского, не так уж  трудно получить второе.  А ещё я поняла, что вы стесняетесь своего возраста, - она испытующе посмотрела ему в глаза.
- Я всё время думал, что моё неусыпное прошлое и усталость могут навредить....Что я недостаточно лёгок на подъём и вам станет скучно. Я боялся, что сломаю вам жизнь. Одна мысль, что именно я стану причиной вашей боли......
- А где гарантия, что  кто-то намного моложе вас не покалечат мою жизнь своей неуёмностью, неизведанностью и бесшабашностью? Я не обращаю внимания на сверстников. Они мне не интересны. Впрочем, как и я им. Я не принимаю участия ни в каких мероприятиях и не злоупотребляю ничем. Как  белая ворона. В кампаниях, где все пьют или курят нужно быть как все, иначе ...... А я не как все. И не хочу быть как все......Они смеются надо мной, а я над ними. У меня такое чувство, что я родилась со старой душой.  Ведь бывает же такое? Все, что вокруг меня сейчас,  -  такое ...как бы это сказать ... мёртвое что ли. Люди есть, а  душ нет.    И мне больше симпатичны.. - она закусила губу, немного помолчав, добавила: - Мне нравятся взрослые люди.
 Она произнесла слово "люди", так, словно какая-то сила сдерживала её от слова мужчины.
Владимр порывисто схватил её за руку и она ответила крепким пожатием.
- Вы же приедете ко мне?  Не говорите сейчас ничего! Вы подумаете, когда вернётесь домой, а я буду думать о вас всю дорогу.   Знаете, когда увидела вас, ваши глаза, вернее, то, как вы смотрели, -  словно вас застали врасплох, словно.... Это было впервые мной испытанное чувство -  и радости и в то же  время  странной боли. Боли какого - то иного рода. Одно мгновение.  Один взгляд. И я поняла, что прежней уже не буду.
 Раздавшийся сигнал водителя заставил её вздрогнуть.
- Мне пора. Не провожайте.
- Карла! - Владимир нехотя выпустил ее руку.
Сделав два шага вперёд, она обернулась: " Я люблю вас".  Она сказала это, не пытаясь дождаться ответа. Мельком взглянув, стремительно ушла. Затонированный салон машины  поглотил её. Водитель нажав на газ, резко стартовал. Вернувшись домой, он долгое время не мог заснуть. Если бы  лет двадцать назад, то его охватила бы настоящая эйфория. Но теперь осознание ответственности, заставляло менять планы и даже берега.
" Я люблю вас" - ее признание звучало в голове, сводя с ума.
    Выбросы печатных станков казались не столь уж вонючими,   и  даже на визг пилорамы Владимир не отреагировал. Всё  вокруг  стало каким-то лишенным смысла  - не нужным, не понятным, но и уже не мучительным  как прежде. Он никак не мог приступить к проверке журнала:  то машинально открывал его, то тут же  закрывал, сдерживая предательскую улыбку при воспоминании о вчерашнем.
 К концу рабочей смены, на проходной, Владимир столкнулся с влетевшим клиентом,   который  едва не сбил  его с ног.  Массивной фигурой  он полностью заслонил  дверной проём, стоя широко расставив ноги, и вцепившись  в  косяк,  словно с ним  случилось что-то непоправимое.
" Я никогда никого не подводил! - закричал он. Сделав несколько шагов вперёд, продолжил, почти умоляюще:
  " Поймите меня! Я обещал! У них торжество! Я подведу стольких людей! У меня заказ на сто тысяч! Мы же договорились. Ну, почему он так делает?"
 Осмотрев незнакомца, Владимир спросил:
- С кем вы договаривались?
Клиент вытащил из кармана мятый платок и  вытер пот с покрасневшего лица.

- Ваш водитель! - срывающимся голосом выпалил вошедший. - Я с ним с утра договорился. Он обещал! Уже вечер. Я дал ему адрес -   всего-то  довезти! Это недалеко, пожалуйста. Скажите ему.
- Послушайте, - начал было Владимир.
Но клиент уже перевёл взгляд на стеклянную дверь, ведущую во двор.
- Вот он! - взвизгнул клиент и отстранив рукой Владимира выскочил.
Водитель,   о котором шла речь, всегда вызывал у Владимира неприязнь. Он был какой-то вечно дёрганый , какой-то натянутый, как струна, без малейшей возможности расслабиться, постоянно недовольный всем. Когда  подъезжал к воротам, всякий раз  резко давил на сигнал - так, что курившие рядом мужики вздрагивали. Худощавый, поджарый, сам себе на уме, толковый по части вождения и ремонта машин, нетерпимый к чему бы то ни было, с проскальзывающим чувством явного превосходства.  Это превосходство объяснялось близостью к начальству. Когда его подолгу не было, то все знали, что ушел в запой.
 Владимир стал очевидцем, как двое мужчин, словесно вцепились друг в друга. Недолго думая, водитель, видя, что отвертеться невозможно, что - то сказав, исчез в цехах. Клиент вернулся, усевшись неподалёку от Владимира и рассказал,  как было дело. Открытое простодушное лицо, с огромными печальными глазами, массивным носом и тоненькими вздрагивающими губами напоминало обиженного ребёнка. Едва он клиент перевёл дух и застегнул третью пуговицу на рубашке, как в помещение  вошла сотрудница и с невозмутимым видом заявила, что у Камрана случился сердечный приступ и он не сможет отвезти  обещанный груз. Сказанное, словно ошпарило клиента. Он вскочил с  криком: " Да как же так?! Он только что со мной ругался, и вид  у него был вполне цветущий и здоровый! Дайте я сам с ним поговорю! Я же подведу стольких людей!"
Он попытался протиснуться  между косяком и сотрудницей, но та, сделав шаг назад, схватившись  обеими руками за дверной проём, зло посмотрела на клиента. "Я вам сказала - у него приступ! Он лежит! Ему нужен покой! Что вы пристали к нам. Это ваши проблемы!"
В этот миг до него дошло, что от него просто хотят отделаться,  и никакие просьбы результата не дадут. Он отступил, покачнувшись. Владимир, ставший свидетелем разыгравшейся сцены, заметил, как клиент поник и тяжело задышал. Смирившись, он обречённо произнес: " А завтра утром он сможет привезти?"
" Доплатите  в кассу - и на утро доставим" -  последовал сухой ответ. После чего она хлопнула дверью и ушла.
   Прошла всего лишь неделя после случившегося, как  Камрана действительно хватил удар и под звуки сирены скорой его увезли в больницу, но это было потом. А сейчас...
Неприятный осадок от произошедшего убедил Владимира, что он принял правильное решение поскорее уволиться.
  После обеда он позвонил Карле, чтобы узнать, как она доехала и как приняли её на новой работе.  Радостный голос успокоил его.  Он пообещал, что позвонит ещё вечером и сообщит   более ценную информацию. В ответ прозвучало  тихое и нежное: " Жду".


Редактор Ирина Шувалова