Через Камчатку роман 6

      

                КУРЬЕРЫ

     Некоторое время Диего вел их по тундре.

     К вечеру поперек  пути легла гряда пологих гор –  приземистых гладких сопочек.  Решили ночевать здесь. Заодно и определить маршрут дальнейшего продвижения.

     В обход, вдоль гряды раскинулось довольно большое  Медвежье озеро с  речушкой. Места эти давно облюбовали медведи. Впрочем, всякого зверья хватало и в сопках.

     На таком расстоянии от поселка в сопках встретить охотника или грибника было делом маловероятным.

     Шанс наткнуться на  человека  у подножья гор был  гораздо  велик.

     И все же, Диего повел их  длинным, но и менее трудным путем, в обход гор, вдоль озер и проток. Команда решила поберечь силы, и не лезть пока  в горы.

     Они попали в заросли двухметрового шеломайника.

     Высокие  крепкие стебли то и дело цеплялись за тяжелые рюкзаки и норовили стащить груз с усталых плеч.

     Следом тут же начались заросли пучки. Ее коварные листья так и норовили отхлестать  покусанные  комарьем щеки   невольных пилигримов.

     Первым не выдержал Шурка-Клещ:

- Что же ты не расскажешь о ее полезных свойствах? И латинское название нам, ой как, не терпится узнать! – Толкнул он в плечо шагавшего впереди Гавриила.

     На последних словах  Клещ споткнулся и растянулся во все свои метр девяносто три. Железный контейнер с икрой больно стукнул по спине и лопаткам. А его нос ощутил сладкий запах раздавленного стебля пучки.

     Все, подумал Шурка, теперь изуродованная пучкой рожа мне обеспечена.
   
     Черные бархатные глаза взглянули  на него с недоумением и брезгливостью. Она так и не увидит меня настоящего! – едва не зарыдал он, колошматя  кулаками  по  примятым   стеблям.

      Он поднялся, старательно пряча лицо.

      Гавриил посоветовал поторопиться, а лицо обмыть по дороге.
      И почти бегом бросился догонять скрывшийся с глаз авангард.

     Шурке вдруг захотелось все бросить, вернуться домой, запереться  и никого не видеть.

     Шли долго мимо озера. Отдыхали, не снимая рюкзаков, оперевшись на крепкое дерево.

     Невысокий щуплый Диего великодушно взял часть продуктов себе. Хлеб, сало, юкола и соль перекочевали в его рюкзак.

     Каждый из курьеров нес теперь менее сорока килограмм. Но все равно  уже к полудню нестерпимо болели плечи, ныла спина, наливались свинцом ноги.

- Позвоночник в трусы ссыпался. – Шурка  сел, прислонившись к кривой березе и раскинув длинные ноги в высоких ботинках. - Запомнится мне эта прогулочка.
- Не надо так. – Сказал Диего. – Садись – вставай,  садись-вставай – еще больше устанешь.

     Шуркиных сил достало  только отмахнуться от проводника.

- Ноги береги.– Не отставал заботливый ительмен. – Смотри, штаны порвал.

     К ночи обогнули озеро и вброд перешли ледяную реку.

     Заночевать остановились у вершины ближней  кудреватой сопочки.

     В сумерках развели костер в кустах.

     Резей беспокоился, далеко ли виден дым от их костра?  И пару раз  обежал по сопочке, убеждаясь в справедливых догадках.

     Дым виден. И далеко виден.

     Диего готовил чай по своему рецепту.

     Побросал в кипяток  веточки и плоды  шиповника и  рябины, добавил какую-то траву.   

     Раненую  Шуркину ногу завернул широкими листьями шеломайника, предварительно смазав каким-то пахучим  зельем.

     Шурка готов был скакать от счастья, что все так удачно обошлось.  Пучка   лицо  не   обожгла. У него даже пропал аппетит.

     Он пожалел, что не знал ни одной молитвы. Мать сколько раз умоляла его выучить хоть самую коротенькую. В последние годы она почти жила в церкви,  и безуспешно пыталась затащить в церковный хор  единственного сыночка.

     Как ни странно, Шурка обладал прекрасным баритоном, доставшимся ему в наследство от пропавшего в тайге отца.

- Я обрадую тебя, мамочка, и выучу самый длинный Псалом Давида! - Заорал Шурка и взял не самую высокую ноту.

     К нему мигом подскочил ительмен и закрыл рукой рот. А кулак Резея лучше всяких слов напомнил о необходимости соблюдать тишину.

- Тебе повезло, к осени пучка, она же борщевик   шерстистый, не  так опасна.- Сказал  Гавриил.

- По нашему, учкуй. - Добавил  Диего. - Болючая сильно.  Моя бабушка  лекарство от простуды  из  нее делает. Хорошее  лекарство.

     Шурка успокоился и принялся за кашу с тушенкой.
 
     Резей удивлялся: в детстве они умудрялись  есть эту самую пучку  и  никто не обжигался, не ранился. Отчего?
     А в прошлым летом соседка его  задела ногой  эту гадость, так  нога гнила всю зиму и только теперь подсыхать стала. Шрам  останется заметный, сейчас уже видно. Почему  так?

- У детей все по-другому.– Отвечал Диего. – Мой  народ ведет род свой от камчатского медведя и много знает древних обычаев. Пучку мы тоже когда-то ели. Сладкое из нее делали. А камчатские казаки, что сильно любили выпить, гнали из нее вино. Такое чудное, странное вино. Пьешь несколько  рюмок, и   всю ночь  видишь удивительные сны. А утром тоскуешь, будто совершил что-то нехорошее.
 
- Значит, наркота – твоя пучка.– Убежденно сказал Шурка, залезая в спальный мешок. – Надо в СЭС про это вино рассказать, пусть ее всю повырубают, как мак  с коноплей на грядках. И по сопкам спокойно гулять станем.

      Все так устали, что и не обратили внимания на последнюю Шуркину примочку.

      Засыпая, Диего услышал шорох в кустах. Гавриилу тоже показалось будто некое оживление в кустарнике неподалеку.
 
      Каждый про себя решил, что это зверь. 

      Заяц   или  росомаха.