Бабушкин утюг

          
Оранжевая ветровка осталась недоглаженной, утюг перестал нагреваться, лампочка не вспыхивала, вероятно, произошёл надлом жилы или вышел из строя терморегулятор.
-Да и чёрт с ним, всё равно пора на помойку вынести,
- недовольным голосом произнёс Елисей, снимая утюг со стола и зашвырнул недоглаженную куртку в шкаф, дверка захлопнулась, проскрипев, словно жалуясь, на грубое, непочтительное отношение нерадивого нового хозяина. Елисей поселился в однокомнатной квартире на третьем этаже после смерти бабушки Нюры, бабка прожила долгую, нелёгкую жизнь, в трудах и заботах, сначала на благо детей, а потом и двух внуков, старшим был Елисей, а младшим Алексей. Елисей, хоть и носил одно имя с королевичем, героем сказки Александра Сергеевича, но ни внешностью, ни характером, ни умом, не имел ничего, хоть сколько-нибудь намекавшего на благородное происхождение, в свои сорок четыре года он имел пивной живот, заметную лысину на макушке, дурные манеры и вредные привычки. Глядя на него соседка этажом ниже, которой он доставлял частенько, дискомфорт треньканьем на гитаре и никчёмным пением после двенадцати ночи, думала: " невоспитанный чурбан, плешивый дурак и тунеядец!" - соседка была права, трудиться Елька, как называл его папаша, такой же бездельник, не любил. Время от времени он подряжался в какую-нибудь строительную артель и халтурил, вполсилы, соответственно и получал адекватно  труду, а закон сохранения энергии работает безотказно : энергия переходит из одной формы в другую, но её количество остаётся постоянным. Младший внук бабы Нюры являл собой явную противоположность старшему, совестливый малый, всегда старался помочь бабушке, вот и утюг, в последний раз он ремонтировал, а Елисею лень взять в руки отвёртку и починить, проще же выбросить, он уже добрую половину из бабкиной квартиры вынес на помойку, начиная с семейных портретов и старых картин.
-На кой мне весь этот хлам, вот сделаю евроремонт, куплю новый холодильник, стиралку, - размышлял он, улыбаясь довольный тем, как складываются обстоятельства, как вовремя померла бабка, а то сколько ему ещё по съёмным квартирам скитаться, а тут - пожалуйста, квартирка что надо, барахла правда старого много.
- Ничего, ничего, какие мои годы, вот заработаю деньжат, обставлю всё в лучшем виде,- рассуждал внучок, выковыривая  из зуба застрявшую косточку от винограда.
Когда началась СВО, Алексей добровольцем ушёл защищать интересы Родины, баба Нюра уговаривпла его остаться, но Алексей ни в какую не соглашался, обещала, что квартиру ему отпишет, думая, может парень из-за денег рвётся на передовую, но нет, как это ни странно для некоторых звучит,  он искренне хотел выполнить свой гражданский долг, чувство патриотизма для него не было пустым звуком. Полгода Алексей радовал бабушку письмами, обещал приехать в отпуск, но вместо этого пришла похоронка, после неё бабка слегла, а вскоре и приказала долго жить. Родители Елисея давно развелись по причине загулов папаши, что с молодости и до семидесяти лет интересовался главным образом женщинами, выбирал помоложе и попривлекательней, нынешняя его супруга  Зина моложе на двадцать два года, пятидесяти трёх лет, некогда обладала недурной наружностью, свободный художник, сейчас представляла собой зрелище печальное: слегка покривившийся рот, в результате воспаления лицевого нерва, зубов осталось намного меньше, чем было предусмотрено природой, достоинством её лица были большие голубые глаза и густые белокурые волосы, она часто гуляла по парку с фотоаппаратом, надеясь выхватить интересный кадр, чтобы по фотографии написать картину,чем она и промышляла, писала портреты по фотографиям, имела своих клиентов, те, в свою очередь приводили новых заказчиков, кому-то нравились её работы, но были и такие, что из жалости заказывали портреты своих близких, понимая в какой почти нищенской ситуации оказалась пара, некогда ведшая богемный образ жизни. Муженёк Гена писал стихи, весьма неплохие, обладая даже некоторым талантом, но пенсию получал мизерную, в результате приходилось экономить на продуктах, и, как следствие : оба имели слабое здоровье. Зина, в душе, всё ещё считала себя привлекательной, и, наивно полагала, что нравится Елисею, стараясь замаслить его комплиментами.
- эта твоя песня настоящий шедевр, её надо непременно показать человеку, который разбирается в искусстве, - говорила она пасынку, во время очередного жалкого застолья, когда "стол ломился" от отварного картофеля, квашеной капусты и бутербродов со шпротами.
- ой, да кому это сейчас нужно, всё решает наличие бабла, а не таланта, - драматично и выразительно утверждал лысеющий гений, нервным движением доставая сигарету и жадно затягиваясь. Зина украдкой бросала на пасынка плотоядные взгляды, конечно, он догадывался о тайных желаниях мачехи и про себя усмехался:"как же, размечталась старая кошёлка, подотри слюни". Папаша в молодости был знатным ловелласом, но время неумолимо, от былых похождений остались лишь воспоминания, сейчас он сидел рядом с женой энергично опрокидывая стопарики и также энергично закусывал, квашеная капуста похрустывала на его плохоньких, потемневших зубах, и с каждой выпитой рюмкой на лице старика всё больше играла улыбка, а глаза, с покрасневшими белками посоловели. Блюдо с бутербродами почти опустело, картошка тоже была почти съедена, надо было "вести программу", роль конферанса взяла на себя Зина громко заявив:" хватит жрать, переходим к культурной части, попросим нашего талантливейшего Елесеюшку доставить нам несравненное удовольствие..." в этом месте Гена внезапно громко икнул, тупо посмотрел на жену и промямлил: "уд...удо...удовольствие ? А, ну...ну да-ааа"
- идиот,- еле слышно прошипела она и жестом показала на стоящую в углу гитару. Соседи наверняка содрогнулись, когда стены завибрировали от нескладного, словно буксовавшего звука слегка надреснувшего баритона, ещё больше доставалось слуховому аппарату от бренчащей, растроенной гитары, хотелось встать, достать из кармана все деньги и отдать поющему со словами:" на, возьми всё, только не пой, пожалуйста."
К Елисею иногда наведывалась колоритного вида женщина Настя, с ярко накрашенными губами и ресницами, она время от времени выходила покурить на площадку,смачно ругалась матом и оглушительно хохотала слегка хрипловатым контральто. Соседке снизу хорошо было слышно как парочка ссорилась, мирилась, бывало среди ночи Настя  убегала, громко хлопнув дверью и посылая проклятия на голову своего дружка.
В этот вечер у Елисея почему-то всё валилось из рук, открывая консерву, с килькой в томате, он неосторожным движением поранил руку,  в квартире с некоторых пор, когда он находился один, стали появляться какие-то странные, посторонние шумы, в кухонном шкафу брякала посуда, однажлы ни с того ни с сего дверца шкафа непонятным образом отворилась и голубая любимая бабушкина чашка с грохотом упала на пол. Когда он сидел задумавшись, то слышал у самого уха невнятный шопот, потрепав себя за ухо и прочистив его ватной палочкой, он надеялся, что это прекратится, но ничего не прекращалось. Сейчас сидя на диване он  посмотрел на утюг, оставленный на тумбочке, его внимание привлёк шнур, вдруг оживший на его глазах: аккуратно смотанный он под действием неизвестных сил резко раскрутился и повис, болтаясь. Незадачливый хозяин уставился на утюг, как завороженный, в груди кольнуло и неприятное чувство проснулось в душе, ему почему-то подумалось, что этим шнуром можно запросто задушить кого-нибудь, от этой мысли его передёрнуло, рука потянулась  за сигаретами, лежащими на стуле. За окном было уже темно, изредка доносился шум от проезжающих неполалёку машин, соседи, видимо спали, стало тихо так, что  слышалось тиканье часов, стоящих на столе, сон куда-то пропал, чтобы исправить ситуацию Елисей пошёл на кухню, не включая света достал начатую бутылку водки и щедро наполнил старый, посеревший от пыли гранёный стакан. Сон был тяжёлым: он пробирался сквозь мелкий кустарник, почва под ногами была зыбкая, клубился липкий, смрадный туман, дышать было тяжело, он запинался за коряги, тело швыряло из стороны в сторону, сохранять равновесие становилось труднее, с каждым шагом. Что-то тяжёлое упало ему на голову, он упал, дышать стало невмоготу, на лбу выступил холодный пот. Хотел закричать, позвать на помощь, но лёгкие сдавило, задыхаясь, из последних сил стал протирать глаза, осозновая, что этот кошмар лишь сон, сознание ещё работало, он знал, что находится дома, в своей постели, старался открыть глаза, на какой-то миг ему это удалось, всё, что он увидел, произошло настолько быстро, словно вспышка : злые, колючие глаза смотрели на него с ненавистью, тонкий рот был перекошен от злости, лицо показалось знакомым, видение оборвалось вместе с последним предсмертным хрипом, тело его передёрнулось как будто от пробежавшей по нему волны электрического тока, всё исчезло, он погрузился в небытие, где нет ни боли, ни страха, ничего...
- Какая красота, я прям душой отдыхаю, третий день тишина, ни музыки, ни лошадиного ржания над головой, только время от времени слышно как пиликает телефон, но трубку никто не берёт, странно как-то, - поделилась соседка со второго этажа со старушкой из седьмой квартиры.
- может уехал куда, хотя...на какие шиши, ведь толком нигде не работает, - только и успели переброситься парой фраз, как мимо них фурией промчалась Настя, подружка  Елисея, ей надоело строить из себя гордячку, если гора не идёт к Магомеду... она открыла дверь своим ключом, быстрыми шагами протопала в комнату, и, весь подъезд наполнился душераздирающим криком.
Полицейский постучался в квартиру этажом ниже, вежливо представился: " старший лейтенант Сергей Александрович Полунин, буду признателен, если сочтёте возможным ответить на несколько вопросов".
- Марина  Никифоровна Мукосей, - приятным голосом, слегка нараспев, произнесла женшина и жестом пригласила войти.
Никто из опрошенных лейтенантом соседей, как оказалось, ничего подозрительного не слышал и не видел, на момент предполагаемого убийства. Почему предполагаемого? - потому, что экспертиза показала, что смерть наступила от остановки сердца, а не от асфиксии, хотя на шее покойника остался слабо заметный след, как от шнура, но с выводами специалистов так просто не поспоришь. Покойный носил на шее массивную серебряную цепь, возможно, цепь слишком плотно обвила шею, когда запркинутая голова соскользнула с подушки и повисла, а цепь запуталась и впилась в мышцу. Со слов родственников на здоровье мужчина не жаловался, в местной поликлинике его карточки не оказалось, а обращаться в платную ему просто было не на что, он едва сводил концы с концами, вот и за бабкину квартиру, доставшуюся в наследство он не платил уже несколько месяцев. Имел ли  кто-то из родственниеков или знакомых мотив убийства? - в этом предстояло разобраться, старый отец не стал бы убивать сына, да и сил  у него для этого не доставало, мачеха из мести, что пасынок пренебрёг ею как женщиной? - чушь полная, у неё со здоровьем тоже неладно, да и  дубликатами ключей  владела только Настя, но та до такой степени была убита горем, что сомневаться в её непричатности даже и в голову не приходило, она принадлежала к той породе людей, что читаются словно открытая книга, да и ей после смерти ровным счётом ничего бы не досталоь. Друзей, настоящих, у Елисея не было, и как следствие - врагов тоже, такие люди, ведущие амёбное существование, никогда не становятся объектом ни любви, ни ненависти, они бесцветны и неинтересны, было даже странно каким образом он удерживал внимание Насти, пусть даже такой бестолковой, но всё-таки не злой и искренней женщины. Полунин сопоставлял в голове все полученные из разных источников факты, но ясной картины пока не получалось, что-то не клеилось, выбиваясь из общей логической цепочки, и это что-то его напрягало. Снятые отпечатки ничего не дали,  или старые, затёртые, или хозяйские. Через три дня Полунин должен был предоставить начальству рапорт, в котором чётко и основательно разъяснить ситуацию, указать причину, повлекшую внезапную кончину, уточнить все детали и предоставить доказательства, чтобы сделать на основании имеющегося материала единственно правильный вывод. Во всей этой истории,  присутствовала тема недостающего звена, примерно как в теории происхождения человека; в истории науки известны случаи подтасовки фактов, как это случилось с "пилтдаунским человеком", в 1912 году, учёный археолог совместил найденные фрагменты черепа орангутана с "человеческими", подпилив зубы и обработав кости, "состарив" их, в этом заблуждении человечество оставалось до 1953 года, пока учёные не провели повторный анализ и мистификация была обнаружена. Профессиональный долг и чутьё полицейского не давали покоя, и Сергей Александрович решил ещё раз сходить и осмотреть квартиру. Проверив уроки у второклассницы дочки он повторил свои родительские наставления и вышел из дома. Так хочется написать :"смеркалось", но это ёмкое и красивое выражение подвергалось таким оголтелым нападкам, что не найти в России человека, умеющего  хотя бы примитивно читать, который бы не знал об этом: и Жванецкий и Задорнов часто выступали с миниатюрами, на тему:"смеркалось" , а в советское время цензура не одобряла использование этого слова, наделяя его минорным, упадническим посылом. Одним словом охарактеризовать описываемый мною момент времени не получится, поэтому скажу так: день постепенно угасал; учитывая то, что нужный дом стоял посередине, как бы зажатый с обеих сторон такими же двумя одинаковыми домами, то солнце в квартирах было редким и недолгим гостем, а из-за близкого расстояния  окна соседних домов располагались напротив друг другу, поэтому вечером приходилось задёргивать плотные занавески, а днём защищать своё жилище от всеобщего обозрения тюлем. В коридоре было темно, нащупав выключатель Сергей включил свет, лампа замигала и вспыхнув сгорела, разлетевшись на множество осколков, пройдя на кухню он зажёг светильник, надеясь,что на этот раз лампочка не сгорит. В квартире было душно, пришлось приоткрыть окно в комнате, по углам свисала паутина, покачиваясь от дуновения свежего ветра, проникающего через приоткрытые створки. Из-за наличия паутины и пыли создавалось впечатление, что здесь давно никто не жил.
- и когда только пауки успевают столько наплести, интересно, ночью они это делают или днём, - подумал Полунил и усмехнулся, заметив, что в голову приходят какие-то глупости. Не отдавая себе отчёта, зачем он это делает, лейтенант направился в левый угол квартиры, где ютился небольшой, но довольно вместительный чулан, со старым барахлом, половицы нещадно скрипели, чувствовалось, что  квартира забыла прикосновение хозяйской руки, краска на дверях пооблупилась, медные ручки  на дверях потемнели, покрывшись изрядным слоем окисла, он уже потянулся было к ручке, но дверь резко и внезапно дёрнувшись отворилась, шагнув в темноту он инстинктивно отшатнулся, на него пристально смотрела старая, седая женщина, взгляд её, казалось, проникал в самую душу, то, что так напугало полицейского оказалось  портретом бывшей хозяйки, который внук, убрал в чулан, поставив, видимо, машинально, на свободную полку, рядом со щёткой, на щётку была надета старая, замусоленная тряпка, казавшаяся капюшоном на голове женщины. Когда Сергей отшатнулся, то задел плечом прислонённую  ребром к полке громоздкую гладильную доску, та падая задела стоящую на верхней полке чугунную ступку с пестиком, в которой бабка Нюра толкла травы, приготавливая целебные снадобья. Более нелепую ситуцию трудно даже представить: ступка упала на голову лейтенанта, травмировав мягкие ткани и  саму теменную кость, пестик угодил в висок и полицейский упал, как подкошенный, лишившись  чувств.