Через Камчатку роман 8

                КОРЯК  УДАЧИН       
               
                или
             КАК ВСТРЕТИТЬ  СВОЕГО  КИТА

     Они проснулись от крика чаек, затерявшихся где-то в тумане.  Низкие облака блестели от  восходящего со стороны океана солнца.
 
     Резей швырнул котелок на землю, зачерпнул ладонями воду и растер лицо. Холод прожег его насквозь.
     Ледяная вода – и сна, как не бывало. Сердце отчитывало четкие удары.
     Ему захотелось крикнуть изо всех сил этому миру, громко заявить о себе: я есть! Я здесь!   

     Он стоял, завороженный, словно впервые видел дальние сопки  в снеговых пятнах, серое низкое небо, безымянную речку,  бегущую к океану.
 
     Разожгли костер.

     Пока грелась вода в котелке, доели  остатки вчерашнего ужина. Запили крепким чаем. Покурили и тронулись в путь.

     Гавриил шагал рядом с Диего.

- Ты слышал ночью? – Негромко спросил он, когда группа вышла из зарослей на открытое пространство.
- Слышал. – Коротко ответил проводник.
- И что ты об этом думаешь?
- То же, что и ты.

     Они спускались с полого склона.

     Впереди показалась широкая зеленая полоса предгорного леса.
     Диего повернулся к заметно отставшим Резею с Шуркой и несколько раз взмахнул рукой. Те не замедлили себя ждать. Решили сейчас не отдыхать, а устроить большой привал за лесом, у реки.

     В лесу  пахло сыростью и привядшими растениями.

     Резей любил этот запах умирающей листвы и еще раз обрадовался, что  согласился на эту авантюру – пешком через Камчатку.
 
     Он часто тосковал, видя вокруг поселка только  плоскую тундру. Его душе не хватало  леса – места, где много, много всяких деревьев. 

     Деревья для него были, как особые живые существа, почти, как люди.

     Лес молчал. 

     Не слышно было ни птиц, ни  шума близкой реки.

     Диего ступал мягко и неслышно, как лесной зверь.

     За ним, стараясь идти бесшумно, двигался Гавриил. Время от времени под его ногой раздавался громкий предательский  треск раздавленной ветки. Гавриил морщился и кряхтел. Он считал себя бывалым лесным человеком, и каждый свой неловкий шаг или движение воспринимал с болью, как ошибку.

     Резей немного отставал.

     Его донимала мошкара, которой нравились капельки пота на его бороде и усах. Он то и дело увязал  в валежнике или в переплетенных стволах ольховника.

- Вброд по песку и то приятнее. – Ворчал Шурка Клещ.

     Он тащился позади всех. Спотыкался об каждую встречную корягу.Пыхтел и останавливался через каждые двадцать шагов.

     Вскоре по всему лесу далеко разносилась его отборная ругань.

- Пенек.– Пробасил Гавриил.– Нам пилять незнамо сколько, а ты силы на дерьмо тратишь.

     К Шурке подошел Диего.

- Нехорошо в лесу ругаться. Духи рассердятся или куклы услышат.
 
     Шурка заморгал оторопело:

-  Куклы?

     Диего бесшумно уходил вперед.

     Несмотря на тяжеленный рюкзак, Клещ  кинулся его догонять.

- Эй! Ты че молотишь? Какие куклы?
- Не ори. Привяжутся, заговорят, закружат и уволокут в болото.– Без тени улыбки сказал Диего и исчез в рябиннике.
 
     За ним нырнул Гавриил, похлопав Шурку по плечу.
    
     Резей подтолкнул приятеля, сказал негромко:

- После обсудим. Слышь, грохот будто?

     Резей бросился догонять проводника, дабы  задержать. Но было поздно.

     Диего и Гавриил, побросав рюкзаки, уже вышли из  леса.
     Внимание их было приковано к маленькому хрупкому человечку, который тащил вниз с сопочки огромное дерево.
     Под толстый длинный ствол он подложил  короткие бревна, и таким образом тянул  неподъемное бревно к реке. Рядом крутился подросток лет четырнадцати.

- Вот так строили египетские пирамиды! – Воскликнул Шурка.
   
     Гавриил бросился было к трудяге.

     Тот выпрямился, внимательно  осмотрел невесть откуда взявшегося помощника и жестом велел отойти.

- Здравствуйте, Никифор Удачин. Сын мой, Ваня. – Представился трудяга подошедшей команде.

     Удачин предложил устроить днище у него на даче, то есть переночевать.
 
     Компания отправилась вниз, к рыбацкому домику.

     Удачин с сыном продолжали транспортировать дерево  к берегу.
 
     Возле сторожки, на берегу реки, все четверо буквально рухнули на землю. Ноги нестерпимо ныли,  дрожали руки,  все тело ломило и горело огнем.
     Хотелось пить и есть. Сил не было даже на разговоры

     Немного  погодя Гавриила  стала мучить совесть.

     Несмотря на ужасную усталость, он то и дело порывался броситься помочь «этим маленьким».
     Диего стоило многих слов, чтобы отговорить  добряка от бесполезной затеи.

- Не знаю, зачем коряку дерево. Подожди, сам расскажет. – Останавливал он Гавриила.

- Чего хочет? Буратину состругать хочет! – Весело отозвался Шурка.

     Он успел немного отдохнуть, грыз юколу и пребывал в приподнятом настроении.

- Сын у него есть. А дочки – не видать что-то. Вот он из этого бревна дочурочку себе и состряпает. Видишь ли, дети у него маленькие получаются. А ему великаншу надо. Как Оля-Коля. – Невинно добавил Шурка и отодвинулся от Гавриила.

     Гавриил скосил глаз в сторону наглеца, но ничего не сказал. Резей же выхватил у Шурки юколу и несильно хлестнул ею по носу шутника.

- Нам тащиться неизвестно сколько, а ты продукт переводишь!
- Жрать хоцца. – Протянул Шурка.

     Резей не ответил.
 
     Вид маленького человека и огромного дерева побудили его к немедленному действию.
     Он достал из кармана блокнот с карандашом и приготовился писать.
     Но стихи не шли.
     Минут через двадцать родилась первая строчка: Судьба решает наши жизни…

     А дальше – ни тпру, ни ну.

     Резей задумался над нежданным кризисом.

     А вслух посетовал, имея за плечами  груз  в сорок килограммов,  трудно заниматься творчеством. А стихи писать так совершенно невозможно.   

     Гавриил заметил, что сей казус - не  его открытие. О проблеме творчества и тяжелого труда  хорошо сказано Джеком Лондоном в романе «Мартин Иден».
 
- Разве ты буквы не забыл? Что ли ты читать умеешь? – Не унимался Шурка. – Ты же из лесу не выбираешься. Ты там библиотеку надыбал?
   
     Неподалеку от них коряк с сыном втаскивали свое дерево на речной песок. Вблизи  распласталось уже вполовину стесанное огромное бревно.

     Оказалось, Удачин собрался делать бат.
     Свой бат.
     Своими руками.
     И от начала и до конца никто чужой помогать ему не должен.
     Иначе не будет этому бату удачи.

     Гавриил спросил, долго ли делать бат?

- Нет, недолго. – С достоинством отвечал Удачин.
- Как тебе с такой фамилией живется? – Поинтересовался Шурка.
- Хорошо живется. Вся моя родня с такой фамилией живет. Уже давно. Всем хорошо.

  Удачин сел, скрестив ноги, и уставился на воду.

- Ваня, помоги гостям. – Сказал он через некоторое время.

  Он послал сына в избушку, а сам,не торопясь, принялся сколами намечать борта будущего бата.

- А, будет каюрить до следующего потопа. – Махнул рукой  Шурка  Клещ.– Пошли обед готовить.

- Да, обед – хорошо.– Подтвердил озабоченно Удачин. – Нужно что, просите. Ваня все даст. А свое, поберегите. Пригодится.
   
     В  руках Шурки  Клеща  заблестело лезвие маленького изящного топорика.

     Искоса наблюдал он за реакцией приятелей, упиваясь произведенным впечатлением.

     Ведь никто больше  не догадался о такой необходимой вещи, как топор. 

     Гавриил бросил взгляд на топорик, перехватил  его  ловко.

- Зачем?
- Дрова рубить для костра. Да мало ли, пригодится. – С готовностью откликнулся Шурка.
 - Елку ты им не срубишь. - Гавриил подбросил легкий топорик. – Он же  декоративный какой-то. А тонкие  ветки… - Он хрястнул пучок веток через колено. Бросил  в огонь.– Вот так.
     Шурка обиделся. Отобрал топорик, сунул в рюкзак.

- Натрепал. Понесло его. Где ты раньше был, таежник хренов, когда я в лес собирался?
- Из меня такой же таежник, как и из тебя.
- Ты ничего лишнего не тащишь.
- Хватит! – Прервал их Резей. – Как бабы!
- Сам же тарахтел, без топора, ножа и спичек в тайгу не суйся! - Не унимался Шурка.

    Гавриил  выразительно повертел указательным пальцем у его носа:

- Без то-по-ра!!! А не без перочинного ножичка!

     К вечеру пришла из лесу жена Удачина, нанесла грибов, все больше белых и лисичек рыженьких. Те славно пахли абрикосами. 
     На ужин  она напекла на горячем камне блины гостям. Путники такое видели впервые, блины им понравились.

     Наутро Удачин  топором  вырубал нутро дерева. На костре  грелись камни.

     Резей с блокнотом устроился рядом с ним.

- Ты с таким вдохновением творишь эту лодку. Как я люблю мастеровых людей! Можно, я тебя нарисую.
- Ты всех рисоваешь? – Улыбался Удачин.
- Никогда прежде! Твой труд меня подвигнул!
- Рисовай, позалуйста! Сколько хочешь!
 
     Он обтесывал доски для  распорок.

     Гавриил схватился за голову:

- Ты с ума сошел! Икра прокиснет. Надо срочно выдвигаться. Сегодня сухо. А скоро начнутся дожди. В сопках станет мокро и холодно.– Призывал он друга к благоразумию.

     Резей наотрез отказался идти дальше, пока Удачин не закончит свой бат.

- Так это же недели две! Скажите ему!

     Гавриил в отчаянии повернулся к Удачину.

     Тот улыбался, стесывая бока будущего бата изнутри и выгребая из  него щепки.

-  На берегу рыбой воняет, а в лесу горит что-то. – Сказал Шурка.

     Удачин вытер рукой пот.
     Неподалеку  на костре в огромном котле топился  рыбий жир. Вонь от него неслась по всему берегу.

- Все хорошо. Ничего не горит. Смолу в яме гоним березовую. Деготь называется. Лодку смолить будем. Жир рыбов топим.

- Вот, мастер!– Восхитился Резей.– Все у него под рукой. Все свое. Полное натуральное хозяйство.

- Возни – ужасть! – Пропищал Шурка Клещ.

     Удачин  занимался и рыбалкой.

     На берегу под тонкими навесами  сушилось несколько сот штук юколы.

     Он пожаловался, частенько наведываются полакомиться  юколой  медведи. Зверь совсем испортился. Сам еду искать не хочет. Ягоды, грибы не хочет. Рыбу ловить не хочет. Хочет в доме жить, с человеками за одним столом сидеть.

     Он разливал жир в бутылки.

- Рыбьим жиром на зиму запасаешься? – Поинтересовался Шурка.

- Не-ет. – Засмеялся Удачин.– Дно выскоблю, распорки поставлю. Камней горячих наложу. А уже после стану поливать вот этим.– Он потряс в воздухе бутылкой.– Много поливать. Очень много. Бат жиром пропитается, станет легкий, быстрый.

     Его совсем не смущало, что бат – достаточно узкое, опасное судно, трудное в управлении.
     Оно легко при случае переворачивается.

     Коряк Удачин обещал жене отвезти ее на родину, на Чукотку. Она у  него эскимоска.
 
     Возле берегов Чукотки Никифор Удачин мечтал встретить своего кита, убить его и доставить родственникам жены на их чукотский праздник.
    
     Резей был счастлив.

     Он настолько отдохнул, что написал целый цикл стихов, штук двенадцать.

     Или пять.

     Ему удалось не только  разговорить несловоохотливого коряка,  но и сделать небольшие наброски карандашом - Удачин у бревна, Удачин у костра,  а вот он  же стругает палку. 
   
     Намерение дождаться готового бата пришлось оставить.

     Диего заметил, как из леса вышел некий человек.

     Он не стал спускаться к сторожке, но и не уходил.

     Когда же Шурка схватился за бинокль, человек растворился в листве.
 
     Собрались в несколько минут.

     Удачин нагрузил их юколой с сушеными грибами и лепешками.
     Дополнительный мешок  пришлось повесить на грудь Гавриилу, как самому  сильному и выносливому.

     Вообще-то, он – единственный, кто подобрал его. Иначе, мешок  с провизией рисковал  остаться  на  поляне.

     Они покидали гостеприимный берег коряка Удачина.
     От политой рыбьим  жиром лодки несло вонючим жаром раскаленных камней.
     Рыбная вонь преследовала их вплоть до самых зарослей ольховника, в которые они  попали, перейдя мелкую, но очень  холодную и бурную речку.

     Некоторое время шли молча.

     Каждый думал о своем.   

     Диего старался запутать следы, повел их глухими тропами через разросшийся ольховник.

     Шурка едва не утонул в каких-то болотистых плавнях очередной речки. 
     Дабы надолго оторваться от неизвестного, решили Шурку сейчас не сушить, а уйти в сопки и там передохнуть. Благо до них было рукой подать.

     Это «рукой подать» длилось до вечера.

     Уже у костра  Шурка изумлялся, как он, изрядно вымокший, умудрился не заболеть? Он даже не натер ноги.

- Как бы ты их  натер? Обувь-то сухая. И двести пятьдесят грамм шила кого хошь просушат. – Заметил Резей.

- Где сухая? Носки мокрые!– Возмутился Шурка.

      Гавриил попросил не говорить громко.

      Шурка огрызнулся:

- Какие мы умные! Ночью костер за несколько километров видать!

     Диего поднял руки:

- Нет-нет. В таком укромном месте – не больше пятьдесят метров.

     Занялись ужином.

     Шурка вспомнил о куклах и с ножом к горлу пристал к Диего. Тот отворачивался и не желал говорить об этой нечисти  в лесу, да еще и ночью.
 
     Резей пришел ему на выручку:

- У старых камчадалок живут будто, поверье не то корякское, не то ительменское. Не слыхал разве?
- Нет.– Недоумевал Шурка.– Всю жизнь живу тут, а такое отродясь не слыхивал. Какие они? Это люди?
- Тебе говорят, куклы! – Сказал  Гавриил. Он то и дело хлопал себя по лицу, комары в этот вечер почему-то одолели именно его.– Тряпичные куклы. В лохмотьях ходят. Живут либо у стариков, одиноких теток или в заброшенных домах. Ты с луны брякнулся, что ли?

- И охота вам языками молоть.– Отозвался Диего.

 - Хватит орать.– Прервал спор Резей. – Всех леших уже распугали. Физию смажь чем. Не то к утру глаз не откроешь.
- Сам себя не узнаю.– Смутился Гавриил и шагнул к кустам. Впрочем, тут же вернулся.
- Почем нынче икра в Москве? – Спросил вдруг Шурка. -  Это ж сколько за сто кэгэ отвалят, а?
- Денег за икру не дадут. Икра идет в долг за какой-то товар. Похоже, за водку и муку. – Отозвался Резей.

     Шурка присвистнул:

- Паленая водка – и та из Москвы! У нас, что ль, сделать не могут?

    Он только теперь увидел распухшее лицо приятеля и посочувствовал:

- Некому тебя, бедняжка, от комаров спасать. И в кусты проводить. А? Да, что там комарье, медведь бы к нам и носа не сунул, будь тут Оля-Коля!

      Гавриил не успел ответить на наглую шутку зарвавшегося Клеща, как в кустах затрещало и сквозь непролазные сучья на поляну выбралась высокая крепкая фигура в черном.
     В отблесках небольшого костра за спиной фигуры угрожающе блеснуло вороное дуло двустволки.
 
- Ку-укла! – присвистнул Шурка.– Зовут Оля-Коля.
- Я те дам Коля!- Шагнула фигура в сторону Шурки Клеща.

     Шурка поднял руки, скорчил жалобную мину:

- Сдаюсь, сдаюсь.

    
     Резей прикрыл глаза.

     Казалось, кого-то ему совсем не хотелось видеть.

     Непроницаемое лицо Диего Тескина ничего не выражало.

     У Гавриила будто скрутило челюсти от зубной боли.

     Грубоватая Оля-Коля вот уже который год портила ему жизнь своими ухаживаниями. 

     Она и на женщину не была похожа.

     Сколько ее помнили, ходила она во всем мужском, стриглась коротко, говорила басом.
     С плеча не снимала ружье.
     Мать ее  донимали товарки, выпытывая, с каким ружьем больше нравится  спать ее свирепой доченьке?

     Аккуратно, раз в неделю,  Оля-Коля  вваливалась в  холостяцкий дом Гавриила. Так же молча переворачивала единственный стул на шаткий  стол, вытирала пыль, мыла полы.

     При распахнутой калитке трясла во дворе половики и  старый ковер, который сама  же и притащила в дом Гавриила.
 
     Гавриил, как мог, сопротивлялся.

     Великанша ни на какие просьбы не реагировала.

     На время уборки Гавриил убегал из дома.

     От ковра и половиков он избавился сразу.

     Но и после этого посещения в его дом настырной ухажерки не прекратился.

     Единственным спасением от чумной бабы была работа, далеко в океане.
     К его счастью, Оле-Коле так и не удалось попасть ни на одно судно, куда вербовался рыбаком бесчуственный  Гавриил.
     Но цели своей она добилась - отбила всех невест у него в поселке.

      Теперь она настигла его в лесу.

      Некоторое время у костра царило напряженное молчание. Но Олю-Колю не так легко было смутить.

      Она присела к огню и закурила. Прищурившись, обвела взглядом присутствующих:

- Что, мужики, в штаны наложили? Кукол испугались? Или боитесь  даму чаем угостить?

     Диего скосил глаз в сторону Гавриила.

     С места никто не двинулся и рта не раскрыл.

     Молчание рисковало затянуться.

- Та-ак. – Привстала от костра Ольга. – Понятно. Насильно мил не будешь.

     Резей  перестал жевать:

- Далеко же ты тащилась…

-  Чтобы понять это. – Вставил Шурка.

     Оля -Коля, демонстративно принюхиваясь, обошла вокруг одного, потом вокруг другого  и громко провозгласила:

- Лосьоном что-то завоняло.

      Резей  привстал и угрожающе   двинулся на Олю-Колю.