В темноте

 - Мне пора, - как обычно, рано засобиралась она.
Дятлов лежал и недовольно сопел ей в шею.
Она всегда проводила у него не больше нескольких часов. Раньше ему казалось, что это идеальные взаимоотношения. Прежним своим девкам он долго и нудно втолковывал, что у него куча работы, что ему нравится побыть одному (хотя это он, конечно, старался называть какими-нибудь другими словами)... Но сейчас стала его забирать какая-то обида. Ему она всё время предпочитает нечто другое... и даже не говорит, что именно. А Дятлову ровно так же, как и собаке Баскервилей, властвовать хотелось безраздельно.
 - Иди, блин, - пробурчал он, перевернулся на бок и натянул одеяло до носа.
Но как только входная дверь захлопнулась, он выдрой вскочил с кровати, за секунду оделся во всё тёмное и бесшумно выскользнул за дверь.
Собственно сказать, он уже успел выяснить, где она живёт, причём так, что она сама не знала об этом. И если б сильно хотел проследить, где она и что - поставил бы маячок. Так что практического смысла в его нынешней выходке не было. Но уж очень ему хотелось из озорства последить за ней, пока она его не видит.
Она прошла один проспект, прошла другой, и стало понятно, что идёт она вовсе не в сторону дома.
Ревность глухо заворчала в голове Дятлова. Да нет, не может же так быть, чтоб она от него сразу к другому мужику топала, есть у неё, конечно, свои причуды, но не до такого же абсурда...
Она дошла до чёрного лесопарка и двинулась по одной из его тропинок. Ну, необычно, но если задуматься - вполне в её духе. Хулиганов и маньякОв она не боялась (к огромному сожалению Дятлова), сходить проветриться среди ночи на природе ей очень даже могло прийти голову.
Ох, мать, надеюсь, ты хоть не в криминале... Да нет - вот это очень вряд ли.
Со всех сторон обступила кромешная темень, она зажгла фонарь на телефоне - слава богу, а то Дятлов уже не знал, куда ноги ставить. Вот это был бы номер, если б он споткнулся и шумно обрушился у неё за спиной... Теперь можно идти на покачивающийся свет, в котором хорошо был виден её силуэт. Главное, чтоб ей в голову не пришло телефон назад повернуть... Поэтому будем идти осторожно, как мышки...
Наконец она остановилась у какого-то дерева и стала что-то доставать из своей сумки. Дятлов не мог разглядеть, что это, слышал только треск разрываемой пластиковой упаковки. Что-то увесистое она положила под деревом. Потом ещё что-то достала из своих вещей, щёлкнула зажигалкой. Загорелся фитиль в красной лампаде, которую она тоже под деревом поставила. Она немного постояла возле своего сооружения, потом развернулась и пошла обратно.
Дятлов успел юркнуть за дерево. Дождался, пока она пройдёт мимо, и бесшумно прокрался к тому, что она там оставила.
Рядом с горящей лампадой лежал достаточно большой кусок сырого мяса. Обычного, такое можно в любом магазине купить. Кроме этого - ничего.
У Дятлова по спине прошёл лёгкий холодок. Она шизофреничка? Ну вот пока она у него зависала - ни за что ничего подобного не сказал бы.
Ну вот, может, ритуал у неё какой-то такой, у всех своих странности... Может, в "ведьм" играется... Он вот иногда по пятнадцать часов играет в "Фоллаут" под пиво, тоже, если задуматься, та ещё странность... В конце концов, главное - что на этом ночном алтаре его изрезанная фотка не валялась, подумал он со смешком.

***

Она ещё сидела на нём и, смеясь, легонько щипала его за уши, а он, довольно улыбаясь, гладил её живот.
 - Ну, что, пора мне.
 - Слушай, ну куда там тебе пора?
 - Много будешь знать - скоро состаришься, - шутливо коснулась она пальцем его носа.
 - Ой да, конечно, блин... Опять, что ли, в свой лес потащишься... - вырвалось у Дятлова раньше, чем он сам успел себя остановить.
Она замерла, будто её заморозило. Улыбка сползла с лица. Она на него смотрела молча, и казалось, будто сами глаза у неё превращались в лёд.
Потом она быстро встала и начала собирать свои вещи с пола.
 - Пока, - сказала она просто и без какого бы то ни было выражения, натягивая джинсы.
Дятлов ещё валялся, расслабленно закинув руку за голову, но в голове у него уже стали быстро мелькать разные чёткие картины. Он вдруг ясно понял, что вот это "пока", которое он только что от неё услышал - последнее.
Мигом вскочил, сгрёб её в охапку, затянул ей руки за спиной валявшейся рядом футболкой и силой усадил на кровать. Она шипела и выплёвывала ему в лицо такие слова, какие он в последний раз видел в школе в неимоверно похабном сборнике анекдотов.
 - Послушай, пожалуйста, - тихо начал он, и она тоже стала шипеть чуть тише. - Всё, что ты сейчас говоришь - так и есть. Но если ты сейчас вот так отсюда уйдёшь, я, наверное, на улицу выскочу и кого-нибудь там, не приходя в сознание, убъю.
Она смотрела на него, тяжело дыша и с немой ненавистью.