Когда расцветёт сакура. Гл. 12

Глава 12

– Смотрите вот, что мне дала Маша.
– Интересно, как эта нэцкэ оказалась у Маши?
– Вы уже поняли, что, Маша, это вторая жена отца. Он к ней ушёл от матери. Они долго прожили вместе, но потом Маша пропала. А теперь вот появилась и эту рыбку она взяла у Элеоноры.
– И, как же она попала к Элеоноре? Кстати, ты говоришь, Маша пропала, а теперь объявилась? Странно.
– Я думала, она ушла от Свешникова. И ещё! Раз он её не искал, значит, всё это время знал, где она, – предположила Лена.
– Отец, после её ухода очень переживал. Потом озлобился. Мы стали редко с ним видеться. А когда меня отпустили, я сразу к матери домой пошёл, а там Маша. Я сначала не узнал её. Она, оказывается, когда от отца ушла в монастыре поселилась. Всё это время грехи отмаливала. А теперь вернулась. Помогает и матери, и отцу. У отца диабет. Маша увидела меня, расплакалась. Говорит, что это она во всём виновата. Соблазняла отца, знала, что у него приёмный сын, жена больная. И ещё она знала, что Дмитрий Петрович, за несколько лет перед своей кончиной, разыскал меня.
– Соблазнительница! Короче, эту квартиру, и ещё много чего Дмитрий Петрович сделал ради Саши. Представляете? – от возбуждения щёки Лены заалели румянцем.
– Лена, не это главное. Главное, он нашёл меня. Дмитрий Петрович первое время оплачивал пансионат и лечение Элеоноры. А этот добрый папочка Свешников и Маша использовали доверчивого Дмитрия Петровича, – Лена никак не могла успокоиться.
– А почему Илона Павловна ничего не знала об этом?
– Сначала Дмитрий Петрович не хотел ей говорить обо мне, потому, что Свешников спекулировал болезнью Эли, говорил, что я очень привязан к приёмной
матери. А Дмитрий Петрович боялся навредить и мне и Илоне Павловне.
– Денег Свешников боялся лишиться. Конечно, Дмитрий Петрович всё равно открылся бы Илоне Павловне, но тяжело заболел. Он написал ей письмо –распоряжение, вот она его и нашла, когда готовила коллекцию к передаче в музей. Я тут ещё с этими лилиями начудил. Но ещё до этого письма, Илона Павловна сама узнала меня. По родимому пятну. Честно, я сам хотел проверить, узнает или нет, она меня. Потом письмо Дмитрия Петровича с нашим адресом она нашла. Вот она и пришла, принесла нэцкэ и пригласила нас на семейный вечер, где хотела зачитать и письмо Дмитрия Петровича, и своё завещание.
– Понятно. Но, как всё-таки нэцкэ «Рыбка» оказалась у Маши, – меня сейчас больше всего интересовал этот вопрос.
– В том и дело, что Маша говорит, что, когда она пришла к матери, та держала в руках эту нэцкэ. И что она постоянно что-то несвязно говорила, но Маша так ничего и не поняла. Маше показалось, что Эле стало плохо, от перенесённого какого-то стресса. Раньше она хотя бы связно говорила, а сейчас её совсем не понять. Я боюсь за неё.
– В общем, так, Сашка думает, что это Элеонора задушила Илону Павловну. А Маша грешит на отца, на Свешникова, потому что Элеонора всё повторяет: –  Это он, он. Она думает, он старушку убил, а у самого сердце не выдержало. Тоже не молодой уже. Вот и слёг.
Саша вопросительно и виновато посмотрел на меня.
– Конечно, что Элеонора это сотворила маловероятно. Возможно, каким-то образом она что-то видела, – предположила я, – подождите, а она-то что, была знакома с Илоной Павловной? А сейчас, где Элеонора и Маша?
– Если судить по записям Дмитрия Петровича, Элеонора, кажется, была знакома только с ним. Сейчас она в пансионате. Я оплатил её нахождение и лечение. А Маша ухаживает за отцом. У него инсульт.
– Ясно. Навалилось на вас, ребята, проблем. Но держитесь. А мама твоя, значит опять в пансионате?
– Да, я оплатил задолженность.
– Этот пансионат, который по Ленинградке находится? –  спросила я, не желая выдавать моего уже созревшего плана действий.
– Нет, по Ярославскому шоссе, тридцать километров от Москвы. Его там все знают, – протараторила Лена.
– Лена, а ты как? Рана не беспокоит? Нашли злодея, который тебя в метро ранил? Прости, заговорились, сразу не спросила.
– Да я-то нормально. Шрамик небольшой. Нет, никого не нашли и вряд ли уже найдут.
– Ладно, ребята, побегу. Не будем теряться, будем держать связь.
Попрощавшись, я вышла на улицу. Весна уже сделала первые шаги по городским улицам. Снег растаял, на местах прохождения теплотрасс, зеленеет травка. И воздух, конечно, не такой как за городом, но всё, же пахнет своим ароматом. Я решила немного прогуляться.
– На воздухе и думается лучше. Надо проведать Элеонору Свешникову может ей уже лучше. Зачем, не знаю, но для спокойствия своей души, проведаю.
Мои размышления перебил звонивший мобильный телефон.
– Марго, ты дома? – в голосе Григория появилась тревога.
– Уже подхожу. Что случилось?
– Ты ребят видела сегодня?
– Гриша, они высадили меня у Свешниковых и поехали домой. Всё нормально. Мы были на Петровке.
Григорий Аркадьевич перебил меня.
– Никто из них не берёт трубку. Они должны были позвонить мне и рассказать, о встрече со следователем.
– Тебе не кажется, что ты слишком контролируешь молодёжь? Лечи своё сердце, работай спокойно. Я уже подхожу к дому. Сейчас поднимусь на этаж и перезвоню тебе.
Я поднималась в лифте на свой этаж, когда раздался звонок по мобильному.
– Маргарита Сергеевна…– интонация Лоры, мне совсем не понравилась.
– Лора, где вы? Вас дед уже обыскался.
– Вы не переживайте мы с Денисом уехали на дачу. Я деду сейчас позвоню.
– Лора, алло, что случилось? – мне показалось напряжение в голосе Лоры, я хотела расспросить её, но в трубке уже слышались гудки.
– Наверное, опять поссорились, – подумалось мне и, выждав некоторое время, я набрала номер телефона Григория.
– Григорий, Лора звонила тебе?
– Нет. Они нашлись?
– Кажется, они к тебе едут. Во всяком случае, Лора сказала, что они поехали на дачу.
– Хорошо, буду ждать звонка, но, что-то на сердце беспокойно.
Пока я открывала свою дверь, мне послышались какие-то звуки. Я прислушалась. Подошла к квартире Лоры, и приложила ухо к двери, но ничего подозрительного больше не услышала.
– У Лорки голос какой-то странный.  Скорее всего, опять поругались с Денисом, и она решила вернуться к деду. А возможно это вечная моя подозрительность. Правильно, Илона Павловна говорила: мудрость приходит тогда, когда заканчивается молодость. А я ещё молодая!
***
Рано утром я завела свой автомобиль и выехала в пансионат. Удачно проскочив все пробки на дороге, к полудню я была на месте, у помещения охраны пансионата.
– Добрый день. Могу я пройти проведать Свешникову Элеонору? – спросила я охранника.
– Нет, не можете, – ответил он мне.
– Почему?
– Потому, что я вас не пущу.
– Не кажитесь злее, чем вы есть на самом деле.
– А я не злой. Я ответственный. Раз не положено, значит, не пропущу. У вас есть разрешение на посещение?
– Какое разрешение нужно, чтобы с сестрой встретится? Тем боле суббота. Из персонала, наверняка никого нет. Вот возьмите, пожалуйста.
Я протянула ему крупную купюру. Охранник помялся немного и взял деньги.
– Вот так вы и развращаете нас. А потом порядок требуете. Идите уж.  Только не долго, чтобы не было неприятностей. Вообще время посещений сегодня после полудня.
Не зная, на каком этаже находится комната Элеоноры, я остановила молоденькую санитарку, спускавшуюся по лестнице.
– Витюша, а Свешникова у нас в какой палате? – обратилась она к рядом идущему с ней мужчине в белом халате.
– Вы к Свешниковой? – переспросил он меня удивлённо, – пойдёмте, проведу.
Он оставил свою спутницу и поднялся со мной на этаж. Мы долго шли по коридору пансионата.
– А вы ей кто? – спросил крупногабаритный, как я догадалась, медбрат.
– Сестра, – соврала я.
– И разрешение на посещение у вас есть? – выпытывал дотошный мужчина.
– Естественно, раз меня пропустили, – меня стал раздражать этот детина.
Но вот, Витюша открыл дверь палаты. Элеонора лежала в кровати. Увидев меня и вошедшего за мной мужчину, она еле подняла руку и, указывая на Витюшу, еле проговорила.
– Он, он! – Элеонора потеряла сознание.
Я растерялась.
– Ей плохо. Пойду за врачом, – сказал детина и вышел из комнаты.
– Эля, Эля! Он там был? – придя в себя, я слегка потрясла её за плечи. Элеонора приоткрыла глаза.
– Он, он… Илона… рыбка…– еле шептала она.
– Он был у Илоны Павловны? У Карташовой? – Элеонора утвердительно качнула головой.
Я нажала на кнопку вызова медсестры, находившуюся над кроватью Эли, и выбежала из комнаты. Увидев в конце коридора удаляющуюся фигуру Витюши, я  поспешила за ним. Не добежав до поворота коридора, вдруг неожиданно меня кто-то схватил за шею и ударил головой о стену. Я упала, потеряв сознание.
Витюша затащил меня в кладовку и закрыл там. Оглядываясь, он вернулся в палату к Элеоноре.
– Что память вернулась? Разговорчивая стала? – спрашивая с издёвкой, он схватил больную женщину за горло и стал душить.
Неожиданно распахнулась дверь, и в палату влетел Кадаши. Витюша отпустил бесчувственную Элеонору и бросился на него. Между ними завязался настоящий бой ниндзя. С усилием, применяя какие-то ему известные приёмы, японцу удалось повалить детину на пол и связать ему руки.
***
В кабинет следователя вошёл оперативник.
– Только что получено сообщение, что мужчина похожий на Артура вывел Зеленскую из подъезда её дома. Всё показывает на то, что он взял её в заложники. Мы думаем, он проследует к украинской границе.
– А муж похищенной? Он где? – спросил следователь.
– Он с тяжёлой черепно-мозговой травмой находится в больнице. Пока без сознания.
– Готовим задержание. Артур не должен ускользнуть.
Я очнулась в больнице. После сотрясения мозга, которое я получила от санитара, мне пришлось с большим усилием заставить свою память собрать все разрозненные кусочки событий, бегающие в моей голове и составить довольно чёткую картину произошедшего накануне. А события разворачивались стремительно. 
К приходу в палату моих друзей, я была уже почти готова вступить в заключительную фазу всех этих событий. Собраться со своими новыми друзьями за моим большим столом, с добром вспомнить Илону Павловну и Дмитрия Петровича и поставить точку во всех криминальных историях, сопровождавших нас всё последнее время.
О выписке из больницы пока речь не шла. Одно хорошо, меня не забывали друзья, не давая возможности скуке пролезть ко мне через невзрачные больничные стены.
– Марго, как ты могла так легкомысленно поступить? Хотя бы мне сообщила о своих планах. Я думал, что ты присмотришь за детьми, а оказалось за тобой нужен глаз, да глаз! – возмущался Григорий.
– Так у меня и планов никаких не было. Я, просто хотела познакомиться и проведать Элеонору. А подозревала в убийстве Илоны Павловны Свешникова и Марию. А этот верзила сам себя выдал.
– А что за японец вас уже второй раз спасает? – спросил Саша.
– Весна в разгаре. Скоро в Ботаническом саду расцветёт сакура. А знаете, что? В субботу собираемся все у меня. Придёт Кадаши, так зовут моего спасителя, и мы узнаем о нём всё из первых уст. Одно скажу тебе Саша, теперь это твой родственник. Григорий, а Лора где? Денис?
– Лора, как всегда у постели своего любимого. Ты ещё не в курсе последних событий. Пока мы с тобой переговаривались по телефону, Артур удерживал ребят в их квартире. Денису он проломил голову. Сильная травма. Денис пока без сознания. А Лору вывел из дома и, прикрываясь ею, хотел сбежать, но его задержала полиция.
– Так Артура задержали?
– Да, оказывается, за ним следили. Думали он к своему Шефу побежит. А он и от него хотел сбежать. Ты давай отлежись хорошенько. Дома тебя ждёт сюрприз, раз в субботу всех приглашаешь к себе.
После выписки, дома меня действительно ожидал сюрприз.
– Вера, Верочка, тебя отпустили! – увидев на пороге своей квартиры Веру Антоновну, обрадовалась я.
– Слава Богу, закончился весь этот ужас.
Навстречу мне вышла сияющая Жанна.
– Жанночка? И ты здесь. Как я вам всем рада!
– Мы с дочкой, тоже к вам в гости пришли, – она погладила себя по животу, где развивалась маленькая жизнь.
– Девочки, я вас оставляю. Поеду к Лоре в больницу, – поспешил уйти Григорий.
Устроившись на большом уютном диване, я слушала рассказ Веры Антоновны.
– Знаете Маргарита, а мою девочку нашли. Молот показал, где они устроили кладбище непокорных. Скоро мне отдадут мою девочку, и я смогу захоронить её, – Вера Антоновна заплакала.
– Какой ужас. Я сочувствую тебе, Верочка. Держись.
– Стараюсь держаться. Да вот Жанночка помогает мне жить. Скоро подарит мне внучку.
Я удивлённо смотрела то на Жанну, то на Веру Антоновну.
– Да, мы решили, что Жанночка останется у меня. Я ведь совсем одна. А теперь, мы семья.
Жанна заплакала. Вера Антоновна подошла и обняла её.
– Маргарита Сергеевна, наконец, и у меня появилась мама, – сквозь слёзы сказала Жанна.
***
В субботу за большим столом разместились Григорий Аркадьевич, Саша, Лена, их дети: Дмитрий и Илона и улыбчивый Кадаши. Я суетилась, накрывая на стол, пока наш друг из Японии, постоянно кланяясь, знакомился со всеми. Наконец, помянув Дмитрия Петровича и Илону Павловну, вспомнив всё то, что произошло с нами, я обратилась к Кадаши.
– Кадаши, мой спаситель, расскажи нам, как ты появился в России. И как эта история связана с тобой.
– Мой прадед Ичиро попал на фронт, когда его сыну, моему деду Сашио было три года. Перед уходом на фронт, прадед передал Ичиро нэцкэ Чжункуй или как её ещё называют "персиковая палица" –  укротитель и гроза демонов. У нас в Японии принято вывешивать изображение Чжункуя как оберег против сил тьмы, появляющихся в образе человека или животного. Скажем так, нэцкэ Чжункуй на протяжении нескольких веков был оберегом нашего рода. А началась эта история ещё в давние времена.
Кадаши долго рассказывал нам о своей семье. Как крест с алмазом «Капля крови Христа» оказался в их семье. Как Сашио целенаправленно подготавливал сначала своего сына к поездке в СССР. Но отцу Кадаши побывать в нашей стране не удалось, и он стал готовить к выполнению миссии своего сына – Кадаши, которому тяжело было найти по новому адресу Карташовых. Мы, молча, с интересом слушали гостя.
– Вот такая история моей семьи и нашего талисмана.
– Так сколько же лет этому кресту? – спросил Дима, сын Саши.
– К нам крест попал ещё в восемнадцатом веке. В дни гонений на христиан. Тогда очень тяжёлые были времена. Благодаря Шизуко и Масао реликвия появилась у нас, а с помощью моего отца и Дмитрия Петровича она дожила до наших дней.
Саша протянул Кадаши нэцкэ Чжункуй.
– И вновь вернётся в Японию. Держи, брат. Эта вещь по праву принадлежит тебе.
Кадаши не сразу взял в руки нэцкэ. Сначала он проделал какой-то ритуал, после чего он склонил голову перед маленькой статуэткой, и только потом, взял её в руки и приложил к своему сердцу.
Видя такое трепетное отношение к памяти своих предков, я не могла сдержать слёз. Тишину нарушил Григорий.
– А где же крест находится?
– Должен находиться здесь. В постаменте, – ответил Кадаши.
Он долго крутил в руках статуэтку, но постамент не выдвигался.
Саша с Кадаши долго колдовали над статуэткой. Саша аккуратно отделил табличку, скреплявшую фигурку и постамент и передал нэцкэ Кадаши.
– Что на ней написано? – спросил он у него.
– «Сделай всё, что сможешь, а в остальном положись на судьбу». Эти слова сказал Киоши – отец Ичиро, провожая его на войну и вручая ему нэцкэ.
Кадаши с трудом удалось выдвинуть потайное дно нэцкэ, на котором показался совсем небольшой крест. Красный алмаз, будто обрадовался освобождению из своего заточения и на радости впустил в себя лучи естественного света, от чего заиграл всеми гранями, присущими бриллианту.
– Посмотрите! Он похож на каплю крови, – заворожено глядя на крестик, сказала Илоночка.
– Сколько ему пришлось попутешествовать, – удивилась Лена.
– Ничего, скоро он вернётся к себе домой, – сказала я, Кадаши, – а как тебе удалось разыскать семью Дмитрия Петровича?
– Мне не пришлось его искать. Когда впервые  Дмитрий Петрович встретился с отцом на ханами в Токио, он чутьём догадался, что это тот человек, который ему нужен. Он понимал, что для открытой беседы у них не будет ни времени, ни возможности. И дед боялся навредить Дмитрию Петровичу. Поэтому предложил ему посетить храм. На удачу. Дмитрий Петрович угадал его замысел, – продолжил свой рассказ Кадаши, но его остановил Саша.
– Дмитрий Петрович хотел написать книгу об Ичиро, о своей семье. И об этой встрече с Сашио у него есть запись. Мне следователь вернул все бумаги Дмитрия Петровича, рисунки Ичиро, его тетрадь, которые они изъяли во время расследования. Я внимательно изучил записи Дмитрия Петровича. Их самая первая встреча произошла во время прогулки по аллее с цветущей сакурой. А вторая, при выходе из храма на следующий день.
***
Япония. Токио. 1977 г.
Вечером Дмитрий Петрович написал подробную докладную о встрече и сути разговора с местным жителем. Посочувствовав Илоне Павловне, им было разрешено посетить Буддийский храм.
Ночью, Дмитрий Петрович, как опытный шпион написал на маленьком листке записку для Сашио. «Я Дмитрий Петрович Карташов 1937 г. рожд. Искать меня надо в Москве. Мой и твой отец Ичиро похоронен в пос. Рыбацкое в 53 году. Он оставил вам рисунки, дневник и Чжункуя со своей тайной. Он всегда помнил о тебе и семье. Больше встречаться нам нельзя. Если не удастся встретиться здесь, всё надо искать в России по заведённой у вас вековой традиции. Надеюсь на лучшие времена. Обнимаю тебя, твой названный брат». Он туго скрутил в маленький рулончик исписанный иероглифами кусочек бумаги.
Приехав в храм, они оставили коляску и Илона Павловна медленно, опираясь на руку мужа, и с его помощью проделала сама весь обряд очищения. Закончив все действа, они поклонились в сторону храма, и вышли на дорожку, ведущую на аллею цветущей сакуры. Вскоре они увидели Сашио с коляской с Фумико, двигающуюся по направлению к храму. Коляска с Фумико поравнялась с коляской Илоны Павловны. Мужчины поклонились друг другу в приветственном жесте.
– Вы прошли полный обряд? – спросил Сашио.
– Мы старались сделать всё, что могли, – вежливо ответил Дмитрий
В это время Илона сложенными ладонями в буддийском приветствии прикоснулась к ладоням Фумико. Из её рук в ладони Фумико упала туго свёрнутая записка. Женщины раскланялись и пары разъехались в противоположных направлениях.   
– Удачи вам и здоровья, – грустно пожелал Сашио.
– И вам терпения и надежды. Сделаем всё, что сможем, а в остальном положимся на судьбу, – с грустной улыбкой ответил ему Дмитрий.
Дмитрий с Илоной потерялись из виду, когда Фумико, осторожно протянула мужу маленький рулончик послания.
– Посмотри, что мне передала русская женщина.
 – Почему ты мне сразу не передала её? Он точно знал моего отца.
 – Чтобы ты не наделал глупостей. Тайное, до поры должно остаться в тайне. Значит, ещё не пришло время для вашей встречи. Что он тебе написал?
– Что всё хранится у него в России. Он считает Ичиро своим отцом. И если нам с ним не будет суждено встретиться, он передаст всё, что оставил мой отец для меня, своему старшему сыну. Хорошо брат, сделаем всё, что сможем, а в остальном положимся  на судьбу.

***
– Вот и вся история встречи названных братьев, – закончил рассказ Саша, – и ещё вот, что, – он достал из пожелтевшего конверта письмо Дмитрия Петровича к Илоне Павловне.
«…Ланочка, если судьбе будет угодно, и тебе все-таки посчастливится встретиться с нашим Сашей, передай ему нэцкэ «Чжункуй» с тайной, заключённой в нём и моей последней просьбой. «Чжункуй» должен вернуться в семью Ичиро. А Саша пусть следует словам, начертанным на постаменте нэцкэ. И всё в его жизни сложится хорошо, на что я очень надеюсь».
– Судьбу, дарующую нам свыше – не изменить, – задумчиво философски изрёк Григорий.
– А мне кажется, что случай в нашей жизни играет большую роль. Вот, казалось бы, трагический случай, а мы все рады, что встретились и подружились. Но всё-таки, лучше было бы, чтобы мы все встретились по-другому. Чтобы сейчас с нами сидела Илона Павловна, – невольно у меня появились слёзы на глазах.
– Всё-таки я никак не могу понять, как Илона Павловна могла впустить этого громилу охранника? Да ещё глубокой ночью, – спросила Лена.
– Так она впустила не его, а Элеонору, – ответила ей я.
– Разве они были знакомы, – удивилась Лена.
– Вот, как раз о случае. Вы помните, когда у вас была Илона Павловна в последний раз? – спросила я Сашу.
– Она передала мне Чжункуя. Мы долго беседовали, смотрели фотографии, потом она отказалась, чтобы я её проводил. Сказала, что сама пройдёт по свежему воздуху. Мы же рядом живём.
– Правильно. Вы смотрели фотографии, и ты показал ей свою приёмную мать. Рассказал о её проблеме.
***
Илона Павловна в хорошем настроении вышла из подъезда дома Саши. Около подъезда она увидела сидящую на скамеечке женщину с поникшей головой. Она обратилась к ней.
– Добрый день, вам плохо? Могу я вам чем-то помочь?
Женщина подняла глаза на Илону Павловну.
– Я забыла, – тихо ответила она ей.
– Что вы забыли?
– Я всё забыла.
Илона Павловна взяла конверт, лежащий рядом с женщиной. Вытащила из него листок бумаги.
–  «Уважаемый Александр Николаевич. В связи с неоплатой следующего полугодия проживания и лечения вашей матери – больной Свешниковой Э.И. в нашем пансионате, мы вынуждены прервать её нахождение в нашем учреждении. В случае погашения задолженности»…  Понятно.…Отправлена с сопровождающим… Надеемся на понимание…  Телефон, адрес. Милая, так вы Эля? Элеонора? Какой ужас? Оставить больного человека на улице и даже не передать его родственникам. Знаете, что, милая, не будем тревожить Сашу. Пойдёмте ко мне. Сейчас мы всё сами решим.
Женщины вошли в квартиру к Илоне Павловне. Она провела Элю на кухню. В большой комнате ещё стоял специальный чемоданчик для нэцкэ. На столе разложены фигурки нэцкэ, предназначенные для передачи в музей.
Илона Павловна набрала номер телефона, указанный в сопроводительном письме.
– Здравствуйте, объясните, как получилось так, что ваш сопровождающий оставил Свешникову Элеонору на улице. Возле дома её сына, даже не удосужившись передать больную женщину с рук на руки?
– Такого не может быть, но, если это так, обещаю, что мы разберёмся с этим фактом, – прощебетала заведующая отделением пансионата.
– Да, уж очень вас прошу. И можно внести вам наличными задолженность по оплате? 
– Конечно. Приезжайте и на месте оплатите.
– Раз вышел такой конфуз с вашей стороны, вы не могли бы прислать сопровождающего с квитанцией об оплате? Я ему передала бы Элеонору и деньги.
– Хорошо, раз так получилось, я пришлю к вам человека. Вы нас тоже поймите, я звонила старшему Свешникову, он мне категорически ответил, что больше не может оплачивать нахождение Элеоноры Илларионовны в пансионате.
– Понятно. Ещё одна просьба. Вы не могли бы пока не сообщать о том, что случилось и об оплате долга её сыну Александру?
– Хорошо, я понимаю, дела семейные. А вы кто больной приходитесь?
– Двоюродной сестрой.
Из кухни вышла Эля. Она прошла мимо разговаривающей в коридоре по телефону Илоны Павловны в большую комнату. Подошла к стеллажу с нэцкэ, завещанными Саше. Увидев среди маленьких статуэток небольшую рыбку, заулыбалась.
– Рыбка. Саша рыбка моя. Моя, моя…– слёзы потекли по её щекам.
Элеонора жалобным взглядом посмотрела на хозяйку. Илона Павловна замешкалась, потом решившись, открыла стеллаж и отдала рыбку Эле.
К вечеру подъехал Витюша, сопровождающий Элеоноры. Илона Павловна провела его в кухню, где у окна стояла Эля. Увидев его, женщина быстро вышла из кухни и зашла в большую комнату. Следом за ней прошла Илона Павловна и Витюша. Он окинул взглядом обстановку комнаты.
– Элечка, за вами приехали. Вы поезжайте, а потом придёте ко мне ещё не раз.
Она взяла Элю за локоть, но Эля вывернулась и отбежала к стеллажу с нэцкэ. Виктор шёл к Эле, исподволь рассматривая разложенные на столе и в стеллаже фигурки.
– Успокойся, успокойся, пойдём, нас машина ждёт, – говорил он ей.
– Ты добрая. Я приеду к тебе, можно? – Эля никак не хотела уходить от Илоны Павловны.
– Приедешь, приедешь, – Илона Павловна успокаивала бедную женщину.
Сев в автомобиль, Витюша набрал чей-то номер мобильного телефона.
– Слушай, здесь тема одна есть. Да я сам справлюсь. Твоё дело найти покупателя.

***

Весёлая после подписания завещания, окрылённая счастьем от встречи с Сашей, от обретения большой семьи, Илона Павловна проводила меня после нашего с ней ужина с сакэ и суши.
Она не успела переодеться, как услышала звонок в дверь. Осторожно посмотрев в глазок, она увидела Элю. В руке она держала веточку оранжевой лилии.
– Ты добрая. Возьми, они такие красивые.
Илона Павловна не успела закрыть дверь и отреагировать на неё, как увидела Витюшу. Он быстро заскочил в квартиру.
– А и вы тут? Не понимаю, почему так поздно?
– Она убежала к вам, мне её назад надо привезти, – говорил санитар, надвигаясь на бедную женщину.
Илона Павловна стала испуганно пятиться назад.
– Что вам надо? Убирайтесь, я кричать буду!
Элеонора стояла у двери сзади санитара. Иллона Павловна старалась увернуться от цепких рук здоровяка, но он схватил её за горло. Убедившись, что она мертва, он перенёс её в спальную комнату. Откинув ногой громко лающую Басю, он вошёл в кабинет. На столе стоял приготовленный для передачи в японское консульство специальный чемоданчик с нэцкэ. Открыв и оценив содержимое чемоданчика, он взял его с собой и прошёл к выходу.
Эля подошла к лежащей на кровати Илоне Павловне. Совсем недавно она была очень обрадована, тому, что Витюша предложил ей поехать с ним к этой приятной, доброй женщине. А он взял и задушил её.
– Нет, я не сумасшедшая. Это ты, ты её убил, – тихо повторяла она, поправляя кимоно на Илоне Павловне. Эля положила веточку с большими оранжевыми красивыми цветами, который она купила на заправке, пока Витюша заправлял автомобиль на деньги данные ей в прошлый раз Илоной Павловной на её грудь.

Они вошли в лифт вместе с разносчиком суши, который вышел на этаже, где живёт Илона Павловна. Увидев, что он пошёл к нужной им двери, санитар с Элей поднялись на этаж выше. Дождавшись ухода странного на вид курьера, они спустились на нужный этаж. Витюша стоял около двери Илоны, не решаясь нажать на звонок, так как из квартиры доносились звуки японской музыки. Подумав, что себе одной старушка не будет заказывать суши, он решил дождаться ночи. В сердцах, он выхватил цветок из рук Эли и бросил его. При входе в квартиру Илоны, Эля нашла его лежащим на тумбочке в коридоре.
– Как красиво они смотрятся. Они понравились бы Илоне. А он её убил. Так думала она, и всё повторяла вслух, одно и то же:  – Я знаю, это он, он её убил, до тех пор, пока санитар с силой не ударил её по голове.
Очнулась она в своей комнате в пансионате. В голове постоянно крутились одни и те же слова: – Это он, это он, это он…

***
– Вот так санитар случайно попал в квартиру Илоны Павловны, которая с радостными событиями совсем забыла про осторожность.
– А Лену кто ранил? – спросил Григорий Аркадьевич.
– Так он и ранил, – продолжил рассказ Саша. Понимаете, Элеонора, когда отошла от побоев Витюши, стала убегать из пансионата. Больная, больная… а вот получалось у неё. Она всё рвалась сама попасть к Илоне Павловне, а может и ко мне. В тот день у неё опять появилось желание сбежать. А санитар, зная уже, где и как её искать, напал на её след уже в метро, где вы её случайно и встретили. Он слышал, как Лена звала Элю, сразу смекнул, что если подумают, что Эля пырнула ножом свою знакомую, то следствие может пойти другим путём. Вот он Лену слегка и ранил. Нож подложил к Эле. Но тут помешала Маргарита Сергеевна. Пришла навестить её. Но потом случилось, что случилось. Кадаши неотлучно следил за Маргаритой Сергеевной.
– Я знал, что вы дружили с Илоной Павловной. А раньше открыться ей я не мог, не решался.
Марго обняла Кадаши за плечи, – как у нас говорят, – хорошо, что хорошо кончается, – если Илона Павловна видит нас, она, мне кажется, радуется вместе с нами. Лена пошли на кухню, обновим угощение. Надо же отметить окончание путешествия Чжункуя.
Пока женщины возились с обновлением празднично накрытого стола, Дмитрий включил телевизор, послышался голос комментатора:
– Вот теперь можно сказать, что весна прочно вошла на территорию Москвы. В Ботаническом саду расцвела японская сакура.