Насколько человечен человек? окончание

"Отыщи всему начало и ты многое поймешь!"
Козьма Прутков

Люди не хотят быть богатыми; люди хотят быть богаче других.   
Джон Стюарт  Милль

Когда-то английский физик-теоретик Джеймс Максвелл «на кончике пера» открыл свои великие уравнения электромагнетизма -  фундаментального физического взаимодействия, основы  всего нашего повседневного бытия. Другой физик – немецкий, - Генрих Герц,  экспериментально доказав существование электромагнитных волн, восхищенно писал про эти уравнения:  «Трудно избавиться от чувства, что эти математические формулы живут независимой жизнью и обладают своим собственным интеллектом, что они мудрее, чем мы сами, мудрее даже, чем их первооткрыватели, и что мы извлекаем из них больше, чем было заложено в них первоначально». Математические формулы единой теории эволюции природы и обществ совсем просты, проще не бывает. Тем не менее, они оказываются также мудры, как и формулы теории электромагнетизма. Они заставляют в совершенно ином свете увидеть привычные нам вещи и постичь их действительный  смысл.

ИСТОКИ СУГУБО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МОРАЛИ.
               
Эволюция окружающего нас мира не остановилась на моменте  зарождении живой природы. Через миллиарды лет  развития среди огромного многообразия живых организмов выделился биологический вид Гомо сапиенс (Человек разумный) своей уникальной способностью обеспечивать стабильность (выживаемость) уже человека за счет забора энергии из внешней среды сверх физиологических потребностей организма в пище:
   
Е внешн.   >   Е физиолог.     ….     (3)

Указанная способность оказалась решающим фактором появления человека. Это заметил еще в конце ХIХ века один из основоположников марксизма Фридрих Энгельс: «Все развитие человеческого общества после стадии животной дикости начинается  с того дня, как труд семьи стал создавать больше продуктов, чем необходимо было для ее поддержания, с того дня, как часть труда могла уже затрачиваться на производство не одних только жизненных средств, но и средств производства.  Избыток продукта труда над издержками поддержания труда и образование, и накопление из этого избытка общественного, производственного и резервного фонда, все это было и остается основой всякого общественного, политического и умственного прогресса». 
Казалось бы, сделан прорыв в раскрытии загадки происхождения человека, указана развилка, с которого началось  расхождение чисто животного и собственно человеческого поведения особи биологического вида Гомо сапиенс. Но даже ученым трудно порой решительно отказаться от догматического, псевдонаучного представления о «венце творения». Вот и Эрих Фромм (1900 —1980), считающийся одним из наиболее влиятельных социологов, философов XX века, пусть через сотню лет, но вроде бы тоже нащупал реальный пункт, от которого он мог бы начать восхождение к закону человеческого сосуществования людей: «Все специфические человеческие достижения имеют своим источником избыток, излишек энергии, расходуемый на достижение чего-то большего, чем просто выживание». Но и ему не хватило способности к подлинно теоретическому мышлению и все его работы о природе и смысле человеческой жизни представляют лишь схоластические, умозрительные построения.
«Мудрость» и сила  математического выражения сущности человека состоит в том, что условие (3) не накладывает какого-либо  ограничения ни на рост, ни на способы производства избыточного продукта - богатства! А это порождает у человека стремление в всемерному наращиванию богатства, страсть к наживе, порождает  алчность. Для многих людей нажива стала целью и смыслом жизни. Прямо заявить, указать на это решился лишь все тот же Фридрих Энгельс. Именно «низкая алчность была движущей силой цивилизации с его первого до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида была ее единственной, определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества все более развивалась наука и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства».

ОТКРЫТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МОРАЛИ

Итак, стремление к материальному богатству есть фундаментальная движущая сила развития человеческого общества. По сути, интуитивно к такому же выводу пришел и знаток человеческих душ - ирландский драматург Бернард Шоу: «Деньги – главное в жизни, и эта аксиома должна быть заложена в основу всякой здоровой морали – как личной, так и национальной». Смелая мысль, если под «здоровой моралью» понимать ту, которая диктуется и строго следует из требования (3)!  Причем такая мораль давно уже сложилась естественным путем, вопреки библейским заповедям, нравственным поучениям и  морализаторству. Она установила правила общежития людей прямо противоположных животной морали, которую, не вникая, люди ошибочно принимают  за собственно человеческую, за качество, суть человечности.
Люди действуют по  законам «здоровой морали» непроизвольно, не задумываясь. Также, как дышат, отправляют естественные нужды и многое другое. Вот как описывает поведение американского миллионера, - во всей его красе и сущностном проявлении, - пролетарский писатель Максим Горький в рассказе «Один из королей республики»:                « — Это вы… миллионер? — спросил я, не веря своим глазам.
— О, да! — ответил он, убеждённо кивая головой.
Я сделал вид, что верю ему, и решил сразу вывести его на чистую воду.
— Сколько вы можете съесть мяса за завтраком? — поставил я ему вопрос.
— Я не ем мяса! — объявил он. — Ломтик апельсина, яйцо, маленькая чашка чая — вот всё…
Его невинные глаза младенца тускло блестели передо мной, как две большие капли мутной воды, и я не видел в них ни одной искры лжи.
— Хорошо! — сказал я в недоумении. — Но будьте искренны, скажите мне откровенно — сколько раз в день едите вы?
— Два! — спокойно ответил он. — Завтрак и обед — это вполне достаточно для меня. На обед тарелка супу, белое мясо и что-нибудь сладкое. Фрукты. Чашка кофе. Сигара…
Моё изумление росло с быстротой тыквы. Он смотрел на меня глазами святого. … ».
Между тем, изумляться тут нечему – миллионер строго придерживается требования выживаемости живого организма: питаться ровно настолько, насколько требует физиология его тела, то есть условие: Е внешн. = Ефизиолог. Далее разговор незаметно перескакивает с животного уровня организации поведения человека на  уровень собственно человеческий по условию: Е внешн.   >   Е физиолог.:
«Я перевёл дух и сказал:
— Но если это правда, — что же вы делаете с вашими деньгами?
Тогда он немного приподнял плечи, его глаза пошевелились в орбитах, и он ответил:
— Я делаю ими ещё деньги.
— Зачем?
— Чтобы сделать ещё деньги…
— Зачем? — повторил я.
Он наклонился ко мне, упираясь локтями в ручки кресла, и с оттенком некоторого любопытства спросил:
— Вы — сумасшедший?
— А вы? — ответил я вопросом».
          На самом деле никто из собеседников совсем не сумасшедший. Просто каждый из них во власти своей морали о должном. В единой теории эволюции природы и общества человек рассматривается как результат последовательного развития от физического мира к живой природе и далее к человеческому обществу. При этом физика и биология нашего существования не отбрасываются как вещи, отслужившие своё, но сохраняются как необходимые предпосылки и продолжают действовать. Идеалистическое обобщение такой закономерности можно найти у такого философа, как  Георг Гегель: «На каждой новой ступени развитие (всеобщее, абсолютная идея) возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя». То есть та мораль, которая сложилась на животной стадии эволюции предков человека, до появления человеческого общества никуда не исчезла, унаследована и продолжает в той или иной степени определять поведение каждого из нас. Однако, становясь в своем росте и развитии человеком, у каждого из нас наряду с унаследованной животной, формируется еще одна, другая мораль, отвечающая сущности не животной, но человеческой жизнедеятельности по условию (3).
          Ведущим  лейтмотивом этой, уже сугубо человеческой морали служит вышеобозначенное стремление, страсть к наживе – алчность. Силу страсти к наживе при капитализме особенно ярко и доходчиво обрисовал британский деятель профсоюзного движения, публицист То;мас Джо;зеф Да;ннинг (1799 - 1873): «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». Все верно, только рамки сказанного необходимо расширить далеко за пределы капиталистических отношений. Ведь еще при рабовладельческом строе, несколько тысячелетий назад, великий Аристотель утверждал: «В искусстве наживать состояние никогда не бывает предела в достижении цели, так как целью здесь оказывается беспредельное богатство и обладание деньгами. Все занимающиеся денежными оборотами стремятся увеличить свои капиталы до бесконечности». В то же время попытки с одной стороны -  игнорировать естественное стремление каждого из нас обеспечить себе материальный достаток, а с другой - построить социалистическую систему хозяйствования на иных стимулах, вроде  морального кодекса строителей коммунизма, - кончились провалом.  Нам пудрили мозги утопическими лозунгами типа: «Все во имя человека, все для блага человека». А ведь без материального достатка, богатства нет и человека! Как же тогда совместить слова Иисуса Христа в Нагорной проповеди: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут … , с его же: «ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (От Матфея 6:19-21)?

ВОЙНА КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ 

           Не хотят люди внимать словам Иисуса Христа и ради сокровищ готовы на все. От животной природы человечеству перешел инстинкт агрессии, но с кардинальным отличием. В борьбе за самок звери вступают в ожесточенные схватки, но никогда не убивают соперников. Схватка, продиктованная  инстинктом, идет лишь за лидерство в продолжении и всемерном размножении  своей популяции. Люди же поступают совсем по другому – не с целью процветания всего человеческого рода, а ради своих корыстных целей захвата чужой собственности, материальных ценностей. Для этого безжалостно бросают в топку войны и свои, и чужие человеческие жизни. Можно сказать, что война — это самое первое изобретение людей.  Во времена, когда еще не изобрели колесо и даже не умели разводить огонь, они уже ходили войной на себе подобных.   Вся история человечества – это в основном история вооруженных конфликтов. Ученые подсчитали, что из всей   известной нам истории всего лишь порядка 300 лет можно считать мирными, но зато за все остальные пять тысяч лет народы пережили более 14,5 тыс. больших и малых войн, в которых погибло более 3,5 миллиарда  человек!                При  таких жертвах, хочется воскликнуть: а где ж «наш разум возмущенный?» Зря что ли его выделили как коренное отличие людей от животных – Гомо сапиенс (Человек разумный)? Но нет, разум людей вроде бы не дремал и  еще в древние времена он попытался выдать житейское «золотое правило нравственности»: « Не делай другому того, чего не желаешь себе». Однако и в позолоченном виде это правило не оказало никакого влияния на воинственное поведение людей с себе подобными. И в век европейского Просвещения, когда был сформирован культ Разума, немецкий философ Иммануил Кант в «Основах метафизики нравственности» (1785 год), а затем и в трактате «Критика практического разума» (1788 год) мудрено сформулировал принцип категорического императива (imperativ; от лат. - повеление, приказ, требование): «поступай только согласно такой максиме (правилу), руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим моральным законом». Откровенно говоря, здесь ничего нового нет, только заумно переформулированное «золотое правило».  Тем не менее, Кант считал, что в категорическом императиве он открыл независимый от опыта принцип, из которого можно вывести приемлемые для всех менее общие моральные требования. Сам того не сознавая, независимостью своего принципа от опыта философ получил  оторванное от реальности чисто умозрительное построение как   неразвитый, недоношенный плод, обреченный на выкидыш. Единственным применением, которым Кант одарил мир своим императивом, явилось то, что этот выкидыш дал возможность кабинетным ученым до наших дней также бесплодно пережёвывать и мусолить вопрос о нравственных устоях людей.
         Впрочем шило в мешке не утаишь. Видимо внутренний голос не давал Канту покоя и он вынужден был сочиненное им же категорическое повеление признать практически неосуществимым в нашей повседневной жизни и потому пришлось перенести его реализацию в бесконечно удаленное «царство целей», в потусторонний мир. Окружавшая философа  действительность заставила его опуститься с заоблачных высот схоластики на грешную землю, которая только и может служить источником, основанием пусть неприглядного, но естественного поведения людей.  Всего через несколько лет, в 1795 году в статье «К вечному миру» Кант признал: «Состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние; последнее, наоборот, есть состояние войны, то есть если и не беспрерывные враждебные действия, то постоянная их угроза».

РЫБА ГНИЕТ С ГОЛОВЫ

     Еще раз, главная особенность людей, отличающих их от животных, - не довольствоваться «хлебом насущным – физиологически необходимым продуктом. Беспредел, математически заложенный в природе человека требованием (3), ярко описал еще Эрнест Хемингуэй:  «Дайте человеку необходимое — и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами — он будет стремится к роскоши. Осыпьте его роскошью — он начнет вздыхать по изысканному. Позвольте ему получать изысканное — он возжаждет безумств. Одарите его всем, что он пожелает — он будет жаловаться, что его обманули, и что он получил не то, что хотел».               
           Это чисто человеческое поведение находит свое выражение не только в воинственности отчаянных политиков-«львов» - вождей племен и народов, правителей стран и государств в схватках за чужой избыточный продукт. Ведь есть еще и политики-«лисы», которым  «недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает». Они предпочитают делить богатства в тиши властных кабинетов.  Причем богатств не только добытых в войнах с чужими, сколько созданных трудом собственного народа. Вот и стремятся особенно ушлые люди попасть во власть, чтобы пользуясь своим служебным положением чиновника, депутата или другого «теплого» места откусить от общественного пирога куски пожирнее. Это явление в жизни общества принято называть позорной, уголовно наказуемой коррупцией. Но если подходить к его оценке без эмоций, а строго научно, то клеить ярлыки бесполезно, поскольку, и это общеизвестно - «что естественно, то не безобразно»! Коррупцию, как и ураганы, землетрясения  и другие природные стихии морализаторством не укротить.  Движущая сила неравенства (3) настолько велика, что даже угроза смертной казни не останавливает людей. В коммунистическом Китае садят в тюрьмы, расстреливают сотни, тысячи высокопоставленных коррупционеров, а в демократической Южной Корее  последовательно, один за другим долгие сроки отсидки получили за это  четыре президента страны, а один покончил с собой.               
         Однако продолжим движение от головы рыбы к хвосту. Как не чисти хвост, но библейские «не кради», «не убий», «не прелюбодействуй» (то, что для волков естественно и без религиозных напоминаний) мало кого останавливают. В силу требования неравенства (3) для нас естественно другое. Об этом метко и беспощадно писал Михаил Салтыков-Щедрин почти два века назад: «Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют …». Пили по-черному, чтобы утопить в нем свое же   воровство. А так все верно, причем для всех народов и времен. Помню, что в советское время был эксперимент, когда общественный транспорт отказался от кондукторов и пассажир должен был сам опустить в кассу плату за проезд и оторвать билет. Эксперимент не оправдал себя и пришлось вернуться к проверенному временем порядку. Иначе для чего суды, прокуратура, полиция, тюрьмы и другие органы правопорядка. Ведь без «голубой воришки» из «12 стульев» Ильфа и Петрова нашу жизнь представить невозможно: «Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза».
          Несмотря на всю мощь советской пропаганды утопию общей, социалистической собственности, где «все вокруг моё» мы всерьез не воспринимали  Вот и тащили все даже не тайком, а в наглую из большого, общего корыта в маленький, зато свой - личный. Вижу родственник возится, запрягает коня в сани. Спрашиваю – Куда? – На работу, на ферму. – Так рукой подать, проще пешком дойти! – На ферме я работаю не столько ради зарплаты, сколько ради корма, которую удается стибрить оттуда на санях!               Как тут не вспомнить еврейское: «И запомни Моня: зарплата – это наказание за неумение воровать».
Тащили откуда только можно, - с заводов, фабрик, магазинов, кухней столовых, яслей, детсадов и школ, любых других организаций. Все, что плохо лежит и может пригодится в своем хозяйстве. Их политкорректно  так и называли – «несуны». Власти попытались пресечь такое воровство и  организовали  Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС). Знавал я некоторых сотрудников из этой структуры – нормальные, советские люди, а не марсиане, упавшие с неба, и потому не строил никаких иллюзий в оценке результативности  их работы  – «поручили козе капусту»!

ШКАЛА ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.
ЖИВОТНО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДУАЛИЗМ

            Выделим, как в школьной математике, на оси абсцисс отрезок прямой, ограниченной слева точкой, отвечающей всем правилам животной морали из условия  Евнешн. = Ефизиолог., проще говоря, «не до жиру, быть бы живу!» Справа же ограничим отрезок точкой, выражающая коренное правило человеческой морали из условия Евнешн. >  Ефизиолог. , требующего как раз жирования! Полученный отрезок можно назвать шкалой человечности. Тогда чье-то поведение в конкретном случае его повседневной жизни следует отображать промежуточной точкой на этом отрезке. Если он в своих    действиях будет придерживаться животной морали преданности, взаимовыручки, сочувствия, сострадания, доброты и милосердия  (волчьей повадки в положительном смысле), то точка будет смещена к левой части шкалы человечности. Если же он стремится жировать и проявит свою человечность во всей ее красе («страшнее человека зверя нет!»), то точка окажется на правом краю. Причем в зависимости от ситуации и характера человека его положение на отрезке будет меняться от случая к случаю. Такую особенность в поведении людей заметил еще Лев Толстой: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет…, и в нем есть все возможности: был глуп, стал мудр, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие Человека. И от этого нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой». Такую двойственность в нравственных устоях человека, по аналогии с корпускулярно-волновым дуализмом света, следует назвать животно-человеческим дуализмом.
          Все 70 лет советской власти были долгой чередой войн, чисток, коллективизаций и  раскулачиваний, голодоморов ... Поведение людей  на стройках социализма диктовалось элементарным инстинктом биологическим выживания. Отсюда и готовность все стерпеть - «лишь бы не было войны»! В то же время это приводило к тому, что «облико морале» советского человека было огромным театром лицемерия, поскольку каждый внутренне, еле прикрыто преследовал свою собственную выгоду. И в этом нет ничего предосудительного, так как  вопреки всему каждый стремится жить по-человечески.  А человечен тот, кто перешел от генетически заложенного инстинкта выживания и к социально приобретенному инстинкту обогащения. С перестройкой в стране, с чубайсовской приватизацией стремление к наживе теперь легализовано и в поведении наших людей наступил крен к правой части шкалы, к полному, незамутненному проявлению человечности. Тем самым потерпел крах, поставлена точка в попытках советского идеологического аппарата вывести новую породу людей – простого советского человека, как воплощения, идеала  «духовности». И потому, вопреки устоявшемуся представлению, человечности в нас в той мере, в какой она смещена к правому краю шкалы. А в этой части шкалы нет места животности, но зато разгулялось человечность со всеми её мерзостями: начиная с войн, рабств, костров инквизиции, Варфоломеевских ночей,  лагерей Освенцима и Гулага, и кончая бесконечным многообразием проявлений продажности и подлости человеческих душ. Величие человека в толстовском понимании вызывает у меня большие сомнения.  Не ощущаю себя ни "красой вселенной", ни "венцом творения". Мало того, условие человечности (3), все более отдаляя нас от биологически завещанных нам отношений милосердия, приводит к духовному вырождению человечества и переходу от пробных атомных бомбардировок, искусственно созданных эпидемий типа covid-19, губительных загрязнений окружающей среды и других напастей к войне всех против всех, к реальному концу света. Судя по всему, человек есть смертельная, непоправимая ошибка эволюции.               





,