Снегопад

   Снегопад яростно вычёркивал осенний день, вымарывая само воспоминание об осени.

   Охаживая округу, снег полонил её, кутал и наглаживал с надменной, высокомерной страстью полные ни с того, ни с сего формы, успевая приговаривать с плохо сдерживаемым придыханием:
- Во-от! Теперь уж видно, что округа, а то глядеть было совестно, так худа.
- Совсем нехороша? - Бледнела округа в ответ.
- Худа - это не плоха, дурёха! Это значит, что тоща! Не боись, выправим! Станешь полна, как та луна! - Смеялся снег, и прижав к себе крепко, пудрил белою пудрой и щёки округи, и нос, и неровный от частой нервности лоб.
 
   Вскоре скрылись под одеялом сугробов все до единой канавы и овражки. Дабы не пугать птиц, ажурными шарфами занавесили худые рёбра ветвей, а для сосен снегопад расщедрился на палантины. Нахватав больше нужного, сосны, наряженные, ровно укутанные в платки дети, гляделись кочанами капусты.

   К полудню об осени можно было бы вовсе не вспоминать, коли б не пруды с реками. Те ни в какую не поддавались снегопаду. Ни его самонадеянность, ни упрямство, ни уговоры не могли убедить оставить всё осеннее в прошлом. Вода, с присущей ей несговорчивостью твердила, что ещё рано, и как не был бы щедр снегопад, умело и ловко стыдила его, заставляя темнеть лицом и теряться. Берега же оказались более покладисты, и, коли б ни были холодны,  то иных тянуло бы прилечь на их пышные перины.

   Снегопад торопился вычеркнуть осень. Белой краской, рыхлыми линиями по серому дню. Наискось. Крест накрест. Неужто не мог обождать? Неделю, много - две, и тогда бы уж точно пришёлся ко двору...