Свят. Марк Эфесский и ложная Флорентийская уния

СВЯТИТЕЛЬ МАРК ЭФЕССКИЙ
И ЛОЖНАЯ ФЛОРЕНТИЙСКАЯ УНИЯ.

АРХИМАНДРИТ АМВРОСИЙ (ПОГОДИН).


Святитель Марк Эфесский. Икона работы Василия Лепураса по фреске Фотиса Контоглу. Принадлежит Свято-Преображенскому монастырю, Бостон, Массачусетс.


Поборник Православия, в одиночку противостоявший позорной капитуляции православных иерархов перед латинской церковью на Флорентийском Соборе, святитель Марк в своей бескомпромиссной жизни и писаниях выражает совесть Православия и в наши дни.

Автор этой статьи, русский священник и ученый, служащий сейчас в Сан-Франциско, подводит итог важной книге, написанной о святителе Марке.;

___
1. Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния, Джорданвилль, Нью-Йорк, 1963 (на русском языке).


I. ВВЕДЕНИЕ.

II. ВИЗАНТИЙСКИЙ КРИЗИС.

III. ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ МАРКА ПЕРЕД ФЛОРЕНТИЙСКИМ СОБОРОМ.

IV. ОТКРЫТИЕ СОБОРА.

V. ДЕБАТЫ НА СОБОРЕ.

VI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ УНИИ.

VII. ПОСЛЕ СОБОРА.

VIII. СМЕРТЬ СВЯТИТЕЛЯ МАРКА.

IX. ПАМЯТЬ И ЧУДЕСА СВЯТИТЕЛЯ МАРКА.


СВЯТИТЕЛЬ МАРК ЭФЕССКИЙ (1391-1444)

Самая ранняя из сохранившихся икон святителя, на которой он изображен торжествующим над павшим Папой Римским: "Марк не подписал, не подписал, поэтому мы ничего не достигли".

Тропарь, глас 3  (греч.)

Боже;ственныя ве;ры испове;данием / ве;лия обре;те Це;рковь тя ревни;теля, / Боже;ственне Ма;рко всехва;льне, / оте;ческаго мудрова;ния побо;рника / и низложи;теля тьмы возноше;ния. / Те;мже оставле;ние Христа; Бо;га моли; // дарова;ти нам, тя велича;ющим.


I. ВВЕДЕНИЕ.

СВЯТИТЕЛЬ МАРК (ЕВГЕНИК), митрополит Эфесский (1391–1444), несомненно, является одним из величайших святых Православной Церкви, величайшим поборником Православия в XV веке. Мы, сыны Православной Церкви, обязаны ему сохранением нашей Православной веры и великой православной культуры с ее святыми традициями.

Когда рушились все устои Византии, когда в панике перед приближением турецкого нашествия византийская дипломатия удвоила свои усилия, чтобы найти возможность союза с западными державами для борьбы с общим противником христианства; и когда для этого византийское правительство и даже некоторые высокопоставленные представители Православной Церкви готовы были пожертвовать и самим Православием и отречься от своих священных традиций, лишь бы угодить Ватикану и благодаря этому получить от Запада военную и финансовую помощь для борьбы с турками – тогда Бог послал Святой Православной Церкви непобедимого защитника священных догматов Православия и ее апостольских традиций, который своей пламенной борьбой сохранил для нас самое драгоценное наследие, доставшееся нам от наших отцов – Православие. Этот поборник Православия ставил свою борьбу за сохранение Православия выше интересов своего земного правительства, говоря, что "уничтожение Православной веры было бы всеобщей погибелью".a

Правительства, как и виды государственной власти, меняются на арене человеческой истории. Как бы ни было дорого нам наше земное отечество, за которое мы считаем долгом и честью отдать самую жизнь, если того потребуют обстоятельства – все же и оно преходяще, как и все земное. Но на этой земле есть нечто, принадлежащее вечности – Церковь. Это тот священный корабль, на котором мы пересекаем море земной жизни и достигаем гавани жизни вечной. Православная Церковь – самое драгоценное, что вверил нам наш Искупитель. Православие бескомпромиссно. В отношении ее священных догматов и экклезиологии, сформулированных на Вселенских Соборах, не может быть никаких компромиссов.

Когда-то Церкви Востока и Запада были едины. Те, кто сознательно разорвал бесшовную одежду Церкви Христовой, являются, по словам святого Марка, преступниками худшими, чем те, кто распял Христа.b Но трагическое разделение Церквей – это уже свершившийся факт. Конечно, и сегодня Восточная и Западная Церкви, несомненно, являются "сестрами", как называет и исповедует их святитель Марк Эфесский – и мы следуем ему;c и, несомненно, раскол, который произошел и продолжает существовать между двумя Церквами, глубоко огорчает лучших сынов обеих Церквей и причиняет глубокие страдания, как выразился и святитель Марк Эфесский.d

Может ли быть восстановлено былое единство? Это возможно, более чем желательно и даже необходимо. Так думал святитель Марк, так думаем и мы, сыны Православной Церкви.e Но как можно восстановить это былое единство? Флорентийская уния ответила на этот вопрос, заставив Православную Церковь как таковую исчезнуть и стать одной из ветвей так называемого восточного обряда, то есть маской без души, чучелом, сохраняющим внешнюю форму, но в котором нет жизни. Со своей стороны греческие представители на Флорентийском Соборе искали некий компромисс в вопросах догматов и экклезиологии между двумя Церквами; этот компромисс выразился в готовности отступить от традиций Православной Церкви и принять позднее мировоззрение Западной церкви, чуждое Православной Церкви.

Святитель Марк Эфесский, веря в возможность восстановления прежнего единства между Восточной и Западной Церквами, отвергал оба пути: и принятие латинской догматики и экклезиологии, и объединение на основе взаимного компромисса. Он считал Православную веру совершенной во всех отношениях – это он выражал повсюду. Здесь мы ограничимся несколькими цитатами из сочинений святителя Марка.

"Православие есть то, что вверено (нам) святыми апостолами: поэтому мы должны твердо стоять и хранить предания Православия, которые мы получили как письменно, так и из уст в уста".f "Все, что делается у нас и вошло в обычай, мы имеем в письменных свидетельствах, и во всем следуем святым учителям и древним апостольским преданиям".g "Молю же вы, ...именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри» (1Кор.1,10) – для того, чтобы истинную и преданную Отцами Веру нашу сохранить как добрый залог, ничего не прибавляя и ничего не убавляя; ибо доселе мы имели Веру ни в чем не имущую недостатка, и не нуждаемся в Соборе или Акте Унии для того, чтобы научиться чему-нибудь более новому, мы, – которые являемся сынами и учениками Вселенских Соборов и на них и после них просиявших Отцев. Это – хвала наша, Вера наша, доброе наследие Отцев наших. С нею мы надеемся Богу предстать и восприять отпущение согрешений; а без нее не знаю, какая праведность освободит нас от вечного мучения".h

Когда многие решили пойти по пути компромисса, ища средства для объединения Церквей путем возведения компромиссных догматических формулировок, святитель Марк Ефесский решительно выступил против этого. Он считал компромисс в вопросах веры недопустимым. Когда еще во время Флорентийского Собора к святителю Марку обратились с просьбой найти компромисс между греческой и латинской концепциями догмата об исшествии Святого Духа, святитель Марк указал на невозможность этого: "Дела веры не допускают икономии. Это все равно, что сказать: отруби себе голову, и иди куда хочешь".i Святитель Марк ясно указал на невозможность компромисса в вопросах веры также в своем энциклическом послании и в послании к Георгию Схоларию, которому он писал: "Никогда, о человек, то, что относится к Церкви не исправляется чрез компромиссы: нет ничего среднего между Истиной и ложью".j

Святитель Марк видел, что истинное объединение Церквей должно быть основано на едином церковном мировоззрении. Без этого любой союз искусственен и неустойчив. Союза, заключенного на бумаге, недостаточно; такой союз (как показала реальность в связи с Флорентийской унией) рискует оказаться "ложным союзом".k Поэтому святитель Марк видел единственный путь к объединению Церквей – это отказ Римской церкви от всего, что противоречит общему церковному наследию, полученному от святых апостолов и Отцов Востока и Запада, которое Святая Православная Церковь неуклонно хранит. Только общий догматический фундамент, а желательно и литургическая практика, могут восстановить былое единство Востока и Запада. Именно к этому призывал святитель Марк отцов латинской церкви на Флорентийском Соборе.l

Флорентийский Собор не пошел по пути, указанному святителем Марком. Последняя грандиозная попытка объединить Восточную и Западную Церкви потерпела неудачу: уния, заключенная на этом Соборе, оказалась "ложной", как ее обозначил святитель Марк Эфесский и вся совесть Православной Церкви, и довольно скоро прекратилась, оставив после себя лишь самое горькое воспоминание в истории Православной Церкви.

Возможно ли объединение Церквей сейчас, в наше время? Мы стремимся к этому и желаем этого всем сердцем. Но возможно ли объединение сейчас, после того как за столько веков накопились новые препятствия в виде новых догматов Римской церкви, а также догмата о папской непогрешимости? Этот вопрос может решить только будущее. Мы же, сохраняя добрую волю к представителям других конфессий, предоставляем Всемогущему Богу вести Свою Православную Церковь так, как угодно Его святой воле. Может быть, объединение Церквей произойдет не на бумаге, не на торжественных заседаниях Вселенского Собора, а только в апокалиптические времена, во времена очистительного огня гонений на всех, кто называет себя христианами. Возможно, что антихрист своим злобным призывом ко всем Церквам "сосуществовать" с ним в страшном, кощунственном компромиссе между Христом и велиаром отнимет у всех церквей большинство, и то небольшое число людей, которое сохранит себя верным Христу, обретет единство в единой Церкви Христовой. Эту мысль в форме пророчества высказал русский философ Владимир Соловьев в "Трех разговорах".

Для нас будущее завуалировано.

По милости Божией мы имеем наше бесценное Православие, которое ныне является живительным источником не только для православных, но и для западных народов; и по милости Божией явился святитель Марк, митрополит Эфесский как поборник Православия, который с помощью Божией и при содействии немногих собратьев-поборников, опираясь на монашество и лучших сынов греческого народа, защитил Православие в, можно сказать, самый гибельный момент его существования. Православное Богословие ценило и ценит значение святого Марка Эфесского. В свое время история сделает то же самое.

II. ВИЗАНТИЙСКИЙ КРИЗИС.

В конце XIV и в XV веках Византия представляла собой не более чем жалкий остаток некогда великого государства. От былого величия и достижений многочисленных Династий, сменявших друг друга на Византийском Престоле, не осталось и следа. Все государство свелось к Константинополю с небольшим участком земли вокруг него, нескольким отдельным городкам в Греции и островам в Греческом архипелаге. Все остальное уже находилось в руках турок и частично итальянцев. Фактически, само государство находилось в вассальной зависимости от турецкого султана. Но даже для этого полунезависимого состояния конец был близок. Приближались последние часы Константинополя; не раз он оказывался на грани гибели от турок, но судьба вновь пощадила его.

Византийская дипломатия искала все способы спасти государство. Были предприняты попытки заключить договоры с турками, но они не увенчались успехом; договор с татарами ни к чему не привел; а Россия еще не вышла на арену истории как великое государство. Единственная надежда была на Запад. Сблизиться с Западом, заинтересовать его в совместной борьбе с врагами христиан, турками – вот цель и задача византийской дипломатии на все время того периода. Император Мануил II Палеолог объехал всю Европу в поисках помощи Запада.m Везде его принимали вежливо и с почетом, давали обещания, но на деле он не получал ничего. Зачастую все происходило наоборот: некоторые западные державы, пользуясь слабостью Византии, делали территориальные приобретения за ее счет. По этой причине писатель XV века Иосиф Вриенний предостерегал своих соотечественников от надежд на Запад: «Пусть никто, – писал он, – не обманывает надежды последних, что итальянские союзнические войска рано или поздно придут к нам. Хотя они притворяются, что они идут на нашу защиту, но они возьмут оружие для того, чтобы разрушить наш город, народ и имя».

Но сын и преемник Мануила, Император Иоанн VIII, вступив в союз с итальянцами по браку, все же считал возможным сближение Византии и Запада и привлечение последнего на сторону Византии в борьбе с турками. Для этого необходимо было прежде всего позаботиться о примирении с Ватиканом. В то время условия для этого были благоприятными. Римский престол занимал человек, необычайно благосклонный к Православию, к тому же свободный от крайнего папизма и готовый признать Собор выше папы, а решения Собора – обязательными для самого папы. Когда к этому папе, Мартину V, явилась делегация из Константинополя с предложением греков о созыве Вселенского Собора и рассмотрении вопроса о восстановлении былого единства Восточной и Западной Церквей, папа принял делегацию с большой радостью и полностью согласился на созыв Собора.

Однако после этого первого шага византийцы не пошли дальше, и вопрос был оставлен на долгие годы. Папа Мартин V призвал греков. "Я уже старик, – писал он Императору, – давайте поспешим объединиться. Ибо пока я жив, объединение будет достигнуто легко, но после моей смерти оно не будет хорошо завершено".n Слова папы Мартина оказались пророческими. Он умер до открытия Собора по воссоединению Церквей. Сменивший его папа Евгений IV был прямой противоположностью покойному папе. Человек необычайно сильной воли, с экстремальной концепцией папизма, упрямый до крайности в исполнении своей воли, он был одной из самых влиятельных фигур в истории папства. Папа Евгений не понимал и не знал менталитета православных и, оказывая на них сильное давление и внешне подчиняя себе Православную Церковь, на самом деле свел на нет унию двух Церквей.

Оставляя в стороне многочисленные и интересные детали, можно сказать, что в ноябре 1437 года многочисленная греческая делегация во главе с Императором Иоанном Палеологом и Константинопольским Патриархом Иосифом отправилась в Италию на Собор, который должен был состояться в Ферраре. Перед отъездом Император собрал большой совет из духовенства и своих советников. Один из участников этого Собора, секретарь Императора Георгий Схоларий (будущий Константинопольский Патриарх Геннадий), отметил, что если смотреть на предстоящий Собор в Италии и на искомое объединение с Западной Церковью исключительно с точки зрения политической целесообразности для Византии, то такое объединение Церквей будет неустойчивым и непостоянным. Очевидно, опасения по поводу сохранения достоинства Православной Церкви перед лицом могущественных латинян высказывали также патриарх Иосиф и другие иерархи, ибо Император заявил, даже несколько резко, что он все обдумал и берет всю ответственность на себя. В действительности же Император Иоанн был главой греческой делегации и руководил всеми переговорами с латинянами.

На упомянутом Соборе, собравшемся в Константинополе перед отъездом греческой делегации в Италию, присутствовал также митрополит Эфесский Марк (Евгеник).

III. ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ МАРКА ПЕРЕД ФЛОРЕНТИЙСКИМ СОБОРОМ.

Святитель Марк Эфесский родился, прожил большую часть своей жизни и умер в Константинополе. Главный биограф святителя Марка, его брат Иоанн Евгеник,o говорит об этом так: "Сей великий Светильник жизни в мире, и свет и добрая соль явившийся Церкви Христовой и доблестный борец за Истину и всей вселенной общее солнце, воссиял из великого и Царствующего града, сего знаменитого Константинополя: в нем родился и был вскормлен, и был воспитан, и, наконец, в преставлении к Богу, отдал ему священное свое тело". Отец святого Марка был сакеллионом1 церкви Святой Софии, инспектором монастырей и профессором. Его мать была дочерью известного врача. Оба происходили из хороших и благочестивых семей.

___
1. Ризничим.


До принятия монашества святой Марк носил имя Мануил (Эммануил). Его биограф видит в этом имени пророческое предзнаменование будущей деятельности святого по спасению Православия. Он говорит: "Дитя же во вторичном рождении в Божественном Духе принимает имя Мануил (да и как могло бы быть иначе!): ибо он первого и владычнего имени был достоин и благодаря ему с нами Бог и Благочестие и преданная Отцами вера".

Мальчиком Мануил учился у лучших учителей и преуспевал в знаниях. На тринадцатом году жизни он потерял отца. Он не ослабел из-за этого удара, но еще больше посвятил свои умственные силы изучению гуманитарных наук у лучших профессоров того времени; среди них был Георгий Гемист, знаменитый философ. Он превзошел всех своими талантами. Кроме того, юноша отличался исключительным поведением. Иоанн Евгеник говорит об этом так: "В короткое время он приобрел величайшие знания, благодаря крайней старательности и тщательности и чудесному уму; затем, и нравом святым, ласковым, и степенным и соответствующ им добрым старцам, включительно до образа одежды и обуви и взгляда и наклона головы и до слова его превосходного и весьма украшенного, он, не только для соучащихся, но и для самих наставников и вообще для всех".

Получив полное образование, святой Марк сам стал профессором, и к нему стекалась молодежь. Среди его учеников были знаменитые Георгий Схоларий и Феодор Агалист, которые впоследствии глубоко оценили благословенное влияние на их души святого учителя. Ведь их наставник был украшен не только знанием писаного, но и в гораздо большей степени святостью жизни и преданностью Святому Православию. В заупокойной речи, посвященной своему учителю, Георгий Схоларий замечает: "Мы не приобщились бы достаточно познанию Истины, если бы он не посеял в нас первые ея семена своим учением и своими молитвами, в которых он часто испрашивал у Бога нашего оплодотворения, – и он, более чем кто- либо, пробуждал в нас рвение к Истине".p

"Биографы святого Марка – Иоанн Евгеник, великий оратор Мануилr и Георгий Схоларий – отмечают, что даже в эти юношеские годы, будучи еще мирянином, он вел монашескую, аскетическую жизнь. Он ни одного дня не пропускал Божественную литургию, полностью посвящал себя изучению Священного Писания и святых Отцов, ночи проводил в молитве, размышлениях о Боге и изучении Божественного Писания. И таким образом, по словам Георгия Схолария, он был поистине одним из пустынножителей, хотя и жил в столице; он был чужд ее жизни, ибо ничто не связывало его с ней.

Эти хорошие качества благочестивого юноши не могли не привлечь к нему внимания Евфимия, Патриарха Константинопольского, и благочестивого и культурного Императора Мануила. Они приблизили его к себе. Император даже назначил его своим личным секретарем, поручив ему редактирование своих собственных трудов. Таким образом, почести и добрые пожелания всего мира преследовали благочестивого юношу; его уже ждало высокое призвание и государственная служба. Преемник Императора Мануила, Император Иоанн Палеолог, смотрел на него с не меньшей любовью; многие Богословские труды святого Марка были написаны по его просьбе.s Именно по настоянию Императора Иоанна святой Марк впоследствии принял Эфесский престол и вместе с греческой делегацией отправился на Собор в Италию, где ему предстояло сыграть столь выдающуюся роль в защите Православия.

Таким образом, святого Марка ждало блестящее будущее в миру. Но мир тяготил его. Он не желал ни суетной славы, ни благосклонности двора, ни богатства, которое погибает. Сердце юноши желало монашеского совершенства, которое достигается в отшельнической жизни, в тишине ума, в сосредоточении души и сердца, в молитве и озарении от памятования о Боге; желало того монашеского совершенства, которое непрерывно и всеохватно, которое сжигает страсти, освящает и просветляет каждое движение души, каждое слово и поступок человека. Это памятование о Боге уже делает человека причастником невыразимого Света, райского наслаждения, как учили святитель Григорий Палама и его ученики. Есть твердые основания утверждать, что святой Марк, а также его ученик и духовный сын Георгий Схоларий были паламистами как в Богословии, так и в монашеской жизни.t

Что может быть большим благом, чем непрестанная радость в Господе, чем постоянное восприятие близости Бога к себе? В мире невозможно обладать этим; не успев прийти, оно уже уходит, и сохранить его среди непрестанного метания ума среди мирских предметов, увы, невозможно. Это и есть то "одно необходимое", то "сидение у ног Иисуса", которое убивают мирские заботы.

И вот для полного достижения этого блага, вкус которого он уже вкусил своей аскетической жизнью, будучи еще мирянином, святой Марк оставил все – свой город, свое положение и призвание... и ушел в монашество к старцу-аскету, о котором история сохранила лишь то, что он был "дивным" подвижником, игумену Симеону. За этой переменой в жизни последовала смена имени: при постриге 26-летний юноша Мануил получил имя Марк, и это имя навсегда будет вписано золотыми буквами в историю Церкви.

Об этом Иоанн Евгеник говорит так: "Когда же он достиг двадцатишестилетняго возраста жизни, тогда, все великодушно и свободно раздав бедным, он подклонился под иго, которого жаждал от детства, то благостное Господне иго и легкое бремя Господне, и пустыню, любимую для Илии и Иоанна и для тех которые им подражают; облобызал, молчание имея матерью тишины в самом себе и мира и покоя и к Богу восхождения; неутешимую печаль оставив позади себя для родных, домашных, друзей, Царя, нежно любящего его и нуждающегося в его мудрости и учености, для высочайших членов клира, для толп молодежи, которым он был воспитатель и наставник, лучше же сказать, – для всех соотечественников, для которых почитался просто общим неким сиротством его уход из этой жизни".

Святой Марк недолго оставался за пределами столицы. Вскоре, вследствие постоянных нападений турок, наставник святого Марка, игумен Симеон, счел необходимым перенести свою резиденцию в Константинополь, где была хоть какая-то защита от турок и от воров. В Константинополе в то время находилась знаменитая Манганская обитель. Здесь святой Марк подвизался со своим наставником, который, однако, вскоре отошел ко Господу. О характере монашеской жизни Святого его жизнеописатель говорит так: "Затем он облекается в монашескую одежду в священной и великой обители Манганской, и всецело предается молчанию. До того же не любил выходить из монастыря и своей келлии в нарушение молчания и внимания к себе, что знаемым и даже родным по крови не показывался на глаза. Одним только делом не утомлялся он ни днем, ни ночью – упражнением в Писаниях Божественных, откуда обогащал себя обилием разумения, как показывают и письменные труды его".u "Крайнему трудоделанию и посту и спанию на земле и стоянию всенощному предав самого себя (…) и (выдержав) борение против духовных супостатов и стяжав победу и прекрасно возвысив себя к созерцанию и к священным просвещениям и Божественным осияниям, когда он приобрел то, что – самое великое и служащее на пользу, весь став святым и Боговидным, тогда уже священный сан он принял, с трудом и против воли, по настоянию многих просьб".v О священническом служении св. Марка Иоанн Евгеник передает нам, что когда он совершал Божественную литургию, он исполнялся Божественного вдохновения. Он свидетельствует, что для зрящих, “когда он приносил Безкровную Службу Богу, он казался весь – вне себя, весь исполнен света, весь посвящен Богу, вне земли, как бы некий Ангел во плоти”.

Но вот для святого Марка наступил очередной труд. Приближалось время отъезда Императора Иоанна Палеолога с делегатами на Собор с латинянами для обсуждения вопроса о соединении Церквей.

Именно тогда, как я пытался показать в своей книге, святитель Марк был избран митрополитом Эфесским. Он должен был получить этот сан, чтобы занять подобающее место среди греческих представителей, а именно – место главного Богослова Православной Церкви. Другой выдающийся мыслитель этого периода, Виссарион, митрополит Никейский, был скорее гуманистом, чем Богословом. Хотя святитель Марк и не хотел принимать этот высокий сан, поскольку бежал от мира, но, будучи убежден многими уважаемыми людьми, среди которых, несомненно, были Император и Патриарх, что его знания совершенно необходимы для предстоящих дискуссий с латинянами и что по этой причине он должен занять подходящее место, которое и латиняне почитали бы (т.е. сан митрополита), он подчинился решению избравшего его Собора. Святитель Марк вкратце отмечает это в своем рассказе о Флорентийском Соборе: "По повелению и нужде Христовой Церкви восприяв архиерейское служение, которое выше и моего достоинства и силы, я последовал за Вселенским Патриархом и Богоданным Царем... на Собор в Италию".w Георгий Схоларий так говорит об этом: "Он принял высокий духовный сан единственно для защиты Церкви своим словом; – ей нужна была вся сила его слова, чтобы удержать ее от совращения, в которое уже влекли ее нововводители".x Та же мысль, только в более риторической форме, выражена Иоанном Евгеником, когда он говорит о возведении своего святого брата в сан епископа.

И вот святой Марк отбыл в Италию как один из представителей Греческой Церкви. Верил ли он в возможность объединения с латинянами? Или, как утверждают некоторые, он всегда был против унии с Римской церковью и ставил своей целью прекращение всех дискуссий? Святитель Марк сам дает ответ на эти вопросы как в своем прекрасном обращении к папе Евгению, которое он произнес в начале Флорентийского Собора, так и в своем кратком рассказе об этом Соборе. Да, он глубоко верил в возможность восстановления прежнего единства между двумя Церквами. Он верил в это горячо и ревностно и трудился ради этой цели до изнеможения. Позже мы приведем речь святого Марка к папе Евгению. Здесь же приведем его краткий рассказ о Соборе. "Я последовал за Вселенским Патриархом и за Богоданным Царем и Самодержцем на Собор в Италии, не взирая ни на мою немощь, ни на трудность и огромность дела, но надеясь на Бога и на общих тех Предстателей,1 я верил, что все у нас будет хорошо и мы совершим нечто великое и достойное нашего труда и надежд".

___
1. То есть на святых Восточной и Западной Церквей (Арх.Амвр.).


С великим душевным подъемом греки отбыли в Италию; с не меньшим душевным подъемом их ожидали епископы, духовенство и народ Италии. Все верили, что желанный союз Церквей будет вновь достигнут.

Но очень скоро скорбная реальность сменила все надежды на мир.


ССЫЛКИ.

a Обращение святого Марка перед смертью к Георгию Схоларию. Migne, Patrologia Graeca, v. 161.

b Обращение святого Марка к папе Евгению IV при открытии Флорентийского Собора. Pt. 2.

c Из Деяний Флорентийского Собора (на греческом языке): Третья сессия, 14 октября 1438 г.

d Обращение к папе Евгению, п. 2.

e Там же, обращение целиком.

f Вольный перевод из Энциклического письма, п. 7.

g Письмо к пресвитеру Георгию из Метонии, п. 2.

h Письмо к настоятелю Ватопедского монастыря.

i Цитируется в моей книге, с. 226.

j Письмо к Георгию Схоларию, п. 2; ср. Энциклическое письмо, п. 5.

k Письмо к Киру Феофану, п. 2; Энциклическое письмо, п. 1. См. "Свидетельство Андрея Родосского" в моей книге, с. 409.

l См. обращение святого Марка к папе Евгению.

m См. наш обширный очерк об Императоре Мануиле II в "Православном пути" за 1966 г.

n Цитируется по J. Gill, The Council of Florence, Cambridge, 1959.

o Синаксарион святому Марку в службе ему, написанной его братом Иоанном Евгеником, напечатан в русском переводе в моей книге. Английский перевод недавно появился в книге J. Gill, Personalities of the Council of Florence, Oxford, 1964.

p Печатается в греческом оригинале и русском переводе А. Норовой, Париж, 1859.

r Синаксарион в службе (аколутии) святому Марку, опубликованный А. Пападопулосом-Керамеисом в Filologikos Syllos Parnassos Epetipis, v. 6, Athens, 1902.

s Названия этих книг будут приведены в конце статьи.

t См. прекрасную статью о. Александра Шмемана в "Православной мысли", VIII, 1951.

u Великий оратор Мануил, указ. соч.

v Иоанн Евгеник, указ. соч.

w "Рассказ митрополита Эфесского о том, как он пришел к епископскому достоинству, и разъяснение Флорентийского Собора". Migne, Patrologia Graeca, v. 159. Mgr. Petit, Patrologia Orientalis, v. XVII.

x Георгий Схоларий в своей погребальной оратории по святому Марку Эфесскому.


IV. ОТКРЫТИЕ СОБОРА.

ПОСЛЕ ТРУДНОГО трехмесячного плавания по бурному Средиземному морю греческая делегация на кораблях и на деньги папы Евгения IV прибыла в Венецию. Встреченная там дворянами и жителями Венеции, которые всегда были благосклонны к грекам, а также папским представителем Тарквинием, греческая делегация направилась в Феррару. Греки были торжественно и радушно приняты Папой, который позаботился о том, чтобы их удобно разместили. После ряда элегантных речей и банкетов наступил период полного бездействия.

Открытие Собора, а точнее начало переговоров между греками и латинянами по вопросу об унии Церквей, состоялось в соборной церкви Феррары девятого апреля 1438 года. Оно сопровождалось торжественными богослужениями и чтением папской буллы и энциклики патриарха. Однако после открытия Собора начался долгий период бездействия. Император Иоанн Палеолог ждал, когда соберутся западные государи, ведь в действительности именно для того, чтобы встретиться с ними и договориться о военном союзе против турок, он затеял все это дело. Но политическая ситуация на Западе была такова, что эти государи либо уже не жили, либо не могли приехать.

Тем временем папа настаивал на продолжении переговоров по вопросу унии. В итоге был организован смешанный комитет из латинских и греческих богословов для разъяснения пунктов расхождения между Восточной Церковью и Западной. С латинской стороны выступали: кардинал Джулиано Чезарини, искусный дипломат; кардинал Николай Альбергати; архиепископ Андрей Родосский, грек, перешедший к латинянам, эрудированный, но не глубокий богослов; знаменитый и глубокий испанский богослов Иоанн Торквемада; позднее к ним присоединился опытный богослов Фра Иоанн Рагузский. С греческой стороны были: святитель Марк Эфесский как экзарх и глава дискуссии, и Виссарион, митрополит Никейский, который сначала поддерживал святителя Марка, но затем стал его противником и действовал во вред Православной Церкви, закончив свою жизнь в качестве одного из ведущих кардиналов Римской церкви. В работе комитета принимали участие и другие члены греческой делегации, но они не были допущены к дебатам.

Фактическим главой комитета для латинян был папа, а для греков – Император. Папа преследовал свою цель – подчинить себе Православную Церковь, а Император – заключить выгодное для государства соглашение. Мало кто задумывался о духовной стороне вопроса, которая, конечно, была важнее всего на свете, поскольку речь шла о возможности воссоединения Церквей.

По этой причине особенно примечательным было обращение святителя Марка к Папе при открытии Собора. Это обращение доказывает, что нет абсолютно никаких оснований для утверждения, будто святитель Марк был принципиально против унии и ставил своей целью сорвать переговоры еще до их начала. Напротив, святитель Марк горячо желал унии с латинянами, верил в ее возможность и стремился к ней – но унии подлинной, основанной на единстве веры и древней литургической практики. Это обращение важно еще и потому, что в нем святитель Марк счел необходимым немедленно сообщить папе, что православные иерархи прибыли в Италию не для того, чтобы подписать капитуляцию, и не для того, чтобы продать Православие в пользу своего государства; они прибыли скорее как на Вселенский Собор, для утверждения истинного учения. Кроме того, святитель Марк дал понять, что чистота Православия должна быть сохранена и что переговоры могут закончиться неудачей, если Рим не согласится на известные уступки, отказавшись от тех неизвестных древней Церкви нововведений, которые были введены в догматику и литургическую практику Западной Церкви и стали причиной раскола между двумя Церквами. Далее святитель Марк указал, что объединение всех христиан против общего врага – турок – будет столь же необходимо для Запада, как и для Византии.

Обращение начинается как бы с веры в успех переговоров; затем следует молитва к Спасителю об успешном завершении работы Собора; но постепенно духовному взору Святителя открывается, что его надежды не оправдаются, что злая привычка раскола восторжествует; и обращение завершается, вернее, обрывается, в тоне отчаяния.

Обращение святителя Марка вызвало крайнее возмущение греков, которые не желали, чтобы о расхождении между Восточной и Западной Церквами говорилось вообще. Вероятно, с холодным презрением это обращение было воспринято и папой римским. Святитель Марк говорил правду и боролся за правду, и именно это никто не хотел признавать, потому что о благе Церкви как таковой, будь то Западная или Восточная, никто не задумывался, а каждая сторона искала для себя политических выгод.

V. ДЕБАТЫ НА СОБОРЕ.

Комиссия Богословов Восточной и Западной Церквей не имела возможности активно работать, так как Император Иоанн Палеолог не разрешил своим представителям обострять вопросы догматических расхождений между Церквами, а пожелал заключить унию на основе неких расплывчатых общих положений. Поэтому Папа взял инициативу в свои руки и уполномочил кардинала Джулиано Чезарини сообщить грекам, что, по мнению Латинской церкви, расхождения между Церквами заключаются в следующем: 1 учение о исшествии Святого Духа; 2 вопрос об опресноках для Евхаристии; 3 учение о чистилище; 4 примат Римского папы. Император запретил своим представителям касаться вопроса о расхождении в догмате о исшествии Святого Духа. Тщательно обдумав ситуацию, греки решили, что лучше всего будет подойти к вопросу о чистилище. Они полагали, что в этом вопросе им легко удастся найти "мост" между двумя Церквами.

В Православной Церкви, можно сказать, не существует определенного догмата о жизни после смерти. Есть общее учение Церкви, основанное на различных высказываниях святых Отцов, текстах церковных песнопений и видениях из житий святых, но нет определенного догмата; поэтому православные думали, что и у католиков учение о чистилище не будет "юридическим", то есть догматом, официальным учением Католической церкви. Кроме того, они не слышали, в чем именно состоит учение о чистилище.

Это был неверный шаг: по мнению самих католических богословов, догмат о чистилище был сформулирован только на этом же Флорентийском Соборе, и впоследствии он вызвал большие осложнения в самом западном мире.

Однако православные предполагали, что найдут способ сблизиться с латинянами именно в этом вопросе о состоянии душ после смерти. Если бы это учение Римской церкви было здравым и могло быть принято, то православные были бы готовы принять его; если же оно не согласуется ни со Священным Писанием, ни с учением святых Отцов, то православные помогли бы латинянам, указали бы на неосновательность их представления о чистилище и общими трудами пришли бы к истине.

В начале переговоров по вопросу о чистилище казалось, что расхождения между Церквами настолько незначительны, что общее понимание будет легко найдено. Но по мере углубления вопроса становилось ясно, что никакого "моста" найти не удастся и что учение о чистилище совершенно неприемлемо для православных.

Хотя в тех фрагментах Деяний Флорентийского Собора, которые сохранились, очень мало говорится о переговорах по вопросу о чистилище, все же сохранились и были опубликованы магистром Л. Пети в 15-м томе Patrologia Orientalis документы, относящиеся к этому периоду. Все эти документы были переведены нами на русский язык и напечатаны в нашей книге: 1 Изложение латинян о чистилище. 2 Первый трактат святого Марка Эфесского о чистилищном огне. 3 Ответ греков на заявление латинян. 4 Ответ латинян на заявление греков. 5 Второй трактат святого Марка о чистилищном огне. 6 Ответы святого Марка на последующие вопросы латинян. 7 Десять аргументов святого Марка против существования чистилищного огня.

Упомянутые труды святителя Марка о чистилищном огне превосходны и представляют собой наиболее полное изложение этого вопроса в православной литературе. Западная критика обозначила их как opus elegans, nec contemnendum: "превосходный труд, которым нельзя пренебрегать".

После того как первая попытка найти "мост" между Церквами провалилась, прошло несколько месяцев бездействия, которое тяготило греков. Наконец подошли к вопросу о филиокве – самому болезненному вопросу в отношениях между Православной Церковью и латинской. Православные считали, что латиняне поступили неканонично, вставив в Символ веры – священный текст, общий для всего христианства – некое догматическое дополнение. Процесс введения этого дополнения был постепенным и в своем происхождении имел даже положительную, хотя и ошибочную, цель: в борьбе с арианством, которое очень долго держалось на Западе, Римская церковь в Испании начала вводить его, чтобы показать единосущность Бога Отца и Бога Сына, а также то, что Святой Дух имеет равную зависимость от обеих Ипостасей, и что все три Лица Святой Троицы единосущны и одинаково достойны почитания.

Однако папы не одобряли это неканоническое добавление, а иногда даже открыто выступали против него. Но постепенно Filioque стало постоянной частью Символа веры на Западе. В полемике между патриархом Фотием и папой Николаем, среди прочих вопросов, был и вопрос о Filioque. Во время Великого раскола в 1054 году Filioque не упоминалось. Последующие папы санкционировали Filioque, а латинские богословы подкрепили его еретическим учением о том, что Святой Дух исходит от Ипостасей Бога Отца и Бога Сына, то есть имеет Свое существование от обеих Ипостасей; это сильно осложнило ситуацию с объединением Церквей.

Хорошо известно, насколько осторожно относилась и относится Православная Церковь к вопросам догматики. Малейшее отклонение от догматов, сформулированных в период Вселенских Соборов, грозит впадением в ересь. Поэтому Третий и Четвертый Вселенские Соборы приняли строжайшее постановление, что в Символе веры не может быть изменено, добавлено или убавлено ни одного слова, ни одного слога, а на тех, кто осмелится это сделать, они наложили страшные осуждения. О правоте святых Отцов этих Вселенских Соборов можно судить по тому, что главной причиной неудачи объединения Церквей на Флорентийском Соборе было именно Filioque. Святитель Марк с великой мольбой обратился и к папе Евгению, и к кардиналам, умоляя их согласиться на устранение Filioque. Но Римская церковь не сделала этого. Я не буду утомлять читателя бесконечными дебатами по этому вопросу. Сначала вопрос обсуждался в Ферраре, совершенно безрезультатно, а затем во Флоренции. Греки указывали, ссылаясь на постановления Вселенских Соборов, что введение Filioque само по себе неканонично, а латиняне утверждали, что это добавление выражает здравую догматическую идею. Сиропулос сообщает нам, что однажды на дебаты между греками и латинянами явилась группа католических монахов-отшельников, которые, выслушав дебаты, заявили во всеуслышание, что греки правы и что они без сомнения сохранили правильную веру. На это католические власти изгнали их, назвали "невеждами" и заточили в монастырь, запретив им говорить. Но вот эти монахи-подвижники почувствовали истину!

Поскольку латиняне просили рассмотреть вопрос о Filioque с догматической точки зрения, то есть рассмотреть догмат о исшествии Святого Духа, греки, несмотря на нежелание святителя Марка и многих других греческих иерархов, перешли к этому вопросу. Примерно в это время из-за чумы, свирепствовавшей в Ферраре, Собор был перенесен во Флоренцию.

Во Флоренции ситуация резко изменилась. Здесь, по выражению святителя Марка, "латиняне сбросили свои маски". На православную делегацию было оказано жесткое давление; от нее потребовали капитуляции перед католической церковью, принятия всех ее доктрин и полного административного подчинения Ватикану, фактически самоликвидации Православия. Греки оказались в исключительно трудном положении: они не получали достаточно денег на пропитание и буквально страдали от голода. И святитель Марк, и Сиропулос пишут о том, что греки изнемогали от голода; оба объясняют это политикой Ватикана, который хотел вынудить греков сдаться. С другой стороны, финансовые трудности Ватикана в то время также могли быть отчасти тому виной.

Что касается возвращения в Грецию, то у греков не было для этого средств, и только Папа мог вызвать корабли и отправить их домой. На требование Императора Иоанна Палеолога отправить греков домой Папа ответил следующее: "Сначала мы должны заключить унию, а потом разойтись".

Но кроме личных страданий, греческая делегация была обременена еще заботой о государстве, о народе, который находился на грани гибели и которому они должны были помочь, привлекая Запад на помощь гибнущей Византии. Многие в греческой делегации считали, что спасение Византии может быть достигнуто только через унию с Римской церковью, и что нужно соглашаться на все, лишь бы угодить Риму.

Однако святитель Марк Эфесский, поначалу пользовавшийся поддержкой нескольких иерархов, но затем оставшийся в полном одиночестве, смотрел на ситуацию иначе: судьба Православной Церкви была в серьезной опасности. Православие дороже самой Византии: Православие – вечное сокровище, Церковь спасаемых, а государство – земное, хотя и бесконечно дорогое. Когда возникает необходимость выбирать между Православием и Византийским государством, нужно сохранять Православие. Византия как государство родилась, расцвела и умрет, а Православие вечно и должно быть сохранено как вечный свет не только на все последующие века существования этого мира, но и в вечности.

Среди греков возникло разделение: кардиналы (тогда еще митрополиты Православной Церкви) Виссарион и Исидор, а также протосингелл Григорий Маммас (впоследствии униатский патриарх Константинопольский) выступили против святителя Марка. Он подвергся открытым оскорблениям. Император отстранил святителя Марка от участия во всех диспутах (от которых сам святитель Марк уже отказался, видя невозможность говорить с болтливыми латинскими богословами-эрудитами, которые не принимали никаких аргументов). Император подверг святителя Марка домашнему аресту, а патриарх Иосиф не только не поддержал святителя Марка, но даже потребовал, чтобы он объединился с группой, готовой продать Православие.

Святитель Марк в своей битве был совершенно одинок; он боялся за свою жизнь, как мы можем видеть из враждебного ему источника, где он цитируется как: "Я боялся, что латиняне наложат на меня убийственные руки". От этих мучительных страданий у святителя Марка обострилась болезнь (по-видимому, он страдал от рака кишечника). Но этот измученный, смертельно больной человек, оказавшийся в гонениях и опале, олицетворял собой Православную Церковь; он был духовным гигантом, с которым (если не считать преподобного Максима Исповедника) никто не может сравниться.

Святитель Марк – автор серии Богословских работ, посвященных вопросу Filioque, которые мы напечатали в русском переводе в нашей книге. В этих работах святитель Марк показывает неканоничность введения Filioque в Символ веры, приводит многочисленные (более ста) цитаты из Священного Писания, постановлений Вселенских Соборов и святых Отцов, из которых очевидно, что Святой Дух имеет Свое бытие только от Бога Отца и "посылается" Сыном только по временам и по нужде Церкви (как, например, в день Пятидесятницы на святых апостолов); наконец, в обширном Богословском труде, построенном также на философских принципах, святитель Марк доказывает, что Святой Дух имеет Свое бытие только от Бога Отца, и показывает полную неприемлемость латинского учения об исхождении Святого Духа от Ипостасей Бога Отца и Бога Сына. К этому вопросу святитель Марк вернулся как в своем "Исповедании", так и в "Окружном послании [против греколатинян и постановлений Флорентийского Собора]".

VI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ УНИИ.

К ДРУГИМ несчастьям, постигшим православную делегацию во Флоренции, добавилась смерть Константинопольского Патриарха. Патриарх был найден мертвым в своей комнате. На столе лежало (якобы) его завещание, Extrema Sententia, состоящее всего из нескольких строк, в которых он заявлял, что принимает все, что исповедует Римская Церковь. И далее: "Подобным образом я признаю Святого Отца Отцов, Верховного Понтифика и Наместника Господа нашего Иисуса Христа, Папу Старого Рима. Подобным же образом я признаю чистилище. В подтверждение этого я ставлю свою подпись".

Нет никаких сомнений в том, что патриарх Иосиф не писал этот документ. Немецкий ученый Фромман, подробно исследовавший "Завещание" патриарха Иосифа, говорит: "Этот документ настолько латинизирован и так мало соответствует мнению, высказанному патриархом за несколько дней до этого, что его надуманность очевидна."a "Завещание" появляется в истории Флорентийского собора довольно поздно; современники собора ничего о нем не знали.

Так греческая делегация лишилась своего Патриарха. Хотя Патриарх не был столпом Православия и хотя его можно во многом упрекать, все же нельзя отрицать, что он всей душой болел за Православие и никогда не позволял ни себе, ни кому-либо другому обижать святителя Марка. Будучи уже в глубокой старостиb, он не имел сил защищать Церковь, главой которой был, но история не может упрекнуть его в предательстве Церкви. Смерть избавила его от многих и тяжких унижений, которые впоследствии пришлось пережить Православной Церкви. С другой стороны, отсутствие его подписи на Акте унии впоследствии дало повод защитникам Православия оспорить притязания Флорентийского собора на значение и титул "Вселенского Собора", поскольку Акты каждого Вселенского Собора должны быть подписаны прежде всего Патриархами.

После смерти Патриарха, как сообщает нам Сиропулос, Император Иоанн Палеолог взял управление Церковью в свои руки. Эта антиканоническая ситуация, хотя и часто встречавшаяся в византийской истории как в положительном, так и в отрицательном проявлении, была строго осуждена святым Марком в одном из его посланий, где он говорит: " Пусть никто не властвует в вере нашей – ни Царь, ни архиерей, ни лже-Собор, ни иной кто, но только – единый Бог, Который и Сам и чрез Своих Учеников передал нам ее".c Изложим вкратце дальнейшую историю переговоров между православными и латинянами или, говоря более точно, историю капитуляции православных. Православные были вынуждены принять латинское учение о Filioque и признать латинский догмат о исхождении Святого Духа, в смысле Его существования, из двух Ипостасей. Затем православные должны были заявить, что Filioque как добавление в Символ веры всегда было каноническим и благословенным действием. Уже одним этим были сведены на нет все возражения греков со времен патриарха Фотия, а также труды святого Марка Эфесского и запреты на изменение Символа веры, сделанные на Третьем и Четвертом Вселенских Соборах. Следует также отметить, что не все римские папы одобряли Filioque, а некоторые считали его введение в Символ веры совершенно неканоничным. Но теперь все это было забыто. Все было принесено в жертву требованиям папы Евгения и его кардиналов.

Кроме того, от православных требовалось принять латинское учение об освящении Святых Даров и отказаться от своего, выраженного в совершении Божественной литургии Восточной Церкви.d Кроме того, это выражалось в пренебрежительных заявлениях латинян по поводу литургической практики Восточной Церкви.

Наконец, православные были обязаны подписать и признать исповедание папизма, выраженное следующим образом: "Мы определяем также, что Святейший Апостольский Престол и папа Римский обладают первенством [primatus] надо всем на земле; то, что папа Римский является преемником блаженного Петра, главы Апостолов [princeps Apostolorum], и истинным наместником Христа, главой [caput] всей Церкви, отцом и учителем всех христиан; ему, в лице блаженного Петра, Господом нашим Иисусом Христом доверена полнота власти [potestas], дабы пасти, руководить и управлять [pascendi, regendi ас gubernandi] всей Церковью, как говорят Деяния Вселенских Соборов и святые каноны".e Православные также были вынуждены признать чистилище.

Таким образом, Православие должно было прекратить свое существование. Еще более болезненным был тот факт, что Православие было не просто предано, а продано. Когда большинство православных делегатов сочло требования Ватикана совершенно неприемлемыми, некоторые горячие сторонники унии попросили Папу открыто сообщить им, какие преимущества получит Византия от унии. Папа уловил "деловую" сторону вопроса и предложил следующее: (1) Ватикан предоставит средства для отправки греков обратно в Константинополь. (2) 300 (!) солдат будут содержаться за папский счет в Константинополе для защиты столицы от турок (3) Два корабля будут содержаться на Босфоре для обороны города. (4) Крестовый поход пройдет через Константинополь. (5) Папа призовет западных государей на помощь Византии. Последние два обещания носили чисто теоретический характер. Однако когда переговоры зашли в тупик, а сам Император был готов прервать дальнейшие переговоры, все дело уладили четыре митрополита, приверженцы унии, и дело завершилось пышными развлечениями, устроенными папой; теологические споры о привилегиях Римского престола велись за винными бокалами.

Наконец наступил конец. Был составлен Акт об унии, в котором православные отказывались от своего православия и принимали все латинские формулы и нововведения, которые только-только появились в лоне латинской церкви, например, учение о чистилище. Они также приняли крайнюю форму папизма, отказавшись тем самым от экклезиологии, составлявшей суть Православной Церкви. Все православные делегаты приняли и подписали унию как за себя, так и, в некоторых случаях, за восточных патриархов, которыми они были доверены представлять их. Подписание 5 июля 1439 года сопровождалось торжественным богослужением, а после торжественного провозглашения унии, прочитанного на латинском и греческом языках, греческие делегаты поцеловали колено Папы.

С административной точки зрения унию подписала вся Православная Церковь: Император Иоанн, митрополиты и представители восточных патриархов, митрополит Киевский Исидор и русский епископ Авраамий. Лишь один иерарх не поставил свою подпись. Нам можно и не говорить, кто: святитель Марк Эфесский. Но на него никто не обратил ни малейшего внимания. Что такое один человек, да еще униженный и смертельно больной, по сравнению со всемогущим Ватиканом, возглавляемым могущественным папой Евгением IV? Что такое был этот один грек по сравнению с целым сонмом греческих сановников во главе с Императором Иоанном и греческими митрополитами? Есть русская пословица: "Один в поле не воин". Однако в этом одном человеке была представлена вся мощь Православной Церкви. Этот один человек представлял в себе всю Православную Церковь. Он был гигантом из гигантов, несущим в себе всю святость Православия и всю его мощь! И вот почему, когда папе Евгению кардиналы торжественно показали Акт унии, подписанный греческими делегатами, он, не найдя на нем подписи святого Марка, сказал: "Так мы ничего и не добились". Все успехи Ватикана были иллюзорными и недолгими. Папа всеми способами пытался заставить святого Марка подписать унию, о чем свидетельствуют Андрей Родосскийf и Сиропулос.g Папа потребовал, чтобы за отказ подписать акт унии святой Марк был лишен своего сана тогда и там. Но Император Иоанн не позволил причинить ему вред, потому что в глубине души уважал святого Марка.

Сиропулос рассказывает о последней встрече святителя Марка с Папой Римским: "Папа просил Императора, чтобы Марк предстал пред ним. Император, заранее призвав к себе его, убеждал его, говоря: “Когда Папа просит тебя предстать пред ним вот уже два и три раза, надо чтобы ты пошел к нему; но не бойся, ибо я говорил и много просил и устроил с Папой так, что тебе не будет нанесено никакого оскорбления или причинено ущерба; итак пойди и выслушай все то, что он скажет, и ответь откровенно так, как тебе покажется наиболее соответствующим в ответ на его слова". Итак, Марк отправился чтобы предстать пред Папой, и нашедши его сидящим частным образом у себя с кардиналами и шестью епископами, был в недоумении – каким образом долженствует выразить почет Папе; увидев же, что все окружающие Папу сидят, он сказал: “Я до сего времени страдал почками и тяжкой подагрой, и не в силах стоять”, и затем, в свою очередь, он сел на свое место. Папа долго говорил с Марком; его цель была убедить и его последовать решению Собора и подтвердить (т. е. подписать – А. А.) Унию, и если он уклонится от сего, то он должен знать, что он будет подлежать тем прещениям, которые прежние Вселенские Соборы налагали на упорствующих, которые, лишенные всякого дара Церкви, были отвержены как еретики. На слова Папы Марк дал обширный довлеющий ответ; что касается тех прещений, которыми ему угрожал Папа, он сказал: “Соборы Церкви осуждали как бунтовщиков тех, которые нарушали какой-либо догмат и проповедывали так и боролись за сие, почему и названы они “еретиками”; и сначала Церковь осуждала саму ересь, а затем уже осуждала ересеначальников и поборников ее. Но я, отнюдь, не проповедывал моего собственного учения и не вводил ничего нового в Церкви, и не защищал никакую чуждую и ложную доктрину; но я держался только того учения, которое в ненарушенном виде Церковь прияла от Спасителя нашего, и в том же учении неуклонно пребывала до сего времени; которое и Святая Римская Церковь, прежде происшествия между нами раскола, не менее, чем наша Восточная, всегда имела, которое, как святое (учение), и ранее вы всегда хвалили, и часто на этом самом Соборе упоминали с уважением и честью, и которое никто не мог бы порицать или оспаривать. И если я держусь его и не допускаю себе отойти от него, какой Собор подвергнет меня осуждениям, которым подвергаются еретики? Какой же здравый и благочестивый ум поступит так со мной? – Ибо сначала долженствует осудить то учение, которого я держусь; если же вы признаете его благочестивым и православным, то почему же я достоин наказания?” Это и иное подобное говоря и выслушав Папу, он вернулся к себе”.h

VII. ПОСЛЕ СОБОРА.

Святитель Марк вернулся в Константинополь вместе с Императором Иоанном 1 февраля 1440 года. Каким скорбным было это возвращение! Не успел Император ступить на землю, как ему сообщили о смерти любимой жены; после этого Император от горя три месяца не покидал своих покоев. Никто из иерархов не соглашался принять пост Константинопольского патриарха, зная, что этот пост обязывает к унии. Встречавшие их люди, как свидетельствует греческий историк Дукас, спрашивали православных делегатов, подписавших унию: "Как прошел Собор? Победили ли мы?". На что иерархи отвечали: "Нет! Мы продали свою веру, обменяли благочестие на нечестие (т.е. православное учение на ересь) и стали азимитами". Тогда народ спросил: "Почему вы подписались?" – "Из страха перед латинянами". "А латиняне вас потом избили или посадили в тюрьму?" "Нет. Но наша правая рука подписала: да будет отрублена! Наш язык исповедовал: да будет вырван!"i Наступило тягостное молчание. Несмотря на Великий пост, время, наиболее наполненное молитвой, церкви пустовали, службы не проводились: никто не желал служить вместе с теми, кто подписал унию. В Константинополе назревал переворот. Один только святитель Марк был чист сердцем и не имел упреков на своей совести. Но и он пострадал безмерно. Вокруг него объединились все ревнители Православия, особенно монахи Святой Горы (Афона) и простые сельские священники. Весь епископат, весь двор – все было в руках униатов, в абсолютном подчинении представителям Ватикана, которые часто приезжали проверять, как проводится уния в народе. Церковь находилась в крайней опасности; как писал святитель Марк, "до сих пор заключенная ими Уния объемлет мраком Церковь".j Святой Марк ослабел телом, но духом горел, и потому, как пишет Иоанн Евгеник, "По Божественному Промыслу он чудесным образом избежал опасности, и светлый светло вернулся и был сохранен для отечества, встреченный всеобщим восхищением и уважением"k. Византийский народ не принял унии: в то время как все увещевания сторонников унии игнорировались, пламенные проповеди святителя Марка находили восторженный отклик, как отмечает профессор Острогорский.l Современники этих событий, страстные униаты, с возмущением и недоумением отмечают деятельность святого Марка во вред унии. Так, Иосиф, епископ Мефонский, пишет: "Вернувшись в Константинополь, он потряс и привел в полное замешательство Восточную Церковь писаниями и речами, направленными против постановлений (Флорентийского) Собора".m Андрей Родосский называет письма святителя Марка, которые он рассылал для укрепления Православия, "самыми вредными" и "соблазнительными "n. И современные церковные историки, как православные, так и латинские, признают, что сокрушение Флорентийской унии произошло благодаря трудам и деятельности святого Марка.o Святой Марк недолго оставался в Константинополе, но вскоре, не уведомив Императора, отправился в Эфес, на свою кафедру, которую, возможно, он еще не посетил, так как сразу после хиротонии в Константинополе уехал на Собор в Италию.p Две причины, по-видимому, побудили святителя Марка отправиться из Константинополя в Эфес: пастырская забота о своей пастве, оказавшейся под турками в самых плачевных обстоятельствах, и желание духовно сплотить вокруг себя ревнителей Православия, поскольку в Константинополе он фактически находился под домашним арестом. Судя по всему, именно из Эфеса святитель Марк отправил свои письма, исповедание веры и рассказ о своей деятельности на Флорентийском соборе. Все эти документы можно найти в моей книге в русском переводе.

О деятельности святителя Марка в Эфесе Иоанн Евгеник пишет кратко следующее: "Деятельно обходя повсюду удел великого Иоанна Евангелиста и Богослова, и делая это длительными периодами и с трудами и тяжестями, будучи болен телом, посещая пострадавшие священные храмы, особенно же созидая храм митрополии с прилежащими к нему постройками, рукополагая священников, помогая терпящим неправду – будь то по причине гонения, или искушения со стороны нечестивых, – защищая вдов и сирот, постыждая, запрещая, утешая, увещевая, обращая, укрепляя, он был, по Божественному Апостолу, для всех вся".q Далее синаксарь Иоанна Евгеника сообщает, что поскольку Святитель достаточно принес себя в жертву делам паствы, а его всегдашним устремлением было пребывание в вожделенном для него молчании, то – “он задумал с Востока перейти на другую сторону (Эгейского Моря), к Святой Горе Афонской, чтобы там в уединенном месте закончить остаток своей жизни”. Но была и иная причина, почему святой Марк счел нужным оставить Ефес; об этом он говорит в одном из своих писем: у него не было мандата от властей, и по этой причине его пребывание в Эфесе было как бы незаконным, и он был вынужден оставить свою паству, на этот раз навсегда.r Корабль, на котором святой Марк плыл на Афон, пристал к острову Лимнос, одному из немногих островов, все еще принадлежавших Византии. Здесь святителя Марка узнали полицейские власти и, по распоряжению, которое они уже имели от Императора Иоанна Палеолога, арестовали и заключили в тюрьму. В течение двух лет святой Марк страдал в заточении. Иоанн Евгеник так рассказывает об этом периоде жизни святого: "Кто бы не почудился достойно, или не признал великодушие и выдержку в бедствиях, которые он показал, страдая в сожженном солнцем месте и борясь с лишением в самом необходимом и измученный громоздящимися одна на другую болезнями, или терпя в тяжком заточении, в то время как флот нечестивых исмаильтян окружал остров и подвергал разрушению."s Однажды острову угрожала неминуемая катастрофа от турецкого флота, который окружил остров. Но опасность неожиданно миновала, и спасшиеся жители приписали свое спасение молитвам святого Марка, заключенного в крепости.t Святой Марк никогда не жаловался на свое бедственное положение; только в одном письме мы видим, как он страдал и как нуждался в поддержке людей. Он так пишет игумену Ватопедского монастыря: "Большое утешение мы обрели от находившихся здесь братий ваших, честнейшего екклисиарха и великого эконома и прочих, которых мы видели как одушевленные образы вашей любви и благочестия, ибо они оказывали нам гостеприимство и успокаивали и подкрепляли. Да даст им Господь достойные награды за их труд и любовь!"u

Оказавшись в столь мучительных обстоятельствах, святой Марк продолжал бороться за Церковь, о чем он пишет в одном из своих писем: "Я был арестован. Но слово Божие и сила Истины не могут быть связаны, но еще сильнее текут и процветают, и многие из братий, ободрившись моим изгнанием, поражают порицаниями беззаконников и насильников Православной Веры и отеческих порядков "v. Он знал, что его исповедание необходимо, потому что, как он писал: "Если бы не было гонения, ни мученики не просияли бы, ни исповедники не восприяли бы венец победы от Христа и своими подвигами не укрепили бы и не возвеселили бы Православную Церковь".w Через два года Император Иоанн приказал освободить святого Марка и разрешить ему идти, куда он пожелает. Это освобождение произошло в день памяти семи отроков-мучеников Эфесских, которым святой Марк посвятил благодарственное стихотворение.x У святого Марка уже не было физических сил для подвижнических трудов на Святой Горе, он стал совсем слаб, и поэтому удалился в свой дом в Константинополе.

Последние полтора-два года своей святой жизни святитель Марк провел в мучительных болезнях и гонениях со стороны униатского епископата и суда. В это время он личным влиянием вернул многих в Православие.y Особенно благотворным для Церкви было возвращение Георгия Схолария, который впоследствии занял место лидера в борьбе за Православие; после падения Константинополя он был избран Патриархом Константинопольским.

В это время, то есть в последние два года жизни святителя Марка, произошло много событий. Восточные патриархи осудили Флорентийский собор, назвав его "тираническим и нечестивым", и отказались признать унию. Когда один из самых беспринципных предателей Православия митрополит Исидор появился в Москве в сопровождении папского креста, он был арестован Великим князем Московским Василием Васильевичем, а затем ему помогли бежать в Рим, где он получил кардинальскую шапку. Сохранилось предание, что святитель Марк был очень рад поведению Великого князя Московского и ставил его в пример византийским властям.z В самом Константинополе, однако, уния значительно укреплялась. Можно сказать, что уния не только стала государственной церковью Византии, но и постепенно овладела, через епископат, всей церковной жизнью. Православную Церковь в то время представляли лишь отдельные личности, группировавшиеся вокруг святителя Марка. Постоянные представители Ватикана, в том числе кардинал Исидор, следили за официальной верностью унии Византийской церкви и двора, ставя в связь с этим и выполнение папских обещаний Византии. Опасность для Церкви была огромной, и святитель Марк осознавал это. Он понимал, что прежде всего нужно сражаться за Православие, за, как он говорил, "убитые души, соблазнившиеся касательно таинства Веры"aa. И он, предводитель битвы, шедший во главе войска, едва мог идти, изнуренный болезнью и преследуемый коварством людей. Но сила Божья в немощи совершается!

VIII. СМЕРТЬ СВЯТИТЕЛЯ МАРКА.

Святой Марк умер 23 июня 1444 годаbb в возрасте 52 лет. Георгий Схоларий так пишет о смерти святого Марка: "Но скорбь наша усугублена еще тем, что он похищен из наших объятий прежде, чем он состарелся в приобретенных им добродетелях, прежде, чем мы могли достаточно насладиться им, — во всей силе этой преходящей жизни! Ни порок, ни ухищрения не в силах уже были поколебать его ума, ни совратить его души, так сильно она была пропитана и закалена добродетелью! Еслиб и свод небесный обрушился – и тогда бы праведность этого мужа не поколебалась, — сила ее не изнемогла бы, душа его не подвиглась бы и мысль его не ослабла бы ни при каких трудных испытаніях!"cc Он ужасно страдал в течение четырнадцати дней перед своей смертью. О самой смерти святого Марка сохранился рассказ его брата, Иоанна Евгеника, который повествует следующее: "Таким образом, прожив Боголюбиво и во всем светло отличившись в жительстве в молодости до Божественной схимы, в самой святой схиме, в степенях священнического служения, в достоинстве архиерейском, в рассуждениях о Православной Вере и в благочестивом и бесстрашном исповедании, достигнув уже 52 лет телесного возраста, к Тому, к Которому, по Павлу, он желал разлучиться и быть с Ним, Которого добрыми делами прославил, Которого православно Богословил, Которому во всей жизни угождал, к Нему радуясь преставился. (…) Проболел он 14 дней, при чем сама болезнь, как он сам говорил, оказывала на него то же действие, что и те железные орудия пыток, какия применялись палачами по отношению к святым мученикам, и которые как бы опоясывали ребра и внутренности, сжимали их и оставались прикрепленными в таком состоянии и причиняли совершенно невыносимые боли; так что казалось, что то, что не могли сделать люди со священным и страстотерпческим телом, это исполнила болезнь по несказанным судам Провидения, для того чтобы Исповедник Истины и Страстотерпец и Победитель всевозможных страданий и Венечник предстал Богу, пройдя чрез все беды и то даже до последняго издыхания, как золото в печи испытанное, и благодаря этому еще больше почести и награды во веки восприял от Праведного Судии».dd Хотя его агония была крайне мучительной, сама смерть пришла легко, и святой с радостью отдал Богу свой благословенный и сияющий дух. Иоанн Евгеник рассказывает следующее: "Много перед кончиной он давал наставлений и отечески заповедал присутствующим относительно исправления Церкви и нашего Благочестия и открытого сохранения правых догматов Церкви, об отвращении от новшества, и, в радости присовокупив последния слова: “Господи Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, в руце Твои предаю дух мой”, он таким образом преставился к Богу".ee Перед кончиной, в самый день смерти, святитель Марк передал своему бывшему ученику и духовному сыну руководство Православной Церковью, хотя Георгий Схоларий в то время был еще светским сановником. Святитель Марк был погребен в Манганской обители в Константинополе. "При общем стечении народа и стражи, с многочисленными почестями, у самой священной Манганской обители Божественного Мученика Георгия, с честью, как сокровище, был положен священный и многочестный сосуд освятившейся души и храм во славу Бога, славимого и дивного во Святых Своих."ff Из погребальной речи Георгия Схолария видна глубина скорби, охватившей православных людей в связи с потерей такого великого столпа Церкви и такого доброго и благородного человека, такого кроткого и доступного и такого ученого, который, по выражению Иоанна Евгеника, притягивал к себе всех, как магнит притягивает железо.gg Но торжество Православия свершилось лишь по смерти святителя Марка. Преемник Императора Иоанна, его брат Константин, открыто заявил о своем желании сохранить Православие в его чистоте.hh Незадолго до падения Константинополя был созван Собор, на котором уния и ее сторонники были торжественно осуждены, сама уния низвергнута, а память святителя Марка почиталась всеми. Этот Собор был скорее номинальным, чем действительным, и состоял из довольно небольшого числа участников; исторически он не представлял собой ничего особенного, но как выражение Православной Церкви он имеет огромное значение как победоносное завершение битвы, которую вел святитель Марк, как Собор Православной Церкви, какой бы маленькой она ни была в то время.ii

IX. ПАМЯТЬ И ЧУДЕСА СВЯТИТЕЛЯ МАРКА.

Торжественное празднование памяти святителя Марка Эфесского сначала принадлежало семье Евгеников. Каждый год, вероятно, в день смерти святого, семья Евгеников совершала "Службу" (Аколутию) и читала синаксарь, состоящий из краткого Жития святого. Следует отметить, что в Византии Аколутия не обязательно была связана с канонизацией умершего, это было просто восхваление умершего. Аколутии писались учениками своим учителям, благодетелям и близким им людям, которые вели праведную жизнь. Эти Аколутии предназначались для домашнего пользования, и они существуют для многих, кто не был канонизирован Церковью; есть одна, посвященная Императору Мануилу II Палеологу, которая, вероятно, была написана самим святым Марком.jj Таким образом, торжественное празднование памяти святителя Марка Эфесского сначала происходило в кругу семьи Евгеников. Более широкому прославлению святителя Марка способствовал Георгий Схоларий, будучи Патриархом Константинопольским. Прошли десятилетия, затем века, и память святителя Марка все шире прославлялась среди благочестивых людей, в святых монастырях и храмах; и наконец, спустя почти 300 лет после смерти святого, в 1734 году, Священный Синод Константинопольской Церкви под председательством Патриарха Серафима издал указ о канонизации святителя Марка Эфесского. Датой памяти Святителя было установлено 19 января.kk В результате к двум уже существовавшим древним службам (переведенным в нашей книге на церковнославянский язык для использования в церковных службах)ll добавились еще шесть служб, но они уступают древним службам святому.

В книге К. Дукске «Джаспер из Ноету Парадисос» на январь месяц приводится следующее чудо, совершенное святителем Марком через много лет после его смерти. «У одного жителя города Мессолонги по имени Димитриос Зурбеос, знатного и очень богатого человека, была сестра, которая тяжело заболела. Ее брат обзвонил всех врачей в Мессолонги и потратил много денег, но безрезультатно. В конце концов, ее состояние настолько ухудшилось, что она не могла говорить и лежала без сознания и без движения на одре болезни в течение трех дней. Врачи сказали, что у нее нет никаких шансов. По этой причине ее брат и другие ее родственники стали готовить необходимые вещи для похорон. Но вдруг в какой-то момент они услышали, как больная тяжело вздохнула, повернулась к ним и сказала: «Почему вы не переодеваете меня после того, как я побывала в воде?» Когда ее брат услышал, как она говорит, он обрадовался, подошел к ней и спросил, в чем дело и неужели она такая мокрая? Сестра отвечала: «Сюда пришел некий архиерей, взял меня за руку и окунул меня в большую купель. После того, как я омылась водой, он сказал: «Теперь ты можешь идти, и у тебя больше нет никакой болезни». Брат задался вопросом, кто бы это мог быть: «А спросила ли ты, как зовут твоего благодетеля?» – «Да. На мой вопрос он ответил: «Я — Марк Евгеник, митрополит Ефесский»». Когда родные подошли к ее кровати поближе, то они с удивлением увидели, что ее постель и матрац были мокрые! Она тотчас встала с постели, и от болезни не осталось и следа. Эта женщина прожила еще пятнадцать лет после того как побывала на грани жизни и смерти и в память о чудесном выздоровлении сделала икону святого Марка Ефесского».mm


К этой статье прилагается чрезвычайно ценный документ: обращение святителя Марка к присутствующим в самый день его смерти, его особое увещевание Георгию Схоларию, в котором он умоляет его взять на себя руководство Православной Церковью, и ответ Георгия Схолария святителю Марку.nn


Завершим наш краткий очерк жизни и деятельности святителя Марка Эфесского словами, которым древний биограф святого заканчивает свой синаксарь:

“Молениями святителя Марка, Христе Боже, и святых Твоих всех Учителей и Богословов Отцев, в Православном Исповедании во веки Церковь Твою сохрани!”


ССЫЛКИ.

a После Hefele, Histoire des Conciles, vol. VII, pt. II, pp. 1015sq.

b См. обращение св. Марка к папе Евгению, pt. I; в нашей книге, p. 40.

c Послание св. Марка к настоятелю Ватопедского монастыря, pt. 2; в нашей книге, p. 354

d Хотя это не было включено в сам акт унии, тем не менее православные должны были подписать специальный документ; об этом св. Марк написал специальный трактат (рус. пер. в нашей книге, с. 295-301), в котором доказывает правильность православной традиции, основанной на апостольском и патристическом предании.

e Акт об унии; рус. пер. в нашей книге, с. 306.

f Свидетельство архиеп. Андрея Родосского о святом Марке Эфесском; рус. перев. лат. текста в нашей книге, с. 109-110.

g См. приводимое ниже повествование из книги Сиропулоса, "Истинная история...", раздел X, гл. 12, изд. Creighton, pp, 299-300; рус. перевод в нашей книге, pp 312-3.

h См. предыдущее примечание.

i В нашей книге, p. 300.

j Послание св. Марка к Георгию Схоларию, п. 2; рус. перевод в нашей книге, p. 341.

k Из Синаксариона к св. Марку, p. 322 в нашей книге.

l Острогорский, История Византийского государства, Оксфорд, 1956, p. 500.

m Josephi Methonensis Episcopi Synaxarium Concil. Florentini. Migne, Patrologia Graeca, vol. 159, col. 1105.

n См. примечание f.

o Vogt, Dictionnaire de la Theologie Catholique, vol. 6, p 37. Buzzone in Dizionario Ecclesiastico, 1955, p. 821. Мейер в Realencyclopaedie fuer Protestant. Theologie und Kirche, vol. 12, pp. 287-8. Панделакис в "Megale Ellenike Egkuklopaideia", Афины, т. 11, с. 105-6; и т. д.

p Я поддерживаю это мнение в своей книге, стр. 28.9.

q Рус. тр. Синаксариона к св. Марку в нашей книге, стр. 325.

r Послание св. Марка к иеромонаху Феофану на острове Эвбея, пт. 1; рус. пер. в нашей книге, с. 356.

s Рус. пер. в нашей книге, с. 326.

t Там же.

u Пт. 1; с. 354 в нашей книге

v См. примечание r

w Послание св. Марка к Вселенскому патриарху; рус. пер. в нашей книге, с. 352. тр. в нашей книге, с. 352

x Опубликовано Пападопулосом-Керамеусом в "Anekdota Ellenika", Константинополь, 1884, с. 102-3; позднее - магистром Л. Пети в "Revue de l'Orient chretien", Париж, 1923, с. 414-5; рус. перев. в нашей книге, с. 227 8.

y Об этом свидетельствует великий оратор Мануил в своем Синаксарионе святому Марку; см. в нашей книге, с. 354.

z Согласно А. Норову, Путешествие по семи церквам, упомянутым в Апокалипсисе, Санкт-Петербург, 1847, с. 286

aa Послание святого Марка к Георгию Схоларию, п. 3; см. нашу книгу, с. 341.

bb О дате смерти святого Марка было много предположений и много ученых споров; мы придерживаемся мнения магистра Л. Пети.

cc Из погребальной оратории Георгия Схолария к святому Марку, п. 10; рус. пер. опубликован А. Норовым в Неизданных сочинениях Марка Ефесского и Георгия Схолария, Париж, 1859.

dd Из нашего перевода Синаксаря святому Марку, с. 366.

ee Там же.

ff Из Синаксаря Иоанна Евгеника.

gg Из службы святому Марку, канон, песнь 7.

hh Профессор А. Карташев, Очерки по истории Русской Церкви, т. 1, с. 360.

ii Вопрос о Константинопольском Соборе 1450 года был предметом научных дискуссий.

jj См. наш очерк (на русском языке) в "Православном пути" за 1966 год: "Из сочинений благочестивейшего императора Мануила I Палеолога", с. 47 и далее.

kk Информация о канонизации святого Марка взята из сочинения Пападопулоса-Керамеуса "Markos o Eugenikos os Pater Agios tes Orthodoxou Katholikes Ekklesias", в Byzantinische Zeitschrift, 1902, vol. 11, pp. 50-69.

ll С. 385-400 в нашей книге; преподобный настоятель Алипий из Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, помог нам в этом переводе.

mm К. Дукаке, op. cit., Афины, 1889, с. 397-429; рус. пер. в нашей книге, с. 414-5. (Настоящий перевод выполнен непосредственно с греческого, любезно предоставленного Свято-Преображенским монастырем, Бостон, штат Массачусетс).

nn О рукописях и изданиях этого документа см. нашу книгу, с. 368, где также можно найти русский перевод, с которого был взят следующий английский перевод.