Российский парусник Крузенштерн - Канада 1984 год

                Часть 1.


        Этот парусник  в 1984 году завоюет кубок Канады в знаменитой регате
        Операция "Парус - 84". Капитан и вся команда получит золотые медали.
   
       Парусные регаты таких огромных парусников соизмеримы с восхождениями
       альпинистов на высочайшие вершины мира.

                ***

 1960 год. Я учусь в институте связи им. профессора М. А. Бонч-Бруевича. Институт находится на Мойке, можно сказать, на углу Невского и набережной реки Мойки. 
Студенты иногородние, в том числе и я, живём в общежитии на Васильевском острове на  14 линии.

Каждое утро я выхожу из общежития и иду вдоль Среднего проспекта до 7- ой линии. Там я поворачиваю направо и иду вдоль этой линии до самой набережной Лейтенанта Шмидта (я не сторонник переименования всего в С-Петербурге и буду употреблять названия, присущие семидесятым годам прошлого века. Я родился в Ленинграде и мне дороги эти названия).

Эта часть набережной не имела гранитного парапета и служила для швартовки временных стоянок разных кораблей. Направо в дымке виднелся Финский залив.
Я быстро оглядывал стоящие корабли, и шёл уже по Университетской набережной, проходя быстрым шагом мимо Египетских сфинксов, обращённых лицом друг к другу (Сфинксы имели тело льва и лицо человека). Эти Сфинксы были установлены напротив Академии художеств – оного из красивейших зданий Ленинграда. Далее шёл мимо Университета (при царях он назывался зданием Двенадцати коллегий), и, оставляя слева Стрелку Васильевского острова с её Ростральными колоннами, поворачивал на Дворцовый мост. Тут уже до института было совсем недалеко. Подходя к Невскому проспекту, переходил на его правую сторону, где в одном из зданий мне всегда махала рукой из окна второго этажа моя тётя Лена. Там она читала студентам лекции по протезированию зубов. Это была одна из аудиторий Ленинградского медицинского института. Я тоже приветствовал её рукой.
Тут до института уже было три минуты ходьбы.

Так было каждый год от первого и до последнего курса. Нева в разную погоду меняла свой цвет от изумрудно – зеленого при Солнце, до свинцово-серого в дождливую погоду. И в эту дождливую погоду я поднимал воротник плаща, иногда укутываясь шарфом, шёл и про себя улыбался. Это была улыбка радости. Я не чувствовал холода с залива. Я был истинным ленинградцем.

                ***
Наступил такой день, когда я повернул к набережной Лейтенанта Шмидта, то вдалеке увидел огромный парусный корабль со свёрнутыми парусам. Я его ждал и верил, что он когда-нибудь сюда придет. Я ускорил шаг и уже вскоре стоял у его громады. Это был четырёхмачтовый барк «Крузенштерн», о котором я столько читал, столько просмотрел всяких иллюстраций и почти всё знал о нём. И вот он стоит передо мной, пришвартованный канатами толщиной в руку.

Он стоял, слегка покачиваясь на невской волне прямо напротив своего тезки – памятника адмиралу Ивану Фёдоровичу Крузенштерну – великому русскому мореплавателю. Постамент был окружён чугунной оградой. На граните прикреплён его фамильный герб, на котором было начертано: «Опираясь на Надежду!». В конце набережной возвышался Храм Успенья Пресвятой Богородицы.

В то время я ещё был не женат. Свою будущую жену я повстречаю через год, познакомившись с ней в нашем институте.

                ***
Мне рассказывал про этот парусник мой отец. В войну и еще после войны он служил морским офицером на тральщике. Пока шло траление Финского залива от немецких глубинных бомб, мы с отцом почти не встречались. Он заезжал домой на несколько часов, привозил продукты и детям подарки. Единственный день, который я хорошо помню, он пробыл дома весь день. Это было тридцатилетие Октябрьской революции. В этот день я ходил с ним на парад.

После окончания мной и моей женой института мы с отцом встречались уже только в Волгограде, куда мы попали по распределению после института. Он в редкие командировки в Москву приезжал к нам на пару дней в Волгоград. Это всегда было праздником.

В свой очередной приезд он рассказал мне, что однажды, бывая в Ленинграде, он, как и я, приходил на набережную   Лейтенанта Шмидта, чтобы застать там парусник «Крузенштерн». На его счастье парусник находился у набережной, словно ждал его.
 Состоялась встреча с его другом по службе на флоте - Николаем Ивановичем, служившим в те времена старшим помощником капитана. Они долго разговаривали у него в каюте, вспоминая прошлую службу. Отец рассказал ему обо мне и просил оставить на паруснике письмо, чтобы меня пустили на парусник, если я когда-нибудь появлюсь в местах его швартовки. Но этого не понадобилось. С определённого времени на парусник стали продавать билеты, желающим совершить ближнюю или дальнюю прогулку.

Прошли годы. И в один прекрасный день мне позвонили из Калининграда и сообщили, что парусник прибыл сюда (в Калининград), и некоторое время пробудет в этом городе.
                Часть 2

              Вторая моя встреча с парусником «Крузенштерн»

 До окончания Великой Отечественной войны парусник принадлежал Германии и назывался «Падуя».
После Второй мировой войны барк «Падуя» перешёл к СССР в качестве репараций, и получил своё нынешнее имя — «Крузенштерн». В январе 1946 года на «Падуе» был поднят советский военно-морской флаг, а в феврале судно получило название «Крузенштерн» — в честь русского адмирала Ивана Фёдоровича Крузенштерна.

                ***
После закончившегося в 1961 году капитального ремонта в течение 5 лет экспедиционно-океанографическое судно «Крузенштерн» в составе большой группы других судов выполняло научно-исследовательские работы в Атлантическом океане по программе академии наук СССР и одновременно обеспечивало морскую практику курсантов военно-морских учебных заведений.

В июне 1967 года учебный парусник «Крузенштерн» вышел из порта своим первым рейсом под вымпелом флота рыбной промышленности СССР.

                ***

В моей жизни до этого было три вехи.

Первая –мечта о горах, о восхождениях. И эта мечта осуществилась вполне походом в составе группы на Заилийский Алатау (это один из отрогов в составе горной системы Тянь – Шаня.

Вторая веха – это когда я впервые увидел этот парусник у швартовой стенки на набережной Лейтенанта  Шмидта  во время моей учебы в институте.
 
А третья веха – это была мечта – взойти на палубу «Крузенштерна».

                ***

Дети выросли. Мы с женой взяли отпуск и самолётом полетели в Калининград.
Такси доставила нас прямо в порт, где в дальнем конце стоял парусник. Его нельзя было не узнать. Эти четыре мачты можно было увидеть издалека.

Рядом на пирсе поставили небольшой киоск, где, возможно, продавали билеты. Когда мы предъявили наши паспорта, то кассир сказала: «Я сейчас позвоню капитану, у него для Вас что-то есть». Через несколько минут к нам подошёл матрос в форме курсанта мореходного училища. Он поздоровался и предложил следовать за ним.

 Мы  вслед за матросом поднялись по трапу и через минуты оказались в длинном коридоре с большим количеством кают с красивыми табличками. Подошли к одной из дверей. На ней была надпись: «Капитан Коломенский Геннадий Васильевич». Матрос постучал в дверь, и мы вошли.

 Поздоровались и представились. Высокий мужчина в форме гражданского флота поднялся нам навстречу: «Коломенский Геннадий Васильевич. Очень рад таким неожиданным гостям. Вы Валерий Иосифович. А вы- Людмила Георгиевна» - и протянул ей руку. «О Вашем муже всё знаю. У нас хранится письмо, написанное отцом Валерия Иосифовича и оставленное нам Николаем Ивановичем – сослуживцем отца Валерия, позвольте мне Вас так называть. Это письмо много лет хранилось в этой каюте, и те капитаны, которые здесь служили, бережно хранили его».

Сразу между Геннадием Васильевичем и нами установились тёплые отношения. Нам принесли чай и выпечку от корабельного повара. В разговорах он представил нам наше путешествие. «Вы – наши гости и я распорядился предоставить вам отдельную каюту для командного состава. Я надеюсь, вы в курсе, что наш парусник будет участвовать в операции «Парус 84». Мы с Людмилой кивнули головами. «И вы в курсе всего нашего маршрута, я надеюсь?». Мы одновременно сказали, что мы тщательно изучили этот маршрут. «Ну и славно» - сказал он, открывая дверь в нашу каюту и пропуская нас вперёд. «Завтрак, обед и ужин будет приносить вам вестовой. Время, вот здесь на табличке. В особый день я приглашу Вас в кают- компанию и познакомлю с комсоставом парусника.

О Вас, Валерий, наслышан о Вашей Почетной грамоте в войсках ПВО от маршала Батицкого П.Ф.». Я про себя удивился, как он на гражданском судне узнал о моей службе в войсках ПВО. Потом, будет время, и я расскажу за что меня и моего друга наградили Почётными грамотами: «За боевые заслуги». Капитан ещё раз пожал наши руки и простился с нами. В каюте мы остались одни.

                ***
               
                Часть 3.

                Завершающий этап Операции «Парус – 84»

  Парусник готовился к переходу в Таллин, чтобы оттуда проследовать в Канаду. Мы с женой каждое утро до обеда прогуливались по палубам, надстройкам, наблюдая, как курсанты готовились к походу. Для курсантов это был тяжёлый физический труд. Учились работать с парусами. По команде тянули снасти, ставя паруса, работали на шкотах и брасах при будущих поворотах. Нужно было научиться не только ставить, но и убирать паруса, работая на большой высоте и при сильных ветрах в океане.

 Парусники делают повороты на определённый галс при помощи поворотов парусов.
Наконец наступил день отплытия. Убирались швартовы по команде, буксир разворачивал парусник в нужном направлении и раздавалась команда «Свистать всех наверх, паруса ставить».

 Это было завораживающее зрелище. Десятки курсантов подбегали группами к своим мачтам и по веревочным лестницам взбегали наверх к реям раскручивать те паруса, на которые был приказ их поднять. От этого нельзя было оторвать глаз.

 Каждый парус раскручивался на особых роликах, и внизу его закрепляли два курсанта, как только парус надувался ветром. На этом переходе все паруса не ставили, а только определённое количество. Парусник и на этих парусах набирал скорость.

  Мы пошли на Таллин, чтобы оттуда взять курс на Голифакс – город в Канаде провинции Новая Шотландия. Парусник был тяжёлый, и та волна, которая билась о его борт, даже не раскачивала его. Ветер был попутный или как говорят моряки – фордевинд.

 Появилась команда: «Поднять такие-то паруса!». И несколько курсантов понеслись по вантам уже на приличную высоту. Паруса сначала затрепетали на ветру, но позже наполнились ветром, когда концы их были закреплены. Скорость прибавилась.

 Мы стояли на ветру некоторое время и любовались волнами, брызгами их о борт и туго натянутыми парусами. Все флаги и вымпелы были подняты и сигнальные огни горели на своих местах.

 Это видение было только для картин Айвазовского. В Третьяковке я всегда долго задерживаюсь у его картин, много лет восхищаясь его неоценимым даром изображать море и его волны в любую погоду.

Во время океанского перехода Таллин — Галифакс экипаж и курсанты усиленно готовились к выступлениям на берегу: проводились репетиции коллективов художественной самодеятельности, тренировки спортивных команд, подготовка гидов-экскурсоводов. И надо сказать, эта большая работа, в частности — подготовка гидов, оказалась как нельзя кстати.

 Достаточно упомянуть, что при посещении портов Канады (Галифакс, Гаспе, Квебек, Порт-Альфред, Сидни) и Англии на борту советского парусника побывало 27 тысяч посетителей! Среди них был и премьер-министр Канады Пьер-Эллиот Трюдо.

Успех выступлений самодеятельного ансамбля, одинаково хорошо исполнявшего популярные старинные и современные советские песни, был просто потрясающим.

 В туманный маловетреный день 11 июля у канадского порта Сидни был дан старт. В «старшем» классе толшипов (англ. высокий корабль) с «Крузенштерном» вели спортивную борьбу такие известные в морском мире парусники, как португальский барк «Сагреш», барк «Горх Фок» из ФРГ, колумбийский барк «Глория», польский фрегат «Дар млодзежи». Каждый из участников гонки стремился к победе.

 Успех, однако, сопутствовал советскому учебному паруснику: на финише в Ливерпуле он был первым.

В остальное время гонки уже в открытом океане мы находились в своей каюте. Был и тот день, когда капитан пригласил нас в кают – компанию, и представил всему командному составу. Он даже попросил меня рассказать за какие заслуги я получил грамоту от Главкома ПВО. Дружно хлопали, переговариваясь между собой.

Пробовали выйти на палубу, но в северных широтах Атлантика была бурной, волны иногда перекатывались через борт и скатывались через клюзы обратно. Хороший холодный душ можно было принять в любую секунду.

На протяжении многих дней и ночей работа экипажа была подчинена одной цели — идти самым выгодным путем с максимально возможной скоростью. И случайностей в подобных гонках не бывает.

443 часа 53 минуты: почти 18 с лишним дней с таким временем «Крузенштерн» выиграл трансатлантическую гонку Сидни — Ливерпуль и завоевал «Кубок мира», учрежденный портами Канады. Все курсанты и моряки были награждены золотыми медалями.

                ***

      Звезда первой величины — так называли журналисты «Крузенштерн» во время визита его в порты Канады. А после окончания трансатлантической гонки Канада — Европа отметили, что великолепный парусник под советским флагом оправдал самые лестные их эпитеты: четырехмачтовый барк стал победителем завершающего этапа Операции «Парус-84» в классе А.

Мы тепло прощались с Геннадием Васильевичем и с командным составом. Они подарили нам картину: яхту, идущую в море на восходе солнца. Она до сих пор висит у меня дома на стене среди других картин, в том числе и среди морского маяка.

23 октября 2024 год.