Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 4. Гл 3

Глава 3. Тревожное ожидание.

            Сегодня на календаре перевернул последний лист ноября. Завтра уже пребудет зима, хотя для здешних мест лучше бы найти другой численник – со снегами, что явились нынче уже в середине октября, и с невесть когда приходящей весной. На реке в уходящем стоянии неожиданно объявилась верховая вода, да так, что совсем подтопила деревянный настил у берега. За ночь вода чуть подмерзла, и река сейчас виделась мне большим, и наполовину прозрачным зеркалом. Что-то не припомню я таких причуд в природе, надо бы написать про всё это в начатой тетради, да зарисовать. Вдруг Юрка летом явится, то будет чем удивить мальца. Петрович грозился отправить мне фотоаппарат, но я категорически воспротивился, ибо не обучен был такому мастерству, а просто щелкать не было охоты, да и оптики для сугляда за местной девственностью мне хватает. А какую картину диковинную вдруг встречу, то отложу в памяти, а после и зарисую. Мило мне такое занятие.
           Мост через реку неожиданно пришел в негодность. Два дня не переставая разгуливал ветер, и, видимо, так раскачал подвес, что посредине на доброй дюжине метров случился провал. Сейчас, стоя у его начала, пытался разглядеть унесенные новой водою доски, но тщетно. Можно, конечно, пройти по тросам на тот берег, но пока нет в этом нужды. А вот к лету придется отстраивать заново, да приучать товарищей к перемещению над водою. Альму сегодня впервые посадил на привязь, чему и перепугался тут же: натянула поводок и хрипит, задыхается. Отвязал, уложил на колени, гладил и долго уговаривал простить меня за такой беспредел. Первый раз видел такого пса. Альфа, помню, поскулила немного и успокоилась, но попервой тоже обходила веревку стороною. Зато какой помощницей была в санях! Алтая пока и не думал подсаживать, ведь из дома не ногой, не то, что его подружка. Сначала подумалось, что они родные, а вот начали матереть, и породы неблизкие враз проявилась.   

            С утра, прямо первого декабря, вдруг проявилась рация. Неужто кто собрался с зимой поздравить? – подумалось вдруг в сердцах, и я схватил трубку. Голос был хриплый, неразборчивый, а потому и не узнаваемый:
          - Алло, дядя Егор, ответь, если слышишь!
          - Да - да, я тебя слышу, но не узнаю, кто это? – почти прокричал я в трубку.
          - Это дежурный с прииска, меня Славой зовут!
          - Какого прииска? – изобразил я удивление.
          - Неважно, к вам, или мимо, никто не пролетал вчера? Может слышали что?
          - Нет, не было никого, - еще больше я удивился.
          - Будьте на связи, не удаляйтесь, я скоро наберу, - голос пропал, и рация захрипела.
      Ну, дела, а вдруг что случилось над тайгой, - подумалось вдруг, и я стёр рукою со лба испарину.
            Не скоро, ни до полудня никто не набрал. Я так и просидел полдня с Альмой наверху, не осмелясь отлучиться ни по делам, ни по нужде. И лишь когда начало вечереть, и пора было затоплять печь, рация вновь ожила, и уже другой, более спокойный голос, вступил со мною в обращение:
           - Доброго вечера, с Вами говорит начальник прииска Сергеев. У Вас есть карта местных территорий?
           - Ну да, Петрович наградил на прощанье, - попытался я убрать дрожь из голоса.
           - Тогда записывайте координаты! Готовы?
           - Да-да, - и я схватился за авторучку, что всегда была рядом на столе.
           С того конца продиктовали мне широту и долготу с какими-то минутами, попросили отыскать эту точку на карте и ждать третьего звонка, скорее всего завтра к полудню.

            Спустился вниз и разжег лампу на столе. Печь подождет, да и товарищи  пока есть не просят. Теперешнее место своего обитания еще раньше на карте указал мне Петрович, и обвел красным кругляшом, и я еще удивлялся, как необычно окружено оно было, с одной стороны большой рекой, а с другой - её притоком. И лишь небольшой рукав в три сотни шагов шириною служил той территорией, где два десятка лет тому назад была отстроена эта обитель. По бокам карты были прописаны и долгота, и широта, а те целые числа, что продиктовал мне начальник, уж больно близки были с теми, что прочертил Петрович. И зачем? Что мне с ними делать? Не оставлять же на самотёк? Надо опосля присесть и обдумать, ведь не просто так всё случилось. Огонь от печи добавил немного света, а вскоре и тепловые эманации наполнили собою окрестности, из которых проявились прятавшиеся по углам товарищи, явно рассчитывающие на скорое угощение. 
             В ночь поднялся ветер, а тот снег, что порошил весь вчерашний день, добавил ещё и шуршащей пелены за окном. Если так дело пойдет, то это начинание станет первым бураном в новом стоянии, и одним днем такое преставление никогда не заканчивалось.
Как некстати. У меня из головы не шёл сегодняшний разговор с потусторонними, ведь не могли они выспрашивать просто так, и эти цифры, не случайно всё это. Неожиданная мысль заставила подняться и искать ящик с инструментами. Кажется, что в нём  как-то привиделась мне стальная линейка с делениями, и в эту минуту почти осознал, что нужно делать. Разделил клетки на карте на десять равных частей вдоль и поперек так, что получилась решетка. Вот теперь можно и точку по координатам распознать. То место, а другого не выходило, как я не крутил карту, пребывало в западной стороне у большой реки, и, прочертив прямую от красного кругляша, вдруг ясно осознал – будет километров двадцать.

             В третий раз рация ожила под утро, и я, видимо с вечера пребывая в состоянии тревожного ожидания, прилег неподалеку на втором уровне. Теперь уже совсем другой голос решил испытать меня на удивления, и громко разнес по сторонам:
           - Какая у вас погода сейчас?
           - Погода обычная, но скверная, метет немного, - попытался я было донести подобности.
           - Видимость можете оценить? – уже более настойчиво требовал человек с той стороны.
           - Да как же? Темно ведь…
           - А фонарь какой-нибудь имеется? Если есть, сходи на берег и прикинь, на сколько луч бьёт, через полчаса наберу.
             Фонарей было два. Первый ещё не доставал, вторым же пару раз подсвечивал. Набросил быстро полушубок и выскочил во двор. Ветер немного стих, но снег лепил все так же основательно, и вчерашние следы до воды уже не просматривались. Стало заметно теплее, и мой погодный центр распознал приближающуюся погодную аномалию, переходящую в дождь. Так не раз бывало на моем веку. Посветил с обрыва вниз – ничего не видно, а полста метров будет. Развернул в обратную сторону – еле-еле угадываются контуры строения. Выходит, что видимость двадцать – тридцать метров. Так и буду докладывать.
Вернулся обратно, стряхнул снег, и бросил цельное полено в печь. Какой уж теперь сон, кипятка согреть, да бросить крупы кружку – хватит поди каши на троих.